- Здравствуй, мой друг!
- Ну, что ты стоишь в дверях? Раз пришел – проходи, буду рада! Снимай свои тяжелые латы и возьми вон там, в углу, самые мягкие тапочки - отдохнешь хоть немного. Проходи, ты такой уставший, тяжело опущены плечи и в глазах не горит прежний огонь. Будешь что-нибудь пить? Есть чай и кофе, могу приготовить глинтвейн. А хочешь, сварю что-нибудь особенное? Из собранных когда-то трав и таких же засохших воспоминаний. Вот тут осторожней – высокий порог и три ступеньки вниз – гордость, глупость, капризы и кокетство.
Всё, как встарь, арочные окна обрамлены тяжелыми шторами, создающими мягкий свет, который маслом разливается по деревянным половицам. Ковров нигде нет, и я плавно скольжу в туфлях из овечьей шкуры. Слышно, как в гостиной потрескивает камин, а из кухни разносятся ароматы горячей еды. С каждым шагом ворох ярких юбок шуршит, отдалено напоминая маленький цыганский табор, только колокольчиков не хватает да шали на плечах. Рыжие кудри рассыпаются по красно-черной куртке с высоким воротом и длинными рукавами, ткань украшена мелкими затейливыми цветами.
- В твоих волосах я слышу ветер далеких городов. Расскажи мне его сказки. Я так скучала. У меня все по старому: камин протапливаю самокопанием, собираю росу на рассвете раз в месяц, все еще жду волшебство, коплю по углам пыль и результаты полураспада души. Что за новые шрамы на твоей душе? Ты не был здесь так долго, что даже зеркала истосковались по твоему взгляду, тебя заждались картины на стенах. А помнишь, когда ты ушел? С тех пор прошло, кажется, две или три жизни. И вот новая встреча? Прости, заставила стоять. Кухня? Там вроде уютно, помнишь? Направо и вперед по коридору. Присаживайся, что ты, я ждала, если честно, звезды говорили, что ты уже скоро.
Старый дубовый стол в мелких порезах и четыре массивных стула с резными спинками. Над огнем в очаге закипает вода в железном чайничке, а ты только кротко улыбаешься и осматриваешься вокруг.
- Подвигай стул и присаживайся, не стой. Ой, передай возле тебя ложку, на столе, нет, чуть левее, за вазой с цветами, ех, снова обожгла пальцы. Да, спасибо.
Засыпаю в чайник сбор полевых трав, обтираю руки о расшитый передник, висящий на спинке стула рядом со мной, и присаживаюсь напротив тебя, громко выдыхая и вглядываясь в твоё лицо: «Рассказывай!»
Молчишь, а в глазах плескается грусть, и что скрываешь?
- Ладно-ладно, - начинаю я, - хочешь, покажу комнаты? У них красивые истории! Заодно чай выпьешь да от мыслей своих отвлечешься.
Ты совсем сбит с толку, а я подхватываю тебя под руки и веду за собой. Вот первая дверь высокая и изящная, вырезанная из старого дуба и расписанная эльфийскими рунами и цветами, тонкая ручка в форме листа и потайной замок. Связка ключей уже звенит колокольчиками на все лады в моих маленьких руках, и я быстро вскрываю дверь. Опускаю ручку, дверь открывается бесшумно и плавно, и перед тобой встает дивный чужой мир, он соткан, кажется, из снов или иллюзий. Завядшие темные розы слева и глубокий сад под летним ночным небом раскинулся далеко вперед.
- Заходи, не бойся, здесь больше никого нет.
Вечные дубы и высокие клены, свечи-тополя и цветущие каштаны смешались в этой роще. Воздух стоит прохладный и свежий, а звезды мигают в темно-синем небе, привлекая взор и унося сознание в бесконечные миры. Во всем этом величии веет пустотой: нет пения птиц, и деревья не шумят под ветром, чуть позже ты замечаешь, что природа застыла здесь навсегда, в своей медленной восковой смерти.
- Знаешь, тут жил красивый эльф, с чистым взглядом ярких зеленых глаз и длинными кудрями рыжих волос. Доброте его сердца могли только восхищаться. Он сражался со всем миром за свои идеи и верные друзья не оставляли его. Эльф странствовал по миру и изведал самые дивные места: побывал в ледяных пустынях, чьи бескрайние просторы захватывали дух; в горах, пронизанных ветрами со всех сторон, на их пиках, кажется, держалось само небо; в бескрайнем море, которое, то представало бушующим монстром, способным разбить судно в считанные секунды, то мягким полотном синей глади, что расстилалась до самого горизонта. В одном из таких путешествий он забрел в эти места и здесь навсегда оставил свое сердце. В этой роще жила фея, маленький дух-защитник природы, и это был первый Эльф, которого она повстречала за свою жизнь. Она была совсем небольшой, с длинными кучерями каштановых волос и пронзительно зелеными глазами. За его светлую душу и красивые глаза, она приняла его к себе без оглядки. Они проводили вместе время, которое любезно предоставляла Судьба. Он рассказывал ей истории о своих походах и обо всем, что видел когда-либо, а она слушала и жила его представлениями о мире. Она пела ему древние сказки и легенды, которые открывали ее мир для него, делал его ближе и роднее. Так со временем они полюбили друг друга. Объятые желанием соединить миры, увиденные ими, они решились сбежать. Чтобы узнать весь мир, только теперь вместе, и до самого края света, от всех. Они выходили засветло, проводили полдня в поисках дорог, днем отдыхали в тенистых рощах и продолжали свой путь до позднего вечера, потом спали под уютным покровом леса, а когда просыпались, обнаруживали, что они на той же поляне в роще, где встретились много дней назад. И сколько не бежали они, стирая ноги в кровь, возвращались сюда. Остаться здесь бы, не так ли? Но это только сейчас мы видим опустевшую рощу, а для них она стала клеткой, в которой они так и не могли быть вдвоем. Поэтому однажды эльф ушел, в надежде, что найдет способ их вытащить отсюда. Он обошёл весь мир, ни на секунду не забывая о ней, расспрашивал мудрецов, узнавал у древних старух, искал ответов в уединенных скалах и на шумных рынках огромных городов. Только никто не мог помочь ему, ведь он искал ответы там, где их нет. Осознав, что самый важный ответ находился всегда в прекрасной роще, в самой глубине его сердца, и сердца его феи, он со всех сил помчался обратно. Путь домой был долог и тернист, и с каждым шагом, приближения к возлюбленной, сердце пылало всё сильнее и сильнее. В конце концов, дойдя до их заветного места, он увидел: что роща, некогда дивная своей красотой потеряла свои краски, сама жизнь ушла из цветов и деревьев, росших здесь. Громким криком он окрасил умирающую природу, криком полным боли и любви. Он ушёл, не чтобы не вернуться, а что бы отыскать ту, которую любил.
Заставила грустить, да? Такое бывает со сказками, в которые перестают верить. Но мир не изменится от потери нескольких человек, он останется бежать своим путем и на завтра их следы укроют листья, а их песни разнесут птицы в далекие города.
- Давай пустую кружку, - выхватываю из рук и подбиваю к выходу, - переставай грустить!
Закрываю двери все тем же проворным движением и прохожу по коридору чуть впереди тебя. Мы останавливаемся перед еще одной дверью, на ней совсем другой узор, и кажется, за ней другой мир. Массивная дверь обита железом и больше походила на вход в бункер. Тяжелая ручка и огромный навесной замок, не то что бы эта дверь охранялась сильней, просто она соответствовала комнате, которую скрывала за собой. Так бывает с любой преградой между целью и миром: она становится пугающим отражением своей тайны, жестоким, ярким, насыщенным, как будто подготавливает путника к зрелищу, что таится за ней.
Подходящий тяжелый ключ, грубый, неотёсанный, вырезанный из цельного бруска железа. Со скрипом открывается дверь, а за ней встает страшный мир войны, поле танковых сражений. Он был механиком, и каждый день его мог стать последним. В танковых боях не бывает выживших, экипаж сгорает вместе с машиной, без шанса спастись. Темные, полные грусти глаза, высокие скулы, длинные черные, как вороное крыло, волосы, угловатая походка, всегда сутулый, как будто вся память навалилась на его плечи, неразговорчивый и, кажется, совсем одинокий. Иногда возвращался в город, к родным, но и с ними ему не становилось лучше, он вспоминал друзей, потерянных в боях и всё чаще уходил бродить по городу в одиночестве. В одну из таких прогулок он повстречал девушку, которая так много улыбалась, что ему становилось не по себе. Длинные волосы развивались на ветру, когда они бродили аллеями парка, а зеленые глаза хитро смотрели, иногда так тепло, что согревали его одинокое сердце. Они гуляли вместе, он молчал, а она всё болтала без умолку и всеми силами пыталась заставить его улыбнуться, обнимала иногда так неожиданно, и близко прижималась к нему, что сердце стучало быстрей. Но, конечно, долг зовёт – и ему нужно было возвращаться в строй. Ожидание казалось ужасным, а разлука невыносимой. Долгие дни безызвестности тянулись один за другим, она ждала его, как никто другой, выплакала все глаза, а сердце разрывалось от переживаний. Через месяцы молчания он вернулся совсем израненный, немного прихрамывал, а на лице появились новые шрамы. И тогда она решила, что больше не сможет его отпустить никогда. Обнимала чаще прежнего, умоляла остаться, аргументировала, плакала, просила, но он не мог пообещать ей этого. А однажды ночью собрался и ушел без предупреждения, видимо, думал, что так будет лучше, не будет прощаний и новых слез, которых он так не выносил. Злясь, расстраиваясь и не находя себе места, девушка решила по-своему стать ближе к любимому: она уехала учиться на медсестру, чтобы быть полезной для него, чтобы однажды поехать с ним. Только его не обрадовало её решение: слишком опасно, не женское дело, да и боялся за неё. И снова начались долгие вечера перипетий, ссор, дискуссий, но никто не мог отступить – уж очень упрямы оба. Так и разъехались – каждый остался при своём мнении.
Вернувшись через пару лет в родной город, она узнала, что он всё так же воюет, а это значило, что она не опоздала, её сердце стучало так быстро от мыслей о скорой встрече. Теперь она помогала раненным солдатам и искала глазами его, расспрашивала иногда, в надежде встретить его живым и невредимым. Но, когда встретила, пожалела стократно о своем желании. Его доставили поздно ночью, без сознания, со сломанными ребрами и внутренним кровотечением. Провели операцию одну за другой, только ничего не помогало, и она видела, как он умирает у нее на руках, как уходит жизнь с его загорелого лица, как тяжелеет тело. До утра он не дожил, а она…Она тоже: видели только, как она уходила куда-то из палатки помощи на рассвете.
- Романтично, не правда ли? Ну, не грусти, пойдем отсюда, - закрываю двери и закрепляю большой замок на его прежнее место.
Хватаю тебя за руку и тяну дальше, потому что теперь на твоем лице грустная мина, а мне так не хотелось, чтоб ты грустил.
- Милый, убери печаль из своего сердца, в историях не всегда хороший конец. Именно этим они и прекрасны: заставляют ценить то, что рядом; сильнее осознавать важность; помогают видеть красоту в обычных днях. Пойдем обедать лучше, а то совсем раскиснешь, - юбки шуршат в такт шагам и переливаются яркими узорами невиданных животных, диких цветов и завихрениями красок. Я слышу, как ты тяжело делаешь шаг за шагом, наверно, эти истории совсем тебя измотали.
Вернувшись на кухню, садишься за стол и пытаешься что-то сказать, но смущаешься и жмешься.
- Подожди, сначала обед, а потом разговоры, - улыбаюсь и помогаю оттянуть момент неприятных бесед, - будешь тыквенный суп? Ну-ну, не криви мордашку, попробуй, - наливаю из небольшой кастрюльки, подвешенной над огнем, ярко-оранжевый бульон, по кухне расползаются запахи приправ острых, сладких, пряных и вот ты уже более благосклонно относишься к моей стряпне. Передаю тебе пиалу из красной глины с белыми узорами цветов, в ней теперь плавают кубики овощей и весело поднимается пар.
- Ложки рядом с тобой, вот хлеб, сейчас достану мясо и соленья, не стесняйся.
Отодвигаешь тарелку и встаешь резким движением, на лице твоем серьезность и уверенность, сжал кулаки до белых костяшек:
- Хозяйка, Вы знаете, зачем я здесь! Меня наняли жители деревни, чтобы убить Вас! Говорят, Вы – ведьма и не надо меня потчевать и рассказывать сказки. Я обязан выполнить свой долг, - глаза ярко сверкают праведным гневом.
Я оборачиваюсь на твой голос и мягко улыбаюсь услышанным словам:
- Ну-ну, дорогой, я знаю, но разве ты откажешь мне в последнем желании? Послушай мои сказки и, да расскажи их другим. Боишься, отравлю едой? Не заставляю, - пожимаю узкими плечами и смотрю в упор в твои очаровательно-серьезные глаза.
Обессилено садишься и глубоко вздыхаешь:
- Ладно, последнее желание твоё я исполню, ведьма. Но не пытайся меня смягчить.
- Ха-ха! «Смягчить», - перекривливаю твои слова, - голубчик, я приму смерть от твоей руки, как самый желанный подарок.
Всё ещё уставился в стол, понурый, осевшие плечи.
- В срубах стола не найдешь ответов. Вставай, к черту, суп. Пойдем за мной.
Резко поднимаюсь и выхожу из кухоньки, горделивая осанка выдает холодность.
Дожидаюсь, пока ты встанешь и прошаркаешь ко мне, кажется, теперь ты подавлен ещё больше, но у меня нет больше настроения кокетничать.
Следующая дверь, возле которой я дожидаюсь тебя, выглядит совсем странно, она скорее похожа на дверь от огромного сейфа, чем на входную, небольшой кодовый замок и круг рычага. Маленькие пальчики быстро крутят кружки правильной комбинации цифр – 2312. Дверь откликается громкими щелчками, ее приходится тяжело тянуть на себя, и тут же ты чувствуешь запахи пыльного большого города и его дорог. Проходим совсем немного вперед, перед нами стоит расстрелянная машина, кажется, все ее тело пронизано пулями, как нитями. Горячее полуденное солнце ярко светит над нами, а раскаленный воздух, как прозрачная лава, несет за собой клубы песчаной пыли.
- Посмотри, тут не осталось трупов и крови, только старая машина, да и та готова рассыпаться от времени. Почему всё так, спросишь ты? Мои сказки заканчиваются печально и это одна из них.
Высокий блондин с ярко-голубыми глазами всегда был чуть умней других, чуть предприимчивей и чуть обаятельней, его всегда тянуло к аферам и опасностям. Всем известно, чем это заканчивается, правда? Не так красива, как он заслуживал, не так умна, как стоило бы, но быстро училась и было чему. Быть ровней, соответствовать, расти вместе – идеалистичная мечта девочки из маленького городка. Его задевала ее циничность и саркастичная ухмылка, ее восхищал его ум, готовность к действиям и изворотливость. Взять ее с собой на откровенно опасное предприятие было большим риском и после долгих терзаний, он решился. Теперь или никогда. И вот, вместе отправляются на первое для нее и не последнее для них задание – грабить местный банк. А дальше, как ожидалось, преследования, погони, новые грабежи, адреналин, бьющий в висках, и нежность, оставленная быстрыми поцелуями на губах. Только долго ли? Догнали, выследили, нашли, потом говорили, что их предали. Предали? Еще говорили, что она всегда была предателем, напустила пыли в глаза, да только заигралась и так и не смогла оставить одного. Полдень, засада, и уже не остановиться, сдаваться – глупо. Так что, если умрешь позже меня – догоняй.
Грохот автоматов, бесконечное количество пуль и распростертые тела, конечно, без выживших.
Я вижу, как ты столбенеешь, напряженные скулы от резкого рассказа, видимо, не ожидал такой перемены.
- Страшно? Какие времена, такие и сказки. Оставь осадок за этой дверью, рыцарь, тебе нечего бояться.
Разворачиваюсь, чтоб уйти и чувствую твою руку на моем запястье:
- Почему всё так, ведьма? – твой взгляд скользит по пустынному пейзажу, как будто пытаешься найти ответы, - зачем всегда предавать?
Не успела собраться, заметил ли полные грусти глаза и вопрос, в самое сердце, как стрела, пущенная метким стрелком, одного удара достаточно. Но поборола себя, выдернула руку:
- Пойдем, здесь нечего делать.
Жду с внешней стороны и закрываю за тобой дверь, снова код и немного трясутся руки. Теперь лучше не медлить, последняя сказка рассказана, и я не буду оттягивать момент.
- Вот и закончились мои легенды, сохрани их в своей душе, милый. А теперь, где Вам будет удобней привести приговор в действие? – обнимаю себя за плечи и кажусь, наверно, немного жалкой. Но смотрю в упор, и ты пытаешься не встречаться взглядом. Так спокойней и я знаю, что будет дальше.
- У Вас есть еще одна комната? – ты запинаешься, и серьезный взгляд перебегает по коридору, откашливаешься, - так будет правильней, не правда ли?
- Есть, конечно, - я хотела бы приподнять бровь, да совсем не умею, - пойдем за мной.
Проходим длинным коридором, шаг за шагом. Тяжелая задумчивость и легкий шорох юбок, твои шаги отдаются ударами моего сердца. Резко останавливаюсь:
- Нет, постой. Я не рассказала тебе еще кое-что. Эта сказка не нашла своей комнаты и теперь бродит коридорами, иногда пугая гостей.
Чувствую спиной твой облегченный вздох.
- Веди, ведьма, веди.
- Кажется, где-то здесь.
Мы поворачиваем за угол и видим, как вдоль стен перебегает легкий мороз, он рисует почти невидимые узоры, и кое-где оседает маленькими снежинками.
- Вот и она. Пришла встретить тебя.
В воздухе появилась смесь теплой зимы, запаха холодного моря и сладкого алкоголя - странное сочетание, особенно, если оно настигает тебя в коридоре. Я протягиваю руку навстречу падающим снежинкам, они сразу же тают.
Весь мир был так неустойчив в те времена, он скитался от глубокого понимая к абсолютной тишине; от сердца, бьющегося слишком быстро, до пустоты в мыслях; от каждой секунды близко, рядом, всем существом до бескрайней пустыни расстояний, мест, событий; он был зыбким и потому ценился больше всего, его хотелось ловить кончиками пальцев и бояться упустить хоть на секунду, опасаться раздавить или спугнуть своей настойчивостью и резкостью, им можно было только наслаждаться и запоминать. Он был всем миром, и не было смысла описывать его внешность, когда он оставлял свое тепло и уверенность в ее груди. Он знал ее, знал, как никто другой во всей вселенной, и не было никого важней, чем он. Он любил ее за все, что с ней было и когда-либо будет. Она готова была бросить все, чтоб уйти с ним на край и еще дальше. К таким не нужны ключи, ни один вор не смог бы вскрыть эти двери, пока он сам не пожелал бы впустить тебя. Жаль, что эти миры иллюзорны и как бы в них не верил, они улетят бабочкой, растворяться миражом в ярких лучах солнца, растают от легкого прикосновения. Сойдясь однажды, они больше никогда не виделись. Он стал богом и его заповеди она не забудет. Иногда снясь и зовя за собой, но чаще в вечном ожидании ее часа, он будет с ней снова, когда ее глаза закроются навсегда.
С последними словами шум прибоя перекрыл мой вздох.
- Вот теперь все. Мы пришли, Рыцарь. Последняя пустая комната. Ждет Вашего приговора, - оба смотрим в пол, - какой будет дверь?
Секунду спустя перед нами встает резная средневековая дверь, обитая железом, тяжелая и грубо отесанная. Конечно, у рыцаря не могло быть другой. Кольцо, в открытой пасти льва, служило ручкой, под стать двери, она была массивной, из какого-то звонкого и холодного железа.
- Тебе открывать, - я отхожу чуть вбок, давая возможность пройти тебе вперед.
Ты неуверенно подходишь и толкаешь дверь, искоса поглядывая на меня, не зная чего ожидать за ней. На моих губах появляется мягкая улыбка:
- Не бойся меня, бойся своих желаний, - подмигиваю и резко открываю дверь настежь.
На нас светит яркое солнце, и горячий воздух дует в лица, ярко-зеленая трава расстилается широким полем, покуда видят глаза. Дух захватывает от великолепия и красоты этого мира, такой живой и насыщенный, что я сразу вбегаю вовнутрь, кружа по полянке. Ты входишь неспешными шагами, привыкая к солнцу и осматриваясь вокруг.
- Твой мир прекрасен! – мягкая трава принимает мои шаги с покорностью, теперь замечаю мелкие полевые цветы, так похожие на узор на моем платье, кое-какие камни, выступающие вдалеке.
- Ты не сбежишь? – ты пытаешься догнать меня быстрым шагом, в глазах отражается тревога и недоверие. В ответ на твои слова, я только смеюсь.
Полубегом возвращаюсь к тебе, чтоб унять твое беспокойство. Растрепавшиеся длинные волосы падают на глаза, и улыбка никак не сходит с губ.
- А где же дракон, Рыцарь? Или эта роль останется мне? – твоя ошарашенность заставляет меня еще сильней рассмеяться, - снова напугала? Смотри! – восхищение переполняет меня, указываю пальцем в небо, где только что взмыл к верху огромный дракон, как и ожидалось, конечно.
Зрелище столь захватывающее, что я на время забыла ради чего мы здесь. Но теперь совсем не зачем ждать.
- Когда состоится казнь? – поднимаю глаза на тебя, а ты вздрагиваешь при этих словах.
- А ты разве сама не знаешь? – твой голос становится резким, а на лице выступают привычные морщинки от крепко сцепленных зубов. Такая резкая измена заставляет меня перестать улыбаться и немного отступить.
- Хорошо. Ты прав, – я поворачиваюсь спиной к тебе и глубоко вздыхаю, в последний раз оглядываю прекрасный мир, ветер треплет волосы, в такие моменты всегда ценишь жизнь.
Теперь я вижу её настоящую, наверно, все люди скидывают свои маски перед лицом смерти, её распростертые руки, ровная спина, волосы, которые переливаются на ярком солнце, её юбки и куртка, она была самой собой. Предавала, сбегала, заманивала в свои сети, какая теперь разница, когда ей предстоит умереть от моей руки? Я сжимаю меч крепче, мой верный меч, мы прошли столько вместе, что теперь я доверяю тебе как самому себе. Я вкладываю всё своё искусство воина в этот единственный удар, чтобы её смерть была легкой. Точный удар занимает всего мгновение, и рыжеволосая голова падает с плеч, тело медленно оседает и распадается мелкими зеркалами, в солнечных лучах отражаются её истории.
Где-то далеко покосился и распался старый домик. В нем больше никто не живет и никто не поддерживает его прогнившие сваи.
Под палящим солнцем в другом конце мира мужчина, одетый в латы, идет по яркому полю в сторону города.