Две сестрёнки: Ириша и Аня вышли пораньше из дома
и быстро пошли в детский сад. Ире надо проводить
сестру в садик и успеть вовремя в школу. Они
на ходу повторяли стихотворение, которое Аня должна
рассказать сегодня на утреннике в детском саду.
Проводив сестрёнку до дверей, Ириша побежала в школу, а Аня
зашла в садик. В саду с утра было непривычно шумно.
Рабочий в коридоре стучал молотком, другой - вешал красивую
картину, возле окна стояли две женщины, развешивали
какие-то украшения. В раздевалке Аня быстро
разделась, закрыла свой шкафчик и пошла в группу.
Позавтракав, она с детьми прошла в зал, где проходила
репетиция отдельных номеров, требующих небольшой
доработки. Она выбрала место, чтобы никому не
мешать, и чтобы хорошо было видно, как её подруга –
Тома повторяла свой танец «Цыганочка», в длинной до
самого пола, красной и очень широкой юбке. Она, стоя
на коленях, изгибалась, делая изящный «мостик», почти
касаясь головой пола, и трясла так плечами, что казалось,
рукава сами прыгали у неё на плечах. Это было
так красиво, что все наблюдающие улыбались и хлопали ей
в ладоши. А Тома ещё больше старалась: быстро соскакивала
на ноги, подхватывала руками концы своей яркой цветастой
юбки, и, то подбрасывая их вверх, то быстро опуская
вниз, выделывала красивые фигуры. Аня была рада
за Тому, ей и самой очень хотелось научиться так
танцевать, она ни один раз пробовала трясти плечами, но
у неё не получалось так красиво. Сожалея, что у неё так не
получается, признав превосходство подруги, она пошла
в зал, где уже собирались и рассаживались гости. На
маленьких стульчиках, впереди гостей, разместились
виновники торжества – выпускники детского сада. Постепенно
все успокоились и Любовь Сергеевна (заведующая детским садом)
вышла на трибуну.
Любовь Сергеевна начала своё выступление с поздравления
своих выпускников, пожелала всем отличной учёбы в школе,
потом отметила особо отличившихся своим старанием,
внимательным отношением и заботой некоторых детей к младшим
детям, особенно с младших групп.
Потом вышла Марина - художественный руководитель детского сада.
Марина называла имена выступающих и приглашала
их на сцену, объявляя номер, с которым они выступят.
Наконец, Аня услышала своё имя, которое назвала Марина:
- И здесь я самая последняя выступаю,
- посочувствовала себе Аня.
- Вон Тома какой танец исполнила, а я, какой-то
стишок, – подумала она.
Аня поднялась на сцену. Марина подошла поближе
и, наклонившись к ней, шепнула тихо на ухо:
- Не смотри на людей, смотри выше голов, на
стенку, помнишь, как я учила.
- Да,- кивнула головой Аня.
- А сейчас Анечка прочитает стихотворение
Твардовского «Мать!» - объявила громко Марина и ушла.
Минутная пауза замешательства была принята залом
за преднамеренную выдержку. В зале стояла тишина и,
глубоко вздохнув, Аня неспешно, не очень громко, но
четко и отрывисто произнося каждое слово, стала
читать:
«Все забрали: хлеб, муку и сало,
Все углы обшарили в дому,
У старушки, слово не сказала,
Людям говорить, а тут кому?
И маячит тенью одинокой,
Под своими окнами она.
Велика война, сыны далеко,
И кругом война, кругом война.
В огороде вытоптаны гряды,
Яблоки оборваны с листвой,
Всё видала строгим, скрытым взглядом,
И седой кивала головой.
И шептала даже не со злобой,
С гордым и суровым торжеством», - Аня понизила
голос и с недовольным видом, сурово проговорила:
«Жри, бери, пихай в свою утробу,
Даст Господь, подавишься куском!
Молча обходила их сторонкой,
Берегла ни скарб свой, ни жилье.
Одного боялась - за девчонку:
Только б не приметили её!
-Ленушка, Ленок мой синеокий,
За тебя отвечу я одна,
Велика война, сыны далеко,
И кругом война, кругом война!
Берегла, из рукава кормила,
А когда увидела – идут,
Обняла: - Беги, покуда сила, - Аня как-то невольно
сама подалась вперёд,
-Родненькая, лучше пусть убьют!
И сама, как птица, мать навстречу, - Аня словно пыталась кого-то оттеснить,
-Отвести врага на малый срок,
Но схватил один её за плечи,
А другой сорвал с неё платок.
Но какой огонь ещё был спрятан,
В этой слабой высохшей груди!
Усмехнулась, глядя на солдата:
-Со старухой справился, веди!
Повели, поволокли на муки,
За любовь и честь держать ответ,
Заломили ей, связали руки,
Руки, что трудились столько лет!
Что варили пищу, рожь косили,
Что соткали вёрсты полотна,
Что детей – богатырей взрастили!
ИМ ЛИ ЗНАТЬ, КАК ЖЕНЩИНА СИЛЬНА?! – Громко и возмущенно произнесла Аня.
-Через все поля, леса и реки,
Вы б свой голос подали сюда,
Вы бы отреклись от них навеки,
Постарев от горя и стыда.
Били, не убили, как собаку бросили,
Очнулась от росы, вот и ладно,
Можно хоть поплакать,
Чтобы слёз не увидали псы.
И под родным, под небом деревенским,
Что роилось звёздами над ней,
Зарыдала на голос, по-женски,
Вспомнив про родных своих детей:
-Ленушка! Ленок мой синеокий,
Где же ты, родная, в эту ночь?
Где же вы, сыны? Вы так далёки,
Как бы я хотела вам помочь.
И забылась мать в мечтах о детях,
На сырой земле теряя кровь.
И очнулась рано, на рассвете,
Русские в село вступили вновь.
Подобрали ловко, аккуратно,
Старую измученную мать,
Не свая, но всем было приятно,
Матерью - старушку называть!
И она, хоть никого не знала,
Кто воды ей подал, кто помог,
Всех она от сердца называла,
Ласково и радостно – Сынок!»
На одном дыхании закончила Аня и посмотрела в зал.
То, что она увидела в зале, её просто напугало: кто тёр
глаза, кто закрывал рот рукой, боясь разрыдаться, а кто
не в силах сдерживать всхлипывания, плакал, закрыв
лицо. Аня, обвиняя себя, что сделала что-то не то,
решила исправить положение и громко произнесла:
- Я сейчас расскажу другое стихотворение. Оно
лучше. Послушайте. И, не дожидаясь ответа, Аня громко
объявила: «Мстители», - и громко, чтобы услышали
все, даже плача, она стала читать это стихотворение.
«Уже промчались многие недели,
Но эти дни никто забыть не мог…
Здесь даже сосны с горя поседели,
Здесь даже камни плачут у дорог.
Как позабыть, когда пылали хаты?
Когда качались мертвецы в петле?
Когда лежали малые ребята,
Штыками пригвождённые к земле?
Как позабыть когда слепого деда,
В зверином исступлении своём,
К двум танкам привязали людоеды,
И разорвали, надвое, живьём?
-Забыть нельзя! И мы не позабыли, - почти прокричала Аня,-
-Убийцам не простили ничего,
Пускай нам трубы сборов не трубили,
На сбор пришли мы все до одного.
Мы собирались под столетним дубом,
У стариков совета попросить,
И те сказали: - Племя душегубов
Земля не может на себе носить!
И под Родным, под Белорусским небом,
Мы поклялись за мёртвых и живых,
И в ту же ночь в стальную книгу гнева
Огнём вписали вражьих часовых.
С тех пор злодеев полегло не мало,
Навек нашли убежище своё!
Повсюду гибель их подстерегала,
Хотя они не видели её.
Она ждала их в поле и в дубраве,
Она глядела из-за каждого куста,
Она рвала мосты на переправе,
И под откос пускала поезда.
Она косила псов из пулемётов,
И сколько их покошено – сочти!
Она вела их в топкие болота,
Откуда нет обратного пути.
Мы поклялись: - И в летний зной, и в стужу,
Им не давать покоя ни на миг.
Мы поклялись: - Не складывать оружия,
Пока живёт хотя один из них!
И мы своей не уронили чести,
Не позабыли славы боевой,
И днём, и ночью древо нашей мести
Над вражьей бушевало головой! – торжественно закончила Аня.
(Автор: Исаковский М.В.)
Она смотрела в зал и радовалась тому, что если
кто и вытирал глаза, то улыбаясь. Аня тоже улыбалась,
хоть улыбка получалась какая–то не очень веселая –
виноватая. Люди стали подниматься со своих мест и
медленно подходить к ней, окружая её. Почему–то им
хотелось дотронуться до неё, прижать на мгновение к
себе, кто-то целовал её в голову или обнимал. Ани уже
самой хотелось плакать. Но тут подошла Любовь Сергеевна,
в руках она держала не большую, но красивую
и настоящую, с таким большим красным бантом, - гитару.
Аня заворожённо смотрела на эту гитару, даже
не задумываясь, зачем она здесь.
Люди расступились.
Любовь Сергеевна подошла поближе к Ане, прижала её
к себе и сказала:
- Анечка, я от всех собравшихся здесь родителей,
гостей и от себя говорю тебе большое спасибо за такие
замечательные стихи, которые ты так хорошо прочитала,
что заставила всех нас плакать и рыдать.
-Где ты нашла их, и как ты смогла столько выучить? Ведь ты же ещё не
умеешь читать?
-Да. Не умею. А мне сестра – Ириша их читала, а
я учила, - скромно сказала Аня.
-Ну, а это тебе подарок от детского сада за то,
что ты так замечательно прочитала их, - сказала Любовь
Сергеевна и протянула гитару Ане.
- Мне, - не веря своим ушам, переспросила Аня.
- Да, тебе. Пусть она тебе будет напоминать о твоём
детсаде и об этом выпускном утреннике, - сказала
Любовь Сергеевна, прижав к себе Аню и поцеловав её в
голову.
Аня осторожно взяла гитару, погладила, поправила
на ней и без того пышный бант, подошла поближе к
Любовь Сергеевне и, прижавшись к её руке, тихо
сказала: - Спасибо!.
Все стали расходиться, а Аня, подойдя к окну, долго
ещё ждала свою маму, жалея о том, что мама так и не
смогла увидеть утренник, как она читала стихи и как ей подарили гитару.
Аня очень любила свою маму. Она знала, что если мама
не пришла, то значит, она никак не могла. Ведь мама работает
на шахте, там всё время подходят вагоны, а уголь
в них всё сыпется и сыпется до самого верха. Вагон отодвигают
и подходит другой вагон, и опять уголь сыпется.
Мама брала Аню один раз с собой на шахту, когда
Аню не с кем было оставить дома. На шахте ей не понравилось.
Такой шум, грохот со всех сторон, как только
мама может там работать, а ещё и за всё это надо отвечать,
как говорила мама. Да, и ни опоздать, ни уйти. Мама
говорила, что у них очень строгая дисциплина.
Уже стало темнеть. По улице шла сильно уставшая
женщина. Она пыталась идти побыстрее, ведь её ждала
дочка в детском саду.
-Поздно иду, и на утренник ещё не смогла попасть,
- подумала Надежда Семеновна, подходя к детскому саду.
Расстроившись из-за всего этого и ожидая
увидеть свою дочь грустную, обиженную, услышала:
- Мамочка, мама, ты только посмотри, какую гитару
мне подарили!- радостно кричала на бегу Аня,
- посмотри, она настоящая, а какая красивая, а бант! Какой
бант! Ты только посмотри.
- От радости, что пришла мама, захлебываясь словами, старалась
рассказать как можно скорее все хорошие новости, которые пропустила
мама, пока была на работе.
- У вас замечательная дочь, - сказала Любовь Сергеевна,
которая тоже подошла к ним. Она держала гитару, на которую
указывала Аня, еле дотрагиваясь до неё
пальчиком, словно боялась её испортить.
- Я никак не могла сегодня уйти с работы, - стала
оправдываться Надежда Семеновна.
– Людей не хватает, работы много…
- Да, да. Я всё понимаю, – стала успокаивать её
Любовь Сергеевна.
- И все же очень жаль, что вы не смогли поприсутствовать
сегодня на нашем выпускном утреннике, - сказала она.
- Анечка заставила плакать весь зал, за что и
получила она этот подарок.
- Понимаете? – тихо сказала Любовь Сергеевна,
– время сейчас очень трудное, и у нас не было возможности
приобрести подарки для детей. А эту гитару
в свое время подарили моему сыну. Он уже, конечно,
вырос, но я её хранила, как очень дорогой для него подарок.
Но сегодня, я просто не смогла не подарить её Анечке.
Обе женщины стояли такие растроганные и благодарны
друг другу, что Ане обеих стало жалко.
- Мам, а хочешь, я тебе дома расскажу еще лучше
эти стихи? - спросила Аня.
- Конечно, хочу, я даже не знала, что ты будешь
рассказывать стихотворение, почему ты мне об этом
ничего не сказала? – спросила мама.
- А это мы с Иришей так договорились – объяснила Аня.
- Что бы ты, когда услышала на утреннике, обрадовалась,
какие большие стихотворения мы с Иришей
выучили, ведь это она мне их читала.
- Господи! Какие же вы у меня молодцы! - только
и смогла сказать мама, и почему-то замолчала.
Дома Аня с большим старанием рассказала маме
оба стихотворения, только когда увидела слёзы на
глазах мамы, она подбежала к ней и, ласково гладя её
по голове, сказала:
- Мамочка, не плач, мне жалко тебя, а то я тоже
буду плакать. Мама, конечно, обещала не плакать, чтобы
не расстраивать дочь, но это у неё не всегда
получалось.