Лариса не болела звездной болезнью. В детском саду она никогда не декламировала стихи, так сказать «соло», все больше пресловутые «монтажи», где очень трудно выделиться. А в школе еще проще было затеряться в довольно плотном слое одинаковых коричневых форм и белых воротничков.
Привычка быть всегда где-то «в середине» с годами становилась все прочнее и казалась надежной броней. Таким образом, к 32 годам она была очень независимой в моральном и материальном плане. Жила одна в двухкомнатной квартире большого южного города, работала младшим научным сотрудником в одном из великого множества существующих НИИ (научно-исследовательских институтов).
Все шло мирно и гладко в жизни Ларисы. Довольно размеренно и вполне успешно. Слово «любовь» признавалось ею только в песнях и романах, так как достигнув определенного возраста, она преодолела барьер глухого непонимания со стороны души, и с той поры периодически на небосклоне ее привязанностей появлялись молодые люди, исчезающие по определенной схеме, кем-то, вероятно, заранее предначертанной.
И что характерно, никто из них не оставлял никакого следа в ее душе и никогда больше не звонил. «В жизни все легко и просто!» – таков был девиз девушки.
Но в последние две недели Лариса стала беспокойна. Дело в том, что руководителем института вместо пришедшего на пенсию Григория Ивановича назначили переводом из Москвы какого-то столичного светилу. Слухи ходили о нем самые разные. Что, дескать, строг, но справедлив, что бабник, ни одной юбки не пропустил, за это его из столицы-то, и мягко говоря, перевели.
… В ту злополучную пятницу Лариса возвращалась домой в переполненном троллейбусе, в одной руке она держала зонт и сумку, а другой держалась за поручень. На одном из резких поворотов Ларису так развернуло, что зонт почти прямым попаданием угодил в переносицу сидящему у окна мужчине. «Ой, извините!» - воскликнула она. «Да чего уж там» - мужчина хмуро посмотрел на нее, потирая ушибленную переносицу. Надо же, какая незадача - думала Лариса, мало того, что в перерыв она простояла в громадной очереди и ей не хватило модных немецких колготок, что забрав из ремонта туфли она обнаружила упрямо торчащий гвоздь, так еще и это недоразумение!
Выходные дни пролетели быстро и бездумно. Какие-то постирушки, какие-то звонки, и все это на фоне недоумения, головной боли и бесконечных сериалов.
В понедельник она спустилась в буфет, чтобы выпить в перерыв чашечку кофе. И только стала отходить от стойки, как столкнулась с мужчиной в сером костюме, на котором так и остался не выпитый ею кофе. «Ой, извините!» - обреченно сказала она. «Да чего уж там!» - еще более хмуро, чем в пятницу сказал мужчина, у которого переносица была заклеена лейкопластырем. «Ты что натворила?» - прошипела ей секретарша Люська. «Это же наш новый начальник!»
Ну, все, решила Лариса, теперь мне не миновать беды. Какая уж тут золотая середина, прямо таки бразильский сериал! Как ни странно, гонений со стороны нового руководства не последовало. Все шло по обычной схеме: дом, работа, магазин. В графе «личная жизнь» по-прежнему стоял прочерк. А когда на вечере, посвященному дню 8 марта Лариса исполнила романс, ситуация вышла из-под контроля. Новое руководство так пристально смотрело на нее, что она позабыв слова последнего куплета, убежала со сцены. И даже не вышла на крики «браво!».
Каково же было ее удивление, когда Виктор Иванович – так звали нового начальника, подошел к ней после концерта и смущаясь сказал: «Изумительное пение!»
Бразильские сериалы отдыхали, потому что он оказался разведен, потому что к юбкам он относился средне статистически и потому что сольное пение Ларисы в его квартире умеренно перекликалось с плачем их сынишки, родившегося в канун Нового года.