Большая зеленая муха, облетев кабинет, приземлилась, наконец, на крышку бюро.
«Вот ведь напасть, проклятие рода человеческого», - думал городской голова Андрей Максимович Кузнецов, наблюдая за перемещением насекомого. Накануне он получил предписание из управления Саратовского военного губернатора Иллариона Михайловича Бибикова:
«Саратовская врачебная управа донесла, что для питья Аткарского тюремного замка доставляется вода негодная, вредная для здоровья и наполненная насекомыми. Градский голова Кузнецов назвал требование лекаря Кузнецкого «притязанием, нетерпимым по службе» и объявил найденных в воде насекомых его врагами. Губернатор предписывает доставлять арестантам воду чистую и здоровую и впредь поостеречься употреблять оскорбительные выражения.
25 августа сего 1837 года».
Хорошо бумагу доставили, когда один в кабинете был. Поостеречься. Из-за доносов этой клистирной трубки житья не стало. Как в марте назначили нового губернатора, пошел писать уезд. Так и строчит, касторовая душа, так и строчит. Взяли моду, чтобы голосом власть показать или еще каким начальственным укоротом – и думать не моги, тут же посыльного в Саратов, челом бить. Эх, раньше времечко было. - Народ к порядку приучен: коли кто за какой надобностью приходил, так все честь честью, всяк не с пустыми руками. Какое дело без беленькой? В городе до сих пор живы слухи, как дебоширы в одну ночь вехи переставили, аккурат от думы к трактиру. Мол, знай, честной народ, что за публика в бараках казенных обретается. Затейников так и не нашли, а выпивать в присутствии стали меньше.
Муха перелетела на графин. Андрей Максимович не выдержал, подошел, отогнал назойливую посетительницу и налил в стакан.
«В трезвую голову и мысли не идут», - успокоил он себя, хрустнув сочным яблоком.
Просто беда с этим лекарем. Всю весну по пятам ходил с прошением постройки покойницкого дома. Видите ли, в городке нет специального помещения для усопших, а от хранения трупов в домах, по православному обычаю по три дня, образуется вредный дух. Только весной не до покойников было, о живых не успевали думать. Всё расквартированная конная батарея, будь она неладна. В самое половодье получили приказ прибыть в Саратов. А как через Медведицу переправлять? Командующий конно-артиллерийским резервом генерал-лейтенант Арнольди прислал из Саратова своего адъютанта, поручика Гардера. Прикажете, правду высокому начальству говорить, франту этому? Виноваты, мол, не сберегли имущество казенное, дощаники плохонькие, не выдержат. Ясное дело, промолчали. Загрузили для пробы один плот - завели несколько лошадей с людьми, посадили квартального, отплыли от берега, а через десяток сажень дощаник возьми, да и переверни всех в воду. Артиллеристы с конями выплыли, а квартального насилу спасли.
От нахлынувших воспоминаний рука городского головы опять потянулась к заветному графину.
В прежние времена посмеялись бы, а при новом губернаторе шутки плохи. Поговаривают, что Илларион Михайлович служил в самой столице, потом руководил Калужской губернией. И за что его из сытого края в Саратов-то перевели? Видно не врут люди, супруга и вправду смутьянов на дому принимала. Екатерина Ивановна, в девичестве Муравьева-Апостол, сестрица братьев-декабристов. Ох, дела наши тяжкие, все дух просвещения, все разброд в умах, суета столичная. То ли дело в нашей провинции, мещане да купчишки, тишь да гладь. С насекомыми боремся.
Муха опять облюбовала мутное стекло графина.
«Исчадие ада», - Кузнецов вылил остатки в стакан.
И ведь что придумал, порошковый начальник. Написал губернатору, что вода наполнена миллионами насекомых, что ее употребление вредно для здоровья. Считал он их что ли? Весь город пьет, а арестантам вредно! Оно, понятно, летом у Аткары этого гнуса предостаточно, при наливе водовозом в бочки, супостат крылатый норовит нырнуть в казённую посудину. Но и городская дума не дремлет, мельницу в устье реки из-за этих насекомых уничтожили. А между тем, твари летучие обитание свое не оставили, жужжат себе преспокойненько, особенно в летние месяцы, как и полагается им по природе.
В голове Андрея Максимовича зашумело, будто миллионы мух, очнувшись от полуденного сна, устроили там бал-маскарад.
«Врете, вражье племя, не возьмете мохнатыми лапами», - Кузнецов запустил чернильницу в выползшего из щели таракана.
На следующее утро исправник получил предписание затребовать объяснения от лекаря Кузнецкого. В бумаге говорилось: «Выяснить, когда и как сей лекарь избавляется от врагов рода человеческого, если и сам получает воду из той же Аткары. Давно ли им дознано, что насекомые сии вредны и какой именно вред они учинили горожанам? Почему господин Кузнецкий не доложил правительству о принятии мер к спасению жителей Аткарска?»
В губернский город отослали посыльного с бумагой, в которой сообщалось, что полицейскому управлению поручено опросить жителей города на предмет довольства получаемой водой, подписанной гласными думы.
За перепиской незаметно настали холода. Враги рода человеческого отправились на покой.
***
Рассказ написан по архивным материалам аткарской думы.
Аткарск - уездный город Саратовской губернии.
Аткара, Медведица - протекающие в нем реки.
Вехи - указатели.
Дощаник - плот, паром для переправы на другой берег.
Андрей Максимович Кузнецов переизбирался на должность головы города Аткарска.
Иллариона Михайловича Бибикова отправили в отставку в 1839 году. Ходили слухи, что поводом послужило участие в танцевальной вечеринке во время поста. До конца своих дней Бибиков больше не занимал государственных должностей.