В ЗАЩИТУ КОТТОНА МЕЗЕРА: НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ДЕЛО СЕЙЛЕМСКИХ ВЕДЬМ
Георг Элла
В 1692 году Новая Англия была в смятении. В течение нескольких недель не менее 150 подозреваемых были обвинены в колдовстве и в колонии Массачусетс множество напуганных мужчин, женщин и детей сочли, что дьявол оказался на свободе. Эпицентром этой волны зла, которая должна была оттолкнуть детей от их родителей, церкви от своих пастырей, слуг от своих хозяев и даже жен от своих мужей, была маленькая коммуна Сейлем в нескольких часах езды на лошадях от Бостона.
Этот небольшой городок оставил по себе тяжкую память в американской народной истории в качестве примера того, как пуритане стремились очистить город от его греха, казнив злодеев (1). Для сбалансированного христианского сознании Сейлем должен, скорее, быть примером того, как суеверие и отсутствие духовного прозрения могли так ослепить светские власти, а потом социальных критиков, что они стали рассматривать одаренных Богом людей, завершивших охоту на ведьм, как тех, кто ее начал. Таким образом, пуританские гиганты веры, такие как Инкрис и Коттон Мезеры, были выведены на посмешище среди политиков, историков и писателей как те, кто якобы в религиозном рвении не по разуму послали десятки невинных людей на эшафот. Артур Миллер, самозваный моральный реформатор и автор пьесы о сейлемских ведьмах, считая себя историком, резюмировал всю антипатию, излитую на Мезеров, заявив, что они "абсолютное зло" (2). В другом месте он заявил, что Коттон Мезер якобы вешал ведьм, несмотря на противодействие населения. "В моем уме навсегда останется зрелище великого богослова, со властью ведущего осужденных на эшафот, хотя толпа односельчан пытается освободить их" (3).
Многие современные комментаторы, такие как Шейла Гафтель (4), считают, что люди, обвиненные в Сейлеме в колдовстве, были бедными, неграмотными и угнетенными, ибо отстаивать свои права могли лишь оклеветанные богачи, которые могли использовать пуритан или задобрить их. Таким образом, суды были типичным примером классовой борьбы, где "начальство" подавляло нищих. Это пародия на правду по двум причинам. Во-первых, и обвиняемые, и обвинители состояли из всех слоев общества, включая выпускников Гарварда и богатых землевладельцев. Во-вторых, если здесь можно обобщить, то следует отметить, что Сейлем быстро развивался в две отдельные общины, и горожане имели разные формы местного самоуправления. В конечном итоге некоторые жители объединились в поселок, который теперь называется Дэнверс, отделив себя от нынешнего Сейлема. Обвинители были на стороне "деревни", а обвиняемые - горожанами. Интересно отметить, что при сравнении общего образования тех и других факты полностью переворачивают теорию Миллера и Гафтель. В целом, образование обвинителей было ниже, чем у обвиняемых, потому, что большинство обвинителей были либо женщины (различных классов), либо дети и рабы.
Коттон Мезер был человеком, чью репутацию испортили 300 лет злоупотреблений и резкой критики со стороны легиона предубежденных всезнаек. Более пристальный взгляд на его характер покажет, как необоснованна такая критика. В 1692 г. Мезер был еще молод и помогал своему отцу, 53-летнему Инкрису Мезеру в церкви в Бостоне. К этому времени он уже имел опыт соприкосновения с оккультизмом. Он изучил огромное количество материала о колдовстве в Европе и североамериканских колониях и был под особенно серьезным влиянием сообщений из Швеции, где молитва, консультирование и интенсивная пастырская забота привели к излечению. В 25 лет Коттон Мезер считал, что он теперь знал достаточно о колдовстве в теории и почувствовал призыв Бога, чтобы начать практическое служение среди тех, кто был вовлечен в оккультные практики. Его первым предметом заботы были четверо детей, которые попали под влияние пожилой ирландской католички и открыто исповедовали, что они были вовлечены в общение с бесами. Под действием лукавого дети стали очень жестокими, испытывали страшные истерические приступы и часто лишались чувств. Все они пострадали от необъяснимых и мучительных болей. Ирландка заявила демонстративно, что она намерена быть ведьмой, даже под угрозой смертной казни. Впоследствии она была осуждена на смерть, но незадолго до своей казни она хвасталась, что четверо детей будут по-прежнему заворожены дьяволом через помощников, которые заменят ее.
Мезер обсудил положение детей и молился с ними об их состоянии. Поскольку они были сильно истощены, он устроил для них специальное питание и обратился ко всей церкви, чтобы она поддержала его в молитве и помогла ему заботиться о детях. Вскоре состояние малышей нормализовалось, но старшая девочка была в слишком плохом состоянии, чтобы отец-вдовец мог ухаживать за ней, и Мезер поместил ее жить в свою семью. Она получила и смогла прочесть хорошие книги пуританских авторов и была быстро вылечена. Затем Мезер открыл свой дом для по крайней мере шести людей, которые засвидетельствовали, что они были вовлечены в общение с дьяволом или подверглись злым чарам. Во всех случаях он оказал им действенную пастырскую помощь и они смогли вернуться к нормальной здоровой жизни ума и тела.
Мезер ясно описал причины суеверий и колдовства, распространяемых в общинах Новой Англии. Сначала он атаковал плохое образование своего времени, особенно для женщин и рабов, которые были вовлечены в наиболее отталкивающие случаи колдовства. Он составил учебные планы для их образования и даже написал учебники для учащихся женского пола и справочники для учителей (а всего ему принадлежит более 400 просветительских книг, направленных против невежества и неверия). Стремление просвещать общество чуть не стоило Мезеру жизни. Когда в колонию вошла оспа, он начал кампанию прививок, Это вызвало большой шум среди суеверных жителей, решивших, что у тех, кому будет привита коровья оспа, вырастут рога! Вместо того, чтобы благодарить пастыря за заботу о своем здоровье и благополучии, толпа, решившая, что он готов превратить людей в мутантов, чуть не линчевала его.
Мезер был также силен в своей критике церквей в колонии. Он чувствовал, что они слабеют, и служители, назначенные Христом, больше не в силах пасти народ. В 1692 г. одна из общин назначила пастором бывшего купца, который обанкротился и искал непыльной работы. Этот человек оказался реальным бременем для своей церкви и был одним из главных обвинителей в суде над ведьмами. Еще одна церковь, по-видимому, под впечатлением от громкого голоса человека, позволила ему стать пастором, хотя он никем не был рукоположен и за ним тянулся шлейф аморальных поступков, которыми он хвастался, не думая каяться. Этот человек был обвинен в преступлениях, совершенных ведьмами, и впоследствии казнен. Самым трагичным было то, что Инкрис Мезер отчасти проложил путь для низкого духовного состояния многих церквей, вводя то, что стало известно как Частичный завет. Эта система позволила «людям доброй воли» стать членами Церкви без истинного исповедания веры. Результатом было то, что церкви стали не охватывать больше людей, а снижать качество своих членов, ибо признаки возрождения от них больше не ожидались. К 1692 г. плевелы столь распространились в церквах, что стали душить пшеницу.
Мезер учил, что мирские полномочия от Бога, и он объявил свои прихожанам выговор за отсутствие уважения к тем, кто управлял колонией. Он не агитировал за все, что исходило от короны, но для него были неприемлемы люди, брюзжащие на любую власть. Прежде чем попытаться оценить Сейлемский процесс, надо понимать, что вся колония давно была в состоянии мятежа из-за нестабильности правления Стюартов и надвигающейся Славной революции. Колонисты отказались принять губернатора, Эдмунда Андроса, из-за его связей со старым режимом и его верности Церкви Англии, и послали Инкриса Мезера в Англию добиваться разрешения на принятие нового устава. Они надеялись на полунезависимость от короны и право издавать собственные законы. Инкрис был в отъезде в течение четырех лет, прежде чем вернуться в конце весны 1692 г. с новым уставоми в сопровождении сэра Уильяма Фипса, нового губернатора, назначенного Уильямом Оранским. Документ, которого Инкрис Мезер добился от короля, дал колонистам свободу, о которой англичане в Англии могли только мечтать. Уголовный кодекс, однако, не был отменен, и колония по-прежнему должна была испытывать подозреваемых преступников, в том числе ведьм, в соответствии с английским правом. Этого было не достаточно, чтобы успокоить население, особенно потому, что Фипс, как только он прибыл в Массачусетс, был отозван иметь дело с проблемами между поселенцами и индейцами и оставил правительство в руках подследственных и частично непригодных администраторов.
Критики Мезера делают две серьезные ошибки в оценке его предполагаемой роли в деле сейлемских ведьм. Они подчеркивают якобы совместную ответственность Инкриса и его сына, что исторически невозможно, ибо в тогдашней Англии обвинения в колдовстве принимались всерьез и оно было наказуемо. Они также подчеркивают, что якобы для пуритан Новой Англии было характерно церковное проклятие обвиняемого. Опять же, это исторически неверно. Процесс над ведьмами проводился королевским судом, по общим британским законам и в присутствии английских адвокатов, включая г-на Ньютона. "Юстиция" Далтона, тогда основной юридический справочник, был использован в качестве основы для изучения как обвинителей, так и обвиняемых. Английские законы о колдовстве тогда были достаточно сложными. Ведьму могли признать таковой не в силу самого факта преступления. Если ведьмы были привлечены к суду, то потому что они были обвинены в совершении преступлений, посредством колдовства. Таким образом, ренегат пастор Берроуз был арестован по обвинению в том, что он убил одну из своих предыдущих жен с помощью колдовства. Он был также обвинен в жестокости по отношению к другим женщинам. Пытки были разрешены английским законодательством, с тем чтобы получить признательные показания. Джон Проктор, один из обвиняемых, писал Инкрису Мезеру жалобу на то, что трех из подсудимых, в том числе его собственного сына, пытали. Джайлс Кори, старик, который отказался оговорить себя, был замучен до смерти. Он принял эту жестокую смерть для того, чтобы его сыновья могли унаследовать ферму. Если бы он признал себя невиновным, но суд не принял это во внимание, его имущество было бы изъято по решению суда. Все это звучит жестоко и бесчеловечно, но это было законом страны в то время. Это не имеет ничего общего с Новой Англией пуритан и, конечно, ничего общего с Мезерами. Напротив, это было продуктом режима, в целом, отличиного от пуританства, и если бы суды слушали Коттона Мезера с самого начала, было бы, конечно, меньше виселиц, если таковые были бы вообще. В самом деле, легко доказать, что в силу своего пуританского наследия Новая Англия до 1692 г. куда меньше пострадала от колдовских процессов, чем Европа того времени. Было бы также намного больше помилований, даже при том, что в Сейлеме были быстро признаны грубые юридические ошибки.
Мезер объяснил рост суеверий в колонии "плачевным результатом невозрожденности нового поколения". Таким образом, он использовал все влияние, и он должен был убедиться, что лишь истинные Божьи люди ставились служителями. Это, однако, сделало Мезера очень непопулярным среди своих собратьев-служителей, имевших очень низкое мнение о возрождении. Большинство коллег Мезера считали его педантом из-за его призывов строго следовать учению и практике пуритан. Мезер начал формировать образовательные проекты и молодежные клубы по всей колонии, чтобы восполнять множество физических, умственных и духовных потребностей молодежи в соответствии с библейскими принципами. Бенджамин Франклин был одним из молодых людей, которые прибегли к помощи Мезера, и когда он достиг высоких постов, то прекрасно отзывался о его преподавании - которое помогло ему оставаться скромным, даже когда он вознесся на крыльях славы.
Читатели начинают подозревать, что даже Коттон Мезер был не в милах повлиять на судебное разбирательство и его исход. Это совершенно верно. Артур Миллер со своей охотой на ведьм попросту создал театральный миф. Ни Инкрис, ни Коттон Мезеры не имели ни церковной, ни тем более светской власти в Сейлеме, они никогда не присутствовали при допросах ведьм, хотя Коттон призирал Проктора, одного из обвиняемых, когда он был заключен в тюрьму в течение короткого времени в Бостоне. Он посетил также самозванца и нерукоположенного служителя Бэрроуза, когда он был в сейлемской тюрьме. Правда в том, что хотя Коттон Мезер решительно протестовал против методов суда и его отец был готов присоединиться к нему в этом протесте, когда он вернулся из Англии, их позиция в отсутствие губернатора вообще не была услышана!
Основное возражение Мезера состояло в том, что светский суд вообще взялся за доказательство обвинений, стоящих за пределами области права. "Охота на ведьм" началась, видимо, тогда, когда дети пожаловались, что их мучили призраки людей, которые, в значительной степени, были замечены как добропорядочные граждане и серьезные христиане. Вице-губернатор Стоутон, который привел судей, был вполне резонен, утверждая, что хорошие люди не могут быть использованы дьяволом, чтобы причинить вред другим людям. Таким образом, если кто-нибудь мучим подобными видениями, лицо, выступающее в этом видении должно быть в союзе с дьяволом. Инкрис Мезер отметил, что такой взгляд противоречит Писанию и чужд здравого смысла, и слова призраков никоим образом не могут быть использованы в качестве доказательства в суде. Кроме того суд счел, что если спрашивать подозреваемых читать молитву Господню, это могло бы показать, кто был невиновен, а кто виноват. Судьи наивно полагали, что невинные люди читают молитву Господню без запинки, но виновные этого не могут. Коттон Мезер протестовал против этой суеверной практики, но суд остался глух к его выступлению. Таким образом, Мезерам пришлось выяснять, кто вовремя сломался, выдав показания, почему несчастный старик умер, не оговорив себя, и зачем одну женщину обвиняли в колдовстве только потому, что она имела неправильно сформированные груди!
Когда Коттон Мезер услышал о первых арестах, он пошел прямо в суд и просил разрешения позаботиться об обвиняемых, указывая на свой предыдущий успех. Суд отказался принять его заявление. Это привело А.Р.Марвина в книге "Жизнь и время Коттона Мезера" к выводу, что "если бы методы Мезера были изучены и приняты к сведению, возможно, и более чем вероятно, что вся ужасная трагедия 1692 года была бы предотвращена" (5). Позже Инкрис Мезер подготовил для широко го распространения брошюру "Случаи совести". В ней он утверждал, что доказательства против ведьм должны быть получены точно таким же образом, как доказательства по делу лиц, обвиняемых в других преступлениях. Пытки должны быть отменены, а свидетельства одного обвинителя - отклонены. Только факты, обоснованные по крайней мере двумя свидетелями, должны быть приняты. Инкрис на самом деле написал: "Было бы лучше, чтобы десять подозреваемых ведьм могли бежать, чем один невиновный мог быть осужден".
Снова должен быть задан вопрос: если все это правда - и записи, способные поручиться за достоверность указанных выше заявлений, все еще целы! - то как Мезеры могли быть оплеваны последующими поколениями за беззаконие, которое они стремились остановить? Документы приходят нам на помощь и здесь и показывают, как истина была искажена врагами Евангелия.
В сентябре 1692 года судьи были обязаны написать промежуточный доклад для губернатора, который должен был быть отправлен в Англию. Судьи этого времени были очень чувствительны к тому, что общественное мнение могло быть настроено против них, и они решили выбрать кого-то, чтобы написать отчет, который не играл никакой роли в судебном разбирательстве. Их выбор пал на Коттона Мезера, который согласился на это предприятие. Он чувствовал, что эта задача может помочь ему оказать влияние на суд там. где прежде ему было в этом отказано. Поэтому он выбрал пять случаев из более ста, которые были предметом рассмотрения в суде. Это были несколько случаев, в которых, по мнению Коттона, преступления были обнаружены убедительными и законными средствами. Таким образом, он стремился показать судьям, как они должны бы вести себя в других случаях и, как мало оснований они имели для своих выводов в целом.
После этого Мезеры нажили много врагов среди свободомыслящих, скептиков и деистов в колонии и этот доклад попал в руки бостонского ткача по имени Роберт Калф, ненавидевшего пуритан и их веру. Не советуясь ни с судьями, ни с Мезерами, Калф заявил, что работа Мезера подложна, и опубликовал свою версию происшедшего под названием "Коттон Мезер". Калф, называя себя "Калефом" (6), пошел на крайнюю клевету, заявив, что и отец и сын Мезеры якобы попеременно сожительствовали с одной из ведьм!
Когда Коттон Мезер подготовил богословскую работу "Чудеса невидимого мира", Калф, желая ославить его еще больше, написал свою брошюру под тем же заглавием, приписав Мезеру "изречения", которые, конечно, сам же состряпал. К тому времени Калф уже явил себя как публичный лжец и никто не воспринял его скандальное сочинение всерьез. Став в городе изгоем, он в конечном итоге показал признаки покаяния и написал письмо, в котором извинялся и умолял Мезера не доводить дело до суда. Однако он уже успел написать клевету на другого служителя - Сэмюэла Уилларда, чьи друзья умоляли его подать в суд на Калфа. Уиллард ответил, что единственный адекватный способ иметь дело с таким противником описан в Притч.26.4: "Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему".Когда читаешь произведения многих современных критиков Мезеров, ясно, что они используют брошюры Калфа, так как он является единственным источником для многих неблагоприятных сведений, и повторяют, что "все это правда" (7). Артур Миллер, например, учит, что документы подтверждают желание толпы освободить ведьм. Калф является единственным источником для этой части дезинформации.
К XIX в. деисты и унитарии стали относительно многочисленны в колонии и их служители смотрели на реформатов и пуритан как на абсолютное зло. Эти ложные свидетели начали систематически переписывать историю церквей Новой Англии. Они были очень усердны, чтобы раздуть пламя споров христианских конфессий, ссылаясь на работы Калфа как на источник по истории пуритан. В 1831 году, пастор унитаристской церкви в Сейлеме Чарльз Апхем прочел серию лекций о ведьмах и в конечном итоге опубликовал свои заметки под названием "Сейлемское колдовство". Зная, что Мезеры терпеть не могли унитаризм, Апхем раскритиковал пуритан и возложил на них полную вину за суд и пытки. Его "доказательства" весьма спекулятивны и полны очень странной логики. Невозможно поверить, утверждал он, что Мезер, который сунул свой нос во все и пытался управлять всем, мог не принимать участие в процессе. Таким образом, можно смело принимать как должное, что он был там. Если мы предположим, что он был на суде и не прекратил пыток, это значит, что он не только оказал попустительство, но и все начал. Таким образом, по Апхему, Мезер стал "чемпионом среди судей" (8).
Образ Мезера у Апхема, который в значительной степени опирается на Калфа - это пародия на великого человека. Одна из причин, почему Апхем возлагает на Мезера всю вину за процесс - это то, что якобы все правительство колонии и судьи были под его влиянием. Это не соответствует фактам. Инкрис Мезер имел гораздо больше полномочий и влияния, чем его сын, который был лишь его помощником, а из 28 судей и советников лишь трое были членами церкви Мезеров. Из этих трех один, губернатор Фипс был на войне с индейцами на протяжении большей части процесса. Еще один член, судья Джон Ричардс, воевал против мнения своего пастора и смог практически разделить церковь, яростно сопротивляясь Мезерам. До нас дошли письма, где Мезеры призывают Ричардса остановить обвинения на основе слов призраков, но Ричардс отказался быть под влиянием его пастырей, таким образом показывая, что они для него никто и звать никак. Даже если сам губернатор был сторонником Инкриса, это говорило бы лишь в пользу Коттона, ибо когда Фипс вернулся на суд, он быстро призвал судей к порядку и помиловал всех тех, кто был привлечен к ответственности. Он, однако, вернулся слишком поздно, чтобы спасти 20 казненных от петли или смерти в тюрьме в ожидании виселицы. Стойкие христиане, как медсестра Ревекка и Джон Проктор, были повешены вместе с очевидными преступниками. Последними словами Проктора была просьба о молитве Коттона Мезера как его "утешителя и друга", и он умер, прося Бога простить оклеветавших его (9).
Сейлемский процесс над ведьмами был, конечно же, пародией на правосудие, устроенной людьми без чести и совести. Он является постоянным напоминанием для всех, что когда Слово Божье не соблюдается, а суеверия и житейская мудрость, используются в качестве его заменителей, может произойти любое зло.
1. В Сейлеме никого не сожгли, это чистый художественный вымысел..
2. The Theatre Essays of Arthur Miller, N.Y., 1978, p. 156 ff.
3. Theatre Essays, page 157.
4. Shiela Huftel in her Arthur Miller: The Burning Glass, N.Y., 1965.
5. Boston, 1892, p.127.
6. Коттон Мезер часто критиковался за то, что называет Калфа Калефом. Калф реальная фамилия, и имей он хоть какие-то реальные доказательства своего "доклада", ему не понадобилось бы ее коверкать. У Калфа были основания взять этот нелепый псевдоним. Его жена тем не менее выдала обманщика, имея его фамилию.
7. Слова Миллера.
8. См. Historical Magazine, Sept. 1869, vol. VI, Second Series, especially p. 161.
9. См. North American Review, No CCXIII, April 1869, pp. 385-6 по поводу смерти Проктора
Перевод (С) Inqusitor Eisenhorn