Старость ехидно поздравила меня с очередным Днём рождения и тотчас вскарабкалась на мои, уставшие от постоянной беготни по неустроенной жизни, колени. Своими рахитичными руками она обняла мою грудную клетку, усыхающую от буйства в ней выхлопных газов и пыли, подаренных мне спешащими по корявым и грязным дорогам нашей страны интернациональной армией автомобилей.
- Не печалься, мой милый, - ласково шепнула старуха в моё, всё более костенеющее от залихватских патриотических песен, ухо. – Я всё также люблю тебя и буду заботиться о тебе до конца.
- До какого конца? – не понял я, всячески препятствуя наступательным маневрам старухи, воспылавшей желанием совратить меня на интимную близость.
- Глупышка, - прошамкала Старость. – Конец трудовых будней – это всегда начало на лугу сексуальных удовольствий.
- Начало чего?! – удивился я, отворачивая, ещё по-молодецки работающий, нос от воздушной струи, насквозь пропитанной ароматическими продуктами постепенного распада жизни, которую несло мне дыхание старухи, пытавшейся прилепить поцелуй к моим брезгливым губам, как искренний подарок своего расположения ко мне.
- Начало райского существования нашей любви, - прошептала старуха, изыскано шепелявя, и продолжая настойчиво ловить своим ртом цвета незабудки мои трясущиеся от страха губы.
Я не менее настойчиво уклонялся от райского начала запоздалой страсти старухи.
- Фу, какой ты неконтактный! – фыркнула Старость. – Ты всё ещё смотришь далеко вперёд, когда твоё счастье сидит на твоих коленях и ждёт тебя. Возьми меня под ручку, и мы ещё пошагаем с тобой по единственной и неповторимой, но уже плохо различимой, жизненной тропке, наслаждаясь созерцанием наступающих сумерек.
- Да ты, бабушка, романтик, - вздохнул я. – Нынче жизненная тропа ведёт нас не в могильную тьму, а в ярко пылающую печь крематория.
- Ну, что ж, - философски заметила Старость, - как сказал один известный некрофил, из жизни возгорится пламя и осветит нам путь иной…
- Что-то ты, моя старушка, разболталась хоть куда.
- Какая разница: туда или сюда? Это ведь прекрасно, что наша любовь умрёт, пусть и не на костре, а в печи крематория, но её пламя в последний раз озарит твою суетливую жизнь, в которой ты меня так настойчиво сгоняешь со своих колен!