Ручей Удачный. Глава шестая

Наталья Столярова
Вечером рано стемнело, сизые тучи уцепились за  дальнюю сопку. Отец вздыхал, поглядывая на небо, потом сказал:
- Пора уже быть дождю. Люди выдохлись, отдых нужен.
Уже три недели стояла ясная погода, отряд работал без выходных.

Геофизическая разведка – сложное дело. Сначала на карте участок дикой тайги разбивают на квадраты, по этим линиям должны пройти узкие просеки, которые называются профилями. Поэтому первыми по маршруту идут рубщики. Их инструменты – острые топоры и длинные широкие ножи, которые они  называют «мачете». Удачный – трудный участок, потому что здесь  густой подлесок: множество кустов, которые переплелись друг с другом. И рубщикам целый день приходится махать топорами, чтобы профили были ровными и чистыми. За ними идут геофизики. Рабочие несут на плечах тяжёлые катушки с проводами, весят они почти десять килограммов. Вовка точно не мог разобраться, в чём принцип работы, отец говорил: «Подрастёшь, узнаешь». Но объяснил, что с помощью этих приборов становится ясно, какие породы залегают под землёй, на какой глубине вечная мерзлота, и можно ли будет на этом участке работать драгам, которые добывают золото.

А когда начинался дождь, инженеры-геофизики садились обрабатывать свои полевые журналы, в которых было записано множество цифр – показаний приборов, а рубщики занимались хозяйственными делами. Но для всех наступала передышка. У Вовки, правда, был свой умысел: он хотел упросить отца поехать в стойбище к эвенкам. Тот обещал ему, добавляя: «Вот пойдёт дождь, и поедем».
Ночью Вовка услышал, как по палатке забарабанили первые капли, а потом отдельные удары слились в общий шум. Он поворочался в спальном мешке и заснул со счастливой мыслью, что его ждут новые приключения. И снилась ему тёмно-коричневая важенка с белой грудкой и меховыми мягкими рожками. Будто трётся она об его голову, поглаживает своим лбом макушку….

Оказалось, это мама треплет его по давно не стриженой голове:
- Вставай, соня, завтрак проспишь!
Так крепко его усыпил ровный гул дождя, что проснулся он самым последним, когда уже все пили чай под навесом. Вовка подсел к отцу:
- Пап, а ты помнишь, что мы хотели поехать к эвенкам?
- Помню. Завтра поедем, обещаю.

Ну вот, значит можно собираться в дорогу. Вовка ещё раз перебрал содержимое рюкзака, оставил самое необходимое и забрался на нары с книжкой. Сегодня он почитает, а то всё никак не мог выбрать свободное время. Часа два он не отрывался от «Сказок народов мира», а потом решил совершить обход: пройти «по гостям». И первым делом направился к Ивану Спиридонычу.  Вовка слышал, как отец однажды назвал его «легендой геофизики». Вовка думал, это из-за того, что Спиридоныч, как звали его все в отряде, был самым старым: с густой седой бородой и суровыми бровями, сросшимися на переносице. Но потом узнал, что он когда-то  работал на знаменитом океанском корабле-лаборатории, занимался сейсморазведкой и несколько раз совершил путешествие вокруг света.

Зимой отец брал Вовку в баню к Спиридонычу, крепко парил березовым веником, нещадно поддавая жару, а потом обливал холодной водой. Сам он прямо из парилки выбегал во двор, нырял в высокий сугроб, заскакивал обратно, ещё плескал на каменку, пропадая в клубах горячего пара. Напарившись, они сидели в предбаннике и пили холодный душистый квас. Вовка после бани лежал в широкой кровати, на её спинках блестели круглые никелированные шарики, а отец вёл долгие разговоры с хозяином, расспрашивая о жизни. Когда Иван Спиридоныч был в хорошем настроении, то доставал коробку со слайдами, и они рассматривали снимки дальних стран, а он рассказывал о своих приключениях.

Спиридоныч в поле жил один, его палатка стояла на отшибе. Вовка осторожно похлопал по мокрому брезенту, услышал:
- Входи, открыто.
Внутри топилась печка-буржуйка, на ней стоял чайник, было тепло, пахло смородиновым листом.  Хозяин  сидел за столом, перед ним – стопка полевых журналов, остро заточенные карандаши и калькулятор. Вовка присел на краешек нар, увидел раскрытую потрёпанную книгу, посмотрел обложку: Иван Бунин.  Наверное, тоже путешественник. Спиридоныч закончил работу, закрыл журнал и  повернулся к нему:
- Ну, что скажешь? Рад дождю?
- Мы в стойбище собрались. Завтра.
- Хорошее дело. Давай чай пить.
- А вот это, что за книга у вас? Интересная?
- Очень. Всю жизнь я её читаю.
- А так разве бывает: всю жизнь одну книгу? Её можно наизусть выучить!
- В том и секрет. Сколько не читай, а всё новое находишь. Потому и называется – классика. У тебя такая книга ещё впереди.
- Нет, я буду лучше много разных читать.
- Конечно, так и будет. Пока свою не найдёшь.
- А может, я сам книжку напишу?
- Только не забудь тогда и про меня написать. Уговор?
- Уговор!

Они пили вкусный чай с вареньем из жимолости, которое дала мама. Вовка спросил:
- Иван Спиридоныч, а сколько вам лет?
- Пятьдесят.
- Ух ты, как много!
- Не так уж и много, всего-то половина века.
- А век, это сколько?
- Сто лет. Редко кто живёт такой срок, но случается. А вот если бы я был такой маленький, как ты, и можно было получить ещё одну жизнь, то непременно стал бы спелеологом.
- А кто это? Тоже геолог?
- Не совсем. Это тот, кто изучает пещеры. Я ведь на Урале вырос, в маленьком городке Кунгур. А теперь он всему миру известен, из-за ледяной Кунгурской пещеры. Когда пацаном был, то я вдоль и поперёк её исходил, потому и решил на геологический поступать, в Москву поехал. А там увлёкся новой наукой – геофизикой, сейсморазведкой….
- А страшно в пещере?
- Смотря в какой. Кунгурская пещера изучена давно, там сейчас экскурсии проводят, маршруты проложили, подсветку в гротах сделали. Какая там красота, Вовка! Огромные ледяные глыбы-сталактиты сверху нависают, а сталагмиты снизу растут. Получаются фигуры просто невероятные. Главное, когда в пещеру идёшь, фонарь мощный надо и верёвки. Заплутать запросто можешь. Там столько развилок, что выход не найдёшь. Верёвку нужно у входа привязывать, чтобы обратно вернуться.
- Дядя Ваня, а вы ни разу там не заблудились?
- Было дело.  То ли верёвку какой глупый шутник отвязал, то ли узел я сам плохо закрутил. Хорошо, спички у меня всегда с собой. Целый коробок извёл. Пламя у спички всегда туда клонится, откуда поток воздуха идёт. Вышел, конечно, но страху натерпелся….
- Интересно, а здесь, в Якутии такие пещеры есть?
- Таких – нет, это большая редкость, а вот другие, наверное, есть. Эвенков раньше называли тунгусами, в их сказках и преданиях говорится о пещерах, я читал.
Вовка поднялся:
- Спасибо за чай, дядя Ваня. Я пойду.
- Пока. Заходи ещё.

Чуть подальше стоит палатка, где живут Тамара и Соня. В отряде и женщины работают, они тоже техники-геофизики. Отец их хвалит, говорит, что на маршрутах иногда женщины даже выносливей мужчин. Вовка нырнул в палатку, поздоровался. Тамары не было, а у Сони на спальнике были разложены разноцветные лоскутки ткани, и она задумчиво их разглядывала.
- Здравствуй, Соня. Что это ты делаешь?
- Одеяло шью.
- Из этих маленьких тряпочек? А зачем? Одеяло ведь купить можно. Долго тебе шить придётся!
Соня рассмеялась:
- Конечно, долго. Но такое одеяло в магазине не купишь. Я уже третий сезон его собираю. Оно совсем не простое….
- Волшебное?
- Можно и так сказать. Каждый лоскуточек для меня – памятный. Вот, смотри, этот голубенький с цветочками. Когда-то платье у меня такое было, я в нём вступительные экзамены в техникум сдавала. Знаешь, как боялась? Но платье счастливое оказалось, все предметы на пятёрки сдала.
- А вот этот, простой коричневый?
- Это от моей школьной формы. Раньше девочки в школу все ходили в одинаковых форменных платьях. На каждый день – чёрный фартук сверху надевали, а в праздники – белый.
- Соня, а эта тряпочка? Она ведь такая старая, даже узора не разглядишь. Полиняла совсем…
Она погрустнела:
- Знаешь, Вовка,  ты самый дорогой лоскуток увидел. Это от маминой кофточки. Тяжело мы жили, бедно. Отец в шахте погиб, когда я маленькая была, а ещё старший брат в первом классе учился. Мама нарядов себе не покупала, всё в этой кофточке ходила. Зато теперь я ей всего привезла! А старую эту блузку забрала незаметно, на память.
- Можно я тебе свой лоскуток тоже принесу? У меня есть.
- Неси, будет и твой кусочек в моём лоскутном одеяле.

Вовка помчался к себе. На днях он зацепился за сучок и разорвал на спине рубаху. Мама посмотрела с сожалением: «Даже штопать не буду, больно уж дыра большая». И сунула рубашку в рюкзак. А вот теперь она и пригодится!
Соня встряхнула её, расправила ладошкой:
- Очень хорошо, как раз таких лоскутов, в клеточку, мне и не хватало.
 Она взяла ножницы и вырезала ровные квадраты.
- Спасибо, Володя. Буду дальше шить….

И тут зазвенел рельс, привязанный у навеса. Значит, пора на обед.
После обеда Вовка пошёл к рубщикам. Михаил точил топор и сказал:
- Тащи свой. Буду учить тебя инструмент в порядке содержать.
Он покрутил вовкин томагавк в руке, словно взвешивая:
- Хороший топорик, только центровка нарушена, укоротить надо.
 Потянулся за ножовкой, снял с гвоздя, приладил топорище на чурке, отпилил аккуратно небольшой кусок.
- Вот, теперь он у тебя и в рюкзак удобно ляжет. Запомни, Вовка: в тайгу без топора – ни шагу, мало ли что приключиться может. А теперь лезвие поточим. Тупым топором пораниться – раз плюнуть, а острым – никогда.
- Почему это? Должно быть наоборот…
- Слушай старших. И смотри.

Он взял вовкин топорик и тюкнул с размаха по лиственничной чурке, что стояла возле стола вместо табуретки. Томагавк со звоном отскочил. Потом Миша взял свой топор, вроде легонько совсем ударил, а лезвие вонзилось чуть не до половины.
- Видишь? Тупой скользнёт с дерева и прямо по ноге. А острый  - под любым углом,  в древесину, как в масло войдёт, там и застрянет.
Миша приспособил томагавк на колене и принялся работать бруском, обмакивая его в ведёрко с водой, время от времени обтирая лезвие тряпкой и рассматривая его на свет.
Потом царапнул лезвием ноготь большого пальца, снял еле видную стружечку, прищурился и сказал:
-  Отлично. Да, сейчас мы с тобой ещё чехол для него смастерим.
- А у тебя – без чехла, ты ведь его за поясом носишь.
- Я – другое дело. У меня профессия такая – рубщик. А ты свой топор в рюкзак будешь паковать, надо, чтобы он ничего не пропорол.
- Хорошо, давай.

Миша порылся на полке, достал рукав от старой кожаной куртки, приложил его к топору, потом отрезал длинный кусок. Вынул из коробочки нитки, большую иглу, сложил лоскут пополам и стал сшивать. У него получился ровный мешочек. Потом он шилом проткнул по краю дырки, продел шнурок, надел чехол на томагавк и крепко затянул. Полюбовался своей работой и сказал:
- Получай.
- Спасибо, Миша. Я пойду отцу покажу!
Вовка вприпрыжку побежал в свою палатку. Отец подбрасывал дрова в печку, пламя гудело ровно, освещая его лицо. Вовка встал позади:
- Смотри, мне Миша топорик наточил, и ещё мы чехол сделали!
- Молодцы. Времени зря не теряешь. Ты знаешь, в стойбище оленеводов, наверное, ребятишки есть. Ты скажи маме, чтобы она гостинцы приготовила.

Вовка даже подпрыгнул от радости. Значит, точно завтра поедут к эвенкам!
Он вместе с мамой пошёл на склад. Они насыпали в мешочки конфет, взяли несколько банок сгущёнки и печенье в пачках. Интересно, какого возраста окажутся дети? Здорово было бы с ними подружиться. Он сложил всё в бумажный мешок, где на дне лежали маленькие баранки-сушки, и понёс его в палатку.
Он вспомнил, что хотел ещё сходить к водителям – Кеше и Павлу. Они были известные весельчаки, всё время подшучивали над новыми рабочими и практикантами.

Сейчас они лежали на нарах и о чём-то разговаривали. Кеша махнул рукой:
- Заходи. Молодец, что пришёл. Какие новости?
- А мы завтра в стойбище к эвенкам поедем!
- Нашёл новость. Я уже распоряжение получил.
- Далеко ехать?
- Не очень. Час с небольшим. Я ведь там уже был.
Кеша улыбнулся:
- Помнишь своего оленя? Только ты эту важенку не найдёшь. Стадо у них – огромное. Голов триста, а то и больше.
- Узнаю. У неё ведь колокольчик был. А ты ребятишек там видел?
- Да вроде были. Как раз твоего роста. Пацан и девчонка, всё возле вездехода крутились.
- Вот здорово!
Вовка присел на чурку возле стола:
- Кеша, расскажи что-нибудь.
- Ну, что тебе рассказать? Про тайгу ты много знаешь. А вот года три назад выбрался я в город, в отпуск. Иду вечером к другу, улица тёмная, народу никого. Вдруг, сзади – топот, крики. Только хотел обернуться, как с меня шапку сорвали. Хотел я вдогонку бежать, да передумал: побьют ещё. Не стоит того шапка. А уши-то подмерзают…. Намотал я шарф на голову, дальше иду. Снова сзади топочут. Ну, думаю, теперь уж точно навешают. А мне – хлоп: шапку на голову. Крикнули ещё: «Носи, мужик!». И в подворотню свернули. Гляжу: а шапка-то и не моя вовсе. У меня была старенькая, кроличья. А оказалась – новая почти, ондатровая!

И Кеша скорчил такую уморительную рожу, что Вовка чуть с чурки не упал от хохота. Посидел ещё немного, попрощался с водителями и вышел из палатки, плотно прикрыв за собой брезентовый полог.
Сегодня он часто смотрел на небо: похоже, дождь зарядил надолго. Низкие тучи со всех сторон обложили тайгу, дальняя сопка еле просматривалась сквозь серую мглу.  Под навесом сидел Саша Захаров и что-то строгал ножом. Вовка подошёл к нему, постоял рядом.

Тот спросил:
- А вот скажи мне, можешь костёр под таким дождём развести?
- Могу. Запросто.
И Вовка кивнул на канистру с соляркой, что стояла под сосной.
- Э, нет. С солярой-то каждый может. Думаешь, в лесу такие канистры под каждым деревом стоят? Сейчас я тебе проведу урок молодого бойца. Иди со мной.
Вовка поглубже натянул капюшон и вышел из-под навеса. Саша огляделся и направился к ёлке.
- Вот, смотри. Даже в самый сильный дождь, внизу у ёлки, над самыми корнями, есть сухие сучки и ветки. Ломай их, выбирай самые тонкие.
Они наломали веток, и Саша из тех, что потолще, соорудил на земле подобие шалашика, а самые тонкие ровненько сложил и взял в руку. Потом достал коробок, чиркнул спичкой и поднёс огонёк к пучку. Он медленно лизал серые хрупкие палочки, а потом они дружно вспыхнули. Саша присел, осторожно поднёс горящий маленький факел к костерку на земле, подождал, когда пламя дружно займётся, и стал подкладывать сучки размером побольше.

Прошло минут пять, и Вовка уже грел ладони над огнём. Саша довольно улыбнулся:
- Учись, Вовка. Это тебе в жизни пригодится. Геологом, поди, хочешь быть?
- Нет. 
Вовка решил поделиться своей тайной. Саша – человек надёжный, никому не скажет.
- Я хочу арахнологом стать.
- Кем-кем? Никогда я такого слова не слышал.
- Пауков буду изучать. Может даже, новый вид открою.
- Здорово, Вовка.  У меня дядька родной на Дальнем Востоке живёт, он птицами разными занимается. И вроде слово такое похожее….
- Я знаю! Он – орнитолог. Учёный по птицам.
- Точно! Ну, ты Вовка – молодец. А я к паукам нормально отношусь. Они ведь полезные, мух ловят, комаров. Ещё примета есть такая: увидишь паука, значит, известие будет. Только сказать надо: «Жду вести к добру!». Я всегда так делаю.
- И что? Сбывается?
- Обязательно! Письмо, например, придёт. Или посылка. Ну, давай по домам. Пора уже.
- Спасибо за костёр, дядя Саша. Я завтра сам развести попробую!

В палатке уже было темно, на столе горела керосиновая лампа. Вовка умылся и залез в спальник. Мама присела рядом:
- Ну что, готов ехать к эвенкам?
- Да, скорее бы утро.
- Эх ты, торопыга…..
- Мама, расскажи мне историю. Как ты была маленькая.
- Ох, давно это было, Вовка. И время тогда совсем другое было. Без телевизора, мультиков и компьютеров. Я ведь у бабушки росла, в деревне. А дедушка Миша чабаном в колхозе работал, овец пас. И меня с собой летом брал в отару. Так называется большое стадо овец и баранов. Вот ты завтра к эвенкам поедешь, а меня дедушка к бурятам возил. Они живут в больших круглых домах из войлока, называются – юрты. А войлок делают из шерсти овец, поэтому юрты получаются тёплые. Я даже настоящего шамана видела, как он танцевал, бил в бубен и вызывал духов предков.

- А я как раз сегодня читал северные сказки. Я знаю, они раньше думали, что есть три мира: нижний, где живут души умерших, средний, где мы – живые люди, и самый верхний, там – их боги.
- Да, сказки у всех народов есть. Из них много чего интересного можно узнать.
- Мам, а ты лучше мне свою сказку расскажи. Я больше люблю те, что ты сама придумываешь.
- Ну, ладно. Это будет история про дракона Драгу.
Жил-был в Якутской тайге огромный дракон. Он охранял несметные сокровища, которые хранила земля. Раньше его жизнь была спокойной, мало кто забредал в непроходимые леса, со всех сторон закрытые высокими сопками. И мало было смельчаков, которые рисковали плыть по быстрым порожистым рекам. Ещё в тайге бродили медведи, жили стаи волков, а зимой стоял такой страшный мороз, что птицы замерзали на лету и падали холодными комочками в снег. Каждый день дракон облетал свои владения. И если видел, что приближались люди, то махал хвостом и устраивал обвалы, которые засыпали дорогу, или валил большущие вековые лиственницы. Или изрыгал огонь из пасти, и гнал пожаром всех со своей земли. Долго так продолжалось. Пока люди не изобрели железные машины, которые могли летать по воздуху и садиться на любую большую поляну или песчаную отмель. И другие машины, которые шли по глухой тайге и даже переплывали неглубокие реки. И понял тогда дракон, что придётся ему оставлять свои просторы. Долго сидел Драга в пещере и плакал, а его слёзы превращались в застывшие хрустальные друзы. В его пещере было много ходов и лабиринтов. Отправился он по одному из них к большому озеру в самой глубине тундры. И решил с тех пор жить в этом озере, превратившись в водяного дракона. С той поры там и живёт.

А в якутскую тайгу пришли множество других драконов, которые носили такое  же имя, как у него. Только их сделали люди, чтобы они добывали золото. День и ночь гремят они железом, поднимая и опуская свои могучие головы, вгрызаясь в землю.  Промывают породу и отсеивают крупинки золота. А позади них остаются горы просеянного песка.
Иногда, очень редко, покидает дракон своё чистое озеро и летит ночью над тайгой. А люди находят потом ровные кристаллы прозрачного кварца, и не догадываются, что это слёзы старого дракона.
- Какая-то грустная сегодня получилась у тебя сказка.
- Это потому что дождь идёт, - улыбнулась мама. Засыпай скорее. Спокойной ночи.


Продолжение http://www.proza.ru/2015/07/12/318