Глава 35
С момента двойного покушения на царицу уже пролетело полтора месяца. Начались торжества по случаю «Праздника Урожая», продлиться они должны были целую неделю и в эти дни все жители Ледогоры, а так же ее доминерии отдыхали от трудов насущных. Веселились и задабривали богинь, чтобы они дали большой снежный покров на полях, не слишком морозную зиму и зачин на новый богатый урожай, который все без исключения надеялись собрать в следующем году. Даже рабам в эту праздничную неделю дозволялся отдых, а тем кто был задействован на постоянных работах делались значительные поблажки.
Дети, независимо от пола и статуса их семей, получали в эту неделю всевозможные сладости и подарки, которые считались благословлением Леды и всегда вызывали бурную радость у малышей. В эти дни девушки и женщины знатных кланов (включая и доминерии) проходили инициацию в ордене, которую проводил лично надор, определяя будущих глав высокородных родов. А в конце празднования, юноши, обретшие одну из стихий и успешно прошедшие послушание в ордене, приносили обед братству, становясь равными среди равных.
С самого утра Александра находилась в городе, где встречалась с простыми обывателями и лично раздавала подарки детям. Ее приветствовали радостно и бурно, каждый хотел дотронуться до одеяний божественной. Ей возносили молитвы и просили благословения. Царицу любили за доброжелательное отношение ко всем без исключения своим подданным. Она не чуралась общения с мастеровым или служанкой низкого сословия, брала на руки детишек, щедро раздавая им подарки, никогда не отталкивала от себя тех, кому хотелось коснуться ее одеяния и отвечала на приветствия с открытой и очень доброй улыбкой. А уж когда подала руку упавшему пожилому рабу, помогая ему подняться с земли, то вызвала всеобщий восторг и одобрение простого люда.
Везде она встречала только приветливые улыбки и взгляды полные восхищения и любви. Отовсюду раздавались пожелания многих лет счастья прекрасной царице Ледогоры.
Своих телохранителей, которых ей навязал Харалд, девушка оставила у флёра, не позволив сопровождать себя. Молоденькая туна-кая, выполнявшая функцию командира личной охраны ее величества, негодовала и злилась. Ведь надор, получивший неограниченную власть над войсками и полицией Ледогоры, дал четко понять, что станет карать любого сурово и безжалостно за каждую совершенную ошибку, независимо от звания, должности и положения. Однако приказ царицы являлся первостепенным и превосходил по значимости даже решения главы ордена Священной Матери. И что оставалось в этом случае туна-кае, издали следить за госпожой, отдав четкий приказ своим подчиненным, действовать по первому же ее сигналу.
Здоровенный мастеровой, судя по одеянию – кузнец, неожиданно подхватил Александру на руки и посадил к себе на плечо, восторженно глядя на нее, понес по площади, выкрикивая:
– Дорогу нашей царице! Вот идет наша божественная покровительница, наша повелительница! Многие лета ее счастливой жизни!
Толпа подхватила эти крики, сопровождала царицу, вознесшуюся над площадью и восседавшую на плече великана. Туна-кая приказала захватить цель, испугавшись за ее величество, но вдруг увидела отрицательный жест рукой, который подала ей Александра, предугадавшая решение офицера, запрещая действовать столь опрометчиво. Конечно царицу сопровождал ее шургарт, он так же как и охрана госпожи выглядел недовольным и настороженным, но ничего не предпринимал, шел чуть позади мастерового, не сводя с него глаз, готовый в любой момент спасти свою хозяйку, если ей будет угрожать опасность.
Однако кузнец, переговорив с ее величеством, прошелся по главной площади, словно огромный лайнер рассекая толпу, а потом понес девушку к флёру, бережно поставил на землю и преклонил колени, извиняясь за свой порыв. Она же попросила его подняться и поблагодарила за столь приятную услугу. Узнав, что у кузнеца в семье подрастают трое мальчишек, тут же одарила подарками, попросив передать их его сыновьям. Мастеровой, не скрывая своего обожания, поцеловал край платья божественной и отошел обратно к толпе зевак. Его хлопали по спине и плечам, восхищались смелостью и завидовали, что он смог находиться так близко к владычице.
Царица, прощаясь, помахала рукой своим подданным пришедшим на площадь и скрылась во флёре, к огромному облегчению ее свиты.
– Это было безрассудно! – Пробурчал Рейнольф, занимая свое место на полу, в ногах хозяйки. – Нельзя игнорировать своих людей, ведь мы все хотим одного – вашей безопасности, а вы сегодня повели себя как избалованная девчонка!
– Не помню, чтобы позволяла давать тебе оценку моих действий и разговаривать со мной в подобном тоне! – Холодно сказала Александра, серьезно посмотрела на своего раба, он же не отвел взгляд, только нахмурился. – Ты знаешь, что у нас сейчас сильно натянутые отношения с надором, прошу, не пытайся подражать ему, а то я и тебя начну воспринимать своим противником!
Рейнольф потупился, недовольно засопел и негромко проговорил.
– Простите мое поведение, просто я очень переживал за вас, хозяйка.
Александра глубоко вздохнула, стараясь унять всколыхнувшееся раздражение.
– Я доверяю тебе, Рэй, и знаю, что ты всегда прикроешь мою спину, так что не нужно переживать, просто будь рядом. – Она ждала ответа и шургарт без раздумий поцеловал ноги госпожи, подтверждая тем самым свою верность и абсолютную покорность.
Дальше летели молча, в салоне было тихо, охранники сопровождали флёр на аэроциклах, поэтому кроме упреков Рейнольфа, никто больше не отчитал молодую царицу за ее неосмотрительные действия. Однако она не сомневалась, что туна-кая уже доложила надору о своевольных поступках госпожи, поэтому скорее всего нотаций ей все-таки не избежать.
Опасения оказались оправданны, Харалд встречал ее на площадке, капюшон с головы не снял и поклонился как-то дежурно, хотя не видел свою повелительницу со вчерашнего дня.
– Ваше величество, как это понимать? – Начал он, едва она ступила на первую ступеньку трапа. – Кажется, мы обсуждали с вами выход в город и я позволил вам…
– Ты позволил мне?! – Голос царицы опасно зазвенел. – Не много ли власти ты стал брать на себя, служитель?!
Все, кто присутствовал в этот момент на площадке у флёра, неосознанно сжались, почувствовав нарастающий гнев госпожи.
– Я неправильно выразился, ваше величество, прошу меня простить. – Тон надора тут же поменялся, сделавшись почтительным. – Мы же договорились с вами, что вы будете вести себя более осмотрительно при встрече с людьми в городе и всецело доверитесь своей охране, я же не просто так приставил к вам самых лучших воинов и элитных полицейских.
– Кажется, ты что-то не так понимаешь, Харалд. Эти простые люди верят мне и в меня, я не могу оградить их железной клеткой и выйти к ним с охраной, которая станет расталкивать всех и каждого, молотить дубинками или плетьми по всякому, кто захочет протянуть ко мне руку. Я не какая-то хрупкая статуэтка, а царица этого мира, у меня нет права заковывать себя в панцирь и я не боюсь этих людей. Они принадлежат мне и душой и телом, отдают свою волю и жизнь в мои руки. Если я начну отгораживаться от них охраной и защищаться, пугаясь каждого шороха, то значит у меня больше нет права быть их царицей.
– Толпа непредсказуема, стоит одному выкрикнуть: «рви ее на части!» – как люди тут же подхватят этот призыв и вас растащат на сувениры в считанные мгновения. – Парировал Харалд, взбешенный тем, что царица никак не хочет принять его точку зрения.
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Если бы кто-то и выкрикнул нечто такое, я просто бы воспользовалась силой и отодвинула как крикуна, так и всех желающих порвать меня на части. Так что ты и все остальные зря так переживаете, у меня хватает здравого смысла не лезть на рожон и я контролировала ситуацию все то время, пока находилась в толпе. Мне очень грустно, что самые близкие мои люди не понимают меня и не доверяют мне.
Надор хотел что-то возразить, но она не позволила.
– Я довольна тобой, служитель, ты прекрасно справляешься с реорганизацией и управлением вооруженными и полицейскими силами Ледогоры. Еще и двух месяцев не прошло, как я наделила тебя полномочиями, а ты многократно усилил безопасность планеты и столицы царства – это не может не вызывать восхищения. Но не стоит пытаться влиять на меня, я не твоя подчиненная и не потерплю подобного отношения. С этого дня я не желаю видеть рядом с собой военных и полицейских, а так же наемных охранников! И на тренировках ни одного из твоих соглядатаев больше не будет!
Харалд насуплено молчал, пряча свое недовольство под капюшоном.
– Ты понял меня, служитель?
– Я услышал вашу просьбу, ваше величество. – Спокойно и немного покровительственно ответил надор.
– Кажется, ты все-таки не понял! – Холодно проговорила царица. – Это была не просьба, это был приказ!
Она даже не взглянула на него, прошла мимо, слегка задев плечом. А сила Харалда взбунтовалась и ударила по своему носителю, едва не швырнув его на землю. Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Наполненный гневом взгляд, скрытый под капюшоном, уперся в спину царицы, направляющейся к дворцу.
«Госпожа становится просто невыносимой. – Подумал про себя глава ордена, от злости даже не удивившись столь вольной мысли. – Мне завтра улетать в храм, проводить инициацию, а она не может пойти навстречу, чтобы помочь мне хотя бы в соблюдении обычных правил безопасности! Все в штыки! Чтобы не сделал ради нее – сплошные придирки и недовольство!»
Харалд прямо на месте распустил ее охрану, вернув людей в полки и подразделения.
«Не хочет – не надо! – Жестко думал он, чувствуя, как бунтует внутри магическая сила, как просит выхода и компенсации. – Вот только случится еще одно покушение, уж я припомню ей!..»
Даже не отпросившись у ее величества, надор вернулся в орден, намереваясь собраться как можно скорее и отбыть в храм сегодня же, не желая встречаться с царицей перед своим отъездом.
Александра в свою очередь негодовала ни чуть не меньше.
– Нет, ну надо же! – Она перекатывала в руках десять бусин, собранных ее силой в небольшие четки. – Совсем распоясался, будто с цепи сорвался!
– Но ведь он во многом прав, хозяйка. – Рейнольф присел на полу у кровати, обняв ноги госпожи. Она попыталась оттолкнуть его, добилась обратного эффекта, шургарт еще крепче обнял ее колени, поцеловал. – Харалд боится за вас, как и все мы. Но его ведь можно понять.
– Его можно было бы понять, если бы я была смертной, что мне могут сделать простые люди? – Ее глаза потемнели от гнева и голос звенел от вырвавшейся на свободу обиды. – Думаешь, я не знаю, что при дворе говорят, мол, надор всю власть в царстве к рукам прибрал, уже и царицей помыкает, а она ему слова поперек сказать не осмеливается, если так и дальше пойдет – жди нового бунта!
– Да не обращайте вы на этих сплетников внимания, пусть говорят, что хотят.
– Но ведь они во многом правы! Если бы надор только в вопросах безопасности себя так вел, а его постоянно и по любому поводу заносит, даже капюшон перестал снимать, когда со мной разговаривает! И этот его менторский тон!.. Он позволяет себе оскорблять меня, голос повышает, злится и выговаривает мне по любому поводу, да еще и при посторонних.
– Просто у него характер такой суровый и по-другому он не умеет свои эмоции проявлять.
– Нет, просто власть ему голову вскружила! – Александра все-таки оттолкнула от себя шургарта и раздраженно произнесла. – И вообще, хватит его защищать, иди вот к своему любимому надору и вместе плачьтесь о своей нелегкой службе такой взбалмошной девчонке как я!
– Ну вот, теперь и я в немилости… – Грустно проговорил Рейнольф. – Ваши ссоры с Харалдом слишком больно бьют по мне, хозяйка!
Он не решился обнять ее ноги, только коснулся пальцами щиколоток, выражая свою полную покорность.
– Больше ни слова не скажу в его поддержку, обещаю!
– Отстань, Рэй! – Александра выговорилась и уже не злилась, шургарт понял это по голосу, поэтому поднялся по ее ножкам от стоп к коленям, покрывая жаркими поцелуями, продолжая вымаливать прощение. Она не оттолкнула и Рейнольф понадеялся получить сегодня нечто большее, чем простой урок дисциплины, однако мечтам не суждено было сбыться, на руке царицы запищал вызов коммуникатора.
– Ваше величество! – Это была одна из советниц госпожи. – Простите, что прерываю ваш отдых, но у нас тут гости с Фарга-8 нижайше просят разрешить им посадку, а надор как назло не выходит на связь! Мне талла-кара северных войск обороны оборвала всю линию, пытаясь выяснить, куда делся наш достопочтенный глава ордена Священной Матери, ведь это по его распоряжению теперь ни один корабль не смеет войти даже в околопланетную орбиту без особого на то разрешения!
– Фарга-8, вы не ошиблись? – Переспросила Александра. – Еще недавно они заявляли, что это название больше не актуально.
– Да, повелительница, это один корабль с дипломатической миссией, позывной прошел как Фарга-8 и тон послания более чем уважительный.
Советница терпеливо ждала решение царицы.
– Разрешить посадку под мою ответственность, все проблемы с надором я улажу сама!
– Спасибо, ваше величество, принято, я немедленно передам ваши распоряжения командующей северным оборонным сектором!
Надор все дальше удалялся от столицы, позади него, крепко прижавшись к спине сидел Кирк, которому предстояло помогать господину, а заодно посмотреть на жизнь храма и познакомиться с другими братьями.
На руке Харалда загорелся коммуникатор, переведенный в секретный режим связи. Кирк первый заметил пульсирующий огонек на браслете, окликнул наставника, тот оглянулся на мальчика и, увидев сигнал вызова, ответил.
– Господин, ты где?
– Рэй, надеюсь, у тебя что-то серьезное произошло, раз ты осмелился вызывать меня по секретному каналу? – Жестко отозвался надор.
– Ну, по обычной связи тебя не найти, а у нас тут ЧП, корабль Фарга-8 совершает посадку на Ледогору по личному приказу ее величества, пока разлюбезный глава ордена где-то прохлаждается. Что, обида настолько заела, что не смог совладать с собой, Харалд?
Надор промолчал, чертыхнулся про себя, крикнув Кирку, чтобы тот покрепче держался и, заложив крутой вираж, помчался обратно к столице.
Если Александра и злилась на него, то не подала виду. С улыбкой встретила Кирка, поздравив его с праздником, сказала, что приготовила мальчику подарок. Он радостно протянул к ней руку, чтобы пойти вместе. Царица даже не оглянувшись на надора, холодно проговорила, обратившись к нему.
– А с тобой поговорим в совещательной комнате, когда уладишь все свои дела с талла-карой и нашими неожиданными гостями.
Кирк посмотрел на госпожу немного растерянно.
– Вы злитесь на наставника?
– Что ты, вовсе нет! – Девушка улыбнулась. – Пойдем скорее смотреть на твой подарок!
Они пришли к конюшне, откуда уже выводили тонконогого, солового жеребчика, невысокого, выведенного специально для маленьких наездников.
– Это мне? – Глаза Кирка загорелись счастьем.
– Да, умеешь ездить? – Мальчик кивнул. – Тогда забирайся в седло и вперед. Денник в ордене для него уже приготовили, так что заберешь его с собой и знай, что он теперь полностью на твоей ответственности.
– Спасибо, повелительница! – Кирк поклонился царице и тут же подбежал к коню. Погладил, угостил лакомством, которое предусмотрительно передал ему конюх, и запрыгнул в седло, уверенно сжал повод, проехался по конюшенному двору. Снова посмотрел на Александру. – Повелительница, а можно я поеду в парк?
– Ты можешь кататься где хочешь, только не забывай, что за дворцовую территорию выезжать не разрешается, иначе надор отругает и тебя, и меня, и твоего коня.
Мальчик засмеялся и кивнул, а затем подбив коня пятками, послал его в галоп, почти мгновенно скрывшись в ближайшей аллее.
– Избалуете мальчишку! – Проговорил Рейнольф, провожая паренька взглядом.
– Вас с Харалдом я уже точно избаловала. – Строго проговорила Александра, хотела было пойти обратно во дворец, но вдруг остановилась.
Из-за конюшен вышел слуга Эннабель, он вел на поводке абсолютно лысого, обнаженного мужчину. Принялся выхаживать с ним, словно вываживал застоявшуюся лошадь. Стиг заметил царицу и склонился в почтительном поклоне, дернув раба, который тут же свалился на землю, приветствуя госпожу.
– Ее сиятельство купила себе невольника? – Удивилась Александра.
– Это для гарема, ваше величество.
На этих словах раб вздрогнул и осмелился поднять голову, дабы взглянуть на царицу, побледнел, когда узнал девушку, лицо которой видел множество раз во сне.
– Так это его в клетке держат, за подвалами? – Спросил Рейнольф, оглядывая мощное тело, испещренное многочисленными ранами, выдающими что невольник раньше был воином.
– Моя хозяйка посчитала, что неуместно тащить во дворец варвара, не выдрессированного как следует.
– Все же сейчас слишком холодно по ночам. – Александра с жалостью глянула на раба, а тот сжался весь, словно она ударила его хлыстом. – Стиг, передай своей хозяйке, что я разрешаю невольнику спать в людской, ему оборудуют место, если она не доверяет этому человеку, то по желанию маркизы туда принесут клетку.
Она повернулась и зашагала к дворцу, Рейнольф следовал за ней, еще раз оглянувшись на раба, который отчего-то показался ему знакомым.
– Где-то я его уже видел… – Пробурчал он под нос.
– Что? – Переспросила Александра.
– Нет, наверное, показалось.
Закончив все свои дела, надор пришел в совещательную комнату, госпожи там еще не было. На душе скребли кошки и чувствовал себя Харалд не слишком уверенно. Чтобы как-то отвлечься, взял книгу с полки, принялся перелистывать, но строчки прыгали перед глазами и сосредоточиться на смысле написанного никак не получалось. Когда открылась дверь, он разве что не подскочил, так накрутил себя. Склонился в поклоне, приветствуя царицу.
– Почему я снова не вижу твоего лица? – Строго спросила Александра и надор поспешил откинуть капюшон, разгибаясь.
– Знаешь, Харалд, дисциплина и строгость это конечно хорошо, но запугать своих подчиненных до такой степени, что высший офицерский чин не смеет связаться с тобой по зашифрованной линии – это уже перебор. Почему мы все должны были встать на уши, прежде чем нашли тебя?
– Мое упущение, госпожа! – Глухо проговорил служитель ордена, взглянув на Александру. – Новая талла-кара еще пока слишком неопытна, она ведь совсем недавно приняла командование северным сектором. Я поговорю со своими людьми и подобных инцидентов больше не повторится. Если это все, то позвольте…
– Нет не все! – Грозно осадила его царица, прошла к кожаному креслу с высокой спинкой и села в него, величественно положив руки на подлокотники. – Ответственность и власть накладывают свой отпечаток, тут не поспоришь. Тяжело смирять гордыню, особенно при полной вседозволенности.
Она взяла книгу, которую только что читал надор, повертела ее в руках, скользнула взглядом по названию и снова положила на стол.
– Знаешь, я вдруг четко осознала, как же была неправа.
Харалд усмехнулся, подумав, как легко госпожа признает свои ошибки, а еще тому, что наконец-то его мнение, похоже, начинают учитывать. Однако следующие ее слова заставили насторожиться.
– Когда создавался орден и составлялись определенные правила поведения служителей, наверное, учитывались все поведенческие факторы. – Продолжила Александра. – Теперь я понимаю всю мудрость тех, кто составлял эти законы для братства. Дать тебе слишком много воли, было моей ошибкой, ты не оправдал мое доверие и твоя гордыня меня уже порядком выводит из себя. Ты слишком много стал на себя брать, твое поведение становится невыносимым, а это уже вызывает пересуды среди подданных и подрывает мой авторитет, о котором еще недавно ты так ревностно пекся. Чтобы немного остудить твой пыл и напомнить тебе о том месте, которое ты явно подзабыл, я вновь ввожу правило плети.
Надор побледнел, сразу же потупившись.
– Я жду, служитель! – Грозно проговорила царица. – Или ты и в этом осмелишься противоречить мне?!
– Простите… – Харалд опустился на колени. – Впопыхах я забыл свою плеть в ордене.
– Снимай обод с шеи!
Этот приказ ударил в самое сердце, надор поднял на Александру глаза полные ужаса.
– Повелительница, смилуйтесь!
– А, я вновь стала повелительницей! – Она жестоко усмехнулась. – Ты не понял моего приказа, раб?!
Голос звенел сталью и больно ранил, не тело, нет, душу. Не смея противоречить, трясущимися пальцами мужчина снял с себя символ подчинения и знак статуса, протянул серебряный ободок госпоже. Она забрала его, повертела в руках, откинула на стол, словно это был ничего не значащий мусор. Затем жестко приказала.
– Чтобы через пять минут плеть лежала у моих ног!
Харалд сорвался с места, уже ощущая себя выпоротым, тело потряхивало, щеки горели огнем, сердце билось так часто, что казалось сейчас его совсем разорвет. Было невыносимо стыдно за то, что он осмелился так сильно прогневить свою госпожу. Она ведь во всем права, добрая воля и отсутствие железного контроля с ее стороны позволили ему распуститься.
Он слишком привык к свободе за время правления наместницы, ведь ей надор не подчинялся. Наверное, чтобы хоть как-то осадить его, герцогиня сол Легорд и изменила закон, урезав влияние ордена на военных и полицию, тем самым ослабив царство. И это он и его обида на наместницу позволили мужчинам совершить переворот, который привел к потере доминерий. Императрица не зря осудила в первую очередь действия главы ордена, а не реальных бунтовщиков, развязавших междоусобицы на Ледогоре. Он же не прислушался к ее словам, не понял недовольства и посчитал возможным проигнорировать. Как не понял и не оценил доброту своей повелительницы, почему-то решив, что теперь может творить что вздумается, даже указывать божественной, что ей делать и как следует поступать. И вот теперь пришло время расплаты за свою гордыню.
Плетка, не магическая, простая, позаимствованная на конюшне, легла к ногам госпожи, Харалд, скинув плащ и рубаху, распластался перед владычицей.
Александра впервые видела своего служителя без одежды, мощный торс, с гуляющими под кожей мышцами впечатлял – тело античного бога, сильное и могучее. Она поднялась и приказала надору встать на четвереньки, он безропотно повиновался.
– Я лишу тебя сил на время, не хочу, чтобы ты сам себя изранил.
Тонкие пальцы коснулись его шеи и Харалд расслабил мышцы, позволяя госпоже делать все, что она захочет, даже если бы она пожелала убить его – служитель не посмел бы ей сопротивляться.
Сила уснула, а плеть начала свою работу. Рука у царицы оказалась на редкость тяжелая, ни в пример прошлому наказанию, нагайка ранила сильно, до крови, оставляя на спине рваные раны. Но вместе с нарастающей болью, давала и облегчение, растворяя в себе глупую злость и недавнюю обиду на повелительницу, унеслись прочь все недостойные мысли, которые оскорбляли прежде всего служителя, и пришло раскаяние.
– Хватит с тебя! – Плеть полетела на пол, Харалд наклонился и поднял ее зубами, поднес к ногам госпожи, низко склонившись перед ней. – Что, еще хочешь?
Он обреченно кивнул.
– И с чего это вдруг такое смирение?
Надор положил плеть к ногам госпожи, проговорил покорно и тихо.
– Повелительница, знаю что недостоин прощения, поэтому бейте сколько хотите, накажите еще сильнее, но прошу, не лишайте меня статуса вашего служителя. Сжальтесь над своим рабом, умоляю.
Александра хмыкнула и достала из кармана кожаный ошейник, который полагалось носить слугам. Бросила его Харалду.
– Вот, это пока будешь носить, чтобы надолго запомнил мой урок и не забывал, что ты лишь слуга у моего трона!
Надор не посмел возражать, не раздумывая подхватил ошейник, коснулся губами грубой кожи, выказывая почтение решению госпожи, быстро застегнул его на шее и снова принял позу покорности перед царицей.
– Благодарю за милость, повелительница, и за то, что указали на мои проступки. Я раскаиваюсь в своем недостойном поведении, обещаю, что этого больше никогда не повторится.
– Очень на это надеюсь! – Александра ногой отшвырнула от себя плеть. – Отнеси ее обратно и больше не смей забывать свою, в следующий раз я такой милосердной к тебе не буду.
– А моя сила, повелительница? – Решился задать вопрос надор.
– Ты завтра в храм летишь?
– Да, владычица.
– Вот перед отъездом подойдешь и попросишь меня как положено, тогда возможно я тебе ее и верну. – Царица пошла к выходу, больше не взглянув на опального слугу. Он же так и стоял в позе покорности, пока она не скрылась за дверью.