Эвен Кахоль и Ковеш. Глава 9

Александр Михельман
Как утукку убедить
Собираться в дальний путь?!
Ведь Ковеш не поглядит,
Никого не пощадит!
И решила Эйма: надо
Их пронять "агитбригадой",
На войне - как на войне,
Танцы ценятся вдвойне!
И своим талантом дева
Убедить вождей сумела!
Но, хотите или нет,
Есть ещё один сюжет:
Слишком дорог стал девчурке
Мужичок в пушистой шкурке...



Борис Готман.   



Землянка, к которой нас привели, выглядела, так же как и прочие, разве что воняло из неё не так мерзко. Впрочем, я уже немного принюхалась. Хотя способность моей фертеллы выпускать и прятать разные части тела и органы, включая нос, ох как не помешала бы. Изнутри гостевая землянка выглядела крайне скромно – утрамбованный пол, засыпанный сухой травой, вдоль стен – земляные лавки, на которых можно было, как сидеть, так и спать с накинутыми на них звериными шкурами. Посреди помещения располагался очаг, дым от которого улетал через широкий вход, а вокруг него – земляной круглый стол. Этим обстановка и ограничивалась, ни сундуков для имущества, ни вешалок для одежды и оружия.



Шпенс немедленно начал собирать траву с пола, вынес и бросил у входа, потом снял шкуры и так же выкинул.



- Утукку, конечно утверждают, что от них невозможно заразиться, - но я всегда соблюдаю меры предосторожности, - пояснил тролль, - правда, вам, о, повелительница моего сердца холодно будет спать на земле, с вашего позволения, я схожу нарву свежей травы, если навалить достаточное количество, возможно, и не простудитесь.



- Да вместе сходим, - я улыбнулась, - чай я не аристократка, какая, привыкла, сама о себе заботится.



- Не забыла, что ладошки у тебя не прежние, – поинтересовалась Фыркла, - сможешь рвать траву-то?



Я только рукой махнула. Какие бы ни были, а пусть заново к труду привыкают, мозоли, они, красоту портят, но я-то не собираюсь всю жизнь нежной лентяйкой быть.



Стоило нам выйти, как сразу набежали детишки, тролль подхватил уже знакомую мне де-вочку и посадил на плечи.



- Ну, поиграем в ездового монстра? – поинтересовался он, - догоняйте!



И понёсся по улице, детвора с радостным визгом поспешила следом. Эх, с каким бы удовольствием и я присоединилась к игре, но, увы. Подозреваю, что спутник мой был так отважен исключительно потому, что длинная и густая шерсть защищала от заразы. Помылся, расчесался и живёшь дальше, радуешься, я, вот, не могу себе позволить рисковать. Как ни мало ценю свою красоту, источник проблем, лишиться её, превратившись в гниющее заживо чудовище, не желаю.



Хорошо хоть, за подходящей травой далеко ходить не надо, вышли за пределы поселения, и собирай, не хочу. Малышня и рада была бы помочь, и управились бы быстрее, да только, если начнут своими жуткими ручонками трогать, труды окажутся напрасными.



Но, Шпенс всё же не позволил мне утруждать ручки, предложил собирать траву в кучи и относить к землянке.



- Послушай, а эта Гукхон, она кто? – спросила я у юного охотника.



- Вождь женщин, - пояснил Шпенс, - у Утукку два главных вождя – один мужчинами командует, другая – женщинами. Якобы, каждый лучше понимает проблемы и чаяния своего пола. Оба считаются равными, но вождь мужчина возглавляет всё племя во время охоты, походов или военных действий, а Гукхон на стоянках, ответственна за хозяйственную часть. Чаще всего вожди являются мужем и женой, но, увы, госпожа овдовела и мужчинами командует её старший сын.



- Теперь понятно, почему одноногие не уходят, - я вздохнула, - женщине труднее решиться оставить дом свой, нажитое имущество, страшит неопределённое будущее, а сын, послушный воле матери, не смеет возражать.



- Ну, кроме вождей в совет входят ещё и старейшины, - тролль нахмурился, - если бы мы могли как-то повлиять на решение, но кто станет прислушиваться к чужакам?



- К обычным, может и не стали бы, - раздался в моей голове голос Фырклы, которая вроде как осталась ждать нас в землянки, - но, кое кто, между прочим, очень выразительно танцует. На меня произвело впечатление, может, и Утукку не устоят? Какими бы дикарями и монстрами они не были, но чувствами не обделены.



- А действительно, - я бросила пук травы на землю, - отчего бы не попробовать?



- Что именно? – насторожился Шпенс.



Я пояснила идею фертеллы. Троллю выдумка монстрика хорошей не показалась, но уговорить его не составляло труда, улыбнулась разок и юноша сразу растаял.



Землянка совета раза в три превышала размером обычную, вход завешен был шкурой гигантского меликса. Шпенс взвыл трижды особым образом, шесть раз крутанулся вокруг своей оси, опустился на четвереньки и пополз внутрь.



Отсутствовал он довольно долго, так что я даже волноваться начала, но вот шкура задрожала и из землянки вышла Гукхон, за ней молодой Утукку, (весьма широкоплечий, но всего с одним пальцем на руке, большим, на голове шлем из глины с личиной в виде птичьей морды, с гигантским клювом, в прорезях сверкали, как два рубина, красные глаза) и с десяток старичков и старушечек, без украшений, но в красивых серых шкурках пилланикка.



- Что хочет показать нам чистокожая? – поинтересовалась вождь, недобро сощурившись.



- О, ничего особенного, - я сглотнула, - лишь то, что видела я своими глазами. Вы не могли бы присесть, действо будет длинным?



Шпенс выбрался из землянки, буквально сгибаясь под грузом поленьев, свалил их на землю и поспешно начал расставлять вертикально, не забывая помогать старейшинам сесть. Вожди от «табуретов» отказались решительно.



- Хорошо, из уважения к гостям племени мы позволим тебе показать всё, что считаешь нужным, - Гукхон  кивнула, - но смотри, постарайся быть как можно убедительнее, а иначе…. Я не терплю, когда моё время тратят напрасно.



- Давай, устрой этим демонам, - поддержала меня фертелла из гостевой пещеры, - ты можешь быть очень-очень-очень убедительной, если захочешь.



Я снова кивнула, вдохнула - выдохнула, пытаясь сосредоточиться, и успокоится, закрыла глаза, снова вспомнила всё, что пришлось пережить и начала свой танец. Да уж, могла ли я представить, что первыми моими зрителями будут жуткие уродливые чудовища? Впрочем, об этом лучше забыть, чтобы не исказить чистоту танца.
Вождь мужчин, не выдержал и ухнул испуганно, когда я изображала Ковеша. Я могла бы и ещё подбавить страха, но танец не терпит лжи и фальши, достаточно, если я буду очень выразительной. Не знаю, сколько длилось моё представление, час, два или может, весь день, но вот я сделала последнее па и замерла.



Утукку молчали, не смели, и пошевелиться, рты их были открыты, глаза вылезли из орбит. Да, никакими словами не смогла бы я добиться такого эффекта! Шпенс за спинами демонов трясся, из глаз его текли слёзы, надеюсь, восхищения.



- Эх, жаль я не видела танца, - простонала фертелла, - знала бы, что ты решишь устроить представление, пошла бы с вами, даже своими ногами!



- Ничего, я для тебя отдельно станцую, - пообещала я.



- Неужели, неужели всё так, как ты показала? – смогла, наконец, произнести Гукхон.



- Даже хуже, - я вздохнула, - ведь я смогла выразить в танце только то, что видела сама. Ковеш – бывший эйман охотник, ненавидит нас, эйма и с удовольствием пошлёт на смерть, детей, стариков, женщин, всех. Если меня, беззащитную апсару, отправил исполнять задание, с которым не каждый мужчина справится, представляете, что с вами сотворит? Хотите стать его рабами – пожалуйста, помните эйманы – охотники, на которых вас натравят, не боятся заразы, их тела защищают антимагические доспехи, а болты и копья так легко пронзают незащищённые тела, да и дикие эйма Агады сражаться будут за собственную свободу и родную землю, а значит, не отступят ни на шаг. Вы все падёте, жертвуя своими жизнями и для чего, чтобы один безумец обрёл власть над всем этим миром? Посмотрите на вашего сына, он так могуч и отважен, гордость и краса матери, мечтаете узреть его хладный труп? И вы ведь не будете иметь собственной воли, чтобы оплакать его, схоронить тело, бросить горсть земли в могилу. Так и сгниёт под жарким солнцем. Посмотрите на вашу малышню, что так беззаботно резвится меж землянок, желаете, чтобы их скормили другим, хищным эйма, если обнаружиться, что драться они не способны? – я передёрнула плечами презрительно, - как понимаете, я чужая для вас и, по большому счёту, мне нет дела до того, что с вами случится, но всё же прошу, подумайте о том, на что обрекаете народ свой, оставаясь здесь. Каждая секунда приближает вас к гибели. Я сказала всё, что хотела, дело за мудрыми вождями и старейшинами.
Я поклонилась низко, развернулась и направилась к куче травы, брошенной на «улице». Всё ещё дрожавший Шпенс последовал за мной.



- О, госпожа моя, отчего умолчали вы, что являетесь волшебницей, нет, богиней? - хриплым голосом произнёс юный охотник, наконец, - я, я не могу выразить, что со мной творилось. Я всё-всё видел своими глазами, до последней секунды. Этот Ковеш, с какой бы радостью я перегрыз ему горло, сколь ужасное чудовище!!! Теперь-теперь я просто не смогу жить без ваших танцев, время, когда я не буду любоваться ими, воистину, будет потрачено напрасно. Они - пища моя и сон.



- Ох, бедный – бедный Шпенс, - я вздохнула, неужели не освободишься ты от наваждения даже и после того, как Эвен Кахоль превратит меня в человека?



- Пусть только попробует, - тролль сверкнул гневно глазами, - превращать совершенное творение природы в какую-то обычную женщину, разве это мыслимо?



- А мои собственные желания тебя не интересуют? – возмутилась я, - я вот не желаю быть апсарой, существом, мимо которой не может пройти ни один самец, чтобы немедленно и не влюбиться. Знал бы ты, что мне пришлось пережить.



- Простите, о, госпожа моя, - охотник сразу сник, - конечно же, ваше счастье для меня важнее всего, даже если всё, что составляет смысл моего существования теперь, исчезнет.



- А ты сама-то уверена, что хочешь превратиться обратно в человека? – поинтересовалась фертелла, - разве тебе не нравится всеобщее внимание и восхищение? Ты ведь не только лишишься, власти над мужчинами, но и танцевать разучишься.



- Большое дело, - я махнула рукой, - научусь снова, что, обычные смертные не танцуют разве?



- Но, не так, как апсары, - не согласилась монстрик, - даже если всю жизнь тренироваться, и близко не подойдёшь к нынешнему уровню. Вот я не я буду, если Утукку  вскоре начнут собирать вещички и готовиться к путешествию, а смогла бы ты добиться такого, будучи человеком? Я уж не говорю о том, что Шпенс в жизни на тебя, на обычную смертную, не посмотрел. Многие ли женщины могут похвастаться, что в них так сильно влюблены, что готовы на всё, даже жизнь отдать за одну благосклонную улыбку? Отдай приказ и Шпенс, не задумываясь, снимет свою шкуру, чтобы сшить тебе удобный плащ. И кстати, если тебя смущает его волосатость, Эвен Кахоль в силах превратить бедолагу в человека.



- Это ещё зачем? – я нахмурилась, - Шпенс и так довольно красив, не смотря на шерсть, рога и хвост. Я уже к его облику привыкла и вообще, троллю такая идея наверняка не понравится. Не хватало ещё заставлять бедняжку страдать и так уже мучается от неразделённой любви.



- Ну, это как раз так просто исправить, - фертелла хихикнула, - тебе достаточно ответить на чувства.



- Если бы я была уверена, что охотник меня действительно любит, а не находится под влиянием моих ферамонов, - я вздохнула, - ой, хватит меня путать, посмотри, что со мной делает безумие апсар, как я могла хоть на миг подумать о том, чтобы…. он же тролль!!!



- И вновь мы возвращаемся к тому, что Эвен могла бы, - начала Фыркла.



- Всё, замолчи, - я топнула ногой.



Хорошо хоть, что мы уже пришли, я сбросила траву на пол и начали раскидывать её. Шпенс поспешил приготовить и мне удобное ложе. Эх, наверняка завтра замучаюсь травинки из волос вытаскивать, но что поделать? Уж лучше грязная одежда, чем простуда и ломота в костях.



- Ничего, вон Шпенс какой тёплый, да пушистый, прижмёшься к нему, мигом согреет, - монстрик хихикнула.



- Убью, - пообещала я, чуть ли не бегом направляясь к выходу. Надо ещё травы набрать, землянка-то не маленькая. Проклятая фертелла, издевается надо мной, от одной мысли о тёплом, пушистом, сильном самце, я задрожала от…. нет, тьфу, проклятье, прекратить немедленно! Я не позволю безумию овладеть моим разумом и заставить сотворить немыслимое. Я не развратница, не хочу ей быть! И ни одного священника в округе, коий мог бы помочь мне избавиться от греховных мыслей.



- Посмотрим, надолго ли тебя хватит, - Фыркла хмыкнула, - вам ещё вместе странствовать не день и не два, а Шпенс так сладкоречив.



- Значит, придётся прогнать его, - заявила я, ой, от одной мысли о расставании, сердце заныло. Смогу ли я прогнать тролля? Нет, всё, решила, пусть Эвен превратит меня в человека. Не могу я больше так!