Проходясь по улицам, Учитель спрашивал у прохожих: "Кто заковал тебя?".
И раб сказал: "Хозяин".
И горожанин ответил: "Закон".
И замужняя женщина вздохнула: "Брак".
И мальчишка воскликнул: "Отец!".
И священник пробормотал: "Бог... И узы те нерушимы и священны".
И анархист прокричал: "Общество! И оно должно быть разрушено!".
И нигилист с тем согласился, добавив: "В том высшая свобода, где нет ничего".
И только один, кто свободен, удивился: "Какие оковы?".
Прочтение "Соляриса" вдохновило меня на мысли о порождении чудовищ сознанием человека. Тех чудовищ, которых он отрицает и избегает всеми силам, но не достигает в этом успеха. Он лицемерит, он прикрывает свои страхи каким-то рванным тряпьём великих идей. Но пласт архаики, пещерных рисунков и дубин, проступает явственно, превращая драму жизни человечества в дешёвый фарс. Какого бы высокого мнения человек не складывал о себе, он остаётся тем самым слабым и неприспособленным к выживанию существом, каким и был изначально. В том и причина явственной агрессии, что он не может найти общего языка не то, чтобы с соседом, но даже и с самим собой, пытаясь сделать вид, что иного и вовсе нет. Кто же согласиться признаться себе в том, что он - существо слабое и крайне нечистоплотное в мыслях, поступках и желаниях, а, признавшись себе в том, не впадёт в другую крайность разнудства или самобичевания, которая сродни истерике? Признать иной факт безоценочно, просто как данность, над которой стоит работать - первая попытка человека вернуться к самому себе, не творя химер.