У Обамы есть свои задачи,
Для него не важно: прав – не прав,
Правду за «страшилкой» снова прячет,
Словно ловкий шулер в свой рукав.
Ничего не значат для Обамы
Ни чужая боль, ни плач сирот,
Ни потухший взгляд не старой мамы,
Сына провожающей в поход.
Той, что вслед ему глядит и молит:
«Господи! Сыночка береги!
Обойди дорогой сына, горе!
Господи, помилуй, сохрани!»
Разве может вникнуть Капитолий
В глубину трагедии чужой
И измерить меру зла и боли,
Всех живущих в стороне другой?
Не понять вам, господам сердитым,
Что здесь люди думают о том,
Как им выжить, как не быть убитым,
Чтоб вернуться возрождать свой дом.