С овечьей шкурой к скорняку
Зашел Вартан-сосед:
- Из этой шкуры шапку сшить
Ты можешь или нет?
- Могу! - сказал в ответ скорняк,
На шкуру посмотрев.
- А выйдет две? - спросил Вартан,
На корточки присев.
- И две сошью.
- А три?
- И три!
- Сошьешь четыре?
- Да!
- А пять?
- Ну что ж, могу и пять…
………..
"Жадный богач",
по сказке С. Михалкова "Жадный Вартан"
* * *
- Да лучше наших красот не сыщешь! Ты представляешь, что такое тайга! А сколько зверья в ней – от мелкого бурундучка до лося и медведя! – расхваливал родные места Сережка. – Ты, небось, медведя-то и в зоопарке не видел, - укорял он своего собеседника Сашку.
- Положим, что и не видел, - нехотя соглашался Сашка, - Что из того, что медведя увидать? Ну медведь, ну лось… И что?
- А то, что это – природа! – горячо объяснял Сережка, - Мы ведь не видим её в городе, а она – мать наша!
Сашка подернет щекой, скривит губы и отойдет в сторону – от греха подальше.
Сережка Чижов и Сашка Олифренко были из разных регионов большой в то время страны – первый из Вологды, второй – из Украины, из Киева.
Как и подобает столичному горожанину, Сашка был степенен в рассуждениях, важен собою и, несмотря на свой невысокий рост, несколько свысока посматривал на, тоже не отличавшегося высоким ростом, Сережку.
Сережка был из вологодской глубинки. Воспитанный среди живой природы, проникнутый рубцовской поэзией известного земляка, он слыл большим приверженцем русских традиций, по натуре был очень эмоционален и вспыльчив и нередко, когда заканчивались аргументы, яростно сжимал кулаки.
Тем не менее, ребята дружили. В институте, где оба учились, их свела не только учеба, но и совместное проживание на квартире. Вдвоем они снимали просторную комнату в небольшом домишке в частном секторе, где зубрили науки, пили пиво и, пользуясь добродушностью одинокого хозяина, принимали гостей из числа друзей-однокурсников в имевшейся во дворе баньке.
В пятницу они ушли с последней пары, купили три пятилитровых канистры пива и, растапливая баню, обсуждали прелести родных мест. Обстановка была дружелюбной и сулила приятное времяпровождение.
- Серега, - говорил Сашка, - Вот приедешь ко мне в Киев, посмотришь, какие у нас каштаны! Я тебя на Крещатик свожу, в Лавру. Ты же в своих лесах и не видел цивилизации.
- Не спорю, - добродушно соглашался Сережка, - Понятно, есть в Киеве достопримечательности.
- Знаешь, Саня, - продолжал он, заливая с лестницы воду в бак для душа, - Давай на каникулах – ко мне. В баньке по-черному попаримся, с дымком. На охоту с тобой сходим, на белку. Я белку в глаз бью.
- Зачем – в глаз? – удивился такому кощунству Сашка.
- Как зачем – чтобы шкурку не попортить. Шкурка с дыркой – это брак.
- А шкурки зачем?
- А шкурки на шапку, - просто объяснил Сережка, - Двадцать четыре шкурки надо на хорошую шапку.
Сашка неопределенно пожал плечами, невольно показав, что он усомнился в этом, но и не выразил своего явного недоверия, дабы не обидеть друга – двадцать четыре, значит двадцать четыре.
Пока шли приготовления к бане, подошли трое их товарищей: Юрка Ткачев, Вовка Епифанов и Лешка Палёнов. Они принесли с собой две бутылки водки и закуску.
Сделав один заход в парилку, все уселись за столом в предбаннике. Банное мероприятие и ощущение почти наступивших выходных быстро создали хорошее настроение. Компания веселилась, обсуждая последние студенческие события и беседуя на прочие разные темы без углубленного их исследования, как и подобает в бане.
Примерно через полчаса были отставлены в сторону опорожненные канистра из-под пива и бутылка из-под водки.
- Ох, и люблю я баню! – потягивал очередной бокал с пивом Сережка, - У нас в Вологде у всех бани. Представляете, бабка живет одна, в хозяйстве ничего нет, а баня есть.
- Да, - согласился Юрка, - Банька – это хорошо.
- А у них и белок в глаз стреляют. По-черному! - съязвил заметно запьяневший Сашка.
Не понимая, что он имеет ввиду, ребята переглянулись.
- Да-а, - обвел он их лукавым взглядом, - По двадцать четыре штуки зараз! Прям из бани! И всех – в глаз! – сделал он отмашку рукой, подчеркивая категоричность суждения.
Бессмыслица какая-то. «Поехал» что ли?
- Конечно, в глаз, - чувствуя подвох, насторожился Сережка.
- Не понял, вы о чем? – спросил наконец Вовка.
- Белку в глаз – это, наверно, чтоб не видела, куда бежать после выстрела, - предположил Юрка.
- Ага, а еще её лучше стрелять, когда она тужится, - подхватил Лешка, - Так глаз шире.
Банщики засмеялись.
Сережка, сдерживая раздражение, заново рассказал о принципах охоты на белку, рассказал, сколько их надо на шапку и, ища поддержки, вопросительно вгляделся в лица товарищей.
- Что-то многовато, - усомнился Вовка, разламывая воблу.
- Да ты что! – возмутился Чижов, - Ты знаешь, какая она, шкурка? Вот! – показал он протянутую руку, - Меньше ладони.
- Все равно – многовато будет, - отхлебнул пива Юрка. – У неё вон, хвост один только какой! Их два штуки – и вот тебе уже полшапки.
- Правильно, - поддержал его Олифренко, - И я считаю: две белки с хвостами – это предел.
- Да вы что! – рассмеялся Сережка, - Как две? Посчитай, - стал он ладонями обставлять свою голову по окружности, - На: раз, два, три, четыре… – сколько? Хвосты не идут! Она ж как крыса, что там той шкурки! А хвост – он шнурок в шерсти и всё!
- Не, Серег, - уже уверенно осек его Олифренко, - Со скидкой на дружбу, четыре белки – максимум.
- Четыре каштана тебе в зубы, чтоб ты заткнулся! – вскочил Серега. – Я лично бил их и шапки шил! А ты мне будешь «четыре белки»!
- Да ладно вам, ребята, - вмешался Лёшка, - Ну какая разница: две, четыре, двадцать четыре...
- Есть разница! Он меня во лжи обвиняет, а я что, соглашаться должен?!
- Ну-у, если голова большая… - попытался поддержать охотника Юрка.
Все внимательно посмотрели на голову Сережки и тут же стыдливо отвели глаза.
- Не, если хорошая шапка – ушанка, например, – может и двадцать четыре, - нашелся Епифанов.
- Конечно ушанка! – кипел Серега, - Там в обманках не ходят! Это тебе не по Киеву каштаны собирать! Там в такой шапке сразу всё поотморозишь!
- "Всё"? – с иронией продублировал Олифренко, взглянув на прикрытую полотенцем часть тела Сережки, - Тогда д-а, тогда я понима-а-аю! - нарочито важно согласился он, - Это ж, кстати, у вас, наверное, трусы с воротниками шьют? Из белки! Чтоб "всё" не поотморозить – захохотал он, накаляя ситуацию до предела.
Не видя ничего обидного, ребята тоже засмеялись удачной шутке. Однако для Сережки это была та капля, которая переполнила чашу терпения.
- Смеёшься надо мной! - с досадой стукнул он стеклянным бокалом о стол, - Ты о настоящей шапке и представления не имеешь! - кричал он, - Помимо того, чем прикрываешь свою тупую башку, в шапке есть еще и уши и козырек! Они с двух сторон меховые, потому, что отворачиваются, когда мороз и ветер! И посчитай, сколько на это всё надо!... «Две белки»… - вскочил он из-за стола и, не зная как погасить разыгравшееся негодование, снова сел.
Не получив поддержки товарищей и оскорбленный другом, он, борясь с нервным напряжением, играл желваками на скулах, то складывал, то опускал руки, упирая их в скамью, и исподлобья поглядывал на обидчика.
В предбаннике возникла неловкая пауза. Видя, что ситуация накаляется, Епифанов попытался разрядить обстановку.
- Ребята, не будем портить баню, давайте по стопке и пойдем попаримся, - взялся он за вторую бутылку.
- Да уж парилка-то и остыла, - заметил Юрка, - Саня, Серега, хватит вам, принесите-ка лучше дровишек.
Выпив по стопке и подтянув полотенца, Чижов и Олифренко вышли на улицу. Через окно было видно, что тему они не оставили. Идя по двору, Сережка через каждые пару шагов останавливался и, тряся в воздухе растопыренными пальцами, явно доказывал, сколько надо белок на шапку. Сашка, опустив голову, кивал ею из стороны в сторону, также пытаясь что-то доказать на пальцах. Не прекращая разговора, они долго набирали дров из поленницы и, также останавливаясь и ссорясь, неспешно возвращались с ними в баню. Они уже зашли за угол, выйдя из обзора окна, и только приглушенные стенами повышенные голоса их доносились с улицы.
- Пора б зайти уже, - посмотрел на дверь Палёнов.
- Загнул, конечно, Серега насчет двадцати четырех белок, - усмехнулся Ткачев.
- Но и две, ребят, это тоже крайность, - заочно заступился за Серегу Вовка.
Вдруг из-за стены послышался шум возни и рассыпавшихся дров. Ожидавшие в помещении банщики втроем бросились к двери.
- Восемь белок?! – крича, вопрошал Чижов, сидя верхом на поваленном Олифренко и разбивая ему кулаками в кровь лицо, - Восемь белок?! – неистово орал он, хватая его за горло.
В глазах ошалевшего от такого поворота событий Сашки четко виделись двадцать четыре белки, но было уже поздно.
Втроем ребятам едва удалось разнять дерущихся. Баня была окончательно испорчена.
Июнь 2014 г.