Как-то кто-то передал по разным цепочкам знакомых, что тетя Клава, многие годы живущая за рубежом, трагически погибла. Было ей уже тогда лет семьдесят пять; связь была не совсем доступной, и общались тогда мы нечасто. До нас дошла информация, что, выгуливая собачку, оставленную для присмотра уехавшей к морю соседкой (как всегда, тетя Клава никому не отказывала, забывая возраст и возможности), она подвернула ногу на крутой лестнице элитного особняка, и неудачно упала.
Сердце сжалось от того, что мы узнали. Тут же в памяти всплыла её улыбка, неунывающий голос, мужественный характер, детская задорность, самоотверженная готовность в любое время суток и года выполнить любую вашу просьбу, в любом состоянии здоровья безоговорочно стоять часами у плиты, чтобы не стыдно было вкусно и красиво угостить гостей, независимо от их степени родства и прочего; а самое главное – её глаза, удивительные глаза, серо-зелёные, тёплые и добрые, и , в то же время, холодно-рассудительные, поразительно внимательные и живущие своей, отдельной жизнью.
Такие глаза, думается, бывают у разведчиков и у самых успешных дипломатов. Такие глаза даются человеку, пережившему много утрат в жизни, перенесшему тяжесть своих и чужих скорбей, многажды преданному, но не предавшему, вместившему в своем сердце любовь ко всем, всепрощение и понимание невидимых глубоких смыслов и причин происходящего…
О судьбе её можно книги писать и снимать кино – так много в ней и скорбных, и радостных событий… Думаю, очень важным является и такой случай в её семье: у родителей в раннем возрасте умерла от пневмонии девочка чудесной красоты, и мать на горестной почве впала в сильную депрессию, несмотря на то, что был уже старший сын. И когда, через какое-то время, родилась другая, вымоленная девочка, будущая тетя Клава, - все родные души в ней не чаяли. Всё самое лучшее, несмотря на трудности, было для неё! Мама ночами перешивала для неё нарядные платьица, папа приносил самые первые фрукты, братишка водил в зоопарк и в кино; никогда ребенок не слышал окрика или грубого слова. Она была всеми обласкана и любима с рождения. Даже доктор, геронтолог, изумился – «Странно, у Вас нехарактерная Вашему возрасту крепость костей, кальций в такой норме, как у космонавта!» - «А это потому, что в детстве мама делала для меня творожок из самого лучшего молока» - смеётся тетя Клава. А я подумала ещё – творожок творожком, а вот главное – сильная родительская любовь, особенно материнская, - покрывает от всех болезней и невзгод, она пронзает временные и пространственные толщи, она жива и в вечности, хотя в земной жизни может кого-то уже нет…Кто-то из мудрых сказал: «Ищите рай у материнских ног»…
Волею сложных жизненных, военных и государственных вихрей так было решено, что семья уедет в эмиграцию - сначала отец с детьми, а затем он должен был вернуться за матерью и нехитрым домашним хозяйством. В пути он сильно повредил плечо, и не смог вернуться сразу же, а когда немного окреп – границы были закрыты, и мать осталась отрезана от семьи. Так они и прожили в разлуке много лет, поначалу ничего не зная друг о друге, а затем тайком, через дальних родственников, изредка получая весточки. Когда, через десятки лет постоянной тревоги и ожидания было позволено увидеться, сердце матери не выдержало, и приехать дети могли уже только на родную могилу…
Оставшись вдовой после многолетнего счастливого брака, тетя Клава впала в тоску, отчаяние, утратила интерес к жизни. Хотя нам кажется странным для ее характера это, но, возможно, тогда она и переосмыслила многое в своей жизни. Судьба ей подарила дружбу с замечательной исполнительницей русских песен Аллой Баяновой. Это именно она увела её от уныния и горести вдовства. «Что ты здесь рассыпаешься на части, ты мне нужна! Поедешь со мной на гастроли в Питер и будешь на каждом концерте слушать мнение зала и мне рассказывать, мне это необходимо знать! Если я нравлюсь зрителям - у меня вырастают крылья!» И вот, - гастроли, множество впечатлений, радостных встреч и знакомств, дружба с прекрасными людьми, творческая атмосфера, отдых в санатории - стали самым лучшим лекарством от упадка духа. Вспоминает тетя Клава свою подругу с неизменным восхищением и радостным восторгом: «Алла – это же фонтан энергии, это генерал сцены, это само очарование! Вы думаете, ей надо было знать мнение зала? Она и так его видела. Ей надо было мне помочь, увести меня из моего замкнутого круга. Дружба с Аллой Баяновой – это такой подарок для меня, на всю жизнь радость!»
А я подумала – как много в них общего, даже внешне!
Так сложилась жизнь, что своих детей у тети Клавы не было, и всю силу своего исполненного с детства любовью и заботой сердца она источает на окружающих.
Необыкновенна и, по нынешним временам, непривычна её готовность и радостная самоотверженность всем и каждому помочь в любом вопросе. Она найдет, сумеет придумать выход; вспомнит всех, кто был бы полезен и тактично организует и увлечет всех своей идеей, предложит самое разумное и правильное решение проблемы - и всё обязательно получится.
Она так и говорит: «Мне помогает Матерь Божия. Когда, после войны, я, будучи ещё ребенком, осталась одна, без мамы, с отцом и братьями, мне было так трудно! Надо было выбираться из бедности, сохранять в семье мир и очаг, поддерживать друг друга. Как-то обратила внимание, что на фотографии мамы постоянно появляются какие-то разводы. И случайно заметила, как папа, когда мы уходим спать, плачет и прижимает к губам мамин портрет…Было так трудно, что каждый день давался, как подвиг.
Когда совсем молоденькой девушкой я стала работать , женщины в коллективе почему-то отнеслись ко мне не очень приветливо. Я старалась, несмотря на материальные трудности, всегда следить за собой. Даже на простеньком платьице я меняла какой-нибудь бантик, или шарфик – и оно выглядело новым. Одевалась я очень аккуратно, и выглядела всегда ухоженно и подтянуто. Наверное, кто-то завидовал, кого-то это раздражало, и за спиной, или в глаза могли что-то неприятное высказать. Как я им могла объяснить, что так меня воспитали, и что я так же нуждаюсь, как и они, но не позволяю себе опустить руки и сдаться нищете? Как-то, после очередной чьей-то выходки я дома расплакалась и сказала отцу, что больше не могу идти на работу, так мне трудно там морально. Отец обнял мою голову, призадумался немного и сказал: «Доченька, а ты, перед тем, как выйти из дома, перекрестись и скажи: «Помощь моя от Господа, сотворшего небо и землю!» и тогда иди, и ничего и никого не бойся». И я больше ничего и никого не боялась…
В те очень трудные времена однажды приснилось мне – я бегу по каким-то подземным лабиринтам, и меня преследует кто-то сильный, со страшными намерениями, и жуткий страх сковал ноги, но я понимаю, что спасение – в движении, и дверь за дверью - бегу наугад, понимая, что выхода нет. А хрип и злобный топот всё ближе, а сердце уже выпрыгивает из груди, понимая, что это – конец…И вдруг, открыв последнюю дверь – вижу образ Божьей Матери с Младенцем на руках. Её лицо обращено ко мне, и столько любви, теплоты и материнской заботы в её взоре!.. И от образа лучится нежный свет, какой-то живой и тоже тёплый. И вмиг я забываю ужас преследования, я твердо знаю, что здесь мне ничего не страшно, мне просто очень хорошо и я бы так стояла перед иконой всегда…Всю жизнь я ясно вижу перед собой этот сон. И знаю твёрдо – Матерь Божия моя Помощница, я всегда прошу помощи у Нее…»
...Когда к нам пришло печальное сообщение, с трепетом и замиранием сердца пытаюсь дозвониться на номер тети Клавы,- может кто-то из многочисленных племянников расскажет, как всё случилось. После нескольких гудков и шороха в трубке ясно раздаётся звонкий и приветливо–вопросительный голос тети Клавы:
- «Альооо? Кто у телефона?»
Минуту не могу говорить, с трудом сдерживаю голос, чтобы не выдать своего состояния, но всё равно, вопросы о здоровье, делах звучат так счастливо, таким гимном победы жизни над смертью, что даже тетя Клава, заразившись этим настроением, отвечает мне также счастливо и радостно. Конечно, тогда я ничего ей не сказала об этих печальных слухах, как потом выяснилось – речь шла о другой очень дальней родственнице с собачкой, и звали её так же…Слава Богу, что это была ошибка! Для меня это было реально воспринято, как Воскресение из мертвых, я-то внутренне уже приготовилась к худшему, и это «Альооо»!..
Об этом я ей рассказала много лет спустя, и мы вместе с ней порадовались и тепло посмеялись, крепко обнявшись. Даже когда, обычное дело, - она на прощание целует тебя в щечку,– неожиданно ощущаешь весь порыв её искреннего сердца, что для неё это не формальность, и напутственные слова ещё долго греют сердце и звучат в ушах.
На сегодняшний день моей дорогой тете Клаве девяносто лет. Всё такой же взгляд, всё так же по силам помогает, всё так же любима родными и знакомыми со всех концов мира. Ей что-то подарят – она тут же подарит другим! И всегда тому, кому это очень нужно! Тихонько выручит, - никто не может сказать скольким студентам и их друзьям она одолжила денег без возврата, сколько подарила, сколько свадеб справила своим внукам, скольким она является крестной…
«Мне Бог дает жизнь, пока я кому-то нужна. Вот помогу тому-то, и пойду на отдых…» А потом находится ещё кто-то, более нуждающийся в её поддержке, и так жизнь продолжается. Хотя на городском кладбище она уже давно заготовила себе местечко рядышком с любимым отцом и братом, под белой гранитной площадкой, и спокойно говорит: «Деточки, это нормально. Зачем я буду кого-то обременять ещё заботами об этом. Останется только фотографию и дату вставить… И мне спокойно, что буду рядом с моими дорогими сердцу. А сколько Бог отмерит – Ему одному ведомо…»
Ещё хочется сказать об удивительном мужестве этой чудесной женщины. Когда она получила перелом плечевой кости при падении, уже в очень почтенном возрасте, в восемьдеся девять, - ни плача, ни ропота, ни звука стона я не услышала, напротив, - слова поддержки и сожаления, что доставила хлопоты. «На мне всё заживает» - смеется. И таки заживает.
А в молодости, когда родственница-студентка, хотела избавиться от беременности, обманутая женихом, тетя Клава, сама ещё молоденькая, потребовала не делать этого. «Вместе – вырастим! Не бойся – поднимем!» И сейчас эта самая благодарная и любимая племяшка заведует частной клиникой в Германии, трудолюбивый и с большим сердцем человек…
Укладывая посуду в строгом порядке и идеальной чистоте, - этого не отнимут ни возраст, ни новшевства – рассказывает: «Подруга (подруге девяносто два) возмущается – почему ты не лысая?! А я ей говорю – потому что я не сожгла волосы вашими перекисями и красками!» Надо слышать этот голос – сила убеждения в нем железная. Спорить смешно. И в самом деле – прическа у неё очень даже приятная, слегка вьющийся светлый локон над высоким лбом, легкий, и совсем не седой, а нежно-золотистый, который она частенько манерно пытается уложить, он же, такой же настойчивый, как и его хозяйка, периодически напоминает о своем существовании.
Как-то тете Клаве нездоровилось, - давление, то-сё...Не жаловалась, просто было очевидно. Голос вялый, глаза уставшие, движения замедленны. Пришел племянник, ярый предвыборный болельщик. Тетя Клава выбрала другого кандидата. После пары фраз на эту тему – что такое? Сначала подумала, что к нам зашла соседка – слышу звонкий натянутый девичий голос на высоких тонах, прибегаю – что я вижу? Тетя Клава в стойке, как на боксерском ринге; в азартном запале выдает все аргументы за и против; племянник не сдается, он в гневе; у тети Клавы пылают щеки нежным румянцем, глаза сверкают дивным блеском, руки выписывают итальянские манипуляции, осанка горда и неприступна. Браво, тетя Клава! Браво, брависсимо! Так держать!
Нам есть чему научиться, чем восхищаться! Спасибо Вам, что Вы учите нас любви, - настоящей, той, о которой не кричат со сцен и не говорят с экранов. Вы учите нас Любви, которая равняется Жизни. И здесь не побоюсь многократно употребить слово Любовь, оно здесь - на своем заслуженном месте, оно здесь не лишнее, оно здесь - правдиво. Милая, дорогая, любимая наша тетя Клава! Живите, живите в наших сердцах всегда! С любовью и благодарностью – любящие Ваши любимцы.
P.S. Вот уже года два, как ушла тётя Клава к своим дорогим сердцу родным. Но - и в силу того, что в характере её было, если можно так выразиться, слишком много Жизни и Любви к ней, и потому что таких людей забыть - невозможно, мы верим, что её светлой и искренней душе уготована светлая и добрая участь...