Обретая любовь

1

 На Эфсаневе шел пятнадцатый год мира. Жизнь начиналась заново. Крупные города были восстановлены, последние очаги восстания ликвидированы.
ДЛЯ СПРАВКИ
Эфсанев – крупнейшая планета-государство с монархической формой правления. Последнее тысячелетие власть принадлежала Великим императорам, род которых считался одним из могущественных и старейших среди прочих. Великие императоры жестоко, но мудро управляли своими подданными, не допуская многого из того, что готово было прийти в их мир, и подорвать устои  династии, разумно отсеивая зерна добродетели от плевел либерализма.
Восстание носило стихийный характер. Повстанцы требовали вступления в Конфедерацию планет с разумными формами жизни, предоставления определенных политических прав и свобод. Вступление в неё значительно подрывало бы основу произвола императорской власти. Конечно, Великий император не мог согласиться с этим. На подавление восстания были брошены силы имперской гвардии. В результате упорной, разрушительной войны повстанцы были разбиты и рассеяны по стране. Планета превратилась в огромную свалку: города лежали в руинах, поля заросли сорняками, на сотни миль протянулись безжизненные пустыни.

Империя победила. Люди, уставшие от постоянного страха за своё будущее, вздохнули свободнее и принялись за строительство. Постепенно была восстановлена промышленность, сельское хозяйство, торговля, но проблем оставалось еще очень и очень много. Слепая ненависть войны витала в воздухе и холодила человеческие души, мешая им постичь иные, лучшие чувства, способные возродить сердце и подарить ему новую жизнь.

2

- Полковник, поймите же, мне очень нужно видеть лорд-канцлера.
- Сударыня, я вам объясняю, что лорд-канцлер сейчас занят. Он не может вас принять.
- Полковник, я прошу вас, доложите. Мне просто необходимо его видеть.
Полковник сделал неопределенный жест. Он терял терпение. За время своей службы ему не довелось встретить ничего подобного. Обычно посетители, услышав категорический отказ, сразу уходили, а эта настойчивая (если не сказать точнее) девушка, по-видимому, не собиралась сдаваться.
- Послушайте, полковник, просто войдите и спросите у него, примет он меня или нет.
Полковник был отличным секретарем и никогда не посмел бы нарушить приказа милорда, но то обстоятельство, что в руках посетительница держала изящную серебряную трость, вызвало у него некоторое смятение. Девушка была красива, элегантно и со вкусом одета, но эта трость… Эта трость служила ей постоянным напоминанием о недостатке, так резонирующим с её красотой. Полковник почему-то подумал, что девушке было трудно заставить себя красиво одеться, выйти  из дома и при этом, ловя на себе удивленные или сочувствующие взгляды прохожих, делать вид, что ничего особенного в ней нет, что она такой же человек, как и все. И полковник сдался.
- Ну, хорошо. Что вы хотите?
- Я прошу защиты, - коротко ответила посетительница.
Полковник одернул китель и решительно двинулся к двери.
Лорд-канцлер сидел за письменным столом и что-то читал. Это был человек средних лет, худощавый, с ранней проседью в красивых и сильных волосах. Высокий морщинистый лоб, хищный размах носа, жесткие складки возле губ говорили о незаурядном уме и твердом характере. Ему, видимо, не раз приходилось принимать безжалостные решения.
Лорд- канцлер оторвал взгляд от бумаг и недовольно спросил:
- Что случилось, Рич? Что-нибудь срочное?
Полковника сразу же покинула решимость, и он смущенно пробормотал:
- Милорд, простите… Там девушка. Но, впрочем, это не так уж и важно. Я сказал ей, что вы не сможете её принять, но она настаивает.
- Полковник, что вы бормочете? – лорд-канцлер нахмурился. – Извольте доложить, как следует.
- Милорд, - полковник вытянулся в струнку, став немного выше ростом, - у вас просит аудиенции графиня Уайтфилд.
Лорд-канцлер бросил быстрый взгляд на секретаря, что-то в этом имени показалось ему знакомым.
- Уайтфилд, Уайтфилд, - несколько раз повторил он, пытаясь вспомнить, - ах, да, Уайткасл! О нем говорил мой управляющий. Он говорил, там хорошие земли и просил разрешения их занять. Оказывается, в Уайткасле есть хозяева, а я и не думал, что в поместье еще кто-то живет. Чего она хочет?
- Она просит защиты, милорд.
Лорд-канцлер невольно усмехнулся.
- Защиты? Что ж, если молодая девушка просит защиты, разве можно ей отказать? – при этом в его глазах мелькнула ирония. – Пригласите её.
Он вернулся к чтению донесения, слышал, как щелкнул каблуками полковник, открылась дверь, пропуская посетительницу, и не отрывая взгляда от бумаги, произнес:
- Я слушаю вас.
- Да здравствует Великий канцлер!
 – Прошу вас изложить суть вашего дела.
- Милорд, я графиня Уайтфилд, - представилась девушка. – И я прошу вашей защиты.
- И от кого же вы просите защитить вас? – равнодушно спросил лорд-канцлер, продолжая изучать документ.
- От вас, милорд.
- Простите, что? – он, с видимой неохотой прерывая свое занятие, приподнял взгляд, собираясь испепелить им ничтожную графиню, отрывавшую его от дел какими-то глупостями… Вдруг волна страха пробежала по надменному лицу, опустилась к горлу, сдавив и перекрыв поток воздуха. Лорд-канцлер побледнел, судорожно сглотнул и, машинально расстегнув верхнюю пуговицу кителя, проскрежетал:
- Элейн?..
- Так звали мою матушку, - словно во сне услышал он знакомый голос, - я Тия.
Он, приходя в себя, пристально смотрел на отважную посетительницу, которая, казалось, ничуть не робела под его взглядом. Она была хороша собой, стройна и обладала безупречным вкусом, но не это так поразило его, и даже не серебряная трость, на которую опиралась, девушка, а её необычайное и роковое сходство с ликом из прошлого. Ему стало неловко, и он, скрывая замешательство, встал и отошел к окну.
- Так чем же я навредил вам? – лорд-канцлер снова вернулся к столу, но не сел, а облокотился на него, скрестив на груди руки.
- Ваш управляющий захватил часть земель, которыми издавна владел наш род, милорд, -  ответила графиня Уайтфилд. – Он отбирает имущество у поселенцев и выгоняет их с обжитых мест.
- Так причем же здесь я? – слукавил лорд-канцлер. – Это все управляющий.
- Вряд ли он стал бы делать подобные вещи без вашего позволения, - усмехнулась графиня.
«Умна, - подумал лорд-канцлер, - умна, но смела до безрассудства. Подумать только, обвиняет меня в моем собственном кабинете.… На что она рассчитывает? На великодушие императора?»
- Тогда почему же вы думаете, что я, приказав поступать так, изменю свое решение?
- Потому что вы не можете его не изменить, - тихо сказала графиня Уайтфилд.
- Но отчего же? Кто может заставить меня сделать это?! – воскликнул лорд-канцлер. – Император?
- Ваша совесть, милорд, - снова тихо ответила графиня.
Однако эти тихие слова прозвучали громче удара грома. Лорд-канцлер тяжелым взглядом посмотрел ей прямо в глаза и чуть скривил уголки губ.
- Почему вы решили, что она у меня есть? Многие считают, что это не так.
- Я не знаю этого точно, - согласилась графиня и добавила: – Но сегодня, кажется, узнаю. Мне выпал уникальный шанс.
В кабинете воцарилось молчание, которое длилось несколько минут.
- Вы знаете, графиня,  что сильно рискуете? - лорд-канцлер усмехнулся, и коснулся рукой лба. -  Неужели груда старых камней и клочок земли стоит жизни?
- Милорд, а чего стоит жизнь? Вы лучше всех знаете ее настоящую цену…
Лорд-канцлер непроизвольно вздрогнул: события прошлого яркой вспышкой пронзили его мозг. В том месте, где должно было быть сердцу, что-то шевельнулось и застучало часто-часто.
  – Что ж, я прикажу моему управляющему оставить в покое ваши земли, - лорд-канцлер снова усмехнулся, на этот раз более мрачно. -  В какую сумму вы оцениваете нанесенный ущерб?
- Ну, что вы, милорд, какие счеты могут быть между соседями. Достаточно того, что вы с пониманием отнеслись к этому делу, - графиня слегка поклонилась лорд-канцлеру. – К тому же, вы, вероятно, не знали о моем существовании. После того страшного пожара от замка ничего не осталось.
- Действительно, я не знал о вас, - лорд-канцлер внимательно изучал графиню, пытаясь уловить скрытый смысл в ее словах. – Я слышал о пожаре, который унес много жизней. Кажется, ваши родители тоже погибли тогда. Искренне вам сочувствую.
- Благодарю, милорд, вы мудрый и добрый человек.
- Спасибо, графиня, вы тоже необычайно мудры… - он с трудом отвел взгляд от её лица.
- С вашего позволения я могу идти?
- Да, конечно... если у вас нет ко мне ещё каких-нибудь просьб.
- Нет, милорд, у меня всё. Позвольте ещё раз поблагодарить вас, - графиня снова поклонилась. – Прощайте, милорд.
- До свидания, графиня Уайтфилд, - ответил лорд-канцлер, провожая её задумчивым взглядом, и ей почудилось нечто странное в его голосе.
Графиня вышла из кабинета, а он снова придвинул бумаги, но скоро понял, что работать уже не в состоянии: перед его глазами стояло её лицо.

Шел предпоследний год гражданской войны, когда он, лорд Блеквуд, молодой блестящий офицер, без пяти минут генерал, оказался в родных местах. Его корпус квартировал в Блеквуд-касле, откуда отправлялся на поиски повстанческих отрядов. Тогда ему и довелось впервые побывать в Уайт-касле.
Граф Уайтфилд слыл миролюбцем. Он никогда и нигде не служил. Его призванием было сельское хозяйство и торговля, поэтому и в то нелегкое время ему каким-то чудом удавалось пахать, сеять и собирать урожаи. Это было благодатное место. Довольствие и покой царили вокруг. Может быть, именно это и взбесило лорда Блеквуда: безмятежность и тишина зеленого края.
Когда кто-то крикнул, что к ним приближается отряд имперской гвардии, граф воспринял это спокойно. Он всегда снабжал отряды императора продовольствием, показывая этим свою лояльность. И в тот раз граф распорядился приготовить все необходимое. Он, как и никто другой, тогда не знали, что злой рок въезжал в Уайткасл в лице молодого лорда Блеквуда.
- Да здравствует император, - приветствовал его граф. – Желаю здравствовать и вам, милорд.
- Вы явно не жалуетесь на жизнь, граф, - вместо приветствия заметил лорд Блеквуд.
- Да, к нашему счастью, главные события прошли в стороне от Уайткасла, - согласился граф. – Проходите, милорд. Не желаете ли отобедать?
- Благодарю вас, граф, я слышал вы гурман, как можно отказаться.
Граф Уайтфилд провел лорда Блеквуда в столовую.
- Позвольте представить вам графиню Уайтфилд. Элейн, займи гостя, а я распоряжусь насчет обеда. Располагайтесь, милорд.
Но лорд Блеквуд уже не слышал графа. Все вокруг померкло и отдалилось, словно отодвинутое чьей-то властной рукой, а он, как изваяние, замер на месте, не веря своим глазам и мучительно стараясь побороть внезапно охватившие его чувства. Перед ним в чужом доме стояла женщина, с которой их когда-то соединил неумелый полудетский поцелуй, первый и последний в той жизни. А потом его увезли в Сан-Реаль, но, несмотря на разлуку, ему ещё долго вспоминался нежный и немного грустный взгляд возлюбленной. Он втайне мечтал вернуться, чтобы найти её, и втайне надеялся, что она помнит его и ждет. Часто, представляя их встречу, лорд Блеквуд воображал с какой радостью обнимет ее и прижмет к груди, и с гордостью покажет свои ордена и раны. И вот милая Элейн перед ним, но…  чужая хозяйка в чужом доме. Разве такое должно было случиться?!
- Прошу вас, милорд, - прервала графиня затянувшееся молчание, - присаживайтесь.
- Присаживайтесь! – взорвался лорд Блеквуд. – Элейн, что это значит? Почему вы тут?
- Потому что я жена графа и хозяйка этого дома, - немного удивившись, ответила она.
- Но вы не должны были, вы не имели права так поступать! - он растерянным взглядом осмотрелся вокруг. – Нет, этого не может быть.
- Чего не может быть, Эдвард? Этого дома, моего мужа, моих детей?
- Но это же предательство, Элейн.
- Эдвард, о чем ты говоришь? Все было так давно, и так по-детски. И потом, ты уехал и не написал ни одного письма.
-Я не мог, но я так хотел тебя найти!
- Перестань, Эдвард, теперь не стоит говорить об этом.
- Но почему, Элейн?
- Я замужем, у меня дети, и я люблю своего мужа.
- Нет, это все чушь.  Ты же говорила, что любишь меня. Ты нужна мне, ты должна быть со мной, - сказав это, он почувствовал непреодолимое желание обнять её и прикоснуться к ее губам, таким волнующим и нежным, к которым прикасался когда-то.
Лорд Блеквуд схватил графиню за талию и притянул к себе. Она попыталась освободиться,  но тысяча молний ударило в голову Эдварда. Он чувствовал, что Элейн отчаянно сопротивляется, но ничего не мог с собой поделать. Её близость завораживала его, пьянила и затягивала все дальше, дальше и дальше… И тут Элейн закричала. Она звала на помощь.
Граф Уайтфилд ворвался в комнату, недоумевая, что могло случиться, но то, что он увидел…. Его жена вырывалась из объятий лорда Блеквуда. Мгновения графу хватило, чтобы оценить обстановку. Он яростно рванул гвардейского полковника за шиворот и отвесил ему довольно неблагородную оплеуху, снизу в челюсть.
- Милорд, как вы посмели! - задыхаясь от гнева, выговорил граф. – Даже уважение к императору не помешает мне спустить с порога его распустившегося слугу. Я предлагаю вам с достоинством покинуть этот дом и не возвращаться сюда, ни под каким предлогом.
Лорд Блеквуд тяжело поднялся. Его лицо было багровым от унижения и бессильной ярости. Он посмотрел на Элейн, словно ища поддержки, но увидел в её глазах страх и … презрение  что ли, какое-то брезгливое отвращение к нему. Дикая злоба обуяла Эдварда. Он побледнел и, не сказав ни слова, удалился. А граф Уайтфилд, тем временем, пытался успокоить супругу, которую всё еще сотрясала мелкая дрожь.
- Элейн, что же произошло? – он был в недоумении. – Как это всё могло случиться?
- Август, я не знаю, - графиня развела руками. – Он словно обезумел. Схватил меня, как дикарь.
- Ни с того ни с сего?
Графиня отрицательно покачала головой.
- Видишь ли, Август, это старая история, - она вздохнула. – Я знала его и, кажется, когда-то испытывала нечто, похожее на любовь. Мы много времени проводили вместе, а потом его отправили в столицу, а я встретила тебя и вышла замуж. Ни он, ни я не писали писем и ничего не знали друг о друге. Эдвард не ожидал увидеть меня здесь и, наверное, не сумел овладеть своими чувствами.
Граф Уайтфилд помолчал немного, обдумывая ее слова, а потом сказал:
- Что ж, мне не хотелось оскорблять его публично, и, видимо, я правильно поступил, не затевая скандала.
- Ты всегда был справедлив к людям.
- Я должен поговорить с ним. Все-таки нельзя бить человека только за то, что он не сумел сдержать своих чувств, - решил граф, в душе укоряя себя за внезапную вспышку гнева.
Ему было не по себе в тот вечер, словно он чувствовал беду.
А лорда Блеквуда терзала ненависть. Он видел взгляд Элейн, и его уязвленное самолюбие призывало к отмщению. И из-за неё ему пришлось стерпеть оскорбление  графа! «Нет… Они получат своё… они ещё узнают лорда Блеквуда… я проучу этих наглых выскочек…». Чем больше становилось пустых бутылок, тем яснее виделся план расправы.
- Эй, Гардмен, подними-ка с десяток парней понадежней. У меня есть сведения, что в Уайткасле собираются заговорщики. Разворошим это осиное гнездо.
Они летели молча. Лорд Блеквуд сидел впереди и не видел перед собой ничего, кроме презрительного взгляда Элейн. Всё в нем дрожало от негодования и … страсти. Он ехал, вроде чтобы убить её. А на самом деле, уничтожить чувство, которое возникало независимо от него и вопреки его воле. Он давил это чувство, уничтожал, старался не замечать, но оно накатывало на него трепещущими волнами, и пугало своим всесилием. И от этого еще больше росла  ненависть к той, из-за которой все случилось. «Я не стерпел бы унижения, но Элейн… Через нее я стал мягким и слабым… Я  должен сам себе доказать, что ничто не имеет надо мной власти».
Впереди показалась усадьба графа. Они выключили свет и осторожно посадили флиринг. Дом мирно смотрел в ночь добрыми глазницами окон. Вокруг было тихо. Все спали.
- Две зажигательные ракеты с распылителем в гостиную, по одной в столовую, кухню и жилые комнаты, - скомандовал лорд Блеквуд.
- Господин полковник, но заговорщики… - начал было Гардмен.
- Выполнять, - коротко отрезал он.
Через несколько минут пламя охватило нижний этаж.
- То же самое из установки по верхним этажам и мансарде.
Теперь огонь пожирал весь дом. Сначала слышались какие-то крики, плач, стоны, потом они стихли, и только рев огня и треск камня ласкали слух лорда Блеквуда. Он полубезумным взглядом смотрел на пламя, и лишь одна мысль заботила его: поняла ли Элейн, перед тем как на ней вспыхнула ночная рубашка, поняла ли она, кто наслал на неё эту кару. Ему не дано было этого знать, но одно лорд Блеквуд знал точно: он никогда больше не вспомнит ее выразительных и грустных глаз, а если и попытается, то предстанет перед ним оранжево-красное море огня и ничего более.
Когда рухнула крыша, лорд Блеквуд повернулся на каблуках и, не оглядываясь, пошел прочь. Он не смотрел по сторонам, иначе заметил бы двух маленьких девочек, испуганно прижавшихся друг к другу.


3

Графиня Уайтфилд вернулась в гостиницу к обеду, но о еде она сейчас думала меньше всего. Да, это был он. Постаревший, поседевший, но с тем же нехорошим блеском в глазах, как в ту ночь, когда она увидела его впервые. Сколько сил ей понадобилось приложить там, в кабинете, чтобы не выдать изумление и гнев, охватившие её при виде этого человека! Отправляясь в штаб-квартиру Великого канцлера, графиня Уайтфилд ожидала всего, но не такой ошеломляющей встречи.
Никто не знал точно, что произошло в Уайткасле пятнадцать лет назад. Был пожар, погибло много людей. Только чудо спасло двух девочек графа: Тию и Эйрин. Если бы старшей, разбойнице Тие, не пришло в голову вытащить младшую сестренку погулять в саду, то их косточки сложили бы в маленький гробик, и лежали бы они сейчас в холодном фамильном склепе рядом с графом и бедняжкой графиней. Говорили, что тех нашли в спальне, у самой двери. Скелет побольше обнимал тот, что поменьше, словно старался защитить. «Несчастный случай» – твердили все вокруг, но Тия помнила офицера, который сквозь ветви яблонь наблюдал, как пламя пожирает дом. Со временем ей стало ясно, что виновником той трагедии, которая лишила её и Эйрин всего: родителей, дома, да и самого детства тоже, был именно он. Их воспитал старый управляющий графа Гийом, который служил когда-то солдатом в армии императора, а потом нашел приют у графа Уайтфилда.
Дела в Уайткасле пришли в упадок. Порой не хватало на еду, кое-как удавалось платить налоги. Это было тяжелое время. Тия видела, что Гийом выбивается из сил, стараясь наладить хозяйство, но что мог поделать старый солдат, привыкший только исполнять приказы. И она, желая помочь ему, незаметно для него стала уяснять суть дел, анализировать, делать выводы, а однажды пришла и высказала Гийому свои соображения о том, как можно увеличить доходы. С тех пор Тия и стала хозяйкой, а, достигнув совершеннолетия, заявила о своих правах на Уайтфилд. И вот, когда жизнь стала налаживаться, прошлое снова постучало в дверь.
Графиня опустилась в кресло, и устало закрыла глаза. «Да, он убийца. Но разве я в силах это доказать?! Особенно сейчас, - размышляла она. – Мне остается только надеяться, что он  получит по заслугам. Когда-нибудь это произойдет». Тия проиграла в памяти разговор с лорд-канцлером, опасаясь, что выдала себя чем-нибудь, но не вспомнила ничего подозрительного. «Нужно быть как можно осторожнее, - решила графиня. – Вряд ли он видел нас в саду. Если нет, то он и не догадывается о том, что я что-то знаю. А если видел? Вдруг видел? Тогда первое неосторожное слово – и все. Это человек способен на многое. Что же такого сделали мои родители, что заслужили подобную смерть?» Она почувствовала слезы в глазах и достала платок, но он ей не понадобился. Слезы исчезли также внезапно, как и появились: плакать было не в её духе.
«Итак, одно дело я сделала. Что же, дадим герцогу Вестзейскому несколько дней и проверим, действительно ли есть у него совесть», - решила графиня Уайтфилд.
За эти несколько дней ей нужно было встретиться с клиентами и обсудить долгосрочные контракты. Ещё ей хотелось осмотреть город. Она была в Сан-Реале впервые. Задерживаться здесь надолго графиня не хотела. Суета столичного мегаполиса утомляла её, привыкшую к спокойной провинциальной жизни. Их окружной город Вестзее был намного проще и понятнее, несмотря на то, что это был портовый город и публика там встречалась довольно оригинальная, но и туда она ездила нечасто. В Сан-Реаль же графиня приехала только потому, что это был единственный способ защитить своих поселенцев от произвола управляющего лорд-канцлера, лорда Блеквуда, их соседа. Она собиралась встретиться с ним, чтобы просить защиты у лорд-канцлера от самого лорд-канцлера. Эта мысль пришла к ней неожиданно и вначале показалась смешной, но потом графиня решила, что это, пожалуй, единственный выход: озадачить, сбить с толку или хотя бы поразить своей находчивостью. Она знала, что, если её постигнет неудача, расплачиваться придется жизнью. Но все получилось как нельзя лучше. Лорд-канцлер был и поражен, и сбит с толку, и озадачен. Однако, справедливости ради, стоит заметить, что идея графини способствовала её успеху лишь наполовину. Вторая половина приходилась на то, что она была как две капли воды похожа на свою мать, графиню Элейн.

А лорд Блеквуд предавался воспоминаниям. Эта встреча показалась ему зловещей. Словно сама судьба заглянула к нему, чтобы жестоко посмеяться над ним. Только один образ на земле встревожил его сердце, всколыхнул все чувства в груди и затмил ему разум! Только один! И он нашел в себе силы, чтобы навсегда избавиться от него. Навсегда! И что же? Этот образ снова явился перед ним, как немой упрек, как посланец из ада. Так думал лорд Блеквуд. Его секретарь несколько раз заглядывал в кабинет и удивлялся: лорд-канцлер сидел, уставившись в одну точку, и ничего не делал. Это было так не похоже на него, видимо, визит юной графини выбил его из колеи.
- Графиня Уайтфилд… Я надеялся, что навсегда избавился от вас, несравненная Элейн, но вы снова явились ко мне, немного старше, чем были, когда я покинул вас, и немного моложе, чем в тот день, когда разбили мне сердце, - пробормотал лорд Блеквуд и вызвал секретаря. – Рич, свяжись с моим управляющим в Блеквуд-касле и передай ему моё поручение: немедленно прекратить освоение новых земель. Это одно. И второе – узнать обо всем, что касается Уайткасла и сообщить мне. На сегодня все. Я еду домой. Пусть готовят флиринг.
Секретарь, щелкнув каблуками, вышел. А лорд-канцлер вошел в базу гостиниц и набрал «Уайтфилд». Среди них оказалось трое подходящих, и он вывел на монитор первую по списку. Это была она.
«Имя: Уайтфилд, Тия.
Возраст: 21 год.
Род занятий: предприниматель.
Статус: землевладелец».
«Тогда ей было шесть. И она не погибла… Её дочь… Она ходит с тростью, наверное, повредила ногу во время пожара. А как она разговаривала со мной! Дерзкая девчонка… И смелая… И, наверное, такая же гордая, как её отец. Гордая и благородная, до безрассудства… Стоп. Что это я? С какой стати мне думать о ней? Она пришла и ушла, и я должен все забыть». Лорд Блеквуд сам себе не решался признаться, насколько глубоко взволновала его эта встреча.
Секретарь доложил, что распоряжения милорда выполнены, и флиринг готов. Лорд Блеквуд вдруг осознал, что он впервые за время пребывания в этом кабинете не выйдет немедленно к своему флирингу, потому что в размышлениях забыл завершить программу, с которой работал, включить сигнализацию в сейфе и запереть тайник с бумагами. Это были действия, которые он совершал десятки раз, и делал их уже автоматически, и вот сегодня всё вылетело у него из головы. Лорд Блеквуд повернулся к компьютеру. Когда через полчаса он вышел из кабинета, то не мог не заметить выражение удивления на лице своего секретаря. «Бедняга, - подумалось ему, - совсем озадачен».
Путь лорд-канцлера на загородную виллу, где он обычно только ночевал и проводил редкие выходные, лежал мимо отеля «Ройял», в котором, как раз и остановилась графиня. «Что это? Тоже судьба или совпадение?» – усмехнулся лорд Блеквуд и посмотрел на площадь перед отелем. Там стояло несколько человек. «Может быть, и она сейчас стоит там и смотрит вверх на мой флиринг, - подумал он, вглядываясь вниз, но было уже поздно, площадь осталась далеко позади. – И, может быть, тоже проклинает меня, как и многие другие. Хотя нет, за что же ей проклинать, ведь я исправил свою ошибку, а мог бы просто избавиться от неё». Лорд-канцлер усмехнулся: однажды он так и сделал, только это не принесло ему желанного спокойствия духа. «Она должно быть безумно счастлива оттого, что добилась своего и считает меня самым великодушным человеком на свете. Впрочем, вряд ли, я не заметил особого восторга в её глазах. Графиня Уайтфилд совсем не глупа, пожалуй. И надо отдать ей должное, держалась она превосходно».
А графиня Уайтфилд действительно стояла на площади, ожидая флиринг, когда вверху пронеслись три машины: одна черная и длинная, и две с оранжевой меткой на борту «полиция».
- Сегодня Великий канцлер что-то уж слишком рано закончил свой рабочий день, - с издевкой произнес кто-то рядом. – Обычно он пролетает здесь часов в одиннадцать ночи, когда его трудно разглядеть в ночном небе.
Графиня обернулась. За её спиной стоял интеллигентного вида господин, но в сильно поношенном костюме. Его рыжая борода топорщилась в разные стороны, а темные солнцезащитные очки скрывали другую половину лица. Графиня улыбнулась:
- Вы специально ходите по улицам, чтобы высмеивать лорд-канцлера?
- Как вы догадались? – без всякого выражения произнес незнакомец.
- По бороде и очкам. Нормальные люди так не ходят.
- Я вижу, вы собираетесь защищать милорда? – с наигранным удивлением спросил рыжебородый.
- Если у меня будет причина его ненавидеть, я не буду прикрываться бородой и очками, - ответила графиня и отвернулась.
- А то, что он сделал с Эфсаневом? Разве это не причина?
- И что же он сделал с Эфсаневом? – графиня снова посмотрела на рыжебородого, пытаясь понять, правда ли тот ненавидит лорд-канцлера или разыгрывает спектакль. Как бы там ни было, не стоило продолжать этот разговор. Её ждут Гийом и Эйрин, и бедные поселенцы, оставшиеся без земли и имущества, благодаря усердию управляющего лорд-канцлера. Ни к чему ей этот разговор.
- Прекратил войну, терзавшую Эфсанев, наладил жизнь, экономику, хозяйство. Неужели за это надо издеваться над человеком? За то, что он не щадит себя, возвращаясь домой за полночь и приступая к делам задолго до рассвета, а не шатается праздно по улицам? – графиня увидела флиринг, наверное, это был её.
- Это была война за лучшую жизнь, за свободу. Это была священная война, - понизив голос, сказал незнакомец.
- Война никогда не может быть священной. И зачем воевать за свободу? Воевать не надо. Надо быть свободным. А войны ведутся честолюбцами, которые таким образом пытаются добиться власти, славы или денег. Это они мостят дороги из крови и слез, прокладывая себе пути к тому, что таких жертв по-хорошему и не стоит, - графиня Уайтфилд нажала на кнопку «Открыть» подошедшего между тем флиринга. – И я рада, что лорд-канцлер положил этому конец.
Она села в флиринг и исчезла за зданиями: предстояло сделать еще много дел.


4

Флиринг опустился во двор, оборудованный под посадочную площадку. Графиня Уайтфилд медленно спускалась по трапу. Ветер резво набросился на её волосы, и они сверкнули на солнце, словно золотые. Из дома выбежала девушка в легком летнем платьице, которое ветер тоже не оставил в покое, и бросилась навстречу графине.
- Эйрин, милая, как же я соскучилась по тебе! - она поймала её за талию и прижала к себе.
- Тия, а как я по тебе скучала! – воскликнула девушка, отстраняясь немного и ясными, радостными глазами разглядывая прибывшую, словно не видела целые годы. – Ты и представить себе не можешь, как я по тебе скучала.
- Почему это не могу? Очень даже могу. Я скучала не меньше, - улыбнулась графиня.
- Нет, ты не понимаешь, - Эйрин даже прижала руки к груди от избытка переполнявших её чувств. – Я была здесь словно в тюрьме, ничего о тебе не зная.
- Будто ты была когда-то в тюрьме, - поддразнила её графиня.
- Ну, не была… И все равно, мне тебя очень не хватало, сестренка.
- Неужели? А лейтенант Армонти разве не развлекал тебя в мое отсутствие?
Эйрин покраснела. Лейтенант и, правда, приезжал вчера, но тут же уехал, узнав, что графини нет дома. Он был интендантом корпуса стажеров космических пилотов и часто наведывался в Уайт-касл, поставлявший им продовольствие. В последнее время, Эйрин стала слишком часто совершать длительные прогулки на воздушном монофлере и приходила в замешательство, услышав о лейтенанте. От проницательных глаз графини это не ускользнуло.
- Тия, ну что ты. Да, он прилетал вчера, но тут же улетел.
- Улетел?
- Улетел. И это совсем не то…
- Что не то?
- Ну, это совсем другое, - попыталась объяснить Эйрин. – Я очень боялась за тебя. Ты была там одна, в этом большом городе, к тому же, поехала к этому ужасному человеку, о котором все говорят только плохое. Он мог бросить тебя в темницу, и я больше никогда бы с тобой не увиделась.
- Никогда! - с ужасом повторила Эйрин. - Вдумайся в это слово – никогда.
Её глаза наполнились слезами.
- Эйрин, ну что ты, - графиня прижала её голову к груди и нежно погладила по шелковистым каштановым волосам. – Я же не настолько глупа, чтобы, позабыв обо всем на свете, рисковать своей жизнью ради нескольких гектаров земли. Я все продумала, прежде чем пойти к лорд-канцлеру, взвесила, просчитала.
- Ну и как успехи?
Эйрин с надеждой посмотрела на Тию. Не то чтобы она все понимала в этом деле и переживала за него, но Эйрин знала, как важно оно для сестры, и хотела, чтобы та добилась успеха.
- Все как нельзя лучше, - улыбнулась графиня, - милорд был так добр, что приказал управляющему не только оставить нас в покое, но и вернуть имущество поселенцам, и возместить нам ущерб.
- Это хорошо? – Эйрин поняла только первую часть предложения, а последние слова совсем пропустила мимо ушей, потому что в небе показался военный флиринг. Это мог быть лишь один человек на свете, и он, несомненно, направлялся к ним.
Графиня Уайтфилд тоже обернулась, проследив за взглядом Эйрин.
- Кажется, к нам гости, - сказала она и лукаво посмотрела на сестру, которая снова стала пунцовой.
- Я пойду, пожалуй, - пробормотала она.
- Подожди, поприветствуй лейтенанта Армонти, - возразила графиня. – Это же неприлично, убегать от гостей.
«Она все знает или догадывается, - поняла Эйрин. – О, небо, как стыдно!» Ей стало жарко от этой мысли, но немного легче. «Если она знает и не возражает против наших отношений, - решила Эйрин, - значит всё в порядке. К тому же, если бы ей что-то не нравилось, я уже давно бы об этом знала». У сестры был прямой и твердый характер, и она всегда сразу высказывала своё мнение, а пока Тия молчала.
Лейтенант Армонти представлял собой образец космического пилота, выпускника Космической Академии Вооруженных сил Зейды: стройный, высокий, казалось, он весь состоял из костей и мышц. Ничего лишнего. Единственное украшение – знаки различия и значки за отличную службу. А в мундире офицера Космического Флота он словно родился. Даже волосы у него были черны, как космос, который ему предстояло бороздить.
Лейтенант сбежал по трапу и, по-военному чеканя шаг, подошел к сестрам.
- Да здравствует графиня. Здравствуйте, Эйрин.
- Здравствуйте, лейтенант, - графиня посмотрела на Эйрин, та слегка кивнула головой, приветствуя лейтенанта, и потупилась.
- Мне передали, вы меня спрашивали вчера? – сказала графиня.
- Да, это так. Я искал вас, потому что у меня поручение от командира.
- Хорошо, тогда пойдемте в дом. Извините меня, лейтенант, я только что прилетела, и мне необходимо привести себя в порядок и отдохнуть. Надеюсь, вы найдете полчаса времени? Эйрин меня заменит.
- Конечно, - лейтенант Армонти почувствовал, что сердце бешено заколотилось в его груди, - полчаса наедине с Эйрин – это просто замечательно. – Я подожду.
- Эйрин, ты слышала? Займи чем-нибудь лейтенанта, пока меня не будет.
- У тебя замечательная сестра, - сказал лейтенант, когда они остались наедине.
- Ты думаешь, она догадывается? – Эйрин посмотрела на него с удивлением.
- Уверен, что она всё знает, - ответил тот, улыбаясь. - Иначе, зачем ей вдруг понадобилось отдыхать? Раньше графиня не ссылалась на усталость, когда речь заходила о бизнесе. Так что она просто дала нам время побыть вдвоем.
Ровно через полчаса лейтенант Армонти сидел в кресле напротив графини и ждал, пока она ознакомится с контрактом. Полковник поручил ему предложить постоянное сотрудничество с поместьем Уайтфилд по поставке продовольствия на базу пилотов. Лейтенанту предстояло обсудить условия и цену. Графиня долго, с дотошностью профессионального юриста, изучала документ. Наконец она оторвалась от бумаг.
- Ну что ж, в принципе, я согласна. Условия для нас приемлемые и цена неплохая. Я думаю, что подпишу этот контракт. У меня есть только одно возражение. Я предлагаю поделить риск пополам. За половину партии вы даете мне предоплату, а за другую половину оплачиваете по факту поставки. Сообщите об этом полковнику. Если он примет мои условия, считайте, что мы договорились.
Лейтенант встал и поклонился, собираясь уходить.
- Подождите, лейтенант. С делами мы покончили, но я хотела поговорить с вами об Эйрин. Присядьте.
Лейтенант послушно сел.
- Видите ли, Леон…. Можно я буду называть вас по имени?
- Конечно.
- Так вот, Леон, Эйрин очень молода и многого не понимает. И мне не хотелось бы, чтобы её однажды постигло горе или разочарование…
- Я не понимаю вас…
- Не перебивайте меня. Вы стажер космических пилотов. А это значит, что через какое-то время станете пилотом и покинете Зейду. Я права?
- Да, графиня, вы правы.
- Эйрин вас любит, я это знаю. Она очень вас любит. И только подумайте, что с ней будет, когда вы скажете ей, что должны уехать. Вам необходимо определиться, Леон, что для вас дороже: космический флот или Эйрин. Хотя, поступив в кадетский корпус, вы уже сделали свой выбор. Не так ли?
- Да, это верно, - согласился лейтенант. – Я выбрал.
Графиня заметила, что он вдруг как-то сник, словно на него навалилась огромная тяжесть.
- Но я не знал Эйрин, когда выбирал.
- Леон, вы должны поговорить с ней.
- И что я должен ей сказать? Что пустой космос мне дороже её милых земных глаз?
- Это ваше дело, - графиня сочувствующе улыбнулась. – Но поговорить с ней вы обязаны. Пилоты не имеют семей. Конечно, есть исключения. Ваш отец, например. Командор Армонти – образец и идол всех пилотов, но у него есть жена и сын.
- Жена, которая выплакала все глаза и рано поседела, и сын, который видел отца два-три дня за всю свою жизнь, - горько усмехнулся лейтенант.
- И все равно она счастлива, - заметила графиня. – Иначе, что заставило бы вашу мать ждать его все эти годы. Только любовь, я полагаю.
- Да, - Леон вздохнул, - но мама тоже образец для жен пилотов.
- Поговорите с Эйрин, лейтенант, - повторила графиня свою просьбу, поднимаясь. – Кто знает, чем закончится этот разговор.
Лейтенант тоже встал.
- Графиня, я должен поблагодарить вас за то, что напомнили мне о том, кто я. Я постараюсь не огорчать Эйрин и устроить свой уход как можно безболезненнее.
- Лейтенант, вы не поняли меня. Я не хочу разлучать вас. Просто поговорите с ней об этом и дайте ей самой решить, как поступать.
- Графиня, я не думаю, что Эйрин будет легче от этого, - возразил Леон.
- Поэтому за вас приходится думать мне, - вполголоса пробормотала графиня, а громче сказала: - Легче, может, и не будет, но и тяжелее тоже. Поговорите с ней. Обещайте мне, что сделаете это.
Графиня строго смотрела на лейтенанта, а у того было такое же чувство, как и в тот день, когда он сказал матери о том, что собирается стать пилотом космического флота. Только теперь речь шла об Эйрин, девушке, которую он любил. И лейтенант пообещал, хотя и знал, что ему трудно будет говорить с ней.

5

Вечерело. Оранжевое солнце висело на краю горизонта, как огромный огненный шар, и, казалось, что оно вот-вот упадет за кромку мира.
Лорд Блеквуд несколько минут постоял на балконе и вернулся в дом: эти унылые равнинные пейзажи наводили на него тоску. Он тосковал по перламутровым вершинам гор родного края, по темным ущельям и быстрым рекам, диким, как сами горцы. Детство и юность лорда Блеквуда прошли среди скал Блеквуд-касла, и самые добрые, самые яркие и нежные воспоминания были связаны только с ним. Он чаще обычного мысленным взором обращался на милый запад, но теперь его мысли, от почерневших со временем камней, незаметно переходили на уютный и теплый Уайт-касл, потому что там жила она. Какое-то новое чувство затеплилось в груди, согревая давно остывшее сердце и мучая его этим теплом. Так больно бывает замерзшим пальцам, в которые возвращается кровь, принося с собой жестокие боли, но вместе с ними и жизнь.
Его преследовали эти гордые глаза и упрямые губы, произносившие учтиво вежливые слова, за которыми скрывалось что-то еще: протест, презрение… может быть, ненависть? Но только не страх, который он привык видеть в каждом, кто склонялся перед ним. Когда лорд Блеквуд думал об этом, его охватывали гнев и бешенство. И все-таки, в глубине души, он ощущал какое-то радостное чувство, словно встретил, наконец, после долгого одиночества на необитаемой планете, себе подобное разумное существо.
Стемнело. В комнате стало прохладно, но лорд Блеквуд, будучи Великим канцлером, не потерял привычек горца: он хорошо переносил холод и потому остался в кресле, предаваясь любимому с недавних пор занятию – воспоминаниям. Шаг за шагом, припоминая подробности, он воспроизводил в памяти их разговор, её голос, выражение лица и все, все, что могло оживить в этой полутемной гостиной поселившийся в сердце образ. Впервые лорд Блеквуд не работал у себя на вилле, не просматривал донесения, не писал законы, а просто сидел и смотрел в окно, из которого было видно небо, опоясанное дугой спутников и метеоритов.
Его размышления прервал секретарь. Он распахнул двери, и в комнату ворвался сноп света, осветив высокую и поджарую фигуру полковника.
- Милорд, - позвал он, совершенно удивленный тем, что здесь было темно, вопреки обыкновению.
- Да, Рич?
Видимо голос лорда Блеквуда прозвучал слишком раздраженно, потому что полковник начал извиняться.
- Простите, милорд, я разбудил вас…
- Хватит болтовни, Рич. Я не спал. Что случилось?
- Вы не позвали меня, и я подумал, что не нужен вам сегодня, - смущенно объяснил секретарь.
- Пожалуй, что да, - помолчав немного, ответил лорд Блеквуд. – Сегодня я сделаю себе выходной. А вы что? Хотели кого-нибудь навестить?
- Да, милорд.
- Кого же? Невесту?
- Нет, милорд, - улыбнулся полковник, тронутый вниманием своего великого господина, - всего лишь маму. Она уже целый месяц меня не видела.
Лорд Блеквуд усмехнулся: да, этот месяц был плодотворным.
- Ну что ж, навестите свою маму.
- Спасибо, милорд. Доброй ночи.
- Доброй ночи.
Эти слова он произнес для себя, потому что Рич, обрадованный неожиданным выходным, уже скрылся за дверью. «Я совсем измучил бедного парня, - подумал лорд Блеквуд. – Надо дать ему отпуск. К себе я могу относиться со всей беспощадностью, на которую способен, а чем заслужил это Ричард Уилс? Только тем, что нечаянно понравился мне своей расторопностью?». Лорд Блеквуд снова усмехнулся, поймав себя на мысли, что начинает думать о других. Это он считал непростительной слабостью. Его вдруг охватила ярость, которая вырвалась из груди глухим стоном. Прошло несколько минут, и он преодолел этот взрыв. Борьба вернула ясность его уму, и лорд Блеквуд пожалел, что отпустил секретаря.
Лорд Блеквуд работал всю ночь. Когда небо просветлело, он поднялся из-за стола и вышел на балкон. На равнине клочьями ваты лежал туман. День обещал быть ясным. Только лорд-канцлер был хмурым, как туча. Ему нестерпимо захотелось в Блеквуд-касл, хотя бы потому, что путь туда лежал мимо Уайтфилда. «В конце концов, я вправе нанести визит графине, - подумал лорд Блеквуд. – Надо же узнать, довольна ли она мерами, что я принял». Это решение понравилось лорду Блеквуду, тем более, что от управляющего он не получил до сих пор никаких сведений. Обитатели Уайт-касла вели довольно замкнутый образ жизни, поэтому никто не мог уверенно дать о них какую-либо информацию. «Я начинаю делать глупости, - отметил про себя лорд Блеквуд, продолжая размышлять. – Я потерял покой из-за этой графини. И было бы из-за чего! Да, она, конечно, похожа на свою мать, женщину, которую я любил когда-то. Но ведь это было так давно! Она же хромает, в конце концов. Было бы понятно, если бы я просто жалел её, но это чувство не имеет ничего общего с жалостью. В последний раз я испытал нечто подобное при встрече с её матерью. Неужели моё безумие не сгорело вместе с Уайт-каслом, если этот замогильный призрак вновь обрушил на меня все, что я считал забытым и похороненным? Нет… Она совсем на неё не похожа. Разве Элейн смотрела на меня таким гордым и независимым взглядом? Разве она смогла бы разговаривать со мной так, как говорила её дочь? Нет, Элейн тем и отличалась, что была нежна и кротка со всеми. Но разве о ней я думал так неотступно, по несколько дней подряд. У неё был слишком слабый характер, и я знал её с детства. Может быть, поэтому я и не написал ей ни одного письма, а потом был просто уязвлен тем, что она не боготворила меня и не мечтала обо мне длинными, бессонными ночами». Лорд Блеквуд снова усмехнулся, поразившись тонкой поэтике своих мыслей.
Между тем, ночь отступила, туман рассеялся, и солнце наполнило окружающий мир радужно-розовым светом. В небе показался флиринг, видимо полковника, который возвращался, чтобы приступить к своим обязанностям. «Счастливчик! – позавидовал лорд-канцлер своему секретарю. – У него, по крайней мере, есть мама, к которой он может поехать в гости. Я же одинок, как старый демон, и почему-то сейчас острее чувствую свое одиночество, хотя и знаю, что на свете есть человек, способный меня от него избавить. Графиня Уайтфилд… Совсем ещё юная… И такая красивая. Странно, я совсем не думаю о её ноге, словно все это отодвигается на второй план, заслоняется чем-то другим. Быть может, сама судьба дает мне шанс быть счастливым, искупить ту проклятую ночь, которую я успешно старался забыть, занимаясь государственными делами. Но нет. Это немыслимо. Я погубил её родителей, а теперь надеюсь на счастье. О, ужас! Небеса содрогнутся от гнева, если я прикоснусь к ней даже в мыслях»
В гостиную ворвался секретарь. На губах его играла улыбка, и весь он излучал довольство и бодрость.
- Милорд, - удивился полковник, - вы не спали. Вы всю ночь работали, отпустив меня домой? Если бы я знал, то ни за что не стал бы…
Его голос дрожал от волнения, пока он говорил все это, но лорд-канцлер только улыбнулся его словам.
- Перестаньте, Рич, я действительно хотел отдохнуть, но внезапно почувствовал непреодолимое желание сесть за письменный стол и работать. Позже вы отредактируете мои наброски и придадите им надлежащий вид. Вы завтракали?
- Да, милорд, благодарю вас.
- Тогда передайте вниз, чтобы через час все были готовы к отлету.
- Слушаюсь, милорд.
Полковник вышел, а лорд Блеквуд, усилием воли избавившись от мучительных мыслей, приказал одеваться и подавать завтрак.

6

Ежедневно, в девять часов утра, лорд-канцлер являлся на доклад к императору.
Если Великий канцлер, о личности и жизни которого мало кто что-нибудь знал, был живой тенью, то Великий император являлся живым мифом, нереальным образом. Его никто никогда не видел. Он не появлялся ни в собраниях, ни на заседаниях имперского совета, ни на других важных государственных мероприятиях. Его фотографии нельзя было увидеть даже в глобальной сети, которая славилась тем, что в ней есть всё. Только узкий круг чиновников имел доступ к императору. Среди них, разумеется, был лорд-канцлер.
Из-за того, что император не появлялся перед публикой, о нем говорили мало. Всем казалось, что империей управляет никто иной, как Великий канцлер. Во всех неудачах обвиняли его, ему приписывали все смертные грехи, на него сыпались угрозы и проклятия. Некоторым даже казалось, что, избавившись от лорд-канцлера, Зейда могла бы жить по-другому, поэтому передвижения лорд-канцлера держались в строгом секрете, да и сам он старался не пролетать мимо малонаселенных мест, где остатки повстанцев могли устроить засаду. У него была своя шпионская сеть, которая следила за всеми, в ком имела хоть малейшее основание сомневаться. При этом практиковались доносы, заключения без суда, допросы с пристрастием. Разумеется, это не повышало авторитет Великого канцлера, но иногда сохраняло ему жизнь.
Было около восьми, когда лорд Блеквуд вылетел с виллы. Перелет занял не очень много времени, и у него осталась минута, чтобы просмотреть донесения. Агент из Вестзее сообщал, что действия лиц, находящихся под его наблюдением активизировались. В их встречах наблюдается заметное оживление, вероятно, повстанцы что-то затевают. Подробностей агент не указал, но лорд Блеквуд встревожился: «Нет ли какой связи между поездкой графини Уайтфилд в Сан-Реаль и этим оживлением? Очень уж необычен был её визит. Да и отсутствие информации о ней само по себе подозрительно для человека, которому нечего скрывать. Пожалуй, следует присмотреться к этой графине внимательнее». Приняв такое решение, лорд Блеквуд подумал, что лучше всего он сможет сделать это сам. Тень прошлого всплыла из небытия и теперь определяла его поступки. Он чувствовал свою вину перед молодой графиней и не хотел доставлять ей новые неприятности. «Гибель родителей могла ожесточить её, а, попав под влияние какой-нибудь группы, она вполне могла примкнуть к ней»,- размышлял лорд Блеквуд.
Из задумчивости его снова вывел секретарь:
- Милорд, время ехать, иначе вы опоздаете с докладом.
- Да, спасибо за напоминание, Рич.
Какое счастье, что он не ошибся в этом молодом человеке, который вот уже несколько раз напоминал ему об однажды заведенных привычках.
Правительственный дворец сообщался с резиденцией императора при помощи подземного аэродинамического поезда, скорость которого была так велика, что поездка на нем составляла по времени путь, проделываемый на лифте с первого на сотый этаж многоэтажного дома. Это был единственный вход во дворец императора. Опасаясь нападения космических сил Конфедерации, тот приказал спроектировать своё убежище так, чтобы в случае нужды закрыть этот единственный путь в резиденцию и иметь возможность продержаться первое время. Потом он знал, чем будет торговаться с конфедератами: в недрах планеты было скрыто оружие, сила которого могла разрушить не только Зейду, но и весь этот прекрасный уголок Вселенной.
Лорд Блеквуд успел вовремя. Ровно в девять часов он вошел в кабинет императора. За рабочим столом сидел тщедушный человек преклонного возраста с жидкими прядями волос, свисающими на лоб. Обычно, так прикрывают залысины, но был ли император лыс, трудно было понять. Черный костюм подчеркивал восковую бледность его лица, на котором широким взмахом раскинулись крылья массивного, утолщающегося к основанию носа. Император поднял голову и его голубые, удивительно ясные глаза, не подернутые поволокой времени, устремились на лорд-канцлера. В них чувствовалось движение мощной мысли и не допускающая пререканий властность. И этот спокойный, уверенный в своей силе взгляд пронзил Великого канцлера. Если бы те, кто злословил его на каждом шагу, оказались однажды здесь, в этом кабинете, то они непременно потеряли бы дар речи раз и навсегда, и, самое главное, поняли бы, что сам Великий канцлер пешка в этих тонких, изящных, но цепких пальцах.
- Да здравствует император, и да продлятся его годы, - произнес лорд-канцлер привычную фразу и отвесил подходящий случаю поклон.
- Приветствую вас, милорд, - ответил император
Голос императора был тих и невзрачен, но этим голосом вершились судьбы народа.
- Что нового в мире?
Лорд-канцлер приступил к докладу. Император имел привычку выслушивать до конца, а после задавать вопросы. В целом, всё было прекрасно: лорд-канцлер не принес сегодня плохих вестей. Это говорило о том, что жизнь на Зейде входит в нормальное русло.
- Хорошо, - после некоторого раздумья сказал император, - вы обдумали проект нового указа о налогах?
- Да, Ваше императорское Величество. Он уже почти готов, я представлю его вечером.
- Пусть так, - согласился император. – У вас всё?
Лорд Блеквуд нерешительно взглянул на Его Величество, и тот, разумеется, заметил это.
- Что вы мнетесь, милорд? Это на вас непохоже.
Лорда Блеквуда, действительно, терзали сомнения, стоит ли говорить о донесении из Вестзее, но теперь отступать было уже поздно.
- Ваше императорское Величество, я получил донесение от своего агента.  Повстанцы снова активизировались. Агент уверен, они что-то замышляют.
- Что именно? – император нахмурился.
- Этого агенту выяснить не удалось.
- Пусть постарается. Ведь речь идет не только о безопасности государства. Мои агенты доносят, что повстанцы решили изменить тактику. Теперь они будут воевать не с армией, а с отдельными государственными деятелями.
При этом император так посмотрел на лорд-канцлера, что тот вздрогнул.
- Советую вам поостеречься.
- Я принимаю все меры предосторожности, - заметил лорд Блеквуд.
- Помните, милорд, империя нуждается в вас.
- И когда только мы покончим с этой заразой?! - глаза императора метнули молнии.
- Простите, Ваше Величество, но мне кажется, что идеи победить нельзя. Мы обречены на вечную войну с ними. Их можно запретить, преследовать носителей этих идей, пресекать попытки воплотить их в жизнь, но избавиться от них полностью нам не удастся.
- Вы так думаете, милорд? - усмехнулся император.
- Да, я в этом уверен.
- Неужели действительно нет способа уничтожить идею?
- Ну, один я знаю. Надо взять её на вооружение и попытаться реализовать.
- О чем это вы, милорд?
- Ваше Величество, сила повстанцев зиждется на идее вступления в Конфедерацию и предоставлении политических свобод. Об этом мечтает чуть ли не каждый житель Зейды. Большая часть просвещенной аристократии империи выступает за создание демократических институтов и обеспечение защиты, так называемых, «естественных» прав. Даже среди чиновничества появляются такие умонастроения, причем, не только гражданского, но и военного. Судите сами, как далеко зашло свободомыслие ваших подданных. Раньше военные о таких вещах не только говорить, думать не смели…
- Я все это прекрасно знаю, - перебил его император. – И, если я вас правильно понял, вы предлагаете вооружиться идеями наших противников и, предоставив народу права и свободы, получить возможность войти в Конфедерацию?
- Все так, Ваше Величество, - подтвердил лорд Блеквуд.
Император хотел подняться, но, подумав, решил, что сейчас не подходящий момент для того, чтобы снизу вверх смотреть на лорд-канцлера: правитель Зейды был невысокого роста.
- Милорд, вы забываетесь. Наша династия просуществовала тысячу лет, и я не хочу войти в историю, как разрушитель своей империи. Её создавали и укрепляли мой отец, дед, и далекие предки. А вы говорите, что всё это надо разрушить.
- Но Ваше Величество, умонастроения таковы, что дальнейшая борьба за сохранение старых традиций чревата гибелью не только империи, но и её государственных деятелей, как вы справедливо заметили. Если мы проведем реформы планомерно, сверху, постепенно расширяя круг предоставляемых прав и свобод, это привлечет на нашу сторону тех, кто сомневается, а таких, пожалуй, большинство, и создаст вокруг нас надежный круг приверженцев. Надо только показать, что мы готовы к диалогу, а затем договариваться, требовать гарантий. Иначе эта волна сметет нас. Я уверен, новая гражданская война никому не нужна, потому что все видели, сколько пришлось пережить тогда. Однако она может снова разразиться, если мы не изменим политику империи. И чем всё закончится на это раз, я предполагать не берусь. Мне кажется, лучше вовремя отодвинуться, чем ждать, когда тебе наступят на ногу.
- У вас получилась красочная речь, милорд, - едко заметил император. – Но вы меня не убедили. Сейчас, как никогда, важно показать свою силу, а не готовность к переговорам. Огнем и мечом мы уже прошлись, теперь надо задавить противника экономически: сурово карать тех, кто помогает повстанцам, предоставляя им деньги. Вот самое главное. Забудьте ваши несбыточные идеи и делайте свое дело. А уж стратегию развития Зейды предоставьте продумать мне. Никогда моя империя не будет разрушена. Пока я здесь, я не допущу этого. Вам ясно?
- Да, Ваше Величество. Надеюсь, вы не сочтете меня повстанцем за те мысли, что я высказал здесь.
- Ну, что вы, лорд Блеквуд, за это я и ценю вас. Вы говорите то, о чем другие предпочитают молчать. Не думайте, что я слишком легкомысленно отношусь к происходящему. Просто мне известно нечто не известное вам, и у меня больше оснований для оптимизма.
Император улыбнулся своей покровительственной улыбкой, словно давая понять, что он значительно мудрее всех, кто занимается управлением государством.
- Итак, милорд, имеете ли вы сказать мне что-то ещё?
- Да, Ваше Величество, я хотел бы попросить отпуск для инспекционной поездки в Вестзее. Все-таки это мой округ. Должен же я следить за тем, что там происходит.
- Я не против, милорд, но помните о моих предостережениях. Я не хочу потерять ваш замечательный ум и твердую преданность.
Лорд Блеквуд поклонился императору в знак признательности.
- Вы можете идти, - аудиенция у императора была закончена.
Лорд Блеквуд ещё раз поклонился.
По-военному круто повернувшись и щелкнув каблуками, лорд-канцлер вышел от императора. Разговор, в котором он рассчитывал убедить императора пойти на уступки, не удался. «Может быть, действительно, всё не так уж и плохо, как мне представляется, - подумал лорд Блеквуд, - повстанцы рассеяны, находятся под неусыпным наблюдением агентов. Их попытки объединиться несколько раз успешно пресекались»
Лорд Блеквуд знал, что силы повстанцев слабы. «Пока что слабы», - поправил он себя. «Однако настроение умов в империи стало гораздо либеральнее, чем можно допустить без ущерба для императорской власти. Его Величество обладает трезвым умом, но когда речь заходит о династии, то он и слышать ничего не хочет о реформах, - размышлял лорд Блеквуд, следуя обратно в Правительственный дворец. – Однако не может же он не видеть, что происходит в империи. Мы победили повстанцев силой своей организации, оружия, времени, наконец. Страна устала от войны, первый энтузиазм прошел и армия восставших, державшаяся только на нем, начала терпеть поражения. Но, задушив бунт, мы не задушили идею. Они успели разнести её по всей империи, и, когда прошлое немного забудется, эта идея снова завладеет людьми. Это свойство любых идей, становиться со временем ещё привлекательнее. Она уже проникла в армию, ею давно болеют студенты, которые, в сущности, через несколько лет пополнят чиновничий аппарат, станут учителями, врачами, займутся бизнесом. И что будет тогда? Тогда наступит конец»
Лорд Блеквуд усмехнулся. Он уже входил в приемную. Полковник встал, увидев его, и взял блокнот. В это время лорд-канцлер, обычно, давал ему поручения.
- Вы готовы, Рич? – лорд Блеквуд опустился в кресло за рабочим столом и бросил папку с имперской короной в ящик.
- Да, милорд.
Лорд-канцлер сделал несколько текущих распоряжений, пригласил на вторую половину дня министра обороны, министра финансов и Главнокомандующего космических войск.
- Да, и вот ещё что, полковник, пусть готовят флиринг к дальнему перелету. Свяжитесь с моим управляющим и велите ему подготовить дом в Вестзее и Блеквуд-касл к моему прибытию.
- Слушаюсь, милорд.
Полковник, видимо, был удивлен. Бровь дернулась, глаза как-то осветились изнутри, но в следующую секунду его лицо приняло обычное выражение.
- Милорд?
- Да, Рич.
- Я еду с вами?
- Разумеется, друг мой.
- В таком случае, я могу увидеться с мамой перед отъездом?
- Конечно, - лорд Блеквуд улыбнулся, - вечером вы можете быть свободны.

7

Тия проснулась оттого, что внутри у неё словно что-то дрогнуло и оборвалось. Она лежала в кровати и пыталась понять, что разбудило её среди ночи. «Вернее, не среди ночи, скоро рассвет», - подумала графиня Уайтфилд, заметив белесый сумрак за окном.
Она ещё немного понежилась в постели, надеясь снова заснуть, но сон не приходил. Свет начал проникать в спальню, и графиня поняла: скоро встанет солнце. Двери балкона выходили на долину, у самого края которой стоял их дом, и сейчас, летом, можно было увидеть восход светила. Ей не раз удавалось наблюдать эту картину, но всегда это было по-новому, и вызывало в её душе такой неописуемый восторг, что слов не хватало для его выражения.
Графиня встала, набросила легкий плед на плечи и вышла на балкон. Взгляду открылась долина, покрытая клочьями тумана, сквозь который каким-то чудом проникал изумрудный отблеск травы. Туман был еще белым… почти таким же белым, как снег, украшавший пики гор, раскинувшихся рядом. Поэтому-то поместье, владелицей которого она являлась, и назвали Уайтфилд. Тия помнила это старое семейное предание.
Давным-давно, когда империи не было и в помине, семья из пяти человек оказалась в этих краях. Они долго ехали через лес и остановились на ночлег у края поляны. Вокруг было темно и ничего нельзя было разглядеть. Путешественники развели костер, поужинали и легли спать. Едва только забрезжил рассвет, они проснулись от громкого крика. Младший сын будил их, приглашая увидеть то, что увидел сам. Огромное белое поле расстилалось пред ними, словно снег из тех мест, где они родились. И тогда старик-отец сказал: «Дальше мы не пойдем. Лучшего места нам не найти. Эта долина будет давать хороший урожай, а этот удивительный туман будет иногда напоминать о нашей родине. Пусть это белое поле станет нам вторым домом».
Тем временем горизонт озарился первыми лучами восходящего света. Словно росток, вырвавшийся под землей из плена родного семени, он поднял голову, преодолел мрак и страх неизведанного, и во всю свою мощь и красоту расцвел над миром, позолотив белоснежные верхушки гор, наполнив жизнью полусонный лес и радостью благородные сердца.
Именно этого момента и ждала графиня. Легкое пьянящее чувство любви ко всему вокруг наполнило её грудь. Захотелось подняться в небо и окинуть взглядом землю с высоты птичьего полета, чтобы убедиться в том, что она всё также прекрасна, как и вчера, и раньше, и миллионы лет назад, и почувствовать уверенность, что так будет всегда, пока существует солнце.
Повинуясь скорее инстинкту, чем велению разума, графиня вернулась в спальню, быстро переоделась в черный комбинезон, накинула куртку на меховой подкладке, взяла шлем и спустилась вниз. Серебряная трость, как молния, блистала в её руке, когда она пересекала двор, направляясь к ангару, где стоял монофлер. Через несколько минут тишину раннего утра нарушило легкое жужжание, и быстрая, изящная машина поднялась в небо.
«Подумать только, как же хорошо!» – воскликнула про себя графиня, набирая высоту, и, любуясь сиянием гор: от них, словно от зеркала, отражались мягкие пока ещё солнечные лучи. Она неслась навстречу этому свету, а под ней сплошным ковром расстилался лес, прозванный когда-то темным. Какой же он темный? Здесь, наверху, всё было белым и золотым, голубым и зеленым. И вдруг, среди этого великолепия показалось что-то черное, сразу нарушившее гармонию светлого мира. «Блеквуд-касл, - догадалась графиня, - видимо, я залетела слишком далеко в горы. Надо возвращаться». Холодок пробежал по её спине, когда она увидела мрачные стены замка. Он стоял на самом краю высокого утеса, среди мышастых камней, одинокий и покинутый, но могущественный и злобный, как прежде. Графиня поежилась и поспешила развернуть монофлер. Каким только ветром её сюда угораздило: она не любила этого места. К тому же, пора было приступать к делам.
Чтобы сэкономить время, графиня обогнула гору и по прямой понеслась к Уайтфилду, уже согретому лучами летнего солнца. Внезапно, ковер под ней расступился, обнажая обгоревшие кроны деревьев, огромную воронку и обломки тяжелого флиринга, предназначенного для дальних перелетов. Тия сделала круг над лесом и, не заметив ничего подозрительного, опустилась к месту аварии. «Похоже, я здесь уже никому не в силах помочь», - решила графиня, осматриваясь вокруг.
Фрагменты флиринга были разбросаны на десятки метров. «Видимо, взрывом…» Трава и деревья хранили следы огня. «Наверное, флиринг загорелся в воздухе…» Короткий след на верхушках деревьев говорил о том, что падение было неожиданным и стремительным. Из земли выступало нечто, похожее на салон, графиня бросилась туда. Подойдя ближе, она поняла, что не ошиблась. Кабины пилотов, правда, не было, наверное, снесло взрывом, но корпус ещё сохранял подобие прежней формы. Люк был приоткрыт. Графиня потянула на себя крышку и чуть не задохнулась от запаха горелого мяса. Похоже, действительно, все было кончено. Превозмогая отвращение, она заглянула внутрь и отшатнулась: прямо перед её глазами явилось человеческое лицо, причем, ужасно знакомое. Тия сделала глубокий вдох и снова посмотрела. Гримаса боли исказила его до неузнаваемости, но графиня Уайтфилд все-таки вспомнила, где видела этого несчастного. Это был секретарь Великого канцлера. «Великий канцлер! – ужаснулась она. - Неужели это флиринг Великого канцлера!» Что-то похожее на мрачное удовлетворение промелькнуло у неё в душе. Ей пришло на память, что тогда, в отеле, она подумала о чем-то подобном. И эта авария убедила её в справедливости провидения.
Графиня Уайтфилд поняла, что произошло сегодня на рассвете. Её внезапное пробуждение явилось следствием взрыва на склоне этой горы, словно небо возвестило ей о совершившемся возмездии. «Вероятно, повстанцам удалось осуществить свои планы, - решила она. – Итак, теперь Зейда свободна» Графиня улыбнулась. Наверное, они тоже так подумали, увидев, что цель поражена. Тию позабавило это. Однако оставаться здесь было небезопасно. Сюда могла нагрянуть полиция, и, кто знает, как полисмены отнесутся к её прогулкам вдали от дома. Она представилась бы подходящей кандидатурой в убийцы лорд-канцлера.
- И все-таки, об этом надо сообщить, - пробормотала графиня, возвращаясь к монофлеру. – Зачем я только спустилась?! Вечно вот попадаю в неприятности.
Она расстегнула футляр радиофона: с полицией соединиться будет невозможно, но Уайт-касл недалеко, а оттуда Гуни, её секретарь, передаст сообщение в ближайший участок.
Рука с радиофоном замерла на полпути и чуть не уронила аппарат, потому что из кустарника неподалеку послышался звук, похожий на стон. Графиня прислушалась. Странный звук не повторился. «Что бы это могло быть? – по её спине пробежала нервная дрожь. – Спокойно. Может там раненый… Один из пилотов… Отбросило взрывом или катапультировался… Что за чушь я несу! На правительственных флирингах катапульты не проектируются, чтобы не вводить в искушение, я думаю. Что ж, что бы там ни было, а надо сходить проверить».
Графиня вооружилась тростью и двинулась к кустарнику. Стонов больше не было слышно, но к концу пути её сердце так бешено колотилось в груди, будто собиралось выпрыгнуть наружу, казалось, оно стучит на весь лес. Графиня Уайтфилд мужественно подошла к кустарнику и раздвинула ветви. Там, действительно, лежал человек и, наверное, был ранен. Графиня с удивлением обнаружила, что помимо трости у неё в руке зажат пакет первой медицинской помощи: вероятно, машинально захватила. Зато теперь не возвращаться. Она обрадовалась этому обстоятельству и попыталась перевернуть раненого на спину. Ей это удалось, но… Если бы земля в тот миг разверзлась у неё под ногами, она испытала бы меньшее потрясение, чем когда увидела человека, жизнь которого ей предстояло спасать. Это был лорд-канцлер.
- О, небо, какой удар! А я-то радовалась справедливой воле провидения!
Графиня была поражена в самое сердце. Графиня была в отчаянии. Её враг, убийца её семьи, злой гений, разрушивший её детство, лежал перед ней в крови, то ли своей, то ли пролитой им, совершенно беззащитный; и жизнь теплилась в его груди слабым, обманчивым огоньком, который можно было ещё сберечь и разбудить, а можно было оставить здесь и дать ему погаснуть. И решить, что делать, предстояло ни небу, ни провидению, а ей, графини Уайтфилд, дочери и человеку. Она смотрела на это полуживое тело, обезображенное огнем и кровью, и вспоминала офицера, жестоко наблюдавшего за тем, как гибнут в пламени живые беззащитные люди. И в сердце все ярче и ярче разгоралась ненависть, кричавшая о том, что она не должна мешать провидению, а должна развернуться и уйти, оставив его лежать, утопая в собственной крови, дабы исполнить священный долг мести… Но кроме ненависти, в её сердце жили благородство и любовь, навеянные сегодняшним рассветом, и они удержали Тию от шага, совершив который, она перестала бы чувствовать себя человеком.
Графиня Уайтфилд опустилась на колени и перевязала рану на бедре, из которой сочилась кровь, а затем перевязала раны на руке и груди. Сделав всё, что было в её силах, она, как можно скорее, вернулась к монофлеру, где остался радиофон.
- Уайтфилд? Гуни, это ты?
- Да, госпожа, это Гуни. Где вы? Вас так долго нет, что мы начали волноваться.
- Гуни, слушай меня внимательно. Передай Гийому, чтобы он нашел доктора Вилмора и на флиринге мчался сюда. Нужна помощь тяжелораненому. Понял? Скажи Гийому.
Через несколько минут прозвучал срывающийся голос секретаря:
- Все, госпожа, я сделал.
- Теперь свяжись с полицейским участком и скажи, что на склоне третьей горы разбился флиринг, возможно правительственный.
- О, небо! – испуганно воскликнул Гуни.
Даже он понял, чем эта катастрофа могла бы грозить Уайтфилду, если бы сейчас графиня не нашла самого Великого канцлера, лорда Блеквуда, герцога Вестзейского. Она улыбнулась, потому что в очередной раз приняла правильное решение, преодолев свое эгоистическое желание отомстить. Теперь никто не заподозрит их в покушении на лорд-канцлера. Если бы она хотела его убить, зачем тогда ей было спасать этого человека. «Очень весомый аргумент, если милорд выживет, - утешала себя графиня. – Если выживет, конечно». Она вспомнила, в каком состоянии оставила лорд-канцлера.
- Ты все понял, Гуни?
- Да, да.
- Посмотри, не улетел ли флиринг.
- Флиринг в небе, госпожа.
- Хорошо. Передай им – на склоне третьей горы. Я включаю маяк.
Она не слышала, что сказал Гуни, потому что включила маяк радиофона. Графиня волновалась. Теперь от того, выживет ли лорд-канцлер или нет, зависела судьба Уайтфилда: жить ему или умереть снова.
- Нет, милорд, - с силой сжав веки, пробормотала графиня, - вы не умрете, вы будете жить, вы не погубите Уайтфилд ещё раз. Я не позволю…
Она посмотрела на лорд-канцлера и с ужасом заметила, что тот смотрит на неё вполне осмысленным взглядом, в котором ей даже почудилась тень изумления. Ледяной холод сковал её сердце, и оно замерло, пытаясь понять, стоит ли ему биться дальше. Графиня закусила губу с досады на себя. Но лорд Блеквуд снова погрузился в бред, и нельзя было с полной уверенностью сказать, что всё это не привиделось ей, а произошло на самом деле. Она почувствовала некоторое облегчение и, наконец, перевела дух.
Флиринг приземлился рядом с монофлером.
- Сюда, сюда, - графиня помахала рукой, чтобы Гийом и доктор Вилмор её заметили.
Они подбежали к ней.
- Что случилось? – первым спросил запыхавшийся доктор.
Она молча указала рукой на лежавшего на земле человека. Доктор Вилмор внезапно побледнел и отшатнулся.
- Если не ошибаюсь, это ваш сосед, графиня? - он указал рукой в сторону Блеквуд-касла.
- Вы видели его?
- Имел, как говорится, честь…
- Ну, что же вы стоите, доктор?
- Знаете, Тия, - доктор иногда позволял себе называть графиню по имени, - я не уверен, что этому господину стоит спасать жизнь.
- Доктор, что вы говорите? Вы врач, а не судья, и тем более не провидение. Если этот человек попал в наши руки, мы просто должны исполнить свой человеческий долг.
- Признайтесь, Тия, что вы все-таки согласны со мной. Только ваше чудесное великодушие заставляет вас поступать иначе, - сказал доктор, осматривая раны. – О! Как его угораздило! Вообще-то, сударыня, вы ему жизнь спасли. Побудь он тут ещё немного и всё. Конец истории.
Доктор огорченно вздохнул.
- Счастливчик! Найди тебя кто-нибудь вроде меня, ты был бы уже далеко отсюда.
- Прекратите, - остановила его графиня, напуганная своей ошибкой.
Она опасалась, что лорд Блеквуд может воспринимать окружающее и поймет, о чем говорит доктор. К тому же, несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, ей стало не по себе от этих слов, слишком уж цинично они прозвучали.
- Неужели вы всерьез ненавидите милорда? За что?
- За то, что он хищник, пьёт кровь и пожирает плоть, - не унимался доктор, впрочем, добросовестно делая своё дело.
- Двигаться ему нельзя, но и здесь оставить мы его не можем… Надо рискнуть и перевезти милорда к вам, графиня, раз уж вы любезно взяли на себя роль его защитницы перед лицом судьбы.
Графиня почему-то почувствовала неловкость при этих словах, и отвела взгляд от добрых и проницательных глаз доктора Вилмора, но все же ответила ему вполголоса:
- Знаете, доктор, льву лучше оказывать услуги, чем наступать на хвост.
Тот с изумлением посмотрел на молодую девушку и весело рассмеялся.
- Вы прирожденный дипломат, графиня. Сразу видно, человек имеет отношение к бизнесу.
- Разве это плохо, заботиться о себе и своих близких?
- Нет… конечно, нет, - доктор Вилмор почему-то помрачнел. – Помогите нам положить милорда на носилки.

8

Во дворе стояло два полицейских флиринга. Около них толпился народ. Это были полисмены и поселенцы, работающие у графини в поместье. Они заметили их флиринг и следили за посадкой.
Плотный, краснощекий полисмен высокого роста, с нашивками лейтенанта на рукаве, пошел им навстречу неторопливым, развалистым шагом.
- Желаю здравствовать, сударыня, - он галантно поклонился графине. – Мы получили ваше сообщение. Однако я мало что понял. Ваш секретарь так и не объяснил толком, в чем дело.
- Здравствуйте… Видите ли, лейтенант… Я не ошибаюсь? Нет? Хорошо. Дело в том, что на склоне третьей горы, незадолго до рассвета, был подбит флиринг лорд-канцлера. Машина упала в лес и взорвалась. По-видимому, вся команда погибла…
Графиня прервала рассказ, давая лейтенанту осмыслить услышанное.
- О, небо! – прошептал он, и его лицо стало пунцовым. – А сам милорд? Тоже погиб?
- Он ранен. Мы привезли его с собой. Да вон, кстати, мой управляющий и доктор спускают носилки, - графиня указала на флиринг. – Может быть, вы велите кому-нибудь помочь им.
- Да, да, конечно.
Лейтенант назвал двоих и приказал принять носилки.
- Только осторожнее, – предупредила их графиня. – Он очень плох.
- А кстати, почему нет медиков? – удивилась она. – Неужели Гуни не сообщил вам, что есть раненые?
- Да, он что-то говорил, - смутился лейтенант. – Но он сказал, что местный доктор вылетел к месту аварии, и я подумал, что этого будет достаточно.
Полисмен достал платок: от волнения он даже взмок. «Бедняга, - графине стало жаль его, - не каждый день на их участке разбиваются такие люди».
- Итак, лейтенант, чем я вам могу помочь?
- Во-первых, указать место аварии; во-вторых, объяснить, как вы там оказались; в-третьих, сказать, откуда вам так точно известно время, когда всё произошло, - лейтенант словно ждал её вопроса.
- Начнем с последнего. Незадолго до рассвета я проснулась, словно от толчка, видимо, тогда и прозвучал взрыв, но самого звука я не слышала. Когда впоследствии я оказалась на месте, пепел был ещё теплый. А обломки флиринга я нашла случайно. Каждое утро я совершаю прогулки на монофлере…
Лейтенант понимающе кивнул: он сам, иногда, прогуливался перед ужином.
- Так вот, на обратном пути я и наткнулась на разбитый флиринг. Мне даже и в голову не могло прийти, что он принадлежит самому Великому канцлеру. Я спустилась посмотреть, не нужна ли пострадавшим моя помощь, но поняла вскоре, что все погибли. В одном из пассажиров я узнала секретаря милорда, и тут мне стало ясно, чей флиринг я обнаружила.
- А откуда вы знаете секретаря лорд-канцлера? – заинтересовался лейтенант.
- Недавно я была в Сан-Реале. Милорд любезно согласился меня принять. В приемной сидел этот человек. Я его хорошо разглядела и запомнила.
- Отлично. Благодарю вас за объяснения, сударыня. Надеюсь, вы пошлете кого-нибудь со мной указать место происшествия?
- Разумеется. Да вот хотя бы Гийома. Он там уже был, видел, где я оставила монофлер и где нашла лорд-канцлера. Он вам все покажет.
- Хорошо, графиня, я жду у флиринга. Честь имею.
Лейтенант снова поклонился и пошел к полисменам.
Графиня отыскала управляющего и направила его к лейтенанту, а сама отправилась к доктору Вилмору. Старый доктор был обеспокоен.
- Лорд-канцлер в очень тяжелом состоянии, сударыня. Безусловно, Уайтфилду было бы нелегко, если бы он умер в его окрестностях, но, боюсь, будет ещё хуже, если он умрет в самом Уайтфилде.
- Так не дайте ему умереть! – воскликнула графиня.
- Что я могу поделать, Тия? – развел руками доктор. – Ему нужна операция. И очень сложная. Причем, немедленно. Нельзя терять ни секунды.
- Но вы же искусный хирург, - Тия умоляюще сложила руки на груди. – Сделайте что-нибудь.
- Вы так просите за него, словно он ангел, - проворчал доктор. – Но я-то знаю, что это за птица. Я боюсь, у меня рука не поднимется его спасти.
- Доктор, послушайте меня, - Тия вцепилась в рукав халата. – Я прошу вас спасти не его, я прошу вас спасти Уайтфилд.
- Графиня, я не хочу неприятностей, я боюсь принимать на себя такую ответственность, - признался доктор. – Если он умрет сам – это одно, а если под моим ножом - уже другое.
- Доктор Вилмор, вы никогда не были трусом. Решайтесь. Сами сказали - счет идет на секунды.
- Да, если не зашить аорту, он умрет от потери крови.
Лицо доктора Вилмора побледнело от внутренней борьбы. В нем противоборствовали две силы: чувство долга и какое-то другое чувство, которое нетрудно было определить. Наконец, он принял решение.
- Хорошо, прикажите перенести его в операционную.
- Благодарю вас, доктор Вилмор, - графиня от всего сердца пожала руку доктору и пошла отдать соответствующие распоряжения.
В её голове мелькнула мысль, что неплохо было бы связаться с управляющим лорда Блеквуда господином Догсоном. «И как я раньше об этом не подумала! – изумилась графиня Уайтфилд. – Сейчас он был бы далеко отсюда, а мы спокойно продолжали бы жить» Она, прихрамывая, вошла в кабинет.
- Гуни, свяжись с замком Блеквуд. Мне нужен их управляющий.
Через минуту тот доложил, что Блеквуд-касл на связи.
- Я говорю с господином Догсоном?
- Да, - ответил на другом конце хрипловатый голос, - я слушаю вас.
- В таком случае, перехожу сразу к делу. Полиция вам ещё не сообщила?
- Что?
- Что с лордом Блеквудом случилось несчастье.
- Несчастье? Так вот почему его до сих пор нет. Простите, если не ошибаюсь, графиня Уайтфилд?
- Совершенно верно.
- Сударыня, вы знаете, что с ним?
- Он ранен и находится здесь, у нас. Ему нужна срочная операция. Мой врач делает все необходимое, но помощь не помешала бы.
- Понимаю, и сейчас же свяжусь с правительственным госпиталем в Вестзее. Часа через два они будут у вас. Сударыня, я не знаю, как благодарить вас…
- Пока еще не за что, - сухо ответила графиня. – Поторопитесь, сударь.
Все оказалось так просто! Почему же тогда она растерялась и вызвала Уайтфилд? Цепь невероятных совпадений привела к тому, что в её доме оказался человек, на которого она совсем недавно призывала судьбу. И вот, когда возмездие уже считалось свершенным, вмешалась другая рука судьбы! А теперь старый доктор рискует своей жизнью, чтобы сохранить жизнь человеку, который, возможно, и не достоин этого.
Между тем, через каких-то полчаса сам император уже знал о трагедии, разыгравшейся в горах. Это известие не удивило его – он это предвидел – но несколько поколебало уверенность в незыблемости имперских устоев. Если уж здравомыслящий лорд-канцлер попал в ловушку… «Но все-таки, я не дам им победить. Последний день империи будет последним днем для всех. Я обещаю», - подумал император. Немедленно был вызван министр внутренних дел, который, из-за нерасторопности лейтенанта полиции, занимающегося этим делом, еще ничего не знал о случившемся. Получив по полной программе, министр устроил разнос начальнику департамента в Вестзее. Начальник, в свою очередь, отчитал комиссара участка, так что лейтенанта ждала незавидная участь.
Операция длилась больше часа. Графиня Уайтфилд ходила взад и вперед по коридору, стараясь унять нахлынувшее вдруг волнение. Она безжалостно теребила свою трость, словно от движения её пальцев зависел успех операции. Возможно, так оно и было, потому что три часа спустя из операционной вышел доктор Вилмор, усталый, но спокойный. По его уверенному виду графиня поняла, что тучи, сгущавшиеся над ними, рассеялись.
-Ну что, доктор?
-Все хорошо. Можно сказать, мне удалось невозможное, но радоваться пока рано. Должно пройти два или три дня. Тогда станет ясно, будет ли лорд Блеквуд жить.
-Я сообщила в Блеквуд о том, что произошло.
- Правильно сделали, - одобрил доктор.
- Я только удивляюсь, почему не сделала этого сразу, - графиня вздохнула, - столько хлопот вам доставила.
- Ничего странного, - улыбнулся тот. – Речь шла о жизни и смерти. А вы знали, что у вас есть прекрасный врач, который сможет ему помочь.
- Вы устали, доктор?
- Да, - он прикрыл глаза, - мне надо отдохнуть.
Однако отдохнуть ему не пришлось. Прибыли вестзейские врачи, высланные из правительственного госпиталя. Кое-кого доктор Вилмор знал лично.
- Жерар, здравствуй, - протянул ему руку невысокий, худой профессор. – Мне сказали, ты уже закончил.
- Да, Мон.
- Как успехи?
- Если бы успехов не было, я был бы уже далеко отсюда, - ворчливо заметил доктор. – Мне удалось кое-что сделать. Теперь надо только ждать.
- Снова шутишь? – профессор неодобрительно покачал головой. – Однажды твоя шутливость сыграла с тобой злую шутку. Помнишь? Мы можем его осмотреть?
- Конечно, так, думаю, будет лучше.
- Я потому и приехал сюда не один, - профессор многозначительно посмотрел на доктора. – Зато в тюрьме будет не скучно. Где он?
- Идемте.
Доктор Вилмор провел всех в комнату, где находился лорд-канцлер.
- Полагаю, в таком виде его транспортировать нельзя, - сказал профессор. – Придется мне остаться здесь.
- Я думаю, графиня не будет против, - заверил доктор.
Разместив врачей, графиня Уайтфилд с удивлением заметила, что наступил вечер. «Весь день пропал», - с горечью подумала она. В сутолоке ей не удалось увидеться даже с Эйрин. Графиня решила зайти к сестре, прежде чем отправляться спать. Легонько стукнув тростью, она открыла дверь и, удивленная, замерла на пороге: Эйрин в комнате не было.
- Эйрин, - на всякий случай позвала графиня и, как ожидалось, ответа не последовало.
«Только этого мне ещё не хватало. Вокруг неизвестно что творится, а она где-то ходит. Подожду, может быть придет»
Но Эйрин не появлялась. Графиня вышла из спальни, обошла весь дом, думая найти сестру в её излюбленных местах, затем пошла к домику Гийома.
- Добрый вечер, Ги, - устало поприветствовала его Тия. – Ты не видел Эйрин?
- Видел недавно. Она искала вас и, кажется, была чем-то очень расстроена.
- Странно. Я тоже не могу её найти.
- Мне помочь вам?
- Спасибо, Гийом, опроси прислугу, может кто-то что-нибудь знает
Гийом помчался к пристройке, а графиня решила ещё раз пройтись по саду. Она шла мимо беседки, как вдруг услышала чьи-то голоса. Тия прислушалась, подумав, что там Эйрин, но сразу же поняла, что ошиблась: голоса были мужские.
- Не могу поверить… Ты спас ему жизнь! И это после всего, что он тебе сделал? Жерар, ты удивительный человек. Если бы с моей семьей случилось нечто подобное, я пренебрег бы своим долгом, только бы увидеть, как корчится он в предсмертных судорогах. И молил бы небо, чтобы оно послало ему минуту просветления. И тогда я спросил бы его: «Ты помнишь, как убил мою жену и моего сына?»
Графиня Уайтфилд застыла от изумления, услышав эти слова. Она догадалась, кто разговаривает в беседке. Это были доктор Вилмор и профессор Мон из Вестзее. Тия медленно приходила в себя от услышанного. А между тем, после минутной паузы, донесся голос доктора.
- Нет, Мон, ты ошибаешься. Я обычный человек и знаю цену ненависти. Сколько раз я мечтал вонзить нож ему прямо в сердце! Сколько раз я молил небо послать мне такую возможность! И сегодня я впервые пожалел, что стал врачом и связал себя клятвой не причинять зло людям. Я поселился здесь только из-за близости к Блеквуд-каслу в надежде встретить когда-нибудь этого мерзавца. И вот эта встреча произошла…
Доктор Вилмор горько рассмеялся, а потом продолжил внезапно изменившимся голосом:
- Я сшивал его раны, а перед моими глазами стояли раны жены и сына, которые мне излечить не удалось…
Его речь прервалась стоном боли и отчаяния. Тия не верила тому, что слышала. Она и представить себе не могла, о чем просила доктора, когда умоляла сделать операцию лорду Блеквуду.
- Но что же изменилось, Жерар? Что изменилось?! – воскликнул профессор.
- Что изменилось? – переспросил доктор. – Я попал к этим людям. Я живу среди них. И я люблю их. Они стали моей второй семьей. Смерть этого негодяя неминуемо отразилась бы на них. Я дал ему убить свою семью, но этих людей погубить не позволю. К тому же, ты видел графиню?
- Удивительная девушка, похоже, на ней все здесь держится…
- Её родители погибли, когда ей было шесть лет. И мне почему-то кажется, что здесь тоже не обошлось без этого лорда. И скажу больше, по-моему, она знает об этом … Я видел её лицо, когда она смотрела на лорда Блеквуда. Мне знаком этот лихорадочный блеск в глазах. Я много раз видел его, когда смотрелся в зеркало. И она нашла в себе силы преодолеть всё, потому что думала не о себе, а о тех, кто живет под покровительством Уайтфилда. Её пример помог мне. Но странное дело, когда я закончил, из моего сердца ушла ненависть, и, знаешь, мир стал словно бы ярче, прекраснее. Мне стало легче.
Голоса умолкли, а Тия вдруг поняла, что подслушивает чужой разговор. Ей стало стыдно. И в то же время она почувствовала огромную благодарность к доктору за его благородный поступок, и жалость к нему, и радость, оттого что такие люди есть на свете. «Какой ужас! Я забыла об Эйрин, - спохватилась Тия. – Где же она?» От волнения она стала хромать еще сильнее, у неё даже заныла сломанная нога. «Пойду к себе, - решила графиня, - подожду Гийома, что он скажет»
На землю уже опустилась ночь. Мириады звезд вспыхнули в черном небе, опоясав Зейду потоком спутников и метеоров, на которые совсем недавно смотрел лорд Блеквуд, вспоминая гордую и независимую графиню, что, впрочем, не было ей известно.
Графиня Уайтфилд поднялась в кабинет и открыла дверь спальни. Исчезнувшая Эйрин мирно спала на её кровати, подложив под щеку ладонь и посапывая во сне. Тия полюбовалась на неё немного и, стараясь не разбудить, укрыла пледом – ночь обещала быть прохладной.
- Нет, я правильно поступила, - подумала она. – Месть не стоит того, чтобы из-за неё принести страдания этому нежному и милому существу, моей любимой Эйрин. Она так спокойна и безмятежна, я даже завидую ей немного.
Стараясь ступать как можно тише, графиня вернулась в кабинет. Должен был прийти Гийом, который не замедлил явиться.
- Графиня…
- Тише, Ги, - прервала она его. – Эйрин здесь. Она заснула в моей комнате.
- О, небо, а я уже было испугался, - обрадовался старик.
- Отдыхай, - отпустила его графиня, - и спасибо тебе за все.
- Спокойной ночи, госпожа.
Когда управляющий ушел, она устроилась на диване и, наконец, закрыла глаза.

9

Сказать, что он был счастлив, значило не сказать ничего. Он наслаждался тем, как она входила в его комнату, спрашивала «о самочувствии милорда», желала ему доброго дня и скорейшего выздоровления. Она оставалась иногда, когда сиделка выходила, и тогда он всегда просил пить, чтобы иметь возможность прикоснуться к её нежным, изящным пальцам. Порой она просто стояла у окна, наблюдая за тем, что происходит в саду, а он любовался ею, словно она была неземная богиня, неизвестно зачем спустившаяся в этот мир. Его внутренний голос твердил ему, что это смешно и глупо, что он превратился в мальчишку, что надо вернуться к делам, но все увещевания разума исчезали бесследно, стоило ей только, слегка прихрамывая, войти в эту дверь.
Лорд Блеквуд медленно, но верно поправлялся. В очередной раз ему удалось доказать врагам, какими силой и могуществом он обладает. Вырвавшись из объятий смерти, лорд Блеквуд словно сказал им: видите, я неуязвим.

Приезд врачей из правительственного госпиталя избавил доктора Вилмора от необходимости ежедневного общения с лорд-канцлером, чему он был все-таки рад, несмотря на то, что уже не испытывал к нему ненависти, как прежде. Обследование показало, что лорд Блеквуд получил серьезные травмы, но благодаря операции, проведенной доктором Вилмором, его жизни ничто не угрожало. Лорд-канцлер Правительства Его императорского Величества был спасен.
Личный врач императора также побывал в Уайт-касле. Позднее он докладывал императору, что лорд-канцлер получил квалифицированную помощь, что состояние больного не позволяет перевезти его в другое место и что в Уайтфилде он имеет все необходимое. В конце доклада личный врач императора сделал предложение представить доктора, спасшего жизнь лорд-канцлеру, к награде, но Его Величество не придал этому значения, и доктор Вилмор остался без медали.
После операции лорд Блеквуд несколько дней не приходил в сознание. Графиня Уайтфилд не находила себе места. Она так и не заснула в ту ночь. Её охватило странное беспокойство, какая-то безотчетная тревога, которой графиня не могла себе объяснить. Нечто проникло в её сердце и вызывало щемящую дрожь и замирание при мысли о возможной смерти лорд-канцлера. Эти несколько дней графиня Уайтфилд сама находилась словно бы между жизнью и смертью. Её волнение было настолько сильным, что профессор, оставшийся в Уайтфилде, позволил ей заходить в комнату лорд-канцлера, чем она довольно часто пользовалась, причем тот уже не казался таким величественным и страшным, как ранее. Его настигла умело выпущенная мина и сделала беспомощным и неподвижным.
Это случилось, когда она напряженно всматривалась в лицо лорда Блеквуда, стараясь отыскать на нем признаки улучшения. Вдруг он внезапно открыл глаза и уставился на неё изумленным взглядом.
Лорд Блеквуд не верил тому, что видел. Перед ним стояла графиня Уайтфилд, озаренная лучами солнца, словно житель неба, не имеющего берегов.
- Богиня! – попытался воскликнуть лорд Блеквуд, но его губы только слабо шевельнулись в ответ на эту мысль.
Графиня была ужасно рада выздоровлению лорд-канцлера. Правда, его взгляд несколько озадачил её и привел в замешательство, но она приписала это шоку и нервному напряжению: человек чуть было не погиб. Однако, впоследствии, ей чудились во взгляде лорда Блеквуда мимолетные искорки то живого интереса, то непонятного восхищения, но это графиня объясняла уже перенапряжением своих собственных нервов.
- Графиня, очень любезно с вашей стороны, что вы меня периодически навещаете, - поблагодарил ее лорд Блеквуд, а через минуту продолжил (он был всё ещё слаб). – Говорят, это вы нашли меня в лесу.
- Да, милорд, - ответ прозвучал несколько сухо, что лорд Блеквуд сразу заметил.
« А она совсем не изменилась, только к гордости прибавилась ещё и холодность, - решил он. – Похоже, графиня меня и правда не очень любит»
- Я глубоко признателен вам за это, - лорд Блеквуд постарался вложить в эти слова побольше нежности, а в голос побольше бархата.
Какая-то едва уловимая тень промелькнула в глазах графини и исчезла. За исключением этого ни один мускул не дрогнул на её лице, когда она ответила:
- Не надо меня благодарить, милорд, каждый на моем месте поступил бы также.
- Вряд ли те, кто хотел меня убить, сделали бы мне такое одолжение, - улыбнулся лорд Блеквуд.
- Это было бы, по меньшей мере, странно, - согласилась графиня.
- Вы всегда так откровенны, сударыня?
По тону лорд-канцлера она поняла, что тот недоволен её замечанием. Однако графиня Уайтфилд была не из тех, кто изменяет однажды сказанному слову.
- Да, милорд, - спокойно ответила она лорду Блеквуду, устремив на него чистый, но твердый взгляд голубых глаз.
Эти глаза были ясны, как весеннее небо, отчего сердце Великого канцлера наполнилось каким-то неизъяснимо сладким чувством. Он хотел напустить на себя строгий вид, но не смог и снова улыбнулся.
- Весьма похвально, графиня. Сейчас нечасто услышишь такое заявление, а уж тем более слово правды. Но вы, я слышал, занимаетесь коммерцией? Как же вам удается следовать вашим принципам? Это, наверное, плохо отражается на бизнесе?
- Настолько плохо, - графиня довольно усмехнулась, - что мне почти удалось восстановить уровень оборотов моего отца, значительно снизившихся после его гибели.
- Для вас это было тяжелым ударом? – вздохнул лорд Блеквуд.
- А вы как думаете? – ответила графиня Уайтфилд вопросом на вопрос. – В шесть лет остаться одной, без дома и семьи, без средств к существованию, на попечении старого отставного солдата. Он добрый человек, но заменить отца и мать…
Она покачала головой.
- Отчасти я понимаю вас, - лорд Блеквуд прикрыл глаза, потому что всё внезапно поплыло и закачалось. – Я тоже рано осиротел. Правда, обо мне заботился дядя, и мне было, что наследовать. Однако я знаю, как это тяжело.
Он устало посмотрел на графиню, видимо, слабость давала о себе знать. Она заметила это и обрадовалась, увидев возможность перевести разговор на другую тему, потому что боялась выдать, ненароком, мысли, охватившие её под грузом воспоминаний.
- Милорд, вы устали? Вам надо отдохнуть.
- Не беспокойтесь, я хорошо себя чувствую. Лучше скажите мне, что происходит в мире.
- Да ничего не происходит.
- Странно, я ранен, лежу здесь и ничем не руковожу, а в мире ничего не происходит, мир цел и невредим… И что же? Никаких волнений?
- Нет, милорд. Насколько я знаю, в Вестзее была стычка, но повстанцев быстро рассеяли. И все же вам лучше немного поспать …
Лорд Блеквуд хотел что-то возразить, но тут вошла сиделка, а спорить в её присутствии с графиней ему почему-то не хотелось, да и силы действительно подошли к концу. Он сделал движение головой, как бы соглашаясь, и опустил веки. Графиня вышла.
Ей встретился профессор Мон и доктор Вилмор.
- Вы от милорда, сударыня?
- Да, он ещё слаб, ему нужно отдохнуть.
- Я хотел осмотреть его, - в нерешительности остановился профессор.
- Может, он не успел заснуть, - пожала плечами графиня, собираясь уходить.
- Как он?
- Мне показалось, что с ним всё в порядке. Он уже остроумничает.
Доктор Вилмор улыбнулся: графине трудно будет скрывать свою неприязнь к лорд-канцлеру, слишком уж ехидно прозвучала её последняя реплика. Профессор Мон неодобрительно покачал головой:
- Госпоже графине не стоит так говорить о милорде. Это неудобно и … опасно, иногда.
- Что ж, тогда забудьте о моих словах, профессор, сделайте вид, что этого разговора не было.
Профессор Мон пожал плечами.
- Речь не обо мне… Говорят, стены тоже умеют слушать.
- Да, но не умеют говорить. Доносят, обычно, люди, а живущие здесь не более разговорчивы, чем стены.
Графиня Уайтфилд отвесила обоим докторам легкий поклон и удалилась. В последние дни она была настолько поглощена свалившимися на неё проблемами, что совсем забросила свои коммерческие дела. Необходимо было проверить состояние расчетов, соблюдение сроков, занести в книгу доходы и обороты, и многое другое. Поэтому графиня сразу же направилась в кабинет. Никогда она ещё не занималась делами с таким воодушевлением. Бизнес был налажен достаточно четко, и её временный уход от дел не нарушил размеренного хода событий. Все точно знали, что от них требуется и, в соответствии с этим, исполняли свою работу. В целом она осталась довольна итоговым сальдо. К ней вернулось безмятежное настроение прошлых дней. В этот момент и вошла Эйрин. Одного взгляда на сестру было достаточно, чтобы понять: та убита горем.
- Что случилось, Эйрин? – встревожилась Тия. – Ты такая печальная.
- Я не знаю, что мне делать, - Эйрин с отчаянием посмотрела на сестру.
- Расскажи мне, что произошло?
- Тия, ты помнишь лейтенанта Армонти? Он бывал у нас по делам службы.
- Конечно, Эйрин, я его хорошо помню, - графиня начала догадываться, в чем причина её расстройства.
- Так вот, Тия, мне стыдно признаться в этом, но я его очень сильно люблю, - Эйрин с опаской посмотрела на сестру, так как знала, что та могла и не одобрить этого чувства.
Графиня заметила её взгляд и, чтобы подразнить Эйрин, напустила на себя суровый и непреклонный вид.
- Эйрин! Что я слышу? Ты заявляешь мне, что любишь человека, которого видела всего лишь несколько раз. Это шутка?
- Тия, выслушай меня и не сердись, прошу тебя. Как только я увидела его в первый раз, то поняла, что хочу видеть его снова и снова. Однажды мы встретились. Он прогуливался в окрестностях на монофлере, как и я. Мы разговорились. Тогда нам и пришла в голову мысль…
- Странно, что вам с лейтенантом вообще приходят в голову какие-то мысли. Я думала, одному она нужна для того, чтобы носить фуражку, а другой, чтобы носить прическу, - насмешливо заметила Тия.
- Сестричка, так ты не сердишься?! - Эйрин смотрела на неё широко распахнутыми глазами, и у графини больше не было сил сохранять серьезность. Она весело рассмеялась.
- Разве на тебя можно сердиться, Эйрин? Ты, как ребенок. Неужели ты думаешь, что твои продолжительные прогулки остались незамеченными? Я сразу обо всем догадалась. Особенно по твоему лицу, когда вы встречались с лейтенантом здесь, в доме. Ты совсем не умеешь скрывать свои чувства.
- Это плохо, Тия?
- Нет, наоборот. Просто иногда бывают моменты, когда истинные чувства показывать слишком опасно, - в глазах графини мелькнула тьма.
Эйрин внимательно посмотрела на сестру.
- Ты говоришь об этом человеке? О лорде Блеквуде? Тия, я знаю, что ты его не очень любишь, и просто не могу понять почему. Ведь он оставил в покое наши земли и поселенцев.
- Иногда человек может вызывать неприязнь непроизвольно, без всякой причины. Может быть, сказывается общественное мнение. Лорд-канцлера все не очень любят здесь.
- Тия, мне кажется порой, что ты чего-то не договариваешь, – призналась Эйрин. – Тебя мучает какая-то тайна?
- Не выдумывай. Нет у меня никаких тайн. Это больше похоже на тебя, но вернемся к делу. Что же так расстроило тебя, Эйрин?
- Понимаешь, Тия, - её глаза наполнились слезами. – Он пилот космического флота. Его призвание космос, а не Зейда.
- Он сам сказал тебе об этом?
- Нет, я подумала так. Ведь Леон поступил в академию только для того, чтобы быть похожим на отца, а командор Армонти всю жизнь провел на кораблях, значит и Леон будет должен…
Эйрин расплакалась.
- Эйрин, успокойся, не надо, лучше расскажи мне, что сказал лейтенант Армонти.
- Он сказал… Он сказал, что перед выпуском они все подписали контракт, по которому через несколько месяцев должны будут отправиться на корабли космического флота, чтобы нести службу на сторожевых базах Зейды. А ещё он сказал, что не подписал бы этот контракт, если бы знал тогда, что встретится со мной, а теперь ничего нельзя сделать. Никто не в силах отменить приказ министра обороны, кроме… О, Тия! Так ведь лорд-канцлер может! И он здесь!
Лицо Эйрин озарилось таким светом надежды, что Тия вздрогнула. Её сестра любит этого лейтенанта и, если она, графиня Уайтфилд, попросит милорда об одолжении, он не откажет ей. В этом графиня была почему-то уверена, но сама мысль о том, чтобы просить лорда Блеквуда о милости, была невыносимо противна. Ей не хотелось одалживаться у этого человека.
- Эйрин, но ты сама только что сказала, что призвание лейтенанта Армонти космос.
- Да, но он согласен забыть о космосе, только бы остаться со мной.
- А сможет ли он сделать это? Не будет ли он страдать и обвинять тебя в том, что ты лишила его мечты, заставила отказаться от главного дела в жизни? – Тия вопросительно посмотрела на Эйрин. – Ты уверена, что лейтенант Армонти согласился бы просить Великого канцлера оставить его здесь?
Эйрин задумалась. Что-то подсказывало ей, что её Леон не пошел бы на это даже ради любви. Она представила тот момент, когда все его друзья должны будут отправиться в черную бездну без конца и без края, чтобы там встретиться со своей судьбой, а он будет провожать их глазами, полными муки, потому что среди пилотов космического флота не принято плакать. Как будет разрываться его сердце! Какие мысли посетят его тогда? Вдруг и родится в нем червь сомнения, и будет грызть, пока не погубит их любовь.
- Не знаю, Тия, - сказала, наконец, Эйрин. – Может быть, ты и права. Но что же делать? Как мне быть? Ведь я люблю и не мыслю себя без него.
- И ты не сможешь забыть этого лейтенанта?
- Нет, никогда! – горячо воскликнула Эйрин. – Он всегда будет здесь… и здесь.
Она положила одну руку на лоб, а другую на грудь, в том месте, где находится сердце.
- Это тебе только кажется.
- Нет, Тия, ты не права. Ты не знаешь, что такое любовь. Это чувство рождается внезапно, иногда помимо твоей воли, но, раз проникнув в сердце, оно разрастается в груди, наполняет тебя счастьем и светом, и тянет к тому, кто дороже всего в целом мире. И ты уже не можешь распоряжаться собой… С этим чувством нельзя распрощаться. Его можно скрыть, заглушить, заставить молчать, но избавиться от него можно только лишившись жизни.
- Эйрин, но это же абсурд.
- Я тоже так думала, пока не увидела лейтенанта Армонти. Говорят: «Он похитил её сердце». Неправда! Он похитил всю Эйрин Уайтфилд. Я живу только потому, что надеюсь на встречу с ним. А что я буду делать, когда он покинет меня?
- Снова надеяться, - задумчиво сказала Тия, любуясь ярким блеском глаз Эйрин. Она была прекрасна в тот миг.
- Да, я буду надеяться и ждать, - Эйрин схватила сестру за руку. – Я выйду за него замуж, и пусть он летит хоть на край Вселенной. Я буду его ждать, буду верить в нашу встречу, и Леон обязательно вернется ко мне.
- Это очень трудно.
- Я знаю, но я смогу.
Сердце Тии наполнилось гордостью за слова Эйрин и за то, как они прозвучали. Она почувствовала душой их большую и светлую любовь, и незаметно помогла сестре понять свои сокровенные мысли. Но верно ли она поступила? Может быть, лейтенант Армонти был прав, когда хотел отказаться от Эйрин? Ведь ждать всю жизнь – нелегкая судьба. Сейчас Эйрин молода, и все ей кажется легким и возможным. А что будет через несколько лет, когда она познает ужас и холод одиночества. Не обвинит ли её сестра в равнодушии, не заподозрит ли что-то плохое, не углядит ли какой-то скрытый умысел во всей этой истории? На этот раз графиня сомневалась в правильности принятого решения. Был, правда, еще один выход – попросить за лейтенанта лорд-канцлера, но волны белесого ужаса накатывали на неё при этой мысли.

10

- Я уж и не знаю, радоваться мне тому, что поправляюсь, или нет.
Лорд Блеквуд внимательно следил за лицом графини. Настолько внимательно, что она смутилась.
- Почему же нет? – Тия удивленно посмотрела на лорд-канцлера.
- Мне сказали, когда я был без сознания, вы каждый день заходили в мою комнату, - ответил он, улыбаясь. – А с того дня, как я пришел в себя, вы бываете очень редко.
- Простите, милорд, но профессор Мон рекомендовал вам полный покой, и я не хотела беспокоить вас, - объяснила графиня.
- Пусть он сгинет, этот профессор! – воскликнул лорд Блеквуд. – Вы меня ничуть не беспокоите, скорее, наоборот, в вашем присутствии я, как никогда, ощущаю стремление к жизни, поэтому приходите ко мне почаще.
- Хорошо, милорд, - растерянно согласилась графиня.
И вот уже целую неделю она приходила к лорд-канцлеру, беседовала с ним на различные темы и не раз приводила его в неописуемый восторг каким-нибудь удачным замечанием или глубокой мыслью.
- Вы чрезвычайно умны, сударыня, - похвалил её однажды лорд Блеквуд. – Беседовать с вами одно удовольствие.
Графиня любезно улыбнулась, словно его похвала нисколько ей не льстила. И лорд Блеквуд отметил это.
«Есть во всем этом нечто странное, - размышлял он позже. – Она ведет себя безукоризненно. Но что-то исходит от неё!.. Какие-то волны неприязни. Когда она рядом, я испытываю непонятное беспокойство. И этот странный бред! Эти её слова о том, что я погубил Уайтфилд. Или это был не бред? Что если ей известно что-то?.. Не может быть. Иначе она просто оставила бы меня умирать в лесу… Впрочем, графиня слишком умна, чтобы не понять, какими неприятностями грозила бы Уайтфилду моя гибель. Сейчас она – спасительница, и я, что ни говори, обязан ей жизнью. И мне так приятно, что моя жизнь находилась в её руках! Они, наверное, такие нежные и ласковые…» Лорд Блеквуд мечтательно прикрыл глаза, будто пытаясь представить себе ее руки на своей груди. «Во что бы то ни стало надо разобраться с этим», - решил лорд-канцлер, но он чувствовал себя счастливым в те часы, когда она была рядом, и ему не хотелось ни в чем разбираться. Графиня все больше и больше захватывала его воображение.
- Так, значит, политику, проводимую правительством, не одобряют в Вестзее? – лорд-канцлер улыбнулся своей особенной, чуть насмешливой улыбкой.
- Вы знаете это не хуже меня, милорд, - графиня уклонилась от прямого ответа.
- Чего вы боитесь, сударыня? Гнева лорд-канцлера? Но он обязан вам жизнью и смиренно выслушает каждое ваше слово.
Графиня бросила на него странный взгляд и ничего не сказала.
- Вы кормите меня из своих рук, ухаживаете за мной, и, получается, все же боитесь.
- За вами ухаживает медсестра, милорд, - возразила графиня. – Я только исполняю иногда ваши маленькие просьбы.
Лорд Блеквуд с нежностью посмотрел на неё.
- И я вам за это очень благодарен.
- Мне приятно это слышать, - графиня постаралась улыбнуться, но улыбка не получилась.
- В самом деле? - лорд Блеквуд внимательно изучал её лицо.
Тия в тот же миг поняла, что сделала что-то не так, и она совершила невозможное: собралась с силами и посмотрела ему прямо в глаза, причем, вложила в свой взгляд всю доброжелательность, какую только смогла обнаружить в своем сердце. Все замерло в ней, когда их взгляды встретились, но она выдержала и даже нашла в себе смелость произнести:
- Конечно, милорд, ваша благодарность многого стоит.
- И во что же вы её оцените, графиня? Я в долгу у вас, а я не люблю быть должным, - он все ещё держал её взгляд.
- В нашу дружбу, милорд, и в ваше к нам расположение, - улыбнулась Тия.
На этот раз улыбка получилась искренней, и лорд Блеквуд был вынужден признать, что ничего не понимает. Либо графиня была великой лицемеркой, во что верить не хотелось, либо она действительно не испытывала к нему вражды, что давало ему какой-то шанс и надежду.
- Можете в них не сомневаться, сударыня, - заверил он графиню. – Но все же, как рядовому подданному императора, вам есть, что мне сказать.
- Должна вас разочаровать, милорд, но мне не в чем упрекнуть правительство. Я полностью поддерживаю политику Кабинета. За всю свою недолгую карьеру в бизнесе я только и слышала одни упреки и критику, но ни разу никто не сказал, что надо сделать там-то и там-то, чтобы изменить то-то и то-то. Всегда говорят лишь о том, что не надо было делать. У меня сложилось впечатление, что эти критики сами не знают, какие меры нужно предпринять. По-моему, курс правительства является самым оптимальным для наших условий.
- Да, но оппозиция выступает за изменение самих условий, - заметил лорд Блеквуд.
- А насколько реально их изменить? – графиня усмехнулась. – Хотя, новые условия дали бы новые возможности. Для нас открылся бы доступ к мировым технологиям, повысился бы уровень жизни, знаний. Следует признать, что мы получили бы больше выгод от вступления в Конфедерацию, чем потерь.
- Вы всё правильно говорите, но, увы, император не хочет пожертвовать немногими своими привилегиями для большего процветания Зейды.
- Неужели об этом говорят и в правительстве?
- Правительство – это я, графиня.
- Я знаю, но…
- Я говорил об этом с Его Величеством, - пояснил лорд Блеквуд.
Графиня Уайтфилд изумленно смотрела на лорд-канцлера. Он так просто говорил об этом, что трудно было поверить в его слова. «Неужели это тот самый человек, которого обвиняют во всех злоключениях Зейды?» Лорд Блеквуд уловил сомнение в глазах собеседницы и помрачнел: «Она не верит мне. Ну что ж поделаешь, придется набраться терпения» Однако он ошибся. Графиня Уайтфилд верила. Что-то в её сердце подсказывало ей: лорд-канцлер не лжет. Но это ничего не меняло. Для неё этот человек по-прежнему оставался кровным врагом.
- В конце концов, это вопрос времени, - продолжал лорд Блеквуд. – Когда-нибудь все закончится, и даже император поймет, что пришел его час.
- Странно…
- Что странно?
- Что вы так говорите, милорд.
- Как это так?
- Ну, о том, что придет час императора.
- Хм… Я не об этом говорю, я говорю, что он в состоянии это понять.
- Вы не согласны с императором, но вы ему преданны?
- Да, я солдат, и верен своей присяге. Пока будет кому служить, я не изменю своему слову.
- Вы человек чести, милорд. Наверное, в вашей жизни не было ничего, за что стоило бы краснеть?
Лорд Блеквуд бросил на графиню быстрый взгляд, но та безмятежно поигрывала медальоном, который всегда носила с собой.
- У всех бывают ошибки, - медленно сказал он, продолжая наблюдать за её лицом.
Оно вспыхнуло удивлением, а ясные глаза графини обратились на лорда Блеквуда.
- Неужели у вас были ошибки?
Тот усмехнулся, подумав: «Нет, она ничего не может знать о той ночи», а вслух сказал:
- Разумеется, есть вещи, которые я не сделал бы при других обстоятельствах, но в наших условиях, как вы выражаетесь, они, увы, необходимы.
- Вы говорите о пытках и слежке?
- Да, графиня. Согласитесь, что если бы я не предпринимал попыток выследить и обезвредить повстанцев, то меня давно не было бы в живых.
- Но и вы должны признать, милорд, что, несмотря на все ваши усилия, повстанцам чуть было не удалась их попытка.
- Браво, графиня, вы превосходны, - засмеялся лорд Блеквуд. – Однако должен вам сказать, что если бы я последовал здравому смыслу и рекомендациям службы безопасности, то не лежал бы сейчас в вашем доме. Я пошел на риск. Так что в том, что случилось, скорее, моя заслуга, а не повстанцев.
- Но, милорд, зачем было рисковать? Чего вы хотели этим добиться?
«Я добился того, что нахожусь в твоем доме, разговариваю с тобой, любуюсь твоим прекрасным лицом и прикасаюсь к твоим нежным рукам», - подумал лорд Блеквуд. Видимо, в его взгляде что-то отразилось, так как графиня отошла к окну, пытаясь скрыть замешательство: «Мне это снится или происходит наяву? Он так смотрит, словно…» Она оборвала себя на полуслове, потому что даже в мыслях не хотела повторить внезапно озарившую её догадку. «Нет, мне это кажется» Графиня снова посмотрела на лорда Блеквуда, но его глаза излучали только холодную насмешливость и ничего более. Вздох облегчения непроизвольно вырвался у неё из груди.
- Что ж, милорд, пожалуй, я пойду, с вашего позволения.
- Но я же вам не ответил.
- Ответите в другой раз. Мне действительно пора идти.
- Хорошо, идите, спасибо за то, что нашли время меня навестить.
Лорд Блеквуд торжествующе улыбнулся. Он заметил последний взгляд, который бросила на него графиня, и уловил в нем осознание того, почему ему так нужно её присутствие. Правда, были там и изумление, и недоверие, и ужас, но главное он знал: теперь она во всем будет видеть намек на это, будет думать об этом и постепенно привыкнет к этой мысли. А через некоторое время он уедет и вернется вновь, и тогда уже никто не помешает ему осуществить свои планы.
Графиня Уайтфилд в сильном волнении ходила по саду. Сейчас, когда лорда Блеквуда рядом не было и можно было не скрывать своих чувств, она находилась в состоянии крайнего негодования, причем, больше всего была зла на себя за свою несдержанность. Несколько раз ей с трудом удавалось избежать неприятностей, но только благодаря своей феноменальной выдержке. Лорд Блеквуд, к счастью, ничего не знал об этой черте характера графини, иначе её невинный взгляд и безмятежность не обманули бы его наблюдательного глаза. «Я же дала себе слово – ничем не выражать своей неприязни, а сама даже подходящую случаю улыбку не могу изобразить, - мысленно ругала себя графиня. – И ко всему прочему, нужно же мне было лезть со своими высказываниями и замечаниями! Сидела бы себе, меньше говорила и больше слушала. Смотрела бы с восхищением ему в рот… В конце концов, это быстро надоедает. Так нет же… Он так странно смотрит на меня, когда я с ним говорю, а сегодня в его взгляде я прочитала такое!… О! Я не могу всего этого выносить. Убийца! Он лишил меня самого дорогого на свете, а теперь дает понять мне, что я ему не безразлична. Какое коварство! Лорд Блеквуд, поистине чудовище! Хорошо, что я знаю о мерзости, которую он совершил. А если бы не знала? Вдруг я ответила бы на это чувство? Страшно подумать. Я говорила бы ему о любви, а он злорадствовал бы в душе, представляя лица тех, кто смотрел на нас в тот миг из-за дальнего горизонта. И каждую минуту, проведенную с лордом Блеквудом, в них вонзались бы невидимые стрелы, причиняя ужасную боль. Они столько лет взывают о мщении, а я, вместо того, чтобы лишить этого негодяя жизни, вернула ему её. И как еще небесный меч не разрубил меня за такое кощунство!»
Графиня носилась по саду, воздевая руки к небу и размахивая перед собой кулаками. Её терзало сожаление о том, что она упустила прекрасную возможность осуществить свою месть. «Да, нам пришлось бы нелегко, но никто не посмел бы обвинить меня в трусости или жадности. А теперь каждый вправе сказать, что графиня Уайтфилд испугалась бедности и смерти, поэтому и склонила голову перед врагом, которому лично должна была вонзить нож в сердце. О, небо! Неужели я сделала это из-за груды камней и нескольких акров земли?» Её ужаснула эта мысль, но она чувствовала, что не алчность руководила ей, а что-то другое, чего графиня сама не могла себе объяснить. Она внезапно остановилась, подняла глаза и… увидела Эйрин. Та с неописуемым изумлением смотрела на сестру. Она еще никогда не видела Тию такой, с пылающими щеками и воинственным выражением на лице. Графиня невидящим взглядом окинула Эйрин, но через минуту её глаза озарились голубыми лучами радости и облегчения. Сомнения прочь, дело не в доме и не в земле, дело вот в этой сияющей девочке, которую она имела счастье называть своей сестрой и любила больше самой жизни. Разве Эйрин не достаточно настрадалась? Графиня энергично тряхнула головой, отгоняя нахлынувшие мысли.
- Тия, что с тобой?
Эйрин подошла к сестре и взяла её за руку.
- А что случилось?
- Ответь мне, что с тобой происходит?
- Да ничего, не волнуйся. С чего ты взяла? – улыбнулась графиня. – Все в порядке, просто я увлеклась размышлениями.
- Ничего себе – размышления! – воскликнула Эйрин. – Мне показалось, что ты готова растерзать всякого, кто встретится на твоем пути.
- Не преувеличивай.
- Я серьезно. Мне даже страшно стало, когда я тебя такой увидела.
- Эйрин, ты заблуждаешься.
- Хорошо, Тия, но одно я знаю точно – тебе в голову пришла дурная мысль.
- Почему ты в этом так уверена? – графиня улыбнулась.
- Это ведь всё из-за того господина, который чуть не погиб недавно?
- Нет, Эйрин, нет.
- Не лги мне, Тия. Ты умеешь надевать маски, но я под любой из них вижу твоё настоящее лицо. И сейчас я вижу на нем тень ненависти.
- Хорошо, Эйрин, я скажу тебе, почему мне не нравится лорд Блеквуд. Ты знаешь, как я отношусь к людям. Я уважаю их, независимо от того, какое положение они занимают в обществе, потому что и сама была, если не на самом дне, то, по крайней мере, очень и очень от него близко. Не будь у нас Уайтфилда, мы ничем не отличались бы от тех поселенцев, которых притеснял управляющий лорда Блеквуда. Да, он оставил в покое наших людей, но сколько других людей страдает от его произвола! Лорда Блеквуда нисколько не волнует их жизнь, иначе, он выгнал бы господина Догсона. Но ему все равно. Тот приумножает его деньги, как будто это самое главное в жизни. Я не могу, да и не хочу, хорошо относится к подобным людям.
- Но все же ты не оставила его умирать в лесу.
- Да, не оставила, но только потому, что тогда лишилась бы великой чести называть себя человеком.
- Тия, - Эйрин бросилась ей на шею, - я так люблю тебя.
- Я тоже тебя очень люблю, Эйрин, - графиня поцеловала сестру в лоб. – Да, но что случилось, ты так и не сказала?
- Приехал господин Догсон. Он хочет тебя видеть.

11

Управляющий лорда Блеквуда был совсем не страшным: среднего роста, плотного телосложения, с уже заметной плешью в седеющих волосах. На вид ему было не более сорока. Графиня Уайтфилд приняла его в гостиной.
- Госпожа графиня, - господин Догсон учтиво поклонился, - простите, что отнимаю у вас время, но я счел своим долгом представиться вам и попросить разрешения навестить милорда.
- Что за церемонии, господин Догсон, вы можете навещать его, когда захотите.
- Большое спасибо, госпожа графиня. Не сочтите это за дерзость с моей стороны, просто мне показалось, что было бы невежливо разгуливать по вашему дому, не спросив позволения.
- Вы очень любезны, господин Догсон.
Графиня Уайтфилд чуть кивнула головой, давая понять, что разговор окончен. Догсон поклонился и ушел. «Весьма любопытный субъект, - подумала графиня. – Кажется, я поняла секрет его успеха. Когда надо он проявляет решительную твердость, граничащую подчас с жестокостью, но может быть до подобострастия любезен с тем, с кем это необходимо. При этом Догсон никогда не подчеркивает своей значимости, а ведь мог бы звонить на каждом шагу, что является доверенным лицом самого лорд-канцлера. Графиня усмехнулась. Она никогда не вела дела с Блеквудом, но могла себе представить, какой атаке подвергаются потенциальные партнеры Догсона по бизнесу.
Догсон привез лорду Блеквуду тревожные новости. Министр внутренних дел уже не раз докладывал о некотором расстройстве в деятельности правительства: без лорд-канцлера все-таки было трудно держать в руках огромное хозяйство империи. Император лично разговаривал с Догсоном по внутренней линии правительственной связи и просил его выяснить, нельзя ли милорду вернуться в Сан-Реаль. К тому же, император обеспокоен поступившими к нему сведениями о новом покушении на лорд-канцлера. Пользуясь незащищенностью Уайт-касла, повстанцы хотели нанести еще один удар. «Эти обстоятельства, - добавил господин Догсон, - вынуждают императора настаивать на вашем возвращении в Правительственный дворец»
Лорд Блеквуд задумался. Ему не удалось довести первую часть плана до логического завершения, но дела и в самом деле были неважные. Останься он здесь ещё на одну неделю, неизвестно чем это могло бы закончиться. Уезжать лорду Блеквуду совсем не хотелось, но здравый смысл подсказывал ему, что надо ехать. «Однажды я не послушался его, и вот чем все закончилось. Только чудо спасло мне жизнь», - сказал он себе, принимая трудное, но единственно верное решение.
- Хорошо, господин Догсон, я чувствую себя нормально и думаю, что доктор не будет возражать против моего отъезда. Пригласите сюда начальника охраны и можете быть свободны, если у вас все.
- Да, милорд, надеюсь, вы удачно доберетесь до Сан-Реаля, - Догсон низко поклонился и вышел.
«Графиня Уайтфилд, обстоятельства снова разлучают меня с вами. Как и тогда, я уезжаю в столицу…Но теперь я не юный романтик, а умудренный жизнью мужчина, и не стану дожидаться, чтобы кто-нибудь увел вас у меня из-под носа» «Куда она денется, - возразил лорд Блеквуд сам себе. – Кому она нужна с её хромотой? Да, но деньги. Обязательно найдется какой-нибудь обманщик, и хотя графиня Уайтфилд далеко не глупа, но и умные люди попадают в сети лести и словоблудия. А она, может, рискует гораздо больше, потому что этот недостаток лишил её поклонников и всеобщего обожания, чего, как правило, хочется любой без исключения женщине». Такие мысли пришли ему в голову, пока он был один. Лорд Блеквуд не учел только того, что графиня во всем была исключением из правил.
В дверь постучали, и начальник охраны вытянулся перед лорд-канцлером.
- По вашему приказанию явился, милорд.
- Хорошо, майор, слушайте меня внимательно.
- Да, милорд.
- Сегодня ночью мы улетаем.
- Слушаюсь, милорд.
- Не перебивайте… Часов около десяти вы скажете охранникам, которых выберете сами, чтобы они были готовы к отлету. А ровно в десять придете сюда с двумя из них. Поняли?
- Так точно, милорд. Сколько парней я должен отобрать?
- Шесть-семь, не больше.
- Приказать готовить ваш флиринг?
- Нет.
- Слушаюсь.
- Пригласите ко мне доктора и графиню Уайтфилд. Сначала графиню, впрочем, доктора позовет она. Можете идти, майор.
- Да, милорд.
После удаления начальника охраны, лорд Блеквуд весь превратился в слух. Он высчитывал в уме, сколько времени понадобится майору, чтобы найти её и передать поручение, и сколько времени понадобится графине, чтобы исполнить его просьбу подняться к нему. Лорду Блеквуду показалось, что прошел целый час, когда в дверь снова постучали.
- Войдите, - нетерпеливо крикнул он.
Это была графиня Уайтфилд. Как всегда, прихрамывая, она вошла в комнату.
- Вы звали меня, милорд?
- Да, сударыня.
По озабоченному лицу лорда Блеквуда графиня поняла, что управляющий привез дурные вести.
- Что-нибудь случилось? – осторожно поинтересовалась она.
- Да, думаю, что обстоятельства требуют моего присутствия в столице.
Сердце графини готово было выпрыгнуть из груди от радости, но на лице появилось выражение огорчения, и она с сожалением в голосе сказала:
- Очень жаль, милорд. Несмотря на печальные обстоятельства, я была счастлива принимать в Уайт-касле самого лорд-канцлера Правительства Его императорского Величества.
Лорд Блеквуд улыбнулся.
- Вы очень любезны, графиня. В свою очередь, я хотел бы выразить вам безграничную признательность за все, что вы для меня сделали. Поверьте, я очень благодарен вам за гостеприимство. Можете располагать мной как вам будет угодно. Пообещайте, что если вам потребуется помощь, то вы непременно обратитесь ко мне.
- Милорд, вы, верно, забыли, я уже обращалась к вам за помощью.
- Нет, графиня, я помню, но тогда я только помог восстановить справедливость, так что забудьте об этом и пообещайте.
- Я настаиваю, - потребовал лорд Блеквуд, заметив её колебание.
- Хорошо, милорд, я обещаю.
- Прекрасно, но я хотел попросить вас еще об одном одолжении.
- Разумеется, милорд, все что угодно.
«Что угодно? – лорд Блеквуд лукаво посмотрел на собеседницу. – А если я сейчас попрошу вашей руки, дорогая, что вы на это скажете?» Ему почему-то не верилось в искренность сожаления графини о его отъезде, хотя вела она себя безукоризненно, как и всегда. Даже взгляд был немного расстроенным, словно ей и, правда, не хотелось, чтобы он уезжал. «А может она действительно жалеет об этом?» - сердце лорда Блеквуда преисполнилось нежностью.
Графиня снова уловила странное выражение на лице своего гостя, которое вывело её из равновесия в прошлый раз, но теперь она не подала и виду, что это её волнует.
- Так о чем же вы хотели просить меня? – прервала она затянувшуюся паузу.
- Ах, да, графиня, не могли бы вы одолжить мне ваш флиринг. Кажется, он очень быстрый и у него плавный ход.
- Да, милорд, это хороший аппарат, - согласилась графиня.
- Я верну его вам, как только прибуду в Сан-Реаль.
- Я бы не стала настаивать на этом, но я очень привязана к этой машине. Я выбирала его сама, а затем мой механик внес в конструкцию аппарата некоторые изменения, сделавшие его более удобным, как вы уже успели заметить. Так что, я говорю не только за себя, но и за этого бедного парня, влюбленного в своё детище.
- Конечно, я вас прекрасно понимаю, графиня, - лорд Блеквуд смотрел на неё с нескрываемым восхищением. – Вы удивительно чуткий человек, раз помните даже про своего механика и щадите его чувства.
- Мы все здесь одна большая семья, - улыбнулась графиня.
- Я это тоже успел заметить. Итак, сударыня, значит, вы согласны.
- Конечно, милорд, но можете вы ответить мне на один вопрос?
- Слушаю вас.
- Чем вызвана ваша просьба?
- Думаю, незачем скрывать это от вас. Управляющий сообщил мне, что имеются сведения о готовящемся покушении на мою скромную персону. Вот я и предпринимаю меры предосторожности.
- Покушение должно произойти здесь? – в голосе графини прозвучала нотка ужаса.
- Да, сударыня, но вам нечего беспокоиться. Я улетаю сегодня вечером, а когда повстанцы узнают, что меня здесь нет, они не появятся в Уайтфилде.
- Милорд, мне так жаль, что мой дом…
- Графиня, поверьте, я вас ни в чем не подозреваю. Разве можете вы отвечать за умыслы тех, кого даже не знаете?
- Да, милорд, но все же мне неприятна мысль об этом.
- Что поделаешь, этих людей мало заботит судьба обычных подданных, которые могут пострадать от их действий. Ослепленные ненавистью, они не жалеют своих жизней, а жизни других для них пустой звук.
- Ужасно! – графиня слегка побледнела, подумав: «Так же как и для тебя, негодяй»
- Ну что ж, сударыня, я все вам объяснил. Теперь вы знаете.
- Я просто потрясена, милорд.
Графиня Уайтфилд действительно выглядела потерянной.
- Не расстраивайтесь, я всегда буду помнить о вас.
Она бросила на него рассеянный взгляд и, опустив глаза, пробормотала что-то похожее на «не стоит». Лорд Блеквуд удивился. А мысли графини были заняты решением интересной головоломки. «Если пребывание лорд-канцлера в Уайтфилде держалось в строгом секрете, то как могли заговорщики узнать об этом. Все переговоры велись через Блеквуд, там создавалась видимость присутствия хозяина. Здесь все тщательно маскировалось. Тогда остается только один вывод: кто-то из обитателей Уайтфилда связан с повстанцами. Остается надеяться, что это люди милорда, а не мои. Но те проверены и перепроверены, а мои нет. Логичный вывод напрашивается сам. Почему же тогда милорд попросил меня о помощи? Он уверен, что это не я сообщила о его пребывании здесь. А, наверное, он попросил мой флиринг, потому что его знают в этих местах, а раз так – заговорщики не станут обстреливать флиринг графини Уайтфилд. Что ж, ему не откажешь в изобретательности»
- Сударыня, - услышала она, наконец, голос лорда Блеквуда, - сударыня, я хочу сказать вам, что мне было приятно беседовать с вами. Давайте расстанемся добрыми друзьями.
- Конечно, милорд, я буду гордиться нашей дружбой, - как можно теплее ответила графиня.
- Надеюсь, мы с вами ещё встретимся, - улыбаясь, заметил лорд Блеквуд.
- Вряд ли я когда-нибудь буду в Сан-Реале.
- Но я не отказался от мысли побывать в Блеквуде.
Графине стоило немалых усилий сохранить на лице выражение любезной приветливости.
- Я всегда буду рада видеть вас в Уайтфилде.
Лорд Блеквуд понял, что пора посылать за доктором, иначе он не выдержит этой пытки. Она приводила его в восторг своей мудрой рассудительностью.
- Что-нибудь ещё, милорд?
- Последняя просьба на сегодня. Если вас не затруднит, зайдите к профессору Мону и скажите ему, что я хочу его видеть.
- Хорошо, милорд.
- Только не говорите, что я собираюсь лететь сегодня.
- Понимаю, - улыбнулась графиня, - всего доброго, милорд, желаю вам счастливого пути и скорейшего выздоровления.
- Вы разве не придете проводить меня?
- Милорд, я думаю, не стоит афишировать ваш отлет. Мне лучше не показываться никому, пока флиринг будет в воздухе.
- Да, вы правы. Спасибо, графиня, - лорд Блеквуд протянул ей руку. – Позвольте мне пожать вашу.
Графиня медлила. Пожать руку врагу не так то просто. И она снова преодолела себя, протянув ему в ответ свою, но лорд Блеквуд вместо пожатия вдруг нежно её поцеловал.
- Милорд?!.. Простите, - графиня выдернула руку и поспешила скрыться за дверью.
Лорд Блеквуд проводил её мрачным взглядом. Она снова озадачила его своим поведением. Лорд-канцлер должен был признаться, что разгадать до конца загадку графини Уайтфилд ему не удалось. «Ничего, я ещё вернусь сюда, - подумал он. – И тогда я заставлю тебя раскрыть все карты» Но мысль о том, что графиня может знать что-то о событиях той ночи, убавила в нем решимости. Если это действительно так, то у него практически нет шансов завоевать её сердце, и ещё это означало, что ему пришлось бы снова… Лорд Блеквуд побледнел при этой мысли. Тогда он был зол и ненавидел, теперь же до глубины души любил.
Профессор Мон явился немедленно и застал лорд-канцлера мертвенно-бледным, с горящим взором и безумным пульсом.
- Милорд, что произошло? Вы так взволнованны, а вам нельзя волноваться. Это может плохо сказаться на ране.
- Профессор, со мной все в порядке. Я позвал вас, чтобы сообщить, что уезжаю отсюда.
- Милорд, я бы не советовал вам совершать перелет прямо сейчас, - осторожно возразил профессор.
- Милый мой профессор Мон, если я не уберусь отсюда в ближайшее время, то могу умереть гораздо раньше, чем вы думаете.
- Снова заговор? – догадался профессор. – Милорд, что здесь можно сказать, я боюсь, откроется рана…
- Я собираюсь отправиться на флиринге графини.
- Что ж, думаю, отговаривать вас бесполезно, - профессор вздохнул.
- Я хотел сказать вам, что вы можете полететь со мной.
- Как это могу! – воскликнул профессор. – Я обязан вас сопровождать.
Лорд Блеквуд улыбнулся, бледность его прошла, а взгляд принял обычное насмешливое выражение.
- Тогда приготовьте все необходимое, вылет в десять. И никому не говорите об этом.
- Хорошо, милорд.
Ровно в десять часов вечера на взлетной площадке показался флиринг графини Уайтфилд. Он ворвался в небо быстрой сверкающей стрелой и проворнее ветра ринулся на северо-восток. Факт отбытия лорда Блеквуда остался в тайне. Все подумали, что графиня отправилась в очередную коммерческую поездку. Сама она не присутствовала при этом, исполняя свою роль в плане лорд-канцлера.

- Куда это отправилась ваша сестра, Эйрин? – спросил лейтенант Армонти, приложив ладонь к козырьку и вглядываясь в темнеющее небо.
- Не знаю, она никуда не собиралась, - удивленно ответила Эйрин. – Если бы сестра решила куда-то поехать, она послала бы за мной, или, во всяком случае, дождалась бы меня. А уехать так, не попрощавшись, не в её духе.
- Может, узнаем, в чем дело? - предложил лейтенант Армонти.
- Неудобно как-то, - нерешительно возразила Эйрин.
- Глупости, мне в любом случае надо поговорить с твоей сестрой о нашем решении. Незачем больше откладывать. Надо дать ей время на подготовку.
- Ну что ж, тогда полетели.
Эйрин вскочила в седло монофлера и быстро поднялась. Лейтенант последовал за ней.
Графиня сидела в кабинете, когда в небе показались две маленькие точки огней. «Наверное, Эйрин возвращается. И, кажется, не одна». Графиня подошла к окну и проследила за их приземлением. Вскоре в гостиной послышались голоса Эйрин и лейтенанта Армонти.
- Гуни, а куда это отправилась моя сестра? – спросила Эйрин у секретаря.
- Не знаю, госпожа, графиня мне ничего не говорила, - удивился тот. – Обычно, она предупреждает, если уезжает куда-то.
- Я тоже удивлена, не могла же она уехать, не попрощавшись со мной.
- Но мы видели, что флиринг графини улетел отсюда около часа назад, - вмешался лейтенант Армонти.
- Нет, мне ничего не известно об этом, - Гуни беспомощно развел руками.
- Странно… Гуни, а ты не заходил в кабинет?
- Нет, госпожа, я там ещё не был.
- Тогда я пойду посмотрю, может, она оставила записку.
- Хорошо, - согласился секретарь.
Эйрин взбежала вверх по лестнице, подбежала к кабинету и распахнула дверь.
- Тия, что за шуточки? Ты дома.
- Дома. А где я должна, по-твоему, быть? – графиня оторвалась от чтения каких-то бумаг.
- Твой флиринг же улетел.
- Ну и что. Я его одолжила.
- Кому?
- Это неважно.
- Снова тайны? – Эйрин обиженно надула губки. – Да, Тия, лейтенант Армонти хотел бы с тобой поговорить.
- О чем?
- Не знаю.
Тия усмехнулась: так уж и не знает.
- Ну что ж, пригласи его.
Эйрин выбежала из комнаты. Через несколько минут вошел лейтенант Армонти. Вид у него был чрезвычайно встревоженный.
- Желаю здравствовать, графиня.
- Здравствуйте, лейтенант. Как поживаете?
- Благодарю вас, сударыня, хорошо.
- Итак, лейтенант, ближе к делу. Эйрин сказала мне, будто вы хотели со мной поговорить.
- Да, графиня, это так. Помните наш последний разговор? – лейтенант сделал торжественную паузу. - Так вот, я хочу просить у вас руки вашей сестры.
- Значит, решились поговорить с Эйрин?
Он кивнул.
- И она согласилась?
Лейтенант снова кивнул.
- Тогда и я не возражаю, и желаю вам счастья.
- Спасибо, графиня, - лицо лейтенанта озарилось улыбкой. – Пойду, скажу Эйрин.
Он поднялся, сделал шаг к двери, но вдруг остановился.
- Графиня, раз вы дома, кто же тогда полетел на вашем флиринге? – озадаченно спросил лейтенант.
- Кто надо, тот и полетел, - уклонилась от ответа графиня Уайтфилд.
- Простите, всего доброго, - офицер вышел из кабинета и тут же бросился к Гуни. Через несколько минут он, волнуясь, разговаривал по радиофону.

12

Лорд Блеквуд, как и обещал, отослал назад флиринг графини Уайтфилд. (Вместе с пилотом, разумеется, который не согласился доверить аппарат чужому и вызвался лететь сам) Графиня была рада его возвращению. Она не сомневалась, что милорд вернет ей флиринг, но боялась, как бы в пути на лорд-канцлера не было совершено ещё одно покушение. Однако все обошлось. Графиня издалека заметила сверкающую точку и вышла во двор вместе с остальными. Грациозная машина безукоризненно приземлилась, и Гарвин вывалился наружу. Ей нравился этот парень с открытым и радостным взглядом. Их объединяла общая страсть: любовь к летательным аппаратам и небу. Гарвин заметил её и направился прямо к ней.
- Здравствуйте, госпожа графиня.
- Здравствуй, Гарвин. Как прошел полет?
- Все было нормально. Никто ничего не заподозрил. Я высадил пассажиров и сразу же отправился домой. С милордом все в порядке. Он даже похвалил меня и поблагодарил.
- Молодец, Гарвин, а он не предложил тебе стать его пилотом? – пошутила графиня.
- Нет, госпожа, милорд сразу понял, что мы с вашим флирингом принадлежим друг другу и своей хозяйке.
- Спасибо, ты сказал слова, которые порадовали моё сердце.
- Всегда к вашим услугам, - Гарвин просто, но от всей души поклонился.
- Хорошо, ты, наверное, очень устал, тебе надо отдохнуть. Иди к себе и считай, что ты взял выходной. Сегодня мы никуда не полетим.
Во дворе было необычайно тихо. Вслед за лордом Блеквудом, утром следующего дня, Уайтфилд оставила охрана милорда. Графиня с облегчением смотрела, как флиринги, сверкая знаками и гербами императорского дома, один за другим поднимаются со двора и исчезают, растворяясь в голубом небе. Она надеялась, что теперь жизнь войдет в привычное русло и пойдет своим чередом.
Отправив Гарвина отдыхать, графиня вернулась в кабинет. Надо было обдумать детали предстоящей свадьбы, а главное, подготовить документы, необходимые для бракосочетания. Эйрин была ещё несовершеннолетней, и поэтому требовалось разрешение на брак от герцога. Ходатайство об этом можно было подать через канцелярию, и для этого графиня собиралась отправиться в город.
Уже через несколько дней графиня Уайтфилд посетила приемную начальника канцелярии. На лицах присутствующих появилось выражение удивления и жалости, что нимало не смутило её: она к этому давно привыкла.
- Мне нужно получить разрешение на брак. К кому мне обратиться?
Секретарь ещё больше удивился, услышав её голос. В нем было всё: и сила, и властность, и уверенность в себе, и чувство собственного достоинства.
- Вам нужно пройти в сорок восьмой кабинет.
- Спасибо, - графиня с невозмутимым спокойствием удалилась.
Один из посетителей, ожидавших в приемной, тоже встал.
Графиня Уайтфилд оставила необходимые документы и собиралась уже уходить, как вдруг, к ней подошел человек с рыжей бородой. Она сразу же вспомнила, что видела нечто подобное в Сан-Реале. И тот человек довольно резко высказывался насчет лорд-канцлера. Это насторожило графиню. Что могло быть нужно странному рыжебородому от неё здесь, в канцелярии герцога?
- Простите, сударыня, не могли бы вы уделить мне несколько минут? – спросил он.
- Я спешу, сударь, мне некогда с вами разговаривать, - сухо ответила графиня.
- Всего несколько минут. Это очень важно. Это касается ваших родителей.
Графиня Уайтфилд остановилась. «Что это? Провокация? – подумала она. – Если я не проявлю любопытства, это покажется подозрительным. Но что скажет мне этот человек? Вдруг он расскажет то, что знаю я? А что если лорд Блеквуд подослал его? Будь, что будет. Я выслушаю все, но сделаю вид, будто не поверила ни единому слову». Они остановились в небольшом фойе.
- Графиня, - начал рыжебородый, - вы не поверите моим словам… Во всяком случае, сразу. Я это предвижу, но, все-таки, то, что я расскажу – чистейшая правда. Говорят, вы спасли жизнь Великому канцлеру, значит, на вашей совести лежит ответственность за будущую гибель Зейды. Но разговор не об этом. Я хотел сказать вам, что вы спасли жизнь человеку, который вашу жизнь когда-то не пощадил. Он разрушил все, что только смог.
- Я вас не понимаю, - графиня с недоумением смотрела на собеседника.
- Сударыня, лорд-канцлер был инициатором поджога вашего дома, - рыжебородый с участием смотрел на неё, ожидая всплеска эмоций, но ни один мускул не дрогнул при этих словах на лице графини. – Более того, я утверждаю, что он сделал всё для того, чтобы никто не остался в живых.
- Сударь, понимаете ли вы, что обвиняете сейчас одного из величайших государственных деятелей империи? Его заслуги так велики, что перед ними меркнет солнце! – воскликнула графиня.
- Я понимаю, сударыня, но и вы постарайтесь всё понять, и тогда, я уверен, вам многое станет ясно.
- Бред какой-то. Я не верю ни единому слову.
- Графиня, не бойтесь, я не шпион, скорее, наоборот…
- Так вы?
- Правильно.
- Оказывается, вот в чем дело…Вы готовы идти на любую гнусность, чтобы только опорочить имя лорд-канцлера. Ну, а я зачем вам понадобилась?
- Опомнитесь, графиня, он убийца.
Графиня Уайтфилд вздрогнула, приложила ладонь ко лбу и прошептала: «Не верю, все равно, не верю»
- Дома вы обдумаете мои слова и поймете, что я прав.
- Не говорите ерунды. Из вас брызжет ненависть. Как можно верить человеку, в котором нет ни капли добра. Зачем вы это придумали?
- Я не придумывал. Я сидел бок о бок с теми, кто потом безжалостно жгли мирный дом и невинных людей. Я был пилотом флиринга, на котором они все прибыли в то место, - рыжебородый устало присел на край подоконника. – Нам сказали, что в доме повстанцы. Я подумал тогда: «Странно, ведь, обычно, поступает приказ взять их живыми, а тут сразу всё загорелось, словно никто и не пытался проникнуть внутрь». Я вспомнил, что накануне лорд Блеквуд прилетал сюда и внезапно покинул усадьбу, даже не догрузив часть закупленного продовольствия. При этом у него было страшное лицо. Позднее я тайно побывал в Уайтфилде, поговорил с людьми и понял, что никаких повстанцев не существовало. Скорее всего, лорд Блеквуд поссорился с графом и таким образом ему отомстил. Как видите, он не гнушался мести. Значит, тем более достоин её сам.
Графиня на минуту поверила ему, поверила тому жару, с которым он все это рассказывал. А тот продолжал:
- После той ночи и после поездки в поместье, я перестал верить всему, что нам говорили, а затем, улучив момент, я покинул часть, где служил и перешел к восставшим. С тех пор я с ними, и мы воюем против этих убийц. Но для меня жизнь навсегда стала кошмаром.
- Зачем вы мне все это говорите? – графиня испытующе посмотрела на повстанца. – Чего вы хотите добиться этим?
- Ничего, просто вам следует знать, кто виновен в смерти вашей семьи, - ответил рыжебородый.
- В общем, так, слушайте меня внимательно. Оставьте в покое мое прошлое. Трагедия нашей семьи не должна использоваться в ваших грязных играх. Все, что вы рассказали мне – наглая ложь, в которую я никогда не поверю. Может быть, это ваши сегодняшние друзья подожгли мой дом, чтобы отомстить моему отцу за помощь, оказываемую им имперским войскам? Кто знает? Вы – настоящие убийцы. Для вас нет ничего святого. По вашей милости ежедневно гибнут люди, из-за ваших сумасшедших идей, - графиня в сердцах ткнула пальцем в грудь рыжебородому. – Вы мне надоели. Если через пять минут не уберетесь, я позову охрану.
Тот сделал неопределенный жест рукой:
- Хотите кровопролития, зовите.
- Убирайтесь! - графиня отвернулась.
- И все равно, подумайте над моими словами.
Её губы тронула едва уловимая усмешка. Если бы только он знал, сколько лет она думала над этим! Но что ей оставалось делать? Сказать сейчас этому человеку, что она и без него все знает? Только потому, что тот выдает себя за повстанца? Это было слишком рискованно, даже безумно. Графиня не сомневалась бы, если бы речь шла о ней одной, но в её жизни была и Эйрин. Поэтому она спокойно дождалась, пока стихнут шаги в коридоре, и пошла к выходу.
«Этот человек упрекнул меня в том, что я спасла жизнь убийце. Эти повстанцы, словно наивные дети, полагают, будто, уничтожив Великого канцлера, они избавятся от главного зла. Даже опыт их ничему не научил. С его отстранением от дел не случилось ничего особенного. Империя не рухнула в одночасье. Ею все равно кто-то управлял, и, судя по всему, это был сам император. А что случилось бы с Уайтфилдом? Об этом господа повстанцы не думали. В сущности, лорд Блеквуд был прав, когда говорил, что им нет дела до других людей. Главное, их навязчивая идея. Как будто нельзя будет назначить нового. А каковы эти борцы за свободу! Готовы использовать всё, лишь бы достичь своей цели. Даже смерть моих родителей. Если, конечно, этот рыжий и впрямь повстанец, - поправила она себя. – Чтобы поставить последнюю точку во всей этой истории, я должна подойти к охраннику и рассказать об этом человеке». Так рассуждала графиня, приближаясь к выходу, где находился пост, но мысль о доносительстве показалась ей настолько противной, что она невольно передернула плечами. Этот непроизвольный жест вывел её из задумчивости: нельзя было поступать так опрометчиво. Свои эмоции надо держать при себе. Только холодный рассудок поможет уцелеть в этом страшном мире. Иначе, всем будет уготован такой кошмар, который в силах пережить лишь единицы. С этими мыслями графиня Уайтфилд миновала охранников, так ничего им и не сказав.
Флиринг ждал на площади перед канцелярией. Гарвин, как и всегда, коротал время за чтением книг по воздухоплаванию. У него было сосредоточенное лицо, словно какая-то мысль промелькнула в его голове и исчезла, а он теперь всеми силами хотел её возродить. Когда графиня поднялась в салон, пилот даже не заметил возвращения хозяйки. Он продолжал напряженно думать о чем-то, и она села в кресло, стараясь не шуметь, чтобы не выводить его из оцепенения, которое, это случалось, могло разрешиться новой оригинальной идеей. К тому же, ей нравилось наблюдать за ним в эти минуты. Прошло немного времени, и лицо Гарвина озарилось радостной, лучезарной улыбкой. От этой улыбки стало как-то светлее вокруг, и Тия почувствовала, как грудь её наполнилась теплом и любовью ко всему миру. Пилот щелкнул пальцами по книге, выражая этим полное удовлетворение, и вдруг понял, что уже не один.
- Госпожа графиня! Вы уже пришли! Что же вы сразу не сказали? – Гарвин начал щелкать кнопками. – Сейчас взлетим. Домой, да?
- Да, Гарвин, домой, - тихо подтвердила графиня Уайтфилд усталым и глуховатым голосом.
- Что случилось? – Гарвин обеспокоено обернулся к ней: она выглядела совершенно измученной.
- Ничего не случилось, просто меня выматывает общение с себе подобными, - графиня улыбнулась. – Это не то, что небо и аппараты. Можно я переберусь к тебе?
- Конечно, - обрадовался Гарвин, ведь это означало, что ему предстоял долгий разговор на любимую тему.
- Кстати, что ты изобрел на этот раз? – спросила графиня.
- О, как вы догадались? – удивился Гарвин.
- По твоему блистающему взгляду, - улыбнулась та. – В салоне будто солнце взошло.
Пилот смутился.
- Неужели было так заметно? Так это того стоит. Понимаете…
И Гарвин с воодушевлением принялся объяснять хозяйке смысл только что поразившей его мысли.
Время за разговором пролетело быстро. Не успели они оглянуться, как впереди показался изящный Уайт-касл. Солнце, заходящее за кромку гор, окрасило их вершины в розовый цвет, погрузив в тень Уайтфилдскую долину. И среди этого розового мрака, ярким белым мрамором своих стен выделялся их дом, стоявший более тысячи лет на этом месте. Правда, сегодняшний Уайт-касл был отстроен совсем недавно. Прежний сгинул в огне, но этот был его точной копией, и игольчатые шпили и башенки, как и двадцать лет назад, стремились в небо, а высокие прорези окон по-прежнему добро смотрели в ночь. Только сейчас из них струился свет. Дом не спал. Ждали хозяйку.

13

Лорд Блеквуд недолго оставался не у дел. Через несколько недель он уже приступил к работе, а спустя некоторое время был вполне здоров для того, чтобы предпринять длительное путешествие. Дела снова наладились, и лорд-канцлер решил использовать этот момент и нанести визит в родные ему горы. Хотя, по правде говоря, они сейчас меньше всего интересовали его. Бело-голубой, бело-розовый Уайт-касл со своими легкими, словно возносящимися ввысь, конструкциями занимал воображение лорда Блеквуда. Там было светло и тепло, там пахло цветами и хлебом, там легкий ветерок доносил запах скошенной травы в открытые настежь окна, и всё вокруг источало счастье, покой и любовь. Там остались длинные беседы обо всем и удивительно умные глаза, непроницаемые для каждого, кто пытался проникнуть в их роковую тайну. Он чувствовал, что в чем-то изменился после своего чудесного спасения. Ему была непонятна сущность произошедшего изменения, но иногда его взгляд скользил по вещам, на которые раньше никогда не падал; его внимание привлекал предмет, который раньше не произвел бы никакого впечатления. Лорд Блеквуд был уже не тот лорд Блеквуд, с пренебрежением носивший титул Великого канцлера, с презрительной усмешкой смотревший на мир. Что-то новое, необычное появилось в его мыслях и чувствах: радостное, бодрое, по-мальчишески задорное. «Неужели это любовь?» – подумал он, удивляясь.
Графиня Уайтфилд проверяла счета в кабинете, когда к ней вбежал запыхавшийся Гуни и, глотая слова, залепетал:
- Госпожа графиня… Там… Он хочет… вас…
При этом секретарь непрерывно указывал пальцем на дверной проем.
- Гуни, что случилось? – графиня встала из-за стола и подошла ближе, словно желая увидеть того, кто так изумил её секретаря. – Говори яснее.
- Лорд-канцлер… там, - он ещё раз указал на дверь. – Хочет вас видеть.
- Милорд здесь? – в свою очередь удивилась графиня. – Что ему нужно на этот раз?
Гуни пожал плечами, словно вопрос и, правда, относился к нему.
- Передай лорду Блеквуду, что я спускаюсь.
Секретарь умчался вниз, а графиня, тяжело опираясь на трость, поспешила за ним. Нехорошо заставлять ждать самого лорд-канцлера.
- Да здравствует, милорд! – почтительно приветствовала она его.
- И вам здоровья, - ответил он.
Это приветствие было частью древнего ритуала, который сохранился только среди представителей знатных родов, и вышел из моды уже несколько сотен лет назад. Те, кто имел глубокие корни, еще помнили о нем, и использовали, чтобы подчеркнуть свое уважение к человеку и почтение к титулу. Графиня Уайтфилд, чей род был древнее империи, свято чтила эти традиции. Они словно связывали её с прошлым, с памятью о прежних, счастливых днях.
- Милорд, прошу садиться, что привело вас в Уайт-касл? – осторожно осведомилась графиня. – Если, конечно, это не важная государственная тайна.
- Нет, сударыня, - улыбнулся лорд Блеквуд. - Никакой тайны здесь нет. Просто я решил ещё раз поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали.
- Я сделала то, что сделал бы любой человек, окажись он на моем месте.
- Нет, графиня, не все поступили бы также, - возразил лорд Блеквуд.
- А я и не говорю обо всех. Я говорю о людях, - пояснила она. – Если человек не способен к состраданию, то это только двуногое существо, наделенное способностью говорить и мыслить, и ничего более.
Лорд Блеквуд невольно вздрогнул. В её словах он почувствовал не только объяснение, но и намек. «Я становлюсь мнительным, - подумал он. – Если и дальше будет так продолжаться, у меня сдадут нервы».
- Вы рассуждаете, как философ, графиня. В их духе делить всех на людей и двуногих.
- В империи, кажется, давно не любят философов, - графиня Уайтфилд слегка улыбнулась.
- Не всех, - парировал лорд Блеквуд.
- Только тех, которые делят, - уточнила графиня.
Она почувствовала на себе его цепкий и быстрый взгляд.
- А вас трудно понять, - лорд Блеквуд усмехнулся своей зловещей усмешкой. – То вы ведете себя как истинный верноподданный императора, то вдруг начинаете произносить речи, за которые некоторых отправляют на рудники Вейны.
Рудники Вейны были, наверное, самым страшным местом во Вселенной. Фактически – это была медленная смерть для осужденных. На планете Вейна, где находились эти рудники, несколько сотен лет назад обнаружили залежи жидкого металла, из которого делали корпуса флирингов и старфлеров (больших летательных аппаратов для межзвездного сообщения). Условия жизни на планете были очень тяжелыми, что отпугивало добровольцев. Смертникам же не приходилось выбирать. Тайная полиция исправно снабжала рудники дешевой рабочей силой. Графиня Уайтфилд об этом знала.
- Милорд, меня не настолько глубоко интересует политика, чтобы заслужить такую участь. Я просто выращиваю хлеб и развожу скот. И только.
- Иногда одно неосторожное слово может разрушить человеку жизнь, - лорд Блеквуд на секунду коснулся рукой лба, словно отгоняя воспоминания. – Одно слово, брошенное вскользь или вырванное из контекста. Конечно, я в долгу пред вами, но и мои возможности не беспредельны. Я не властен там, где властвует император.
- Я понимаю вас, милорд, - сказала графиня. – Но у нас редко бывают гости, а на деловых встречах я вопросы политики и философии не обсуждаю.
Лорд Блеквуд улыбнулся и посмотрел на неё каким-то особенным взглядом: удивленным и, вместе с тем, восхищенным. От этого взгляда ей стало не по себе, и она подошла к окну. Во дворе Эйрин о чем-то спорила с Гарвином, оживленно жестикулируя.
- Значит, я удостоился особенной чести? – сказал лорд Блеквуд. – Раз вы говорите со мной о философии? Да и о политике мы с вами немало порассуждали.
- Говорят, в древности был обычай, если воин спасал жизнь воину, то они становились братьями, - графиня рассеянно смотрела в окно.
«Я не хочу быть твоим братом, - мысленно произнес лорд Блеквуд. – Я хочу стать для тебя чем-то большим, чем брат. И скоро ты поймешь это» А вслух он собирался сказать, что помнит этот обычай и находит его прекрасным, но тут в гостиную стремительно ворвалась Эйрин:
- Тия, твой Гарвин просто несносен…
Графиня Уайтфилд резко обернулась и недовольным голосом перебила сестру:
- Эйрин, что за манеры! Сколько можно просить тебя не носиться по дому, как стихийное бедствие.
Эйрин заметила, наконец, лорда Блеквуда и порозовела от смущения. Она не знала о его прибытии, к тому же, была поглощена собственными проблемами.
- Милорд, позвольте представить мою сестру Эйрин.
Эйрин изящно поклонилась.
- Эйрин, представляю тебе лорда Блеквуда, герцога Вестзейского, лорд-канцлера Его императорского Величества.
- Рад познакомиться с вами, сударыня, - с легким полупоклоном сказал лорд Блеквуд.
Тия заметила, что глаза сестры горят едва скрываемым нетерпением. Похоже, у неё были дела куда более важные, чем беседа с лорд-канцлером. Наверное, Эйрин спешила на встречу с лейтенантом Армонти. Он был занят на службе и нечасто навещал их дом, зато после обеда пилотам давали несколько часов на отдых. В это время лейтенант и встречался со своей невестой, тем более что база пилотов находилась не так уж и далеко от Уайтфилда, по меркам двух влюбленных сердец.
- Надеюсь, вы извините нас, милорд, если мы оставим вас ненадолго, - сказала графиня. – Вероятно, у Эйрин была очень серьезная причина ворваться сюда, раз она забыла о вежливости.
Тия пристально посмотрела на сестру, отчего та снова сделалась пунцовой. Графиня отвела её к окну.
- Ну что у тебя случилось?
- Тия, извини меня.
- Об этом позже, сначала о деле.
- Понимаешь, Тия, я хотела взять твой монофлер, а Гарвин не позволил…
- Правильно сделал.
- Тия, - Эйрин умоляюще посмотрела на сестру, - мне надо встретиться с Леоном.
- Он скоро приедет, тогда и встретишься, - возразила та.
- Он будет ждать меня, - с грустью призналась Эйрин. – А я не прилечу.
- Ничего страшного, подождет и вернется на базу, - Тия была непреклонна.
- Но почему я не могу полететь на твоем монофлере?
- Эйрин, эти машины более высокого класса, чем твой аппарат. И тебе нет двадцати.
- Мне девятнадцать…
- Эйрин!
- Тия, ну, пожалуйста. Я же летала немного.
- Послушай, Эйрин, ты летала под присмотром Гарвина. Это разные вещи.
- Тия, он сказал, что позволит мне лететь, если ты разрешишь мне взять твой монофлер.
- Он так и сказал? – улыбнулась графиня.
- Да, именно так.
- Правильно сделал, он знает, что я никогда не дам тебе своего разрешения.
- Но Тия…
Голос Эйрин задрожал, казалось, она вот-вот расплачется. Этого графиня допустить не могла.
- Ну, хорошо, я разрешаю, только будь осторожна.
Графиня не успела закончить фразу, потому что Эйрин радостно бросилась ей на шею, снова забыв о существовании лорда Блеквуда. Тия виновато улыбнулась ему, извиняясь за поведение своей сестры, и незаметно наступила ей на кончик пальца. Эйрин тут же поняла, в чем дело. Она отпустила сестру и повернулась к лорду Блеквуду.
- Простите, милорд, мне ужасно неловко. Я была очень рада познакомиться с вами. А теперь можно я пойду, с вашего разрешения.
Эйрин мило поклонилась.
- Конечно, сударыня, раз вы так спешите…
В голосе лорда Блеквуда звучали насмешливые нотки.
- Благодарю вас, милорд.
Краснея от волнения, Эйрин с достоинством дошла до двери, но, едва ступив за порог, бегом понеслась в ангар.
Лорд Блеквуд успел рассмотреть сестру графини достаточно подробно. Эйрин внешне была похожа на графа, но характер унаследовала от матери. Элейн тоже отличало полное неумение лицемерить и яркая живая непосредственность. Он ни разу не встречался с Эйрин, несмотря на то, что пробыл в этом доме несколько недель. Однако графиня почему-то не представила её тогда.
Лорд Блеквуд был рад и не рад этой встрече. В глубине души он надеялся, что Эйрин будет больше походить на свою сестру, но все было не так. Они были совершенно разные. Эйрин выглядела совсем еще ребенком, достойным нежной отеческой заботы и любви. Она, словно бабочка, порхала с цветочка на цветок, и все в ней струилось беззаботностью и искренней наивностью, присущей абсолютно счастливому человеку в девятнадцать лет. Тия, напротив, казалась старше. В ней была и мудрость, и рассудительность, и не женская твердость, что, в сущности, делало её интересным противником для лорда Блеквуда. Своей безразличной почтительностью она привязывала его к себе больше, чем, если бы нарочно стремилась ему понравиться. А в том, что графиня Уайтфилд противник, он почти не сомневался. Она была любезна, приветлива, но всюду к этому примешивалась какая-то странная отчужденность, холодность, а иногда и враждебность. Их ощущение приходило внезапно, словно прорвавшись сквозь незримую преграду, и так же внезапно исчезало, но оно было, и лорд Блеквуд очень хотел бы знать причину этой враждебности. Однако что-то интуитивно останавливало его, словно он сам боялся этого знания.
Графиня Уайтфилд остановилась у окна. Оттуда были видны ангары и посадочная площадка. Ей хотелось посмотреть, как Эйрин справится с аппаратом.
Монофлер с помощью Гарвина был выведен из ангара. Эйрин легко вскочила в седло и в следующую секунду оторвалась от земли. Машина была слишком большой и сначала, казалось, ей с ней не справиться. Однако, несмотря на свою хрупкость, Эйрин удалось овладеть управлением. Монофлер взмыл в воздух и стремительно удалялся, на глазах превращаясь в невидимую точку на горизонте.
- Не рано ли доверять ей управление такой машиной? – голос раздался над самым ухом, и от неожиданности графиня вздрогнула, и резко обернулась, неосторожно толкнув при этом лорда Блеквуда.
- О, прошу простить меня, милорд.
Она была от него так близко. Стоило только протянуть руки, чтобы обнять её, но лорд Блеквуд заставил себя отказаться от этой мысли. Один раз он уже нарушил законы гостеприимства.
- Я думаю, Эйрин справится, - сказала графиня, осторожно двигаясь вдоль подоконника, чтобы таким образом оказаться подальше от лорд-канцлера. Он был так близко, что она ощущала тепло, исходящее от его тела. И, это всего сильнее удивило её, он даже не сделал попытки отодвинуться, словно ему интересно было узнать, как ей удастся выпутаться из этой ситуации.
- Это мощная машина, - сказал лорд Блеквуд, с усмешкой наблюдая за её перемещениями.
Графиню Уайтфилд привел в ярость этот взгляд, в её глазах сверкнули молнии, что не мог не заметить лорд Блеквуд. Он торжествующе улыбнулся, словно догадался о чем-то, и она поняла: счет пока не в её пользу.
- Я считаю, мой монофлер гораздо безопаснее монофлера Эйрин, - возразила графиня. – Он снабжен системой, предохраняющей пилота от гибели в случае падения или столкновения, и, несмотря на размеры, более послушен в управлении. Мастер пилотажа может посадить его на узкой площадке, где-нибудь на склоне горы, в общем, там, куда на другой машине сесть невозможно.
- Вы тоже проделывали такие трюки? – заинтересовался лорд Блеквуд.
- Нет, что вы…Но Гарвин, мой пилот, не раз делал это.
В голосе графини прозвучали нотки восторженности, которые почему-то разозлили лорда Блеквуда, как и слова Эйрин: твой Гарвин.
- Что ж, у вас действительно отличный пилот, я успел это заметить, - сказал он, бросая взгляд во двор, где, как нарочно, Гарвин возился с монофлером Эйрин. – К тому же, ещё и симпатичный.
Графине стало не по себе от этого разговора. Её всегда тяготило присутствие лорда Блеквуда, а сегодня он, ко всему прочему, вел себя совершенно отвратительно. Его взгляды вызывали такое неприятное чувство, будто тебя раздевают против твоей воли. И то, что он так бесцеремонно придавил её к подоконнику, и его прозрачные намеки на Гарвина, - все это начинало несколько раздражать. Но она еще находила в себе сила сдерживать свое негодование. «И почему я тогда не пролетела мимо?» – с острым сожалением подумалось ей. Видимо, лорд Блеквуд что-то почувствовал, так как заговорил вдруг совсем о другом.
- Кстати, сударыня, в прошлый раз я не смог насладиться видом вашего замка, но сегодня мне удалось полюбоваться его изяществом и красотой. Я видел старый Уайт-касл… вы совершенно точно восстановили его.
- Да, милорд, нам удалось найти чертежи и описание дома, - ровным и спокойным голосом ответила графиня.
Однако её сердце вскипело от негодования: как мог он так легко говорить об этом! «Мерзавец! Наглый и лживый мерзавец». В её голове вдруг возникла мысль, что и она не лучше его, потому что тоже лжет и лицемерит. «Я делаю это ради спасения жизни: своей, Эйрин и многих других», - вспомнила графиня свое оправдание.
- Прекрасное зрелище, - продолжал тем временем лорд Блеквуд. – Сверху открывается чудесная панорама. Белое здание на фоне буйной зелени, и белоснежные вершины гор вдали. Жаль, я не поэт, а то сочинил бы поэму. Вы возродили прежний Уайт-касл в память о родителях?
- Нет, милорд, я их почти не помню, - ответила графиня. – Просто у меня были трудности с деньгами, и я решила сэкономить на архитекторе.
Лорд Блеквуд внимательно следил за её лицом, но оно было невозмутимо спокойным на протяжении всего разговора. Даже упоминание о погибших родителях не вызвало в нем особенных эмоций. Это-то и показалось ему странным. «Что же скрывается под маской равнодушия: горе или ненависть?» – с тоской подумал он. Ему очень не хотелось, чтобы это была ненависть. «Вот почему вы прилетели сюда, милорд? Вам хочется понять, не знаю ли я чего о той ночи. Но неужели вы боитесь? Разве я могу вас изобличить? Или у вас есть какая-то иная причина быть здесь?» - в свою очередь размышляла графиня.
- Неужели вы не ощущаете горечь утраты?
- Когда-то я чувствовала отчаяние, страх, боль, - сказала она с такой тихой грустью, что у него сжалось сердце. – Но они исчезли… Со временем… А потом я занялась воспитанием Эйрин, делами Уайтфилда и у меня не осталось времени на горечь.
Графиня также внезапно улыбнулась, как и погрустнела. Мысль о сестре всегда поднимала её дух, даже в самые трудные годы.
- Я вижу, вы её очень любите…
- Вы правы. Она же моя сестра. Милорд, вы извините ее, пожалуйста. У нас нечасто бывают с визитами.
- Не беспокойтесь, графиня, я не считаю себя оскорбленным. К тому же, ваша сестра так искренна в своих чувствах, что некоторым стоило бы у неё поучиться.
Графиня Уайтфилд слегка побледнела, а лорд Блеквуд продолжал:
- Передайте ей мои самые наилучшие пожелания. Приятно сознавать, что на свете есть еще такие юные и чистые души.
- Спасибо, милорд, вы очень добры.
- Нет, это вам спасибо. Я ведь, собственно, только затем и заехал, чтобы поблагодарить вас. Знайте, я в полном вашем распоряжении и буду счастлив вам помочь.
- Благодарю вас, милорд, но мне нечего желать. У меня есть все.
- Что ж, - лорд Блеквуд вздохнул, - тогда мне не остается ничего другого, как проститься с вами.
Он медлил, казалось, ему вообще не хочется уходить.
- Вы вернетесь в Сан-Реаль? - вежливо поинтересовалась графиня.
- Нет, я останусь пока в Блеквуд-касле. Дела в империи идут хорошо, и я продолжу свой отпуск.
- Желаю приятно провести время.
- Благодарю вас, графиня, - лорд Блеквуд понял, что нарушает правила этикета, задерживаясь после этих её слов, и что пора, наконец, удалиться. – Всего доброго.
Он учтиво поклонился и пошел к выходу.
Как только лорд-канцлер скрылся за дверью, графиня тяжело опустилась в кресло, и устало закрыла глаза: «Ну, наконец-то…Ушел»



14

- Тия, на горизонте флиринг! - Эйрин вихрем ворвалась в гостиную, принеся с собой свежий ветер, который несколько дней уже обдувал их с соседних гор.
- Эйрин, - Тия сердито нахмурилась, - сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не врывалась сюда так стремительно. В прошлый раз здесь оказался сам Великий канцлер, и мне пришлось за тебя краснеть.
- Тия, но сейчас же с тобой никого нет, - девушка провела рукой широкий полукруг, словно приглашая её оглядеться.
- Сейчас нет, но иногда в этом доме бывают посторонние люди, и я прошу тебя вести себя прилично, - строго выговаривала сестре графиня. – Чтобы никто не мог сказать…
- Тия, - перебила её Эйрин, нетерпеливо теребя рукав своего платья, - ты слышала? Я сказала, что на горизонте флиринг. А теперь он, наверное, садиться у парадного. Это Леон. Он говорил, что прилетит сегодня.
- Я хорошо слышу, - графиня неодобрительно посмотрела на Эйрин. – и не позволю тебе перебивать меня безнаказанно. Иди в комнату и не смей выходить без моего разрешения.
- Тия! Ты не можешь так поступить! – воскликнула Эйрин. – Я не маленькая, чтобы меня наказывать.
- Тогда и веди себя как взрослый человек, а не носись по дому с ужасными воплями.
- Я обещаю, что больше так не буду, - Эйрин торжественно подняла правую руку.
- Смотри, ты поклялась, - графиня не удержалась и улыбнулась.
Эйрин поняла, что Тия просто снова решила её «повоспитывать», но по-настоящему на неё не сердится.
- Можно я встречу Леона? – её глаза блестели в предвкушении долгожданной встречи.
- Вы опоздали, сударыня, я уже здесь, - раздался от двери мужественный голос лейтенанта.
- Леон! – и Эйрин, снова забыв о приличиях, бросилась ему на шею.
Графиня беспомощно всплеснула руками. Лейтенант Армонти, скромно поцеловав невесту в лоб, одарил её радостно нежным взглядом.
- Графиня Уайтфилд, здравствуйте, - сказал он, почтительно поклонившись, - рад снова вас видеть.
- Здравствуйте, лейтенант, - ответила графиня.
- Кажется, я прервал серьезный разговор? Извините…
- Ничего особенного, Леон. Просто Тия снова напоминала мне, что она моя старшая сестра и ответственна за мое воспитание.
- Но это так и есть, - лейтенант Армонти весело посмотрел на графиню, - и, по-моему, Эйрин прекрасно воспитана.
- Не всегда, - Тия усмехнулась, - иногда она похожа на смерч, а недавно чуть было не сбила с ног самого канцлера.
- Лорд-канцлера? – удивился лейтенант. – Разве он здесь?
- Да… То есть, не здесь, в Блеквуде, - поправилась графиня, уловив неточность.
- Он приезжал к вам?
- Да, милорд был у нас.
- Что ему было нужно? – лейтенант Армонти напрягся, ожидая ответа.
- Ничего. Он нанес нам визит, чтобы ещё раз поблагодарить за помощь, - графиня пожала плечами. Ей показалось странным, что её будущий родственник не испытывает особой радости от этого знакомства, хотя оно могло бы открыть ему блестящие перспективы.
- Эйрин, - обратилась она к сестре, - пойди распорядись насчет обеда, а мы пока обсудим некоторые вопросы с лейтенантом.
Та посмотрела на него с невыразимым отчаянием и вышла.
- Итак, Леон, - начала графиня, - я уладила все вопросы. Осталось только дождаться подписания разрешения на брак. Вероятно, оно будет подписано с небольшим опозданием, потому что милорд не в Сан-Реале, а здесь, и ходатайство, видимо, перешлют на подпись сюда.
- Может быть, милорд будет так любезен и привезет его вам лично, - лейтенант Армонти криво улыбнулся.
- Леон, мне это кажется или вы действительно не очень хорошо относитесь к лорд-канцлеру? – осторожно спросила графиня.
- Ну что вы, я его просто обожаю, - лейтенант встал и отошел к окну.
- Вам следовало бы научиться сдерживать свои эмоции, - графиня бесшумно подошла к нему. – Но вы очень хорошо скрываете свое обожание.
Он обернулся и посмотрел ей прямо в глаза.
- Это ужасный, страшный человек, сударыня, и меня беспокоит его внимание к Уайтфилду. Он мановением руки может разрушить вашу жизнь. К тому же, я не верю в то, что лорд-канцлер стал бы утруждать себя визитом к вам, если у него не было бы более веской причины вернуться.
- Вы говорите так, словно знаете о нем нечто такое, чего не знают другие.
- Да нет, - лейтенант смутился, - просто у нас много говорят о лорд-канцлере, причем не всегда лестно. Вот у меня и создалось впечатление, что он не очень хороший человек. Но, графиня, давайте договорим о делах, а то Эйрин уже заждалась нас.
- Вы правы, Леон. Что касается церемонии, думаю, вы не будете возражать, если она состоится здесь? Мы пригласим помощника комиссара, и он устроит ваше бракосочетание после того, как вы принесете жертву в храме неба. Можно будет пригласить нотариуса и сразу подписать договор. Эйрин принадлежит половина Уайтфилда, и она будет вашей…
- Сударыня, я думаю, Уайтфилд должен принадлежать вам и Эйрин, поэтому, когда станете составлять договор, укажите это, - сказал лейтенант Армонти. – Мне вполне достаточно платы за службу, а управлять вашим делом я не смогу. Меня учили другому. Так что бизнесом придется заниматься вам.
- Понимаю, Леон, и ценю вашу бескорыстность. К тому же, вести дела из космоса было бы слишком трудно, - улыбнулась графиня. – Хотя, вы себя недооцениваете. У вас прирожденный дар к предпринимательству. Я это заметила, когда вы приезжали к нам закупать продовольствие. И неважно, чему вас учили, а чему нет, главное, что вы это можете. Ну, а пока я жива, о процветании Уайтфилда я позабочусь. И, может быть, скоро у меня появится помощник.
Лейтенант Армонти порозовел.
- В этом мы постараемся вам помочь, - смущенно пообещал он.
Графиня рассмеялась, лейтенант тоже. В гостиную вошла Эйрин.
- Все готово. Стол уже накрыт, прошу в столовую.
- О, а Эйрин, кажется, пошел на пользу наш разговор, - перестав смеяться, сказала Тия. – Вы только посмотрите: вежливая, тихая, с ног никого не сбивает.
- Стараюсь, стараюсь, - в том же духе ответила Эйрин.
Все трое прошли в столовую.
Когда после обеда лейтенант Армонти и Эйрин отправились побродить по саду, графиня Уайтфилд, оставшись в одиночестве, решила тоже прогуляться. Она пошла в ангар. Гарвин, как обычно, возился со своей техникой.
- Помоги мне вывести «Саунд», - попросила его графиня.
- Госпожа графиня желает отправиться на прогулку? – спросил тот, садясь за руль. – Я вам нужен?
Она брала его с собой иногда, но сегодня ей не хотелось иметь собеседника.
- Нет, я полечу одна.
Монофлер «Саунд» был выведен из ангара и, вздыбив пыль, поднялся в воздух. Гарвин посмотрел вслед, и ему стало грустно. Было бы так здорово лететь сейчас над землей, навстречу ветру, зная, что за твоей спиной сидит она, самая лучшая графиня на свете.
А графиня Уайтфилд стремительно неслась среди гор, изредка бросая взгляд на волны леса, бурунами расстилающегося под ногами. Было прохладно и ветрено, но большое обтекаемое ветровое стекло надежно защищало от непогоды. К тому же, на ней был теплый шлем и меховая куртка. Она раздумывала над поведением лейтенанта и не сразу заметила другой монофлер, внезапно выскочивший из-за горы. Он пронесся в нескольких метрах от неё, и графиня заметила его необычную форму. Это был «Рей», спортивный монофлер, стоимостью в целое состояние – мечта всей её жизни. «Рей» сделал несколько кругов вокруг неё, словно показывая свое преимущество или предлагая состязание. Однако Тия слишком хорошо знала: в этой гонке у неё практически нет шансов, и поэтому отрицательно помахала рукой, давая понять, что признает своё поражение. Но странный спутник не отставал. Графиня встревожилась. В горах было все еще опасно, мало ли кто мог встретиться здесь. Она рванула руль, круто свернула вправо и влетела в узкое ущелье, выходившее на противоположный склон горы. Это проход было трудно заметить, не зная о его существовании. Её преследователь проскочил мимо. Графиня облегченно вздохнула: оторвалась. Она летела быстро, уверенно избегая навесов из деревьев и скал. «Сейчас будет выход, а потом направо и домой», - подумала Тия, и вдруг внезапно, откуда-то сверху, её накрыла тень монофлера. Она посмотрела на монитор и увидела «Рей». Тот быстро приближался. «Что он делает? – с ужасом подумала графиня. – Мы же столкнемся». Она спустилась ниже, но это была предельная высота. Скорость машины снизилась. «Ещё немного, и я упаду. Чего он хочет?» Графиня Уайтфилд заметила, что монофлер подает ей какие-то знаки. Присмотревшись, она поняла, что это посадочные огни. Он заставлял её сесть. «Ну, уж нет, - решила она, набирая высоту. – Я поборюсь!» Однако «Рей» не дал ей подняться. Он, как горный орел над беззащитной птицей, носился над её «Саундом». Это была неравная борьба. Графиня дотянула до выхода и приземлилась на ровном месте. Рядом опустился «Рей». Флеер сбросил шлем, и она застыла от изумления: к ней направлялся лорд Блеквуд.
- Приветствую вас, графиня Уайтфилд, - он слегка поклонился. – Как вы находите «Рея»?
- Здравствуйте, милорд, - ответила потрясенная графиня. – У вас превосходная машина. Не знала, что вы увлекаетесь гонками.
- О, нет, - лорд Блеквуд рассмеялся, - я не гонщик.
- Но вы прекрасно управляете монофлером.
- Я все делаю прекрасно. Все, за что берусь, - серьезно ответил лорд Блеквуд.- Я решил остановить вас, и, согласитесь, у меня это получилось.
Графиня вспыхнула, а в голосе лорда Блеквуда проскользнули нотки самодовольства.
- Так уж и все? – чтобы не молчать, усомнилась она.
- Абсолютно, - категорично заявил он.
- Этого не может быть, - возразила графиня, явно не собираясь уступать.
- Я могу это доказать.
- Каким же образом?
- Ну, хотя бы так.
Лорд Блеквуд привстал на край подножки, и Тия, не успев даже понять, чего он хочет, ощутила на своих губах его властные, но удивительно мягкие губы, чуть солоноватые на вкус. В её голове все смешалось, в груди бешено заколотилось сердце, и земля начала уходить вдруг куда-то из-под ног. Тие показалось, что она вот-вот упадет, но сильные руки обхватили её со всех сторон, и ей стало неимоверно хорошо от какого-то нового, приятного чувства. Она не сразу поняла, что отвечает на его поцелуй. Досада на себя вдруг привела её в бешенство, Тия оттолкнула лорда Блеквуда, но не настолько далеко, чтобы не видеть его восхищенных глаз, пылающих неугасимой страстью, не чувствовать сильных, уютных рук, поддержавших её в минуту высшего блаженства. Графиня Уайтфилд все-таки нашла в себе силы вдохнуть, несмотря на то, что новые чувства до отказа сжали грудь. «Какой ужас!» - в отчаянии подумала она.
- Видишь, тебе понравилось, - тихим, нежным голосом произнес милорд.
- Неправда, - упрямо возразила графиня, - более отвратительного чувства я не испытывала никогда.
- Зачем лгать, когда и ты, и я – мы оба знаем, что это было прекрасно? – взгляд лорда Блеквуда, казалось, проникал в самые недра её мозга, и, зачарованная этим взглядом, графиня ничего не сказала, потому что и правда чувствовала себя счастливой, впервые за всю жизнь.
- Оставьте меня, милорд! – с отчаянием воскликнула Тия.
Она завела монофлер и нажала пуск. Самообладание покинула её, и в ту минуту графиня желала только одного: избавиться от этих рук, глаз, губ. Но лорд Блеквуд сориентировался мгновенно. Он отстегнул ремень безопасности, отодвинул спинку кресла и втиснулся в свободное пространство. Графине пришлось посторониться, а лорд Блеквуд, тем временем, оказался на её месте. В результате, Тие пришлось опуститься чуть ли не на его колени. А он, ловко пристегнув их обоих ремнем, ускорил ход машины. Теперь они мчались вдвоем на монофлере, и графиня Уайтфилд чувствовала, как бьется его сердце, гулкими, мощными ударами. Она боялась дышать, потому что на вдохе ощущала даже тепло его тела.
Лорд Блеквуд гнал машину на полной скорости, горы стеной вставали на пути и падали где-то сзади. Графиня, привязанная ремнем безопасности, была так близко, что в голове снова возник вязковатый туман желания. В суматохе они забыли надеть шлемы, и сейчас золотистые волосы Тии щекотали его лицо, навевая аромат меда и цветов. Лорд Блеквуд наклонился и коснулся губами её шеи. Она резко отстранилась, и монофлер рыскнул.
- Держитесь, - крикнул лорд Блеквуд и начал выводить замысловатую петлю.
- Что вы делаете?! – воскликнула графиня.
Она инстинктивно вдавилась в кресло, прижавшись к нему, и лорд Блеквуд прильнул к её уху.
- Что вы делаете, милорд? - прошептала Тия, чувствуя, как изнутри поднимается к сердцу теплая, необъятная волна, заполняя её каким-то вязким головокружительным туманом.
Лорд Блеквуд посадил монофлер на узкий выступ и отстегнул ремень. Графиня Уайтфилд, содрогаясь, то ли от негодования, то ли от страха, выбралась из машины.
- Вы с ума сошли, - крикнула она. – Мы чуть не разбились.
- Я управляю монофлерами не хуже вашего Гарвина, - лорд Блеквуд усмехнулся, – и, скорее всего лучше.
- Ну, и что, - графине удалось взять себя в руки, - это все равно не дает вам права так поступать со мной.
- Как поступать?
- Вы ведете себя, как самый последний негодяй.
- Неужели?
Лорд Блеквуд с улыбкой смотрел на графиню. Он никогда не видел её рассерженной, и теперь это забавляло его. Похоже, несмотря на свой воинственный вид, она не знала, что делать, и растерянно блуждала взглядом по сторонам. Вокруг зияла пропасть, а над выступом нависла сплошная каменная стена. Они были одни здесь: только он и она. Графине стало страшно.
- Чудесный вид, не правда ли? – лорд Блеквуд указал рукой в сторону скал, которые мрачной монолитной стеной подпирали небо.
Было что-то величественное и страшное в этом зрелище. Они, словно нарочно, были созданы природой, чтобы подавлять слабую человеческую волю. Однако графиня Уайтфилд уже оправилась от потрясения, и горы, огромные, как ступени из поднебесья, не раздавили её своей внушительной силой. «У этой девушки удивительно твердый дух», - с восхищением подумал лорд Блеквуд, наблюдая за её реакцией. В тот миг он с грустью понял, что она окончательно завоевала его сердце.
- Позволю себе не согласиться с вами, милорд, - возразила графиня. – Эти скалы угнетают.
- Я совсем забыл, что вы дитя равнины, - опять усмехнулся лорд Блеквуд. – А я только здесь и чувствую себя прекрасно.
Он вдохнул холодный воздух гор и, задержав дыхание, прикрыл глаза, словно наслаждаясь его подснеженным вкусом.
- Поймите, графиня, я Великий канцлер, но вместе с тем и человек. И так же, как и все люди, люблю жизнь и все, что её составляет: вкусную еду, хорошее вино, комфорт и… женщин тоже.
- И поэтому вы выслеживаете их в горах, - едко заметила графиня.
Лорд Блеквуд рассмеялся, и этот смех страшным эхом откликнулся вдали.
- Ну, что вы, графиня, обычно, я сам этим не занимаюсь.
- А что же сегодня заставило вас отправиться в горы?
- Вы.
- Я?
- Вы, вы… Я заметил ваш монофлер и решил составить вам компанию.
- Ну, спасибо, - графиня хотела сделать реверанс, но он получился довольно неуклюжим: мешала искалеченная нога. – Без вас я, конечно, не додумалась бы наслаждаться видом гор с узкого выступа над пропастью, который вот-вот рухнет.
- Не рухнет, я не раз бывал здесь.
- Прекрасно, теперь и я тут побывала, - в голосе графини сквозила ирония. – Полюбовалась чудесным видом. Спасибо вам большое, может, все-таки вернемся, а то подумают, что на вас снова напали. Разве можно так рисковать своей бесценной жизнью?
Это замечание взбесило его, но лорд Блеквуд не подал виду.
- А зачем возвращаться? Мне и здесь хорошо. Вы со мной, и мы одни. Нам никто не помешает.
- Не помешает в чем? – графиня с ужасом посмотрела на лорда Блеквуда.
«Неужели он посмеет?» – подумала она, и кровь бросилась ей в голову.
- Ни в чем, - ответил лорд Блеквуд, медленно приближаясь к ней.
Графиня Уайтфилд вдруг отчетливо осознала, что пришло время действовать. Она вырвала рукоятку трости, и в её руках блеснул кинжал.
- Не подходите.
- Как, вы готовы убить лорд-канцлера и пожертвовать всем, что у вас есть?
- Милорд, - графиня с отчаянием посмотрела на него, - я не хочу никого убивать и не желаю вам зла, но вспомните, что вы обязаны мне жизнью. Неужели я не заслуживаю ни капли уважения?
Лорд Блеквуд подошел к ней и взял за руку, сжимавшую оружие. Она безвольно разжалась, и кинжал оказался на месте.
- Поцелуйте меня, Тия, - вместо ответа тихо попросил он. – Пожалуйста.
Графиня Уайтфилд отрицательно повела головой.
- Неужели это так трудно – подарить один поцелуй? – глухо пробормотал лорд Блеквуд. – Тогда я улечу и оставлю вас здесь.
Графиня молчала.
- Или нет, - передумал он, - я останусь здесь, и пусть нас найдут. Через несколько дней. Зато эти дни я проведу рядом с вами.
Этого Тия выдержать не смогла: ещё несколько дней точно сведут её с ума.
- Неужели для вас нет ничего святого?
- Есть, - лорд Блеквуд нежно взял её за руку, - моя любовь к вам…
Он прикоснулся к ней губами. Тия растерянно наблюдала за ним.
- Поцелуйте меня, - снова попросил лорд Блеквуд.
И она, повинуясь какой-то неведомой силе, осторожно прикоснулась к его губам. Казалось, этот поцелуй длился целую вечность, а прошло всего лишь несколько секунд. Лорд Блеквуд преобразился. Его глаза засияли, озаренные светом нежности и счастья, и графиня была потрясена этим преображением. А тот легко поднял её, посадил в кресло монофлера и устроился сам, на этот раз впереди.
- Держитесь, - приказал он, пристегиваясь, - мы поднимаемся.
Подъем был такой быстрый и головокружительный, что у графини перехватило дух, но страха она не испытала. Лорд Блеквуд, действительно, был блестящим пилотом.
Уже наступил вечер, когда они вернулись к тому месту, где остался «Рей»
- Кстати, сударыня, я должен сделать вам замечание, - лорд Блеквуд взял её руку. – Вы пренебрегаете древними традициями.
- Какими же? – графиня была все ещё растеряна и с трудом понимала, о чем он говорит.
- Я нанес вам визит, а вы не сделали мне ответного.
- Но вы же не просто сосед… - попыталась оправдаться она.
- Здесь я просто сосед и жду вас в воскресенье. У меня будет небольшой прием. Я приглашаю вас вместе с сестрой, если позволите…
Лорд Блеквуд поднес её руку к губам. Графиня Уайтфилд вздрогнула. «Что же я делаю? Это же убийца моих!..» – с ужасом подумала она и оборвала свою мысль, чтобы не выдать дрожь, охватившую её при этом. Ей с трудом удалось сдержать себя и не вырвать руку из его, обагренных кровью родных, рук. Лорд Блеквуд ничего не заметил, а если и заметил, то приписал это пережитому за день волнению. Он был счастлив. Графиня Уайтфилд поцеловала его. Об этом он мог только мечтать, и вот его мечты свершились, но, самое главное, небо не раскололось над его головой, словно давая ему шанс на прощенье.




15

Графиня Уайтфилд вернулась домой, когда уже стемнело. Эйрин, лейтенант Армонти, Гарвин и Гийом выбежали ей навстречу.
- Тия, где ты была? – Эйрин первая подбежала к ней. – Мы думали, что с тобой что-то случилось. Гарвин сказал, что ты улетела на монофлере. Мы уже хотели искать тебя…
- Госпожа графиня, хвала небу, с вами все в порядке, - Гийом с благодарностью поднял глаза. – Почему вы никого не предупредили, что задержитесь?
- Успокойтесь, - графиня обняла Эйрин, - все хорошо. Я сама не думала, что так далеко заберусь, а потом… Я встретила лорд-канцлера. Мне пришлось остановиться и приветствовать его. Он завел со мной длинный разговор, поэтому я и задержалась. Надеюсь, вы не съели весь ужин? А вы, лейтенант, остаетесь сегодня у нас?
- Да, сударыня, если позволите, - лейтенант Армонти сделал рукой извиняющий жест, - я не хотел оставить Эйрин в одиночестве дожидаться вас и решил лететь завтра.
- Конечно, позволю. Эйрин, ты велела приготовить комнату для лейтенанта?
- Нет ещё.
- Гийом, ты слышал?
- Да, госпожа, я распоряжусь.
- Ну, идемте, идемте… Я умираю от голода.
Видимо, события, пережитые днем, пробудили в ней действительно волчий аппетит. Она с удовольствием съела отбивную и десерт. Эйрин с удивлением наблюдала за сестрой. Тия никогда не ела на ночь мяса и сладкого, а тут вдруг изменила своей привычке. «Странно», - подумала она, пытаясь поймать взгляд сестры. На мгновение ей показалось, что глаза Тии подозрительно блестят.
Лейтенант Армонти слукавил, когда сказал, что остался в Уайтфилде из-за Эйрин. У него был выходной. Он должен был явиться в казармы только завтра, и остаться в доме сестер Армонти спланировал заранее. Неумолимо приближался день, когда ему предстояло на небольшом флиринге отбыть в расположение ВКС, которые базировались на орбите Зейды, а там получить направление на один из старфлеров космического флота. Решившись поговорить с Эйрин, лейтенант не ждал, что её обрадует эта новость. Однако, сознавая всю шаткость своего положения, он сделал первый шаг. Вопреки его опасениям, Эйрин, сначала немного растерявшись, приняла радостное для него решение. Она согласилась совершить свадебный обряд и ждать своего мужа хоть всю жизнь. И теперь роковой день надвигался с неумолимой неизбежностью. И все-таки прежде должно было совершиться другое событие, которое наполнило бы его жизнь совершенно новым смыслом.
Однако у лейтенанта Армонти была и другая причина задержаться в Уайт-касле. Недавно он получил одно ответственное задание, но как его осуществить, пока не знал. Когда графиня Уайтфилд сообщила ему, что хочет его видеть, лейтенант Армонти усмотрел в этом особый знак. Он решился исполнить поручение в тот же вечер.
После ужина все прошли в гостиную, где им подали чай. Играла музыка, горели бра, в комнате было по-домашнему спокойно и уютно. Графиня устроилась в любимом кресле у декоративного электрокамина, который тоже был включен, потому что из-за холодного горного ветра в доме стало намного прохладнее. Камин отбрасывал оранжево-красный свет, и, казалось, что в нем, в самом деле, горят дрова. Эйрин и лейтенант Армонти устроились на диване. Они мило беседовали о чем-то, понятном лишь им самим.
Так было заведено, собираться вечером в гостиной и, обсуждая новости дня, пить чай. Хозяйка дома, хотя и любила соблюдать традиции, имела «широкие» взгляды (так говорили о тех, кто не придавал значения знатности, отдавая предпочтение уму). В эту гостиную приходили все, кому было одиноко и скучно. Иногда здесь бывал доктор Вилмор, когда дела в округе позволяли ему отдохнуть. Правда, в последнее время он не появлялся, отговариваясь тем, что у него много работы. Впрочем, работы действительно было много. Приближалась холодная пора с пронизывающими ветрами и утомительной сыростью, и человеческий организм чутко реагировал на её проявления. Старик Гийом тоже стал реже бывать в обществе своих девочек (он всегда считал их своими, ведь они выросли у него на руках). Даже Гарвин не пришел сегодня, хотя ему очень хотелось показать новое усовершенствование, которое он недавно изобрел.
Графиня Уайтфилд пила чай и предавалась размышлениям, благо прервать их сегодня было некому. Эйрин и лейтенант Армонти были слишком заняты друг другом. «Лорд Блеквуд совсем сошел с ума, - думала она. – Неужели он тоже может влюбиться, как простой, обыкновенный человек. А иначе, чем все это можно объяснить? Но зачем ему нужна именно я? Разве мало вокруг прекрасных девушек, мечтающих о его любви? Или все дело в том, что я об этом не мечтаю? Он привык побеждать, а борьба со мной будет для него интересной забавой? Если все это настолько серьезно, то я действительно в трудном положении. Лорд Блеквуд не остановиться ни перед чем, чтобы добиться своего. Но как быть мне? Что я могу противопоставить ему, обладающему всем: богатством, властью, изощренным в коварстве умом?» Её разум искал и не находил ответа. Она не была уверена в том, что в случае чего сможет сохранить известную ей тайну. Перед ней стоял неширокий выбор: либо покориться воле лорда Блеквуда, либо погибнуть.
Её вывела из задумчивости Эйрин:
- Тия, что происходит? Ты за весь вечер не сказала ни слова.
- Я просто устала, наверное. Ты к себе?
- Да, я хотела пожелать тебе спокойной ночи.
- Спасибо, дорогая, тебе тоже, - Тия нежно поцеловала её в лоб.
Когда Эйрин поднялась, лейтенант Армонти тоже встал и подошел к графине. Он облокотился на полку камина и пристально посмотрел ей прямо в глаза. Тия удивилась. Лейтенант был не похож сам на себя. «А с этим-то что происходит? Жениться передумал?»
- А вы, почему не идете спать, Леон?
- Я хотел поговорить с вами.
- Со мной? О чем?
- Пообещайте, что выслушаете меня спокойно.
- Обещаю, - сказала графиня, очень удивленная его словами.
Лейтенант Армонти молчал, собираясь с мыслями.
- Сударыня, осмелюсь предположить, что вы знаете меня достаточно для того, чтобы не считать лжецом. Мы не раз встречались по делам, вы выдаете за меня свою сестру, значит, все-таки доверяете мне.
- Ну, в общем, да, Леон, - ещё больше удивилась графиня.
- Тогда вы не будете разыгрывать передо мной спектакль, уверяя, что уважаете политику лорд-канцлера? – тихо спросил лейтенант.
- Нет, - подумав, ответила графиня, - я не буду разыгрывать спектакль, потому что действительно уважаю его политику. В этом я нисколько не лгу.
- А в чем лжете? – Леон смотрел на неё, ожидая ответа.
Графиня задумалась.
- Ни в чем, - ответила она, наконец, - я ни в чем никому не солгала.
- Значит, судя по вашим словам, вы питаете к лорду Блеквуду искреннюю симпатию?
- Судя по моим словам, Леон, - возразила графиня, - можно утверждать только то, что я уважаю политику правительства и всё.
- Да, но…
- Об отношении к милорду я не говорила ничего, и впредь не собираюсь обсуждать эту тему.
Графиня Уайтфилд поднялась, намереваясь уйти.
- Подождите, сударыня, я не сказал главного, - остановил её лейтенант Армонти. – Когда вы были в Вестзее, у вас состоялась встреча с одним человеком, и он сообщил вам нечто важное? Не так ли?
- Допустим, - графиня похолодела.
Ей в голову пришла жуткая мысль. Если человек в Вестзее действительно был прислан повстанцами, то знание лейтенантом о факте этой встречи говорило только об одном: тот тоже имел с ними какую-то связь.
- Нет, Тия, пришло время фактов, а не допущений, - решительно возразил он. – Это было, и вы сделали вид, что не поверили ему.
- А почему я должна была верить?
- Потому что сами знаете правду.
-Оказывается, я вас совсем не знала, Леон, - с грустью заметила графиня. – Если бы я раньше знала о вас то, что знаю теперь, рука моей сестры никогда бы вам не принадлежала.
- Вы считаете, я стал её менее достоин только потому, что хочу изменить этот мир? – лейтенант смотрел на графиню открытым, честным взглядом, и она каким-то шестым чувством поняла: он не лжет.
- Нет, Леон, конечно нет. Я не изменила своего мнения о вас. Просто теперь у меня стало больше поводов для волнения.
- Тия, как получилось, что вы дважды спасли жизнь своему врагу?
- Вы имеете в виду катастрофу? – графиня играла чайной ложечкой. – Тогда я спасала не лорда Блеквуда, а Уайтфилд.
- Но почему? Разве его смерть не решила бы все проблемы?
- Увы, господа повстанцы. Он почти две недели был без сознания, а устои империи даже не покачнулись.
- Это потому, что лорд-канцлер остался жив.
- Нет, не думаю. Эти две недели он был мертв. Он не правил империей, а весь механизм государства работал, словно ничего не случилось. И я знаю, почему так было.
Лейтенант Армонти вопросительно посмотрел на графиню.
- Потому что в это время ею управлял сам император. Лорд-канцлер – его представитель в нашем, земном мире. Да, он обладает и умом, и силой, и талантом – не спорю, но является всего лишь исполнителем чужой неистовой воли, источник которой – император Зейды. Он легко может заменить одного исполнителя другим, и, кто знает, не будет ли новый исполнитель хуже этого.
- Вы считаете наши попытки бессмысленными?
- Да. Если и нужно кого-то убирать, так это должен быть сам император, - графиня Уайтфилд поднялась из кресла, давая понять, что разговор окончен.
- Одну минуту, Тия, - снова задержал её лейтенант Армонти. – Но все-таки лорд Блеквуд должен понести наказание за то, что сделал в своем прошлом. Неужели вам никогда не хотелось ему отомстить?
- Хотелось, но любая месть достается дорогой ценой, - графиня твердо посмотрела на лейтенанта. – И я решила, что не буду этого делать. Жизнь Эйрин слишком неравноценная плата за это удовольствие. Вы ведь прекрасно знаете, что гнев императора никогда не падает на одного человека. Как минимум, страдают все члены семьи. Но теперь я вижу, мои старания были напрасны. Разбить сердце Эйрин, отменив вашу свадьбу, я не могу. У нас остался один единственный выход – надеяться, что вас не выведут на чистую воду до тех пор, пока вы не уберетесь отсюда в свой необъятный космос.
Полные укора и горечи глаза смутили сердце молодого лейтенанта. «Эйрин!- мысленно воскликнул он. –Я должен был подумать о ней, прежде чем дать своему чувству захватить нас обоих»
- Простите меня, - полный отчаяния, лейтенант Армонти обхватил голову руками и присел на диван. – Я совершил ужасную ошибку. Я должен был подавить свою любовь в самом зародыше, но не сделал этого, надеясь на то, что обрету с вашей сестрой хоть малую толику счастья.
- Что сделано, то сделано, - вздохнула графиня. – Так вот, если вас просили поговорить со мной о сотрудничестве, мой ответ – нет. Каким бы врагом для меня не был лорд Блеквуд, но после того, что произошло, я не могу уже по-прежнему желать его смерти.
Графиня Уайтфилд вспомнила его глаза, какими он смотрел на неё в последние минуты, целуя её холодеющие руки; вспомнила его поступок на том узком карнизе, когда он запросто мог бы воспользоваться её замешательством, но не сделал этого. Минутная мысль о том, что в лорде Блеквуде ещё остались доброта и человечность, примирили графиню с этим человеком. И она сделала то, что сделала.
- Нет, Леон, - после минутного раздумья решительно сказала графиня Уайтфилд, - я не могу поступить так с человеком, которому сама дважды спасала жизнь. К тому же, вы все делаете неправильно, и рисковать всем ради ваших бредовых идей я просто не имею права.
- Вот вы бы и подсказали нам, что надо делать…
- Я сама этого не знаю, но чувствую – надо как-то иначе.
В гостиной еще играла легкая музыка. После минутного молчания графиня спросила лейтенанта:
- Кстати, это вы сообщили о том, что милорд находится в Уайтфилде?
- Да, - кивнул тот.
- Я уже начинаю сомневаться, что вы действительно любите Эйрин…
Лейтенант удивленно посмотрел на графиню.
- Разве любящий человек позволил бы причинит вред тому, кого он любит? - пояснила она. – В том случае, если бы милорда убили в моем доме, вряд ли император дал бы мне медаль за это. Но тут речь даже не о гневе императора. Могла завязаться перестрелка, и кто-нибудь мог погибнуть. Нельзя же настолько предаваться идее, чтобы совершенно не думать об окружающих. Как видите, ваши друзья в вопросах морали и гуманизма недалеко ушли от лорд-канцлера. Они такие же беспринципные, как и он.
Лейтенант Армонти опустил глаза. Графиня тяжело вздохнула и, грузно опираясь на трость, сделала несколько шагов в сторону двери. Было уже поздно. Лейтенант не шелохнулся.
- Идите спать, Леон. Вам завтра на службу.
- Да, спасибо за напоминание, - он слабо улыбнулся.
Графиня Уайтфилд, прихрамывая сильнее обычного (сказывалось напряжение дня), поднялась по лестнице и прошла в свою спальню. Вот и закончился еще один день из того неизвестного количества дней, которые ей предстояло преодолеть на трудном и прекрасном пути к смерти, называемом жизнью; но это был всего лишь первый день в цепи необычайных событий, ожидающих её впереди.


16

Вблизи Блекуд-касл производил грандиозное впечатление. Огромный укрепленный замок казался высеченным из скалы, на которой был расположен. Серые стены из горного камня острыми шпилями щетинились на каждого, кто пролетал мимо, будто предостерегая нежданных гостей: осторожно, не связывайтесь с нами. Это была неприступная крепость, которую еще никогда не попирала нога врагов. Многие десятки веков она возвышалась над этим суровым краем, и, казалось, не было силы, способной её разрушить. Даже природа оставила свои безуспешные попытки разорить родовое гнездо герцогов Вестзейских, которые испокон веков управляли горным западом.
Графиня Уайтфилд никогда не видела Блеквуд-касл так близко. Издалека он казался просто серым и мрачным, но сейчас, когда его стены нависли над ними, её сердце наполнилось почтением и трепетом перед этой громадной твердыней. Тысячелетние камни с презрением взирали на тех, кто копошился у них под ногами. Им были неведомы страсти и желания, и они с одинаковым безразличием охраняли покой и великих и подлых своих обитателей. Графиня Уайтфилд смотрела на замок, и видела в нем страшное лицо лорда Блеквуда, которое было у него в ту ночь в саду. «Человек, выросший здесь, способен на любое злодейство», - подумала она почему-то.
Блеквуд-касл был уже под ними. Гарвин включил радиофон.
- Назовите ваш код, - раздался требовательный голос.
Гарвин произнес цифры, указанные на карточке.
- Хорошо, можете садиться. Площадка номер два.
Флиринг графини Уайтфилд легко приземлился в указанном месте.
- Ого, вот это машинка! - заметил один из охранников, ценитель хороших аппаратов. – И пилот – высший класс!
Он очень удивился, увидев совсем молодого парня, который выпрыгнул из кабины, чтобы помочь спуститься двум очаровательным девушкам.
- Это графиня Уайтфилд с сестрой, - сказал второй охранник. – А они плохого не держат. Я охранял милорда, когда он лежал при смерти в доме графини и кое-что знаю о них.
- Они богаты?
- Нет, не очень, по сравнению с нашим хозяином, но у них хороший вкус.
- Графиня Уайтфилд, приветствую вас в Блеквуд-касле, – обратился к ним первый охранник. – Следуйте за мной. Я покажу вам дорогу.
Дворец лорда Блеквуда был выполнен в классических формах: полукруглые башни, массивные стены, узкие, похожие на бойницы, окна. Здесь не было изящества и легкости, к которым графиня привыкла в Уайтфилде. Все вокруг казалось неуклюжим, чопорным и добротным. Замок строился как укрепление, и хозяева не теряли времени на его украшение. Главное, чему отдавалось предпочтение, была надежность. «Когда дома никого нет, здесь, наверное, неуютно и пахнет сыростью», - подумала графиня. Она заметила, что Эйрин тоже зябко поежилась.
- Этот замок и лорд Блеквуд чем-то похожи, - прошептала та ей на ухо. – У меня от обоих мурашки на коже.
- Не выдумывай, - тоже шепотом возразила графиня.
- Я не выдумываю, просто, когда я вижу лорда Блеквуда, мое сердце наполняется ужасом.
- С чего бы это?
- Не знаю. Я его не переношу. И здесь мне как-то не по себе. Более отвратительного места я не видела.
Они вошли в огромный зал, верхняя часть которого тонула во мраке, и было трудно разобрать её очертания, а нижняя сияла от множества ламп, развешанных на стенах. Мозаичный пол отражал их свет, создавая видимость неограниченного пространства, словно под ними был еще один приемный зал.
- Представь, каково жить в таком склепе, - не унималась Эйрин. – Не даром лорд Блеквуд кажется мне злым духом, каким-то чудом вырвавшимся из недр этих гор. А вон, кстати, и он. Как всегда, в черном.
Дворецкий объявил об их прибытии. Лорд Блеквуд, облеченный в парадный мундир, направился к ним и, действительно, походил на горного духа из сказок, которыми их потчевал Гийом вместо ужина.
- Графиня Уайтфилд…Сударыня…, - лорд Блеквуд по очереди поклонился каждой. – Рад видеть вас в своем замке. Надеюсь, вы хорошо добрались?
- Благодарю вас, милорд, отлично, - графиня Уайтфилд ответила ему поклоном, её примеру последовала Эйрин.
- Позвольте предложить вам руку.
- Не беспокойтесь, милорд, я в состоянии ходить без посторонней помощи, - отшутилась графиня.
- Что ж, - лорд Блеквуд окинул её внимательным взглядом, - тогда прошу. Думаю, вам следует познакомиться с некоторыми людьми. Они могут оказаться полезными в вашем бизнесе.
- Кое-кого я уже знаю, - ответила графиня, заметив полковника Вельса, начальника базы пилотов, и лейтенанта Армонти.
- Мне известно, что вы поддерживаете связи с базой пилотов, - улыбнулся лорд Блеквуд.
- С теми господами я тоже встречаюсь довольно часто, - графиня кивнула в сторону группы промышленников, которые держались особняком.
- Вы будете встречаться с ними еще чаще, когда я познакомлю вас с министром финансов, главным казначеем и вон тем важным господином в роскошном мундире – министром обороны. Это самые важные люди в империи, потому что они размещают государственные заказы и распределяют субсидии. Те, кто пользуется их поддержкой, обладают несметными богатствами…
Лейтенант Армонти уже давно заметил Эйрин, но подойти не решался. С ними беседовал лорд-канцлер. Он бросал в её сторону беспомощные взгляды, и графиня поняла, что нужно как-то отделаться от лорда Блеквуда.
- Милорд, я тронута вашим вниманием, но вы, кажется, забыли о других приглашенных, - с милой улыбкой сказала она.
- Ну, что вы, сударыня. Я уделил им вполне достаточно времени, - улыбнулся в ответ тот.
Графиня Уайтфилд заметила, что на них уже стали обращать внимание. Все ещё помнили, что она спасла жизнь Великому канцлеру, и её присутствие на этом приеме не вызвало особенного удивления. Гораздо занятнее было то, что лорд Блеквуд предоставил для флиринга графини площадку, находившуюся рядом с его площадкой и традиционно предназначенную для членов семьи, и, ко всему прочему, ни на шаг не отходил от неё, о чем-то с ней оживленно беседуя. Она интуитивно почувствовала всеобщее внимание, и почувствовала легкое раздражение. Любопытные взгляды, обычно не производили на неё впечатления, но сегодня их было слишком много.
Ужин несколько отвлек гостей, а когда заиграла музыка, многим стали безразличны лорды, графини, министры и канцлеры. Среди них оказались лейтенант Армонти и Эйрин, которые нашли все-таки возможность встретиться, и сейчас кружились в торжественно вальсе.
Графиня осталась одна, и этим сразу же воспользовался лорд Блеквуд.
- Вы сердитесь на меня? – тихо спросил он, заглядывая ей в глаза.
Она отвела взгляд и отрицательно качнула головой:
- За что мне на вас сердиться?
- Я был слишком настойчив вчера…
- Давайте не будем говорить об этом, - перебила его графиня. – Я уже все забыла.
- А я нет, - в голосе лорда Блеквуда зазвучало ожесточение, - я все помню и не желаю забывать. И даже если захочу, то не смогу.
- Милорд…
Лорд Блеквуд смотрел на неё мрачным, тяжелым взглядом, и его глаза лихорадочно блестели.
- С вами все в порядке, милорд? – графиня почувствовала, как волосы зашевелились у неё на голове от этого взгляда.
- Я люблю вас, графиня Уайтфилд, - медленно произнес он, пристально наблюдая за её лицом.
Видимо, на нем отразились не те чувства, которые он хотел бы увидеть, потому что, криво усмехнувшись, лорд Блеквуд опустил глаза. «Кажется, её не очень обрадовало мое признание», - он получил тяжелый удар по своему самолюбию, оказывается, и у великих людей не всегда все получается, как надо.
- Вы молчите?
- Я не знаю, что мне вам сказать, - графиня выглядела растерянной.
- Я был бы счастлив услышать нечто аналогичное.
Графиня судорожно сглотнула: вот он этот миг, которого она так боялась. Ей показалось, что пол покачнулся у неё под ногами. Только бы он принял её ответ, и все закончилось бы на этом.
- Милорд, к сожалению, я не могу ответить вам тем же, - слегка изменившимся голосом произнесла графиня Уайтфилд.
- Подождите, не торопитесь, - перебил её лорд Блеквуд. – Я не хочу, чтобы вы сделали ошибку. Подумайте еще.
- Мне нечего думать, - овладев собой, она придала решительности и своему голосу. – Я уже все решила.
Лорд Блеквуд отвернулся. Он был зол на себя. Ему не надо было торопиться, надо было выждать время, а теперь… «А что теперь? – лорд Блеквуд почувствовал, что его вдруг захлестнула волна какого-то непреодолимого желания обладать этим гордым и непокорным сердцем. – Ничего. Уж я-то в силах заставить её изменить свое решение». Его глаза яростно сверкнули, а на лице заиграла злобная усмешка.
- Нет, сударыня, вы еще ничего не решили, - повелительным тоном возразил он.
Графиню взбесили эти слова и тон, которым они были сказаны.
- Ошибаетесь, милорд. Я приняла решение.
Лорд Блеквуд обернулся, и она с ужасом обнаружила, что перед ней стоит тот самый офицер, который наблюдал когда-то, как пламя пожирает их усадьбу. Сейчас у него было точно такое же выражение на лице.
- Нехорошо быть такой упрямой, графиня. Видит небо, я не хотел прибегать к крайним средствам.
- К каким средствам? – графиня похолодела и внутренне сжалась.
- Не бойтесь, принуждать силой я вас не стану. К тому же, вы вооружены, - лорд Блеквуд посмотрел на её трость.
Графиня смутилась. Ей было стыдно за тот порыв, на скале.
- Это радует…
- Я просто нарисую вам две картины вашего будущего, а вы выберете ту, которая вам больше по душе.
«О чем это он?» – подумала графиня, с все более нарастающим напряжением.
- Итак, картина первая. Вы выходите за меня замуж, и мы все живем долго и счастливо. Картина вторая. Вы отказываете мне, я женюсь на Эйрин, и мы все трое мучаемся всю жизнь. Ваша сестра, потому что любит другого, вы, потому что чувствуете свою вину; я, потому что люблю вас, а не Эйрин. Так какая же из этих картин вам нравится больше?
Графиня была изумлена настолько, что не смогла выдавить из себя ни слова. Такого оборота событий она не предвидела. «Какой мерзавец!» – подумала Тия, взглядом затравленного кролика взирая на лорда Блеквуда.
- Я никогда не дам согласия на этот брак, - с дрожью в голосе сказала она.
Лорд Блеквуд усмехнулся, наконец-то, графиня потеряла самообладание.
- Почему? Разве это не выгодная партия?
- Она же вас не любит.
- Вы тоже.
- Эйрин любит другого.
- Ну и что. А насчет согласия – можете не беспокоиться. Вы ведь знаете, что император обладает высшей отеческой властью над подданными, и он вправе распоряжаться их судьбой. Эйрин еще нет двадцати, она несовершеннолетняя. Так что император может сам решить, кто более достоин её руки. Я не думаю, что он откажет своему преданному слуге в одной маленькой просьбе.
Глаза графини Уайтфилд сверкнули яростью. Она с ненавистью смотрела на лорда Блеквуда.
- Признаться, я была о вас лучшего мнения, милорд, - задыхаясь от бессильного гнева, вымолвила она. – А вы оказались заурядным мерзавцем.
- Расценивать ли мне это как отказ? – ледяным тоном спросил лорд Блеквуд.
- Грязный шантажист! – вместо ответа воскликнула графиня.
- Я повторяю свой вопрос в последний раз, - лорд Блеквуд тоже потерял самообладание. – Вы выйдите за меня замуж, или мне говорить с императором?
Мысли графини с молниеносной быстротой заработали в голове, но другого выхода, похоже, не было. Она вспомнила, как отзывалась о нем Эйрин, и её сердце пронзила острая боль.
- Мне нужно все обдумать, - упавшим голосом сказала графиня. – Дайте мне немного времени.
Она выглядела потерянной, и душа лорда Блеквуда как-то неловко сжалась, но, превозмогая жалость, он сказал:
- Не надо, графиня, у вас острый ум и вы прекрасно понимаете, что выбор невелик. Уверен, что вы уже приняли решение.
- Если бы вы знали, как я вас ненавижу, - устало вдруг призналась графиня.
- За что? – лорд Блеквуд напряженно ждал ответа.
- За все это… Если бы в тот злополучный день я знала, чем мне обернется ваше спасение, я отказалась бы от чести называться человеком. Я оставила бы вас умирать.
Лорд Блеквуд вздрогнул. Страсть к ней, охватившая все его существо, заставила спасенного забыть о долге перед своей спасительницей. Он понял, что снова переступил черту, но было уже поздно. К тому же, без неё ему стала бы противной сама жизнь, спасенная ей когда-то.
- Что ж, в следующий раз вы будете знать, что вам делать, - с ледяной усмешкой заметил лорд Блеквуд.
- Милорд, - графиня с укором посмотрела в его глаза, - ну почему вам непременно нужно настоять на своем? Вас это забавляет?
- Графиня, а почему бы вам ни уступить? – лорд Блеквуд снова усмехнулся. – Вы обвиняете меня в упрямстве, а сами… Скажите мне «да». И покончим с этим.
Графиня Уайтфилд закусила губу.
- Просто вы знаете, что вам будет трудно жить со мной, - продолжил он. – Я же знаю, что мне будет трудно жить без вас. Вот в чем природа нашего упрямства, но у меня больше шансов одержать над вами верх, и вы это, пожалуй, понимаете.
Графиня подавлено молчала.
- Вы ненавидите меня, но почему вы не пронзили мне сердце, когда у вас была такая возможность?
Лорд Блеквуд, скрестив руки, стоял над графиней.
- Лучше бы я тогда пронзила свое, - чуть слышно прошептала она, но он услышал её слова.
- Бросьте… Этим вы измените только один штрих на второй картине: там не будет вас, но останется страдающая Эйрин…
- Ладно, покончим с этим, - прервала его графиня Уайтфилд. – Я выйду за вас замуж, и будь, что будет.
Лорд Блеквуд почувствовал, как тревожно, сладостно забилось сердце. Он придумал этот план, зная о самоотверженной любви графини к своей сестре, но до конца не был уверен в своем успехе. Если бы в его расчеты вкралась ошибка, если бы в ней оказалась больше эгоизма, чем можно было предположить, все рухнуло бы в одночасье. Ему совсем не хотелось делать несчастным себя, а уж тем более Эйрин, но он не блефовал. Лорд Блеквуд действительно готов был совершить этот шаг. Но все получилось как нельзя лучше.
Лорд Блеквуд подошел к графине и привлек ее к себе. Он жадно коснулся её едва теплых губ своими горячими и сухими губами, но графиня Уайтфилд словно оцепенела. Она не почувствовала ничего, кроме единственного желания скорее уйти отсюда.
- Милорд, позвольте мне уйти, - сказала графиня, плечи которой содрогнулись от охватившего её вдруг озноба.
- Как? Вы даже не поцелуете своего будущего супруга?! – с издевкой воскликнул лорд Блеквуд.
Его взбесило желание графини уйти, откровенно выразившее её отношение к нему. Она с мольбой посмотрела в его глаза, но не увидела ничего, кроме жажды, безумной жажды её тела. Преодолевая себя, графиня прикоснулась к его губам. И тут прогремел гром.
Гроза была нечастым гостем этих мест, но сегодня она разбушевалась не на шутку. Молнии резали небо на черные осколки, освещая горы мистическим голубоватым светом. Вдруг, в шпиль дворца, на котором развевался герцогский флаг лорда Блеквуда, ударила длинная серебряная змейка. Полотнище вспыхнуло и вмиг исчезло. Погас свет. Лорд Блеквуд судорожно прижал Тию к груди, словно испугавшись, что кто-то вырвет её из его объятий. Лицо лорд-канцлера было бледнее, чем в смерти, потому что в тот миг содрогнулось небо.
Свет загорелся снова. Графиня Уайтфилд отстранилась от лорда Блеквуда и мельком заметила, что его лицо стало почти серым.
- Никогда бы не подумала, что Великий канцлер боится грозы, - ехидно сказала она.
- Я ничего не боюсь, сударыня, даже привидений, - ноздри лорда Блеквуда хищно вздернулись.
Он вышел из столовой, в которой состоялась эта беседа, сердито хлопнув дверью. Графиня Уайтфилд ушла через другую. Она нашла лейтенанта Армонти и Эйрин и сказала им, что они летят домой.
- Графиня, но там еще гроза не утихла, - попытался возразить лейтенант.
- Неважно, Гарвин справится. Найдите его.
Лейтенант Армонти и Эйрин удивленно переглянулись.
« А вот и небо подало свой голос. Я сделал то, чего не должен был делать ни при каких обстоятельствах. Но небо! Разве ты не видишь, как я люблю её? Неужели ты снова отнимешь у меня единственное дорогое существо в этом мире? Нет, не отнимай у меня надежду. Я умоляю тебя, о, Солнце!» Лорд Блеквуд взволнованно ходил взад-вперед по кабинету, нервно ломая в руках сигары. Табак крошился на ковер, на парадный мундир, но он не замечал этого, поглощенный своими мыслями.

17

Флиринг графини Уайтфилд беспрепятственно поднялся в небо. Гроза стихла. Показались звезды. Тия и Эйрин молчали. Одной не хотелось говорить, другая чувствовала, что случилось нечто такое, о чем сейчас лучше помолчать. И, хотя Эйрин и было очень любопытно узнать, почему они так стремительно покинули Блеквуд, не попрощавшись с хозяином, нарушив все правила приличий, она не проронила ни слова. Лейтенант Армонти остался с полковником, несмотря на их предложение полететь с ними. «Как бы он чего тут не натворил», - встревожилась графиня, но оставаться в том доме она больше не могла.
Наконец, среди гор показалась Уайтфилдская долина. «Вот мы и дома, - подумала Тия с облегчением и радостью, но тут же вспомнила об обещании, которое дала лорду Блеквуду, и огорчилась. – Неужели мне больше никогда не придется жить среди этих чудных лугов? И не видеть своих фруктовых деревьев? И не слышать птиц?» Она готова была заплакать, но присутствие Эйрин удержало её. «Сестра не должна видеть моей слабости», - решила про себя графиня Уайтфилд.
Лорд Блеквуд никак не мог найти Тию. Когда он уходил, она оставалась в столовой, но, вернувшись туда спустя некоторое время, милорд не застал там никого, кроме прислуги, убирающей посуду. Он прошел в зал, но и там её не встретил. «Где же она?» – лорд Блеквуд скользил взглядом по толпе, но графини, увы, не было. Ему попался на глаза лейтенант Армонти. Тот скучал у стойки бара, бросая грустные взгляды на танцующие пары.
- Добрый вечер, лейтенант, - лорд Блеквуд облокотился на стойку рядом с ним. – А вы, почему не танцуете? Где же ваша невеста?
Лейтенант Армонти удивленно посмотрел на лорд-канцлера: неужели тот и правда знает все.
- Вы меня знаете, милорд?
- Конечно, неужели я могу не знать своего будущего родственника?
Стажер, раскрыв рот, уставился на лорда Блеквуда.
- Как родственника?
- Ну, вы же собираетесь жениться на младшей сестре графини Уайтфилд? – лорд Блеквуд посмотрел вино на свет.
- Да, милорд, но я не понимаю…
- Что же здесь непонятного? Через несколько недель мы будем свояками, так, кажется, это называлось в старые добрые времена?
- Нет, милорд, я не ослышался? – лейтенант Армонти не верил своим ушам. – Вы сказали, что мы будем свояками?
- Да, друг мой, именно это я и сказал.
Лорд Блеквуд с невозмутимым видом потягивал вино, а его собеседник был потрясен настолько, что не заметил, как пролил сок на свои брюки. Милорда позабавил его растерянный вид.
- Вы шутите, - догадался вдруг лейтенант, глупо улыбаясь.
- Нет, дорогой Армонти, я собираюсь сегодня же объявить о предстоящей свадьбе с графиней Уайтфилд, но не могу найти свою невесту.
Лейтенанта Армонти вдруг внезапно осенило, почему Тия поспешила уехать, и стало понятно то раздражение, с которым она набросилась на Гарвина, когда тот попытался убедить её подождать. Его обрадовала мысль о том, что сейчас он, лейтенант Армонти, ответит милорду.
- О, милорд, разве вы не знаете?
- Что?
- Что они с Эйрин уже улетели.
- Ах, вот как, - ноздри лорда Блеквуда хищно вздернулись. – Что ж, наверное, случилось что-нибудь важное, раз им пришлось уехать не попрощавшись.
Лейтенант согласно кивнул головой, всем своим видом выражая полное понимание, хотя, на самом деле, ему с трудом удавалось сдерживать смех. Он заметил, наконец, пятно на брюках и ухватился за этот предлог, чтобы избавиться от общества лорда Блеквуда. Он долго хохотал на кухне, делая вид, что безудержно кашляет. Однако новость, сообщенная лорд-канцлером, встревожила его и заставила торопиться. И вовремя, потому что полковник уже разыскивал лейтенанта: пора было возвращаться на базу.
Лорд Блеквуд был в ярости. Внезапный отъезд графини показался ему вызывающим и оскорбительным. Все еще усугубилось тем, что он выставил себя с невыгодной стороны перед этим офицером, лейтенантом Армонти, самодовольно рассказывая о своей помолвке с графиней, тогда как графиня была уже далеко от Блеквуд-касла. «Однако она, вероятно, чувствовала себя ужасно, - подумал лорд Блеквуд. – Мне нужно набраться терпения и ждать. В конце концов, должна же Тия понять, что, если бы не её упрямство, мне не пришлось бы угрозами добиваться от неё согласия на брак». Он решил простить ей эту выходку, но посчитал не лишним преподать небольшой урок.
Ранним утром, когда освеженный грозой лес наполнился разнообразным пением, трелями и стуком, по направлению к Уайтфилду вылетели два флиринга. В одном из них с важным видом сидел лорд Блеквуд, в другом – встревоженный лейтенант Армонти. Первый приземлился у парадного, второй во дворе. Лорда Блеквуда встретил Гуни, пригласивший милорда подождать, пока он доложит о нем графине. Лейтенант же украдкой проскользнул на второй этаж, где находилась спальня Эйрин.
Графиня Уайтфилд за всю ночь не сомкнула глаз. Она вспоминала разговор с лордом Блеквудом и бранила себя за то, что, поддавшись слабости, проговорилась ему о своей ненависти. Немного поразмыслив, графиня пришла к выводу: этот брак должен состояться. Тогда ей будет гораздо проще защитить тех, кого она любит. «Пожалуй, ради этого стоит пойти на такой шаг», - подумалось ей. Однако мысль о том, что этот человек будет прикасаться к ней, лишала её покоя. Она прошла в кабинет и взяла со стола портрет родителей. Он всегда стоял перед ней, и в их счастливых лицах Тия черпала силы для новых свершений. Сейчас она, глазами, полными слез, изучала этот портрет, стараясь понять, не изменились ли эти лица, не стали ли они грустнее и строже, увидев с высоты эфира тяжкую измену их памяти, совершённую не кем-нибудь, а старшей дочерью. «Простите меня, - шептала она, целуя фото. – Простите… Я делаю это ради Эйрин». Тия задремала перед самым рассветом, а через час её разбудил Гуни.
- Госпожа графиня, простите, но сюда явился лорд-канцлер. Он желает вас видеть.
- Сейчас иду, - графиня сбросила халат и вечернее платье, в котором была на приеме, и, быстро переодевшись в свой любимый костюм, направилась к лестнице.
Лорд Блеквуд стоял у окна и рассматривал одинокий флиринг во дворе. Флиринг был военный и явно не мог принадлежать графине. «А, это, наверное, прибыл лейтенант Армонти, его почему-то не заставляют дожидаться в гостиной», - услышав стук трости, милорд обернулся: графиня, не спеша, спускалась по лестнице. Она была совершенно спокойна, словно вчера не произошло ничего необычного, что могло бы лишить её сна или заставить забыть о своих привычках.
- Сударыня, - он вежливо поклонился.
- Здравствуйте, милорд. Что привело вас к нам в такой ранний час?
- Графиня, - лорд Блеквуд придал своему лицу строгий вид, - я прибыл сообщить вам, что ваше вчерашнее поведение переходит все границы. Вы без моего позволения покинули Блеквуд-касл, чем сильно меня оскорбили. Возмущенный таким отношением к делу я в одностороннем порядке расторг нашу договоренность.
Графиня похолодела от ужаса.
- Я позвонил императору и получил от него согласие на брак с Эйрин, - продолжил лорд Блеквуд. – А теперь хочу видеть свою невесту.
Графиня непроизвольно опустилась в кресло.
- Не может быть! Неправда!
- Увы, сударыня, я давал вам шанс.
Увидев её несчастное, потерянное лицо, лорд Блеквуд посчитал себя отомщенным.
Однако, графиня Уайтфилд, немного оправившись от потрясения, восстановила способность рационально мыслить. Ей пришло в голову, что лорд Блеквуд, несмотря на свою близость к императору, вряд ли бы стал беспокоить Его императорское Величество ночью или рано утром. «Это блеф», - догадалась она, а вслух сказала:
- Ну что же, ничего не поделаешь, я сейчас её позову.
Причем, сказала совершенно спокойно. Теперь очередь волноваться настала для лорда Блеквуда: неужели она готова пожертвовать сестрой? Графиня поднялась, намереваясь идти за Эйрин, но он остановил её.
- Подождите, - милорд тяжело вздохнул, - простите, я неудачно пошутил. Я не говорил с императором.
- У вас всегда такие глупые шутки? - поддела его графиня.
Лорд Блеквуд сверкнул глазами, но промолчал.
- И чего вы хотите на этот раз?
- Обсудить детали свадьбы.
- Я не хочу говорить об этой свадьбе. Делайте все, что вам будет угодно.
- Тия, - лорд Блеквуд подошел к ней и, взяв за подбородок, поднял её лицо к свету, - я понимаю, вам тяжело, и мне не хотелось бы быть слишком строгим, но, согласитесь, заключив этот договор, вы тоже приняли на себя определенные обязательства.
- Да, милорд, - взволнованно подтвердила графиня, - и я выполню их. Я скажу «да», когда мне зададут вопрос, согласна ли я выйти за вас замуж. Я последую туда, куда вы мне укажете. Я буду выполнять все ваши распоряжения, но обсуждать эту свадьбу – все равно, что говорить о своей смерти. Мне это глубоко безразлично, и я ничем не могу вам помочь.
- Неплохое начало, графиня Уайтфилд, - криво усмехнувшись, сказал лорд Блеквуд. – Вижу, мне не придется скучать с вами. У нас будет веселая жизнь.
- Будьте снисходительнее, милорд.
- Ладно, но тогда поцелуйте меня, чтобы я подобрел немного, - предложил он. – А я обещаю вам, что не стану надоедать своим присутствием до самой свадьбы.
Это было заманчивое условие, хотя и унизительное, по сути. Ей предлагалось купить маленькую свободу за недорогую, но противную её совести, плату. Но Тия вдруг поняла, что готова пойти даже на это, и, словно боясь передумать, она сама подошла к лорду Блеквуду и поцеловала его. Графиня не знала, что за ней наблюдают две пары удивленных глаз.
- Леон! – прошептала Эйрин. – Не могу поверить… Она его поцеловала!
Потрясенная девушка присела на кушетку за ширмой, отделявшей часть галереи от гостиной. Здесь было не очень хорошо слышно, зато прекрасно все видно, и они пришли в тот момент, когда графиня обняла лорда Блеквуда.
- Вот видишь, - прошептал в ответ лейтенант, - я сказал тебе правду. Твоя сестра тоже выходит замуж.
- Ужасно, - шепнула Эйрин, - и за кого! За этого пещерного духа.
Лейтенант беззвучно засмеялся.
- Чего ты смеешься? – Эйрин сердито посмотрела в его сторону. – Он же превратит её в изваяние, одно из тех, которые стоят у него во дворце.
- Эйрин, - лейтенант Армонти покачал головой, - не думай, будто я не понимаю и не поддерживаю тебя. Я тоже в шоке. До сих пор не могу прийти в себя. Со вчерашнего вечера.
- Послушай, я же говорила ей вчера, что ни за что не стала бы жить в его доме, а она хоть бы слово мне сказала, - Эйрин прислушалась. – Идет… Бежим.
Они едва успели скрыться за дверью, как показалась графиня. У неё было довольно мрачное лицо. Этот человек всегда вызывал у неё раздражение, а его грязный шантаж и эта подлая шутка утром привели её в отчаяние. В душе в очередной раз возникло сожаление о том, что она проявила слабость и не завершила дело, начатое повстанцами. Еще вчера графиня с возмущением отвергала даже мысль о мести, но сегодня… Сегодня вся её грудь клокотала одним желанием – отомстить. Причем, отомстить, не просто лишив жизни, а, отняв все, ввергнув в нищету и бесправие, чтобы каждый, проходя мимо, мог плюнуть в него и растоптать. Графиня Уайтфилд представила лорда Блеквуда валяющимся в грязи, умоляющим о пощаде, и злорадная усмешка заиграла у неё на лице.
Она распахнула дверь в комнату Эйрин и замерла на пороге. Лейтенант Армонти, сидевший на подоконнике, подскочил от неожиданности. Немая сцена продолжалась недолго.
- Какая приятная картина, - с иронией заметила графиня. – Здравствуйте, лейтенант. Вы, я вижу, не теряете времени даром.
- Ты, между прочим, тоже, - вмешалась в разговор Эйрин.
- О чем ты? – графиня удивленно посмотрела на сестру.
- О том, - Эйрин казалась сильно возмущенной, - я вчера во всю насмехалась над лорд-канцлером, а она, оказывается, испытывает к нему нежные чувства.
- Так-так, это интересно…
- А мне как интересно, - подхватила Эйрин. – Моя единственная сестра выходит замуж, а я ничего не знаю.
- Послушай, Эйрин, я и сама об этом узнала только вчера вечером.
- Как это? – удивилась Эйрин.
- А вот так, - отрезала графиня, - вчера на приеме милорд сделал мне предложение, и я его приняла.
- Но почему, Тия? Ты же не любишь его. Или любишь?
- Да, я его не люблю. И, тем не менее, выйду за него замуж.
- Но как же так?
- Поверь, иначе нельзя. Я должна это сделать.
- Ты никому ничего не должна, - возразила Эйрин. – Если ты не любишь его, зачем тебе становиться его женой? И…
- Эйрин, - мягко, но решительно перебила её сестра, - позволь мне самой решить, что делать. Хорошо?
Та кивнула, но по её лицу было видно, что она с этим не согласна.
- Поговорим об этом позже, лучше скажите мне, откуда вы об этом узнали.
- Лорд Блеквуд вчера сам мне сказал, - подал голос лейтенант Армонти. – Он собирался объявить о вашей свадьбе, но вы, как нарочно, уже улетели. Он был очень расстроен.
- Я заметила, - в голосе графини прозвучала ехидца. – А вам разве не нужно быть на базе, лейтенант?
- Я отпросился на несколько часов.
- Чтобы сообщить моей сестре эту потрясающую новость?
- Да, - улыбнулся лейтенант, - и еще кое-что вам передать. Эйрин, мы оставим тебя ненадолго?
Та пожала плечами: она уже поняла, что её не посвящают в домашние тайны.
Лейтенант Армонти и графиня вышли в сад.
- Тия, меня очень удивило это известие, - начал он. – Особенно после нашего разговора. Одно дело – простить врага, другое - жить с ним под одной крышей. Вы уверены, что поступаете правильно?
- Вы решили продолжать борьбу за меня?
Лейтенант задумался.
- Я рассказал обо всем комитету, - сказал он, наконец, - и мне поручили поговорить с вами.
- Я слушаю вас, Леон.
- Вам ведь сообщили, как погибли ваши родители?
Графиня утвердительно кивнула.
- Неужели вы ни на секунду не можете предположить, что это правда? Вдруг это правда? Что тогда? Вы готовы связать свою жизнь с убийцей?
- Я прекрасно знаю лорда Блеквуда, - после минутного раздумья ответила она. – И я знаю, на что он способен. Поэтому мне трудно подвергать сомнению слова вашего свидетеля. Однако сейчас вопрос стоит по-другому: чему отдать предпочтение – прошлому или будущему?
- Что вы имеете в виду? – насторожился лейтенант.
- Видите ли, Леон, - графиня решилась все-таки рассказать лейтенанту правду, - меня поставили перед трудным выбором: либо испортить свою жизнь, либо жизнь Эйрин. Это даже не выбор, а скорее угроза.
Лейтенант Армонти посмотрел на неё изумленным взглядом, но ничего не сказал. Он ждал объяснения.
- Лорд Блеквуд предъявил мне ультиматум. Если я не стану его супругой, он разрушит ваши планы и попросит у императора руки Эйрин…
Молодой человек побледнел, а руки его непроизвольно сжались в кулаки.
- Это же низкий шантаж!
- Не спорю, но, сами видите, я не могла поступить по-другому.
- Теперь вы поняли! – с жаром воскликнул лейтенант Армонти. – Для него же нет ничего святого. Вы спасли ему жизнь, а он решил загубить вашу. И этого мерзавца вы ещё защищали!
Графиня Уайтфилд тяжело вздохнула.
- Зато мы с Эйрин живы, и живем в Уайт-касле, а не на рудниках Вейны, - тихо промолвила она.
Лейтенант Армонти тоже вздохнул: в этом графиня была права. А Тия, окинув взглядом любимый сад и светлый Уайт-касл, вдруг решилась.
- Последние события показали мне, - заговорила она, - что нельзя остаться в стороне от жизни. Мне казалось, я смогу переиграть судьбу, если буду действовать в одиночку. Но все получилось совсем не так, как я хотела. Я не в силах изменить свой путь, и так как Небо свело меня с вами, будь, что будет. Передайте вашему комитету, что они могут рассчитывать на мою помощь, когда она будет возможна. Рисковать своей жизнью я не желаю и не буду, но все от меня зависящее сделаю.
Таким образом, война с лордом Блеквудом началась, а с ним вместе и со всей тысячелетней династией императоров Зейды.

18

Лорд Блеквуд, как и обещал, не появлялся в Уайт-касле. Графиня Уайтфилд занималась повседневными делами, словно того злополучного вечера не было и в помине. О том, что ей скоро придется покинуть дом, она вспоминала только тогда, когда посыльный доставлял цветы, регулярно присылаемые лордом Блеквудом. И графиня никак не могла решить: то ли он действительно хотел сделать приятное, то ли лишний раз унизить, напоминая о предстоящей свадьбе.
Однако, как ни старалась она этого не замечать, роковой день приближался. Пришла зима с её унылыми дождями и холодными утренними туманами, когда Уайтфилдская долина покрывалась сплошным белым одеялом отдыхающих облаков. Иначе это было определить нельзя. Словно и в самом деле, облака, набродившись по небу, опускались на равнину, чтобы немного поспать, а затем, к полудню, снова отправлялись на небо, оставляя за собой влажное примятое ложе. Зеленый Уайтфилд немного порыжел, казалось, дожди навсегда смыли с него веселую радужную краску. Лес у подножий гор потемнел и осунулся, будто внезапно постарев. Одни только горы стояли, неизменные в своем величии и простоте, и ещё в какой-то суровой непреклонности.
Свадьба должна была состояться на исходе зимы, и графиня Уайтфилд с холодеющим сердцем думала о том, что не увидит первых ростков весны, любимой ею с детства, не почувствует пьянящего духа цветов и теплого ветра, запертая на вершине скалы, в могущественном и унылом Блеквуд-касле. Ей было до боли жаль покидать свой дом, но графиня знала: пути назад нет. Она сказала свое слово.
И день настал. Однажды прилетел флиринг с ритуальным облачением для графини и с посланием от лорда Блеквуда. Послание было коротким: день и час обряда – и больше ничего. Графиня Уайтфилд ничем не выдала своего волнения, лишь слегка побледнела. «Вот и все, - подумала она. – Завтра в это же время я буду женой лорда Блеквуда, герцога Вестзейского, лорд-канцлера Его императорского Величества. И мне придется есть, спать и жить под одним кровом с этим человеком, которого я ненавидела всю свою жизнь». Эта мысль вызвала такое жгучее омерзение, что она невольно передернула плечами. Только сейчас ей стал ясен смысл всего происходящего. Она станет его женой… Женой! Ей надо будет не только каждый день видеть его, разговаривать с ним, мило ему улыбаться, но и чувствовать прикосновения этих рук, губ, и смотреть в эти ужасные, проницательные глаза, извлекающие из тебя неизвестные даже тебе самой стороны твоей души. Разве можно скрыть от них какую-то тайну?!
В империи не существовало особенной процедуры вступления в брак. Необходимо было просто уведомить комиссара участка о своих намерениях и, по истечении какого-то срока, получить свидетельство. Однако жители Зейды поклонялись разным богам, ходили в храмы, совершали религиозные обряды. Одним из наиболее распространенных культов являлся культ Солнца, бога Неба. Ему принадлежали почти все знатные роды империи, в том числе и императорская династия. Лорд Блеквуд не был исключением. Графиня Уайтфилд тоже. Она не знала, какой веры придерживались родители, но Гийом, воспитавший их с Эйрин, возносил хвалу Солнцу и, однажды, привел их в храм.
В назначенное время в Уайт-касл прибыл флиринг лорда Блеквуда. Он должен был доставить графиню к храму Солнца, куда уже отправилась охрана милорда, чтобы убедиться в безопасности этого места.
Храм Солнца находился на вершине горы, расположенной недалеко от Блеквуд-касла. Он представлял собой нагромождение камней, служивших алтарем, над которыми высились отлично отшлифованные и сфокусированные линзы. На камни перед исполнением обряда укладывались хворост, зерно и птица, служившие жертвоприношением. После этого совершался обряд, и собравшиеся с трепетом ждали, вспыхнет огонь или нет. Если хворост загорался, это значило, что Небо одобрило и благословило таинство. Если же нет, то горе было совершившему его.
Графиня Уайтфилд надеялась только на одно, что Солнце не допустит несправедливости и не примет жертвы: ведь оно неподвластно ни лорд-канцлеру, ни императору. Тогда лорд Блеквуд уже не смог бы заставить её быть его женой, потому что само Небо отказало бы ему в этом. Надежда жила в сердце графини ещё и потому, что в конце зимы Солнце редко к кому проявляло милость, так как большую часть дня горы покрывали густые серые облака. Но лорд Блеквуд был вынужден торопиться. Бракосочетание Эйрин и Леона должно было произойти в начале весны. Тогда он лишился бы верного средства сломить волю графини.
На площадке, расчищенной от камней, собралась внушительная толпа. Лорд Блеквуд решил устроить пышную свадьбу, пригласив на торжество высших чиновников, банкиров и других богатых и влиятельных людей империи. На графиню уставились тысячи глаз, когда она выходила из флиринга в ритуальной одежде, со своей неизменной серебряной тростью. «Отлично!» - с удовлетворением подумала графиня, бросая взгляд на серое небо. «Безумие, - думали многие. – Он мог бы выбрать погожий весенний день. Ясно же, что ничего не выйдет. Может быть, все отменят?»
Вопреки ожиданиям, служитель начал обряд. Графиня недоумевала: «На что он надеется? Или лорд Блеквуд делает это нарочно, чтобы освободить себя от обязательств?» В её душе зародилось радостное сомнение. Она ходила вокруг алтаря, изредка бросая взгляды на флиринг лорд-канцлера.
Лорд Блеквуд появился в назначенный час. В белом парадном мундире, расшитом золотом и с золотыми эполетами, он выглядел совершенно другим человеком. Графиня Уайтфилд невольно залюбовалась им, когда милорд легкой, пружинистой походкой сильного и уверенного в себе человека шел от флиринга к алтарю. Вокруг будто просветлело, словно само Солнце явилось сюда. «Бог Неба», - пронеслась у неё в голове неожиданная мысль, и графиня Уайтфилд невольно вздрогнула оттого, что на минуту почувствовала какое-то волнующее и непохожее на другие чувство.
Обряд подходил к концу, когда из-за гор подул крепкий ветер. Одежды затрепетали, и в неведомую даль понеслись разорванные в клочья облака, некогда сплошным ковром закрывавшие небо. С холодеющим сердцем графиня Уайтфилд наблюдала, как сквозь просветы на алтарь упал один луч, потом другой, третий… Лучи затрепетали в линзах и, преломляясь среди них, сбились в пучок прямо на кучке сухого хвороста на черном камне. Все с напряжением ждали, что же будет. И хворост затлел, задымился, а потом вспыхнул вдруг жарким оранжевым пламенем от нового порыва ветра. От неожиданности графиня судорожно вцепилась в руку теперь уже мужа и изумленно посмотрела ему в лицо. Лорд Блеквуд улыбнулся, заметив её потрясение, и она увидела в его глазах яркие оранжевые огоньки.
Всю обратную дорогу графиня думала о случившемся. «Что же произошло? Неужели и Небо подчинилось этому человеку? Невероятно! За какие-то десять минут все так изменилось…» А лорд Блеквуд почувствовал облегчение. Это был хороший знак.
Блеквуд-касл встретил их морем огней. Флиринги один за другим опускались во двор замка, высаживая гостей. Последним приземлился лорд-канцлер. Он вышел сам и помог графине. Та оперлась на предложенную им руку, и они медленно прошествовали по живому людскому коридору, восторженно приветствовавшему хозяина и молодую хозяйку этого замка.
Лорд Блеквуд устраивал пышный прием по поводу своего бракосочетания с графиней Уайтфилд. Огромный зал был ярко освещен, и на этот раз молодая леди Блеквуд могла оценить всю его красоту и великолепие. Да и Эйрин вынуждена была признать, что сегодня Блеквуд-касл не казался мрачным склепом.
Лорд Блеквуд милостиво улыбался поздравлявшим его гостям и находился в отличном расположении духа. Графиня же, прилагая нечеловеческие усилия, пыталась удержать на лице счастливое выражение, однако в глазах читалась тревога. Все это время она думала только об одном, а что будет потом, выдержит или не выдержит её совесть это тяжелое испытание, на которое она себя обрекала. Лорд Блеквуд изредка бросал на неё внимательные взгляды, с восхищением отмечая удивительную выдержку и хладнокровие своей супруги. Он поймал себя на мысли, что ему трудно будет понять, когда она искренна, а когда нет. «Я обречен на вечное сомнение, - подумал лорд Блеквуд. – И все-таки хорошо, что Тия будет рядом. Так спокойнее».
- Вы прекрасно держитесь, леди Блеквуд, - прошептал он ей на ухо.
Графиня вздрогнула. С сегодняшнего дня все будут называть её этим именем, которое она так часто проклинала, призывая на него Судьбу.
- Спасибо, милорд, - графиня презрительно усмехнулась.
- Вы и в спальне будете называть меня милордом? – насмешливо спросил лорд Блеквуд, задетый её презрительной усмешкой.
Графиня побледнела. Она не могла поверить в то, что они останутся когда-нибудь наедине, и ей придется… Лорд Блеквуд заметил её волнение. «Если бы она хоть немного любила меня, то не побледнела бы, а скорее покраснела», - подумал он, и был весьма и весьма близок к истине.
На горы уже давно опустилась ночь. Гости понемногу разлетались, и, чем меньше их становилось, тем больший ужас охватывал сердце графини. Лорд Блеквуд смотрел на неё с нескрываемым вожделением, и это оскорбляло, и раздражало её. И с каждой минутой она всё яснее и яснее понимала, что взяла на себя непосильную ношу.
- Ну что ж, пожалуй, на сегодня хватит, - сказал лорд Блеквуд, легонько ударяя рукой по столу. – Слиппер, проводите миледи.
Графиня Уайтфилд внутренне сжалась, но со спокойным лицом встала из кресла и пошла за Слиппером.
Она не заметила, как лорд Блеквуд вошел в спальню, потому что, словно завороженная, смотрела на свое отражение в массивном зеркале, висевшем над туалетным столиком. Он внезапно возник перед ней, и графиня вздрогнула от неожиданности.
- Как! Вы еще не готовы?! – с наигранным изумлением воскликнул милорд. – Или вы не знаете, как снять это платье? Позвольте, я помогу вам.
Графиня Уайтфилд почувствовала, что покрывается холодным липким потом. Её губы задрожали, она хотела что-то сказать и не смогла. Лорд Блеквуд расстегнул застежку, и платье упало на пол. Графиня, растерянная и смущенная, осталась в одном белье. Она закрыла глаза, желая в тот миг только одного: исчезнуть до того, как он к ней прикоснется. Но люди не призраки, и не умеют исчезать и появляться по своему желанию. Так и графиня, по-прежнему, осталась в комнате. Она почувствовала на талии сильные, горячие ладони, которые заскользили по обнаженной спине, подбираясь к другой застежке. Графиня мысленно молила Солнце дать ей сил, чтобы выдержать все это. Его губы коснулись плеча, шеи, прильнули к её губам и настойчиво попытались проникнуть внутрь. Он на минуту отстранился, и Тия увидела его глаза, лихорадочно блестевшие от возбуждения. Внезапно перед её мысленным взором встала картина того страшного пожара, который они с Эйрин наблюдали из сада, и лицо лорда Блеквуда, прятавшегося недалеко от них. Графиня Уайтфилд вдруг почувствовала, как волны неудержимой ненависти подкатывают к груди. Она с силой оттолкнула эти противные, страшные руки, ласкавшие её тело, и сделала шаг назад.
- Тия! – воскликнул лорд Блеквуд. – Что случилось?
- Ничего, - задыхаясь, прошептала графиня. – Не прикасайтесь ко мне.
- То есть как? Разве вы не согласились быть моей женой?
- Да, но… Я не могу.
- Послушайте, - лорд Блеквуд взорвался, - мы заключили сделку, не так ли? И вы обязаны её исполнять.
- Да, милорд, - согласилась графиня, бледная, как моль.
- Так в чем же дело? Или мне тоже нарушить договор? Да, теперь я не могу попросить руки Эйрин, но я все еще в силах сделать её несчастной.
- Нет, милорд, не делайте этого.
- Тогда будьте благоразумны.
- Какой же вы негодяй, - устало произнесла графиня, бросая на него взгляд, полный разочарования и скорби.
- Вы знали, на что шли.
- Да, знала.
- Тогда почему же не подумали о последствиях? Или все еще верили в мое благородство?
Лорд Блеквуд разозлился на себя за то, что вступил в этот разговор. Он снова схватил графиню и попытался поцеловать, но та ожесточенно сопротивлялась.
- Мне это начинает надоедать, - угрожающе заметил милорд. – Может быть, вы не верите в серьезность моих предупреждений?
- Я верю, но не могу, - прошептала Тия, в отчаянии закрывая лицо руками, - не могу…
- Но почему, дорогая? Я люблю тебя. Ты сводишь меня с ума.
Он покрывал нежными поцелуями её руки, шею, плечи, но чувствовал, как они вздрагивают от его прикосновений. Страстное желание обладать ею лишило лорда Блеквуда рассудка, хотя он и понимал в глубине души, что делает все не так как надо.
Тия дрожала всем телом, силы были на исходе. «Еще немного, и он сломит меня, - со страхом подумала она. – О, Небо! Как это мерзко! Я не выдержу. Всё. Конец». Лорд Блеквуд свалил её на кровать, и графиня почувствовала, что он пытается снять с неё остатки одежды.
- Нет, пустите меня, грязный негодяй! – вскричала она, решив пустить в ход свой последний козырь. – Мерзавец! Ненавижу вас.
- Что? – лорд Блеквуд слегка опешил, чем и воспользовалась графиня, чтобы вырваться из его объятий.
- Ну, наконец-то! – со злобной усмешкой воскликнул милорд. – А я всё думал, когда же вы перестанете притворяться. Вот каково ваше настоящее лицо.
Тия смотрела на него с выражением омерзения, и в её глазах горела ненависть.
- Ну, и за что же вы меня так ненавидите?
- Мне не за что вас любить.
- Я назову вам одну причину, сударыня. Ваша сестра.
- Да, это веский аргумент, но неужели вам и в самом деле ни капли не жаль нас? Я ведь не оставила вас умирать в лесу, когда вы были на грани, между жизнью и смертью, хотя и обязана была поступить иначе.
- Почему обязаны? – спросил лорд Блеквуд, уже предчувствуя ответ, но все еще надеясь на что-то.
- Почему? И вы ещё спрашиваете? Подумайте сами. Разве у меня нет причины вас ненавидеть?
Лорд Блеквуд молчал. Перед его глазами пронеслась страшная картина.
- Разве смерть самых дорогих для тебя людей – это не причина? – словно возвращаясь откуда-то издалека, произнесла графиня Уайтфилд.
Милорд вздрогнул и судорожно сглотнул. «Она давно все знала», - с ужасом подумал он, глядя в её наполненные болью глаза.
- Какая смерть? О чем вы? – его лицо хранило ледяное спокойствие.
- Не надо, милорд, не унижайтесь до лжи, - голос графини стал суровым. – Я стояла в десяти шагах от вас, когда вы со злобной радостью наблюдали за тем, как пылает наш дом.
Лорд Блеквуд заметил, что она дрожит, и, стараясь не встретиться с ней взглядом, набросил теплый плед на обнаженные плечи.
- Тогда почему же вы не оставили меня умирать в лесу, и почему согласились на этот брак?
- Ну, вы понимаете, что не из-за любви к вам.
- И все же, любопытно было бы узнать причину.
- Во-первых, мне не хотелось, чтобы на Уайтфилд пало подозрение в покушении на вас, а во-вторых, не могла же я допустить, чтобы вы еще раз разрушили нашу жизнь.
- И вы решили разрушить свою? Принести себя в жертву? – лорд Блеквуд недобро усмехнулся. – Вы ловко скрывали от меня свою ненависть. Что ж, пусть это и будет расплатой за ваше лицемерие.
- Лицемерие?! – горько воскликнула графиня. – Конечно… Но я могу хоть чем-то его оправдать. А чем вы можете оправдать смерть моего отца, матери, и еще множества других людей? Чем вы можете оправдать смерть двух маленьких девочек, которые вам лично не сделали ничего плохого?
Лорд Блеквуд мрачно молчал. И что он мог ей ответить?! Рассказать, как любил её мать, как оскорбил её однажды и в пылу гнева решил отомстить? И что пережил потом, осознав, что совершил ужасное преступление? Но это ничего бы не изменило. И он молчал.
- Что плохого они вам сделали? – графиня глазами, полными слез, смотрела на него, ожидая ответа, который так и не прозвучал.
- Я и сам бы хотел это знать, - прошептал лорд Блеквуд.
Ему почему-то стало душно, и он, чувствуя тяжелое биение своего сердца, направился к двери.


19

Графиня Уайтфилд проснулась от какого-то шума. Она обнаружила, что спит на огромной кровати, почти обнаженная, укрытая пледом, так как, рыдая, вчера незаметно заснула. Ритуальное платье по-прежнему лежало на ковре у туалетного столика, где все началось. Тия помнила, что произошло этой ночью, и не могла представить себе, как снова встретится с лордом Блеквудом. Казалось, её слова поставили между ними непреодолимую преграду. «Что же теперь будет? – подумала она. – Может быть, милорд устроит мне маленькую катастрофу… Пусть… Лишь бы он оставил в покое Эйрин».
В спальне раздался мелодичный звон. Графиня поискала глазами источник. На стене висел электронный таймер. Было девять часов. Под цифрами светилось слово «завтрак». Тия поняла, что наступило время завтрака. Она поискала глазами одежду и обнаружила свой уайтфилдский костюм. Графиня взяла его в руки и тут же заметила разницу. Этот был из чистейшего южного шелка, который стоил немалых денег. Он был таким приятным на ощупь, что она не сразу выпустила его из рук. Графиня подошла к встроенному шкафу. Там висела её на первый взгляд одежда, но это были не те вещи, которые она укладывала несколько дней назад, отправляя по просьбе лорда Блеквуда свой багаж в его замок. Всё было точно такое же, только из другого материала, более высокого качества.
Изумленная графиня опустилась в кресло. Смешанные чувства боролись в ней. «Он приказал за два дня перешить весь мой гардероб! Не думала, что лорд Блеквуд сумасшедший, - но тут же в голове промелькнула другая мысль. – Он хотел сделать мне приятное, чтобы я не чувствовала себя неудобно в его доме, да и выглядела в соответствии со своим положением». Графиня не желала признаться в этом, но её глубоко тронуло внимание лорда Блеквуда.
В дверь постучали. Тия набросила халат и сказала: «Войдите» В спальню вошла девушка в униформе.
- Доброе утро, миледи. Милорд послал меня узнать, скоро ли вы будете готовы и помочь вам, если это необходимо.
Графиня не знала, что ответить. Спуститься вниз значило увидеть этого человека, а к этому она пока не была готова.
- Передайте милорду, что я плохо себя чувствую, и не буду завтракать, - медленно выговаривая каждое слово, сказала Тия.
- Хорошо, госпожа, - удивленно посмотрев на хозяйку, ответила горничная. – С вашего разрешения.
- Одну минуту, - остановила её графиня. – Как вас зовут?
- Джейн.
- Джейн, вы не знаете, где мои вещи? – спросила она, делая ударение на слове «мои».
- Вероятно в шкафу.
- Там другие вещи.
- Простите, госпожа, но я взяла то, что лежало в ваших чемоданах, и повесила в шкаф, - развела руками горничная. – Лучше спросите милорда.
- Да, да, конечно. Идите, Джейн, спасибо.
Горничная ушла, а графиня Уайтфилд опустилась в кресло и закрыла глаза. Через несколько минут дверь с шумом распахнулась. Лорд Блеквуд остановился на пороге и окинул спальню ищущим взглядом. Графиня медленно поднялась из кресла, чувствуя, как её тело сотрясает мелкая дрожь.
- Доброе утро, сударыня, - лорд Блеквуд прикрыл дверь. – Мне сказали, что вы плохо себя чувствуете. Это правда?
Он вонзил в неё острый, колючий взгляд. Она молчала.
- Отвечайте.
- Да
- Что же у вас болит?
- Душа, - графиня Уайтфилд не выдержала и отвела глаза, словно была в чем-то виновата.
- Думаю, это не настолько серьезная болезнь, чтобы не выходить из комнаты, - раздраженно заметил лорд Блеквуд. – Хорошо, я пришлю вам завтрак сюда, но в два часа, когда наступит время обеда, потрудитесь спуститься вниз. У нас не принято носить еду по спальням. Вы поняли?
Графиня молчала.
- Я спрашиваю вас, вы поняли? – требовательно повторил вопрос лорд Блеквуд.
- Да, милорд, - упавшим голосом ответила она.
- Так-то лучше.
Он, было, собрался уходить, но графиня остановила его.
- Милорд, подождите…
- Да, - лорд Блеквуд обернулся, чувствуя, как его сердце забилось сильнее, озаренное трепетной надеждой. – Что еще?
- Я хотела спросить, - графиня бросила на него робкий взгляд.
- Что?
- Где моя одежда?
- В шкафу, я полагаю, - сухо и резко ответил он, досадуя на себя за этот трепет.
- Но там другие вещи.
- Они вам не нравятся?
- Нравятся, но…
- Тогда не задавайте глупых вопросов, - лорд Блеквуд с такой силой рванул дверь, что она чуть не слетела с петель.
Графиня Уайтфилд почувствовала, что не может стоять, и снова села. К завтраку она так и не притронулась. Ей пришлось переодеться в новый костюм, который так нежно облек её тело, что графиня как-то незаметно для себя успокоилась.
Ровно в два часа она спустилась в столовую. На длинном столе стояло два прибора. Лорд Блеквуд уже занял свое место. Он встал, когда графиня вошла, и ждал, пока она приблизится. Тия подошла к столу. Прежде чем сесть за стол, согласно обычаю, она должна была кое-что сделать, но не знала, надо ли было делать это сейчас. Графиня посмотрела на лорда Блеквуда, который внимательно наблюдал за ней, словно по лицу пытался угадать, как она поступит. Заметив её колебания, он слегка улыбнулся и сказал:
- Миледи, вам известно об одной традиции?
Графиня знала, что должна прикоснуться лбом к руке мужа в знак уважения, прежде чем они сядут за стол. Так было принято и неисполнение данного обычая считалось позором для главы семьи. Если графиня не сделает этого, имя лорда Блеквуда навеки будет обесчещено и ему самому придется либо отомстить за бесчестие, либо удалиться в изгнание. У графини мелькнула мысль, что ради этого стоило бы согласиться на этот брак. Она снова взглянула в его глаза. Он ответил ей необычайно тихим, печальным взглядом, вызвавшим неожиданный трепет в её душе. Графиня молча склонила голову и сделала все, что было нужно.
Когда она коснулась его руки, сердце лорда Блеквуда наполнилось невообразимой нежностью. Она могла бы не сделать этого, могла бы просто сесть за стол, не выказав ему своего почтения, и завтра уже все высшее общество императорского двора, и сам император знали бы о его унижении, но… Она сделала это. Лорд Блеквуд помог ей сесть, и опустился на свое место.
- Вы уже лучше себя чувствуете? – спросил он с невозмутимым видом.
- Да, милорд, - слегка порозовев, ответила графиня.
- Чем вы намерены заняться?
- Не знаю, - ей было трудно говорить с ним.
«Он действительно чудовище. Я думала, ему будет стыдно показываться мне на глаза, а у него хватает наглости разговаривать со мной, словно ничего и не случилось», - возмутилась графиня.
- Тогда я покажу вам замок, - предложил лорд Блеквуд.
- Не стоит беспокоиться, милорд, я могу осмотреть его сама, - поспешила она отказаться от предложения.
Лорд Блеквуд дернул головой, словно его ударили, но улыбнулся и возразил:
- В замке слишком много запутанных галерей, вы можете заблудиться так, что потребуются месяцы, чтобы вас найти.
- Как вам будет угодно, милорд, - желая избежать спора, согласилась графиня.
Через каких-то полчаса лорд Блеквуд уже водил её по многочисленным коридорам своего дворца, который скорее напоминал исторический музей, чем нормальное человеческое жилище. Они побывали в зале рыцарских времен, картинной галерее, в бильярдной, в библиотеке, на втором и на третьем ярусах, и вскоре оказались на круглой площадке, где стоял небольшой спортивный флиринг и рядом уже известный «Рей». У графини перехватило дух, когда они после темных коридоров вышли на свежий воздух. Им открылось потрясающее зрелище: белоснежные пики гор и огромное, все заполняющее небо. Они словно парили в вышине.
- Прекрасно, не правда ли?
Лорд Блеквуд положил руку на её плечо, и радость от чудесного ощущения полета куда-то улетучилась.
- Может быть, - она отстранилась, и рука безжизненно упала вниз.
- Не хотите прогуляться?
- Вниз головой? С большим удовольствием, - графиня подошла к каменному ограждению и увидела площадку для флирингов.
Лорд Блеквуд схватил Тию за руку и резко рванул к себе. Она оказалась в его объятиях.
- Не говорите ерунды, - сердито сказал он, чувствуя, что на него снова наплывает волна желания. «Это какое-то наваждение, я не в силах просто смотреть на неё», - думал он, целуя сухие, твердые губы супруги.
Графиня Уайтфилд вдруг с ужасом почувствовала, что земля снова уплывает из-под ног, а губы лорда Блеквуда все не отпускали её. Что-то металлическое звякнуло о камни, и это привело их в чувство. Милорд наклонился и подал графине трость, выпавшую из рук. Она смущенно поблагодарила его и отвернулась, чтобы он не заметил, как блестят её внезапно повлажневшие глаза. Лорд Блеквуд задумчиво смотрел на графиню.
- Тия, - вдруг решившись, позвал он.
- Что? – она резко обернулась, так что трость взлетела в воздух, узкой полосой сверкнув на солнце.
- Простите меня.
Графиня ничего не сказала.
- Вы молчите?
- Мне нечего вам сказать…
- А мне есть что, - взволнованно перебил её лорд Блеквуд. – Вы должны узнать, почему я это сделал.
- Что сделали? – помертвевшим голосом произнесла графиня.
- Все… Все, что разрушило вашу жизнь.
- Вряд ли мне станет от этого легче. Я не хочу говорить с вами на эту тему. Это ничего не изменит.
- Да, не изменит. Но, может быть, вы сумеете меня понять, а, поняв, и простить.
- Я бы не надеялась на это, - вздохнув, заметила графиня.
- А вчера вы хотели знать.
- Хорошо, - решила она, - я выслушаю вас. В конце концов, вы имеете право быть выслушанным.
Лорд Блеквуд тяжело вздохнул. Ему было трудно. Он столько лет отгонял от себя эти ужасные воспоминания, а сейчас, видя перед собой светлый и чистый взгляд её глаз, должен был посвятить свою жену в подробности гнусного и неоправданного поступка, совершенного им в далеком прошлом.
- Видите ли, Тия, - начал лорд Блеквуд. – Все дело в том, что когда-то я был влюблен в вашу мать.
Он помолчал немного, словно давая ей время осознать его слова. Графиня действительно была потрясена настолько, что потребовалось несколько минут, чтобы в её глазах появилось выражение сначала недоверия, потом изумления и нескрываемого ужаса.
- Это правда, - заметив бурную перемену эмоций на лице супруги, продолжил лорд Блеквуд. – Мы вместе выросли и в юности были влюблены друг в друга. Затем меня отправили в Сан-Реаль. Я долго не был дома, сначала учился, потом служил. А потом произошло восстание, и я должен был сражаться под флагами императора. Мы не писали друг другу писем, и я не знал, где она, и что с ней. Как-то раз, преследуя повстанцев, мы забрели в родные места. Чтобы пополнить запасы, я с небольшим отрядом отправился в Уайтфилд, где, как нам сказали, было продовольствие. Все шло хорошо. Ваш отец с радостью согласился продать нам мясо, хлеб и овощи. Он пригласил меня в дом. И на свое несчастье я принял его приглашение. Я был потрясен до глубины души, когда узнал в хозяйке дома свою милую Элейн. Нельзя передать словами, что я почувствовал тогда. Это было и удивление, и радость, и отчаяние, и многое другое, не имеющее названия. И я не смог сдержать своих чувств. Я забыл обо всем: о чести, о морали, о законах гостеприимства. Я смертельно оскорбил твоего отца. Он дал мне уйти, но самодовольный, надменный, а главное, глупый, лорд Блеквуд не сумел оценить этого благородного жеста. Это потом к нему пришло понимание истинного смысла этого поступка, а тогда его безумной гордости был нанесен жестокий удар.
Лорд Блеквуд с усмешкой прервал свой рассказ, а затем, словно испугавшись чего-то, быстро продолжил...
- Я был одержим желанием отомстить за оскорбление. Сама мысль о графе Уайтфилде приводила меня в ярость. И, движимый этой яростью, я сделал то, что сделал. Вот и все… Из-за глупых условностей нашего мира я погубил даже женщину, которую, как мне казалось, любил. Что же говорить об остальных.
Лорд Блеквуд оперся на ограду и уронил голову на руки. Ему было нестерпимо тяжело, потому что он знал, что каждым своим словом воздвигает непреодолимую стену между собой и ею. О каком ответном чувстве мог он теперь мечтать!
Во время этого рассказа сердце графини сжалось от знобящего холода, охватившего его мерзкой мохнатой лапой. Такого она не могла предположить даже в шутку. Лорд Блеквуд любил её мать! Настолько любил, что оскорбил в доме мужа, а потом предал огню всю семью и слуг, желая утешить свою оскорбленную гордость. «Чудовище! – думала она. – Только чудовище могло поступить так безрассудно жестоко. Да и кто он, как не чудовище. Ведь это лорд Блеквуд жег и убивал не только повстанцев, но и ни в чем не повинных людей, и даже их семьи». Графиня вспомнила историю доктора Вилмора и содрогнулась.
- Мне трудно вас понять, а простить тем более, - сказала она, наконец. – Это не имеет оправдания.
Лорд Блеквуд поднял голову. Из его глаз тонкой дорожкой сочилась боль, и графиня растерянно замерла на месте, потому что каким-то шестым чувством вдруг поняла всю глубину его раскаяния.
- Я и не пытаюсь оправдаться, - глухим голосом произнес милорд. – И не ищу жалости.
Графине стало не по себе. Она подошла ближе, хотела, но так и не решилась к нему прикоснуться.
- Напрасно, милорд, жалость тоже бывает не лишней. Если бы вы имели её тогда, нам не пришлось бы говорить сейчас о прошлом, - тихо сказала Тия. – Хотя, впрочем, вы правы. Если бы в свое время это чувство не шевельнулось в моем сердце, я сейчас спокойно сидела бы в своем кабинете в Уайт-касле и заполняла бы гроссбухи.
Лорд Блеквуд посмотрел на неё трогательно-нежным взглядом, который снова заставил затрепетать её сердце.
- Вы очень похожи на мать, Тия. Когда я увидел вас впервые, мне показалось, что время обратилось вспять. И я не переставал думать о вас ни на минуту. В прошлый раз я летел сюда с одним желанием: видеть ваше лицо, глаза, слышать ваш голос.
- Мои? А может быть Элейн?
- Нет, - лорд Блеквуд покачал головой, его взгляд с восторженным обожанием скользнул по её глазам, - не Элейн, а ваши. Вам удалось сделать то, что не смогла даже она: навеки покорить моё сердце.
- И что же вы сделаете со мной? – без всякого интереса спросила графиня. – Тоже предадите огню?
- Увы, вряд ли это поможет, - грустно улыбнулся милорд. – Единственный выход – сгореть самому, но, боюсь, вы не позволите мне этого сделать. Вдруг от моей смерти пострадает Уайтфилд.
Графиня вспыхнула.
- Так что придется нам жить вместе, и каждый день встречаться друг с другом. Мне это не в тягость – я вас люблю. Для вас все это будет очень трудно, я понимаю, но еще я понимаю и то, что пока я жив, никто не посмеет причинить вам зло.
- Кроме вас, - уточнила графиня.
- И я тоже, клянусь вам, - тихо сказал лорд Блеквуд.
Графиня Уайтфилд не знала, что и подумать.
- Вы хотите сказать, что не будете настаивать…, - она смутилась и не договорила.
- Вы правильно поняли.
- Тогда зачем вы затеяли все это?
- Ну, теперь я знаю, что вы принадлежите, и всегда будете принадлежать лишь мне, а не какому-то там Гарвину.
- Милорд! – возмутилась графиня. – Оставьте в покое этого бедного парня. Он всего лишь наш механик и пилот.
- Но вам с ним очень интересно. Гораздо интереснее, чем со мной.
- Он же не виноват в том, что родился в Уайтфилде и что я интересуюсь тем же, чем и он.
- Да, конечно, - лорд Блеквуд посмотрел на горизонт. – Пора возвращаться, а то станет совсем темно.
Серые тени гор надвинулись на Блеквуд. Солнце висело на их посиневших шапках, грозя скатиться за шиворот и погрузить мир в чарующую темноту. Графиня облегченно вздохнула. Скоро она останется одна и сможет обдумать все, что узнала сегодня, а главное, решить, как жить дальше.


20

После замужества сестры Эйрин совсем заскучала. Уже целую неделю она была одна. Леон занимался на тренажерах, и его никуда не выпускали. О свадьбе он договорился. Ему пообещали, что дадут месячный отпуск, если достигнет успеха в тренировках. И он старался изо всех сил. На него смотрели с грустью: что за судьбу выбрал этот парень. Оставить здесь самых близких для тебя людей, чтобы всю жизнь ждать возвращения домой, было совершенным безумием, и все-таки лейтенант пошел на это. Потом, когда графиня Уайтфилд стала женой лорда Блеквуда, многие увидели в этом счастливое предзнаменование. Однако, разговор о том, чтобы оставить его на орбите Зейды или на самой планете, еще не заходил. Тия несколько раз говорила с Эйрин, но та, зная немного историю этого брака, ни разу не попросила сестру поговорить с лорд-канцлером, а сама Тия не предлагала, понимая, что просить о чем-либо этого человека она не в состоянии. Помимо этого Эйрин беспокоила мысль о том, как себя чувствует сестра в своем новом качестве, но по радиофону спросить об этом она не могла, поэтому и намекнула ей, что пора бы им встретиться. Видимо, лорд Блеквуд понял, о чем идет речь, потому что в тот же вечер спросил:
- Кстати, миледи, вы не собираетесь навестить сестру?
Графиня, ожидая какого-нибудь подвоха, осторожно ответила:
- Да, я хотела бы с ней увидеться.
- Тогда почему же вы не сделаете этого?
- Я думала, что еще рано.
Лорд Блеквуд усмехнулся:
- Лучше скажите прямо: я не хотела вас о чем-то просить. По крайней мере, это будет правда.
Графиня с досадой закусила губу: он правильно угадал настоящую причину её поведения. При всех своих недостатках лорд Блеквуд отличался удивительной проницательностью.
- Вы правы, мне трудно обращаться к вам с просьбами.
- Отчего же? Разве я не муж вам?
- Вы прекрасно все понимаете, так что не надо притворяться, - графиня отошла к окну. – Вообще-то мне необходимо бывать в Уайтфилде, я управляю его делами.
- Вам надо что-то придумать, - заметил лорд Блеквуд. – Через несколько месяцев я планирую вернуться в Сан-Реаль. Оттуда вам будет затруднительно управлять поместьем.
- Вы думаете, мне лучше нанять управляющего?
- Вашими делами мог бы заняться Догсон.
Графиня скривила уголки губ: ей не очень понравилась эта идея.
- Нет, милорд, - решительно возразила она.
- Почему? – лорд Блеквуд бросил на неё быстрый взгляд. – Вам не нравится Догсон?
- Да, милорд. Мне не нравится стиль его управления. Горцы – суровые люди. Может быть, им все равно, как с ними обращаются. Но поселенцы Уайтфилда пришли на наши поля в поисках лучшей жизни, и я не имею никакого права бросать их на произвол судьбы. Мне удалось возродить Уайтфилд не только потому, что там плодородные земли, но и ещё потому, что я никогда не забывала о бедных людях. Меня беспокоило, останется ли у них достаточно хлеба до следующего урожая, или семян, или скота. И они с большой охотой работали на моих полях, так как видели во мне человека, а не змею, высасывающую кровь.
- А Догсон – змея? – усмехнулся лорд Блеквуд.
- Я видела его методы, - сказала графиня, - и они произвели на меня неприятное впечатление.
- Немножко напоминают мои?
- Я этого не говорила.
- Но подумали…
- Разве вы умеете читать мысли?
- Иногда.
- Тогда вам следовало бы узнать, о чем я думаю сейчас.
- И о чем же?
- Ну, читайте, читайте…
- Сдаюсь, - усмехнулся лорд Блеквуд.
- Я думаю, что мне пора спать, потому что завтра я хочу вылететь пораньше, с вашего разрешения, разумеется.
- Хорошо, - лорд Блеквуд вздохнул, - но все-таки подумайте, как лучше устроить свои дела.
- Спокойной ночи, милорд.
- И вам спокойной…
На следующее утро один из флирингов покинул Блеквуд-касл.
Эйрин была вне себя от радости.
- Тия, ну наконец-то. Как мне трудно быть здесь одной! Ой! Я даже не пожелала тебе здоровья.
Они обнимались прямо во дворе. И Гийом, и Гуни, и даже Гарвин с улыбкой наблюдали за встречей сестер.
- Пойдем, пойдем в дом, - Эйрин потянула её за рукав.
Тия последовала за ней.
- Ты завтракала?
Но завтрак пришлось отложить, потому что все, кто был в это время в Уайт-касле пришли поприветствовать хозяйку. От этого бесхитростного поступка, слезы выступили на глазах графини. Приветствия заняли почти час, но она не жалела, что посвятила его тем, кто с детства окружали её заботой и вниманием.
Наконец, они остались вдвоем. Позавтракав, Тия и Эйрин прошли в гостиную, где, как и прежде, первая расположилась в кресле у камина, а вторая на диване.
- Ну, Эйрин, рассказывай, как идут дела? Как чувствует себя лейтенант Армонти в ожидании свадьбы?
- Я даже не знаю. Он не был здесь целую неделю. Правда звонит каждый вечер. Говорит, очень занят.
- Наверное, так оно и есть. У пилота трудная жизнь. Ты не раскаиваешься в том, что согласилась стать его женой?
- Нет, - серьезно сказала Эйрин, - я знаю, что смогу ждать его хоть самую вечность. Я видела много людей, и здесь, и на приеме лорд-канцлера. Некоторые даже пытались ухаживать за мной, но мои глаза искали только одного человека. Он и сейчас стоит передо мной, несмотря на то, что мы не виделась с ним уже так давно.
- А что будет, когда он улетит?! – воскликнула Тия. – Его не будет два, три, а то и десять лет подряд. Как же тогда?
- Знаешь, - с грустью сказала Эйрин, - когда его нет рядом, время все равно останавливается для меня. Я словно не живу, а сплю и вижу сон. Не все ли равно, как долго он будет длиться?
Графиня внимательно посмотрела на сестру и покачала головой. Похоже, это и правда была любовь. А что же все-таки такое – любовь? Когда нет жизни без того, единственного человека, который пленил твой разум? Когда за один день или час с ним, ты готова отдать годы и годы жизни? Или когда просто время останавливается навсегда, если его нет рядом? Тия подумала, что могла бы попросить лорда Блеквуда оставить лейтенанта Армонти на Зейде. Она была почему-то уверена, он бы ей не отказал, но после того разговора, графиня уже не хотела разыгрывать роль примерной жены и делать вид, что ничего не случилось, и ей до глубины души было противно, когда лорд Блеквуд заводил какой-нибудь незначащий разговор. Она же считала, что обращаться к нему, тем более с просьбами, - просто стыдно и унизительно.
- Ну, а как ты? – осторожно спросила Эйрин.
- Не беспокойся, - Тия улыбнулась, - у меня все хорошо.
- Не ври, - Эйрин с сомнением смотрела на сестру. – Скажи мне правду.
- Я и говорю.
- Не лги мне! – воскликнула Эйрин.
Тия удивилась. Это было так непохоже на неё.
- Почему ты решила, что я лгу?
- Разве может быть все хорошо, если живешь с человеком, которого не любишь?
- Да, Эйрин, ты права, - согласилась она. – Но, поверь, все не так уж и плохо. Лорд Блеквуд оказался не таким жестоким, как мы воображали вначале. Он не требовал от меня больше того, что я могла ему дать.
- Значит, он не сделал тебе ничего плохого?
- Ну, за исключением одного, нет.
- За исключением чего? – глаза Эйрин широко раскрылись.
- Лорд Блеквуд лишил меня твоего общества, - рассмеялась графиня. – А ты что подумала?
Эйрин покраснела.
- Значит, у тебя с ним ничего не было? – смущенно спросила она.
- Почти ничего. Он поцеловал меня однажды.
Эйрин рассмеялась тоже.
- Кто бы мог подумать! Я и не знала, что Великий канцлер на такое способен: жениться на девушке, чтобы однажды её поцеловать.
- Тише, тише…, - Тия сердито замахала на сестру руками. – Ты хочешь, чтобы он на меня разозлился?
Эйрин прижала ладонь к губам.
- Но почему?
- Потому… Не вздумай рассказывать кому-нибудь об этом, а то мы с тобой больше не увидимся. Этот человек может быть безгранично великодушным, но, если посмеяться над его великодушием – пощады не жди. Помни о рудниках Вейны, Эйрин. Поняла? Никому не говори о нашей жизни. Даже лейтенанту Армонти. А лучше всего забудь. Просто успокойся и всё.
Эйрин серьезно посмотрела на сестру.
- Я обещаю, Тия. Это останется между нами.
- Хорошо. Ну, а как идет подготовка к свадьбе?
- Отлично! Ритуальное облачение уже готово. Мы принесем жертву в первое воскресение весны.
- Вы так спешите?
- Да, Леону обещали отпуск, а вначале лета ему нужно будет улетать.
Эйрин вздохнула. Как она ни бодрилась, Тия видела, что мысль о предстоящей разлуке доставляет ей ужасные страдания.
- Значит, вы несколько месяцев будете вместе? – чтобы поддержать её, спросила графиня.
- Да, несколько месяцев…, - и Эйрин внезапно расплакалась. – Всего лишь несколько месяцев, а потом его не будет всю жизнь.
Тия пересела на диван и обняла её за вздрагивающие плечи. Через несколько минут она успокоилась.
- И все равно, я не жалею, - сказала Эйрин, вытирая слезы и глядя на Тию счастливыми глазами. – За эти несколько месяцев я готова отказаться от многих лет.
Графиня с нежностью посмотрела на сестру. Ей не хотелось заниматься делами, но солнце клонилось к закату, и скоро, по-видимому, придется возвращаться. Она вспомнила, что не распорядилась накормить пилота и охранников, которых навязал лорд Блеквуд, несмотря на её протесты, и позвонила. Пришел Гийом.
- Друг мой, распорядись насчет прибывших со мной, пусть их покормят что ли…
- Я уже распорядился.
Графиня подошла к нему и крепко обняла.
-Что бы мы делали без тебя, Гийом? Ты заменил нам отца и мать.
В его глазах засверкали слезы.
-Ну, не плачь. Не плачь. Мы ведь никогда о тебе не забудем. Правда, Эйрин?
- Конечно, - Эйрин подбежала к старому солдату и поцеловала его в мокрую щеку.
- Ах, вы, мои девочки, - растроганно пробормотал он, обнимая их обеих. – Но мне нужно поговорить с вами о делах, раз уж я пришел.
Тия поняла, что беспокоит Гийома.
-Да, надо было бы обсудить некоторые вопросы. А где Гуни?
-Я его позову, Тия, - Эйрин бросилась к двери.
- И сама возвращайся, - крикнула ей вслед графиня.
- Я знаю, о чем ты хочешь говорить, - сказала она Гийому. – Тебя беспокоит, кто будет вести дела Уайтфилда?
- Да, госпожа, - тот вздохнул.
- Знаешь, я не долго размышляла. Дела будешь вести ты.
- Нет, нет, - запротестовал старик, - однажды я уже вел их, и, если бы не вы, где бы мы сейчас были? Да и стар я для этого.
- Ничего, теперь ты не один. Хоть я и буду жить в Сан-Реале, но связь с вами не потеряю. Если что – звоните мне, и я постараюсь вам помочь. Лорд Блеквуд предлагает поручить управление Уайтфилдом его управляющему, но я не могу этого допустить. Помнишь, что здесь творилось, когда он запустил сюда свои мерзкие лапы?
- Да, - Гийом покачал головой.
- Другого выхода у нас нет. К тому же, тебе будет помогать Гуни. Контакты уже налажены, вам остается только вовремя отгружать продукцию и следить за перечислением денег. Вот и всё.
- Ну, так и оставьте Гуни, - предложил Гийом.
- Нет, он еще слишком молод, и под твоим руководством ему будет лучше.
Вошли Эйрин и Гуни.
- Вы хотели меня видеть?
- Да, садитесь. Я должна вам кое-что сказать. Через несколько месяцев мне придется отбыть в Сан-Реаль. Я постараюсь вести дела оттуда, но мне понадобится помощь здесь, потому что мы не станем нанимать управляющего. В связи с этим, я решила оставить вместо себя Гийома, и назначить его помощником Гуни. Вот так. Ну, а хозяйкой Уайтфилда остается Эйрин, как вы уже, наверное, догадались. Дела вроде бы идут неплохо. Если что случится, можете звонить мне в любое время. Думаю, иногда я смогу навещать вас.
Графиня умолкла. В комнате воцарилось молчание. Никого из присутствующих не обрадовало это сообщение. Все так привыкли к тому, что Уайтфилд олицетворяет собой их добрая и справедливая графиня! И теперь, когда её не будет здесь, нежные краски Уайт-касла потеряют свою былую привлекательность. И от этого было немного грустно.
- Ну, не унывайте, - улыбнулась Тия, - у вас все получится. И помните, я всегда с вами. А теперь идемте в кабинет. Я объясню, что где находится.
Солнце уже спряталось за вершины гор, по Уайтфилдской долине растянулись серые тени, но зеленый мир ещё шумел своей обыденной жизнью. Наступающая весна вернула ему его радужные краски. Графиня Уайтфилд остановилась на пороге и вдыхала, вдыхала, вдыхала родной, незабываемый воздух, наполненный ароматом надвигающейся жизни. Разве мог он сравниться со стерильной чистотой горного? Никогда!
Пилот флиринга, обеспокоенный, ходил вокруг машины.
- Миледи, простите меня, но я должен предупредить вас, - он подошел к графине, остановившейся на веранде. – Милорд приказал нам вернуться до темноты, а солнце почти село.
- Разве? – она удивленно вскинула бровь. – Хм… Наверное, он просто забыл сказать мне об этом. Что ж, видимо, придется ему все объяснить. Спасибо… Хельм, если не ошибаюсь?
- Нет, миледи, вы не ошиблись. Меня действительно зовут Хельм, - пилот расплылся в улыбке, довольный вниманием новой хозяйки. Лорд Блеквуд не интересовался их именами.
- Пожалуй, я задержу вас еще ненадолго. Мне нужно кое-что сделать, - графиня вопросительно посмотрела на пилота. Тот махнул рукой.
- Часом больше, часом меньше – все равно до заката мы не успеем.
Тия направилась в ангар, где, как всегда, возился Гарвин.
- Добрый вечер, - сказала она, остановившись на пороге.
- Госпожа! – Гарвин уронил ключ от неожиданности, и он жалобно звякнул о бетон. – Я думал, вы не зайдете.
Графиня с грустью обвела взглядом ангар. Вон стоит её «Саунд», флиринг, монофлер Эйрин… Все это было до боли знакомо, и ей стало жаль со всем расставаться.
- Это твое новое изобретение? – она взяла в руки небольшой металлический предмет.
- Да, то самое, о котором я думал в Вестзее, когда вы ещё летали со мной, - грустно сказал Гарвин. – Мне было так хорошо тогда!
В глазах механика что-то блеснуло в темноте.
- Ты плачешь? – графиня подошла ближе: воспоминания о тех днях затронули и её душу.
- Нет, - Гарвин глубоко вздохнул. – Нет, просто, что-то попало в глаз.
Он отвернулся, делая вид, что пытается достать соринку.
- Я помогу, - Тия вдруг неожиданно для себя достала платок и прикоснулась к глазам Гарвина.
Они оказались слишком близко друг от друга, чтобы сохранить свою былую дружбу. И в какую-то долю секунды, их губы соприкоснулись в имолетном поцелуе. Он длился недолго, но и за это время Тия почувствовала все тепло и всю нежность, которые Гарвин испытывал к ней. Они обменялись взглядами, прощаясь уже навеки, потому что оба понимали: прошлого не вернуть, и счастье для них потеряно навсегда. «Ах, если бы ты сделал это раньше!» – подумала графиня, а вслух сказала, освобождаясь от его рук:
- Прости, я не должна…
- Я знаю, - перебил Гарвин, - я тоже… Но помни, я всегда буду тебя любить. Я никогда тебя не забуду.
- Я тоже, - прошептала графиня, сдерживая слезы, которые внезапно подступили к её горлу. – Прощай.
- Удачи тебе, - Гарвин опустил глаза, чтобы она не видела их боли.
- Позаботься об Эйрин, Гарвин.
Он молча кивнул головой, и Тия поспешила уйти оттуда, ругая себя за свой импульсивный поступок. Она подумала, вдруг лорд Блеквуд узнает об этом, и тогда… Тия знала, как может он мстить. Ей стало страшно.
Эйрин ждала на веранде. Она подбежала к сестре, чтобы проститься, и заметила её взволнованное лицо. Эйрин бросилась ей на шею, и Тия впервые поблагодарила её в душе за это, потому что она своими волосами укрыла на несколько минут подозрительно блестевшие глаза графини.

21

Лорд Блеквуд взволнованно ходил по кабинету. Весь день, с самого утра, он не написал ни строчки. Мысли о жене неотступно преследовали его, словно какое-то наваждение. «Безумие, она всего-навсего улетела в Уайтфилд и вернется к ужину», - думал он, но это не помогало. Лорду Блеквуду очень недоставало графини. Он не видел её ни за завтраком, ни за обедом, и вдруг почувствовал щемящую тоску, больно сдавившую его сердце. «А вдруг это был сон? – со страхом подумал он. – Вдруг её больше не будет? Фу, я, верно, схожу с ума». Вздох облегчения вырвался из его груди. Солнце садилось. «Пилот помнит о приказе вернуться до темноты, и, вероятно, уже сказал об этом леди Блеквуд. И она обязательно вернется к ужину, потому что не в её характере допустить, чтобы я кого-то наказал без причины», - размышлял лорд Блеквуд, с нетерпением следя за солнцем, а оно, как нарочно, словно застыло на пиках гор.
Наконец, стемнело. Лорд Блеквуд позвонил.
- Да, милорд, - явилась Джейн.
- Леди Блеквуд уже вернулась?
- Нет, милорд.
- Нет? – лорд Блеквуд нахмурился. – А флиринг?
- Тоже нет.
- Идите, - он раздраженно отпустил Джейн.
Лорд Блеквуд остановился у окна. Прозвонили ужин. Он отбросил сигары, которые крошил весь день в массивную пепельницу (там набралась внушительная куча) и пошел вниз. Так и не притронувшись к ужину, лорд Блеквуд вышел из столовой. Он остановился у окна, выходящего на стоянку флирингов. В это время флиринг графини уже подлетал к Блеквуд-каслу. На стоянке зашевелились, и милорд понял: леди Блеквуд возвращается. Тогда он быстро вернулся в кабинет и позвонил. Вошел Слиппер.
- Передайте миледи, что я жду её в кабинете.
Слиппер слегка поклонился и вышел. Слуги в замке скользили, как безмолвные тени, и Слиппер был лучшей из теней. Через несколько минут леди Блеквуд уже стояла перед мужем. Она предвидела, что объяснение будет не из легких.
- Вы опоздали к ужину, сударыня, - ледяным голосом возвестил лорд Блеквуд.
- Да, милорд, - спокойно подтвердила графиня, делая несколько шагов по направлению к двери.
- Я не разрешал вам уйти, - в голосе лорда Блеквуда прозвучали нотки, которые заставили её изменить свое намерение.
- Я и не ухожу, - так же спокойно сказала она, делая ещё шаг и, бросая на стул, стоявший рядом, свою куртку, которую держала в руках.
Лорд Блеквуд опешил, его поразил её неожиданный ход.
- Должен предупредить вас, леди Блеквуд, - с явным раздражением начал он, - что вы ведете себя слишком вызывающе.
- Чем же? – графиня с интересом посмотрела на супруга.
- Вы игнорируете мои приказы…
Графиня смерила его презрительным взглядом.
- Ваши приказы я исполняю, милорд, но вот приказы ваших слуг исполнять не намерена. Вы подумали о том, в какое ставите меня положение? Нет? Вы даже не удосужились предупредить меня об этом приказе. Могли бы просто сказать, чтобы я вернулась к ужину. И мне не пришлось бы разыгрывать комедию перед вашим пилотом, дабы не уронить свое достоинство, - твердым и решительным голосом отчеканила она. – Я не пленница, надеюсь, хоть вы и разговариваете со мной через охранников?
Она была прекрасна в этот миг. Её суровый тон, как детонатор, подействовал на лорда Блеквуда. Он потерял над собой контроль и, слабо понимая, что делает нечто ужасное, схватил её и жадно прильнул к губам. И ему показалось, он, наконец, вздохнул полной грудью, тогда как до этого дышал как бы наполовину. Графиня внутренне сжалась, чтобы не вскрикнуть. Слишком уж жив был в памяти тот, недавний поцелуй.
Лорд Блеквуд вдруг отшатнулся. От жены пахло аппаратным маслом.
- Вы что, чинили двигатель? – он резко отвернулся, ему не хотелось видеть глаз Тии.
Графиня похолодела. Неужели остался запах, ведь Гарвин был весь пропитан маслом.
- Нет, милорд..., - она на секунду растерялась. – Но я заходила в ангар, и… быть может…
- И что вам там было нужно? – глухо спросил лорд Блеквуд и, не удержавшись, обернулся и пристально впился в её глаза своим пронзительным, холодным взглядом.
Она вдруг возмутилась: «Какое этот мерзавец имеет право со мной так разговаривать?! Подлый убийца!» Волны ненависти, прихлынувшие к голове, позволили графине спокойно выдержать этот пронизывающий до костей взгляд.
- То, что я вышла замуж, не заставит меня отказаться от своих увлечений, - с вызовом сказала она. – В конце концов, там осталось все, что я люблю. Неужели у меня хватило бы мужества уехать, не попрощавшись с этим.
Лорд Блеквуд первым отвел взгляд, ему почему-то стало неловко, хотя он и не очень-то поверил её словам.
Графиня отошла к окну и уставилась в темноту. В той стороне лежала Уайтфилдская долина, где-то там был дом, давший ей немного счастья. Её плечи невольно вздрогнули от охватившей их нервной дрожи. Лорд Блеквуд неслышно подошел к ней и положил руки на плечи. Она, как ни странно, внезапно успокоилась.
- Прости меня, - тихо сказал он. – Я за тебя волновался. Мне спокойнее, когда ты здесь.
Его губы коснулись ее волос, что показалось ей необыкновенно приятным, и в то же время, испугало её. Это было не то чувство, которое следовало бы испытывать к убийце своих родителей.
За завтраком милорд мрачно молчал, а после заявил:
- Мы отправляемся в Сан-Реаль сразу же после свадьбы вашей сестры.
Графиня равнодушно пожала плечами. Она уже была к этому готова.
Причиной мрачного настроения лорда Блеквуда явился доклад одного из охранников, в котором тот предполагал, что графиня заходила в ангар для того, чтобы увидеть механика по имени Гарвин. Она пробыла там не более пятнадцати минут, но вышла в приподнятом настроении, которое пыталась скрыть, обнимая сестру. Лорд Блеквуд понял, что между его женой и этим парнем что-то произошло. Первым побуждением было отдать приказ об аресте Гарвина, но он тут же понял, что это не лучшая идея. Графиня Уайтфилд только ещё больше отдалится от него, если сейчас же арестовать механика. «Пусть живет, - решил лорд Блеквуд. – Все равно я не дам им встретиться».
Однако встретиться им все же пришлось. Весна все-таки наступила, и вместе с ней пришел тот счастливый день, когда два любящих существа должны были принести жертву Солнцу, чтобы оно всю жизнь освещало их путь. Эйрин очень волновалась, она боялась, то одного, то другого, и ей сильно не хватало сестры. Графиня Уайтфилд, встретившись с супругом, вскоре отбыла в Уайт-касл. Эйрин возбужденно сверкала глазами, стараясь казаться спокойной, но время от времени, вскакивала со стула и смерчем проносилась по комнатам. Наконец, она была одета и к назначенному времени доставлена в храм Солнца.
День свадьбы был безоблачным и ярким, как и сама любовь этих двух людей. Небо, до умопомрачения синее и бездонное, резко оттеняло белизну вершин, их чистоту и непорочность. «Только таким и должен быть храм, - подумала графиня. –Прозрачно безмятежным, словно волшебные струи эфира».
Они прилетели на своем флиринге, который вел Гарвин. Графиня Уайтфилд в душе посмеивалась, представляя ярость милорда, ведь она все это время была без присмотра, а в том, что один из охранников был по совместительству шпионом, не оставалось сомнений. Но её сейчас это не волновало. Эйрин выходила замуж – вот о чем стоило думать.
Церемония началась. Лейтенант Армонти, вопреки опасениям Эйрин, не опоздал ни на минуту. К тому же, вместе с ним прибыли его товарищи по базе. Не могли же они пропустить такой важный день. Костер на алтаре вспыхнул ярко и весело, и все радостно зааплодировали, и зашумели вокруг. Это была настоящая свадьба. Легкий ветерок шевелил волосы и платье, навевая откуда-то сладкий, дурманящий аромат цветов. Графиня Уайтфилд улыбалась, видя счастливые глаза Эйрин, которые смотрели только на одного человека в мире.
В Уайтфилде все давно было готово. В самый разгар торжества в небе показался флиринг. Графиня присмотрелась и поняла, это машина лорда Блеквуда. Через несколько минут он появился на пороге.
- Милорд! – воскликнула Эйрин, с невольным удивлением.
- Желаю счастья молодым и здоровья всем присутствующим, - сказал лорд Блеквуд.
Его глаза скользнули по толпе и остановились на супруге.
- Кажется, я почти не опоздал, - и он улыбнулся какой-то трогательно-виноватой улыбкой, которая сразу же расположила к нему гостей.
- Милорд, просим вас присоединиться к нашему столу, - пригласил его жених, выходя из-за стола и, провожая к месту, где сидела графиня. – Простите, но это не слишком опасно?
- Что? – лорд Блеквуд вскинул на него насмешливые глаза.
- Ну, пренебрегать охраной, - пояснил лейтенант.
- Чтобы поздравить сестру своей жены в самый радостный день её жизни, я готов рискнуть головой, - ответил тот. – К тому же, у меня для вас есть неожиданный подарок.
Лейтенант Армонти и Эйрин переглянулись, а лорд-канцлер достал из внутреннего кармана мундира синий конверт и передал его лейтенанту.
- Откроете потом.
Он подошел к Тие и поцеловал её в висок. Она любезно улыбнулась в ответ. Если бы ей довелось узнать тогда, что находилось в этом конверте, графиня сама бросилась бы на шею своему мужу, но она ничего не знала. Свадьба продолжалась, а Леон и Эйрин сгорали от любопытства и тревоги: что за подарок приготовил им милорд.
Лорд Блеквуд весь вечер не отходил от жены, сопровождая её повсюду, где только это было возможно. Когда настало время улетать, графиня решила остаться в Уайт-касле, чтобы на следующее утро отправить Леона и Эйрин в путешествие, которое они должны были совершить вместе.
- Тогда и я остаюсь, - заявил лорд Блеквуд.
- Милорд, здесь небезопасно, - возразила Тия. – Зачем так рисковать?
- С каких это пор вас стала заботить моя безопасность? – раздраженный вопросом сказал он. – Я думал, вы жаждете возмездия…
- Согласитесь, у меня была масса возможностей вам отомстить, - сказала в ответ графиня. – Но я этого не сделала. Какого же возмездия мне теперь жаждать? Даже Солнце - и то осветило наш союз, что вам еще надо.
- Солнце осветило союз, но не озарило вашего сердца, - грустно промолвил лорд Блеквуд.
Графиня смешалась.
- И все-таки вам лучше улететь, - настойчиво повторила она. – В доме полно людей, все комнаты уже заняты.
- Не все, - возразил милорд, - ваша свободна…
- Там только одна кровать, - в свою очередь возразила графиня.
- Вы все время забываете, что вы моя жена, леди Блеквуд, - он пожал плечами. – Что же здесь такого? Мы устроимся на одной.
Она побледнела.
- Милорд, вы помните…
- Разумеется, не волнуйтесь, я буду вести себя хорошо, - с саркастической усмешкой пообещал он.
В спальне царил полумрак, был включен только ночник, и предметы отбрасывали странные тени. Графиня сказала неправду. Помимо кровати там было ещё и кресло. Лорд Блеквуд снял мундир и повесил его на вешалку в углу, где обычно вешала свою повседневную одежду Тия. Ей пришлось спрятать свою в шкаф. Она не сразу решилась переодеться.
- Не стесняйтесь, сударыня, я уже все видел в прошлый раз, - не отрывая глаз от бумаг, которые он просматривал, заметил лорд Блеквуд, уловив её колебания.
Графиня покраснела. Воспоминания о той ночи почему-то взволновали её. Она сердито сбросила одежду и накинула халат. Лорд Блеквуд усмехнулся.
- Миледи, в следующий раз, когда будете раздеваться у меня за спиной, не стойте над зеркалом.
Графиня, растерявшись на мгновение, посмотрела на противоположную сторону и увидела свое отражение и насмешливые глаза лорда Блеквуда. Внезапно разозлившись, она схватила что-то с пола и швырнула в кресло, где тот сидел. Он вскрикнул от боли и, изумленно рассматривая брошенный предмет (это была туфля), мрачно изрек:
- Всегда мечтал погибнуть от женской обуви.
Графиня, не говоря ни слова, легла в кровать. Лорд Блеквуд по-прежнему что-то читал. Она на минуту залюбовалась его лицом. Все-таки, он был очень красив. Красив той мужественной красотой, которая так покоряет женщин. Постепенно сон украл её душу, отправив в безбрежную серую даль бродить по далеким просторам без конца и начала.
Лорд Блеквуд чувствовал, что она смотрит на него, и ему было приятно ощущать на себе этот взгляд. Когда графиня заснула, он подошел к кровати, укрыл её пледом и нежно поцеловал в лоб. Она улыбнулась во сне.
- Приятных тебе снов, любимая, - тихо прошептали его губы.
На следующее утро графиня обнаружила, что спит в халате, укрытая пледом. Лорда Блеквуда в комнате не было. Оказалось, он уже покинул Уайтфилд. Она удивилась: зачем тогда нужно было оставаться? А потом вдруг поняла, что он решил остаться, потому что хотел помешать их возможной встрече с Гарвином. Ревность! Только этого ей не хватало. Однако это было не столь удивительно, по сравнению с новостью, которую сообщили Леон и Эйрин. Оказывается, в пакете, переданном лордом Блеквудом, лежало назначение лейтенанта Армонти. Ему предстояло быть курьером при штабе ВКС. О лучшей должности начинающему офицеру, да еще обремененному семьей, не приходилось и мечтать. Тию приятно удивило внимание милорда. «Может быть, он, действительно, не так уж и плох», - внезапно подумала она, обнимая Эйрин.
- Это ты его попросила? – шепнула ей та.
- Нет, - прошептала в ответ графиня, - он сам догадался, серьезно…
Эйрин с изумлением посмотрела на сестру. Такого лорда Блеквуда они еще не знали. Тем временем, флирингу пора было подниматься, если новоиспеченные супруги не хотели опоздать на старфлер. Они оба светились от счастья так, что если бы была ночь, то и она превратилась бы в день. Графиня пожелала им доброго пути и, проводив взглядом удалявшийся аппарат, пошла отдавать последние распоряжения. Ближе к обеду флиринг с графиней на борту покинул опустевший Уайт-касл.

22

Лето было в самом разгаре. Уже несколько месяцев леди Блеквуд, урожденная графиня Уайтфилд, скучала на вилле мужа, недалеко от Сан-Реаля. Впервые за эти годы ей нечего было делать. Лорд Блеквуд улетал рано утром и возвращался поздно вечером. Он почти не виделся с женой. Традиция совместных завтраков, обедов и ужинов, по-видимому, соблюдалась только в Блеквуд-касле, но Тия была этому просто рада. От нечего делать графиня проводила время за чтением книг из библиотеки мужа. В основном это были историко-философские труды, а так же работы по праву, психологии, логике. За эти несколько месяцев она узнала гораздо больше, чем за всю свою жизнь. Графиня немного успокоилась, однако безделье и однообразие тяготили её. Деятельная натура, которая когда-то очень помогала ей, теперь лишала терпения, требуя от неё новых свершений.
Лорд Блеквуд возвратился позже обычного и был очень удивлен, застав жену в своем кабинете.
- Вы ещё не спите?
- Как видите, милорд, - графиня встала.
- Что-нибудь случилось? – спросил он, понимая, что она не стала бы дожидаться его только ради удовольствия видеть.
- И да, и нет, - вздохнув, ответила графиня. – Дело в том… Понимаете… Я не могу так жить.
- Как? – лорд Блеквуд удивленно посмотрел на жену, она колебалась. – Ну, говорите же.
- Ничего не делая, - призналась графиня Уайтфилд. – Всю свою жизнь я чем-то занималась, а сейчас сижу, как деревянная кукла, и не знаю, чем убить время. Я уже три раза перечитала книги из вашей библиотеки. Мне необходимо что-то делать, где-то бывать, а я словно под домашним арестом. Почему бы мне время от времени не посещать Уайтфилд?
При этих словах лорд Блеквуд бросил на графиню быстрый взгляд, словно хотел застать её врасплох, но не заметил ничего, достойного внимания.
- Там живет моя сестра. Она недавно приехала, а я с ней ещё не виделась, - продолжала Тия. – Я могла бы побывать в Вестзее, посмотреть, как идут дела в Блеквуде.
- Мне приятно, что вы проявляете заботу и о моих делах тоже, - улыбнулся вдруг лорд Блеквуд.
Графиня нахмурилась: что он себе воображает.
- О ваших делах пусть заботится Догсон. Меня, преимущественно интересует Уайтфилд.
- Хорошо, хорошо, - поспешил согласиться лорд Блеквуд. – Конечно, какая вам разница, как идут дела в Блеквуде, поэтому вам нечего там делать.
- Но, милорд! – воскликнула Тия. – Почему я не могу побывать дома?
- Ваш дом там, где находится ваш муж, - заявил тот. – Я сейчас живу здесь, так что и домом вашим является эта вилла, хотите вы этого или нет.
Графиня с досадой закусила губу.
- Хочу или нет, это неважно, главное, что я это признаю, - сдерживая негодование, сказала она. – А вам, видимо, хочется превратить его в тюрьму.
Лорд Блеквуд очень устал, поэтому ему меньше всего сейчас хотелось спорить. И все-таки он попытался.
- Объясните мне, сударыня, что так влечет вас в этот Уайтфилд?
- Разве не понятно? – с плохо скрытым раздражением спросила графиня. – Там моя сестра, люди, которых я знаю с детства, моё дело. Там большая часть моей жизни. А что здесь? Книги… Давно прочитанные. К тому же, я ведь не собираюсь уезжать туда насовсем. Немного побуду и вернусь. Скажите мне правду, милорд, чего вы опасаетесь?
- Ну, во-первых, на вас могут напасть те же самые повстанцы. Нужна тщательная подготовка, чтобы проложить безопасный маршрут, а это многого стоит, - начал объяснять лорд Блеквуд.
- И это все? Больше нет никаких причин?
- Нет, есть. Есть еще одна причина, по которой я не хочу отпускать вас в Уайтфилд, - медленно, с запинкой, произнес он. - И вы её знаете.
Графиня вдруг густо покраснела. Она вспомнила тот поцелуй в ангаре.
- Не знаю, о чем вы, - с трудом возразила она.
- Я о Гарвине.
- Причем тут Гарвин?
- У вас ведь что-то с ним было? – лорд Блеквуд, наконец, решился задать вопрос, мучивший его эти последние несколько месяцев.
Его взгляд остановился на графине, и та почувствовала, что сегодня не может ему солгать.
- Это произошло случайно, - виновато призналась она.
- Что произошло? – лорд Блеквуд взволнованно потер рукой лоб.
- Мы поцеловались, - произнося эти слова, она мечтала провалиться сквозь землю, только бы не видеть его глаз, но чуда снова не произошло.
- Спасибо за откровенность, миледи, - лорд Блеквуд помрачнел. – И вы просите отпустить вас в Уайтфилд, для того чтобы целоваться с механиком. Умно! Ничего не скажешь.
- Милорд! – воскликнула графиня. – Неужели вы сами верите в то, что говорите.
Тот промолчал
- У меня и в мыслях такого не было, - продолжала она. – И тогда… Все произошло как-то неожиданно. И мы тут же пожалели о случившемся…
- Не оправдывайтесь, миледи, - перебил её лорд Блеквуд. – Вы хотели этого, и это случилось. И произойдет не раз, если я сам не положу этому конец.
- Значит, моя судьба – жить взаперти и медленно умирать от скуки.
- Не пытайтесь меня разжалобить. А насчет скуки…
Он подошел к столу и достал тяжелую черную папку.
- Здесь записи для моей книги. Почему бы вам ни попробовать их упорядочить и отредактировать. Думаю, это отвлекло бы вас ненадолго. Ну, а насчет поездки в Уайтфилд я подумаю. Может, к концу месяца мне удастся освободиться, и тогда мы могли бы поехать вместе.
Графиня Уайтфилд с тоской посмотрела на папку: эта работа её не вдохновляла. А обещание лорда Блеквуда о поездке домой было столь туманным, что не вселяло должного оптимизма.
- Милорд, ну а в Сан-Реале я могу бывать хоть иногда?
Он бросил на неё мрачный взгляд.
- Хорошо, но с одним условием: вас всюду будет сопровождать охрана.
- Шпионы, вы хотели сказать? – уточнила графиня.
- Охрана, - сверкнув глазами, настойчиво повторил милорд, - и без неё из дома ни шагу! Ясно?
- Да, более чем ясно.
Лорд Блеквуд почувствовал, что устал. Он тяжело вздохнул и сказал:
- Простите, миледи, вы не могли бы оставить меня одного.
Что-то в его голосе задело графиню. Ей стало не по себе.
- Вам плохо, милорд?
Он удивленно посмотрел на жену. Раньше она никогда не интересовалась его самочувствием.
- Нет, я просто устал.
- В таком случае, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, леди Блеквуд.
Графиня снова непроизвольно вздрогнула. Она всегда вздрагивала, когда он называл её так, словно напоминая о положении, занимаемом в этом доме.
Утро следующего дня она начала позже обычного, так как вчерашний разговор произошел уже далеко за полночь. Позавтракав, графиня прошла в кабинет милорда, где нашла оставленную им вчера папку. Не испытывая особого желания, Тия открыла её и пробежала глазами первый лист. Текст был набран крупным шрифтом. Кое-где встречались повторения, отсутствовала достаточная точность мысли, но суть того, что хотел сказать лорд Блеквуд, была вполне ясна. Она взяла следующий лист, за ним ещё один, и ещё…
Дверь кабинета распахнулась. Тия подняла голову.
- Что вы здесь делаете? – милорд удивленно смотрел на жену.
Она сидела за его столом, перед ней лежала папка с бумагами.
- А, вы решили взяться за работу, - лорд Блеквуд подошел к столу.
Графиня Уайтфилд осмотрелась. Она так увлеклась чтением, что не заметила, как наступил вечер. Солнце косыми лучами падало в кабинет.
- Да, я начала просматривать вашу работу, - графиня поднялась из кресла.
- Неплохое начало, вы уже на середине, - лорд Блеквуд посмотрел на папку. – Что же, вы весь день просидели здесь?
- Да, милорд, - Тия смутилась. – Здесь мне показалось удобнее.
- Ну, и что вы скажете по поводу всего этого, - он кивнул головой на стол.
- Не знаю, - растерялась она. – Мне трудно судить о вещах, в которых я плохо разбираюсь. Мне не приходилось управлять государством.
- Но это же все равно, что управлять Уайтфилдом, только большего размера и более многочисленным.
- Вы думаете? – графиня усмехнулась. – А вы когда-нибудь управляли делами Блеквуда?
Милорд с недоумением посмотрел на неё: что она хочет этим сказать.
- Вы пишете, что государство – это аморфное образование, которое существует постольку, поскольку существует сильная государственная власть, способная при помощи насилия удерживать жителей этого государства в повиновении… Но для меня Уайтфилд – не образование. Это моя жизнь, место, где я родилась, где живут люди, окружавшие меня любовью и заботой. Я не хочу держать их в повиновении, я хочу помочь им прожить свою жизнь в достатке и благополучии, - объяснила графиня. – И хорошо, если это принесет мне немного денег, потому что даст возможность и дальше помогать людям. И уж, раз вы сравниваете управление Уайтфилдом с управлением государством, осмелюсь заметить, мое управление намного лучше и эффективнее вашего. Без всякого принуждения.
Лорд Блеквуд улыбнулся.
- Все верно, но в чем вы пытаетесь обвинить меня? В неэффективном управлении государством?
- В потребительском отношении к людям, - сказала она, бросив на него вызывающий взгляд. – Вы считаете, они обязаны вам чем-то, но это не так. Скорее, это вы обязаны им тем, что они вас кормят, одевают и позволяют пользоваться теми благами, которые для многих из них недоступны, уплачивая налоги в вашу казну и работая на вас.
- Вы думаете, что открыли абсолютную истину? – лорд Блеквуд усмехнулся. – Что никто, кроме вас, этого не понимает? Но есть большая разница между тем, чтобы осознать правду, и тем, чтобы воплотить её в жизнь.
- Конечно, - ехидно заметила графиня, - если всё время тратить на осознание истины, когда же её воплощать.
- Вы хотите сказать, чтобы я сейчас же бросился исправлять несовершенства этого мира? И что же я должен сделать немедленно? Свергнуть императора? – в глазах лорда Блеквуда заплясали веселые огоньки: он готов был рассмеяться, предчувствуя её панический ужас перед этой идеей.
- Нет, - она действительно испугалась, - причем здесь вы?
- Ну, вы же меня упрекаете в ошибках, связанных с управлением государством.
- Милорд, я сказала это к слову, - попыталась оправдаться графиня. – В жизни много несовершенства, но это объективный факт, с которым придется смириться. Абсолютного совершенства, как и абсолютной истины, нет, и в принципе быть не может. Есть множество личных понятий о совершенстве и истине, но они не абсолютны, потому что в чем-то обязательно отличаются друг от друга.
Лорд Блеквуд, улыбаясь, смотрел на неё, и Тия поняла, что снова согласилась с ним.
- Вы правы, сударыня. Во всяком случае, я тоже так думаю, потому и не стремлюсь создать совершенный мир. Я лишь, по мере сил, стараюсь как можно лучше управлять этим, несовершенным. Правда, мне не всегда удается оставаться гуманным и великодушным. Иногда, обстоятельства не оставляют выбора.
- Обстоятельства не оправдание для жестокости, - возразила графиня.
- Не оправдание. Верно, - согласился он. – Но практически во всех случаях – причина.
Она не нашла способа ему возразить.
- Кстати, леди Блеквуд, я хотел сообщить вам радостную новость. Завтра мы отправляемся в Блеквуд, а по дороге побываем в Уайтфилде.
- Вы же сказали, что освободитесь в конце месяца? – удивилась графиня.
- Вам не нравится мое предложение?
- Нет, почему же, наоборот, я очень рада. Но все-таки, почему вы изменили свои планы?
- Разве так трудно догадаться? – улыбнулся лорд Блеквуд. – Я сделал это, потому что хотел доставить вам удовольствие. Мне так хорошо, когда у вас счастливые глаза, совсем как сейчас. К тому же, в Блеквуд-касле есть одна традиция, которая позволит мне видеть вас чаще.
- Завтраки, обеды и ужины?
- Именно!
Графине стало не по себе. Она каждый раз испытывала неловкость, когда лорд Блеквуд напоминал ей о своих чувствах. После того разговора на башне замка это казалось чудовищным и жестоким. «Совершить такое злодейство и спокойно смотреть в глаза людям может только существо, не имеющее даже по сути своей ничего человеческого, - думала графиня, направляясь в свою спальню. – Другой на его месте сделал бы всё, лишь бы не видеть нас с Эйрин, быть как можно дальше от тех, чьи жизни разрушил. А этот, словно нарочно, возникает на нашем пути, лишая и себя и нас элементарного покоя. Его не волнуют ни нормы закона, ни нормы морали. Это существо действительно должно погибнуть, потому что не имеет право на существование». «Но он же, кажется, по-настоящему любит тебя, он нуждается в тебе и делает все, чтобы защитить, - возникла в голове вдруг неожиданная мысль. – Может быть, он и к этому браку принудил тебя с одной единственной целью: уберечь и от заговорщиков, и от тайной полиции». «Ну и что? Это не оправдывает его», - возразила она себе. «Да, но указывает на то, что он еще не потерял человечность и способен на что-то хорошее. Иногда стоит дать человеку шанс на будущее, не оглядываясь на его прошлое», - продолжала спорить другая её часть.
Графиня Уайтфилд была удивлена тем, что подобные размышления приходят ей в голову. Она должна была бы ненавидеть лорда Блеквуда, но, кроме ненависти, в её душе возникало нечто иное, подающее голос в защиту этого человека.

23

Блеквуд-касл был когда-то окружен непроходимыми лесами, откуда и получил свое название. Со временем деревья вырубили, и на протяжении нескольких десятков километров растянулась безжизненная, каменная пустыня, открывавшая хороший обзор на подступы к замку. Теперь никакой неприятель не смог бы приблизиться незаметно, и стрелки со стен и крепостных башен не раз отгоняли самых опасных и свирепых врагов. Блеквуд-касл был неприступной твердыней.
Флиринг лорд-канцлера благополучно прибыл в замок. Догсон лично встретил их у трапа. Он почтительным поклоном приветствовал хозяев:
- Господин… Госпожа…
Догсон знал, что леди Блеквуд не очень хорошо относится к его персоне, и поэтому всегда был сдержан и подчеркнуто учтив.
- Милорд, как всегда, будет обедать или сначала отдохнет?
- Если время обеда, тогда мы сначала пообедаем, - лорд Блеквуд недовольно посмотрел на Догсона. – Зачем нарушать вековые традиции?
За время обеда графиня Уайтфилд не проронила ни слова. По пути они навестили Эйрин и Леона, и все это время она думала об их встрече. Эйрин и лейтенант Армонти были очень рады её видеть, но присутствие лорда Блеквуда мешало им по-настоящему выразить свою радость. Эйрин так много хотела рассказать сестре. Она столько всего увидела за этот месяц, что они провели вдали от дома! Ей надо было обязательно поделиться с кем-нибудь новыми впечатлениями, рассказать о новых ощущениях, иначе они, не найдя выхода, разорвали бы её сердце. Однако Эйрин чувствовала себя скованной под снисходительным взглядом лорд-канцлера. Она подумала, что этот человек видел гораздо больше нее, и ему будут смешны её восторги. Проницательность лорда Блеквуда не подвела его и на этот раз. Он понял: Эйрин очень хочется поговорить с сестрой наедине. Конечно, ему хотелось войти в эту семью на равных, но он знал, что прошлое не оставило ему на это ни единого шанса. Не найдя другого предлога, милорд взял лейтенанта Армонти под руку и, сославшись на необходимость поговорить с ним, удалился из комнаты.
Эйрин словно прорвало. Она без умолка сыпала рассказами о чудесах, увиденных ею, и через каждые пять минут повторяла: «Вот это да! Разве это не восхитительно?». Тия, улыбаясь, смотрела на сестру. Она улыбалась, потому что было невообразимо приятно видеть глаза счастливого человека, а в том, что Эйрин счастлива, сомневаться не приходилось.
- Почему ты на меня так смотришь? – внезапно прервала рассказ Эйрин.
- Как? – Тия удивилась, потому что ей казалось, она умеет скрывать свои чувства.
- Ну, не знаю, - засомневалась Эйрин. – Как-то особенно…
- Это от радости, - улыбнулась графиня. – Ты ведь счастлива, дорогая?
- Да, - Эйрин зажмурилась. – Я счастлива… Но иногда… Иногда, я чувствую себя ужасно.
- Почему? – Тия озадаченно посмотрела на сестру.
- Потому что я думаю о тебе. Тия, я думаю, это несправедливо, что я так счастлива, а ты, наоборот, вынуждена жить с человеком, которого не просто не любишь, а, скорее, даже ненавидишь. Мне он тоже не очень-то нравится, но все-таки, я не могу понять причину твоей глубокой ненависти…
- Эйрин! – перебила сестру графиня. – Пожалуйста, не начинай сначала. Мы уже решили, что ты не будешь задавать подобные вопросы. И потом, я уже все тебе объяснила. Не так ли?
- Да, ты пыталась, но я почти ничего не поняла, - призналась Эйрин.
Графиня усмехнулась.
- Не волнуйся из-за меня, - сказала она сестре. –Я уже привыкла к новой жизни. Конечно, мне многого не хватает: Уайтфилда, тебя, Гийома, Гуни, Гарвина, моих флирингов и монофлеров, и моей свободы. Но есть вещи, изменить которые ты не в силах, с которыми надо просто смириться и постараться жить, чтобы не превратить свою жизнь в кошмар.
- И ты смирилась? – Эйрин недоверчиво посмотрела на сестру: Тия была не из тех, кто легко сдавался.
Графиня ответила ей едва заметной улыбкой.
- Само по себе хорошо и то, что я поняла это, - сказала она. – Давай не будем больше об этом, поговорим о чем-нибудь ещё. Самое главное, всегда помни, что со мной все в порядке. Я знаю, что делаю.
- Как скажешь, - Эйрин обняла сестру. – Вы надолго в наши края?
- Не знаю, возможно, и месяца не будем. Теперь всё зависит от состояния дел в государстве.
Тия вздохнула. Время летело незаметно. Наверное, пора уже отправляться в Блеквуд. Лорд-канцлер и лейтенант Армонти вернулись. Графине показалось, что Леон хочет что-то сказать ей. Он несколько раз посмотрел сначала на неё, а потом на дверь, как бы делая предложение выйти.
- Итак, леди Блеквуд, пожалуй, нам пора, - говорил между тем лорд Блеквуд. – Солнце клонится к закату, надо успеть до темноты.
- Но, милорд, вы всегда летали ночью в Сан-Реале, да и из Вестзее мы вылетели поздно, - возразила Тия. – Почему же здесь вы решили лететь днем?
- Потому что ночью здесь опаснее.
- Не более чем днем.
- Хорошо, - вдруг согласился лорд Блеквуд. – Говорите прямо, чего вы хотите? Остаться здесь на ночь?
- Как здорово! – воскликнула Эйрин, едва удержавшись, чтобы не захлопать в ладоши. – Правда, оставайтесь, а завтра утром отправитесь дальше.
Графиня почувствовала невольную дрожь. Принять это предложение означало провести ещё одну ночь наедине с лордом Блеквудом. «Ну, что ж, надо предупредить Эйрин», - подумала она, подходя к сестре. «Не забудь, что нам нужна одна комната», - шепнула Тия, когда коснулась щекой её щеки.
- Спасибо за приглашение. Надеюсь, вы тоже с радостью примете его, милорд?
- Конечно, - лорд Блеквуд любезно улыбнулся, - разумеется, я принимаю ваше предложение, госпожа Армонти.
- Вот и славно. Милорд, вы позволите мне поговорить о делах с лейтенантом Армонти?
- О каких делах? – удивился он.
- О делах Уайтфилда, - пояснила графиня. – Он муж моей сестры, а ей принадлежит половина…
- Ладно, ладно, - лорд Блеквуд махнул рукой. – Делайте, что хотите, а я, в таком случае, побеседую с госпожой Эйрин.
Эйрин замерла. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что лорд-канцлер муж её сестры, и всегда терялась в присутствии этого человека. Он вселял в неё неосознанный панический страх, причину которого трудно было чем-то объяснить, поэтому-то у Эйрин сильнее забилось сердце, когда тот выказал намерение занять её беседой.
- К вашим услугам, милорд, - пролепетала она, чувствуя, как кровь приливает к верхней части тела.
Тия, подбадривая, улыбнулась сестре и удалилась в сопровождении лейтенанта Армонти.
- Идемте в сад, - предложила она. – Я правильно поняла, что вы хотели со мной о чем-то поговорить?
- Да, Тия, - Леон улыбнулся. – Мои усилия увенчались успехом.
Они тем временем сошли с веранды и углубились в сад.
- Итак, Леон? – графиня вопросительно посмотрела на лейтенанта.
- Помните, о чем мы говорили в последний раз?
- Да.
- Ваш час, по-видимому, настал. Мне поручили предупредить вас при встрече, что каждую пятницу в общественной библиотеке в Вестзее вас будут ожидать. Вам надо прийти в девять часов и попросить книгу «Сборник финансовых актов правительства» за прошлый год. Так и скажете: за прошлый год. К вам подойдет распорядитель и посадит за нужный столик. В книге вы найдете инструкцию. Если возникнут вопросы, обратитесь к распорядителю, но это - в крайнем случае. Вообще, руководство должно быть составлено четко и ясно.
- Один вопрос.
- Да?
- Это касается покушения на лорда Блеквуда?
- Вполне возможно. Я точно не знаю.
- Значит, вы не оставили глупых попыток?
- Вы не станете помогать нам?
- Я должна уничтожить этого негодяя, - вместо ответа сказала графиня. – С того дня, как он убил наших родителей, прошло много лет, а я так ничего и не сделала.
Её глаза недобро сверкнули. Лейтенант Армонти удивился. Он никогда не видел у неё такого опасного взгляда.
- Значит, лорд-канцлер не стал вам ближе в новом качестве? – усмехнулся лейтенант. – Вы по-прежнему его ненавидите?
- Не знаю, Леон, - графиня задумалась. – Иногда я сомневаюсь в этом.
Лейтенант удивился ещё больше.
- Почему? Только что вы сказали, что должны отомстить.
- Да, я знаю, что должна. Но я это знаю умом, понимаете? Умом, а не сердцем. В душе у меня нет такого желания. Все-таки, жизнь с ним сыграла злую шутку. Я убедилась, что он может быть заботливым, внимательным, и даже, в чем-то благородным.
- Уж не влюбились ли вы, графиня Уайтфилд? – лейтенант Армонти покачал головой.
- Вы считаете это возможным – полюбить убийцу дорогих вам людей? – графиня с сомнением посмотрела на лейтенанта. – А если подобное и возможно, то Небо содрогнется от такого кощунства.
- Может быть, вам лучше отказаться? – Леон участливо взял её под руку. – Если у вас нет уверенности в том, что лорд Блеквуд совершенный злодей, то вас замучит совесть.
- Нет, Леон, я чувствую – это мой долг. Не зря все произошло. Видимо, само Небо устроило нашу встречу.
- Кто бы мог подумать, что вы верите в провидение.
- Нет, Леон, тут другое дело. Я пытаюсь оправдаться.
- Зачем? Можно просто не делать, тогда и оправдываться будет не в чем.
- Да, но как оправдать свое неделание, в таком случае? – возразила графиня Уайтфилд.
- Во всяком случае, у вас есть время подумать. Если решитесь, отправляйтесь в Вестзее. Вы все запомнили?
- Да, - она кивнула. – Что ж, идемте домой, а то лорд Блеквуд может заподозрить что-то неладное.
- А что, разве такое уже было?
Графиня рассмеялась.
- Увы, лорд Блеквуд также подвержен ревности, как и простые смертные люди. Так что мне надо быть вдвойне осторожной.
Они медленно возвратились в дом, и еще на веранде услышали звонкий смех Эйрин. Лейтенант Армонти и графиня Уайтфилд переглянулись: что это там происходит. Когда они вошли, Эйрин перестала смеяться и с виноватой улыбкой посмотрела на мужа и на сестру. Лорд Блеквуд тоже улыбался, но, при этом, с каким-то напряженным вниманием всматривался в лицо жены. В воздухе повисла мучительная пауза, которую успешно прервал расстроенный голос лейтенанта Армонти:
- Ну, вот, я снова пропустил самое интересное.
Лорд Блеквуд и графиня Уайтфилд, как и в прошлый раз, переночевали в спальне графини, где им было предоставлено все необходимое. Как и в тот раз, он устроился в кресле, а она, притворившись спящей, наблюдала за ним сквозь полузакрытые веки. Через некоторое время лорд Блеквуд посмотрел в сторону кровати и, увидев, что графиня спит, подошел к ней. Он нежно поцеловал её в лоб и долго смотрел полным обожания и грусти взглядом на то, как она спит. И снова Тия подумала о том, что этот человек заслуживает того, чтобы ему дали ещё один шанс. Она вдруг открыла глаза, и лорд Блеквуд растерялся от неожиданности.
- Что вы делаете, милорд?
- Ничего… Просто стою.
Он развел руками.
- Милорд, я хотела спросить вас, - сказала графиня, приподнимаясь и опираясь на спинку кровати. – Неужели вы и вправду просили бы руки Эйрин, если я не приняла бы вашего предложения?
Лорд Блеквуд отвернулся. Его пальцы вцепились друг в друга и задрожали от напряжения: «Ну, вот, она снова об этом»
- Не знаю, - глухо выдавил он, - но я приготовился и к этому. А вообще, я почему-то был уверен, что вы согласитесь, и мне не надо будет этого делать. Эйрин словно ребенок. В ней столько искренности, чистоты, поистине детской наивности… Она очень хорошая.
Тия улыбнулась, и ей вдруг почему-то захотелось, чтобы он её снова поцеловал. Она возмутилась этим желанием, но только одной стороной своей души. Другая настойчиво просила: «Ну, обернись, поцелуй меня. Я так этого хочу!» Но он не обернулся.
- Простите, если разбудил вас, - сухо извинился лорд Блеквуд и вернулся в кресло. – Приятных снов, миледи.
В пятницу, рано утром, графиня Уайтфилд вылетела в Вестзее. Её сопровождали четверо охранников и уже знакомый пилот Хельм. В ту ночь, в Уайт-касле, она сильно испугалась. Это странное, непроизвольное желание было так внезапно и поразительно, что сама просьба в любой момент могла бы слететь с её губ. И тогда графиня ясно осознала: нужно срочно что-то предпринять, иначе будет поздно. Это и заставило графиню Уайтфилд отправиться в Вестзее на встречу в общественной библиотеке.
Совершив необходимые действия, она оказалась за невысоким столиком в довольно просторном читальном зале. Вестзейская библиотека была выстроена несколько десятков веков назад и представляла собой гигантский памятник архитектуры сурового и неприступного классицизма. Распорядитель принес заказанную книгу. Среди страниц графиня обнаружила лист бумаги, на котором был изложен план покушения на лорд-канцлера Его императорского Величества.
«18 числа сего месяца лорд-канцлер будет вынужден отбыть в Сан-Реаль. За день до этого, то есть 17 числа в 24.00 вы должны будете выйти во двор, пройти в дальний угол, где находится колодец подземного хода, спуститься в подземелье и открыть засов на железной двери в конце коридора. Там встретить двух человек и провести их в ангар флирингов, а затем вывести из замка. На следующее утро флиринг лорд-канцлера взорвется на взлете».
«Восемнадцатое после завтра, значит, делать все предстоит завтра в полночь, - думала графиня. – Дурацкий план! Глупее не придумаешь. Идиоты. Зачем я только связалась с ними». Она нервничала, сама не понимая почему. План был не так уж и плох, и ей предстояла не очень сложная роль: пробраться незаметно в другую часть двора и найти там подземный ход. Основную опасность представляли камеры слежения. В замке их не было, а во дворе установили несколько штук. «Что-нибудь придумают», - успокоила себя графиня. Она подозвала распорядителя.
- Принесите еще один такой же, но изданный годом раньше, а этот возьмите.
- Одну минуту.
Распорядитель ушел. Графиня окинула зал беглым взглядом и заметила одного из охранников, сидевшего неподалеку. Он делал вид, что читает. Тия усмехнулась. Распорядитель принес новую книгу. Отдавая, он уронил её и нагнулся, чтобы поднять. В книге она нашла другой лист, на котором было написано: «В вашем портфеле маленькая коробочка. Вставьте её в любую розетку и спокойно отправляйтесь во двор». Все было улажено. Чтобы не вызвать подозрений, графиня добросовестно проштудировала сборник. Она вышла из библиотеки довольно поздно, но времени добраться до Блеквуда было достаточно. Однако графине не хотелось возвращаться в Блеквуд-касл.
По дороге она попросила пилота связаться с замком, что тот охотно выполнил.
- Лорда Блеквуда, пожалуйста.
Через секунду она услышала его уверенный и властный голос:
- Я слушаю.
- Милорд?
- Леди Блеквуд?
- Да, это я, - графиня замолчала, не решаясь высказать своё предложение.
- Вы что-то хотели?
- Да, милорд, – заторопилась она, испугавшись своей нерешительности. – Я немного задержалась в Вестзее и не смогу быть к ужину…
- Спасибо, что удосужились предупредить, это уже прогресс, - в голосе лорда Блеквуда проскользнула ирония. – Что-нибудь ещё?
- Да, - графиня вдруг разозлилась. – Я думаю, что лететь ночью над лесом опасно, поэтому переночую в Уайтфилде. Это все.
И, не дожидаясь ответа, она прервала связь.
Эйрин с радостными возгласами выбежала ей навстречу. Распорядившись насчет пилота и охраны, графиня Уайтфилд прошла в гостиную.
- Я так рада тебе! – воскликнула Эйрин. – Леон уехал по делам службы, а я тут совсем одна в этом большом доме.
- Далеко он уехал? – поинтересовалась Тия.
- В Сан-Реаль. Его вызвали в штаб. Леон думает, что нам придется уехать отсюда, - Эйрин погрустнела.
- Мне так не хочется, - добавила она, но тут же, озаренная внезапной мыслью, повеселела. – Зато тогда мы будем чаще видеться, ведь ты тоже будешь там.
- Я не спросила в прошлый раз, - сказала графиня. – А как себя чувствует доктор Вилмор? Он все ещё живет здесь?
- Да, в своем домике при больнице. Доктор Вилмор всегда в разъездах. Иногда, правда, он заходит ко мне, интересуется, как мы живем, каждый раз спрашивает о тебе, - ответила Эйрин.
- Ты ничего ему не говорила? – Тия внимательно посмотрела на сестру.
- Нет, конечно, мы же договорились.
- И все равно, я не могу понять, - после минутной паузы сказала Эйрин, - почему ты так ненавидишь лорда Блеквуда. Каким бы он ни был канцлером, к тебе этот человек относится с удивительной нежностью. Я вижу, как он на тебя смотрит. Лорд Блеквуд безумно влюблен. И мне кажется странным, что при всем своем могуществе, он обрекает себя на такие страдания. Может быть, его жестокость не так велика, как ты думаешь? Помнишь, мы остались вдвоем, когда вы с Леоном вышли поговорить о делах?
Графиня кивнула.
- Так вот, сначала я боялась, а потом… Милорд оказался удивительно веселым и остроумным собеседником. Ему даже удалось меня рассмешить.
- Да-да, помню, - Тия грустно улыбнулась. – И все же, Эйрин, поверь, этот человек способен разрушать жизни людей, не испытывая укоров совести. Лорд Блеквуд представитель высших кругов, у него безупречные манеры. А уж рассмешить мою наивную сестренку ему проще простого. Мне приходилось встречаться с такими людьми, и я знаю некоторые их уловки. Под внешним лоском прячется подчас коварная и черствая душа.
- Но почему же он тогда не принудил тебя…, - Эйрин смутилась. – Ну, сама знаешь, к чему… Если у него нет сердца, не все ли ему равно, что ты могла бы чувствовать? Зачем тогда вообще было жениться на тебе? Он мог бы приказать своим охранникам явиться сюда, и никто не смог бы нас защитить.
- Ты права, Эйрин, - согласилась графиня. – И все же ты многого не знаешь.
- Так расскажи мне, - предложила она. – Чтобы я тоже всё знала, тогда мне легче будет понять.
Тия усмехнулась.
- Мы снова вернулись на круги своя. Что я могу тебе рассказать? Только то, что говорят другие. А так ты и сама все видишь. Порой лорд Блеквуд бывает слишком крут.
- Ты хочешь сказать, что у тебя нет никаких личных причин ненавидеть своего мужа, и ты все равно его ненавидишь? – удивилась Эйрин.
- Ты не права, у меня есть и личная причина, - возразила Тия. – Он заставил меня выйти за него замуж.
- Заставил? Как?
- Угрозами. Лорд Блеквуд сказал, что, если я не приму его предложения, он попросит у императора твоей руки.
- Что!? – воскликнула Эйрин.
- Да-да, этот очаровательный лорд-канцлер был готов разрушить твою жизнь.
- И поэтому ты согласилась?
Эйрин была ошеломлена и огорчена её словами: знать, что сестра страдает из-за любви к ней, оказалось совсем нелегко. Тем более гнусный вид принимал поступок лорда Блеквуда.
- Подумать только, неужели он и вправду так поступил бы? – она задумчиво покачала головой. – Нет, я думаю, лорд Блеквуд просто переиграл тебя. Он сыграл на твоей любви ко мне и сказал так, потому что знал, ты обязательно согласишься.
- В этом ты права, - согласилась Тия. – Однажды он сам сказал об этом, но, мне кажется, если бы я отказалась, милорд все-таки совершил бы этот отвратительный поступок.
- Лорд Блеквуд просто не допускал мысли, что ты можешь отказаться, поэтому и поставил тебя перед таким выбором, - предположила Эйрин. – Как же еще он мог повлиять на твое решение? Иначе, ты никогда не согласилась бы на это.
- И ты считаешь, что это нормально? Действовать таким образом?
- Нет, но у него есть смягчающее обстоятельство – любовь к тебе.
- Ты пытаешься его оправдать, или я чего-то не понимаю? – удивилась графиня.
- Нет, я пытаюсь примирить тебя с твоим новым положением, - улыбнулась Эйрин. – Попробуй его простить. Ведь, несмотря ни на что, лорд Блеквуд тебя любит.
Тия покачала головой.
- Посмотри на это с другой стороны, - продолжала сестра. – Может быть, он просто хотел защитить нас. Ну, кто теперь может заподозрить тебя в чем-то нелегальном, или обидеть, или оскорбить? Мы с Леоном тоже ему обязаны.
Графиня бросила быстрый взгляд на Эйрин: бедняжка не знает, что её муж жаждет смерти лорд-канцлера. Но в чем-то она права. Эта мысль жила у неё в подсознании, а сегодня была в полный голос озвучена сестрой.
- Хватит, Эйрин, давай не будем о лорде Блеквуде. Неужели нам больше не о чем поговорить?
Тия почувствовала, что её снова начинают терзать сомнения в правильности предпринятого шага, что еще немного, и она откажется от порученного ей дела. Остаток вечера они провели в приятной беседе у камина, за чашкой ароматного, свежего чая из весенних трав Уайтфилдской долины.

24

Лорд Блеквуд, услышав сухой щелчок, также отключил свой аппарат, и задумчиво замер в кресле. Ему совсем не нравилась идея леди Блеквуд. Острые иглы ревности впивались в сердце, когда он представлял свою жену в объятиях Гарвина. А сейчас именно эта картина снова и снова представала его мысленному взору. Позднее ему даже показалось, что она нарочно выдумала эту поездку в Вестзее, только бы оказаться в Уайт-касле, где до сих пор обитал пилот-механик. Всю ночь лорд Блеквуд ходил по кабинету из угла в угол, ломая сигары, пока, наконец, не заснул на невысоком кожаном диванчике в приемной, куда вышел, уже сам не понимая, зачем.
- Милорд, проснитесь, - сквозь сон услышал он чей-то голос. – Пора вставать.
Лорд Блеквуд, недовольно промычав что-то в ответ, отвернулся к спинке, удивленно подумав: «Кто это пытается меня разбудить? Разве что мама…» И он, разнежено потянувшись, с блаженной улыбкой пробормотал: «Мама». Но из-под полузакрытых век увидел совсем другую женщину, которая, опираясь на серебряную трость, говорила ему что-то. Лорд Блеквуд мгновенно пришел в себя и поднялся.
- Доброе утро, миледи. Вы уже дома? Вот не ожидал.
- Я не хотела пропустить завтрак, - объяснила она. – А почему вы спите здесь, на диване для посетителей?
- Я не хотел пропустить вас, - лорд Блеквуд улыбнулся. – Как поживает госпожа Армонти?
- Скучает, но в целом, у неё все хорошо.
- Как ваша поездка? Прошла успешно?
- Да, - на лице графини промелькнула легкая тень, - все в порядке.
- Не понимаю, зачем вам понадобилось отправляться в Вестзее, чтобы прочитать какую-то книгу? Для этого можно было бы воспользоваться сетью, - сказал вдруг лорд Блеквуд.
- Эта книга еще не доступна в сети. Ваше правительство не очень расторопно в таких вопросах, - ответила графиня, собираясь уходить.
- Куда вы?
- Мне надо переодеться к завтраку…
«Сегодня вечером я пойду и открою двери убийцам, - думала графиня, тяжело опираясь на трость, чтобы сделать следующий шаг. – Они войдут и свершат свое черное дело. И часть этой грязи останется на мне. Что же со мной происходит? Я не хочу этого, но я должна, должна пойти и открыть дверь. Мои родители ждут этого часа. Они смотрят на меня с небес и плачут, потому что некому за них отомстить. Пусть это буду я».
Весь день она была рассеяна и озабочена чем-то. Лорд Блеквуд внимательно следил за ней и размышлял, пытаясь угадать, встречалась ли графиня с механиком или нет. Из донесения охранника он знал, что она почти весь день провела в Вестзейской библиотеке, а затем, весь вечер с сестрой в Уайт-касле. По результатам наблюдения выходило, что его жена никак не могла встретиться с пилотом. И все-таки, он не был до конца уверен в этом. Маленький червячок сомнения копошился в его груди, и лорд Блеквуд, забросив самые важные дела, держался возле графини, стараясь на её лице найти ответ на мучившие его вопросы. Однако, при всей своей проницательности, лорд Блеквуд и не предполагал истинной причины странного поведения графини Уайтфилд. А она все еще не могла решить: надо или не надо ей помогать повстанцам.
- Эйрин нужно переезжать в Сан-Реаль, - сказал лорд Блеквуд. – Скоро лейтенант Армонти приступит к службе, и ему некогда будет прилетать в Уайт-касл. Вы слышите меня?
- Что? – графиня уронила ложечку в чашку чая, который рассеянно помешивала, не замечая, что он уже остыл.
- О чем вы все время думаете?
Лорд Блеквуд смотрел на неё заботливым, обеспокоенным взглядом. Их глаза на мгновение встретились, и Тию поразило то, как мало иногда нужно сделать, чтобы показать свою человечность. Просто вот таким добрым и заботливым взглядом посмотреть на кого-то и спросить: «О чем вы думаете?». Она почувствовала, что её сердце сжимается от какого-то неясного волнения. Оно давило откуда-то изнутри и отдавало в грудь тоскливой болью. Ей вспомнился вчерашний разговор с Эйрин, и от этого стало еще больнее.
- Тия…
Лорд Блеквуд подошел к ней и взял её руку в свои ладони, оказавшиеся на удивление нежными и чуткими. От их прикосновения тоскливая боль прошла, а грудь наполнилась светлым и ласковым теплом. Внутри словно что-то растаяло, и ей в этот миг хотелось только одного: сидеть вот так целую вечность, забыв обо всем на свете. И она сидела, сидела, не имея сил выдернуть свои пальцы из этих ласковых и теплых рук.
- Что с тобой происходит? – в его голосе прозвучала тихая грусть. – Скажи мне, я прошу. Я не могу видеть тебя такой потерянной.
Графиня подняла на него глаза и поняла вдруг, что если все это не прекратится сейчас же, сию секунду, она не сможет больше молчать. Она расскажет ему о покушении и подведет этим не себя, нет, а тех, кто доверился ей, поставив на карту, может быть, свои жизни. Этого допустить было нельзя. Призвав на помощь все силы, всю волю, на которые только она была способна, графиня Уайтфилд осторожно освободила руки и, неловко опираясь на трость, встала.
- Наверное, я вчера переутомилась и переволновалась; может, просто устала. Мне надо отдохнуть. Можно я пойду к себе?
Было еще не слишком поздно, и лорду Блеквуду очень хотелось побыть немного в обществе своей супруги, но её измученный вид говорил сам за себя.
- Вы вправе поступать, как считаете нужным, - сказал он. – И совсем не обязательно спрашивать моего разрешения. Это ведь и ваш дом тоже.
В его голосе промелькнула досада. Несколько минут назад ему показалось, что между ними сверкнула какая-то искорка, озарившая их серый мир новым светом. И вот… Все снова было, как прежде.
- Да, милорд, но все же, - графиня замолчала, не зная, как выразить свои соображения. – Я и так пользуюсь вашей безграничной добротой.
Лорд Блеквуд усмехнулся.
- Тия, вы осыпали меня сегодня целой кучей любезностей, но, поверьте, я отдал бы её всю за взгляд, в котором выражалось бы только одно – прощение. Да, знаю, вина моя безмерна, но… Я так страдал! Я сам не мог простить себя за то, что сделал. Только чтобы забыть об этом, я стал много работать, и добился своего неизмеримого могущества. Но что мне оно дало? Все… Кроме любви. А не она ли есть преддверие счастья? И после встречи с вами, я ясно понял, что никакого могущества не хватит, чтобы сделать меня счастливым. Я отдал бы все на свете, только бы заслужить вашу любовь.
Он отвернулся к окну, а Тия, чувствуя, что просто уйти было бы нехорошо, сказала:
- Милорд, не терзайте себя бесплодными надеждами. Есть вещи, через которые нельзя перешагнуть.
- Но простить, если человек раскаялся, - возразил лорд Блеквуд.
- Вы не раскаялись, - графиня отрицательно повела головой. – Вы остаетесь самим собой. Делаете те же вещи, что и всегда, живете той же жизнью, пользуетесь теми же методами. Если вы и каялись в чем-то, то не от чистого сердца. Вы даже ко мне приставили шпионов.
Лорд Блеквуд побледнел. В этом она была права. Тия тяжело вздохнула и направилась к двери.
Слова леди Блеквуд заставили лорд-канцлера надолго задуматься. Она действительно была права. Как ему ни хотелось сделать что-то немного лучше, как бы он не стремился изменить что-то в этом мире – все его желания и стремления были политы кровью и опалены огнем. Ни одного замысла не удалось осуществить без силы и принуждения. В чем же тогда польза от этих, может и полезных, но болезненных дел? Зачем нужно все это? И как глупо вышло с тем парнем из охраны… Она, наверное, сразу обо всем догадалась. Или кто-то сказал? Не все ли равно теперь? Не будет же он, в самом деле, дознаваться предателя. Хотя они, безусловно, есть. Например, Рич. Такой прекрасный был секретарь, а, оказалось, что через свою мать поддерживал связь с повстанцами. Не пожалел жизни, рассказал о том, что я собираюсь в Блеквуд, и погиб, желая погубить меня. А я по прихоти Судьбы остался жив, только не знаю, радоваться этому или нет. Ах, Тия, видно ты еще одно из испытаний, которые Небо посылает мне с давних пор.
Лорд Блеквуд не заметил, как наступила полночь. «Интересно, леди Блеквуд уже спит?» - подумал он. Ему почему-то нестерпимо захотелось её увидеть. Зачем? Лорд Блеквуд сам не мог понять этого. Может быть, чтобы разубедить в том, что он не изменился. Ведь раньше ему и в голову бы не пришло пощадить чувства человека, так страшно пострадавшего от него, и уж тем более спустить этому Гарвину его дерзкий поступок. Но разве стоит говорить об этом с леди Блеквуд? Нет, он пойдет к ней, чтобы увидеть её и, если она спит, просто посмотрит, поцелует и уйдет. Лорд Блеквуд, отбросив сомнения, вышел в коридор и поднялся наверх, где были апартаменты миледи. Он нерешительно остановился перед дверью в спальню. Вдруг ручка слегка сдвинулась, и милорд, запаниковав, укрылся в нише. Он не был готов встретиться лицом к лицу с графиней, хоть минуту назад и желал этого.
Она остановилась на секунду и осмотрелась. В руке у неё был фонарь. «Что она собирается делать?» – удивленно подумал лорд Блеквуд, стараясь не дышать. Его сердце учащенно забилось, словно предчувствуя нечто страшное. Графиня направилась к лифту. Он подождал, пока дверь плавно двинется с места, и бросился ко второму. Когда его лифт опустился, милорд заметил только тень в конце коридора, где был выход во двор. Он на ощупь побрел за тенью.
Графиня вышла на улицу, быстрым шагом пересекла внутренний дворик, площадку флирингов и внешний периметр. В самом дальнем углу двора она и в самом деле обнаружила колодец, закрытый чугунным люком. С трудом отодвинув засов, графиня спустилась в отверстие и нащупала здоровой ногой скобу, вделанную в стену. Несколько минут спустя она была на дне колодца. Там было ещё одно отверстие, перебравшись через которое, Тия очутилась в узком и низком коридоре. Он вел к винтовой лестнице. Графине Уайтфилд пришлось долго спускаться по металлическим ступеням, прежде чем она добралась до железной двери, закрывающей вход в подземелье. На ней висел огромный железный засов. «Так вот почему они сами не могли пробраться в замок, и им понадобилась моя помощь», - подумала графиня. С большим трудом ей удалось отпереть дверь. Её уже ждали. Повстанцев было двое.
- Здравствуйте, - сказал один из них. – А мы уже решили, что вы передумали нам помогать.
- Почему же? Ведь я взялась за это дело.
- Но не были уверены в себе, - возразил другой. – Не будем терять времени. Идем к ангарам.
- Да-да, конечно, - заторопился первый и предложил графине: - Вы можете остаться здесь. Подождите, пока мы вернемся.
Она с облегчением кивнула: ходьба по лестнице её не воодушевляла. Заговорщики ушли.
Лорд Блеквуд очень удивился, поняв, что его жена направляется к старому подземному ходу, о котором забыли почти все. «Откуда ей о нем известно?» – с недоумением подумал он. Ему приходилось двигаться в темноте, поэтому милорд шел медленнее графини. Во время этого разговора лорд Блеквуд стоял на лестнице и все слышал. Если бы кто-то в этот миг пронзил его кинжалом, он вряд ли испытал бы боль, так как она показалась бы легким уколом по сравнению с тем чувством, которое охватило его при мысли, что сама леди Блеквуд, а не кто другой, впустила в их дом убийц. «Нет, не могу поверить, что она способна на такое коварство! - лорд Блеквуд не только был потрясен до глубины души, но и раздавлен, и уничтожен. – Кто угодно, но не она! Миледи хочет моей смерти. Это понятно. О, Солнце, а чего же я ждал! Я заставил её заключить этот брак. Но все-таки. Неужели я не достоин даже жалости? Ведь единственно, чего я хотел, принуждая её к этому, защитить от таких вот негодяев, мечтающих о новой жизни на словах и жаждущих власти и денег на самом деле. А она…»
Лорд Блеквуд понял, что кто-то поднимается, и тоже двинулся назад. В его душе смешались обида, боль, разочарование и ещё какие-то чувства, определить которые он был не в состоянии. Они терзали его, как воронье умерщвленного тигра, и ему казалось, что острые когти вонзаются в еще теплую грудь. Он выбрался из колодца и стал наблюдать. Те двое прошли в ангар и вскрыли двигатель правительственного флиринга. «О, Солнце, кажется, Небо снова спасает меня от смерти», - равнодушно подумал лорд-канцлер. «Только вот зачем?» – с болью спросил лорд Блеквуд. Повстанцы сделали свое дело и скрылись в люке. «Что же делать? – размышлял он. – Пойти в спальню миледи? Интересно, как она объяснила бы мне свои ночные прогулки?» «Нет, - вдруг решил лорд Блеквуд, - я пойду к себе, а завтра сяду в флиринг и избавлю её от себя, раз она так этого так хочет». Успокоившись, как ни странно, этой абсурдной мыслью, он вернулся в кабинет.
Перед самым завтраком аппарат правительственной связи издал противный писк. Это был министр внутренних дел. Обеспокоенным голосом он доложил, что в Сан-Реале беспорядки, и император желает видеть его как можно скорее. Лорд Блеквуд понимал, что это фишки одной игры, которая началась ещё ночью, когда двое неизвестных копались в двигателе его флиринга. Вчерашняя мысль уступила место другой идее. Он должен был видеть лицо леди Блеквуд, ступая на трап своей машины. Что промелькнет на нем: злое торжество или запоздалое сожаление?
За завтраком лорд Блеквуд был бесконечно грустен.
- Миледи, к своему сожалению, я должен вас оставить. В Сан-Реале беспорядки, император требует моего присутствия, - сказал он, наконец.
Графиня вздрогнула и опустила глаза. Все шло по плану. Сейчас лорд Блеквуд встанет из-за стола, сядет в свой черный флиринг и… его не будет. Не будет. Никогда. И все подумают, что это была авария, и только она одна будет знать правду. Да ещё те люди, которые подготовили покушение. Лорд-канцлер погибнет. Вряд ли это поможет Зейде. Ведь император останется жить. Но вот её руки больше никто не согреет в своих ладонях, и её сердце уже никогда не наполнится тем теплом, которое она почувствовала в себе совсем недавно, когда он так заботливо, так нежно смотрел в её глаза. В нем будут вечная тоска и мучительный холод, такие, как сейчас.
Лорд Блеквуд встал. Он подошел к ней и прикоснулся губами к её затылку, целуя волосы, а затем наклонился к уху и тихо сказал:
- Тия, я люблю тебя. Помни об этом… Всегда…
Эти слова прозвучали как прощание. Тия почувствовала, что холод из сердца проник в грудь, в руки, в ноги и пробежал по спине мурашистыми волнами. «Его не будет», - снова подумала она. И в этот миг у неё перед глазами возник и остов флиринга, врезавшегося в землю, и костер, запылавший на вершине горы, в храме Солнца, и его нежный, заботливый взгляд, который так часто смущал графиню. И та страшная ночь вдруг ушла куда-то из памяти, потерявшись в обилии новых и ярких впечатлений. Она вспомнила Эйрин и лейтенанта Армонти. Только благодаря нему они сейчас вместе и счастливы. И неведомое раньше чувство благодарности как-то внезапно привязало её к этому человеку. «Его не будет. И что? Что будет вместо него?» – спросила она себя и не нашла ответа. Только сейчас, в эту минуту, когда гибель лорда Блеквуда была предрешена неотвратимо, Тия поняла, что он заполнил ту пустоту, которую она вокруг себя постоянно подсознательно ощущала. «Будет пустота», - пришел к ней вдруг ответ из ниоткуда.
- Вы проводите меня, леди Тия? – лорд Блеквуд, улыбаясь, смотрел на неё, словно и не висела над ним тень неминуемой смерти.
Графиня вспомнила, что на ней лежит долг отмщения, и внутренне сжалась, стараясь укротить свое волнение. «Ну почему все получилось именно так? О, Небо! За что? Я потеряла отца и мать, а сегодня погибнет он, их убийца. А я не чувствую удовлетворения. Мне тяжело, потому что «он тогда» и «он сейчас» – два разных человека. И «он сейчас» для меня почти всё», - с отчаянием думала она.
Они шли по площадке для флирингов. Перед ними уже возвышался величественный черный. Сердце графини словно остановилось. Она как бы плыла по воздуху в какой-то ватной тишине. Но не только её сердце замирало в тот миг. Лорд Блеквуд заметил признаки волнения на лице графини и считал шаги, оставшиеся пройти. «Пять, четыре, три, два… молчит, - в его груди что-то похолодело. – Не скажет». Он взялся за поручень.
- Ну, что ж. Спасибо. Счастливо оставаться.
Нога лорд-канцлера опустилась на ступеньку трапа, и Тия вдруг, испугавшись сама своего поступка, схватила его за рукав.
- Что? Вы что-то забыли, миледи? – лорд Блеквуд живо обернулся, и в его глазах сверкнула невообразимая радость.
- Нет, нет, - смущенно пробормотала графиня. – Простите…
Глаза лорда Блеквуда померкли.
- Тогда до свидания.
- Нет, постойте, - снова удержала его Тия.
Лицо милорда снова осветилось радостным волнением. Она с трудом подняла глаза и, увидев его радостно-взволнованный взгляд, несомненно, ждущий чего-то, неожиданно для себя сказала:
- Не улетайте. Вы не должны лететь.
Если бы само солнце спустилось со своих небес, мир не показался бы лорду Блеквуду таким ослепительно светлым, как в ту минуту, когда леди Блеквуд произнесла эти долгожданные слова.
- Но почему? Меня же вызывает сам император, - сказал он, всеми силами сдерживая радость от осознания того, что леди Тия не смогла довершить начатого дела до логического конца.
- Пожалуйста, только не сейчас, мне надо поговорить с вами, прошу вас, - впервые леди Блеквуд говорила таким умоляющим голосом, впервые просила его о чем-то, причем делала это только для того, чтобы не дать ему взлететь, иными словами, для спасения его же жизни.
- Хорошо, - лорд Блеквуд жестом отпустил охрану и пилота. – Идемте.
Они вернулись в дом.
- Так о чем вы хотели говорить со мной? – он внимательно изучал её лицо.
Графиня медлила. Сейчас, когда опасность миновала, она снова почувствовала свою вину: и надо же было ей опять сорвать операцию! Зато одно теперь Тия знала точно: мстить лорду Блеквуду она не будет никогда, потому что это выше её сил.
- Итак?
- Милорд, я думаю, вам стоит осмотреть аппарат, прежде чем лететь в Сан-Реаль, - с вздохом сказала графиня.
- Почему? – лорд Блеквуд не сводил с неё глаз.
- Возможно, он не исправен.
- Откуда вы это знаете?
- Я не знаю.
- Я думаю, знаете…
Графиня уловила вдруг какие-то странные нотки в голосе супруга. Она подняла глаза, их взгляды встретились, и ей в сотую долю секунды стало ясно, что он тоже всё знает.
- Милорд, простите меня, - прошептала графиня и, не чувствуя под собой ног, присела в кресло.
- За что?
- Я помогла людям, которые хотят убить вас.
- Зачем?
- Чтобы отомстить за смерть родителей, - она побледнела.
Лорд Блеквуд посмотрел на неё страдальческим взглядом, ему было больно, когда она говорила об этом.
- Но почему же вы не довели дело до конца? Почему остановили меня? – он напрягся, ожидая ответа.
- Потому что… потому что, - прошептала Тия, бросив на него взгляд, полный муки и тоски, - потому что вы слишком дороги мне.
Лорд Блеквуд не мог уже сдерживать своих чувств. Они, яростно вырываясь наружу, сдавили его грудь так, что ему стало трудно дышать. Он бросился к Тие и, прижав к груди, осыпал градом неистовых поцелуев. Она была совершенно обессилена пережитым волнением, ошеломлена и растеряна его внезапным порывом, и какую-то долю секунды ничего не могла предпринять. И этого вполне хватило. Тия с ужасом почувствовала, что её наполняет тот знакомый вязковатый туман, после которого всё вокруг становится ближе и роднее.

25

«Как хорошо!» – была её первая осознанная мысль. «Что я наделала!» – была вторая. Она увидела, что лежит на кровати в незнакомой комнате. «А, это его спальня, рядом с кабинетом», - догадалась графиня. Всё случилось так быстро и неожиданно, что ей понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя и осознать произошедшее. Признаваясь во всем мужу, она и не думала менять что-то в их отношениях. Предотвратить убийство – это одно, но отдать свое сердце убийце – совсем другое. Он не заслуживает этого. Каким бы человеком ни стал лорд Блеквуд, факт оставался фактом: на его совести было много загубленных жизней. И вот она, графиня Уайтфилд, вместо мести, еще раз предотвратила его гибель, а затем, не взирая на все свои клятвы, позволила увлечь себя в этот непреодолимо вязкий туман, синий туман желаний.
Ей было трудно смириться со своим бессилием, но она понимала: всё произошедшее не случайно. Где-то, на уровне подсознания, в ней жила мысль, что тогда, увидев лорда Блеквуда на месте катастрофы, израненного и еле живого, она почувствовала нечто, приписанное ей беспокойству за Уайтфилд, а на самом деле, это был страх за его жизнь. Сердце графини всякий раз замирало, когда она говорила с ним, и, ей казалось – оно замирает от гнева. А это была просто радость оттого, что она видит и слышит его. Но как это было понять, если её разум твердил только о мести! И вот впервые заговорил подавленный им голос сердца. «Странно, - подумала графиня, - я понимаю, что совершила двойное предательство, но не чувствую ни раскаяния, ни вины, словно все, что происходит не преступно, а достойно награды».
Она почувствовала его руку на своем плече и обернулась.
- Все хорошо? – лорд Блеквуд встретил её влюблено-ласковым взглядом, и ей стоило большого труда, чтобы сдержать свои чувства. – Ты уже раскаиваешься в том, что сделала?
Он тревожно изучал лицо жены, и Тие стало неловко оттого, что она заставляет беспокоиться этого человека, в присутствии которого её всегда охватывал неясный трепет. И графиня Уайтфилд улыбнулась, и в этой улыбке проявилось столько блаженства, что слов лорду Блеквуду уже не было нужно. Он понял всё и так. Её сердце сделало выбор, и она этому выбору рада.
- Милорд, а как же император? – вместо ответа спросила Тия.
Тот улыбнулся и покачал головой.
- Разве о нем сейчас нужно думать?
Он обнял её за талию и крепко прижал к себе.
- Лучше скажи, когда ты перестанешь называть меня милордом? Моё имя Эдвард, и я хочу, чтобы ты чаще произносила его, моя леди.
Она спрятала лицо у него на груди и тихо произнесла, наслаждаясь каждым звуком этого слова: «Эдвард».
- Скажи еще, - попросил он, приподнимая её голову.
На него смотрели переполненные счастьем глаза.
- Эдвард… Эдвард… Эдвард, - несколько раз прошептала она, заливаясь румянцем.
Он снова прижал её к груди, так что стали слышны гулкие удары его сердца.
Надежды повстанцев на гибель лорд-канцлера снова не оправдались. Восстание, вспыхнувшее в Сан-Реале, было успешно подавлено. Лорд Блеквуд, просчитав, что они могут организовать волнения для того, чтобы выманить его из замка, заранее отдал соответствующие распоряжения министру внутренних дел. Утреннее сообщение было организовано повстанцами. Это лорд Блеквуд знал точно. Он устроил свой отлет только потому, что хотел выяснить, насколько сильна ненависть графини. И выяснил.
- Эдвард, а как ты узнал обо всем? – спросила графиня Уайтфилд, пораженная вдруг неприятной мыслью. – Ты шпионил за мной этой ночью?
- Нет, дорогая, - лорд Блеквуд провел ладонью по её щеке. – Я не шпионил. Я узнал обо всем случайно. Видишь ли, в тот день я решил зайти к тебе, чтобы спросить, как ты себя чувствуешь. Когда ты покинула меня, у тебя был неважный вид. Я подошел к двери и собирался уже войти, но понял, что ты куда-то уходишь. Меня вдруг обуяла жуткая ревность. Я подумал, ты идешь к кому-то, кто для тебя дороже, чем я. В моей голове мелькнула мысль, что лучше увидеть все своими глазами, а не выдумывать потом самому. Однако, увиденное и услышанное мной, больно ранило моё сердце. Я был на волосок от смерти, когда понял, что ты впустила моих убийц.
- Эдвард, - графиня взволнованно поцеловала мужа, - прости меня, я желала твоей смерти…
- И ты имела на это право, - грустно подытожил лорд Блеквуд. - Так знай, я тебя ничуть не осуждаю. И не меньше прежнего люблю.
- И я тоже люблю тебя, Эдвард, и уже не желаю твоей смерти. И скажу больше, я не мыслю своей жизни без тебя, - она хотела его обнять, но какая-то тень мелькнула на её лице.
- Эдвард, - Тия с тревогой посмотрела на лорда Блеквуда, - скажи, ты ведь не будешь искать тех людей, которых я впустила?
- Не буду, любовь моя, я никого не стану искать.
Тия снова потянулась к нему. «Пропади они пропадом, эти заговорщики, пусть живут, - подумал лорд Блеквуд. – За её поцелуй я отпустил бы и тех, кто сейчас отбывает каторгу на рудниках Вейны». В этот миг графиня Уайтфилд ясно поняла, как много она потеряла, предаваясь ненависти и не пуская в сердце любовь.
Тот день оказался единственным днем в жизни, который она провела, наслаждаясь счастьем. Постепенно в её душу прокралось неистребимое чувство вины. Тие казалось, что она совершила ужасный проступок, полюбив человека, погубившего родителей. В крике горных орлов она слышала плач их душ, в сером сумраке видела их скорбные тени, с укором, как ей казалось, взиравшие на её счастливое лицо. Эта вина душила сильнее ненависти, так как усугублялась светом любви, проникавшим в самое сердце. С каждым днем графиня Уайтфилд все острее ощущала контраст между собственным счастьем и неисполненным долгом: чем большая радость наполняла ей душу, тем большие страдания доставляла мысль о своей слабости. Она стала меньше есть, беспокойнее спать и в последнее время впала в состояние тихой грустной задумчивости.
Лорд Блеквуд тоже страдал, видя её такой подавленной и разбитой. Она была нежна с ним, внимательна и заботлива; она делала все, чтобы только дать ему понять, что дело не в нем. И от этого было еще тяжелее. Графиню терзала боль, и лорд Блеквуд отчасти понимал причину этой боли. Если раньше она могла переложить весь груз сомнений со своего сердца на его совесть, то теперь этот груз полагалось нести ей, причем целиком внутри себя, без какой-либо надежды на освобождение. Благородная ненависть возвышала её, а эта непростительная слабость унизила и раздавила. Графиня меркла с каждым днем, хотя и старалась казаться веселой и спокойной. Однако ему слишком хорошо были видны сомнения, которыми она мучила и изводила себя.
Тия не успела увидеться с Эйрин. Сестру увез лейтенант Армонти. Штаб Военно-космических сил Зейды находился в столице, а это было слишком далеко от Уайт-касла. Лейтенант Армонти, подумав немного, решил, перевезти семью в Сан-Реаль. Это был самый лучший выход: они с Эйрин виделись бы каждый день. Он жалел только об одном: ему хотелось встретиться с Тией, чтобы подробнее расспросить, почему сорвался план покушения на лорд-канцлера. У комитета сложилось мнение, что о предстоящей операции все уже знали. Мятеж был подавлен в самом зародыше, штаб накрыли, и лорд-канцлер так и не вылетел из Блеквуд-касла. Лейтенант Армонти, помня о последнем разговоре с графиней, был склонен поверить догадке о том, что она все раскрыла супругу, снова испытав муки сомнения. Сначала он даже ждал прихода тайной полиции, правда, потом перестал, подумав, что Тия вряд ли захотела бы раскрыть его роль в заговоре. Это было не в её духе. Она могла объявить милорду о готовящемся покушении, но, только не называя никаких имен. Да и лорд Блеквуд вряд ли стал бы подвергать свою жену допросу с пристрастием. Ведь, признаваясь в своем участии в этом заговоре, она показывала искренность своего раскаяния, что могло только обрадовать лорда Блеквуда, испытывающего самую нежную и трогательную любовь. Поразмыслив, лейтенант Армонти успокоился и объявил Эйрин о своем решении. Та тоже была расстроена тем, что не увидится с сестрой перед отъездом, но она надеялась на встречу в Сан-Реале. Эйрин не решилась навестить Тию в Блеквуд-касле. Однако сообщить о своем отъезде ей было просто необходимо.
- Миледи, подойдите к аппарату. С вами будет говорить госпожа Армонти, - величественно доложил Слиппер.
Лорд Блеквуд с супругой пили чай в небольшой гостиной.
- Можешь поговорить из кабинета, - предложил милорд, не желая смущать её своим присутствием.
- Хорошо, Эдвард, - она благодарно улыбнулась. – Спасибо, Слиппер.
- К вашим услугам, миледи, - ответил невозмутимый Слиппер и слегка поклонился.
- Здравствуй, Тия, - Эйрин была взволнована.
- Здравствуй, Эйрин, что случилось? – Тия тоже почему-то заволновалась.
- Ничего, ничего особенного, - Эйрин вздохнула. – Я хотела сообщить тебе, что мы с Леоном отбываем в Сан-Реаль.
- О! – воскликнула графиня. – Когда?
- Завтра утром.
- Так скоро… А почему ты не сказала раньше? Я хотела видеть тебя.
- Нет, Тия, не надо. Давай встретимся в Сан-Реале.
- А почему не здесь?
- Видишь ли, Леон считает, что тебе не безопасно разгуливать в горах. Понимаешь?
- Это он сам тебе сказал?
- Да, и просил передать тебе при случае. Я с ним, кстати, согласна. Теперь твоя жизнь не может быть прежней. Ты должна соизмерять её с жизнью своего мужа. Вот так. Надеюсь, у тебя все хорошо?
- Да, Эйрин, все как нельзя лучше. Помнишь наш последний разговор?
- Да.
- Я долго думала и пришла к выводу, что ты права. Я забыла о ненависти и… обрела любовь, как это ни странно.
- Так значит ты?.. – было заметно, что Эйрин обрадовалась. – Но у тебя слишком уж грустный голос для человека, у которого все хорошо.
- Сейчас этого не объяснишь. Может, при встрече я расскажу тебе все. А что лейтенант Армонти?
- Он жалеет, что не успел увидеться с тобой, ему хотелось о чем-то поговорить.
- И где же он?
- Скоро прибудет. Ну, что ж, давай прощаться.
- Да, пора, всего доброго, Эйрин. Ты помнишь мой городской номер?
- Конечно, я помню.
- Вот и отлично. О том, что мы прилетели, ты узнаешь без проблем.
- Да, Тия. До встречи.
- До встречи, Эйрин.
Графиня опустила трубку. Она в задумчивости остановилась у письменного стола лорда Блеквуда: «Вот как все получилось, Леон. Теперь и за мной будут охотиться. А ведь проблема не в нас. Проблема в нем». Рассеянный взгляд графини упал на краешек листа, лежавшего под стопкой бумаг, на котором в правом верхнем углу было написано «Совершенно секретно. Имперская канцелярия. Лорд-канцлеру». Она машинально вытащила его и пробежала глазами текст. «Доводим до вашего сведения новые коды доступа, согласно прежнему образцу». Далее шли столбики цифровых комбинаций, и, в самом конце, список закрывало число из шести цифр. «Невероятно, - Тия оглянулась – рядом никого не было, - это же ключ от дворца императора!» Она взяла документ и вложила в копмейкер. Несколько секунд спустя копия кодов была у неё в кармане, а оригинал снова покоился на столе под стопкой бумаг. Если бы у неё спросили, зачем она все это делает, графиня не смогла бы ответить на этот вопрос. Казалось, всё было очень хорошо, все обрели мир и покой, и солнце, наконец, осветило Блеквуд, но это был неясный и тусклый свет. Ненависть действительно ушла, но осталось чувство неисполненного долга, которое и не давало ей спокойно наслаждаться обретенным счастьем. Культ Неба провозглашал месть священным орудием бога Солнца, мечом, карающим людей, совершивших дерзкие и беззаконные поступки. И хотя имперские законы наложили запрет на месть, многие прибегали к ней, как к высшей ступени справедливости.
После той злополучной ночи отчаяние Тии росло с каждым днем и постепенно достигло предела. Она понимала, что не должна была этого делать, но сделала, потому что оказалась недостаточно сильной для той ноши, которую взвалила на свои плечи. Всегда, когда лорд Блеквуд целовал её, она ждала, что небеса падут на землю, и хотя этого не случалось, смятение графини нарастало с неимоверной быстротой, и через некоторое время все вернулось к началу пути, с той лишь разницей, что теперь её мучили угрызения совести и любовь одновременно. Это было ужасно – любить и знать горькую участь своей любви.
А лорд Блеквуд наслаждался счастьем. Он и представить себе не мог, какие страсти кипят в душе его жены. Зная, что она страдает при мысли о своем предательстве, милорд и не предполагал, на какие ужасные вещи готова пойти леди Тия. После её признания, когда она рассказала о покушении, лорд Блеквуд ясно понял: вся ненависть графини заключена в стандартных шаблонах мысли, рожденных моралью того общества, в котором они живут, но не в сердце, таком трепетном и нежном, способном к безусловной любви. Теперь, когда их соединило неразрывным союзом не только небо, но и земля, казалось, ничто уже не сможет омрачить эту вновь созданную жизнь. Однако графиня, видимо, думала иначе. Лорд Блеквуд видел, что она с каждым днем становится всё мрачнее и мрачнее. Её грусть тяжелой болью отдавалась в его сердце. Ему хотелось как-то утешить, развеселить свою леди Тию, но он ничего не мог поделать. Идиллии, нарисовавшейся вначале, не суждено было осуществиться. Поразмыслив, лорд Блеквуд решил, что есть лишь одно средство, способное отвлечь графиню от безрадостных мыслей: её сестра, такая живая и такая непосредственная. Эйрин отправилась в Сан-Реаль, и это было ему на руку, потому что ему тоже пора было возвращаться в столицу. Его ждали дела.
Известие об отъезде графиня встретила без особого воодушевления. Мысль о том, что ей придется навестить сестру и встретиться с лейтенантом Армонти, выглядела не очень привлекательно. Слова Эйрин о не безопасности прогулок в горах послужили еще одним доказательством того, что комитет считает её виновной в срыве плана повстанцев по устранению лорд-канцлера. Возможно, тот факт, что никто из тех, кто непосредственно встречался с ней, не был арестован, послужит для неё извинением, но сути дела это не изменит. Она действительно сорвала операцию, и причиной этого была её непростительная слабость. Графиня и не предполагала, что в самый решительный момент может потерять контроль над своими поступками. Сейчас, когда она чувствовала, что лорду Блеквуду ничего не угрожает, Тия могла рассуждать и анализировать, но кто мог поручиться за то, что в нужный момент она не потеряет самообладания. В следующий раз все должно было быть устроено так, чтобы ей самой не сообщали о планах повстанцев. Графиня вспомнила о кодах доступа. Если у повстанцев будут эти коды, они смогут проникнуть в самое сердце правительственного дворца – резиденцию императора Зейды. «Что ж, у меня ещё есть шанс совершить возмездие, - подумала графиня. – Только вряд ли мне станет легче от этого. Лорд Блеквуд умрет, и вместе с ним умрет частичка моей души. Да, и это будет моим наказанием за клятвопреступление».
- Ты снова грустишь? – лорд Блеквуд поцеловал её в висок, и на неё устремились внимательные, нежно-заботливые глаза.
Сердце Тии болезненно сжалось. Она ничего не сказала в ответ, только слегка улыбнулась.
- Мы вылетаем завтра утром, - сообщил лорд Блеквуд. – Твои вещи упаковали?
- Да, я готова, - равнодушно ответила Тия.
- Ты не рада нашему отъезду? – лорд Блеквуд удивленно приподнял бровь. – Тия, что с тобой происходит? Ведь в Сан-Реале ты увидишь Эйрин.
- Ещё одного судью, - пробормотала графиня.
- Что? – не понял лорд Блеквуд.
- Ничего. Я говорю, это будет не скоро.
- Почему? – возразил он. – Ты сможешь навестить её вечером.
- Я не знаю, где она живет, - пожала плечами графиня.
- Какой ужас! – с притворным огорчением воскликнул лорд Блеквуд. – Для меня это такая проблема!
- Я сейчас же узнаю адрес, - он тихо рассмеялся. – Тия, перестань хмуриться. Эйрин обидится, если я расскажу ей, что ты не радовалась вашей встрече.
- Эдвард, как я люблю тебя! – она прислонилась головой к его груди и на минуту замерла. – Я так от всего устала.
Сегодня Тия опиралась на трость тяжелее обычного, и Эдвард, неожиданно для неё, поднял её на руки и отнес к себе. В тот миг она поняла, что любит его сильнее, чем прежде. Этот могущественный и властный человек был ещё и таким заботливым, таким трогательно нежным, каким никто и никогда не знал и не узнает его больше. И всё это: волю, разум и сердце, - она готова положить на алтарь какой-то высшей великой Справедливости, которую не видел ни один человек на свете, и существование которой не доказано миллионами несчастных душ, ставших жертвами священной мести. Все в ней пылко запротестовало против этой абсурдной мысли.
Тия уже готова была отказаться от того, чтобы требовать плату по стертому временем счету, как вдруг на снежные пики гор упал мертвеющий луч заката, и что-то хлынуло, словно кровь, на сине-белое на вершинах, затрепетав ярко-алым морем. Все это длилось минуту-две, но потрясло не на шутку Тию. «О, Небо, Солнце напоминает мне о клятве, данной когда-то в детстве, - пришла ей в голову внезапно мысль. – Так значит надо сдержать ту клятву».
Но, несмотря ни на что, в эту ночь, отдаваясь неумолимому синему туману, графиня Уайтфилд отдавала все, обретая то одно единственное, что необходимо человеку – любовь. И она, до краев наполняя сердце, вытесняла собой и сомнения, и страх, и уводила душу в мир неземного блаженства, где её встречало такое долгожданное и желанное Счастье.

26

Эйрин собиралась сделать звонок леди Блеквуд (только что она узнала о прибытии лорд-канцлера с супругой в Сан-Реаль) как заработал пискливый сигнал домофона. «Неужели Леон так рано вернулся?» – Эйрин не поверила сама себе. Лейтенант Армонти никогда не появлялся в это время. В штабе было очень много дел. Она подошла к миниатюрному монитору и… замерла от изумления, увидев на экране лицо своей сестры. Та, смущенно улыбаясь, ждала приглашения войти.
- Тия! – завопила Эйрин, нажимая на кнопку, отпирающую замок. – Входи скорее. Седьмой этаж.
- Здравствуй, - Тия помахала рукой в знак приветствия, - я знаю.
Несколько минут спустя сестры обнимались в гостиной. У обеих в глазах стояли слезы, готовые прорваться обильным потоком, лишь бы подвернулся подходящий случай. Но случая не представилось, и Эйрин повела сестру осматривать квартиру. Они жили в одном из престижных районов города и, соответственно, квартира, снимаемая супругами Армонти, отличалась, если не роскошью, то, по крайней мере, изяществом и комфортом. Новое жилище Эйрин состояло из довольно просторной гостиной, трех спален, рабочего кабинета, столовой и еще одной небольшой комнатки, вполне подходившей на роль детской. Кухня была отделена от столовой сплошной перегородкой, верхняя часть которой была раздвижной.
- Мило, - одобрила графиня. – Сама выбирала?
- Леон, - призналась Эйрин.
- У него хороший вкус, - похвалила Тия. – Кстати, а когда он возвращается?
- Не ранее десяти, - вздохнула Эйрин.
- И ты ещё вздыхаешь? – Тия улыбнулась. – Это притом, что была готова расстаться с ним на всю жизнь. А тут только до десяти вечера.
- Ну, это когда его не посылают с донесениями на флагманы, - пояснила Эйрин. - Кстати, он недавно виделся с отцом. Командор был просто счастлив, увидев своего сына. Леон сказал, что отец одобрил его выбор.
- Жены? – улыбнулась Тия.
- И жены тоже, - рассмеялась Эйрин. – А вообще, он одобрил решение сына остаться с женой, воспользовавшись предложенной ему должностью. Знаешь, Леона, словно наградили. Он прилетел такой счастливый, а потом признался, что боялся. Вдруг отец начнет презирать его за слабоволие. Леон даже сказал ему об этом. А тот рассмеялся и, потрепав за плечо, ответил: «Сын мой, поверь, я избороздил весь космос, но не нашел там ничего дороже того, что оставил у себя дома: своей жены и своего сына. И сейчас я сам презираю себя за слабоволие. Ведь порой очень сильная воля нужна не для того, чтобы поставить перед собой великую цель и дойти до неё любыми путями, а для того, чтобы отказаться от этой цели ради дорогих тебе людей, и посвятить свою жизнь им, а не безумной мечте».
- Так и сказал? – удивилась Тия.
- Да, он так сказал. Леон слово в слово повторил его слова, они словно сами запали ему в душу, - объяснила Эйрин. – да и мне тоже. Хорошо сказано.
- Действительно, хорошо, - согласилась Тия. – Значит, у вас все складывается как нельзя лучше.
- Да, - Эйрин помолчала. – Ну, а ты? Как дела у тебя? Помнишь, когда я говорила с тобой по радиофону, ты сказала, что у тебя тоже все замечательно, но все же была грустна. Так объясни же причину своей грусти. Что не дает тебе покоя?
Графиня молчала. «Что я должна ей сказать? – думала она. – Всю правду?» Тия представила, какое впечатление произведет на Эйрин эта правда, и отвергла эту мысль. «Но как же мне оправдать свою грусть? – мучительно напрягала разум графиня Уайтфилд. – Какое придумать объяснение?»
- Понимаешь, Эйрин, - медленно произнесла она, собираясь с мыслями. – Я так долго ненавидела его, что теперь мне кажется странной наша взаимная близость. Меня не покидает навязчивое ощущение, будто я сделала нечто плохое, достойное осуждения. Может быть, так оно и есть. Я поддалась эгоцентризму, думая только о своих чувствах и переживаниях, считая их началом и концом всего мира. И вдруг, однажды я узнала, что мир вполне может существовать и без моих чувств. И от этого мне стало грустно. Ведь в сущности-то, миру нет до меня никакого дела, так же как и мне до мира. И если мы существуем независимо друг от друга, почему я должна всю жизнь испытывать ненависть, полагаясь на ценности мира, равнодушного ко мне, и не испытывать любви к тому, кто меня, в отличие от мира, любит?
- Действительно, - Эйрин виновато посмотрела на сестру. – Но ты прости меня, Тия, потому что я ничего почти не поняла из твоих рассуждений.
Тия рассмеялась.
- Нет, это ты меня прости, сестричка, сейчас переведу. Я осознала, что не испытываю ненависти к лорду Блеквуду, как-то внезапно, и до сих пор не могу привыкнуть к этой мысли. Мне все время кажется, что я сплю, и, проснувшись однажды, снова обнаружу в своем сердце только ненависть. Меня это пугает и заставляет сомневаться в возможности счастья. Разве от этого не станешь грустной?
Их беседу прервал легкий стук закрываемой двери. Они переглянулись.
- Ты же сказала, что Леон приходит поздно? – удивилась графиня.
- Может быть, что-то случилось? – встревожилась Эйрин и позвала. – Леон, это ты? Иди сюда.
На пороге показался лейтенант Армонти. Он почти не изменился, лишь слегка осунулся, видимо, сказывался характер работы.
- Миледи? Вы уже здесь? – удивился он. – Вы же только сегодня прилетели в Сан-Реаль?
- Как видите, лейтенант, я поспешила к вам, чтобы встретиться с Эйрин, - графиня улыбнулась. – Здравствуйте, Леон.
- Здравствуйте, Тия, - лейтенант Армонти опустился на диван. – Надеюсь, вы не станете возражать, если я присяду?
- Как вам ваша новая должность? – поинтересовалась графиня.
- Привыкаю, - ответил Леон и добавил: - Не обременительная, но хлопотная.
- Почему ты сегодня так рано? – вставила Эйрин волнующий её вопрос.
- Меня отпустили раньше, чтобы я смог как следует отдохнуть перед длительным перелетом, - объяснил лейтенант.
- Ты скоро улетаешь? – огорчилась Эйрин.
- Да, завтра вечером, но не надолго. Не расстраивайся.
- Далеко, если не секрет? – спросила графиня.
- Да, эта информация не подлежит разглашению, - подтвердил лейтенант Армонти. – Скажу только, что меня не будет дня два-три.
- И это совсем не опасно, - добавил он, заметив взгляд Эйрин. - А что у нас сегодня на ужин? Надеюсь, вы, миледи, отужинаете с нами?
- Вообще-то я не голодна, да и собиралась уходить…
- Но, Тия, побудь ещё, пожалуйста, - взмолилась Эйрин.
- Эйрин, я не…- она увидела расстроенное лицо сестры и сдалась. – Ну, хорошо.
- Я отпустила Брысю, - сказала Эйрин и пояснила: - Брыся - наша служанка. Так что ухаживать за вами буду я.
Эйрин ушла в столовую, а лейтенант Армонти обратился к графине:
- Итак, леди Блеквуд, вы ничего не хотели бы мне сказать?
- Да, Леон, - она посмотрела на него взглядом, полным отчаяния, – я не смогла. Не смогла… Словно что-то меня остановило, какая-то неведомая сила. Он уже поставил ногу на трап… Этот человек будто околдовал меня. У него много недостатков, но есть и нечто притягательное… Чем больше узнаешь его, тем труднее видеть в нем только врага. Проклятые мелочи, пустяки, о которых он не забывает, порой так сильно трогают сердце! Мне горько сознаваться в том, что я, несмотря на свои способности и мудрость, оказалась в плену этих самых вот мелочей. Подумать только, я оказалась неспособной даже отомстить за те страдания, которые причинил мне лорд Блеквуд.
- Вы сильно изменились, Тия, - лейтенант усмехнулся. – Я знал вас совсем другой: уверенной в себе, решительной. И вдруг. Уж не влюбились ли вы, леди Тия?
Графиня нахмурилась и отвернулась. Самое прискорбное заключалось в том, что Леон был прав. И он понял это.
- Кстати, друг мой, у меня есть занятная вещица, - перевела она разговор на другую тему. – Вот взгляните. Не вызывает любопытства?
Тия передала лист бумаги с пометкой «Совершенно секретно». Лейтенант Армонти пробежал глазами текст и изумленно посмотрел на графиню.
- Откуда у вас это?
- Со стола лорд-канцлера, разумеется.
- Со стола? – лейтенант озабоченно повертел в руках бумагу. – Неужели милорд рискнул оставить такой важный документ на столе?
- Он лежал под кипой бумаг, в кабинете лорда Блеквуда никого не бывает… - графиня пожала плечами. – Может быть, он решил, что этот документ никто не заметит… К тому же, ему было не до того.
- А если это ловушка?
- А если нет?
В комнате воцарилось молчание. Очень хотелось верить в то, что повстанцы получили, наконец, серьезное оружие в их борьбе против режима, но поверить было трудно.
- Хорошо, - сказал лейтенант, - я передам этот документ комитету, и пусть они сами решают, что с ним делать. Так значит, несмотря ни на что, вы не оставили мысль о мести и хотите, чтобы он понес заслуженное наказание?
Он увидел, что глаза графини наполнились болью при этих словах.
- Я должна это сделать, - глухо сказала Тия. – Мне все время представляется, что они смотрят на меня, и их лица источают страдание и немой укор. Я не смогу спокойно жить с этим, и уж тем более, быть счастливой.
Лейтенант Армонти вздохнул.
- На ваших плечах лежит тяжелая ноша, графиня.
- Она была бы гораздо легче, если бы я не опустилась тогда на ту поляну в лесу, где разбился флиринг лорд-канцлера, - усмехнулась та. – Судьба, порой, выкидывает странные шутки…
- Это уж точно, - согласился лейтенант.
- Кто здесь жалуется на судьбу? – Эйрин вихрем ворвалась в гостиную, её глаза сияли от восторга. – У меня уже все готово. Прошу.
А лорд Блеквуд дожидался возвращения супруги. У него сегодня было плохое настроение. На докладе император сделал ему недвусмысленное замечание о том, что лорд-канцлер, обретя семью, стал пренебрегать государственными делами. Лорд Блеквуд встревожился: вдруг император знает что-то о связях леди Блеквуд с повстанцами? А ведь он даже не потребовал от неё назвать имена тех, кто прибегнул к ее помощи. Милорд знал, она их не назовет. И это ему нравилось меньше всего. Его начали мучить сомнения: была ли леди Тия искренна с ним до конца. Вот и сейчас, несмотря на поздний час, её не оказалось дома. «Она собиралась навестить сестру, - думал лорд Блеквуд. – Конечно, леди Блеквуд у неё». Он взял было радиофон, но передумал звонить Эйрин. «Этим я выкажу свое недоверие, и могу её обидеть». Ему не хотелось устраивать сцен. Нужно было тактично намекнуть Тие об осторожности, давая ей понять, чтобы она вела себя осмотрительно. «Девчонка, что она сделала со мной?!»
Графиня вернулась незадолго до полуночи. Ужин у Эйрин оказался довольно долгим. Они болтали о разных пустяках, Леон подшучивал над сестрами, а те подтрунивали над ним. В общем, все это так отличалось от того, к чему она привыкла в Блеквуд-касле, что у Тии постепенно улучшилось настроение, и домой она вернулась в самом хорошем расположении духа. Проходя мимо кабинета мужа, графиня заметила свет и, удивленная, постучала к нему.
- Войди, Тия, - раздался его немного усталый, но властный голос. – Ведь это ты, не так ли?
- Да, Эдвард, это я, - ответила она, распахивая двери. – Ты ждешь меня?
- Да.
- Что-нибудь случилось?
- Да, я не видел тебя целую вечность, - лорд Блеквуд поднялся с дивана и подошел к ней.
- Всего-то полдня, - уточнила графиня.
- Этот день длился вечность, - он нежно обнял её за талию и, едва касаясь, поцеловал. – Я скучал по тебе. Ты слышишь?
- Я тоже, - Тия почувствовала в своем сердце радость и волнующий трепет и прошептала: - Эдвард…
Она с обреченной грустью впитывала его лицо, стараясь запомнить каждую мелочь, делавшую его таким неповторимым, родным и милым. «Неужели это кому-нибудь нужно, чтобы я рассталась с единственным человеком, который меня, безусловно, любит? – подумалось ей. – И из-за чего? Из-за какой-то глупой мести, которая не сделает меня счастливей, которая отнимет у меня любовь? Графу и графине не станет радостней оттого, что их убийца умрет, а дочь весь остаток своей жизни проведет, страдая…»
- Что с тобой, Тия? – лорд Блеквуд нежно сжал ладонями её лицо. – Ты так на меня смотришь, словно прощаешься со мной. Тия…
Он прижал её голову к груди, и она услышала, как бьется его сердце, сильными и гулкими толчками, и почувствовала, что все замирает внутри, прорываясь иногда невольной дрожью.
- Эдвард, - Тия прильнула к нему, доверчиво отдаваясь нежным, заботливым рукам. – Я так люблю тебя.
- Тия…
Они стояли и смотрели друг на друга, и им кружил голову не синий туман, а иное, яркое, прозрачное чувство, похожее на летнее, росистое утро, такое же свежее и радостное, как оно…

Это было чудесно. Нет, даже восхитительно. Ласковые, заботливые пальцы осторожно перебирали золотистые кольца кудрей, рассыпавшихся по теплым, мягким коленям, и чей-то удивительно знакомый голос пел старинную балладу. Она прислушалась:

Средь миллионов ярких звезд
Душе твоей летать,
Лишь обретая в ней любовь,
Научишься прощать,
И, если скажешь ты: «О, да!»
На чье-нибудь «прости»,
Быть может, сможешь ты тогда
И счастье обрести.

Песня тоже показалась знакомой, только давно забытой… Очень давно. Ей было так хорошо, что совсем не хотелось открывать глаз, но прикосновения становились все более ощутимыми, словно кто-то хотел, чтобы она непременно проснулась. Тия полежала еще немного, и глаза открылись сами собой. Она вдруг почувствовала себя совсем - совсем маленькой. «Где я? – растерялась Тия. – Что со мной? Это же гостиная! Наша гостиная в Уайт-касле. Только, кажется, она не совсем та. О, Небо! Я помню, помню. Это же старый Уайт-касл! Там все было именно так, даже эта трещина на потолке, и камин… был не белым, как у нас, а красным». Её сердце забилось от радости: «Неужели все стало прежним?» «А на чьих же коленях лежит моя голова?» – вдруг встревожено подумала Тия. Она медленно перевела взгляд вверх и увидела перед собой женщину, дороже которой не было никого в её жизни. Нимб из золотистых волос сиял у неё над головой, а лучистые голубые глаза искрились любовью и еле сдерживаемым смехом. «Мама! – воскликнула Тия. – Мамочка!..» Она протянула руки к её лицу и почувствовала на них полные любви материнские поцелуи. «Мамочка, - снова прошептала Тия, - я так скучала по тебе все эти годы…» «О, Небо! – она с ужасом посмотрела на неё. – Но ты же ведь умерла!» Что-то вдруг затрещало, загудело вокруг, стало темно, и Тия внезапно очутилась в саду. Правой рукой она прижимала к груди голову Эйрин, которая всхлипывала и вздрагивала от испуга, а перед её глазами металось пламя, и ей казалось, что огонь тянется к ней противными лохматыми лапами. «Тия, - услышала она голос мамы, - иди сюда, я здесь». Девочка пошла на голос и снова оказалась в гостиной, но теперь уже став взрослой. Мама сидела в кресле и с нежностью смотрела на неё, не смевшую вздохнуть от счастья. А она, застыв на месте, любовалась той, руки которой, как чудодейственный бальзам, одним только своим прикосновением заживляли любые раны; губы которой удивительнейшим образом высушивали слезы, обильным дождем катившиеся из глаз; и голос которой так сладостно убаюкивал в детстве. Тия уже поняла, что это сон, и стояла молча, не шевелясь, боясь неосторожным движением испортить милую сердцу картину. «Подойди ближе, Тия, - вдруг услышала она голос мамы, - не бойся». Собравшись с духом, Тия сделала шаг. Ей думалось, что в ту же секунду все разрушится, но ничего не случилось. «Иди, иди, смелее», - дивной музыкой звучал голос, и Тия шла, пока не оказалась совсем близко. Мама прикоснулась к ней рукой, и она почувствовала, что все вокруг наполняется чудным светом, но вдруг её сердце пронзила острая боль. «Мама! – воскликнула она. – Мама! Я так виновата перед вами!» Элейн грустно улыбнулась, и свет померк, почему-то став теплее. Она отрицательно покачала головой и тихо сказала: «Ты ни в чем не виновата перед нами, но если все же чувствуешь какую-то вину, то это только вина перед своим сердцем. Оно научилось любить, а ты сдерживаешь его, мешая ему постичь полное счастье. Видишь эту Книгу?». Элейн подняла руку, в которой оказалась большая книга, украшенная замысловатыми фигурами. Тия кивнула. «Пойди завтра в храм Миротворца и спроси у служителя эту Книгу, в ней ты найдешь ответ на свои сомнения. А теперь – прощай, и помни: ты ни в чем не виновата». Все вокруг будто растаяло, а последние слова мамы донеслись откуда-то издалека. «Мама, мамочка, не уходи! – закричала Тия, чувствуя, как крупные, тяжелые капли катятся из глаз и ползут по щекам, делая их влажными и солеными. – Не уходи!..»
От собственного крика она проснулась. Эдвард наклонился к ней, тревожно и заботливо вглядываясь в её лицо.
- Тия, милая, все в порядке? Ты кричала…
- Мне снился сон.
- Тебе приснился кошмар, солнышко моё?
Он поцеловал её в висок и, положив себе на руку, обнял другой рукой, и начал тихо напевать старинную песенку. Ей стало смешно, потом спокойно, а затем послышалось сонное посапывание. Лорд Блеквуд перестал напевать, тяжело вздохнул и долго лежал без сна, вдыхая золотистый запах её волос.




27

Графиня проснулась позже обычного. Лорда Блеквуда уже не было. Он отправился на утренний доклад к императору, который делал ежедневно, как и прежде. Тия была этому даже рада: ей ничего не хотелось объяснять Эдварду. Сон, приснившийся графине, показался ей совершенно необычным. Она ещё никогда не видела такого реального, красочного и осязательного сна. В нем явилась мама, которую Тия почти не помнила и которая не снилась ей даже в детстве. И все равно она ясно поняла, что перед ней именно мама, а не кто-то другой. Это тоже было необъяснимо. Тия была в растерянности. «Как же мне понимать этот сон? – думала она. – Что он означает? Мама сказала, что я ни в чем не виновата, но можно ли этому верить? Вдруг её устами говорило моё подсознание, которому, естественно, хочется меня оправдать? Могу ли я поверить сну и отказаться от клятвы мести?»
Джейн принесла ей завтрак и, оставив его на столике, удалилась. Тия откусила кусочек гренки и проглотила с большим трудом, зато чай выпила с удовольствием. Тревога и сомнения не покидали её. «Что же делать? Какое принять решение? – металась она, не зная, что предпочесть. – Поверить мне в сон или отбросить прочь надежду на нереальное счастье?» Выбор был труден, но его просто необходимо было сделать. «Постой, а что она говорила про какой-то храм? – вдруг вспомнила Тия, мысль пришла как-то внезапно, будто из ниоткуда. – Храм Миротворца, кажется. Да, так. Что-то есть в этом знакомое, словно я когда-то слышала такое название. Мама говорила, что надо спросить у служителя книгу, которая, по её словам, поможет мне разрешить свои сомнения. Пожалуй, единственно верное средство убедиться в значимости моего сна – сделать все так, как было велено. Тогда я либо найду подтверждение этому сну, либо опровергну его. Все, решено, буду искать храм Миротворца. Вероятность совпадения очень мала, как, впрочем, и вероятность того, что мой сон приснился мне не случайно». Графиня протянула руку к радиофону. Набрав номер справочной службы, она поинтересовалась, много ли в Сан-Реале храмов, принадлежащих культу некоего Миротворца. Через минуту ей сообщили, что такой храм всего один и находится на окраине города. «Вам нужны точные координаты?» – спросил оператор. Графиня ответила: «Да». Быстро записав названные цифры, она нажала на кнопку вызова прислуги.
- Джейн, уберите завтрак и передайте в ангар: пусть приготовят флиринг.
- Хорошо, миледи.
Джейн ушла, а графиня бросилась одеваться.
Пилот с некоторым затруднением приземлился на неровную площадку недалеко от храма. Это было единственное место, где можно было посадить аппарат.
- Останьтесь здесь, - приказала графиня охранникам, - иначе мы привлечем слишком много внимания, да и служителей можем напугать.
- Но милорд приказал нам не спускать с вас глаз, - возразил один из охранников.
- Вот и не спускайте, я пойду к храму, а вы следите, чтобы ничего не случилось. В конце концов, вас приставили ко мне для моей безопасности, или нет?
Охранники переглянулись. Графиня нажала кнопку, открывающую люк. Несколько минут спустя она уже шла по направлению к храму. Если быть точным, это сооружение не было похожим на храм в том виде, как к этому привыкли на Зейде. «Обычный дом, - удивилась Тия. – Никаких украшений. Точные ли у меня координаты?»
Чувствуя непреодолимое волнение, графиня обвела глазами дверь, отыскивая способ сообщить о своем приходе, но не увидела ни звонка, ни шнура, ни молотка. Тогда она решила постучать. Прикоснувшись к двери, Тия почувствовала, что та открывается, будто сама по себе. Графиня нерешительно переступила порог. Она оказалась в просторной светлой гостиной, чему несказанно удивилась, потому что снаружи дом казался ветхим и опустевшим, а внутри было тепло и уютно, и всё вокруг наполнял успокоительно радостный свет.
- Эй, здесь есть кто-нибудь? – осторожно позвала графиня.
- Да, - в комнате появился высокий худощавый старик с совершенно седыми волосами. – Мир вам и любовь, графиня.
Он слегка поклонился.
- Откуда вы знаете, кто я? – настороженно спросила Тия.
- Вероятно, оттуда же, откуда и вы узнали о нашем храме, - улыбнулся старик.
- Вы служитель? – графиня вопросительно смотрела на хозяина дома.
- Да, я присматриваю за домом и за теми, кто ходит сюда. Я посвященный. Я учитель.
- Не понимаю.
- Я помогаю людям прийти к тому, что он считал высшей ценностью и добродетелью.
- Вы жрец? – предположила графиня.
- Нет, - улыбнулся старик, - жрецы совершают обряды. У нас их нет. Я помогаю найти правильный путь, который приведет к свету.
- К какому свету? – удивилась графиня.
- К свету своей души, - отвечал старик. – В каждом человеке есть свет, и есть тьма. Если человек зол и жаден, и никого не любит, в его сердце тьма. Одна лишь любовь способна победить тьму в сердце человека. Высокая и чистая любовь, любовь без условий, любовь, не запятнанная страстью или корыстью… Но мы, кажется, отвлеклись. Видимо, вы пришли по делу, графиня?
- Да, но я повторю свой вопрос: откуда вы меня знаете?
Старик усмехнулся.
- Я в курсе происходящего вокруг. Вчера вы прилетели с мужем в Сан-Реаль из Блеквуда.
- А почему вы называете меня графиней?
- Потому что вы – графиня Уайтфилд, во всяком случае, пока. Вам трудно привыкнуть к мысли, что вы леди Блеквуд, герцогиня Вестзейская и прочая, и прочая, и прочая.
- Откуда вы знаете об этом? – с ужасом глядя на седого служителя, прошептала Тия. – Я не говорила об этом никому на свете.
- Для него нет тайн, - сказал старик.
- Для Миротворца?
- Да, для Миротворца, - старик усмехнулся. – К тому же, я знал покойных графа и графиню Уайтфилд, а вы очень похожи на свою мать. В первую секунду мне показалось, что я вижу Элейн, но ваша трость рассеяла эту иллюзию.
- Вы знали моих родителей? – глаза Тии взволнованно заблестели. – Так значит, они верили в Миротворца.
- В него нельзя просто верить или не верить, - улыбнулся служитель. – По его заповедям нужно жить, и тогда свет придет в твое сердце вместе с любовью. Скажи, а что ты чувствуешь в своей душе?
- Только тьму, - призналась Тия.
- Это очень плохо, - покачал головой старик. – Нужно, обязательно нужно чувствовать хоть капельку света, иначе перестанешь быть человеком.
- Снова мы отвлеклись, - улыбнулся служитель. – Итак, что вам нужно?
Тие вдруг показалось, что этот человек стал ей роднее и ближе, она испытывала какое-то безграничное доверие к нему, хотя и видела его впервые в жизни. Когда он улыбался, становилось светлее и радостнее вокруг, и ей тоже хотелось улыбаться.
- Может быть, я сошла с ума, - сказала она, улыбнувшись, - только я пришла сюда, потому что видела сон. Мне снилась мама. Она велела прийти в храм Миротворца и спросить у служителя (у вас, наверное) книгу. Какую, правда, не сказала. В ней я должна найти ответ на свои сомнения. Вот какое дело привело меня к вам.
- Все верно, - кивнул старик. – А мне снился вчера ваш отец, граф Уайтфилд. Он просил меня показать вам Книгу. Я сейчас.
Служитель вышел из комнаты и, несколько минут спустя, вернулся, прижимая к груди ту самую книгу, которую Тия видела во сне.
- Да, это та самая книга, - обрадовалась она. – Её мне показывала мама.
- Это единственная Книга, которую написал сам Миротворец до того, как покинул наш мир. У нас других книг нет. Мы так и зовем её – Книга, - сказал старик.
Он протянул её графине:
- Возьмите и откройте.
Графиня взяла Книгу, которая оказалась очень легкой, но открывать медлила.
- Открывайте, - повторил старик, - не бойтесь.
Тия решительно распахнула Книгу и увидела на белоснежном листе несколько отчетливо прописанных строк.
- Любовь – высшее счастье. Умение прощать – главное достоинство. Обрати взор внутрь себя, загляни в свое сердце, и там найдешь ответ на свои вопросы, - вслух прочитала она. – И это все?
Графиня была в растерянности. Этого ей оказалось мало, чтобы понять самое главное: вправе ли она любить его, лорда Блеквуда, своего мужа. Тия закрыла Книгу и протянула её служителю.
- Ну, что? – спросил тот. – Нашли вы ответ?
Графиня отрицательно повела головой.
- Вам нужно подумать, - сказал старик. – Там же сказано: «…загляни в свое сердце…», а на это требуется время.
- Вы так считаете? – грустно сказала графиня.
- Уверен. Вы близки к тому, чтобы простить…
- Почему вы думаете, что я должна кого-то простить? – графиня удивленно посмотрела на служителя.
- Об этом сказано в Книге, - пожал плечами старик. – И вы говорите, что в вашей душе тьма. Она бывает от ненависти, её вызывает жажда мести.
- А если человек достоин мести?
- Месть не воскрешает мертвых и не обращает время вспять, - возразил старик. – Но она лишает жизни того, кто поселил это чувство в своем сердце.
«Он прав, - подумала Тия. – Я живу, как в бреду, и не вижу ничего вокруг, думая о том, какое зло причинить своему врагу, и страдаю оттого, что любое зло, причиненное ему, болью отзовется во мне. Я люблю, и ненавижу себя за эту любовь». Графиня посмотрела на служителя и заметила, что его умные, проницательные глаза ждут от неё чего-то. «А почему бы мне ни рассказать ему и ни спросить совета? Ведь он помогает людям обрести свет», - возникла в её голове неожиданная мысль.
- Я хочу рассказать вам одну историю, если можно, - сказала она.
Старик молча кивнул.
- Давным-давно жила маленькая девочка, которая, возвращаясь однажды домой, увидела, что он объят пламенем. Она вела за руку свою младшую сестренку и каким-то чудом догадалась прижать её к себе, чтобы та не видела этой ужасной картины. Она чувствовала, как сестра беззвучно плачет, вздрагивая от страха, и её маленькое сердце впервые испытало боль, не умея ни успокоить, ни утешить этого родного и несмышленого человечка. Беспомощно озираясь вокруг, девочка заметила одного человека, офицера, который с чудовищной насмешкой следил, как огонь пожирает дом. И она каким-то внутренним чувством поняла, что это он виновник всего случившегося. Девочка сначала испугалась, потом успокоилась и стала думать. Взрослея, она многое узнала и поклялась однажды найти этого человека и отомстить. Её ожидал успех. Они встретились. Но в тот момент, когда она воздавала хвалу небесам за справедливость, судьба повернула свое колесо. И девушка не только не отомстила врагу, случилось ужасное, она полюбила. Понимание этого пришло к ней не сразу. Оно повергло её в ужас. Свершение возмездия было её долгом. Любовь стала проклятием. Как же ей быть?»
- Любовь не может быть проклятием, - строго сказал старик. – Любовь – это то, к чему должен идти каждый человек. Некоторые обретают любовь, прощая, а некоторые прощают, обретая любовь. И, поверьте мне, человека простить не трудно, гораздо труднее простить самого себя. Я расскажу вам другую историю…Это случилось незадолго до конца войны. Была душная летняя ночь, я возвращался домой позже обычного, очень торопился, и вдруг в темноте заметил странного человека. Он еле держался на ногах, потому что был сильно пьян. Тогда здесь бродило много таких, рядом был бар, и это не вызвало у меня ни удивления, ни страха. Однако случайный порыв ветерка донес до меня какой-то запах. Мне показалось, пахло топливом. В руке стоявшего сверкнул огонек, и тут меня словно подхватила неведомая сила. Я бросился к нему и выхватил из рук несчастного зажигалку. С него текло. Он весь был облит топливом и хотел себя зажечь. Волосы дыбом встали на моей голове. Я взял его за руку и привел сюда, в эту самую комнату. Это был офицер имперской гвардии. Я снял с него одежду. Он не сопротивлялся, и, кажется, ничего не понимал. Утром офицер пришел в себя. Я принес ему завтрак, но он отказался от еды. Тогда я спросил его, помнит ли он, что было вчера. Офицер ответил: «Нет». Я не поверил ему и, сделав вид, что не слышал ответа, задал следующий вопрос: «Зачем вы хотели убить себя?». Офицер долго изучал меня мрачным, тяжелым взглядом, а потом сказал: «Не зачем, а за что». Его словно прорвало. Он рассказал мне, что погубил много людей, которым можно было сохранить жизнь, что жег и убивал, не щадя стариков и младенцев. И много еще чего рассказал этот человек. «Но самое страшное я совершил недавно, - сказал он. – Я убил женщину, которую любил больше всего на свете. И не только её. Я убил её мужа, детей, прислугу. Я сжег их, предал огню». Офицер долго молчал. Мне показалось, перед его мысленным взором снова пронеслась картина совершенного им злодеяния. Наконец, тяжело вздохнув, он продолжил: «Я хотел покарать себя той же карой, что и её, но тут вмешались вы, будь вы прокляты». Офицер упал на стул и беззвучно зарыдал. Я сказал ему тогда: «Это не выход. Убив себя, вы не исправите совершенное вами зло. Простив себя, вы сможете сделать куда больше». Думаю, он и сейчас не простил себя.
- Вы говорили о лорде Блеквуде? – графине с трудом верилось во всё это.
- Да, о нем, - невозмутимо подтвердил старик. – И он был тогда очень несчастен. Мне кажется, милорд уже в то время раскаялся в своем поступке, который теперь тяжелой ношей лежит на его совести.
- Но почему же он не исправился, не стал другим?
- Видимо, потому что не смог себя простить, или ждал прощения от кого-то другого. Он сказал мне тогда: «Смерть графини Уайтфилд мне может простить только сама графиня Уайтфилд».
- Но он не знал о том, что я жива, - возразила графиня.
- Поэтому так и сказал, потому что был уверен в том, что ему не будет прощения, - сказал старик.
Он взял её за руку и улыбнулся.
- Вы хотите сказать, что я должна простить его?
- Это сказал Миротворец. «Любовь – высшее счастье. Умение прощать – главное достоинство». Не мешайте своему сердцу прощать, обретая любовь. Вы не можете его ненавидеть.
Графиня бросила на него вопросительный взгляд.
- Нельзя ненавидеть человека, ребенка которого носишь под сердцем.
Графиня вздрогнула. Она растерянно посмотрела на старика.
- Не может быть, откуда вы можете знать об этом.
- Я чувствую его, а скоро и вы его почувствуете.
- Я не верю вам.
- Это правда.
Тия была ошеломлена словами служителя, она верила и не верила ему, но где-то в глубине души заговорил всеобъемлющий внутренний голос, который убедил её поверить.
- Теперь ты понимаешь, зачем тебе приснился этот сон, - сказал старик.
Тия кивнула. Что же здесь было непонятного!? В этот мир готовилась прийти ещё одна жизнь, а она, мать этой жизни, изводила себя безумной идеей о каком-то высшем долге, хотя сейчас её долг заключался в том, чтобы дать увидеть свет крошечному существу, которое вскоре должно было огласить мир своим первозданным криком. Тия подумала, что Эдвард был бы очень рад этому малышу, но стоило ли говорить об этом. «Странно, почему я сразу поверила? –снова вернула она себя к прежней мысли. - Вдруг старик ошибся?» Графиня посмотрела на него, словно пытаясь оценить, насколько он сам верит своим словам, но старик задумчиво улыбался, и, казалось, совсем забыл о её существовании.
- Учитель, - тихо позвала она.
Старик обернулся и окинул её странным, немигающим взглядом. Он был где-то далеко, его глаза сияли чистым, неземным светом, а голос был низок и глух, когда служитель сказал ей:
- Вам пора, графиня. Вы получили ответ, и теперь должны все обдумать и действовать. Времени у вас мало. Приходите, когда всё закончится.
Старик умолк, и графиня больше не пыталась заговорить с ним. Она молча поклонилась и пошла к выходу. Служитель тихо прошептал ей вслед:
- Ступайте с миром, и пусть обретенная вами любовь хранит вас от бремени мрака.

28

Лорду Блеквуду сообщили, что леди Тия побывала в том заброшенном доме, где однажды решилась его судьба. Безжалостно уничтожая людей, которые знали о нем слишком много, он странным образом забыл о человеке, спасшем ему жизнь. Потом, победив свои чувства и запрятав глубоко внутрь боль и отчаяние, лорд Блеквуд не раз насмехался над этой пьяной попыткой наказать себя за свое преступление. Он по-прежнему истреблял врагов императора и собственных врагов, но, несмотря на цинизм и полное отсутствие моральных принципов, милорд приказал себе забыть о том человеке. И вот леди Блеквуд снова вызвала в этот мир давно вычеркнутых из памяти духов прошлого.
Лорд Блеквуд прошелся по кабинету и вдруг, на что-то решившись, сильно ударил по кнопке вызова. Вошел секретарь.
- Достаньте мне обычный монофлер.
- Слушаюсь, - секретарь был совершенно озадачен этим приказом.
Однако, несколько часов спустя, он доложил, что все готово.
Едва заметная точка отделилась от Правительственного дворца и направилась на окраину Сан-Реаля.
Старик был один. Похоже, он молился, сидя на коленях и неподвижно всматриваясь в голубую даль в проеме окна. Туда ушел Миротворец, когда здесь его казнили ужасной казнью преступников. За что? Только за то, что он говорил: все люди – братья, и все должны любить друг друга, и не должны убивать, даже на войне, так как война тоже есть убийство… Его размышления прервал легкий стук, кто-то снова пришел в этот тихий дом. Старик повернулся. Перед ним стоял человек в шлеме и комбинезоне. Служитель встал и тихо, с достоинством, произнес: «Мир вам и любовь…» (он несколько секунд всматривался в вошедшего) и добавил: «…милорд».
Лорд-канцлер сорвал с головы шлем.
- Вы знаете, зачем я здесь?! – в гневе вскричал он.
- Наверное, чтобы исправить свою ошибку, - добродушно улыбаясь, сказал старик. – Я слишком много знаю о вас.
Лорд Блеквуд не смог выдержать взгляда этих добрых и светлых глаз. Он устало опустился на стоявшие у стены стулья.
- Вы правы, - усмехнулся милорд, - но мне почему-то не хочется причинять вам зла.
- Вы же знаете, что я за все эти годы тоже не причинял вам никакого зла, - снова улыбнулся старик.
- Верно, - лорд Блеквуд тоже улыбнулся в ответ. – Я хочу спросить, зачем сюда приходила леди Блеквуд.
- Чтобы понять себя, - ответил служитель.
- Но почему именно сюда? Она ничего не знает о Миротворце.
- Теперь немного знает, - возразил старик.
- Но почему сюда? – настаивал лорд Блеквуд.
- Ей приснился сон, вот и все, - объяснил старик.
- Да, да, сегодня ночью она проснулась в слезах и звала маму! – воскликнул лорд Блеквуд. – Так значит, леди Тия приходила сюда с каким-то вопросом?
- Вы правы, милорд, - ответил старик и больше не произнес ни слова.
- Вы не скажете мне, что хотела узнать леди Тия? – осторожно спросил лорд Блеквуд.
Старик покачал головой:
- Она сама расскажет, если сочтет это важным.
Лорд Блеквуд еле-еле сдержал свой гнев.
- Хорошо, - согласился он, опуская голову. – Тогда скажите мне, вы поведали ей о том, что произошло здесь в конце войны?
Служитель кивнул.
- Зачем? – со стоном произнес лорд Блеквуд. – Зачем ей знать об этом?
- Чтобы положить на чашу весов, - торжественно произнес старик.
- Какую чашу? – лорд Блеквуд смотрел на него с недоумением.
- Вы напророчили себе судьбу, милорд, - сурово сказал служитель. – Помните, вы говорили, что простить смерть графини Уайтфилд вам может только сама графиня Уайтфилд? Так вот, возможно, скоро вы будете прощены.
Старик заметил, как глаза лорда Блеквуда на какую-то долю секунды вспыхнули радостью и надеждой, но тут же приняли прежнее холодное выражение.
- Я чувствовал, что её мучает наша любовь, - сказал он. – Думаете, она когда-нибудь сможет меня простить?
- И раньше, чем вы думаете, милорд, - старик улыбался с грустной добротой, словно видел все своими глазами.
- Если это произойдет, я сам поклонюсь Миротворцу, - сказал лорд Блеквуд. – Он спас меня однажды вашими руками… И, может быть, подарит мне прощение устами графини Уайтфилд. Мир вам и любовь, учитель.
- Мир и любовь, милорд.
Лорд Блеквуд едва-едва не выбежал из дома. Впервые ему стоило огромных усилий идти четким размеренным шагом. Он не вернулся в Правительственный дворец, а полетел прямо домой, изумив всех своим неожиданным появлением.
- Эдвард! – воскликнула Тия. – Что ты делаешь? Ты носишься по городу на обычном монофлере, как мальчишка. Тебя же могли убить.
- К счастью, теперь я с большей осторожностью подбираю персонал, - лорд Блеквуд нежно поцеловал жену в её озабоченно поджатые губы. – Об этом никто не знал.
- Но зачем все это? – Тия посмотрела на него с такой трогательной тревогой, что сердце Эдварда забилось чаще.
- Просто захотелось прокатиться, - с непривычной беззаботностью ответил он.
Она одарила его внимательным взглядом:
- Ты весь словно светишься. Что случилось?
- Ничего особенного, я понял, как хорошо любить, - лорд Блеквуд приподнял её и закружил по комнате. – Я понял это только сейчас, представляешь.
Тия с улыбкой наблюдала за ним, а потом радостно рассмеялась. Ей было хорошо сегодня, как никогда.
- Я тоже поняла, что любовь – это прекрасно, - сказала она, и в её глазах отразилось солнце. – Я люблю тебя, Эдвард.
- И я очень, очень тебя люблю, мое солнышко, - взволнованно прошептал он в ответ.
Никто не знает, сколько времени продолжался бы этот танец, если бы на столе не заурчал радиофон графини.
- Эдвард, постой, - смеясь, вырывалась Тия, - дай я послушаю, это, наверное, Эйрин, мне некому больше звонить.
- Ну, ладно, слушай, - он выпустил её из объятий.
- Да, - графиня молниеносно включила трубку.
- Тия, где ты бродишь? – раздался веселый голос сестры. – Я уже минут пять пытаюсь с тобой связаться. Что за поведение…
- Я здесь, здесь, просто не успела взять трубку раньше, - смущенно оправдывалась сестра.
- Ну, понятно, понятно, приветствую тебя, сестричка, - сложила оружие Эйрин. – Как твои дела?
- Все прекрасно, - бодрым и радостным голосом доложила Тия. – А ты как?
- Ничего, жду Леона, он сегодня уехал, послезавтра вернется, - чуть приуныв, ответила Эйрин.
- Ты совсем одна? Да? И тебе скучно?
- Ты права.
- А почему бы ей ни приехать к нам? – прошептал лорд Блеквуд, который присоединился к радиофону и слушал их разговор. – А послезавтра уедет домой.
- Эйрин, - позвала Тия, - у нас есть идея… Приезжай сюда. Мы пришлем за тобой флиринг.
- А это будет удобно? Как к этому отнесется милорд?
- Ты не очень внимательно слушаешь, я говорю: мы, - сказала Тия. – Хотя вообще, это его идея.
- Ну, если так, тогда я приеду, - несмело согласилась Эйрин.
Уже через полчаса графиня водила сестру по дому, показывая роскошную виллу лорда Блеквуда.
- Здорово! – с наивностью ребенка восхитилась Эйрин. – У лорда Блеквуда безупречный вкус, ты не находишь?
- Наверное, ты права, ты больше разбираешься в этом.
- Перестань, Тия, ты всегда любила порисоваться. Лучше объясни мне, что с тобой происходит. Нам как-то не удавалось поговорить наедине.
- Да ничего особенного не происходит. Просто я изменила свое мнение относительно лорда Блеквуда. Он уже не кажется мне таким ужасным.
- Скажи, между вами что-то произошло?
- Произошло, и очень много всего.
- Ты любишь его?
- Наверное… Знаешь, мне трудно определить, что я чувствую. Мне хочется быть рядом с ним, видеть его, слышать. Теперь, узнав его лучше, я не могу жить с ненавистью к нему.
- Хорошо, что ты вовремя поняла это. У тебя еще есть шанс обрести счастье.
Эйрин обрадовалась за сестру. В жизни Тии было так мало радости. На её плечи легло множество забот, она очень рано стала взрослой, и не только потому, что была старше и не хотела умереть от голода, но и потому, что желала облегчить страдания Эйрин. Тия всегда ей помогала. Она не доедала сама, отдавая все своей сестренке.
- Ты заменила мне маму, Тия. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.
- А ты помнишь маму? – вдруг спросила Тия
- Нет, я же была совсем маленькой.
- Она никогда не приходила к тебе во сне? Чтобы утешить тебя, например?
Эйрин отрицательно качнула головой.
- Почему ты спрашиваешь меня об этом? Постой-ка… Уж не хочешь ли ты тактично намекнуть на то, что тебе приснилась мама?
Тия улыбнулась: иногда Эйрин выражалась слишком сложно.
- Я просто спросила, однако я, действительно, видела её во сне. Это было так необычно. Оказывается, наши родители не принадлежали культу Неба. Они жили по заветам Миротворца.
- Миротворец? Кто это?
- Я сама точно не знаю. Знаю только, что он заповедал всем любить друг друга… Любить и прощать.
- Откуда ты узнала о нем?
- В храм Миротворца меня направила мама, когда явилась во сне. Она хотела помочь мне.
- Понимаю, - Эйрин кивнула. – Так значит, ты решилась, наконец?
- Да, и все благодаря этому сну, - Тия пожала плечами. – Так странно.
«Действительно, странно, - решила про себя Эйрин. – Тия, всегда такая здравомыслящая и беспристрастная, взяла вдруг и поверила какому-то сну». Но вслух свои мысли высказывать побоялась. Было так приятно видеть в глазах сестры искорки истинного, ничем не обремененного счастья. Однако Тия, словно уловив её удивление, сказала:
- Ты, наверное, изумлена тем, что я поверила во все это? Ведь меня трудно обвинить в склонности к мистицизму. И все-таки это так. Понимаешь, произошло нечто такое… цепь совпадений… причем, совпадений, не поддающихся разумному объяснению. Посуди сама, если бы это была чья-то злая воля, какого-нибудь человека, то, как ему удалось вызвать этот сон? Если бы это было только мое воображение, то где-то все равно произошел бы прокол: или храма Миротворца не существовало бы, или Книги, или слов о прощении, которые я в ней нашла. Тебе не кажется?
- Ты права, Тия, - поспешила согласиться Эйрин. – Какие-то неведомые нам силы дают тебе знать, что времена страдания и ненависти прошли, и что пора открыть свою душу любви и счастью.
- Тебе очень хочется этого, не так ли? – улыбнулась Тия.
- Да, очень, - согласилась Эйрин.
«На свое счастье ты ничего не помнишь», - подумала графиня Уайтфилд, внезапно погрустнев. Эйрин заметила эту легкую тень, набежавшую на лицо сестры, и испугалась. Но тень исчезла так же быстро, как и набежала. На неё вновь смотрели искрящиеся счастьем глаза, а губы хранили отпечаток беспечной улыбки.
- Что ж, пусть все будет так, как ты хочешь, - решила Тия. – Больше никакой ненависти и страдания. А теперь давай побродим по парку.
Рядом с домом раскинулся целый лес огромных, немало повидавших деревьев. Их кроны ложились друг на друга, образуя длинные зеленые галереи, по которым можно было гулять, не опасаясь, что где-то на тебя упадет луч солнца. Их высокие своды чем-то напоминали Блеквуд-касл, словно соперничая с ним в величии и грандиозности, но это были живые, наполненные шумом листвы и птичьими голосами своды, радующие душу и наполняющие её тихим таинственным трепетом.
Было уже темно, когда сестры возвратились. Они снова болтали о пустяках, перебивая друг друга, спорили и иногда весело хохотали, пугая птиц, не привычных к такому шуму. Ладони графини горели, натертые тростью. Она уже давно не двигалась столько, и руки отвыкли от старой нагрузки, а сегодняшний день выдался очень богатым на события. И, как ни странно, у неё было хорошо и спокойно на душе впервые за все время, которое они с Эдвардом провели вместе.
- Как вам понравился наш дом? – поинтересовался лорд Блеквуд, когда Тия привела Эйрин обратно.
Та улыбнулась, вспомнив свои слова о Блеквуд-касле, и любезно похвалила.
- Прекрасный дом, он мне очень нравится.
И ей не пришлось кривить душой, разве что слегка. Но загородный дом лорд-канцлера действительно был хорош. В нем не было и тени мрачного и сурового чернолесского замка. Изящество и элегантность царили во всем, начиная фасадом здания и кончая отделкой комнат. Мебель, картины и все остальное с удивительной гармоничностью сочетались друг с другом.
Графиня Уайтфилд впервые за время своей жизни здесь увидела и поняла это. У неё было такое чувство, будто она только-только очнулась от страшного дурманного оцепенения, в котором пребывала с самого дня их с Эдвардом свадьбы. И теперь Тия увидела, что, несмотря на все совершенство, окружающее её в этом доме, тут не было самого главного: домашнего уюта, некоей семейственной теплоты, которая согревает и умиротворяет душу. Дом лорда Блеквуда напоминал очень красивый музей. Оставалось только, нарушив сероватую идеальность сочетаний, вселить в него настоящую, далеко не безупречную жизнь. И сделать это предстояло ей.
- Что ж, я рад, - лорд Блеквуд слегка улыбнулся, чувствуя, что Эйрин как-то скуповато выражает свой восторг. – Итак, приступим к ужину.
Тия ещё не знала, что Эдвард побывал в храме Миротворца, иначе, она страшно испугалась бы, подумав о том, что старик-служитель мог рассказать ему обо всем, о чем они говорили во время встречи. Графиня Уайтфилд мучила себя вопросом: сообщить ли мужу о случившемся или не сообщать? Лучше было бы первой начать этот разговор. Он ведь все равно обо всем узнает. А, может быть, уже знает? Тия бросила на супруга быстрый взгляд, но его лицо было, как всегда, невозмутимым. «Что же делать?» – подумала графиня. «Да ничего я не стану делать, - рассердилась она вдруг на себя. – Зачем рассказывать об этом Эдварду? Тем более о ребенке. А вдруг предположение служителя не подтвердится? Нет, я ничего ему не скажу».
День закончился, а Тия так и не поведала мужу о тех чудесных событиях, которые с ней произошли, заронив в его сердце еще одно зерно сомнения.

29

Дни шли за днями. Прошло уже более двух месяцев с тех пор, как графиня Уайтфилд передала копию кодов доступа к важнейшим системам императорского дворца. Её ни мало не интересовала судьба этих кодов, точно так же, как и судьба заговорщиков. Она решила, что комитет не поверил ей, и перестала об этом думать. Однако через два с половиной месяца Тия была приглашена к супругам Армонти на семейный обед. Лорд Блеквуд, как обычно, занятый, отказался от приглашения, и она полетела одна.
- Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила Тия Эйрин, которая ждала ребенка.
- Нормально, со мной все в порядке, - улыбнулась младшая сестра. – Лучше скажи, ты как?
Она знала, что Тия тоже готовиться стать матерью.
- И у меня все хорошо, - успокоила её старшая сестра. – А где же уважаемый лейтенант Армонти?
Графиня спросила, только чтобы перевести разговор на нейтральную тему: ей почему-то неловко было говорить об этом. Эдварду она так ничего и не сказала. Убедившись в том, что старик оказался прав, Тия все выбирала подходящий момент, но в последнее время лорд-канцлер был очень занят, и им редко-редко удавалось украсть у государственных дел лишние минуты, чтобы провести их вместе. Однако и тогда Тия, собравшись с духом и открывая рот, чувствовала, что язык становится словно свинцовым, и не могла произнести ни слова.
- Леон сейчас придет, не беспокойся, - не поддалась на её уловку Эйрин. – Ты лучше ответь мне, сказала ли ты милорду о том, что он станет отцом?
Тия вздохнула.
-Нет? – Эйрин даже подпрыгнула от охватившего её внезапно возмущения, удивления и досады. – Но почему? Он же будет так счастлив! Он забросит все свои дела и займется только тобой.
- Я думала об этом. Наверное, поэтому я и не хочу ему пока говорить. Пусть занимается государственными делами. Император и так уже намекал на то, чтобы он больше сил отдавал своей службе, а не жене.
- Я правильно поняла? Ты волнуешься за него? – изумилась Эйрин. – Ненависть и любовь слишком близко стоят друг от друга. Я слышала, что любовь переходит в ненависть, но вот чтобы ненависть в любовь!
Она покачала головой. Тия улыбнулась:
- Может, её и вообще не было. Легко судить о человеке, совершенно не зная его, но вот знакомишься с ним поближе и понимаешь, что он не такой уж и плохой, как думают все, и даже, может быть, в чем-то лучше их…
- Тия, тебя ли я слышу? Или со мной разговаривает кто-то другой? – Эйрин во все глаза разглядывала сестру.
- Я так сильно изменилась, что ты перестала меня узнавать? – снова улыбнулась графиня Уайтфилд.
- Я тебя обожаю! – Эйрин подбежала к ней и обхватила руками за шею.
Они обе рассмеялись.
- Так значит, ты все же счастлива? – Эйрин заглянула в глаза сестре.
Та ответила ей таким красноречивым взглядом, что слов уже не понадобилось.
- Вы обнимаетесь, словно не виделись тысячу лет, не меньше, - произнес лейтенант Армонти, вошедший так тихо, что они и не заметили.
- Леон! – воскликнула Эйрин. – Что же ты снова опаздываешь?
- Здравствуйте, Леон, - с достоинством произнесла графиня Уайтфилд.
- Прости, дорогая, - лейтенант нежно поцеловал жену и виновато улыбнулся. – Меня задержали непредвиденные обстоятельства. Ну, а обед? Готов?
- Конечно, - с оттенком обиженной гордости ответила Эйрин, - я никогда не опаздываю, в отличие от некоторых.
Лейтенант Армонти рассмеялся: намек был слишком уж очевиден.
- Как поживаете, Тия? – обратился он к графине, когда Эйрин вышла, чтобы распорядиться насчет обеда.
- Как ни странно, пока все идет хорошо, - усмехнулась та.
- Значит, мне предстоит нарушить размеренный ход вашей жизни, - грустно заметил лейтенант Армонти.
Графиня вопросительно посмотрела на него.
- Помните о тех кодах, что вы передали мне около двух месяцев назад? – Леон внимательно смотрел на графиню.
- Да, помню, - кивнула она в ответ, слегка насторожившись.
- Комитет проверил их, они оказались действующими.
- Но как вам это удалось? – изумилась графиня.
- Видите ли, Тия, комитет нашел способ установить связь с Конфедерацией, а те, при помощи своих специалистов провели анализ и проверили практически. Помимо этого, совместно с ними мы разработали план нового восстания. Теперь оно будет направлено против императора. Я высказал комитету ваши соображения о реальной роли императора в жизни империи, и мы решили, что в таком случае было бы разумнее нейтрализовать его самого. Вот так. Я рассказываю это вам без опасения, что вы выдадите наш план милорду, так как его жизни на этот раз ничего не угрожает, - в заключение добавил лейтенант.
- И Конфедерация обещала вам поддержку? – уточнила графиня.
- Да, как только восстание начнется, и мы подадим сигнал о взятии императорского дворца, корабли Конфедерации нарушат границу космического пространства Зейды.
В комнате воцарилось молчание. Разговор занял не более пяти минут. Эйрин была еще на кухне.
- А что будет с лордом Блеквудом? – графиня с трудом решилась задать мучивший её вопрос.
- Я же сказал, ему ничто не угрожает.
- А как же жертвы террора? – графиня задумчиво теребила рукав. – Ведь одним из пунктов обвинения, карающего его смертью, было именно это. Как вы думаете, Леон, комитет откажется вот так просто от мести за своих погибших товарищей?
Лейтенант Армонти задумался.
- Да, в это трудно поверить, но все гораздо сложнее, чем вы думаете. Теперь мы не одни, и Конфедераты поставили некоторые условия…
- Какие условия?
- Они заинтересованы в том, чтобы на планете не воцарился хаос. Как они говорят, избыток свободы действует сильнее наркотика. Люди могут обезуметь и начать крушить все вокруг. Им надо дать понять, что ничего не изменилось, а для этого необходимо сохранить хотя бы часть того государственного аппарата, который существует сейчас. Они сделают попытку убедить лорд-канцлера помочь им в проведении реформ на этой планете.
- А если он откажется? – графиня взволновано посмотрела на собеседника, и лейтенант заметил тревогу промелькнувшую в её глазах.
Он улыбнулся: еще несколько месяцев назад эта женщина мечтала о мести, а сейчас тревожится за судьбу человека, которого сама же и хотела уничтожить.
- Вы очень любите его? – неожиданно вырвалось у него.
- Да, - покраснев немного, но мужественно твердо ответила Тия. – Я его люблю.
- Тогда убедите его не отказываться. Кстати, комитет поручил мне передать вам, чтобы вы постарались увезти милорда в Блеквуд-касл для большей безопасности.
- Когда?
В эту минуту вошла Эйрин:
- Прошу к столу. Тия? Леон?
Она внимательно присмотрелась к обоим.
- А почему у вас такие озабоченные лица?
- Да так…, - неуверенно начал лейтенант.
- Уайтфилдские дела идут неважно, - вмешалась Тия. – Прибыль падает…
Эйрин поморщилась.
- Я удивляюсь, как у тебя хватает терпения говорить обо всем этом, и вообще заниматься подобными вещами…
- Если бы у меня не было моего терпения, - важно заметила графиня, - мы с тобой до сих пор жили бы в домике Гийома и кушали бы хлеб и воду.
- Ой, ради Неба, - взмолилась Эйрин, - не начинай сначала. Я уже все знаю.
Она сказала так потому, что после этих слов про Гийома и воду, сестра заводила подробный рассказ о том, как они возродили Уайтфилд.
- Ладно, - рассмеялась Тия, - не буду, но давайте что ли пообедаем, наконец.
Все, весело подтрунивая друг над другом, прошли в столовую.
Тия вернулась домой вечером. Лейтенант Армонти, провожая её до флиринга, ответил на последний вопрос. Через неделю они должны быть в Блеквуд-касле. Ей предстояла нелегкая задача: убедить Эдварда поехать прямо сейчас, когда движение «Освобождение» активизировало свою деятельность, было очень и очень трудно. Он приходил поздно вечером и уходил рано утром. Сводки, отчеты агентов, - все говорило о том, что что-то назревает, и это не давало ему покоя. Тия порой ловила на себе внимательные взгляды лорда Блеквуда, словно тот пытался в ней найти разгадку своим сомнениям. Он знал, что графиня Уайтфилд как-то связана с заговорщиками и подозревал, что звеном этой связи был лейтенант Армонти, однако принимать соответствующие меры не спешил. Во-первых, лорд Блеквуд понимал шаткость своих подозрений и не хотел нарушить ту гармонию, которая установилась с недавнего времени в их семье; во-вторых, он надеялся, что эта нить может куда-нибудь привести, если не поторопиться и не оборвать её необдуманным поступком; а в-третьих, лорд-канцлер, сам себе не желая признаваться в этом, чувствовал, что империя себя исчерпала и счет идет на годы, а не на века. Ко всему прочему, ему было ужасно жаль Эйрин.
Тия ничего не знала об этом. Она мучительно искала предлог, чтобы заманить Эдварда в горы. «Может быть, сказать ему о нем, - Тия провела рукой по животу и отвергла эту мысль. – Нет, я пока не готова. Так что же мне придумать?» Однако ничего не приходило ей в голову. Само осознание того, что ей надо будет солгать ему, вызывало в ней отвращение. Она почувствовала: сейчас стошнит. И это произошло на самом деле.
Лорд Блеквуд не спешил домой. Он был уверен, что Тия задержится у Эйрин, поэтому очень удивился, когда увидел флиринг супруги. Удивился и встревожился. Милорд сразу же направился в её комнату. Тем временем, Тия только-только вышла из своего отвратительного состояния и была бледна особенной пугающей бледностью, которая бывает у людей, не привыкших к долгим приступам дурноты. Такой её и застал лорд Блеквуд, стремительно ворвавшийся в апартаменты.
- Что с тобой?! – воскликнул он, заметив выражение муки на лице графини. – Ты так бледна! Тебе плохо? Ты не заболела?
Видимо, эта трогательная забота, и последние слова мужа вдохновили Тию, потому что её внезапно осенило: почему бы ни притвориться больной хотя бы от этого города.
- Нет, нет, я здорова, - усталым голосом ответила она. – Голова немного болит.
- Ты поэтому и ушла так рано? – с сочувствием спросил Эдвард.
- И да, и нет, - улыбнулась графиня, - мне хотелось увидеть тебя. Я надеялась, ты придешь сегодня раньше. Я так скучаю по тебе.
Она уткнулась лицом в его плечо, и ему вдруг стало так хорошо, словно само вселенское счастье снизошло к нему в грудь.
- Ты очень бледна, - сказал он, целуя её в висок. – Что случилось?
- Ничего, - Тия пожала плечами. – Мне лучше.
- И всё же.
- Мне здесь душно, - как бы нехотя призналась она. – Я привыкла к Уайтфилду, к его чистому воздуху, которым так легко дышится. А потом мы жили в Блеквуд-касле, в горах, где с ледников веет прохладой и свежестью. А здесь… даже воздух кажется липким.
Тия замолчала. Её глаза наполнились влагой, потому что воспоминания всегда навевали на нее грусть. Она была почти что искренна в своих переживаниях. Графиню Уайтфилд всегда тянуло в прекрасный Уайт-касл, где бы ей ни приходилось бывать по коммерческим и другим делам. И вот впервые она так далеко от места, куда стремилась её душа, и так долго там не была.
- Ну, ну, успокойся, дорогая, - Эдвард обнял Тию, - подожди немного и привыкнешь. К тому же, здесь мы почти как в Уайтфилде, только лес поменьше и нет гор поблизости.
- Нет, я не жалуюсь, - принялась оправдываться Тия, - здесь, конечно, тоже хорошо… правда.
Однако это «правда» прозвучало не очень уверенно, с какой-то щемящей покорностью и грустью.
- Тия, но что же поделаешь, я не могу заниматься делами из Блеквуд-касла, - расстроено заметил Эдвард. – Будь моя воля, я вообще оставил бы свой пост, но лорд-канцлеры не уходят в отставку, они умирают.
Тия вздрогнула. Слова Эдварда напомнили ей о том, что его необходимо увезти из Сан-Реаля.
- Послушай, я не хочу, чтобы ты куда-то уходил, и уж тем более умирал, - устало сказала она. – Просто мне так хочется увидеть Уайт-касл. Я могла бы полететь одна.
Теперь вздрогнул лорд Блеквуд. «Уайт-касл» и «одна» вновь пробудили в нем ревность. Он помнил, что произошло, когда графиня была в своем поместье без него. Гарвин по-прежнему жил в Уайтфилде, и, кто знает, вдруг его супруге вновь захочется увидеть любимый флиринг.
- Тия, ты вечно придумываешь какие-то сложности. Подожди немного, я скоро освобожусь, и мы вместе навестим твое родовое гнездо.
- Родовое гнездо – это у тебя. У меня – мой дом…, - сказала Тия и осеклась.
По лицу лорда Блеквуда прошла какая-то судорога, словно он был смертельно ранен. Она обняла его и ласково провела рукой по серебрящимся волосам.
- Эдвард, не надо… не переживай… Ну, прости меня.
- Ничего, ничего… просто я вдруг вспомнил…
Он посмотрел в её глаза, но увидел в них только любовь, и замолчал. Прошлое не отпускало их, оно всегда шло рядом, но сейчас было настоящее, и в настоящем были лишь вот эти любящие, давно простившие его глаза.
- Знаешь, а давай поедем к себе, ну, скажем, через недельку? – предложил вдруг лорд Блеквуд.
- Через неделю? – переспросила графиня, настороженно вглядываясь в лицо Эдварда. Слишком уж удивительным оказалось это неожиданное совпадение.
- Да, на этой неделе я постараюсь уладить оставшиеся дела, и мы отправимся в Блеквуд, - он необычайно нежно посмотрел на Тию и той стало неловко за свою ложь.
Она вдруг заметила, что Эдвард стал мягче и как-то осунулся, и приписала это тем переживаниям, которые он испытал, встретившись с ней и безумно влюбившись. Тия почувствовала себя виноватой, хотя и сама не могла объяснить себе в чем. То, что она скрывала от Эдварда настоящую причину поездки в Блеквуд, было частью этого вдруг возникшего чувства, но имелось и нечто другое. Какая-то безотчетная тревога сжимала её сердце.
- Ты не рада этому? – удивился Эдвард. – Я не понимаю, Тия, ты же сама хотела…
- Нет, я рада, очень рада, - улыбнулась она, - просто я немного беспокоюсь, Эдвард…
- О чем? О перелете?
- Нет, сама не знаю, но у меня тревожно на душе, - сказала Тия.
- Почему? – лорд Блеквуд устремил на неё свой магический взгляд, который был настолько пронзителен, что, казалось, из тебя вынимают душу и выворачивают её наизнанку.
Графиня Уайтфилд вдруг разозлилась. Такой внезапный переход от усталой подавленности к собранности и концентрации показался ей подозрительным, словно он сбросил с себя маску, и в это мгновение открылось его настоящее лицо. Как бы там ни было, но её перестали мучить угрызения совести, и она, сохранив самообладание, выдержала пронзительный взгляд лорда Блеквуда.
- Не знаю, может, это просто самовнушение. Иногда мне кажется, что в нашей жизни всё слишком уж хорошо… Так хорошо, что это может плохо кончиться.
Лорд Блеквуд продолжал пристально вглядываться в её лицо, но не увидел в нем и тени смятения. «Она дважды спасала мне жизнь… А я все время думаю о её связях с повстанцами, хотя, скорее всего, они перестали доверять ей после той неудачной попытки устроить аварию моему флирингу», - подумал он и опустил глаза.
Тия поняла, что Эдвард поборол в себе лорд-канцлера и остался мужем.


30


Горы то алели, то голубели, смотря по тому, с какой стороны огибал их маленький быстрый флиринг. Он то бросался в бездну ущелий, то взмывал ввысь, преодолевая хребты. Судя по тому, как уверенно маневрировал аппарат, можно было предположить, что им управляет первоклассный пилот. Этим пилотом был Гарвин. Он должен был доставить старого Гийома в Блеквуд-касл по требованию леди Блеквуд, бывшей графини Уайтфилд. «Моей графини уже нет, - взволнованный неожиданной возможностью встретиться, думал пилот. – Есть леди Блеквуд, которой до меня нет никакого дела. Она спросит, вероятно, что нового я изобрел, но прежней дружбы у нас не будет. Тем более любви. Она поклялась в верности этому ужасному человеку. И я должен это просто принять и не вспоминать её больше». Однако образ графини не покидал его. Ему вспомнились их прогулки в горах, жаркие споры по поводу обустройства этого изящного быстроходного флиринга, и тот первый и последний поцелуй, робкий и мимолетный, словно украденный у Судьбы. Все это осталось в его памяти навсегда. В сердце же жила надежда, подаренная однажды новым хозяином, лейтенантом Армонти. Он сказал ему, что графиня не любит этого лорда из сурового горного края, покрытого черным лесом, и жаждет его смерти, потому что тогда она сможет вернуться в свой родной Уайтфилд и снова жить так, как желает её душа.
Размышления Гарвина прервали грозные башни Блеквуд-касла, необозримой громадой надвинувшиеся на крошечный летательный аппарат. Пилот поежился. Каким-то подземельным холодом дохнуло от стен тысячелетней крепости, и сердце охватила дрожь. Гарвин настроился на волну для переговоров с охраной замка. На нужной частоте он услышал знакомый призыв остановиться и назвать себя. Сообщив номер флиринга и свое имя, пилот стал заходить на посадку. Голос дал разрешение приземлиться в зоне, предназначенной для гостей.
Тем временем в кабинете лорд-канцлера шел ожесточенный спор.
- Тебе незачем приглашать сюда Гарвина. Гийом управляющий, с ним и обсудишь свои дела, - хмурясь, говорил лорд Блеквуд.
- Но почему? Я знаю Гарвина с детства, мы вместе росли, и я не могу оставить его дожидаться в прихожей, - возражала графиня.
- Это почему же? Он твой служащий и все… Ты не обязана принимать его.
- Нет, обязана. Гарвин не просто служащий, он друг.
- Ах, да! Я и забыл, вы даже целовались, - глаза милорда дико блеснули.
Тия вспыхнула.
- Это было однажды и произошло совершенно случайно. Ты всю жизнь будешь напоминать мне об этом?
- Тем хуже, если он был необдуманным, значит, исходил от сердца…, - мрачно заметил лорд Блеквуд.
- Ладно, хватит, - остановила она его. – Как бы там ни было, я приму их обоих, даже если это тебе тысячу раз не понравится. Я знаю, в моей голове нет предосудительных помыслов, и мне этого достаточно, чтобы без тени смущения смотреть тебе в глаза.
- Что ж, я знаю, ты поступишь так, как сочтешь нужным, - проворчал лорд Блеквуд, поднимаясь. – Ты примешь их у себя?
- Да, - графиня с нежностью посмотрела на Эдварда, - не сердись… я не могу иначе. Ты же знаешь, что я люблю только тебя.
Она подошла к нему, и, обхватив руками, прижалась к его спине. Лорд Блеквуд почувствовал тепло её тела, и у него в груди тоже стало теплее и ярче.
- Я не сержусь, - мягко сказал он.
- Ты ревнуешь меня? Да? – с некоторым тщеславием в голосе спросила Тия.
- Ну, что ты, - возразил было Эдвард, но потом добавил. – Если только чуть-чуть… Самую малость.
Он повернулся и страстно обнял её за талию. Его губы коснулись её губ, и они, забыв обо всем, несколько минут наслаждались друг другом.
Раздался негромкий стук, и следом вошел Слиппер. Вышколенный дворецкий ровным голосом доложил:
- Флиринг из Уайтфилда благополучно приземлился. Прикажете провести их в ваши апартаменты?
Он смотрел в сторону ничего не видящим взглядом и ждал распоряжений.
- Да, проведите их ко мне: Гийома и Гарвина, - Тия извиняющимся взглядом посмотрела на Эдварда и выскользнула из его рук.
Лорд Блеквуд вздохнул. «Может быть, зря я не бросил в тюрьму этого механика или не отправил на рудники Вейны, - мелькнула в голове предательская мысль, но он тут же отогнал её. – О, Небо! Все погибнет, если Тия когда-нибудь узнает, что такое хотя бы на мгновение приходило мне в голову». Он проводил её тоскливым взглядом и постарался сосредоточиться на работе, чтобы не думать о встрече, которая состоится сейчас в приемной леди Блеквуд.
Тия стремительно вошла в комнату. Гийом и Гарвин были уже там, Слиппер знал свое дело.
- Здравствуйте, родные мои, - она бросилась к Гийому и обняла его, потом подошла и подала руку Гарвину.
Тот неловко пожал её и опустил глаза. Эта рука напомнила ему о месте, которое он теперь занимал в жизни графини: друга, даже брата, но не того, кем хотел и мог бы быть, если бы не этот ужасный лорд Блеквуд.
- Итак, - деловито приступила к беседе графиня, - насколько я знаю дела в Уайтфилде идут удовлетворительно? Объемы продаж не упали, прибыли тоже, назревает небольшой кризис, но, думаю, мы его преодолеем.
Гийом кивнул. Под руководством графини он чувствовал себя хозяином положения и был готов на всё. Ему и в голову не пришло, что за кризис она имеет в виду. А это было самое грандиозное событие в жизни Зейды, случившееся за последнюю тысячу лет.
Незадолго до конца дня небольшие группы повстанцев, пользуясь секретными кодами, проникли в Правительственный дворец, сообщавшийся подземным туннелем с резиденцией императора. Несколько часов спустя все главные помещения, в том числе и кабинет лорд-канцлера, были захвачены восставшими. В Правительственном дворце разместился главный штаб повстанцев и установлена спутниковая связь, обеспечивающая контакты с силами конфедератов. Вокруг было темно и тихо, город спал, даже не предполагая того, что подхвачен волной нового восстания против императорской власти, а по залам дворца шли суровые люди, решительно сдвинув брови. Шли, чтобы утвердить свободу в родной Галактике.
Лейтенант Армонти прибыл в штаб позднее. У него было срочное сообщение для комитета «Освобождения» от Главнокомандующего объединенной армией Конфедерации, в котором указывались его позывные и частоты для ведения переговоров. Операция развивалась успешно. Захваченная врасплох охрана Правительственного дворца не оказала возможного сопротивления, и восставшие, опережая график, приближались к заветной цели: шахте подземного лифта, открывавшего доступ в святая святых императорской власти – Императорский дворец. Лейтенант Армонти еще не знал об этом. Он вошел в приемную штаба. В комнате никого не было. Из полуоткрытой двери раздавались приглушенные голоса. Лейтенант поднял руку, чтобы постучать в дверь, но она замерла на полпути, так как он уловил вдруг суть происходящего разговора
- Он-то здесь причем. Коды передала эта странная графиня, которая все никак не может отомстить своему высокочтимому супругу, - сказал первый голос.
- И что же ты предлагаешь? – спросил второй.
- Уничтожить его… Уничтожить, как мы и раньше планировали это сделать. Лорд-канцлер причинил слишком много зла и должен поплатиться за свои злодеяния, - безапелляционным тоном произнес первый голос.
Лейтенант узнал его, он принадлежал вице-президенту комитета, а второй, по-видимому, секретарю. Вице-президент непосредственно руководил операцией, и ему подчинялась большая часть боевиков организации. Ему ничего не стоило послать в Блеквуд-касл вооруженных людей, чтобы ликвидировать лорд-канцлера. Лейтенант Армонти почувствовал легкое беспокойство. Ведь именно он убеждал графиню Уайтфилд помочь изолировать милорда на время восстания и обещал, что его жизнь будет вне опасности. И вот вдруг такой поворот. Леон представил на секунду, какое потрясение придется ей испытать, и поежился. Холодок пробежал по его спине.
- А как же условия конфедератов? – возразил секретарь. – Мы не выполним их…
- Мы выполним их, если удержим порядок на планете, - ответил вице-президент. – Какая им разница, кто будет управлять государством – мы или лорд Блеквуд.
Лейтенант встревожился. Похоже, тот имел нешуточный зуб на лорд-канцлера.
- Он уже приговорен, к тому же, - добавил вице-президент. – Осталось только привести приговор в исполнение. Когда всё будет кончено, мы сообщим ему о восстании. Он бросится в Сан-Реаль, но не долетит. Его будут ждать. Ребята уже на месте.
- Попахивает подлостью, - недовольно пробормотал секретарь.
- Нет, это запахло справедливостью, которой вот уже века, как не стало на этой земле, - мрачно произнес вице-президент.
В коридоре послышались шаги. Лейтенант Армонти понял, что надо либо идти, либо прятаться. И он постучал. Голос вице-президента ответил: «Войдите». Лейтенант переступил через порог.
- Я привез сообщение от Главнокомандующего объединенной армией, - доложил он.
- Отлично, - обрадовался секретарь. – Сейчас установим связь, давайте.
Лейтенант Армонти передал пакет.
- Как настроение в штабе космических сил?
- У того, кто с нами - приподнятое, у остальных обычное, - по-военному четко ответил он.
Секретарь кивнул. Вице-президент смотрел на лейтенанта Армонти немигающим взглядом, будто пытаясь понять, слышал ли тот их разговор.
- Какие будут поручения? – спросил лейтенант.
- Пока ничего, вы свободны, отправляйтесь назад в штаб ВКС, там вы будете нужнее, - посоветовал секретарь.
Вице-президент так и не сказал ни слова.
Шагая по коридору, Леон пытался взвесить, насколько реальна угроза жизни лорда Блеквуда. Ему надо было связаться с Тией. Но откуда? Из штаба нельзя, из дома тоже: никто не должен был знать об операции. Он смотрел на двери. Вдруг какая-нибудь да открыта. И Леон действительно нашел незапертый кабинет…
Графиня Уайтфилд обсуждала с Гийомом последний вопрос, когда вошел Слиппер с трубкой радиофона.
- С вами хотят поговорить, миледи.
Тия удивилась: кто бы это мог быть, с Эйрин она разговаривала совсем недавно.
- Прошу прощения, - графиня извинилась перед собеседниками, - нужно ответить, вдруг что-нибудь срочное.
Она вышла в соседнюю комнату.
- Слушаю вас, говорите.
- Да здравствует миледи…
- Леон! – воскликнула графиня. – Что случилось?
Этого она не ожидала.
- Что-нибудь с Эйрин?
- Нет, слава Небу, с Эйрин пока все в порядке. Дело не в ней.
- А в ком?
- В вас и в нем, - ответил лейтенант Армонти.
- Я не понимаю, - сказала графиня.
- Тия, помните наш последний разговор? – лейтенант Армонти не знал, слушает ли кто их или нет, поэтому не решился говорить прямо.
- Да, - графиня Уайтфилд насторожилась. – Я помню.
- Так вот, вы должны знать, я ошибся в главном. Вы были правы в своих сомнениях.
- Вы хотите сказать, что опасность ему все-таки угрожает?! – воскликнула Тия, забыв об осторожности.
- Да, но она исходит не от всех, а от некоторых радикально настроенных членов комитета, - ответил лейтенант Армонти. – Они хотят отомстить и нарушить решение, принятое всеми. И, кажется, уже приступили к реализации намеченного плана.
- Что! – сердце Тии тяжелыми ударами отозвалось на это сообщение, ужас которого она ощутила со всей возможной ясностью. Где-то недалеко бродили убийцы, готовые в любую минуту разрушить то малое, что милостивая Судьба подарила ей взамен когда-то испорченной жизни.
- Что же делать? Леон, я не хочу его потерять… Особенно сейчас… Ты клялся, - с отчаянием прошептала она.
- Послушай, Тия, - заговорил лейтенант Армонти, тоже, незаметно для себя, переходя на «ты». – У него есть шанс спастись. Он должен вылететь в Вестзее, как только конфедераты выйдут на траекторию посадки. Там он будет под их защитой, и ему уже никто ничего не сделает. Только пусть милорд летит на чужом флиринге, его ждут. Все, Тия, я сделал, что мог. Теперь тебе нужно убедить мужа вылететь в Вестзее. Удачи. Слушай нас на частоте 2.1. Три коротких сирены. Это будет сигналом для кораблей конфедератов.
Радиофон отключился. Тия, словно во сне, посмотрела на шипящую трубку. «Я должна, должна его убедить…». Она отшвырнула трубку, и, собрав все свое мужество, бросилась на половину лорда Блеквуда.
Лорд Блеквуд задумчиво изучал пики гор, когда в кабинет стремительно ворвалась графиня. Её щеки пылали, а глаза блестели от возбуждения. Она его даже слегка испугала.
- Эдвард, я должна с тобой поговорить, - с порога заявила Тия.
- В чем дело? – милорд нахмурился: графиня вела себя необычно.
- Тебе грозит опасность.
- Ты раскрыла новый заговор? – мрачно усмехнулся лорд Блеквуд. – Знаешь, мне не очень нравится, что ты водишь дружбу с бунтовщиками.
Тия остановилась. Ей стало страшно. Вдруг Эдвард не поверит её словам, или еще хуже, возненавидит и бросится на выручку императору, а это – неминуемая смерть.
- Что произошло? – более мягко поинтересовался он, заметив этот невольный ужас.
- Эдвард, в Сан-Реале восстание, - робко сказала Тия. – Правительственный дворец захвачен, на очереди императорский…
Она подошла к приемнику и настроилась на нужную частоту. В это время, как по заказу, провыли три сирены.
- Императорский дворец тоже захвачен, - сообщила Тия, не глядя на Эдварда.
- Ты шутишь? – он недоверчиво посмотрел на неё. – Это странная шутка.
- Это не шутка. Ты слышал, как провыли сирены? Это сигнал к атаке.
- Не может быть, - не поверил лорд Блеквуд. – Это невозможно.
- Возможно, - графиня Уайтфилд продолжала смотреть в сторону, – возможно, когда знаешь коды доступа…
- Но как они…, - внезапная мысль прервала его речь, он вспомнил, что забыл однажды документ с кодами на своем столе. – Ты передала им коды?
Он опустился в кресло.
- Ты говорила мне о любви, а сама сразу же предала меня! – с горечью воскликнул милорд. – Сразу же предала!
Казалось, эта мысль оглушила лорда Блеквуда.
- Нет, нет, - возразила Тия, - я не предавала тебя.
- Предала, - упрямо повторил он. – Ты никак не можешь простить мне того, что я сделал много лет назад.
- Я простила тебя, лорд Блеквуд… И простила уже давно, но вот понять это смогла только сегодня, - не сдавалась она. – Я помогла тебе. Я сделала то, что ты и сам сделал бы когда-нибудь, если решился бы на это.
- И чего ты этим добилась? – лорд Блеквуд усмехнулся. – Они победили, но скоро начнется новая война.
- Не начнется.
- Почему ты так уверена в этом?
- Потому что в эту минуту Космический флот объединенной армии Конфедерации выходит на орбиту Зейды. И скоро корабли будут здесь, в Вестзее.
- Что?! – изумился милорд. – Но как это возможно? Разве они установили связь?
Тия кивнула.
- Ага, лейтенант Армонти. Подумать только! Я сам назначил его курьером…
Лорд Блеквуд покачал головой.
- Теряю нюх на верных людей.
- Это неважно, Эдвард. Теперь надо подумать о себе. Ты должен прибыть в Вестзее и войти в контакт с конфедератами. Они нуждаются в тебе…
- Нет, - покачал головой лорд Блеквуд, - я не буду им служить.
- Перестань, подумай, ведь император уже низложен… Ты свободен и независим.
- Нет, - упрямо возразил милорд, - я присягал ему, и он не освободил меня от моей клятвы.
Тия задумалась на мгновение.
- Они убьют тебя, - сказала она.
- Что же ты не подумала об этом, когда передавала коды? – Эдвард посмотрел на неё долгим, взволнованным взглядом. – Оставь меня. Я не хочу тебя больше видеть.
Он не хотел говорить ей этих слов, но понимал, что иначе нельзя. Если Тия не покинет замок, она тоже может погибнуть. Лорд Блеквуд был готов умереть, но не мог допустить, чтобы его жену постигла та же участь. Несмотря ни на что он любил её, эту мужественную женщину с нежной душой и трезвым рассудком.
- Что ты собираешься делать? – графиня заглянула в его глаза.
- Ничего, - ответил лорд Блеквуд и отвел взгляд, - буду ждать этих подонков. А тебе лучше уехать отсюда с Гийомом. Скоро ты будешь свободна.
Тия усмехнулась. «Упрямец, - она невольно залюбовалась им, - я не хочу быть свободной, разве ты не чувствуешь?» Ей в голову вдруг пришла спасительная мысль.
- Хорошо, - сказала она, - ты не хочешь нарушать клятвы, данной императору, а я не стану нарушать клятвы, данной тебе. Если ты выбираешь смерть, я следую твоему выбору, и наш малыш тоже…
Лорд Блеквуд вздрогнул. Он медленно перевел взгляд на лицо графини и долго изучал его, решая, верить этому или нет. Отдельные фрагменты, как мозаика, сложились в одно целое и дали убедительную картину.
- Ты сказала «наш малыш»? – недоверчиво переспросил Эдвард.
- Да, - кивнула она, - наш малыш.
- Ты хочешь сказать, что у нас будет ребенок? – всё еще не верил он.
- Да, я ношу под сердцем твоего сына, - с облегчением призналась Тия.
- И за все время ты не сказала мне ни слова об этом?! – взорвался Эдвард. – О, Небо! О чем думает эта женщина?
Он подхватил её на руки и закружил по кабинету, заглядывая ей в глаза сияющим от счастья взглядом.
- Эдвард! – остановила его Тия. – Эдвард! Неужели даже ради своего сына ты не откажешься от клятвы, которую дал императору?
Он отпустил её и тяжело вздохнул.
- Это же грубый шантаж, Тия.
- Неужели ты позволишь остаться своему сыну без отца, а мне без тебя?! – срывающимся голосом воскликнула она. – Ты же сам говорил, что империя рухнет и всем от этого станет только лучше. Эдвард, если ты погибнешь, здесь действительно начнется война. Сторонники императора непременно окажут сопротивление. Только ты своим приказом можешь заставить их принять новый порядок. Ты можешь спасти столько жизней, сохранив мир на Зейде! Эдвард, надо иметь огромное мужество, чтобы перешагнуть через себя, но я верю, оно у тебя есть. Я же смогла это сделать.
Эдвард крепко прижал Тию к своей груди.
- Хватит, ты меня убедила, но как выбраться отсюда. За замком наверняка следят.
- У меня есть идея, - обрадовалась Тия.
Гийом и Гарвин уже почти час ждали графиню. Она сказала, что ей нужно поговорить по радиофону, и с тех пор так и не появилась. Они не могли понять, что там происходит, но были очень удивлены, когда Тия с пылающими щеками и горящим взглядом вернулась к ним.
- Послушайте, - начала она, - в Сан-Реале восстание…
- Что!? – в один голос воскликнули Гийом и Гарвин, один с испугом, другой с надеждой.
- Восстание, господа! – торжественно объявила графиня. – Но дело не в этом. Гарвин, милорду очень нужно попасть в Вестзее.
Тия вопросительно смотрела на своего пилота. Тот бросил на неё удивленный взгляд:
- Зачем вы говорите мне об этом?
- Вы могли бы помочь моему мужу, иначе его ждет смерть, - она сказала это с такой болью, с таким волнением, с таким страхом за его жизнь, с какими могла говорить только любящая женщина.
- Приказывайте, сударыня, - сухо сказал Гарвин.
- Я не могу тебе приказать, - с отчаянием сказала графиня. – Это риск. Большой риск. Я могу только просить тебя спасти моего мужа.
И эти слова были сказаны с такой мольбой и надеждой, что Гарвин почувствовал боль в сердце. Сомнений быть не могло: она любила лорда Блеквуда. Лейтенант Армонти ошибся. Надежда угасла в сердце, но… осталась любовь. Любовь осталась, и он, ни минуты не колеблясь, ответил:
- Я к вашим услугам, миледи.
Тия взяла его руку и без лишних слов поцеловала.
- Я буду молиться за вас.
Через несколько минут серебристый флиринг проскользнул сквозь бойницы и стрелой понесся над черным лесом. Несколько человек, следивших за замком, проводили его безучастным взглядом. Сигнала к действию еще не поступало.


ЭПИЛОГ

Войны на Зейде удалось избежать. Войска конфедератов, высадившиеся в Вестзее, были встречены лорд-канцлером, который от имени императора, как это делалось уже не раз, обратился ко всем подданным с обращением, призывая их сохранять спокойствие. Несколько дней спустя император Зейды подписал указ о конституционной реформе, согласно которому империя упразднялась, институты имперской власти лишались своих полномочий, населению предоставлялся широкий круг прав и свобод. Этим указом устанавливался пятилетний переходный период, в течение которого Зейдой управлял Совет, состоящий из членов комитета «Освобождения», представителей Конфедерации и возглавляемый лордом Блеквудом. Этот Совет должен был обеспечить условия для проведения выборов и формирования выборных органов власти на Зейде, с чем успешно справился и прекратил свою работу.
По прошествии нескольких месяцев лорд Блеквуд стал отцом (на свет появился ещё один Эдвард), а через пять лет вышел в отставку, и вся семья переселилась в Блеквуд-касл. Леди Блеквуд (графиня Уайтфилд) тоже полюбила горы, да и замок, оживленный детским смехом, казался уже не таким мрачным и страшным. Они совершали воздушные прогулки над лесом, устраивали маленькие семейные пикники и часто бывали в Уайтфилде, где поселились Эйрин и Леон.
Лейтенант Армонти оставил службу. Он быстро понял, что Космос не его стихия, и также быстро понял, что новой Зейде военные не нужны. Они с Эйрин переехали в Уайт-касл и теперь здесь, на краю зеленой долины, строили свое счастье. У них родилась маленькая очаровательная девочка, которую назвали Элейн, потому что она была до умопомрачения похожа на свою бабушку. Таким образом, светлый образ той прожил не одну, а целых три жизни, воплотившись в двух поколениях своей семьи. Леон неожиданно открыл в себе талант бизнесмена и управлял делами Уайтфилда не хуже самой графини.
Старый Гийом доживал свои дни в том флигеле, который единственный остался после пожара, и где он с дочерьми графа еле-еле сводил концы с концами, и на все уговоры переехать в дом давал категорический отказ.
Гарвин записался пилотом в Космический флот объединенной армии Конфедерации и навсегда покинул Зейду, оставив дом, серебристый флиринг и графиню, унеся с собой в беспредельный Космос лишь свою неразделенную любовь к ней.
А Зейда осталась, несмотря на попытку императора уничтожить её во время восстания. Осталась, чтобы сиять кому-то в темном ночном небе незаметной голубой звездой и беззвучно рассказывать всему доступному миру о том, как, обретая любовь, можно познать настоящее человеческое счастье.