/ Навеяно в секунду/
– Саша, тебя к телефону.
Александр Иванович нехотя пошел к телефону. В этот выходной он намерен был общаться только с любимыми книгами, а тут, на тебе, звонок. Кому он там ещё нужен.
– Алё, слушаю.
– Сашок, привет дорогой, не узнаешь?
Пауза.
– Что-то не очень. А кто это?
– А ты вот узнай, вспомни. Ну, ну?
Александр Иванович притих. Ни голос, ни даже оттенки интонаций не знакомы. Кто бы мог быть?
– Да нет, что-то не помню. А кто вы?
– Ишь ты, «ВЫ»... Раньше-то не «выкал», «тыкал», а иногда даже в глаз давал, – загоготал голос в трубке. Ладно. Володька это, что, не признал?
«Что за Володька? Откуда, кто это?», – Александр Иванович поморщил лоб.
– Нет, хоть убей, не припомню, а гадать не умею.
Голос в трубке вновь засмеялся.
– Всего-то три десятка лет минуло, а он уж и не помнит.
«Боже мой, – смекнул Иваныч, – так это кто-то из одноклассников. Вот незадача, забыл, дурак старый!»
– Терентьев, ты, что ли! Сколько лет, сколько зим! Прости дружище, не признал.
– Какой Тереньтьев? Коротаев я! Ну, вспомнил?
В их классе было два Володьки, это Александр Иванович помнил хорошо. Но вот Владимира Коротаева... Да нет, вроде не было такой фамилии.
– Честное слово, что-то не припомню. Терентьев был, да еще, вроде как Кошеварин, или Кошеваров, запамятовал. А Коротаев?
На том конце провода голос притих. «Наверное, обиделся. Айй... задел человека, нехорошо это».
Пытаясь хоть как-то исправиться, Александр Иванович радостно шумнул в трубку: «А... пардон... А я-то думал, кто звонит! Простите, пардон, прости Володька! Годы, заботы, всё забыл, а жаль, всего-то тридцать пять годков... Ну как ты там, что ты, как семья, дети? Внуков, небось, уж полный дом?»
– Каких тридцать пять? Тридцать лет. Восемьдесят пятый год, вспомни, восемьдесят пя-ты-й! Что память совсем отшибло? Пень старый.
С Александром Ивановичем в таком тоне уже давно никто не разговаривал. Будучи интеллигентным человеком, он никогда не позволял грубости, пусть даже в шутку, ни с кем. И по отношению к себе так же не терпел хамства. А тут... Прямо ушат холодной воды.
– Владимир, я бы попросил не хамить, я не буду с вами разговаривать в таком тоне!
– Ух ты, какие мы обидчивые... Друг, считай, звонит, друг детства, а он... Какие мы щепетильные, да обидчивые. А мне, думаешь приятно? За одной партой сидели, портфелями на переменках дрались, клялись в вечной дружбе, даже кровью клялись. Что, может, и этого не помнишь?
Новые факты из далекого детства весьма взволновали Александра Ивановича. Драться-то он действительно умел и бился портфелем на славу, но вот что бы с кем-то клясться в вечной дружбе, да еще на крови? Такого точно не было. Хотя...
– Ладно, ты прости, я действительно нахамил, но это так, по дружбе. Мне, думаешь, не обидно, всего-то тридцать лет, и вдруг...
– Володя, да не тридцать, мы школу в восьмидесятом кончили. Вспомни, в этот год еще Олимпиада в Москве была, вспомни хорошенько.
Ну, Саня, не знал, что тебе так мозги расплавило за эти годы! Прости, конечно, но чтобы не помнить год, в котором ты закончил школу... это уж совсем...
Пауза...
– Погодите, а вы по какому номеру звоните? Да, это мой телефон, действительно, мой номер. А город какой? Чебоксары?..
Александр Иванович радостно рассмеялся. Да нет, он радостно, по-детски заржал... Только теперь он понял откуда этот таинственный и непонятный звонок. К счастью, не отшибло у него память, и он в своем уме. Просто Владимир Коротаев названивает в Челябинск! Видимо, перепутав коды городов, накручивает по его номеру и думает, что попал к однокласснику в Чебоксарах. Не-за-дача...
На том конце провода абонент притих, видимо тоже размышляет, а туда ли он попал?
– Владимир, я вынужден вас огорчить. Вы действительно правильно набрали номер телефона, но попали в Челябинска!
– Да ты что! Боже мой, извините меня, бес попутал, у жены очки взял...
Ну, вот и жинку приплёл, а она-то при чем? Александр Иванович радостно рассмеялся: «Ладно, проехали, с кем не бывает. А что хотел-то, Володя?» После паузы,в которой Александр Иванович по шумному сопению в трубке понял что собеседник в легком шоке, послышалось...
– Да, понимаешь, тридцать лет как школу кончили, решили собраться, вот я и обзваниваю своих. Встреча-то в Чебоксарах, я там учился, теперь вот в Москве живу. Видишь, как сплоховал. Прости, дружище, бывает, наверное, и так. Прости, пожалуйста.
– Да ерунда, я же сказа, проехали. С хорошим человеком поболтать одно удовольствие, всё же и время с тобой скоротали.
Абоненты радостно рассмеялись. Настроение у обоих было прекрасным. Поболтав еще с десяток минут, найдя кучу тем для обсуждения, они обменялись телефонами, в вечной дружбе, конечно, уже не клялись, но договорились по праздникам перезваниваться и в «Одноклассниках» найтись.
Александр Иванович, положив трубку, рассказал супружнице о разговоре. Оба посмеялись.
– Маша, послушай, а где моя записная книженция? Ну, та, старая, со школьными телефонами? Представляешь, тридцать пять лет прошло как школу кончили, а еще и не встречались ни разу. Не правильно это, надо бы собраться.
Через пять минут Александр Иванович набирал первый в списке телефон одноклассницы.
– Алё, а Ларису можно? Какую Ларису? Ларису Петровну. Как куда звоню? Агофоновым, я правильно попал? Я понял, понял, она уже Портнова. А как с ней поговорить? А... Бабушки нет дома! А будет когда? Позвонить завтра? Хорошо... А вы кто, простите? А... внучка, Дашенька? Дашенька, скажи бабушке, Сашка Орлов звонил, с одиннадцатого «Б». Она поймет. Я ещё перезвоню. До свидания, Дашенька. Пока.
– Вот это разговор, аж вспотел! А может, я тоже не туда попал? Это же надо, Лорка бабулей работает, вот это да!
Жена рассмеялась, – «А ты-то, ты сам, что, не дедуля?
Да...дела...
Через полтора месяца, одиннадцатый «Б», собрался на встречу. Конечно не в неполном составе – из тридцати двух выпускников приехали двадцать четыре. Но и это уже сила!
Минут двадцать солидные, седоватые мужики и представительные симпатичные, несмотря на возраст, дамы, привыкали к новому обличью друг друга. А уже уж спустя полчаса – это вновь были Мишки да Машки, Лорки да Сашки, те молодые семнадцатилетние ребятишки из восьмидесятых.
Ну и что, что прошло тридцать пять?
Какие наши годы? Мы молоды, молоды тем, что мы вновь увидели и вспомнили себя.
А с Володькой Санёк так периодически и переписывается. И называют они себя не иначе, как одноклассники.