ПРОСИМ ОТКЛИКНУТЬСЯ ПОТОМКОВ!
Контакты: 89262371485@mail.ru
1.Шершнев Николай Фролович. Врач в Комсомольске-на-Амуре. Врач, зав. горздравотделом, гл. врач авиац. з-да. В 11 лет, в разгар Гражд. войны, бежал из благополуч. семьи, скитался по стране. В 1921 г. в числе самых перв. детей улицы попал в труд. колонию А.П. Макаренко. В колонии проявил себя правдолюб. и трудолюб. подростком. В числе перв. воспитан. был направ. на рабфак, а затем в Харьков. мед. инст. Получив диплом врача, вернулся в колонию.
В 1935 г. Ш. был призван в армию, направ. на ДВ и зачислен в ОСК врачом – красноармейцем. Служил в К.-на-А. В 1938 г. участ. в воен. действиях КА у оз. Хасан. После демобил. вернулся в К.-на-А и посвятил всю свою жизнь здравоохранению: внедрял в лечебную практику города рентгенодиагностику, в кач-ве зав. горздравотделом создавал шир. сеть лечебно-профилактич. учреждений. Организовал и хорошо поставил мед. службу на авиац. з-де.
2.Задоров (его настоящее имя — Павел Петрович Архангельский) стал инженером-гидрологом, работая на канале тени Москвы. В декабре 1942 года он писал с фронта: «Мне кажется, что никогда вопросы воспитания детей и взрослых не стояли так остро, как сейчас. Как никогда, важно воспитывать чувство долга, чести, чувство товарищества, любви к Родине. Это было основное у Антона Семёновича в его работе с нами. Я всё это ношу в себе и стараюсь по мере сил и способностей прививать своим подчинённым».
3.О Леониде Конисевиче, который, кончив школу, собирался стать инженером водного транспорта, Антон Семёнович написал: «Дисциплинирован, честен, прекрасный товарищ, горячо преданный коммуне… К водному транспорту его привлекает романтичность натуры. Хочет обставить себя пароходом, рекой, берегами». В этих последних словах за мягким юмором чувствуется нечто белее серьёзное: сомнения в том, что избранная специальность и есть подлинное призвание «романтика». И Антон Семёнович не ошибся. Уже в 1937 году Конисевич оказался в Испании — там разгоралась борьба, в стороне от которой он не мог оставаться. Вскоре он был награждён за спасение испанских детей в Бильбао. А потом неугомонный характер увлёк его на Камчатку, на далёкую станцию Паратунка. И вот он работает здесь в детском доме. Застал он детский дом в скверном состоянии. Но Конисевича всё это не испугало; недаром он был учеником Макаренко. По-макаренковски он принялся за дело — и уже через полтора года писал о том, что ребята в детдоме преобразились. Преобразило их то, что А. С. Макаренко считал самой великой и верной воспитующей силой: коллективный труд. Возле детдома были богатые рыбой места, но рыбу никто не ловил. Вокруг была земля — её никто не возделывал. Теперь всё пошло по-другому: появился свой огород, своя рыба, хорошая, прочная мебель, сработанная своими руками. А за помощь соседнему колхозу детдом получил несколько благодарностей. «Итак,— заканчивает письмо Конисевич, — у Антона Семёновича есть внуки».
4.Дмитрий Чевелий (Жевелий) — ближайший помощник Антона Семёновича в дни восстановления Куряжа. Несомненно, каждый читатель «Поэмы» от души любовался этим юношей, словно своими глазами видел его среди толпы беспризорных, — весёлого, спокойного, непоколебимо уверенного в том, что грязный, запущенный Куряж не устоит перед тем светлым, разумным и прекрасным, что принесли с собой горьковцы.
Его младший брат, Шура Жевелий, живой, предприимчивый мальчуган, трогательно друживший со старушкой — матерью Антона Семёновича, — тоже запомнился читателям «Поэмы».
Братья (их подлинная фамилия — Чевелий) сражались с фашистами в воздухе. Александр в военные годы водил самолёты. Дмитрий стал штурманом и погиб в боях за Родину у берегов Мурманска.
5. Алексей Явлинский, попавший в коммуну имени Дзержинского четырнадцатилетним подростком. С фронта в первую, трудную, пору войны он писал: «Нет дня, чтобы я не вспоминал снова и снова, чем я обязан Антону Семёновичу. Вот сегодня в лесу подобрал заблудившегося бойца, молодого парнишку, совсем голодного, замёрзшего, спросил: «Почему ты не развёл костра?» Отвечает: «Не умею». «Почему не вырыл из мёрзлой земли бурак: рядом огороды, ведь можно было сварить?» Опять: «Не умею». А вот я — мне всё нипочём. Хожу — не устаю, на морозе не мёрзну, и всё время знаю, что не пропаду. А всё коммуна…»
6. Бывший колонист Иван Ткачук — актёр. В дни войны он был направлен в театр Черноморского флота, работает там и поныне, награждён орденом «Красной Звезды». Он пишет Галине Стахиевне: «Обожаю свою профессию! Честно говорю: успехи и неудачи не возносят меня до небес и не обескураживают… Я счастлив, что я, воспитанник Антона Семёновича, служу на благородном артистическом поприще и в меру своих возможностей приношу пользу тому делу (воспитанию советского человека), которому посвятил свою прекрасную жизнь Антон Семёнович!»
7.Незадолго до смерти Макаренко писал своему воспитаннику, ныне подполковнику Советской Армии Василию Ларионовичу Клюшнику, о том, что его часто навещают бывшие коммунары: «Народ всё правильный, и моя совесть не страдает», — говорил он в заключение. Увидеть своих питомцев «правильными», настоящими людьми, сознавать, что совесть за них чиста, — это большая награда за долгие годы труда, отданные коммуне, ребятам.