Свиная отбивная
Валерий Яковлевич Богатырев, директор районного краеведческого музея, возвращался домой не в лучшем настроении. Можно даже сказать, настроение у него было в этот день хуже некуда.
В который раз Валерий Яковлевич убеждался, насколько объективны русские пословицы. Вот и эта: «Пришла беда – открывай ворота» - угодила нынче в самую что ни на есть дыхалку. Перед обедом рухнул на стенд с продукцией местного консервного завода толстенный пласт потолочной штукатурки, потом позвонил управляющий конторой гортопа и категорически заявил, что уголь музею отныне на халяву отпускаться не будет и никакие доводы, жалуйся Богатырев хоть главе районной администрации, хоть в ЮНЕСКО, ему не помогут, пока музей не погасит долг за пять предыдущих лет. В придачу еще районный узел связи предупредил напоследок об отключении через трое суток музейного телефона за тот же самый грех – неуплату.
Оборзели? Где их взять, денежки за уголь, телефон, на ремонт здания, когда он сам, директор, полтора года зарплаты не видит? Из всех бюджетообразующих предприятий района кое-как шебуршится лишь консервный завод, чью музейную экспозицию накрыла рухнувшая штукатурка. Казна городская пуста, как бубен, и просвета не наблюдается…
Валерий Яковлевич и сам не заметил, как свернул с центральной улицы в закуток из четырех деревянных домиков конца девятнадцатого века. В крайнем из них, двухэтажном особнячке, построенном буквой «П» и образующем тупик, бывший председатель райисполкома открыл забегаловку под названием «Клуб деловых людей».
Раньше в этом особняке, охраняемом государством как памятник культуры, размещался ЗАГС. Семен Семенович Салищев, нынешний хозяин забегаловки, предчувствуя грядущий крах своей власти-кормилицы, летом восемьдесят восьмого года перевел ЗАГС в другое место, а особняк приказал привести в соответствие с его изначальным видом, то бишь отреставрировать по высшему разряду. Всех надул, старый козел, а в первую очередь лопухнул самого Валерия Яковлевича, по совместительству бывшего еще и председателем районной комиссии по историческому наследию. В момент обвальной партийно-чиновничьей прихватизации Семен Семенович выкупил особняк за копейки, заставив Валерия Яковлевича подписать бумагу о том, что здание не представляет никакой исторической ценности и предназначено под снос.
Богатырев никогда не был борцом и собачиться с председателем райисполкома не стал. Тем более что, как и вся районная интеллигенция, пребывал в полном раздрыге ума и чувств. Неясно ведь было, куда оно все повернет и к чему приведет. Народ, который находился хоть при каких-то мало-мальских должностях, нервничал и пугался. А Семен Семенович не испугался. Ему, члену бюро райкома и второму лицу в иерархии местной власти, все было ясно и понятно. Чего тут не понять: наливай да пей…
«Клуб деловых людей» процветал. Это было единственное частное заведение в городе, коему по фигу пришлись всякие дефолты, неплатежи и прочие напасти переходного периода. Работоспособное население двенадцатитысячного городка, почти сплошь оказавшееся не у дел, перло сюда недуром днем и ночью, ибо забегаловка, которую прозвали «автопоилкой», функционировала круглосуточно. И деньги на пойло, как ни странно, у рядовых людей находились…
Валерий Яковлевич сегодня тоже был при деньгах. Хоть и точил его червячок по поводу их появления в кармане, но Богатырев себя уже практически убедил не совеститься понапрасну, не комплексовать лишний раз. Комплексов ему и так-то за глаза хватало. Первый из них – метр пятьдесят шесть роста. Почти до пенсии дожил, а избавиться от этого глюка так и не смог. И Ленина себе в пример и оправдание ставил, и Сталина. Корявенькие ведь мужички были, а в какие горние выси вознеслись!.. Ельцина Валерий Яковлевич ненавидел черной ненавистью исключительно за его рост. Выросла каланча, понимаешь… А вот Путин ему вполне по душе пришелся. Не выделяется из народа, не нависает… Богатырев всю свою жизнь набойки на каблуках и подошвах носил. Обувь смахивала при этом на отропедическую, однако, пять-шесть сантиметров роста прибавляла.
Другим его серьезным комплексом являлось болезненное стремление выглядеть солидно, начальственно и в то же время респектабельно. Выросший в деревне, он, сын колхозного конюха и телятницы, выбился в люди, окончил пединститут и несколько лет преподавал историю и обществоведение в одной из трех городских средних школ. Дети его мгновенно невзлюбили и дали кличку «Сыч». Очень уж серьезный учитель был. Никогда не улыбался, в самую жарищу-духотищу галстука не снимал. Пиджак, бывало, снимет, а галстук не то что снять, ослабить не позволит себе ни за какие коврижки. Шляпу с высокой тульей (тоже роста прибавляет) носил без съема от снега до снега… Валерий Яковлевич тоже не любил детей. Своих Бог не дал, а для чужих у него и подавно места в душе на было. Потому-то, когда освободилось место директора музея, он с радостью и великим облегчением ушел из школы.
У подъезда «автопоилки» стоял единственный в городе «Мерседес» ее владельца. Старый пень (на три с половиной года постарше Богатырева) Семен Семенович Салищев изо всех сил пыжился казаться «крутым», и Валерий Яковлевич при случае ерничал на эту тему, хотя в душе вынужден был признавать верх бывшего председателя райисполкома над всей городской элитой. Все пыжились, в том числе и сам Валерий Яковлевич, а ухватил жар-птицу один лишь Салищев, недоучка, грубиян и матершинник, в прежние времена в приличном обществе принимаемый лишь благодаря своей высокой должности…
В общем, все нынешние душевные раздраи стали причиной того, что Валерий Яковлевич впервые в своей жизни решил оторваться по полной программе, и ноги сами привели его в «автопоилку». Деньги, как уже говорилось, у него были. Откуда ж они взялись? О, это особая история.
У соседа Валерия Яковлевича по усадьбе, инкассатора городского отделения Сбербанка Вадима Лосева, сдох поросенок. Здоровенный такой, налитой поросеночек пудов на пять-шесть весом взял да и сдох ни с того ни с сего. Вадим Петрович, понятное дело, ужасно расстроился. Хоть бы выяснить, отчего сдох Васька, да ветлечебница городская с распадом колхозов и совхозов разбежалась от безденежья в разные стороны, и теперь специалиста по свиньям было днем с огнем не сыскать. Хрен его знает, может, стекляшку какую проглотил? Вадим Петрович посоветовался с женой, и вместе они порешили не рисковать, не кушать Ваську, а закопать его в огороде со всеми его несчастными потрохами от греха подальше. А ну как ящур или чего похуже? Вообще-то Вадим Петрович не представлял себе, болеют ли поросята ящуром, ибо был давним горожанином, и все знания предков успели напрочь выветриться из его памяти.
Валерий Яковлевич вышел во двор подышать перед сном свежим воздухом, настоенном на декабрьском сладком морозце, и в свете единственной в проулке лампочки на фонарном столбе углядел копошащегося в своем огороде Вадима Петровича, Вообще-то молод еще Петровичем прозываться: едва полсотни стукнуло. Да и, по правде сказать, Богатырев никогда не приветствовал «выкание» по отношению к людям, стоящим ниже его по социальному статусу. Возраст тут значения не имел.
Валерий Яковлевич подошел к штакетнику, отделявшему его собственность от усадьбы соседа, облокотился на почерневшие колышки и вопросил, испугав Лосева чуть не до кондрашки:
- Никак кубышку зарываешь?
Вадим Петрович даже ойкнул от неожиданности и выронил из рук лопату, скользнувшую тут же в довольно глубокую яму.
- Чего!..Кубышку?.. Скажете тоже, Валерий Яковлевич…- принялся он скороговркой вроде как оправдываться: - Ваську, вот, хороню… Сдох сегодня Васька. Жрал, паразит, все подряд за троих, а тут вот скопытился…
Валерий Яковлевич мгновенно смекнул, какую выгоду можно урвать от дурного соседа:
-Слушай, Вадим, а зачем тебе его закапывать? Давай-ка я его заморожу и помаленьку своему кобелю скормлю. Сдохнет кобель – не жалко: старый уже, гавкать перестал. А не сдохнет, хоть какая-то польза от твоего Васьки будет.
На том и порешили. Вадим Петрович помог Богатыреву перетащить тяжеленную тушу на его огород, сбегал за паяльной лампой. Труп Васьки опалили, освежевали, прошли горячей водой, с которой подсуетилась супруга Валерия Яковлевича, грузная, кубастая Нина Федоровна, вышедшая в прошлом году на пенсию. Вадим Петрович закопал у себя в огороде Васькины внутренности, потом мужчины распили выставленную Ниной Федоровной бутылочку самогона и разошлись, обоюдно довольные свершившимся фактом.
Валерий Яковлевич разделал как сумел тушу. Хорошо, что усопший безвременно Васька лежал у соседа в теплой закуте, и не выпущенная из него кровь не успела свернуться. А тут и оказия подвернулась; сын музейной уборщицы бабы Вали собрался на своем «москвичонке» в областной центр. Мясо затолкали в багажник, Нину Федоровну в салон и – вперед! Расторговалась на рынке, буквально, за час. Свежинка ушла в среднем по сто рублей за килограмм, и Богатыревы улучшили свое благосостояние на четыре с половиной тысячи родных «деревянненьких»…
Нагрузился Валерий Яковлевич в забегаловке основательно. Пока добирался до дома, раз пять кувыркнулся в пушистый снежок, поскольку перестал контролировать свою поступь в вихлястых сапогах-«платформах». Ему было весело. Он напрочь выбросил из головы сомнения относительно поросячьей эпопеи и даже позволил себе спеть пару-тройку песенок, благо ночной городок будто вымер, и за всю дорогу ему не встретилось ни единой живой души.
А на следующий день случился кошмар. Первый потрясающий кошмар в размеренной и привычно скучной жизни как самого Валерия Яковлевича, так и всего районного городка. Случилось такое, что и нарочно не придумаешь!
В субботу утречком к соседу Валерия Яковлевича приехала из областного центра его дочь, год назад вышедшая замуж за водителя рейсового автобуса, который увез ее от родителей к себе в большой город. Вадим Петрович ушел на работу, поскольку выходные дни у него приходились на середину недели. Мама с дочкой приготовили обед, зять сбегал в магазин за бутылочкой сладкого вина. Знал, что тесть в рабочее время не употребляет крепких напитков.
А дальше события понеслись со скоростью звука. Мужчины, как водится, принялись нахваливать за столом стряпню своих хозяюшек, женщины , млея от удовольствия, завели разговор о продуктах и рецептах. Дочь, приметив, что отец отдает предпочтение нежным отбивным котлеткам, сказала:
- А знаете, у кого я купила вырезку? Вы не поверите, зашла я в мясной павильон, гляжу, тетя Нина (Нина Федоровна Богатырева) мясом торгует. Вот дела! Она-то мне и выбрала кусочек помягче. И продала подешевле…
Вадим Петрович секунду ошарашенно смотрел на дочь, затем подхватился из-за стола и кинулся на выход, по пути опорожняя желудок от только что съеденного вкусного обеда. В запале одним махом одолел соседский штакетник, напрочь забыв о калитке, плечом высадил дверь на Богатыревской террасе и вломился в дом.
- Куда Ваську дел, козел в шляпе? Показывай, пидор тухлый!
Вадим Петрович лапнул кобуру на поясе и выхватил пистолет:
-Убью, сволочь пузатая! – он передернул затвор. Выстрел грохнул в закрытом помещении громовым раскатом, зазвенело разбитое пулей оконное стекло за спиной у Валерия Яковлевича. Перепуганный до смерти Богатырев кулем свалился под стол. Лосев обернулся к раскрылетившейся посреди комнаты, синей от ужаса Нине Федоровне:
-Ну что, кадушка сраная! Продала Ваську?
-Не я это, Вадимчик, родненький…- затрясла губами соседка: - Валерий Яковлевич надоумил… Не убивай, а … не убивай меня!..
Прибежавшие на шум жена, дочь и зять еле скрутили разбушевавшегося Вадима Петровича. Зять отнял пистолет, сунул себе в карман. Валерий Яковлевич выбрался из-под стола, бочком протек вдоль стены на террасу и с истошным воплем «убили!» ломанулся по улице…
Арестовали Вадима Петровича Лосева на месте преступления, в доме Богатыревых. У него вдруг отказали ноги, он плюхнулся на пол и заявил, что никуда не пойдет, дождется милицию в доме отравителя, фашиста и душегуба.
Навесили ему чуть ли не половину Уголовного кодекса. Статья 139, часть 3 «Незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающих в нем лиц», «совершенное лицом с использованием своего служебного положения». (Наказывается лишением свободы на срок до трех лет). Статья 130 «Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме» (Один год лишения свободы). Статья 119 «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы» (Срок до двух лет). Статья 213 «Хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия или угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества». (Срок в конечном итоге от четырех до семи лет). Напоследок Лосеву «прицепили на хвост» статью 285 «Использование должностным лицом своих служебных полномочий, вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан…». Тут уж, думается, следствие и местная прокуратура перестарались, но, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть…
В совокупности и «путем поглощения», или как там пишут в своих протоколах судейские, «одной статьи другой» и т.д. Вадиму Петровичу Лосеву дали два года лишения свободы, но в связи с пролонгированным действием амнистии от отбывания срока за колючей проволокой освободили, определив ему условный срок. С работы в Сбербанке, естественно, вытурили.
А Валерий Яковлевич Богатырев, директор районного краеведческого музея, проходивший вместе с супругой по суду потерпевшей стороной, нажил себе кровного врага.