Моя профессия – летающий электрик. Нет, я не специалист по самолетам. Я электрик судовой. На многих современных морских судах осуществляется безвахтенное обслуживание машинного отделения. Судовые механики, мотористы в течение дня выполняют все необходимые работы по обслуживанию и ремонту механизмов, закачивают топливо в отстойные и расходные цистерны, контролируют и фиксируют в вахтенном машинном журнале все основные параметры работающих машин и механизмов, чистят, красят, моют,прибирают. А в конце рабочего дня, условно говоря, вешают замок на дверь машинного отделения . Если что-то не заладится, сигнализация в каюте дежурного механика позовет его в машину. Держать в штате электрика не обязательно, да и накладно для судовладельца.
Но судовая техника в жестких морских условиях имеет свойство выходить из строя. Наступает момент, когда без помощи электроинженера не обойтись. Вот тут вспоминают о нас. Садишься в самолет, и вперед. В Сингапур, Амстердам, Австралию, Японию, Китай, в общем, по всему свету.
Внучка спрашивает меня иногда: - “ Дед, расскажи, в каких странах ты бывал? “ Всегда отшучиваюсь: - “ Давай расскажу, где не был, так рассказ будет короче“.
В этот раз лечу в Иорданию. Пересадка в Стамбуле. За годы работы в немецкой фирме “Harren & Partners” познакомился со многими моряками, меня знают многие. Вот и в этот раз в аэропорту встречаю знакомых моряков, старпома Билоногова из Севастополя и двоих матросов с Украины. Летим, оказывается, на одно судно. Здесь же представитель технического менеджмента судовладельца суперинтендант господин Аль Юбеди. Он тоже хорошо знает меня, неоднократно встречались на судах. Он тут же посвящает меня в суть технических проблем на судне. Проблемы,по его словам, с электростанцией.
- Прилетим, посмотрим, наладим,- успокаиваю его я. Не хочется раньше времени забивать себе голову предстоящей работой. В Москве – ночь, хочется спать. Наконец, после нескольких утомительных часов ожидания - посадка в самолет. В 9 утра по местному времени приземляемся в Иордании, город-порт Акаба. Благословенная земля арабов! Но не для жителя России, ее северных областей. Жара! Пейзаж-все оттенки красного, желтого, серого, выжженная солнцем земля с редкими , чахлыми вкраплениями зелени. И огромный, поражающий воображение своими размерами, черно-бело-зеленый, с красным треугольником у древка, со звездой, государственный флаг Иорданского Хашимитского Королевства. Этот флаг хорошо был виден в иллюминаторе, когда подлетали к аэропорту.
Таможенники внимательно осматривают багаж, и нас встречает агент. Здесь выясняется, что судно прибудет только к вечеру и мы едем в гостиницу. На пути в гостиницу агент рассказывает, что сегодня в Иордании государственный праздник- День рождения короля Абдаллы Второго. Эх, если бы знать, что эти слова и были началом той истории, о которой хочу рассказать, но ничего не дрогнуло в душе, не ворохнулось предупредительно - берегись! Лишь простое удивление: надо же, какое совпадение!
В подтверждение слов агента видим на улицах много веселых, нарядно одетых людей. А вот и следуют на парад (а может уже возвращаются с парада?) солдаты. Солдаты по двое сидят на верблюдах. Верблюды важно вышагивают по асфальту, красиво убраны в попоны, разукрашены колокольчиками, кистями с бахромой и всякими непонятными штучками. Верблюдов - три, спереди и сзади торжественную процессию сопровождают две машины дорожной полиции с мигалками. Неспешная, размеренная поступь кораблей пустыни такова, что полицейским приходится сильно сдерживать табун лошадей, притаившихся под капотом. Экзотика арабского мира, вероятно в пустыне на верблюде воевать сподручнее, чем на танке.
В гостинице нам выделяют двухместные номера с кондиционером. Благословенная прохлада мгновенно убаюкивает нас и мы, уставшие с дороги, потерявшиеся во времени и часовых поясах, засыпаем, не обращая внимания на праздничный шум за окнами отеля. Нам не до королевских торжеств…
В пять часов пополудни агент будит нас и везет на судно, только что ошвартовавшееся в порту. На трапе нас встречает старший механик, немец Юрген Шлифф. На трапе, не фигурально выражаясь, а в буквальном смысле. Не успел я ступить на палубу судна, как, узнав, кто из приехавших на судно, электрик, стармех задушил меня в объятиях и тут же потащил в машинное отделение.
Я едва успел занести чемодан в каюту, переодеться, наскоро выпить чашку кофе и, через минут двадцать, уже изучал электрические схемы Главного Распределительного Щита. Пишу эти слова с большой буквы, потому что, по старой английской традиции, привык относиться к судну как существу одушевленному, женского рода.
В 20 часов позвали на мостик . Митинг, как на судне называют любое собрание, посвящен завтрашней погрузке. Важный чиновник, кажется он представлял Министерство иностранных дел , рассказал нам о том, что король Иордании Абдалла Второй ибн Хусейн, да продлит Аллах годы его благословенного правления, впечатленный богатством и обилием подарков, преподнесенных Их Величеству, королю Иордании ко дню его рождения, решил , в свою очередь, преподнести в дар Шейху одного из арабских эмиратов их королевского Величества любимую яхту. Витиеватость речи чиновника, чувствовалось, сглаживалась переводчиком, так как многочисленные слова про Аллаха и упоминания имени короля им опускались. В заключение чиновник выразил надежду, что затра, к 10 утра, судно будет готово принять яхту на борт.
Капитан Кшиштоф Кригер, поляк, и суперинтендант Аль Юбеди, не моргнув глазом, заверили чиновника, что судно будет готово к приему яхты в обозначенное время . При этом оба посматривали с надеждой в мою сторону. Мда-а. Ситуация. Называю ее: на уровне пятого этажа. Это из анекдота про мужика, выпавшего из окна девятого этажа. На уровне пятого этажа у него все в порядке. Собрание закончилось, все разошлись по каютам, а я вернулся в машинное отделение делать свою работу. То, что я, по прихоти судьбы, невольно стал объектом ( или субъектом, не знаю, как правильно) международных отношений радости не приносило, но драйв и мандраж присутствовали.
Бог и удача были на моей стороне, и к 12 ночи я нашел причину неисправной работы электростанции. Здесь меня неудержимо тянет описать суть технических проблем, но, понимая, что для большинства читающих это неинтересно, с сожалением опускаю подробности. Жаль, конечно. Коллеги могли бы по достоинству оценить мой профессионализм, мой успех. Вызвал в машину стармеха, дед, перекрестившись!, запускает дизельгенераторы, проверяет в работе,- все функционирует исправно! Довольные, ложимся спать.
С семи утра начали подготовку к приему королевской яхты. Судно называется “Кондок”, это судно специального назначения, по сути самоходный док, умеющий погружаться на глубину до пяти метров для приема плавающих объектов, яхты, как в нашем случае, катера, землечерпалки, подводной лодки. Чего мы только не возили! На корме открывается рампа, в трюме вода, все готово к приему яхты. Ровно в десять буксиры подвели к нашей корме яхту и она медленно, не спеша, по - королевски вплыла к нам в трюм. Мощные балластные насосы за пару часов откачали воду из танков, судно всплыло, и яхта улеглась на специальных кильблоках.
Это была действительно королевская яхта. Обводы корпуса, вся ее архитектура говорили о древности судна. Древность была лишь видимостью, данью уважения к арабским мореплавателям прошлого, символом многолетнего правления царствующей династии. Красавица обшита ценными породами дерева, поверхность покрыта специальным лаком и отполирована до блеска, на солнце слепит глаза. Под деревянной обшивкой скрывается корпус, изготовленный из современных судостроительных материалов. Рубка, помещения яхты оборудованы средствами навигации и связи последнего поколения. Наши штурмана с восхищением рассматривали все это великолепие через большие иллюминаторы яхты. Внутрь яхты, конечно , попасть было невозможно, все входные двери были закрыты.
Многочисленные наблюдатели были вполне довольны слаженной работой судового экипажа. К вечеру отошли от причала. В свободной каюте поселились два иорданца, сопровождающих дорогой подарок. Звали их Ясин и Санад. Отрекомендовались они моряками, первый - боцманом, второй плотником . Каждое утро, после завтрака перебирались они на яхту, минут пятнадцать с деловым видом болтались по палубе, затем возвращались в каюткомпанию и часами сражались в нарды. Кто они на самом деле, мы узнали несколькими днями позже в обстоятельствах весьма и весьма драматических.
Если вы взглянете на карту, то увидите, что путь из Иордании в Эмираты лежит через моря, где хозяйничают сомалийские пираты. На пятые сутки плавания прошли Красное море и через Баб – Эль – Мандебский пролив вошли в Аденский залив. Приближалась зона рискованного плавания. Капитан Кригер собрал экипаж на мостике на инструктаж. Услышанное не радовало. Под защитой военных кораблей в походном ордере идти не сможем, так как скорость конвоя 12 узлов, а мы даем от силы десять. Поэтому полагаться будем на волю Божью, при угрозе нападения собираемся на ходовом мостике, не сопротивляемся, не провоцируем пиратов на жестокое обращение, выполняем все их, пиратов, требования. Ждем помощи, так как при непосредственной угрозе нападения капитан подаст сигнал тревоги в аварийно-спасательный центр. Помощь обязательно придет. Настроение, конечно, было мрачноватое, все понимали, что при захвате судна пираты будут пользоваться экипажем, как живым щитом.
Вошли в зону проводки конвоев военными судами. Протяженность международного рекомендованного транзитного коридора -500 миль, при нашей черепашьей скорости -50 часов изнурительного, настороженного ожидания. Впереди идущий конвой медленно удалялся от нас, на две мили в час, сказывалась разница в скорости Кондока и конвоя. Постепенно суда конвоя скрылись в туманной дымке и мы остались одни. Погода стояла прекрасная, но это нисколько не радовало. Поневоле вспоминались арктические конвои времен второй мировой, когда моряки страстно желали штормов и туманов, потому что это давало надежду ускользнуть от вражеских подлодок и авиации. Нашими потенциальными врагами были пиратские быстроходные лодки. По большой волне напасть они не могут, но погода, увы, была штилевая.
Дополнительно выделенные наблюдатели всматривались в бинокли, обшаривая гладкую поверхность моря. Напряжение нарастало, мрачные предчувствия обуревали нас, от них было невозможно избавиться. И они не обманули нас. В пятнадцать часов сорок пять минут заклинило топливный насос высокого давления главного двигателя правого борта ( на “ Кондоках” два главных двигателя, два винта). Двигатель пришлось остановить. Это была катастрофа! Скорость упала до пяти узлов. Мы становились легкой добычей пиратов. Спасти нас могло только чудо. Но чуда не произошло. На замену насоса деду требовалось около двух часов, а уже час спустя вблизи нас появились две быстроходные лодки.
В каждой находилось по шесть человек, с виду мирных рыбаков. Но у нас не было сомнений в том , что это сомалийские пираты. По тревоге все собрались на мостике. Пираты выжидали. Нам было понятно, почему они медлят. Если бы на судне была вооруженная охрана, обычно она состоит из четырех человек, то, по инструкции, должна обозначить свое присутствие на судне. Стрелок должен выйти на крыло мостика и поднять винтовку с оптическим прицелом над головой. Да и стрелять при нападении он должен прежде в мотор и корпус лодки, а не в пиратов. Гуманизм, твою мать! Тебя через несколько минут возьмут в плен вооруженные люди, а ты не можешь защититься. Выждав минут десять и поняв, что мы беззащитны, пираты бросились на абордаж. Атаковали одновременно с двух бортов, в руках у них появились автоматы и абордажные крюки. Капитан подал сигнал бедствия.
Действовали пираты быстро и слаженно. С левого борта по веревке с ловкостью обезьяны на судно вскарабкался первый пират. Это был почти мальчишка, на вид ему было лет четырнадцать-пятнадцать. Он торжествующе скалился. Только что он заработал свой пиратский бонус. Первый, ступивший на захваченное судно искатель морской флибустьерской удачи, получал джип в награду, Тойоту. То ли от избытка чувств, то ли, желая нас устрашить, деморализовать, пират выпустил длинную очередь из автомата. Стрелял, правда, не по ходовому мостику, а поверх надстройки, не желая никого убивать. Минуту спустя на палубе находилось не менее десяти вооруженных сомалийцев.
В суматохе событий последних минут мы как – то забыли про наших иорданских моряков. Капитан приказал боцману сходить на разведку и попытаться выяснить, куда они запропастились. И тут мы все увидели на палубе Ясина и Санада. Осторожно, с поднятыми руками, они медленно приблизились к пиратам. Ясин начал о чем – то говорить с пиратами, показывая рукой на яхту и делая характерный жест, проводя ребром ладони по горлу. Потом вынул из кармана конверт и протянул сомалийцу, тот отрицательно мотнул головой, мол, читать не умею. Ясин вскрыл конверт и прочитал написанное. Несколько томительных минут тянулись для нас, как часы. Каждый из нас , вероятно, думал о своем. Мы молча смотрели сверху на палубу, где в эти минуты решалась наша судьба.
Говорят, в такие мгновения перед мысленным взором человека чередой пролетают все значимые события его жизни. Ни о чем таком я не думал. А вспомнил терапевта поликлиники, где проходил морскую медкомиссию. Врач рассматривала мою электрокардиограмму , показывала мне два зубчика на графике и говорила о том, что здесь их быть не должно. Но у них есть инструктивное письмо, по которому они имеют право выпускать моряка в плавание, если тому остался год, два до пенсии. “ Вот, кажется, и доплавался”,- подумал я, - “ И вряд ли выдержу пиратский плен”. А еще вспомнился мне вочман в Кении, охранявший наше судно. Он, узнав, что я из России, рассказал, что пираты поклялись отомстить русским морякам за то, что российский военный корабль расстрелял пиратское судно, отказавшееся остановиться для досмотра. И подумалось мне, что может и не будет никакого плена, а жить мне осталось ровно до того момента, когда пираты доберутся до наших паспортов…
Пираты начали громко спорить между собой, разгоряченные быстрым успехом при захвате нашего судна, они не могли сразу принять решение, которое , по всей видимости, требовали от них иорданцы. Особенно громко кричал молодой сомалиец, первым взобравшийся на борт. Уж очень не хотелось ему лишаться бонуса в виде Тойоты . Прошло еще несколько томительных минут, пираты спустились в свои лодки. Последним уходил мальчишка. Столько ярости , сожаления, негодования было в его загорелом, курносом, арабском лице. Пираты, спустившиеся в лодку, махали ему руками, давай , прыгай , пора уходить, а он все медлил, не хотел покидать судно. Наконец, решившись, что-то закричал, вскинул свой автомат и расстрелял в воздух все, оставшиеся в магазине, патроны. Автоматные гильзы со звоном посыпались на металлическую палубу. После всего, когда пираты ушли, я поднял с палубы одну из этих гильз. Она до сих пор хранится у меня дома как напоминание о тех событиях, которые едва не стали для нас трагическими.
Как зачарованные, еще до конца не осознавшие свое спасение, не сходя с мостика, следили мы за удалявшимися от нас пиратскими лодками. Быстроходные, с мощными моторами, они стремительно удалялись от нас и скоро скрылись из вида. Только после этого, как бы выйдя из ступора, мы разом заговорили, загалдели. Кто-то истерически захохотал. Эмоции захлестывали нас и мы были не в состоянии контролировать себя. Капитан возбужденно что-то говорил нам по- польски и мы понимали его! Дед орал, кажется, матерные немецкие слова и мы сочувственно поддакивали ему, все понимая. Чтобы он вовсе не родился тогда в 44-ом, в Гамбурге, под вой американских бомб, сыплющихся с неба, и эту тихоходную старую калошу поминал тихим немецким словом, и насос этот треклятый, и пиратов. И, удивительное дело, понимали мы его горячие немецкие слова…
Вдруг, все одновременно, вспомнили мы о наших спасителях и посыпались вниз, по трапам, чтобы выразить им свое восхищение, благодарность за наше спасение. Нашли мы их в каюткомпании. Вы не поверите! Они играли в свои любимые нарды! По их лицам, увлеченным игрой, было видно, что выигрывает Ясин. Он с улыбкой подначивал Санада, а тот бурчал что-то в ответ и ожесточенно тряс стаканчик с кубиками, пытаясь вытрясти заветные шестерки. Невозможно было поверить, глядя на их безмятежную игру, что эти люди только что спасли нас от пиратского плена, а кому-то из нас, скорее всего, спасли жизнь…
Через полчаса дед наконец-то заменил топливный насос и наше многострадальное судно дало полный ход. Вскоре нас встретил японский военный корабль и принял под свою охрану .Дальнейшее плавание в порт назначения прошло без происшествий . На исходе того тревожного дня я, как всегда это делал, послал письмо по электронной почте домой, жене: “ На судне все нормально. Целую. Валера.” Жена волновалась за меня. Просила писать каждый день.
Необходимые дополнения к описываемым событиям:
Спустя несколько месяцев после истории, случившейся с нашим экипажем, моряки при нападении пиратов забаррикадировались в машинном отделении и дождались помощи военных моряков. Пираты не смогли взять в заложники экипаж. Этот опыт оказался настолько успешным и эффективным, что его распространили на все морские суда. В настоящее время на всех судах оборудованы, как мы их называем, Цитадели. Это помещение, как правило, в машинном отделении, за несколькими металлическими, усиленными специально, дверями. Проход к цитадели контролируется видеокамерой. Помещение снабжено спутниковой телефонной связью, дополнительным аварийным освещением от аккумуляторных батарей, при угрозе нападения сюда приносят питьевую воду и продукты. Кроме этого суда получают колючую проволоку для защиты бортов судна, растягивают и приводят к немедленному использованию пожарные рукава , изготавливают манекены моряков, расставляя их вдоль бортов. Судовладельцы стали привлекать при проходе опасных зон вооруженную охрану. Чаще всего в таких группах из четырех человек отставные военные из Англии и Польши. Вооружены они винтовками с оптическим прицелом, автоматическим оружием, приборами ночного видения.
Плавать в опасных водах стало полегче, но угроза жизни и здоровью моряков все еще остается реальной. Вот лишь несколько примеров, взятых мною из Морского бюллетеня Международной федерации транспортников за прошедший, 2014 год.
“ За период с 1 января по конец июня 2013 года Международное морское бюро зарегистрировало восемь инцидентов с участием сомалийских пиратов, включая два захвата и третью попытку захвата судна, которое было брошено пиратами, когда закончились еда и топливо. В общей сложности за это время было зарегистрировано взятие в заложники 34 моряков. В 2012 году 851 моряк находился на судах, которые были атакованы сомалийскими пиратами с применением огнестрельного оружия, и 349 моряков были взяты в заложники. В конце июня 2013 года сомалийские пираты продолжали задерживать 57 членов экипажей разных национальностей с целью получения выкупа на четырех судах.
Еще 11 содержались на суше, семеро из этих моряков-с сентября 2010 года и четверо- с апреля 2010 года. Средняя продолжительность нахождения в плену почти 600 моряков у сомалийских пиратов в 2012 году составляла около 11 месяцев.”
И еще один пример жестокости пиратов, взятый мною из этого же источника ( Морской бюллетень): “ Незадолго до Рождества 2012 года члены экипажа были освобождены после 13 – дневного сражения . К этому времени один моряк покончил с собой и еще один пропал без вести. Всем морякам потребовалась психологическая поддержка и медицинская помощь, у старшего офицера отрезали уши, а другому члену экипажа нужно было делать операции на позвоночнике вследствие жестокого обращения.” От себя добавлю: насколько мне известно, ни один моряк, перенесший сомалийский плен, не вернулся в море, настолько тяжелы были психологические и физические травмы, полученные в плену.