Наступил тридцать первый день поиска работы.
Проснувшись, Андрей потянулся на кровати. Старый матрас со сбившейся в угловатые комья ватой, которые вздымались буграми, впивавшимися в тело, безжалостно оставлял после ночи красные следы.
Светало. Шесть утра. Семен еще не ушел на работу и хрипло кашлял, как курильщик с хорошим стажем. На его кровати сугробом белела скомканная подушка поверх распластанного одеяла в синем застиранном пододеяльнике. Противно пахло кислым заношенным бельем и дешевым одеколоном. Вскоре взвизгнула входная дверь и щелкнул замок.
Андрей ворочался на ненавистном матрасе и кривился, поглядывая на неубранную постель Семена. Сам Андрей был педантом. Это ему передалось по наследству от отца. У того каждая вещь лежала на своём месте. Кровать убиралась сразу перед зарядкой. Посуда никогда не собиралась в раковине, а мылась после еды. Таким же стал и Андрей. Он поднялся, заправил обе кровати и приступил к зарядке. Потом освежился под душем. Но на кухне снова поморщился: на столе стояла грязная тарелка и чашка с недопитым чаем.Он вымыл посуду, вытер со стола оставшиеся крошки хлеба и довольный сел завтракать.
Он друга не упрекал в неряшливости. Да и зачем?! Семен уже год как работает в Москве и снимает эту квартиру. Хорошо, что согласился приютить его на время. Можно сказать, Андрею повезло. Он давно хотел податься в Москву, в их провинциальном городишке толковой работы не найти. Все крупные предприятия, работавшие на оборонку, теперь простаивали. Народ потихоньку спивался. Остальные уходили в крутые бандиты или подворовывали. Единицы затевали игры с бизнесом, но это те, у кого были деньги.
Поэтому Андрей уже давно решил попытать счастья в Москве. Особенно раззадорила его первая встреча с Семеном, когда тот, приодевшийся и посвежевший, приехал домой на побывку.
— Денег там видимо-невидимо. Москва! — то и дело повторял подвыпивший новоиспеченный москвич. И при этом многозначительно добавлял, что устроиться в столице не так просто, и нужно ехать уже с деньгами, а не голодранцем.
Его слова запомнились, и Андрей стал копить деньги, устроившись продавцом на строительном рынке. Торговал межкомнатными дверями. Хозяином палатки был азербайджанец по имени Азир. Да и другими палатками владели тоже его земляки, рынок находился под их контролем. На хозяина грех было жаловаться, сколько обещал, столько и платил, правда, не всегда вовремя, бывало, что задерживал оплату. Хуже было то, что двери пользовались небольшим спросом.
С того часа, как Андрей окончательно решил ехать в Москву, он внутренне преобразился. Теперь у него была цель: «Надо скопить денег». Воровать или идти в рекетиры он не хотел. Не потому что боялся, просто совесть не позволяла. Однако призадумался о том, как увеличить продажу товара. Для начала он поменял акценты. На самое видно место выставил дешевые двери, и каждый день с утра стал их выставлять перед павильоном, чтобы товар был виден издалека. Уговорил хозяина делать скидку тому, кто купит не одну, а две или три двери. Вывесил рекламный плакат над павильоном, а ещё решил в свободное время обойти новостройки. Их было в городе немного, но одно дело, когда человек заходил на рынок и, растерявшись от предложения разных павильонов, не знал в каком из них ему купить для своей квартиры двери. Другое дело, когда к нему на дом приходил представитель фирмы, осматривал жилье и с профессиональным видом рекомендовал двери, которые нужны были именно этому новоселу, обещая уютный дизайн и комфорт. И дело потихоньку пошло. Но, как говорится, аппетит приходит во время еды, вскоре Андрей стал предлагать покупателям вместе с товаром свои услуги по установке дверей. Его брат работал в строительной компании и сразу ухватился за шабашку. Сколотить бригаду не составило труда: деньги всем были нужны. Кроме того, Андрей уговорил хозяина дать рекламное объявление в газету.Убедившись, что от предложений Андрея, объемы продаж возросли, хозяин пошёл и на это.
Так у Андрея набралась нужная сумма для поездки в Москву и на то, чтобы прожить там хотя бы месяца два. За месяц он надеялся найти работу. Ну и еще месяц надо было протянуть до получения первой зарплаты.
Хозяин расставался с ним чуть ли не со слезами на глазах, пожелал ему удачи и обещал в случае чего взять обратно. Но в удачу и в себя Андрей верил и не думал возвращаться. «Что я хуже других? Люди же устраиваются! Хотя бы тот же Семен», — думал он по пути в Москву, трясясь в облезлом, пропахшем грязными носками и потом вагоне.
Однако в Москве всё сложилось не совсем так, как он предполагал. Уже прошел месяц в поисках работы. Между тем накопленные деньги неумолимо таяли. Сначала Андрей перестал курить. Потом перестал обедать, а ужинал одной картошкой, привезенной из дому. Тогда, ещё на вокзале, одетый в видавший виды пиджак и поношенные туфли, он кожей чувствовал на себе брезгливые взгляды пассажиров. Какая-то дородная тетка в метро неприязненно прошипела:
— Понаехали тут, спасу нет! Еще и с грязными мешками.
Проглотив завтрак, он побежал к метро. У входа курили мужчины. Он с завистью посмотрел и сглотнул слюну. Стрелять сигареты было не в его правилах. Раз уж не курить, то не курить вовсе. По дороге он снова пересчитал деньги. Несмотря на экономию, они продолжали катастрофически убывать. Много денег уходило на транспорт. Пять, а то и шесть собеседований в день в разных концах столицы, алчно проглатывали его бюджет. Ездить приходилось много. До одного офиса добирался четырьмя видами транспорта, да ещё и с километр топать. Перед входом в метро посмотрел в список компаний, которые предстояло обойти сегодня. Их было четыре. Все рядом с метро. С надеждой вздохнул: «Может, хоть сегодня немного сэкономлю на обед».
Съежившись, шагнул в открытую пасть метро и влился в людской поток метрополитена. Плотная толпа прижавшихся другу к другу людей вынесла его к шипящему, пожевывающему, идущему вниз, как в пропасть, эскалатору. На посеревшей от пыли стене с облупившейся штукатуркой назойливо и раздражающе тянулась вереница рекламных щитов. Они зазывали покупать элитные колготки, или, наоборот, дешевые лифчики, или просто летать самолетами Аэрофлота.
Слева на поднимающемся эскалаторе хрупкая девочка лет шестнадцати и долговязый паренек откровенно целовались. «Нашли место и время», — недовольно зыркнул на них Андрей.
Чуть ниже целующейся парочки пузатый мужчина в спортивном костюме аппетитно откусывал беляш. Тесто прилипало ко рту и расползалось по пухлым щекам. Андрей сморщился, уловив специфический запах лука и прогорклого масла. Но, похоже, целующаяся парочка этого не замечала.
Вдруг во всеобщее движение ворвался строгий микрофонный голос:
— Граждане, не стойте в левом ряду эскалатора, он предназначен для прохода!
Стоящая ниже него дама, в несуразной белой панаме и больших роговых очках, вздрогнула и стала вертеть головой, как будто ища нарушителя правил пользования эскалатором, для того чтобы сделать ему внушение. Даже обернулась и строго посмотрела на Андрея. Он скривился в вежливой улыбке.
Между тем людской поток вынес его на перрон станции и внес в вагон метро. Плотная людская масса плечом к плечу утрамбовалась в вагоне. Освоившись на новом месте, толпа начала обустраиваться и зажила своей жизнью: шебуршала, кряхтела, сопела, кашляла, пахла элитными духами и дешевой туалетной водой, и потом.
Вагон со злостью скрежетал по рельсам, нервными импульсами швыряя тело.
— Мужчина, уберите локоть! Он мне давит в грудь, — взвизгнул женский голос.
— А я тут при чем? Хотите, как барыня, ездить, берите такси или покупайте машину, — гаркнул мужской голос.
Но женщина не успокоилась, и там вспыхнул вулкан страстей. Вот, наконец, и станция метро, на которой надо было выходить, и Андрей с затаенной радостью выкарабкался на перрон через узкую лазейку людских животов и спин.
Наземный воздух пахнул прохладой. Рядом с метро стояла палатка с шаурмой, пробуждая желание проглотить кусок лаваша с нарезанными ломтиками мяса и салата. Но позволить себе этого Андрей не мог. На работу он так и не устроился. Конечно, у него как россиянина шансов устроиться на работу было больше, чем у многоликой толпы гастарбайтеров, хлынувших сюда из Украины, Белоруссии, Молдавии, с Кавказа и других отделившихся государств бывшего СССР. Однако время шло. Больше всего пугала мысль, что можно и вовсе не найти работу, и тогда придется возвращаться несолоно хлебавши под улюлюканье и едкие насмешки, от которых теряешь веру в себя и свои силы. Эти мысли не давали ему покоя по ночам, хотелось плакать подушку. Но утром Андрей сжимал зубы, упрямо листал газеты с объявлениями о вакансиях, созванивался и отправлялся на собеседования.
Пахло летом, хотя нависшие тучи спрятали солнце. Деревья и воздух лениво застыли в ожидании дождя. Отвернувшись от палатки с шаурмой, Андрей стал расспрашивать, в каком направлении идти. Офис фирмы со странным названием «Прометей», как ему объяснили по телефону, находился рядом с метро.
Поначалу Андрей узнавал только станцию метро, у которой находилась компания, и тут же устремлялся к заветной цели. Но порой оказывалось, что выходов из метро было много, а прохожими, как правило, оказывались не москвичи – те были уже на работе, а не шастали по улицам, работавшие у метро часто не знали ни названия прилегающей улицы, ни местонахождения конкретного дома. Столкнувшись с этой проблемой, Андрей теперь по телефону сперва выяснял конкретный маршрут до офиса, начиная с выхода из вагона метро, а потом уже ехал.
Прочитав на доме название улицы и увидев ориентир – шпилем взлетающее в небо двадцатиэтажное здание, сверкавшее стеклом и алюминием, Андрей уверенно зашагал в этом направлении. По пути на него поглядывали многочисленные глазницы киосков и зеркальные витрины магазинов.
В первые дни столица вызывала у Андрея чувство испуга и подавленности. Это был не его тихий уютный городок, в котором все знали друг друга. Здесь все были незнакомы. Толпы людей с застывшими лицами в автоматическом режиме двигались ему навстречу. Москва представляла собой бесконечное ошеломляющее зрелище многоэтажных зданий, витрин, шума, асфальта, людей и машин. Он чувствовал себя песчинкой, маленькой и никому не нужной в этом поглощающем людском водовороте. Такое впечатление, что он оказался на заводе, на котором некоторое время работал, где станки, механизмы и люди жили в заданном ритме часового механизма, а иначе и быть не могло.
«И как же я смогу тут жить?» — поначалу спрашивал себя Андрей и не находил ответа. Но выбора уже не было, и он с одного собеседования бежал на другое.
Хоть Москва и подавляла Андрея, но раз он попал сюда, то отказаться от знакомства с нею не мог, тем более что знаменитых, воспетых поэтами и писателями мест здесь было немало: Арбат, Чистые пруды, Патриаршие пруды, Александровский сад, Поклонная гора и не только. В ближайшие выходные он решил не спеша посмотреть город. Семен составить компанию отказался, лениво пробурчав:
— Лучше я пиво пососу и телек поглазею.
— Жить в Москве и дома валяться в кровати, когда вокруг столько интересного? — недоуменно пожал плечами Андрей и пошел один.
В детстве он читал книгу о великом марафонце, который объездил весь мир. Запомнилось, что спортсмен старался узнать каждый город, в котором был, и изучал его, просто гуляя по улицам. По его мнению, каждый очередной город имел свой нрав, характер, свою душу. И, как орденами, он награждал их эпитетами: смурной Лондон, пестрый Бомбей, блистающий Париж, изящная Прага.
Следуя его примеру, Андрей стал в выходные просто гулять по городу. Чистые пруды встретили при выходе из метро памятником Грибоедову, рядом галдела толпа то ли панков, то ли металлистов. Миновав шумное сборище, он очутился в тенистых аллеях сада, и словно попал в сказочную страну. Загадочно позванивали рельсы трамвая. Выстроившиеся вереницей тополя шептали ветру свои тайны, переглядываясь с двух сторон. Тротуар был усыпан пробивающимися через листву деревьев прыткими солнечными зайчиками. А когда за тенистыми аллеями возник пруд с горделиво плавающими лебедями, то Андрей удивлённо замер, такой неожиданно красивой была эта картина. Оазис посреди города. Казалось, эта волшебная сказка будет длиться вечно.
Он шел по Садовому кольцу, а душа пела: «А я иду, шагаю по Москве…»
Покорил и вечерний Арбат. Улица переливалась множеством радужных красок и звуков. У памятника Булату Окуджаве пел заунывную песню неряшливый паренек. Рядом толпа зевак настороженно слушала. Стоя на табуретке, худосочный мужчина, картавя, гордо читал стихи. Из открытых дверей ресторанов доносились звуки иной музыки, улюлюканье, хлопки. Собрав вокруг себя внушительную толпу, озорной мужчина неопределенного возраста, одетый в блестящий зеленый костюм, показывал фокусы. А зазывала обещал зрителям умопомрачительный трюк глотания шпаги. Вдоль улицы выстроились художники, готовые за символическую плату тут же нарисовать ваш портрет. Мостовая под ногами серо поблескивала. Глядя под ноги, Андрей стал делать шаги, чтобы каблук туфли попадал на середину плиты. Получалось плохо. Разные вывески на зданиях сменяли друг друга. А навстречу шла бесконечная пестрая толпа в мелькании взглядов, улыбок, шагов. Он оглянулся, за ним тянулась такая же пестрая масса людей. Из открытых окон кафе внезапно пахнуло пивом и воблой, Андрей прибавил шагу. Но в животе заурчало, голод не тётка, хотелось уже домой к вареной картошке на плите.
На следующий день, свернув с шумного Арбата, Андрей неожиданно попал в тишину уютного дворика. Посмотрел и обомлел – это был именно московский дворик с холста Поленова. Такая картина висела у бабушки в гостиной, и в детстве он частенько ее разглядывал. А сейчас перед ним дышало ожившее полотно!
За деревьями возвышался изящный особняк. Дальше храм Спаса Преображения. Ощущение такое, будто оказался в другом мире и в другое время. Повеяло чем-то до боли знакомым. Среди черепичных крыш, кирпичных стен и пестрых цветников ему слышался цокот копыт, скрип колес экипажа. Райский уголок и только. Это был уже иной город. И та, другая Москва, приняла его и ответила взаимностью. Он чувствовал это всей душой, и каждые выходные познавал город снова и снова.
И здесь он уже с теплом думал: «Я тоже шагаю по Москве!»
Офис нашел быстро. Полчаса сидел, молчал и ждал, когда с ним захотят, наконец, пообщаться. Осторожно открылась дверь, появился толстый, в замусоленной рубашке с проступившими от пота пятнами, детина. Передвигался он мелкими шагами. Расспросив Андрея, он позвонил начальнику. Теперь перед ним предстал, наоборот, худосочный, в золотой оправе очков на орлином носу господин.
Андрей невольно улыбнулся: «Ни дать ни взять, как в рассказе у Чехова, толстый и тонкий».
— Хватит выбирать! Смышленый мальчишка. Думаю, его и надо взять менеджером. Справится,— заявил убежденно толстый, показывая пухлым пальцем на Андрея.
Тонкий с пристальным любопытством посмотрел и неожиданно писклявым голосом воскликнул:
— Так тому и быть! — и внушительно добавил: — Завтра как штык к девяти часам на работу. И не опаздывать!
Когда за Андреем закрылась дверь, толстый и тонкий переглянулись.
— И ему не будем платить? — улыбнулся толстый.
— А чем он лучше предыдущих? Такой же гастарбайтер! — пискнул тонкий. И оба, довольные собой, затряслись от смеха.
Андрей стоял у входа в метро. Дул легкий приветливый ветерок. Тучи разошлись, открыв на небе солнце. На душе у Андрея все пело и плясало. «Наконец-то свершилось! У меня есть работа!» — ликовал он.
Бросив пристальный взгляд на палатку с шаурмой, не спеша подошел, махнул рукой и купил порцию. Шаурма была сочной и буквально проглотилась в мгновение ока.
Вход в метро приветливо блеснул улыбкой стеклянных дверей. Эскалатор добродушно подставил свои ступеньки. На овальной серой стене задорно проглядывали сквозь пыль проталины белизны. Семенящие по стене рекламные плакаты манили Канарами и Карибами. Навстречу ему на плывущем эскалаторе молодая парочка нежно целовалась. «А как на свете без любви прожить?» — напел он про себя светлый мотив.
Днем в метро не было такого людского потока, как утром в час пик. Он важно прошелся по полупустынному перрону. Ноги ступали по переливающимся гранитным плитам, вокруг поднимались пилоны, радующие глаз белоснежным мрамором. В нишах притаились уютным светом хрустальные чаши металлических торшеров. Стройные ряды светильников величественно присоединялись к этому сказочному празднику света и красоты. «Все-таки у нас самое красивое метро в мире!» — горделиво озираясь, думал он.
Стремительной ласточкой подлетел к ногам поезд. Андрей вальяжно вошел. Сел на свободное место. Вагон озорно поскрипывал по рельсам, напевая свою механическую песню. Сидевшая напротив девушка читала книгу, с улыбкой заинтересованно поглядывая на него. На душе играли скрипки радости. В вагон вошел мужчина, достал баян и запел «Виновата ли я, что люблю?»
Андрей заулыбался, как будто его маленький провинциальный городок резво ворвался в вагон. Он, не задумываясь, достал из кармана несколько купюр и благодарно положил их в шляпу музыканта. Девушка хихикнула, а Андрей весело подмигнул, и оба засмущались.
Андрей был счастлив. Он ещё не ведал, что по выходе из метро его догонит звонок с приглашением выйти на работу в солидную компанию, в которой он был на собеседовании еще месяц назад – на второй день его московской одиссеи. И он выйдет сюда, а обещанный из фирмы «Прометей» звонок так и не не раздастся в его мобильном телефоне. Может, это московский воздух, облака, листва деревьев и стены видавших виды зданий решили помочь Андрею и проглотили тот злополучный звонок, кто знает.