(на фото место силы и ощущения бесконечной жизни от мощей Серафима Саровского)
О ВОСКРЕСЕНИИ ИЗ МЕРТВЫХ
Представление о том, каким будет новый мир после всеобщего воскресения можно почерпнуть из самого слова воскресение. Некоторые утверждают, что воскресший и обновленный мир будет вовсе иным, и совсем иными станут наши тела в эру всеобщего воскресения. Хотел бы сделать важное примечание.
Все-таки, что же произойдет? Если мир будет заново сотворен, то о каком воскресении говорит нам сам Спаситель? Если все и вся тварь старая должна исчезнуть пораженная грехом, тогда где же сокрытая в нем божественная основа, изначальный замысел?
Если все старое и мы как старые люди должно совершенно исчезнуть, то зачем нам воскресение? Тогда надо прямо говорить о воссоздании, новотворении, о чем угодно не бывшем до того. Но мы то понимаем воскресение иначе. Силою Бога воскреснут люди, умершие! Именно грешники, именно они, не праведники какие-то с небес!
Не полу ангелы с новым генетическим кодом, без земного опыта только изображения нас с вами, а именно мы, мы неповторимые. Другой вопрос как, что из себя будут представлять наши воскресшие силами Божьими тела? Тело Иисуса дает нам образ очень ясный. Иисус воскресает даже с ранами от гвоздей. Причем воскресает он не со всеми девятью тысячами ран, ибо он был истязаем по лицу, до неузнаваемости, нос его был сломлен, тело покрыто бороздами бичевания.
Этих следов мы в рассказах апостолов не находим, я сделаю предположение почему. Действительно, наверное, было бы омрачительно увидеть воскресшим тело изувеченного страдающего Христа. Да и любой другой казненный мученик, иногда обожженный, иногда обрезанный лезвиями по плоти до костей, естественно выглядел бы не по-праздничному.
Мы знаем, что воскресшие все будут одного цветущего возраста, хотя бы и не достигли его в реальности, что вид их будет прекрасен в той мере, в какой они того заслужили своими скорбями и подвигами, и конечно милостью Бога.
Некоторые по воскресении будут мрачны и получат надписи на челах, выражающие их падшие состояния.
И наоборот, по слову писания, «праведники просияют как солнце в царстве отца их».
Итак, воскресший Иисус прекрасен, но не настолько, чтобы мы не смогли видеть его главные раны, главные свидетельства его миссии данной Богом для нашего спасения. Выходит, что даже по воскресении из мертвых господь Иисус жертвует ради укрепления нашей веры своей по воскресении совершенной красотой, нетронутостью идеального тела Богочеловека ради укрепления веры своего апостола Фомы, а через Фому и всех нас во все века.
Значит существуют законы, которые определяют каким будет тело воскресшего, и причем причины этого вида находятся именно в предыдущей жизни участника воскресения. Возможно, страдания Христа настолько важны, что стали частью его вечной личности. Без них он не Тот, Кто должен придти.
Без них он идеал, но идеал без прошлого, без земного пролога, в котором весь смысл его воплощения.
И это должно наполнять нас верой в свой путь, потому что важна и наша жизнь, и наши страдания окажутся частью нас в вечности. Мы не целлулоидные куклы из гламурного бутика.
Наши раны и опыт важны, это часть нас самих, нашей неповторимой миссии. Не все раны можно будет показать нашим друзьям, но главные.
Иисуса Фома узнает только по таким главным ранам! Не черты природного лица, ни голос, ни индивидуальность особой душевной энергии свидетельствует о возвращении в реальный мир того самого Христа, а именно раны от недавних крестных мук. Страшный опыт Иисуса дает ему право вернуться навсегда, стать вечным спутником людей. Ранами Его мы исцелились, ранами Его узнаем Его.
Вот и получается, что прежний мир сотворен Богом не для огня, но как основа для будущего. И человек воскреснув увидит новую землю и ново е небо, но знакомые, ибо нет полноты радости встретить своих близких воскресшими и не узнать их, не узнать воскресшего Иисуса, хотя у него есть право измениться и до неузнаваемости, но он не переступает некую черту, черту антропоморфного, исторического мира.
Но воскресение это и есть обещание возвращения в Эдем, обещание, что мир, в божественность которого мы верили, станет таковым в первозданной нетленной меняющейся красоте, привыкнуть к которой уже будет невозможно.
И как бесконечно важны раны Иисуса!
Как они прекрасны некой духовной, космологической красотой! Как некие ордена, как знаки власти, как бессловесный призыв к нам, зрителям к подвигу следовать своей миссии, своему призванию.
И какое чудо! Раны гвоздиные, ребра прободенные… То, что убивало, то что унижало и разрывало, принятое со смирением, сплавилось с личностью Богочеловека в неразрывное целое в Единую Божественную тайну спасения.
Словно через эти отверстия открылись источники вечной энергии воспрещающие ветхий мир, наполняющие новым смыслом знакомую форму.
Во Христе первом из воскресших воскресло именно человечество старое, ветхое, тленное, смертное он воскресил, дав нам веру, надежду, любовь. А любовь расцветает полностью только огражденная твердою стеною веры, окрыленная и освобожденная в проявлениях своих атмосферой надежды.
Каким же будет тот мир преображенный? Одним из самых больших страданий для меня на земле была зависимость от времени. Какие бы прекрасные состояния не достигались мной, какие бы прекрасные тихие вечера, после тяжких душе и телу трудов не наступали, закаты в летних уголках и другие прекрасные дни всегда сменялись совсем другими, черными днями тревоги и мук. Глубокой подсознательной нашей мечтой всегда было остановить мгновенье, остаться с теми, кто любит нас на этом пятачке под пальмами.
Помню, как изнуряли болезни, мучили многодневные боли, тянулись дни ожидания судьбоносных перемен. Как рушились надежды, умирали близкие люди, унося навсегда возможность вместе радоваться дарами жизни, оставляя тебя в одиночестве у праздничного стола, а одному — это совсем не так, как вместе с близким человеком.
И через все эти дни потерь мы несем в себе веру в воскресение, в возвращение к нам наших распятых близких, в возращение светлых теплых дней Лета Господнего.
И пусть не здесь, но когда-то будет этот остров любви, город горний, где вместе спят кот и мышь. Где рабы не слышат криков погонщиков. Где с нами наши любимые люди, как угодно, главное, что навсегда.
И вот думаю, если увижу одного лишь близкого человека воскресшего и идущего ко мне, как возрадуюсь! А там мы увидим не одного, а всех наших милых дорогих людей, кто пожелал быть с Господом во веки веков.
Наверное, не всех, все-таки это их выбор, их судьба земная определит место в будущем царстве. Я вот со своими церковными мало поговорил, мало пообщался при жизни. все заняты спасением своим и делами. А там и насладимся, времени то не будет, сколько хочешь, столько и говори, наверное, сколько душе угодно. А там будем пребывать в любви. Таять и плыть недвижно.
Вот я помню образ такой любви недвижной из своей молодости. Когда мне было двадцать лет я гостил у любимой девушки. И вот бывает долго ее нет, потом она придет, улыбается как-то про себя, приходит на кухню, что-то делает по направлению к ужину. Моет, готовит, а я все время только смотрю на нее. Мы свои чувства никак не проявляем.
Но бежит какая-то искра, я начинаю таять, она краснеет за своими тарелками, нам хорошо от чего-то, я понимаю, что просто счастлив с ней находится вместе. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни, хотя я просто молчал, не дарил цветов, ни обнимал ее, ничего! Просто было что-то чудесное, но именно когда мы были рядом.
И так изредка она тайком как-то присмотрит так в мою сторону, и я понимаю, что она счастлива. А она говорила, что нарочно отворачивается, что бы не видели ее глупого счастливого лица.
Этой запечатлённой картиной и станет воскресший мир жизни будущего века.
Предгорья Саян, Зеленогорск 2010 г.