6. Мертвец и желтая трубка
Прежде чем приступить к работе Карабин снял палисадник на цифровик. Земля обильно проросла молодой травой и ее изумрудный коврик приятно радовал глаз. От крыжовника не осталось ничего, кроме охапки сухих веток у забора. Эту поездку Карабин считал своеобразной разведкой, он хотел убедиться , что рассказ прабабки – не сказка и, чем черт не шутит , найти именной медальон немца . Вечерняя электричка в город , судя по расписанию, прибывала в 19:21,и он рассчитывал до темноты все успеть и уехать.
Ночевка в пустом и холодном доме удовольствие так себе и Карабин приступил к энергичному поиску лопаты. В мастерской деда стало хоть шаром покати, из всех инструментов на столе застыли испачканная в мазуте отвертка , да свернутый лоскут наждачной бумаги. К счастью, лопата отыскалась в сарае , она валялась у брошенной в углу плетеной корзины с прогнившим дном. Карабин вспомнил , что дед складывал в эту корзину тельца обезглавленных голубят, из которых бабушка варила вкуснейший суп.
Он надеялся, что могила немца не глубока, от силы полтора метра, главное выбрать место раскопок. Тут уж на удачу. Прикинув где рос крыжовник Карабин отступил на пару шагов и вонзил лопату в землю.После весенних дождей почва была влажной и рыхлой , копалась легко. Земля была в красно-серых прожилках дождевых червей.Комья чернозема налипали на штык и Карабину раз за разом приходилось чистить лопату о забор.. Он успел углубиться на полметра, когда с улицы донеслось звяканье бидона и шарканье ног, видимо, обутых в калоши.
-Гмм ?-кашлянуло за забором и Карабин увидел смутно знакомое лицо в кепке, одетое в лупообразные очки , из-за стекол которых смотрели уменьшенные раз в десять, кротовьи глазки.
Он вспомнил , что это местный электрик, о котором много и смешно рассказывал дядя. Неизвестно почему, но за глаза селяне называли электрика Ыродом, а так он был Сашко, сын Тарасыхи. Выглядел он и впрямь потешно:из под замызганной, в серую клетку, кепки торчали нелепые русые кудри , рот Ырода был приоткрыт , взгляд озадачен. На нем были грязные спортивные штаны, потрепанный серый пиджачишка с короткими рукавами и дырявый в черных разводах свитер. потрепанный свитер .
-А ты шо тут робышь. Ты звидкы, хто такый
, Карабин выпрямился во весь рост , бросил в шутку , лишь бы поскорей отвязался:
-Клад рою , не видишь?
Ырод издал глупый смешок, показав ряд металлических зубов .
-Да якый тут клад...-электрик развел руками и снова спросил: Ты вообще хто ?
Карабин отбросил в сторону лопату и подошел к забору, глядя на Ырода с веселой злостью.
--Это я хочу у тебя спросить, хто вы тут все такие-он сурово взглянул на электрика—Прошлой осенью в этом доме умер мой дядя. Мой родной дядя Женя-произнес он задумчиво.
-Не знаю как он умер, может его убили, но мне интересно почему я через полгода приезжаю и вижу что какие то твари обнесли весь дом? Посуда растащена, дедовы инструменты исчезли, окна выбиты? У вас что, в селе одни мародеры? Где у вас пункт металлоприема?...
-Та где, где-растерянно проговорил Ырод-на Причипиловке и прыймають. Так ты той, Женин племянник шо ли? Думаешь у вас одних хату обнесли, ага…Я думаю то не наши, то якась падла с Вознесенки. .
-Какая мне вхера разница откуда он ? - зло бросил Карабин—главное что это скотство.
-А что я зроблю? Замкы булы цили, сам перевиряв, а то з утра якось йшов, дывлюся все зламано, хтось вже влиз. Вы правильно заметили, люды –скотЫ- сочувственно вздохнул Ырод и тут же хитро прищурился:. Угостить сигарэтой.
Карабин полез в карман, протянул Ыроду пачку, закурил сам. Электрик жадно затянулся дымом, блаженно прикрыл глазки, выпустил дым из ноздрей.
-Надолго к нам?
-поинтересовался он
-Нет, вечером в город , ну на края завтра утром…
-Ну ясно- Ырод подхватил бидон и прежде чем уйти, попросил еще сигарету.
Карабин дал ему две и повернулся к Ыроду спиной, давая понять, что разговор окончен. Тот лязгнул зубами что-то вроде «ну досыдання» и зашаркал дальше.
Чем глубже входила в грунт лопата, тем трудней было копатье. Земля словно сопротивлялась , металл то и дело натыкался на корни и мелкие камни. После получаса работы Карабин почувствовал как взмокла спина и подумал, что необходим перекур на обед, тем более что со стороны Орехова на село ползла огромная лиловая туча. Он уже видел сверкавшие в тучном чреве молнии, с каждой минутой нарастал гром.
Карабин пережидал дождь на кухне, сидя на ветхом табурете, ковыряя вилкой в банке сардин. По окну били крупные капли , потом текли ручьи.
«Странные все -таки человеческие судьбы»-ни с того , ни сего подумал он- я сижу на колченогом стуле в каком-то захолустье, а мама с сестрой на другом конце света, в Сан-Диего. Развлекают местную публику искусством поднятия шестнадцатикилограммовых гирь... Они там , а я здесь , у черта на куличках, пытаюсь вырыть старую могилу. В Америке сейчас ночь, мирные сан-диеговские носы сопят потихоньку, и знать не знают, что в мире есть Новопавловка. Мама и сестра в другом полушарии, в мире незнакомцев . Кто мог бы подумать, что гири-это так серьезно, а мать в свои сорок с небольшим станет чемпионом мира по гиревому спорту? Мало того, и дочь в иерархии этого странного, монотонного занятия , все равно, что Маша Шарапова в теннисе. Карабин считал ,что одержимость гирями пришла к матери после развода с отцом. Иначе как объяснить двухчасовые ежедневные тренировки в заводском спорткомплексе, где, покрываясь бисеринками пота, скромная работница цеха метрологии, одного из машиностроительных гигантов страны-фанатично тягала гири, да так, что даже у бывалых качков челюсти отвисали от удивления.
Секцию гиревого спорта при заводском спортклубе возглавлял человек по фамилии Большов. Кажется, его звали Иван Иванович. Он был заслуженным тренером Украины, признанный гуру в мире гирь.По залу Большов грассировал выпятив грудь, с прямой как шпала спиной, как правило, в спортивном костюме советских времен. Был он жилистым и подтянутым, говорил резким и громким басом, и Карабину иногда казалось, что в груди у Большова бьется не сердце, а самая настоящая гиря. От кого-то Карабин узнал, что в молодости Большов даже защитил диссертацию под диким названием: «Влияние КПСС на развитие гиревого спорта в СССР». Своим «научным» опусом Большов очень гордился и даже всучил ее ксерокопию маме , чтобы та почитала на досуге и прониклась к гирям любовью. К удивлению Карабина мать не только прочитала , но и увлеклась.Очевидный маразм темы нисколько не остудил ее пыла. Она исколесила с Большовым все СНГ от Латвии до Дальнего Востока, ее шествие было триумфальным из-за чего в квартире стали скапливаться грамоты, медали и кубки. Мама завоевывала титул за титулом, став настоящим фанатом поднятия тяжестей. Она любила шутить: это полегче, чем таскать сумки с базара, когда твой папа с липовым радикулитом, читает на диване газетку...
В родную метрологию мама приходила теперь не просто Любовью Карабиной, а чемпионкой мира и страны по гиревому спорту, победителем престижных турниров в Татарстане, Клайпеде, Астрахани и тд...Потом родные просторы стали ей тесны и вскоре, новая спортивная семья –мама, дядя, младшая сестра Лена, покорила Европу, им рукоплескали Гамбург и Стокгольм, а потом и Рим, и вот «железные кочевники» добрались до самого Сан-Диего...
С той поры , когда мама показала ему диссертацию этого дятла, а он возьми да и брякни: теперь понятно, отчего Союз развалился –отношения матери и сына стали натянутыми.
Прожевав последний кусок сардин, Карабин вымокнул хлебом масло и бросил пустую банку в стоявшее под столом ржавое ведро. Дождь продолжал лить , но уже без остервенения, запах озона щекотал ноздри и Карабин вновь приступил к работе. Никаких следов могилы он пока что не находил . Когда лопата щелкала о что -то твердое, то вместо костей ,наружу показывались облепленные землей камни, корни, расчлененные лопатой медведки. Он взглянул на перемазанные грязью кроссовки , тяжело отдышался , решаясь на последний ударный бросок. Уезжать ни солоно хлебавши , не хотелось, как впрочем и копать в палисаднике новые ямы.
Внезапно металл во что-то уперся, отчего сердце Карабина забилось чаще .Расчищая землю, он вдруг увидел лоскут серой материи, а спустя минуту и желтую корму торчавшего из земли ботинка. Этого хватило , чтобы Карабин ощутил себя Шлиманом только что триумфально разрывшим легендарную Трою. Натянув резиновые перчатки он разгреб почву вокруг ботинка. Его смущал тот факт, что обувь слишком хорошо сохранилась. Непохоже, чтобы она пролежала пол-столетия в земле. Карабин внимательно рассмотрел шершавую, с похожими на бородавки шипами, подошву ботинка потом взялся за нее и потянул на себя. Не тут то было! От мысли, что внутри ботинка отнюдь не пустота лоб прошибло потом. Чтобы понять суть своей находки, яму пришлось удлинить и расширить. Усталость сдуло как ветром и вскоре Карабин с ужасом обнаружил, что из ботинков растут ноги - не анорексичные кости скелета , а облаченные в плотные черные штаны, ноги! Он представлял совсем другую картину: костную рухлядь, на которой болтаются лохмотья полусгнившей ткани, веселый оскал черепа, однако все было с точностью наоборот, словно мертвеца, которого прабабка заботливо укрыла шинелью, казалось, только вчера похоронили. Найти этому рациональное объяснение Карабин не смог.
Трупы он видел каждый день, но там, в морге, конвейер смерти смотрелся до скуки буднично. Циркуляция тел, от попадания в покойницкую до укладки в гроб, или в холодильную камеру(в случае, если тело не опознано), была для рядовых сотрудников центрального городского морга обычной рутиной. Сноровке санитаров , работавших, как в связке с ритуальными агентствами, так и непосредственно с родственниками умерших , позавидовали бы самые скоростные сотрудники Макдоналдса. Бывали дни, когда Карабину , наряжавшему очередной манекен к погребению, хотелось поднять руку и выкрикнуть: «Вильна каса!» настолько бурно проходила ротация мертвых. Такая суета, среди исключительно траурной, пахнущей формалином атмосферы, усиливала скорбь близких. Родичи, как правило, ожидали за стенами морга, в Храм Смерти входили самые хладнокровные.
Но к трупам в морге быстро привыкаешь, где им еще быть, как не здесь? Ставшие цифрами для статистики, вычеркнутые из всевозможных списков и прижизненных льгот, белые как полотно, слегка или сильно тронутые тлением , синюшно-желтые, густо смердящие, трупы мелькали перед глазами, как кадры из малобюджетного американского «хоррора».
Здесь, далеко за пределами морга, вид мертвеца никак не вписывался в шелест весенних листьев и пение птиц. Когда Карабин приподнял серое сукно шинели , лицо будто ошпарило кипятком. Перед глазами возник прабабушкин рассказ, обретший реальные очертания, отпечатавшись в глазах одним жутким слайдом.
Мертвый немец смотрел на него циклопическим глазом и от этого взгляда по коже рассыпались мурашки . Бледное , без следов распада лицо с темными островками запекшейся крови , походило на лик спящего вампира, чья последняя вылазка закончилась неудачей. Помня про возраст могилы, Карабин пытался найти странной находке объяснение, но мелькавшие в голове версии никак не вели к логическому выводу. Слава богу ,что он не покурил перед раскопками, что могло бы привести к серьезным «боякам». Психоделия этого мрачного зрелища впечатляла и на трезвую голову. Немец лежал в военной форме, кое где заляпанной грязью , но чудесно сохранившейся. Плотно застегнутый черный китель отблескивал металлическими пуговицами, в его петлицах Карабин заметил знаки отличия . Он не особо разбирался в униформе вермахта ,но почему то решил, что Лемке состоял в СС. Усевшись возле ямы на корточки, Карабин курил сигарету и думал, что с этим всем делать? С одной стороны, он нашел больше чем ожидал, с другой- на кой черт ему это надо? Перед ним был реальный , не сгнивший со времен войны, жмур в немецкой форме. Обмундирование можно было загнать за хорошие деньги , а вот как быть с трупом? Лемке выглядел так, словно бы погиб несколько часов назад.
Карабин встрепенулся от мысли, что зловещую находку увидит тот же Ырод или кто-то другой из селян. Подумают, что это он прибил человека, как докажешь, что труп лежит здесь с 42 года? Не мешкая, он сфотографировал Лемке с разных ракурсов, потом стащил с него китель и лихорадочно стал обшаривать карманы, в поисках именного медальона. Его ждало разочарование: все карманы оказались пусты. Он собрался было зарывать яму , но в последний момент передумал, решая произвести более тщательный осмотр. Интуиция не подвела , расстегнув ворот рубашки Карабин обнаружил тонкую золотую нить, обвивавшую шею Лемке ниже кадыка. К нити крепилась небольшая трубка из желтого металла. Неужто золото? . Похоже на какой-то талисман , оберег что ли? На безрыбье ,как говорится, и рыба раком , а штучка оказалась забавной. Чтобы снять ее ,Карабину пришлось приподнять немцу голову. Талисман сидел на шее плотно, но вскоре сдался, уместившись в ладони для осмотра. «Может фамильная ценность»?- Карабин смотрел на амулет, пытаясь отгадать его предназначение. Штучка выглядела хоть и просто, но как то необычно. Несмотря на маленький размер( около пяти сантиметров) , трубка была довольно увесистой. Решив ,что рассмотрит «фенечку» дома ,Карабин сунул ее в карман . Китель и шинель немца были отнесены в дом, а там, порывшись в пыльном комоде он отыскал старое , замшелое покрывало, ставшее для странного мертвеца новым саваном.
К шести часам Карабин засыпал яму землей и сложил в сумку трофейную одежду. Сумка раздулась, но и свернутая шинель , и китель благополучно в ней уместились. До поезда оставалось чуть больше полутора часов - минут через сорок , учитывая то, что дорога до станции занимала не менее получаса, Карабин покинул дом. Забросив на плечо сумку он, не оглядываясь, пошел вдоль железнодорожного пути , размышляя о своей находке. Правый карман ощутимо оттягивала «фенечка».
Итак главной загадкой бесспорно был не разложившийся со времен войны труп. Под стук колес , устроившись в тронутом сумеречным светом вагоне , он мучительно искал объяснение этому факту. Возможно ли такое в природе , чтобы тело не то что не сгнило ,но даже не мумифицировалось. Он вспоминал отсутствие трупного запаха, зато другой ,едва ощутимый запах железа, вкрадывался в ноздри. Достав из кармана трубку Карабин решил еще раз ее рассмотреть. Тонкая нить на которой держался амулет, была (он в этом не сомневался) из благородного металла. Кроме трубки на нити была небольшая, размером с двадцати пятикопеечную монету круглая пластина золотого цвета.Выходило ,что когда немец надевал «фенечку», пластина упиралась в один из шейных позвонков. Прищуриваясь в полутемном вагоне ,Карабин отчетливо различил на ней изображение человеческого глаза. Такой же глаз он обнаружил и на трубке , вся поверхность которой была густо испещрена мелкими узорами. Работа была ювелирной, почище подкованной блохи. Узоры напоминали скандинавские руны, что подтверждало версию Карабина насчет талисмана. Склонность гитлеровца к мистицизму была налицо. В войсках вермахта, насколько он помнил из научно-популярных фильмов, многие относились к магии серьезно . Даже чересчур. Взять ту же свастику , задумаешься о многообразии ее символов, крыша продавит фундамент .
Собраться с мыслями в электричке было сложно, с каждой станции в вагон ссыпались гомонящие люди, пахнущие спиртным , молоком и коровьими кизяками. В целом веселая компания , учитывая Карабина с его сумкой. Гамма запахов, угрюмая суета вокруг, с оклунками и саженцами отвлекли его от дум . Он положил трубку в карман , включил цифровик и стал просматривать фотографии. Изображение лежавшего в могиле немца, переведенное в цифровую вселенную пикселей , выглядело отчетливо ,не оставляя сомнений в аутентичности.
«Кто ж ты такой, циклоп?- прошептал про себя Карабин листая кадры.
Город встретил его полупустым, темным перроном и моросящим дождем. Несмотря на промозглую погоду в воздухе витал запах дыма. Выйдя из вагона Карабин бросил взгляд в сторону заводов. В ясную погоду апокалиптические трубы можно было увидеть и с вокзала, но сейчас они гадили анонимно, укрытые плотной завесой облаков. В субботу и в воскресенье заводские выбросы ощущались резче, чем в будни - по городу ходила молва, что на выходных заводы, в целях экономии, отключают фильтры. Так что, если дует в сторону проспекта , да еще своих флатусов подпустит Коксохим - по центральной улице впору ходить в противогазе.
Дождь барабанил по зонтам прохожих, назойливо забирался под капюшон Карабина.Нужно было спешить домой: там горячая ванна , чистое полотенце ну и конечно большой кусок торта в холодильнике.