Персонажи вымышлены. Совпадения случайны.
С Маринкой мы были знакомы давно. С первого класса. Периодически мы сидели за одной партой, когда перст судьбы в лице классной руководительницы Елены Борисовны считал нужным свести нас вместе.
Дважды я был влюблен в нее: один раз в четвертом – когда она что есть мочи шибанула меня сменкой по башке за то, что я дернул ее за жидкую косичку, а второй раз – в восьмом, когда обнаружил, что у нее есть губы.
Ничем эти любови конечно не кончились.
А потом был выпускной. Я провел его в обществе Ленки Астаховой – признанной красавицы класса, и бутылки водки – для храбрости. А Маринку провожал Боба, наш классный ботан. Они гуляли за ручку и разговаривали о чем-то непонятном, и, наверное, умном.
К концу вечера, вернее, уже ближе к утру, после всех этих «Алых парусов» и «Белых ночей» с их разведенными мостами меня покинули и водка и Ленка Астахова, и я почувствовал облегчение. Восхищаться Астаховой без водки было приторно, а она никаких других тем для разговоров не воспринимала.
У нее тоже, конечно, были губы. Но они всегда были ярко накрашены, и складывались в какую-то или капризную, или надменную полуусмешку. Неприятно.
Впрочем, губы были и у других девчонок. А их в институтской общаге было хоть пруд пруди. В общем, к концу пятого курса я стал уверенным, умудренным опытом и вполне довольным собой – почти «мачо».
И вот как-то, совершенно случайно я снова встретил Маринку.
Было это на Невском – на Аничковом мосту. Она и какая-то незнакомая девчонка самозабвенно делали групповое «селфи» со знаменитыми лошадьми.
Я подошел, предложил помощь, и как-то само собой получилось, что дальше мы гуляли уже втроем. Оказалось, девчонка эта, гостья культурной столицы – какая-то Маринкина родственница. Приехала в Питер на каникулы, и Маринка устраивала ей экскурсии по знаковым видам города.
Ну, виды так виды.
Погода была хорошая. Лето как-никак. Пусть и короткое, но все же лето.
И девчонки были веселые. С ними было просто и не напряжно.
На следующий день я позвал с собой Димку, счастливого обладателя подержанного жигуля, и мы все вместе, вчетвером, рванули в Петергоф. Как-же! Побывать в Питере и не съездить на фонтаны – это кощунство!
В Петергофе, впрочем, как всегда летом была куча народу. Мы болтались от фонтана к фонтану и самозабвенно фотографировали все, что попадало в поле зрения.
Потом разыграли Маринкину родственницу, приведя ее на «шутихи». В итоге – промокли все. И тут я обнаружил, что у Маринки есть не только губы, а еще и грудь.
В общем, на отвальной ее родственницы мы порядком набрались, а утром я проснулся с Маринкой в одной постели.
- Ну, гусар, теперь, как порядочный человек, ты должен на мне жениться! – смеясь, заявила она. А мне подумалось: «Почему бы и нет? С ней, по крайней мере, весело.»
Вот так и началась наша семейная жизнь.
Расписываться мы не стали. Для чего?
Жили у меня в квартире. Родители отстроили загородный дом и большую часть года проводили там, предоставив мне полную свободу действий. Маринку они знали, и совместной нашей жизни не препятствовали.
Пару раз мы ездили к ним на выходные, и Маринка с мамой уединялись там на кухне, ведя какие-то секретные кулинарные разговоры. А мы с отцом, разведя огонь в мангале, лениво нежились в шезлонгах на солнышке.
Маринкины родители тоже приезжали к моим в гости, но потом опять укатили в свою Германию. Ее отец работал там по контракту.
В общем, вполне себе типичная семейная жизнь.
Отмечать мой диплом с однокашниками мы пошли уже вместе – как пара. Никого это не удивило. Все было закономерно. В это время многие из однокурсников остепенялись. Больше, правда, девчонки, хотя и у парней уже тоже стали появляться постоянные девушки.
Потом я устроился на работу. В ту самую компанию, где проходил практику. Директором там был хороший отцовский знакомый, и место, по всем признакам и параметрам, было «тепленьким».
Семейная жизнь тоже текла гладко. Маринка доучивалась последний курс. По вечерам она накрывала ужины при свечах, и мы часто засиживались подолгу, болтая о том о сем. Обедали мы в городе – иногда вместе, иногда врозь. В выходные, случалось, бывали в ночных клубах. Но не часто. Пару раз ей удалось вытащить меня в театр, а она потом сходила со мной на хоккей. Ну, по принципу: «Око за око».
Зарплата у меня была хорошая, да и родители помогли, так что вскоре я смог взять в кредит вполне приличную машину.
В целом, картинка складывалась вполне себе даже идиллическая.
Только было это все как-то размеренно, монотонно и однообразно. Не хватало драйва, остроты ощущений, и, как только радость от покупки машины улеглась, захотелось чего-то еще. Непонятно чего.
А тут как раз подошел Новый год.
31 декабря я возвращался домой, поставив машину на стоянку. По дороге зашел к Димке. Мы выпили. Повспоминали, как ездили с девчонками в Петергоф, типа: «вот ведь как все обернулось!».
Я знал, что Маринка мечется сейчас по квартире, готовя ужин и сдувая последние пылинки с идеально чистых полок. Попадаться ей в такое время под горячую руку было себе дороже. А тут – особый случай. Мои родители приезжали встречать Новый год с нами, а значит, все должно было быть не просто идеально, а совершенно безукоризненно. Поэтому домой я не торопился.
Уже поздно вечером, в своем подъезде я стоял в ожидании лифта. Двери открылись. Я зашел в кабину и уже собрался нажать кнопку этажа, как вдруг услышал:
- Подождите-подождите! – вполне себе гламурная блондинка, с ярко накрашенными губами, длинными ногами на высоченных каблуках семенила к лифту, помахивая бутылкой шампанского. Знакомый барбиобразный типаж.
- Привет! – кинула она, заскочив в лифт. Пригляделся – Ленка Астахова!
- Какими судьбами?
- У меня в твоем подъезде подружка живет. Ты забыл? – Да я, собственно и не помнил никогда, но говорить ей об этом, конечно, не стал.
– Вот, иду к ней Новый год встречать. – закончила Астахова качнув бутылкой шампанского.
И вдруг, лифт остановился между этажей.
- Упс! Приехали! – картинно закатила глаза Ленка.
Я стал нажимать все подряд кнопки. Но толку никакого. Схватился было за телефон, но телефона не было. Запоздало вспомнил, что забыл его у Димки на столе.
Вот так приключение! Все бы ничего, если бы не Новый год.
- Позвони своей подруге. Пусть вызовет аварийку. – велел я Астаховой. Кнопка аварийной связи в кабине беспросветно молчала.
- Ну не нервничай ты так! Сейчас позвоню. – протянула она и жеманно достала обклеенный стразами телефон.
Время шло.
Я прислушивался, не пойдет ли кто мимо лифта. Но черная лестница находилась в другом крыле, а на том этаже, где стояла кабина, видимо, все уже были дома.
- Кажется, придется нам с тобой вдвоем встречать Новый год! – грудным голосом бывалой соблазнительницы проворковала Астахова.
Я заколотил кулаком в двери лифта. Но все без толку. Нас никто не слышал.
Астахова была в ударе:
- Да расслабься ты. Зато, какое приключение!
Вот уж точно! О последствиях этого приключения думать не хотелось.
Воистину, бойтесь своих желаний! Хотелось тебе острых ощущений – на вот, получай!
В кабине было жарко, и Астахова манерно распахнула полушубок, выставив на показ глубоченное декольте.
У меня начался сушняк. От густых Ленкиных духов сперло дыхание.
- Да сними ты куртку, спаришся же! – проворковала Астахова, картинно прислоняясь к стене кабины и обмахиваясь длиннющим маникюром.
Куртку я снял, и ворот капюшонки расстегнул. Не ждать же теплового удара. Внутренне порадовался, что не поперся ставить машину в костюме.
- Как пить хочется..! – голосом лисы-Алисы из фильма про Буратино промяукала Астахова. (Черт бы ее побрал!), - Давай шампанское откроем? Все равно уже Новый год!
- А давай! – махнул я рукой. Пить и правда очень хотелось.
Хлопнула пробка. Астахова жеманно взвизгнула, прикрыв маникюром уши. Я по-джентельменски дал ей отпить глоток, и жадно приложился к бутылке, как к спасительному источнику. Говорят, от обезвоживания погибают быстрей, чем от голода.
Шампанское ударило в нос и в голову. А тут еще Астахова со своим декольте и жеманными возгласами:
- Ура! С Но-вым го-дом! А теперь надо поцеловаться!
Ну, надо так надо. Ее яркая помада от прикладывания к бутылке смазалась, и уже не выглядела так устрашающе воинственно.
А целовалась она так себе, больше картинно выгибаясь и производя массу каких-то непонятных звуков ни к селу, ни к городу. Видимо так она изображала страсть.
Потом она начала мусолить мою шею и ухо, а меня на какое-то время отвлекло ее декольте.
И тут лифт поехал. Потом двери открылись.
На моем этаже…
Перед лифтом стояла Маринка. С тревожными глазами, и в пальто, накинутом поверх вечернего платья.
- Я думала, с тобой что-то случилось… - машинально проговорила она.
- О! Привет Маринка! – вылезла Астахова, манерно пошевелив маникюром по типу приветствия. Я локтем задвинул ее обратно в кабину лифта. До нее, наконец, дошло. Двери лифта закрылись, и она поехала дальше к своей подруге допивать остатки шампанского, а я молча прошел в квартиру.
- Ну ты г…к! – резюмировал мое поведение отец, - Мы все больницы обзвонили, а ты тут с какой-то Б…!
Я не стал уточнять, что эта Б… дочка его делового партнера. Ни к чему вроде. Просто молча ушел в ванну.
Картина была жуткая.
Все лицо, шея и ухо были измазаны в кроваво-красной астаховской помаде. Можно было подумать, что я не в лифте сидел, а меня избили бандиты.
Лучше б избили, правда!
Тщательно смыв с себя следы преступления я, наконец, вышел из ванной.
Из гостиной долетали звуки «Голубого огонька». Отец с мамой расположились за накрытым столом и смотрели телевизор. Маринки с ними не было.
…Она сидела на кровати в спальне, беспомощно сложив руки на коленях, а я молча остановился в дверях, привалившись к косяку. Мне всегда было трудно просить прощения, а сейчас это казалось совсем невозможным. Слова комом застряли в горле.
Маринка подняла на меня сухие глаза:
- Наверное, мне нужно устроить скандал..? – спросила она неуверенно. Я пожал плечами. Наверное нужно. Во всяком случае, она имеет на это право.
- Можно, я не буду...? – вдруг, как-то, извиняясь, спросила она. Я снова пожал плечами. Это тоже ей решать.
- Знаешь, - заговорила она, после очень долгой, мучительной паузы, - наверное, мы поторопились с тобой с этой нашей семейной жизнью…
Ответить тут было нечего. Действительно, наверное, поторопились, иначе не понесло бы меня на эту пустоголовую Астахову с ее декольте.
...вот и поговорили.
На следующий день Маринка собрала вещи и вернулась обратно в свою квартиру.
Весной она защитила диплом, и уехала к родителям в Германию. Там она встретила Бобу, и, немного погодя, вышла за него замуж.
Мы до сих пор остались друзьями – переписываемся в соц.сетях, поздравляем друг друга с праздниками. А недавно, у них с Бобой родился сын, и она обещала назвать его моим именем. Сказала, что красивое.
Но на крестины не позвала.