Глава 11. Гайка
Самолёт стоял в начале ВПП (взлётно-посадочной полосы). Турбина басовито гудела на холостых оборотах. Отсутствие вибраций радовало истребитель. Он весь был как сжатая пружина, готовая сработать.
А вот тогда, когда он прилетел на ремонт на остров Сахалин, в Сокол, в ДАРМ, турбина пошаливала. Гидравлика была в целостности, но уже «сопливилась» на стыках, а гидроаккумулятор начинал своевольничать. У фотопулемёта разюстировался прицел. Приёмник рации снизил нужную чувствительность, а передатчик РСИУ-3М уменьшил отдаваемый ток в антенну. Радиовысотомер РВ-2 не всегда правильно измерял высоту. Подшипники моторов-альтернаторов подвывали подсохшей смазкой. Кислородная маска стала жёсткой, шлем пилота потёрся, ларингофоны отсырели, оболочка кабеля стала махровой. Кислородный редуктор временами подклинивало, да и покрышки начали лысеть. Закрылки и триммеры на команды отзывались вяло и неточно. Маркерный радиоприёмник, когда истребитель проходил дальний и ближний приводы аэродрома, звенел глухо и простужено. Радиокомпас АРК-5 потерял остроту настройки. Да и, шутка ли сказать, налетал четыреста-четыреста пятьдесят часов! Самолёт сам уже чувствовал себя астматиком и в прединфарктном состоянии. Слава Богу, подошло время капитального ремонта, так он и оказался на Сахалине.
Его закатили в большой ангар и окружили специалисты ремонтники. И началась «расчленёнка».
«Радисты» из верхнего радио-люка сняли связную радиостанцию, радиовысотомер, автоматический радиокомпас, аппаратуру опознавания «свой-чужой», моторы преобразователи, и утащили всё к себе, на проверочные стенды.
«Оружейники» опустили на тележку лафет с тремя пушками, отсоединили тросы, достали фотопулемёт, и всё укатили к себе.
«Прибористы» открутили кислородное оборудование, ПВД – провод высокого давления, используемый для определения скорости самолёта в полёте, высотомер, определяющий высоту над уровнем моря, систему обеспечивающую герметичность фонаря пилота.
«Электрики» унесли к себе аккумулятор, генератор, лампу-фару и прочие прибамбасы.
Последними приступили «самолётчики», специалисты по самолёту и двигателю. Разобрали реактивно-турбинную установку. Все лопатки турбины проверяли ультразвуком – нет ли внутренних микротрещин. Сомнительные лопатки тут же заменялись на новые. Терзали шасси, замки, амортизаторы, меняли изношенные колёса, переклёпывали разболтавшиеся заклёпки, проверяли и ремонтировали топливные баки для керосина.
Теперь истребитель внешне напоминал майского жука, у которого все внутренности выели муравьи. Без фонаря кабины, с открытыми дырами вместо снятых лючков и люков, он выглядел жалко и беспомощно. Можно было подумать, что истребителю на ближайшей помойке уже ставят прогулы, но шло время…
Днём отремонтированные узлы и механизмы стали понемногу возвращаться на свои привычные места.
Ночью, в окружении таких же, как и он, «разобранцев», при слабом дежурном свете, в закрытом на замки ангаре, охраняемом снаружи часовыми, истребитель мечтал о своём первом послеремонтном полёте. Турбина – на полных оборотах, включён форсаж, и дополнительный керосин из форсунок льётся позади турбины, в вырывающееся из неё пламя. Факел из сопла становится длинным и малиново-красным. Короткий разбег и крутой набор высоты. Скорость полёта всё увеличивается, жёсткий воздух набегает на корпус, стрелка показывает тысячу километров в час…
Да-да, дорогой читатель, это был истребитель МИГ-17, с дозвуковой скоростью полёта.
Это теперь мы знаем, что появятся и сверхзвуковые истребители, и превышающие скорость звука в несколько раз, о чём МИГ-17, в те годы, не мог даже мечтать.
Утром мечты его прерывались скрежетом ключей в замках ангара, топотом каблуков кирзовых сапог солдат и сержантов, чётким постукиванием хромовых сапог офицеров и яловых сапог сверхсрочников. В этот топот вплетались так же шарканье мужских полуботиночных подошв и трели каблучков женских туфелек.
На ремонтной базе работали и гражданские-вольнонаёмные.
Месяц ремонтных работ не прошёл даром. В шарикоподшипниках убрали грязь, и отработавшая смазка была заменена на свежую, ЦИАТИМ-201. Заменили часть подшипников, прелые чехлы, все сальники и пыльники, гидроаккумулятор, шнур шлемофона, ларингофон. Отрегулировали механику шасси, произвели юстировку фотопулемёта, перебрали пушки и установили на место. Вся радиоаппаратура, отремонтированная и настроенная, выдавала положенные параметры. Турбина, с заменёнными лопатками, работала без вибраций. Был установлен новый электрический аккумулятор и генератор.
Последним продемонстрировал своё умение малярный цех. С помощью специальных смывок, было снято старое лаковое покрытие истребителя и нанесено новое. Нарисовали номер самолёта, звёзды на крыльях и хвосте.
…И вот истребитель готов к взлёту. Подкатывают тележку АПА, аэродромного питания. Открыв лючок, подключают разъём кабеля тележки к бортовой розетке. Запускают турбину, прогревают. Отключают АПА и отвозят в сторону.
Габаритные навигационные фонари включены. Самолёт выруливает в начало ВПП и останавливается, рыча турбиной. Пилот запрашивает разрешение на взлёт и получает его.
МИГ-17 заклинивает тормозами диски, колёса вцепляются в бетон ВПП. Сектор газа переводится до упора вперёд. Турбина бешено набирает обороты, тяга увеличивается. Истребитель начинает содрогаться всем корпусом…
Именно этот момент больше всего нравится истребителю. Тормоза резко отпускаются, и он начинает свой неукротимый короткий разбег. Неровности ВПП, через амортизаторы стоек, передаются на фюзеляж мелкой дрожью. Нос приподнимается, отрывая от бетона носовую стойку. Несколько мгновений МИГ-17 балансирует на двух колёсах, но подъёмная сила крыла отрывает его от земли и сразу пропадает дрожь. Истребитель убирает шасси и круто взмывает вверх.
Набор высоты – чудесный момент полёта. Земля и вода проваливаются глубоко вниз. Горизонт отодвигается и обзор расширяется. Внизу остаётся остров Сахалин. Истребитель, пересекая неширокий пролив Лаперуза, подлетает к материку и берёт курс на Комсомольск-на-Амуре. Весь полёт – на тридцать-сорок минут.
Вы заметили, мои дорогие читатели, что все «подлянки», которые нам преподносит жизнь, происходят в самый неподходящий момент. Когда мы либо расслаблены, либо радуемся происходящему вокруг нас.
– Ты чему, дурак, радуешься? - спрашивает вдруг мудрая и учащая нас жизнь.
Вот так и МИГ-17 радовался жизни, полёту, встречному воздушному потоку, до тех пор, пока в кабине не запульсировала яркая красная лампочка «Отказ генератора».
Мне ещё в ШМАСе вдалбливали в голову два понятия:
1. Самолёт не трактор, на обочине не остановишь.
2. Вся история авиации писана кровью.
В самолёте всё работает от электричества. Даже гидравлика, так как клапаны и замки управляются по проводам. Вся навигационная аппаратура, связная радиостанция, радиокомпас, радиовысотомер, локатор, аппаратура опознавания, воздушный компрессор, помпа подачи керосина в турбину и перекачка керосина между баками, для поддержания равновесия фюзеляжа. Всему нужен ток!!!
Если генератор отказывает в автомобиле, мы, отключив все потребители, кроме системы зажигания, вполне можем, за счёт аккумулятора, проехать несколько десятков километров и добраться до дома или ремонтной мастерской.
В МИГ-17 тоже есть аккумулятор, но его хватает очень ненадолго, все потребители мощные, а аппаратура – ламповая.
Пилот выключил всю навигационную аппаратуру, кроме рации. Доложил о ЧП. Получил команду катапультироваться. Это означало гибель покинутого истребителя. Только что отремонтированного и полностью восстановленного. Да и в изуродованных обломках, потом, поди разберись – почему отказал генератор?
Пилот был опытный и он сделал то, что ему никто не мог приказать. Стал спасать аварийный истребитель, рискуя собственной жизнью. И спас МИГ-17, который уже был готов рассыпаться металлическим крошевом.
Пилот посадил самолёт на ближайшую ВПП. Это был 41 истребительный полк.
Через полчаса самолёт был уже на стоянке нашего СВАРМа. Его фюзеляж облепило всё окружающее начальство и СВАРМа, и 41 полка, позже прилетели с Сахалина и из Комсомольска-на-Амуре. Специалисты по электрике еле пробились через эту толпу ротозеев и принялись за работу. Виновницей переполоха оказалась… обычная гайка, которой к клеммной колодке генератора прикручивался токосъёмный провод. Гайку поставили без гровер-шайбы и плохо затянули. Во время полёта гайка ослабла, открутилась, но не покинула резьбу винта токосъёмной колодки. Наконечник токосъёмного провода, пластина с отверстием, отцентрировался так, что не касался винта колодки.
И электрический контакт пропал...
Разосланным по всей Дальневосточной армии приказом было велено немедленно проверить затяжку этой гайки на всех истребителях. Об исполнении доложить.
А МИГ-17, улетая от нас домой, в Комсомольск-на-Амуре, был просто счастлив. Его гайка, вместе с новой гровер-шайбой тоже была хорошо затянута.