LXVIII
А страна ликовала. Страна приветствовала отречение своего Императора. Оболваненный, отравленный ядом революции, народ приветствовал разрушение государства. Люди распевали революционные песни, выкрикивали революционные лозунги, и совершенно не понимали, какое чудовищное преступление они совершили, и какую страшную цену им придется за это заплатить.
Ликовали не только революционеры и оболваненные ими рабочие. Приветствовала революцию и церковь, приветствовало ее духовенство. Многие священники, и в самом деле, верили в то, что на земле наступает царствие небесное. Прав оказался Макарий Оптинский, который говорил о том, что революция началась с семинарии. Ведь не случайно и то, что ее выпускники выходили из духовного заведения убежденными атеистами. В них вливался яд революции их преподавателями, на обязанности которых являлось закладывать в своих воспитанниках христову веру. Но, утратившие ее сами, а быть может, и никогда ее не имевшие, они оказались не способными выполнять своей долг. В результате этого из всех этих духовных учреждений, наполненных ядом атеизма, и выходили такие знаменитые провокаторы как Гапон, и такие душегубы и палачи как Сталин, известный в уголовном мире, как террорист и стукач Коба.
Духовенство, вставшее на сторону мятежников, и само поверило в то, что причиной всех бед в России является Царь, которого само же оно и помазало на царство, и которому клялось в верности. Не ведали они того, что пройдет всего лишь чуть более полугода, и на них самих, лишенных своей естественной защиты в лице Императора, обрушаться такие бедствия и гонения, какие еще не знала история. Никакой Нерон, никакой иной древний преследователь христовой веры не мог сравниться в жестокости с теми, кто совершал революцию, и с теми, кого, в результате, привела к власти эта самая революция. Да, дорогой ценой заплатит церковь за свое предательство, за то, что предала она своего Императора, человека глубокой веры и высокой нравственности, до самого конца своего правления стоявшего за интересы православной Церкви, и заботившегося о ее процветании. Но не нужно все это оказалось ни Церкви, ни всем остальным, кто принял сторону революции, и кто отдал своего Императора, вместе со всей его семьей, на растерзание темным силам.
Ни Николай, ни Александра Федоровна не догадывались, что в России назревает вторая революция, и что к власти уже с самого февральского переворота рвется новое лицо, о котором никто из них никогда не слышал, и которое до сих пор оставалось в тени, не имея достаточного авторитета в революционной среде. Этим лицом был Владимир Ильич Ульянов, взявший себе революционный псевдоним Ленин.
Это был расчетливый и жестокий человек, люто ненавидящий Россию, и никогда не считавший ее своей родиной. В жилах Ленина текла кровь пяти национальностей, среди которых была и еврейская, которой тот гордился больше всего. Революционных идей будущий вождь большевиков нахватался еще в ранней юности от своей старшего брата Александра, участвовавшего в неудачном покушении на Императора Александра III. Учеба в гимназии тоже не способствовала подавлению революционных идей в головах у студентов. Напротив, насквозь пропитанное этим ядом, образование тех времен даже отрицательно настроенных к революции учеников превращало в бунтарей. Не обошло это и Владимира Ульянова. Дальнейшее его обучение становилось проблематичным. Тот факт, что его старший брат участвовал в покушении на Царя, не делало чести и младшему брату. Но, несмотря на это, он все же поступил в Казанский университет, откуда, впрочем, скоро был выдворен за участие в революционных собраниях.
В 1889 году семья Ульяновых переехала в Самару, где Владимир целиком и полностью погрузился в революционное «образование», впитав в себя огромное количество этой отравы. В 1895 году он стал одним из организаторов так называемого «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». За что и был арестован в декабре того же года. Проведя год в тюрьме, он был приговорен к трем годам ссылки в сибирское село Шушенское.
После ссылки Ленин уехал за границу, возненавидев Россию еще больше, и дав себе зарок сделать все для того, чтобы ее уничтожить. Началом его революционной деятельности было издание революционной газеты «Искра». Обладая явно выраженными лидерскими качествами, Ленин не мог смириться с тем, что оставался не только на вторых ролях, но и вовсе долго был незаметен в революционном движении. Все внезапно изменилось, когда на него обратил внимание духовный лидер революции Александр Парвус. Он заметил таланты и способности Ульянова, хотя видел так же в нем и много недостатков. Его с Лениным объединяла одна общая черта; ради добычи средств для революции, они оба не гнушались никакими способами, одобряя грабежи, убийства, налеты на банки. Но все это было мелочью по сравнению с тем, что могли дать правительства развитых западных стран. Им, как никому другому, была выгодна революция в России.
Первое время Ленин и сам подпал под очарование Парвуса, даже назвал его своим учителем. Но будучи человеком амбициозным вскоре стал относиться с презрением к своему покровителю, так как испытывал к нему отвращение за то, что тот стремился не столько к революции, сколько к обогащению. Довольно скоро их взаимоотношения ухудшились, поскольку, как известно, двум медведям в одной берлоге не ужиться, а Ульянов, безусловно, считал себя одним из таких медведей, несмотря на все неудачи, которые он систематически терпел на этом своем поприще.
Ленина вообще отличало крайняя мстительность и неблагодарность. Он жестоко расправлялся со всеми своими противниками, и быстро и легко забывал заслуги других людей перед ним, считая верность и преданность проявлением слабости. Так, например, во время начала Первой Мировой Войны он был арестован в Польше как шпион России. От тюрьмы его спасло только заступничество социал-демократов, и в частности лично К. Каутского, который он позже, в качестве благодарности, заклеймил как «ренегата, лакея мировой буржуазии».
Будучи неплохим психологом, Ленин понимал, что большинство людей руководствуются низменными инстинктами, и что эти инстинкты необходимо использовать с максимальной для революции пользой. Более того, для него был несомненным тот факт, что революция вообще невозможна, пока человек окончательно не раскрепостит себя от таких понятий как честь, долг, нравственность и совесть. Революционной массой могут править только такие чувства как зависть, ненависть, и желание отнять чужое. А для этого необходимо было уничтожить Церковь, ее авторитет, и разложить всю ее паству. Все это успешно делалось еще задолго до Ленина, но он, во чтобы-то ни стало, поставил себе целью оказаться у бразд правления мировой революции.
Довольно быстро он понял, что как раз этой самой мировой революции никогда не будет, так как для ее осуществления необходимо крайнее обнищание людских масс. Карл Маркс, в своем учении, утверждал, что мировая революция неизбежна, поскольку при капитализме неизбежно и полное ухудшение условий жизни рабочих. Но он ошибался. Прошли десятилетия, а никакого обнищания масс в развитых капиталистических странах не произошло. Исходя из этого, Ленин решил, что единственный способ добиться революции – это сделать ее в одной единственной стране. И этой страной он, безусловно, выбрал Россию. Ульяновым двигала не только ненависть к русскому Царю, и к самодержавию в частности, а ненависть ко всему русскому народу, и ко всему русскому вообще. Свое отношение к России он высказал следующей фразой: «Мне на Россию наплевать, ибо я большевик». После этого уже не приходится питать иллюзии по отношению ко всей деятельности Ульянова-Ленина.
Если бы Владимира Ульянова спросили, кем по национальности он себя считает, он бы без раздумий и колебаний с уверенностью сказал, что он еврей. Почему-то он гордился именно примесью этой крови, хотя в нем текло их целых пять. Среди прочих были чувашская и калмыцкая, по отцовской линии. Но по матери он был еврей. Когда однажды Ленина спросили, любит ли он людей, то он, поморщившись от отвращения, сказал:
«Умных – да, но, к сожалению, умные люди либо евреи, либо в них течет еврейская кровь».
Можно с уверенностью сказать, что отнюдь не является случайностью или совпадением то, что среди ближайшего окружения Ленина не было ни одного не еврея. Он не считал допустимым, чтобы его окружали гои. Достаточно привести краткий список близких соратников Ильича, чтобы понять это. Лев Троцкий, (настоящее имя Лейба Бронштейн), Яков Свердлов (Розенфельд), Дзержинский (Руфинов), Каменев (Розенфельд), Володарский (Коген), Ярославский (Губельман), Зиновьев (Апфельбаум).
Впрочем, наличие еврейской крови, и гордости, что он принадлежит к избранной расе, не мешало Ульянову-Ленину уничтожать так же и еврейских лидеров революции, которые были неугодными ему. Да и сами те, кого он подбирал в свое окружение, не вызывали у вождя ничего, кроме презрения. Чувство беспредельной гордыни двигало им, и он не мог допустить того, чтобы кто-то смог бы обойти его или сместить. Само собой, для достижения своей цели не жалел он и простой еврейский люд, который уничтожал без зазрения совести, если этого требовало дело революции.
Произошедшая в России Февральская революция застала Ленина врасплох. Это было полной неожиданностью для него. Ведь еще в январе этого года он признавался, говоря: «Мы, старики, не доживем до революции». Конечно, Ильич лукавил. Уж он-то хотел не только дожить до революции, но и быть ее лидером. И он верил, что однажды это произойдет. Иначе, к чему были все эти его стремления.
Проживая в то время в Германии, Ленин, вместе с другими большевиками, находился у германского правительства на хорошем счету. Ведь подпольная революционная деятельность, в том числе и разлагающая пропаганда русской армии, были крайне выгодны Германии, и она охотно финансировала Ульянова, и его ближайшее окружение, из своей казны, надеясь на то, что те оправдают все эти вложения. И Ленин действительно их оправдывал. Германское правительство уверено считало Ильича своим агентом и шпионом. Ленин не спешил их разочаровывать, хотя ему на Германию было глубоко наплевать. Если она считала, что использует лидера большевиков в своих целях, то Ленин, напротив, делал все для того, чтобы использовать Германию в своих интересах. Ведь именно благодаря ее финансовым вливаниям он мог продолжать свою революционную деятельность.
А популярность Ленина в революционной среде росла. Хотя никто из деятелей того времени не допускал всерьез и мысли о том, что Ульянов когда-нибудь станет во главе движения. Что касается самой Германии, то ей это, по большому счету, было все равно. Ее сейчас волновало только положение на фронте. Она была готова пойти на все, чтобы только Россия проиграла эту войну.
Ильич заволновался по-настоящему. Революция, о которой он так страстно мечтал, произошла в России. Но произошла без него. Царь был свергнут, самодержавие пало, и возникло Временное правительство. Но в нем не было Ленина, не было даже и места ему. О, это было страшным ударом, страшным волнением. Необходимо было приложить все усилия, чтобы взять власть в свои руки. Но находясь здесь, в Германии, Ленин был беспомощен. Нужно было возвращаться в Россию.
Сделать это, без помощи германского правительства, не представлялось возможным. Нельзя было проехать через враждующие страны, через линию фронта. Тогда Лениным, и его соратниками, был послан запрос о проезде через страну. И от германского командования был получен ответ: «Возражений против проезда русских революционеров в специальном поезде и под надлежащим конвоем не встречается».
Это было как нельзя на руку Ильичу. Под таким прикрытием можно было ехать спокойно, и не беспокоиться о том, что поезд не дойдет до места назначения. Поездка состоялась. В запломбированном вагоне вместе с Лениным ехало еще тридцать революционеров, которые прославились в последующие годы неимоверной жестокостью и «заслугами» в уничтожении населения России.
Россия встретила Ильича марсельезой и почетным караулом. Все солдаты были с красными бантами, то тут, то там развевались красные флаги. Нужно признать, что увидев на станции вооруженных солдат, будущий вождь порядком струхнул. Он сразу же решил, что это пришли его арестовывать. Но его опасения были напрасными, личность какого-то Владимира Ульянова в то время никого не интересовала. Мятежники праздновали свержение Царя, и о том, что в поезде прибыли те, кто всего лишь через полгода совершат новую революцию, даже не догадывались.
В конце апреля один из руководителей германской разведки Штенвакс докладывал в Берлин Министерству иностранных дел следующее: «приезд Ленина в Россию успешен. Он работает совершенно так, как мы этого хотели бы».
Как видно из этой телеграммы, Ильич усердно отрабатывал вложенные в него германские деньги. Так, во всяком случае, думала Германия. Но Ленин преследовал исключительно свои цели, и в этом отношении использовал вложенные деньги во благо себе.
А страна, лишившаяся головы, нуждалась в правителе. Только вот Временный Комитет на роль новой головы никак не годился. Это стало ясно уже буквально через несколько дней после совершения переворота. Понял это и Ленин. Удача, которая, как казалось, уплыла из его рук в связи с приходом в России к власти Временного Комитета, вновь возвращалась к нему. Упущенный шанс вновь давался ему в руки. И упускать его снова было нельзя. Тогда Ленин взялся за обработку населения. Обладая неплохими ораторскими качествами, и будучи хорошим демагогом, он, где только мог, выступал перед рабочими и перед солдатами, призывая их поддержать большевиков. Особую известность получило его легендарное апрельское выступление на броневике, где он бросался абсурдными лозунгами, и внушал людям, далеким от политики, и слабо разбирающимися в ней, безумные мысли. Чем дальше, тем яснее становилось, что новая власть не способна контролировать положение в стране, и постепенно выпускает бразды правления из своих рук, все больше и больше теряя авторитет, как среди населения, так и среди революционеров.
И Ленин успешно использовал сложившуюся обстановку в своих целях, заявив в июне 17-го: «есть такая партия, готовая взять власть — это партия большевиков».
Ильич презрительно относился ко всем партиям, а к эсерам испытывал это чувство еще сильнее, поскольку считал их слишком мягкими, а их решения половинчатыми. Для себя он уже давно постановил, что в случае его прихода к власти, все они будут безжалостно истреблены, как слишком опасные для большевизма конкуренты.
Кроме того, продолжавшаяся война беспокоила Ленина. Особенно он опасался того, что война будет выиграна Россией. В этом случае авторитет Временного правительства был бы значительно укреплен, и приход к власти Ильича стал бы невозможен. Повторялась та же ситуация, как и с Николаем II. Только теперь в роли мятежников выступали большевики.