Часть 1. Явление Героя. Глава 5 - окончание

Хайе Шнайдер
***
Весь день Гунтер точно сидел на раскалённых угольях. Воины Брюнхильды выглядели спокойными, хотя новость их удивила, переговаривались меж собой, и Гунтеру мерещились подозрительные взгляды в свой адрес. Кроме того, стали  прибывать те, кому Брюнхильда успела послать весть. Гунтер встречал их как новый хозяин Изенштайна, выдвигая в свою поддержку свидетелей поединка и тех, кто был на свадьбе, но от неизбежного вопроса, где сейчас Брюнхильда, ему делалось жутко, и он не мог сказать, насколько верили его объяснению. Он убеждал себя, что ничего страшного не произошло, всё идёт как надо - свадьба состоялась, Брюнхильда лишилась силы, а то, что было ночью, дело семейное. Если бы только не участие Зигфрида…
В полдень Гунтера перехватил Хаген.
- Мой король, - сообщил он, поднявшись с ним на стену замка. - Вот мы и влипли.
- Ты так говоришь, будто только этого и ждал.
- Я как нутром чуял, что здесь что-то неладное творится. Так оно и есть. Что мы наделали!
Гунтер побледнел.
- Говори яснее, Хаген.
- Люди Брюнхильды не вызывают у меня никакого доверия. Для чего она собирает их здесь? Скоро их станет ещё больше, нас же по-прежнему четверо. Даже трое, поскольку Зигфрид куда-то пропал. Понимаете, каково наше положение?
- Ах, это…, - пробормотал Гунтер. - Нам нечего бояться. Мы ничем не заслужили их враждебности, мы… честно победили по условиям их владычицы.
Хаген бросил на Гунтера неприятно пронизывающий взгляд, и королю снова стало боязно.
- Ты думаешь, они сомне… не пожелают смириться с нашей победой?
- Пока они не вполне понимают, что случилось. Но время работает против нас.
- Нам ничто не угрожает, - произнёс с нажимом Гунтер, сам желая в это верить.
- Долго ли мы ещё сможем разыгрывать перед изенштайнцами новых хозяев? - отрезал Хаген.
- Что значит «разыгрывать»? - возмутился было Гунтер, но тут же угас и признался: - Мне её люди, по правде сказать, тоже не нравятся. Но, по крайней мере, она ничего не может им сейчас приказать.
Хаген отрицательно покачал головой.
- То, что она не появляется, делает наше положение только хуже, поскольку выглядит подозрительно. Предположим, на один день это их удовлетворит. Но дальше?
- Что поделать, она больна.
- Ей настолько плохо?
- Очень плохо. Она, бедная, сильно головой ударилась, и теперь её тошнит.
Хаген, облокотившись на зубец стены, не сводил с Гунтера внимательного взгляда. Тот выглядел всерьёз обеспокоенным и опечаленным.
- Скорей бы мы отсюда уехали - здесь у всех что-то происходит с головой, - бросил  Хаген в сторону и вновь обратился к Гунтеру: -  Нам нельзя здесь задерживаться, мой король.
- Но мы вынуждены, Хаген. Брюнхильда сейчас не выдержит дороги.
- Значит, продолжим сидеть в ловушке, - процедил злобно Хаген. - Какого чёрта Зигфрид не позволил нам взять с собой людей?
- Ему было лучше знать.., - Гунтер сам удивился, насколько жалкими прозвучали его слова, и заставил себя приободриться: - Как бы то ни было, мы уже показали свою силу и покорили Брюнхильду.
- Наша власть ещё слишком нетверда. И даже если предположить, что Брюнхильда и её люди смирились, то найдутся и другие беды. Я смог разговориться здесь кое с кем и узнал не очень приятные вещи.
У Гунтера упало сердце.
- Что ты узнал?
- У Брюнхильды есть родня - дядя и двоюродные братья, которые ждут не дождутся её падения. Она - единственная прямая наследница, и здешний обычай дал ей преимущество перед ними, чего они не могут ей простить. Её братцы - изрядные сволочи, которые давно перегрызли бы друг другу глотки, если бы не общая ненависть к ней. Они вместе ходили войной на Изенштайн, но проиграли и попытались избавиться от неё другими способами - подсылали убийц, которых она сама убила, подвозили отравленное вино, которое она не стала пить, будто догадавшись... С тех пор они ждут, когда она наконец сама освободит место, выйдя замуж, а там уже начнут рвать на части её наследство.
- Вот ты о чём…, - Гунтер едва удержался от облегчённого вздоха. - Бедняжка, жить в окружении такой своры… Но теперь её есть кому защитить.
- Мой король, вы понимаете, какой гадюшник мы разворошили? - почти вскричал Хаген. - Скоро сюда слетятся стервятники, и нам придётся иметь дело ещё и с ними.  Здесь возникнет сразу несколько противоборствующих сил, мы же будем слабейшими из всех.
Гунтер смотрел в сторону Рура, по которому двигался корабль - должно быть, кто-то ещё спешил в Изенштайн.
- Я полагаюсь на Зигфрида.
- На что? На то, что он выйдет и один всех раскидает?
- Он приведёт подмогу. Его королевство совсем рядом, ему хватит одного дня, чтобы туда добраться. Я сказал ему, что нам нужны люди, и он обещал привести таких воинов, каких свет не видывал, - Гунтер кривовато улыбнулся. - Он уже в пути.
- Так вот куда он провалился, - Хаген задумался. - И его выпустили из замка?
- Выходит, выпустили, - пожал плечами Гунтер. - Его здесь хорошо знают. Ведь охранять корабль его тоже отпустили.
- Похоже, у него тут есть сторонники. Хотел бы я знать, так же ли легко выпустят нас, - мрачно сказал Хаген.
- Дождёмся подкрепления - и нас никто здесь силой не удержит.
- Значит, он прибудет с войском? - глаз Хагена стал будто ещё чернее.
- Он обещал привести тысячу человек, чудо-богатырей из своих подданных. И они возьмут золото, Хаген! То самое золото из неисчерпаемого клада. Так что мы будем не слабейшими, а сильнейшими из всех.
- Нам он запретил брать с собой войско, зато приведёт своё?
- Думаю, ему хотелось самому нас защитить, если понадобится.
- Чёрт, всё ещё хуже, чем я думал, - Хаген оттолкнулся от стены, злобно сверкнув глазом. - Не хватало нам ещё одного претендента на Изенштайн!
- Да ты что, Хаген? Зигфрид столь благороден, что…, - внезапно Гунтеру не захотелось договаривать фразу до конца.
Хаген, вцепившись в рукоять меча, что-то напряжённо обдумывал.
- Я ещё кое-что разузнал, - продолжил он, понизив голос, и у Гунтера в очередной раз оборвалось сердце. - Когда Зигфрид появился в Изенштайне в первый раз, то пришёл как агрессор.
- Как… кто?
- Захватчик. Он сломал ворота в замок, устроил погром во дворе и убил несколько человек. Только появление Брюнхильды со свитой заставило его остановиться.
- Вот что…, - рассеянно произнёс Гунтер, в который раз за день переводя дух. - И к чему ты мне об этом рассказываешь?
- Вы вспомните, как он приехал к нам. Ворота ломать уже не стал, но намеревался силой забрать себе Бургундию, и мы его еле отговорили. Брюнхильде было легче заставить его сменить гнев на милость - при виде красивой женщины он просто оцепенел, и она пригласила его в гости. Оказалось, что он приехал к ней за конём, и она подарила ему жеребца, как он и сам нам говорил, но в гостях Зигфрид несколько задержался…
- Всё это интересно, Хаген, но не пойму, к чему ты клонишь.
- Изенштайн принял Зигфрида как гостя прямо перед нами. Теперь Изенштайну конец. Кто будет следующим…
- Хватит! Ты уже не знаешь, чем обосновать свою неприязнь к великому герою. Он сделал столько бескорыстного добра…, - Гунтер запнулся и сник.
- И теперь он будет выручать нас из безвыходного положения, в которое сам же нас и загнал?
- Не горячись. Если ему хочется помочь нам именно таким образом, так тому и быть. Лишь бы до его возвращения ничего не случилось.
- Лишь бы и после его возвращения ничего не случилось, мой король.
- Что ты предлагаешь?
- Уехать отсюда немедленно. Войны здесь всё равно не избежать, но сперва надо выбраться отсюда целыми.
- Я уже говорил, что это невозможно.
Хаген вновь задумался.
- Мой король, могу я просить у вас позволения поговорить с Брюнхильдой?
- Нет, нет! - выпалил Гунтер. - Не надо мучить бедную женщину. Ей и так плохо.
- Наша судьба повисла на волоске, мой король.
- Не беспокойся. Нам важно только дождаться Зигфрида. Он способен совершать невозможное. Да, невозможное, чего бы это ни…, - Гунтер нервно прикусил губу. - Да, всё идёт не по правилам, но где Зигфрид, там правила бессильны. Ты всё же будь бдителен, Хаген.

Люди Брюнхильды прибывали весь день, и хотя вражды они не выказывали - спрашивали, верны ли слухи о свадьбе, выслушивали объяснения и непременно удивлялись отсутствию Брюнхильды - Гунтер уже был готов взмолиться всем силам небесным, чтобы всё скорее закончилось. Он был само радушие, велел подавать гостям больше вина и мяса, но любое мимолётное воспоминание о Брюнхильде, оставшейся в спальне, было мучительным. О произошедшем не хотелось ни думать, ни вспоминать, так что за весь день Гунтер ни разу не навестил Брюнхильду. Только поздно вечером, когда гости разошлись, он собрался с духом и отправился в спальню, взяв с собой Хагена и Данкварта.
- Останетесь у дверей, - сказал он им, отпустив изенштайнских слуг.
Войдя внутрь, Гунтер невольно вздрогнул; казалось, стены и все предметы злополучной комнаты хорошо помнят, что здесь было. Горящая свеча - и та выглядела зловещей. Возле кровати сидела девушка. Она быстро встала и поклонилась вошедшему Гунтеру.
- Как госпожа себя чувствует? - спросил Гунтер.
- Она спит, - тихо ответила девушка.
Гунтер подошёл к кровати. Лицо спящей Брюнхильды казалось постаревшим и вполне заурядным. А ведь совсем недавно, когда она выходила во двор замка, от неё будто исходило сияние… Гунтер вздохнул и пригладил её спутанные волосы. Она не проснулась.
- Как прошёл день?
- Она не вставала, - жалобно ответила девушка, - и весь день ничего не ела.
- Она что-нибудь говорила?
- Нет, господин. Только лежит и молчит.
По щеке девушки поползла слеза. Гунтер присмотрелся к её миловидному круглому лицу в обрамлении двух светлых кос. Она казалась совсем юной и беззащитной.
- Твоя госпожа непременно поправится, - мягко сказал он. - Как тебя зовут?
- Ортруна, господин.
- Я вижу, ты любишь свою госпожу, Ортруна.
- Очень люблю. Она так же красива, как её мать-иноземка, и так же сильна, как её отец, свирепый воин. Только ей было под силу защитить Изенштайн. И она очень ко мне добра…
Ортруна замолчала.
- Что же ты утихла? Расскажи мне о ней ещё.
- Не могу, господин. И не хочу мешать ей спать, - она бросила на Гунтера умоляющий взгляд.
- Ты хорошо послужила своей госпоже. Можешь идти, - Гунтер погладил Ортруну по щеке, и даже в темноте было видно, как она покраснела. - Теперь я должен позаботиться о моей милой жене.
Девушка вышла, и Гунтер, не раздеваясь, лёг рядом с Брюнхильдой, положив себе на грудь меч в ножнах и глядя в потолок. Но ничего тревожного не происходило. Тишина была такая, что даже дыхания Брюнхильды не было слышно, и Гунтер то и дело прикасался к ней, чтобы убедиться, что она тёплая и ещё живая.

Зигфрид прибыл вовремя. Когда к Гунтеру в очередной раз приступили с вопросом, почему Брюнхильда всё не показывается, а он, стараясь придать своему голосу уверенность, объяснял, что она всё ещё больна, пришла весть, что с запада движется войско. Гунтер объявил, что это его люди, и вместе с Хагеном и Данквартом отправился встречать их. Несколько знатных изенштайнцев  последовали за ними.
Зигфрид гарцевал впереди в сверкающих доспехах. За ним следовало немалое число - вероятно, впрямь тысяча - воинов с квадратными лицами и ясными взорами, будто сделанными по одному образцу.
- Вот и наши люди, король Гунтер! - радостно воскликнул Зигфрид. - Тридцать тысяч в едином порыве откликнулись на мой зов, но я отобрал лишь тысячу. Мы же свадебные гости, а не захватчики, верно?
Вперёд вышли воины с сундуками, в которых звенело, и щитами, наполненным сверкающим золотом.
- А где же гномы? - с нарочитой наивностью спросил Данкварт.
Зигфрид рассмеялся.
- Зачем они нам, когда у нас есть такие славные молодцы?
- После ваших рассказов об альбах трудно было не ожидать их появления, - сказал Хаген, беспокойно поглаживая бороду.
- Ну уж нет. Я бы этих твоих сородичей, Хаген, ни за что бы у себя не потерпел, - Зигфрид лукаво покосился на Хагена, увидел, как он страшно переменился в лице, и с улыбкой добавил: - Шучу.
- Не сомневаюсь, что история про семьсот альбов тоже была шуткой? - холодно спросил Хаген.
- Скучный ты человек. Что с того, что их было не семьсот? Ну, двое. Зато они летали по воздуху на волшебных плащах…
- Тьфу!
Зигфрид рассмеялся ещё радостнее.
- Нам их волшебство ни к чему, а золото не помешает. Мы покажем себя щедрыми господами! Данкварт, поручаю раздачу тебе. Не скупись, и скоро у нас здесь будет много друзей!
- Рад стараться, - бросил Данкварт, взял один из полных щитов и, пройдя мимо Хагена, тихо сказал ему:
- Мне эта щедрость больше напоминает подмазывание лап.
- А где же хозяйка? Почему она нас не встречает? - спросил Зигфрид.
- С ней такая беда, что не знаю, что и думать, - вздохнул Гунтер. - Она больна!
- Что? - Зигфрид зарделся от гнева. - Она всё ещё смеет выделываться?
- Зигфрид, но ей в самом деле плохо.
- Да это уловка, лишь бы тебя не послушаться. Заставь её выйти. Муж ты ей или не муж?
- Потише, Зигфрид, здесь её люди.
- Твои люди, Гунтер! А кто этого ещё не понял, сейчас поймёт. Эх, не жаль гроша блестящего! Ловите удачу! - Зигфрид сам запустил руки в сундук и обрушил на стоящих вблизи изенштайнцев дождь золотых колец.
- Вы, король Зигфрид, как я посмотрю, можете даже сорить своими богатствами, не опасаясь обеднеть, - сказал Хаген и, едва Зигфрид, улыбнувшись, хотел что-то ответить, добавил: - Надеюсь, мельницу в Ксантене починили?
Зигфрид перестал улыбаться, его светлые глаза побелели, но ненадолго. Он отвернулся от Хагена и весело воскликнул:
- Что мы стоим? Идём в замок к нашим друзьям!
Вдруг возник Данкварт с уже пустым щитом, встревожено указывая вниз к подножию холма:
- Смотрите, к нам ещё кто-то пожаловал!
К Изенштайну шло небольшое войско, за ним возникли ещё два. Они двигались так быстро, будто спешили наперегонки.
- Встречайте родственников жены, мой король, - сказал замогильным голосом Хаген.

Дядя и двоюродные братья Брюнхильды были остановлены на подходе к Изенштайну и вызваны на переговоры. По счастью, они оказались настолько сбиты с толку, что не стали устраивать побоище прямо на месте, но не скрывали своего разочарования.
- Видать, крепко сестричка попалась, - пакостно ухмылялся один из братьев, зыркая глазами в толпу ксантенцев.
- И нас подставила, - хмуро гудел второй.
Дядюшку больше впечатлил Хаген, при виде изуродованного лица которого он уронил челюсть и прохрипел:
- Всеотец?...
- Я Хаген фон Тронег, воин короля Гунтера, - учтиво представился Хаген, держась за меч.
Гунтер обозревал приезжих с тайным ужасом. И это - родня Брюнхильды? Зигфрид подавал знаки Данкварту и своим людям, и те вынесли вперёд наполненные щиты.
- Какая ж свадьба без дорогих родственников! - воскликнул весело герой. - Добро пожаловать! Погуляем на славу, эх!
Вид золота ненадолго смутил родичей Брюнхильды. Посовещавшись, они приняли приглашение и вместе со всеми отправились к замку.
Всех прибывших оказалось столько, что их стало негде размещать. В итоге в замок впустили лишь некоторых, при этом не обошлось без скандалов и драк, остальные расположились лагерем под Изенштайном. Всех было нужно накормить и напоить, так что Зигфрид отправился с повелением гнать ко двору коров и свиней как из близлежащих, так и из более отдалённых деревень. Данкварт сыпал зигфридовым золотом направо и налево и, очевидно, оно и в самом деле было особенным: про Брюнхильду забыли. Под Изенштайном ели-пили и веселились, в замке тоже ели-пили и веселились. Вино, как и золото, лилось рекой, будто на праздновании великой победы.
В главный зал на пир были допущены лишь немногие, кто мог поместиться. Гунтер по-прежнему сидел во главе стола, но ему было не по себе. Зигфрид рассказывал всем, как он позабавился над гномом-хранителем сокровищ, притворившись разбойником, так что тот сослепу полез в драку и был в результате оттаскан Зигфридом за бороду, двоюродные братья Брюнхильды с хохотом кидались друг в друга обглоданными костями, а ксантенцы, не переставая жевать, то и дело стройным хором гремели - и прочие подхватывали за ними:
- Кто на свете всех сильней?
Кто не знает страха?
Кто повсюду знаменит?
Кого хочешь победит
С одного размаха?
В сторону окон лучше было не смотреть - несчётное количество огней наводило на мысль о вражеском войске, взявшем замок в осаду. Гунтер чувствовал себя лишним и был благодарен Хагену, когда тот увёл его из зала и проводил в отведённую ему комнату.
- Здесь будет спокойнее, - сказал Хаген и развернулся к выходу.
- Хаген, не оставляй меня одного, - попросил Гунтер.
- Я пришлю Данкварта.
- Господи Боже, - Гунтер опустился на скамью. Даже здесь стены сотрясались от молодецкого посвиста и залихватского пения. - Но куда ты сам?
Хаген не ответил и вышел. Он отловил Данкварта во дворе, велел ему оставить недорозданное золото как есть и идти к Гунтеру. Внутри замка их пути разошлись. Хаген не знал точно, в какую сторону должен направиться, и лучше было об этом не спрашивать. Коридоры были забиты людьми. Дорогие гости, не стесняясь неудобством и теснотой, ели и пили, тут же справляли нужды, тут же тискали визжащих изенштайнских девиц.
Хаген смог схватить девушку, пытавшуюся быстро прошмыгнуть наверх. Она закричала.
- Тихо, - сказал ей Хаген. - Приведи меня к Брюнхильде. Слышишь?
Девушка испуганно закивала. Вместе они прошли к покоям Брюнхильды, возле которых караулила одна Ортруна, перепуганная и сжавшаяся в комок. Хаген отпустил девушку, которая вжалась в стену рядом с Ортруной.
- Госпожа больна и никого не принимает, - пролепетала Ортруна, в ужасе глядя на Хагена.
- Дело жизни и смерти. Пусть примет меня.
- Н-нельзя..., - пискнула она, но тут же скользнула внутрь, не затворив дверь. Хаген вошёл следом. Ортруна хотела сразу же выйти, но Хаген задержал её:
- Останься. 
Брюнхильда сидела на постели, в одной сорочке, опустив голову на руки. Растрёпанные волосы свисали почти до пола.
- Моя королева, - поклонился Хаген.
- Конец? - глухо произнесла она.
- Нам нельзя здесь больше оставаться, моя королева.
Она обернулась к нему. Лицо её было мрачным и застывшим, точно перед казнью.
- Изенштайн захвачен?
- Ещё нет.
- Мог бы не лгать, - сказала она надтреснутым голосом.
В этот момент хор в зале особенно громко грянул «самый могучий, самый наилучший» - казалось, нет такой щели, куда не проникла бы эта песня.
- Это не наши люди, госпожа.
- Чего вам теперь надо? - устало спросила Брюнхильда.
- Пора уезжать, моя королева.
- Делайте что хотите.
- Госпожа, Изенштайн всё равно что в осаде. Замок занят чужими людьми. Боюсь, войны здесь не избежать.
- Поздно вы этим обеспокоились.
- Это не избавляет нас от необходимости найти выход.
- Ищите. Вы теперь здесь хозяева.
- Но ваша судьба ещё в ваших руках.
Она метнула в него полный злобы и тоски взгляд, лицо перекосилось.
- Какое тебе дело до моей судьбы, - прошипела она.
- Вы теперь моя королева. Мой долг защищать вас.
К удивлению Хагена, она расхохоталась - каркающим, ведьминским смехом, перешедшим в сдавленное рыдание. Смолкнув, она вновь сжала руками голову. Затем заговорила, не глядя на Хагена:
- Передай своему королю, что я поеду в Бургундию. Я велю своим людям снарядить корабль получше вашего… если у меня ещё остались верные люди, они выполнят мой приказ.
- Золото Зигфрида не всемогуще, моя королева. У вас всегда будут те, кто вам верен.
Она безнадёжно махнула рукой.
- Ступай уже.
Хаген поклонился и вышел. Девушка, приведшая его к Брюнхильде, всё ещё стояла под дверью, будто окаменев.
- Иди, помоги своей госпоже, - бросил ей Хаген.
Она вбежала внутрь. Ортруна, всхлипывая, сидела у ног Брюнхильды, с силой стиснувшей руки на груди.
- Уезжаем, - тихо произнесла Брюнхильда, глядя перед собой.

Ладья была снаряжена на удивление быстро - во всяком случае, для проспавшейся после всеобщего веселья компании приезжих это оказалось полной неожиданностью. Зигфрид тоже был удивлён.
- А ведь только начали веселиться, и золото ещё не всё раздали, - посетовал он.
- Зато в один день объели и загадили весь Изенштайн, - сказал Данкварт так тихо, чтобы господа не услышали.
- Достаточно, нам пора домой, - голос Гунтера был неподдельно твёрд. - Тебе придётся повелеть своим людям уйти, Зигфрид.
- Жаль, не погуляли ещё толком… Да ладно, - вздохнул Зигфрид. - Им это не понравится, но они всегда мне послушны. Уйти так уйти. Но жаль.
- Думаю, и тебе хотелось бы поскорее вновь увидеть Кримхильду, - напомнил Гунтер.
- Да, моя Кримхильда…, - рассеянно сказал Зигфрид.
Сборы прошли быстро. Гунтер объявил регентом дядю Брюнхильды; тот, чувствуя на себе взгляды дорогих племянников, не слишком показывал радость. Помятые, разочарованные прерванным весельем вояки нестройной толпой вышли к пристани, наблюдая последние приготовления.
На борт относили необходимую поклажу. Гунтер, стоя у мостика, в последний раз созерцал замок Брюнхильды, похожий на древний монументальный склеп, мрачный и бесформенный. В лучах солнца он казался чуждым и заброшенным.
Брюнхильда вышла в сопровождении нескольких девушек, которых она брала с собой в Вормс. Она сохранила свою гордую поступь и осанку, но стала будто меньше ростом, лицо осунулось, взгляд был пустым. После короткого, равнодушного прощания с родными она позволила Гунтеру взять её за руку. На мгновение Гунтер побоялся, что сейчас в ней проснётся былая сила, но нет - её рука была слабой, как у любой хрупкой девушки. Вместе они поднялись на борт.
Сильный ветер надул парус, ладья быстро отошла от берега, и тут стало ясно, что верные люди у Брюнхильды всё-таки оставались - вслед раздался громкий не то стон, не то вопль. Брюнхильда метнулась было к борту, но вдруг поникла и безмолвно ушла внутрь корабля.

______________________________________
"Кто на свете всех сильней?" - песня в честь Кощея Бессмертного из фильма-сказки "Там, на неведомых дорожках"


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/25/994