Проблемы перестройки

Галина Гостева
       Подписание Беловежского Соглашения лишь поставило жирную точку  под  окончательным развалом бывшей социалистической империи - Советского Союза.

       В отсоединившихся республиках один за другим выбирались Президенты, поспешно принимались Конституции.
               
       Состоялись выборы Президента и в Туве. А в октябре 1993 года Всетувинский   Референдум утвердил Конституцию Тувы  - Основной Закон населения республики.

       На Конституцию Тувы возлагались большие надежды. Все знали, что от того, как работает Конституция, зависит степень развития государства. От степени  развития государства зависит уровень благополучия каждой, отдельно взятой, семьи.

       Все с эйфорией ожидали, что вот теперь-то заживут по-другому.Скоро эйфория сменилась недоумением. Недоумение перешло в разочарование.Разочарование переросло в глухое раздражение.

       Большинство населения, как и следовало того ожидать,жить богаче и лучше не стали. Предприимчивая же часть населения рискнула и осталась с большим наваром. Навар оказался настолько большим, что у простого обывателя не хватало ни ума, ни фантазии, чтобы зримо представить его себе.

       Республика по-прежнему оставалась дотационной на 80 процентов. За каждым рублем приходилось летать в Москву неоднократно.

        Население стало роптать. Да и как ему было не роптать! Накопленные за многие годы вклады в банках обесценились. Облигации Государственного Займа 1982 года, без огласки, по-тихому, у части населения обменяли на 1992 год. У  другой же части населения они так и остались на руках бесполезной, но зачем-то бережно хранимой, реликвией.

        С выдачей зарплаты на предприятиях стали происходить удивительные  метаморфозы: сначала перестали выдавать аванс, а затем и саму зарплату стали выдавать с задержкой на месяц, квартал, полгода, год и даже более. Бывшее советское остаточное финансирование бюджетных организаций приказало долго жить и,  практически, сошло на нет.

      Жизнь развернулась на все 180 градусов. Все нравственные ценности разрушались прямо на глазах.Спекулянты стали называться деловыми людьми;бандиты – крутыми парнями, «братками»; аморальные личности  -  людьми без комплексов; хитрость и обман – предприимчивостью; разврат – сексуальной раскрепощенностью;  анархия, беззаконие и разгул страстей  –  демократией.

      Люди, честно выполняющие свои профессиональные обязанности на предприятиях,  стали  в определенных кругах считаться за « козлов».  «Козел»  -  нечто среднее  между рабом и рабочей скотиной. Но потом  это оскорбительное прозвище повсеместно сменилось на другое, менее обидное для мужчин. Лох.

       Лох, он и есть лох. Ни жить не умеет, ни ловчить не умеет,  ни торговать не умеет. Лох,он не в состоянии понять текущего  момента… Знай  себе,  одно твердит с ослиным упрямством: зарплату, зарплату, давай зарплату в срок.

       А где ее взять эту самую зарплату, если все бюджетные денежки давно уже в оборот пущены, прибыль наваривают?!

       Да и зачем она ему, лоху, эта зарплата?! Проест, пропьет, на  детей изведет –  на молочишко, на бельишко. А как потом будет жить, на что?

       Работать надо получше, а не зарплату с властей требовать.  У власти  и
без того забот хватает.

       Как ты ему, лоху, объяснишь, что все реформы ради его же блага затеяны!  Нет! Лох переживает, что кумиры низвергнуты, авторитеты развенчаны и втоптаны  в грязь. Не нравится ему, лоху, что слово Революция вызывает лишь насмешку, а не трепетное уважение. Не любо ему, что слово Советский  заменили на  Совковый.

       Мечтает он своим скудным умишком, что такие устаревшие, загнанные на
задворки бытия, понятия, как Стыд, Совесть, Порядочность, Патриотизм - перестанут восприниматься, как что-то грязное и недостойное, обветшалое и несовременное.

       И телевидение, и пресса, и радио обрабатывают его с раннего утра и до  позднего вечера, обрабатывают, а он все равно при своем мнении остается.  Ну, не лох ли?! Конечно же, лох.

      Хотя, если честно признаться, и газеты–то теперь не в каждом доме, тиражи  маленькие. Издание газет – дело убыточное. Реклама только и спасает издателей от разорения.
               
       А с радио дела обстоят еще хуже. Оно - то шипит, то свистит, а то что-то невразумительное бормочет. Ничего понять невозможно!

       Слава Богу! Хоть электричество подается, в домах свет  есть. Вот  и  остается  телевидение единственным источником духовной жизни  народа. Но и этот источник загажен изрядно.

        Сидят себе бабки, да дедки у телевизора, внимательно слушают, но понять ничего не могут. Вроде бы все на русском языке говорят, а слова какие-то чудные, на чужой язык смахивают. Откуда они их только понавыкапывали, нарочно, что-ли, старались.

       Сидят старики, слушают, а на лицах, морщинисто-печальных, застыла  полуулыбка, полугримаса: не то недоумения, не то обиды, не то гордости  за молодежь.  Как  говорить  наловчились! 

        Шпарят словами, что иностранцы, какие: рейтинг,  депрессивный,ваучер,  маркетинг, мониторинг, электорат, легитимность, спикер, лизинг, шопинг, харизма лидера!

        Может так теперь принято эти слова вместо матерков с экрана говорить?!

        А они,  там,  в креслах развалятся  –  чистые, ухоженные, вальяжные, и словами один другого под дых побольнее.

     Смотрят на них россияне, как несчастные родители, на своих завыкобенившихся  сыновей, которые враз забыли: чьей плотью и кровью они являются; чьим потом оплачено их благополучие; чьи морщинистые, заскорузлые от мозолей, руки бережно подсадили их на самый верх  жизни.

       У россиян  еще тлелась слепая надежда, что когда-нибудь «новые русские»  вспомнят про свои корни, полузасохшие уже от тягот и лишений,  от тоски  по несбывшимся надеждам и чаяниям, от страхов и сомнений, от метаний и шараханий.

       Хорошо, что надежда умирает  последней. Не приведи, Господь, россиянам пережить ее…