Глава 28
Фатэ тихонечко вошла в покои госпожи, принесла белье царицы и ее шургарта. Стараясь не разбудить спящих, проскользнула в гардеробную, принялась раскладывать постиранные и выглаженные вещи по полочкам, а платья развешивала на плечики. Конечно служанка могла это сделать и в отсутствие госпожи, но уж больно Фатэ хотелось взглянуть на Рейнольфа. Она затаив дыхание вошла в спальню, посмотрела на своего молочного сына и в который раз умилилась. Молодой человек уже целую неделю спал на топчане, который госпожа, как только вернулась из своей поездки в храм, приказала поставить в углу спальни вместо клетки.
У женщины увлажнились глаза, она тут же промокнула их кончиком платка, повязанного на голове, тихонечко и счастливо вздохнула. Ее бывшему господину похоже благоволила судьба и если все и дальше пойдет так же, то возможно он сможет получить прощение хозяйки и его смертный приговор наконец-то отменят.
Никто во дворце не знал, что раб царицы прошел обряд «багровой звезды» и стал бессмертным. Надор, считавший, что окружающим подробности ни к чему, посоветовал Александре не раскрывать деталей этой истории и она согласилась с ним, ну а подневольный шургарт и без этого не особо общался с посторонними.
Фатэ на цыпочках подошла к топчану, намереваясь разбудить молочного сына, хотя и знала, что он проснулся еще тогда, когда она только шла по коридору к покоям госпожи, Рейнольф спал чутко. Он просто притворялся спящим, чтобы не смущать служанку, в чьи обязанности вовсе не входило будить его каждое утро.
– Приветствую! – Молодой человек приподнялся, бросив быстрый взгляд на кровать хозяйки.
– С добрым утром! – Прошептала Фатэ, улыбнувшись. – Завтрак для госпожи уже готов.
Рейнольф кивнул, сел и благостно потянулся. Теперь по утрам он был обязан приносить к пробуждению госпожи свежевыжатый сок и почищенную от шкурки и косточек лазайю. А сегодня заодно распорядиться о втором легком завтраке, который после традиционной пробежки госпожа намеревается съесть в столовой вместе с приглашенными вельможами.
Он быстро натянул на себя свободные брюки и легкую белоснежную рубаху, сунул ноги в простые сандалии и поспешил на кухню. Дворец еще спал, только слуги, переговаривавшиеся друг с другом вполголоса, попадались в сонных коридорах, они опасливо косились на шургарта царицы и старались отойти в сторонку. Он хоть и стал рабом, но ни один из служителей не потребовал бы от него соблюдения статусов. Каждый знал, чем может обернуться нахальство, проявленное к Рейнольфу, когда он не сопровождает царицу, без ее контроля он весьма опасен и непредсказуем.
Молодой человек же даже не замечал настороженные взгляды, направленные в его сторону, быстро миновал коридоры, спустился на первый этаж. Встретив слугу, отвечающего за купальни, сообщил, что сегодня поздно вечером его хозяйка желает купаться вместе с маркизой Эннабель сол Перлис, наказал, чтобы к ее появлению уже все было готово, а вода в бассейне поддерживалась горячей вплоть до прихода госпожи. Затем было проскочил визортеку, но слегка притормозил у приоткрытой двери, поскольку услышал недовольный голос надора.
– Кто позволил?! – Прорычал Харалд. – Только я могу решать, кому совершать посадку на Ледогору! Пусть она теперь пеняет на себя, разговор у нас предстоит серьезный!.. Мне все равно, что она талла-кара! С чего она решила, что эти «гости» так важны царице, какое она имела право принимать их без разрешения повелительницы, да еще обещать аудиенцию?! Вы что там совсем мозгов лишились?! Ладно обычные вояки, ты-то брат, куда смотрел, тебя я зачем приставил к воительницам, ты советник или кто?.. Да какое дело, что они там говорили и какие ультиматумы ставили, нужно было оставить их на орбите и связаться сначала со мной, неужели это так трудно понять?!.. Ну и пусть бы улетели, это в конце концов их проблемы, не наши, они прилетели к нам, а значит им это нужно!.. Нет, мы не звали их и переговоров с ними вести не собирались!..
Человек, разговаривавший с надором бубнил неразборчиво и тихо, Рейнольф не мог слышать его ответов, но понял, что произошло нечто серьезное, раз Харалд так бесится, он редко выходил из себя настолько, чтобы повышать голос на подчиненного. Дабы не попадать под горячую руку разгневанного служителя ордена, шургарт тихонечко прикрыл дверь в визортеку, предупреждая любопытство снующих туда-сюда слуг, и быстро ретировался на кухню. Там его уже ждал поднос с первым, наилегчайшим завтраком для хозяйки.
Когда он вошел в комнаты госпожи, застал Александру бодрой, уже одевшейся для пробежки.
– И где тебя носило? – Она сидела на стуле, поджав одну ногу под себя, задала вопрос, не отрываясь от книги, которую ей подсунула Эннабель. Вчера Рейнольф просил госпожу почитать ему или позволить читать вслух для нее, но получил подушкой по голове и после этого красноречивого отказа мог только наблюдать за своей хозяйкой, которую захватил сюжет романа. Впрочем эти наблюдения он нашел весьма занятными и весь вечер наслаждался обществом своей возлюбленной и тишиной, радуясь, что Александра не захотела идти в салон маркизы, хотя последние вечера пропадала там частенько и таскала своего шута с собой. При этом не позволяла ему сидеть около ее ног и рабу приходилось вновь коротать время в углу на коленях, хорошо что позу ожидания хозяйка сменила на более свободную. Иногда, привалившись головой к стене, ее шургарт дремал под тихий и мелодичный щебет женщин, обсуждавших свои дела или игравших в занятные игры. Он немного завидовал Эмилю, которому так же позволялось посещать женские посиделки, но в отличие от раба, молодой муж маркизы находился все время рядом со своей госпожой, на подушечке возле ее ног. Лицо парня теперь постоянно скрывал плат, что впрочем повышало его статус и означало только одно – Эннабель ни с кем не собирается делить своего мужчину. Все так же отметили новый золотой широкий обод на шее Эмиля, украшенный благородными темно-синими бриллиантами, что говорило о хорошем расположении или даже любви госпожи к супругу. А еще ему дозволялось общаться с женщинами и даже участвовать в их играх, конечно же исключительно в паре с Эннабель.
Наложник маркизы, ставший служителем ее нового мужа, привычно обслуживал вечеринки и делал массаж ножек гостьям салона по первому требованию. Александра, к радости Рейнольфа, каждый раз отказывалась от подобной услуги, а на вопросы своей подруги, просто смущенно улыбалась, чем сразу же вызвала живой интерес как к себе, так и к шургарту.
Впрочем, поблажек своему рабу царица больше не делала и к своим ножкам так же не допускала. Хотя некоторые послабления все-таки были, ему позволили спать на небольшой, но весьма удобной кровати, которая заменила клетку, разрешили говорить, но только по существу, с условием, что он не нарушит установленные правила, в противном случае и клетка и приказ на молчание всегда могут вернуться обратно.
Иногда Рейнольфу казалось, что недавнее прошлое было лишь чудесным сном, который он принял за реальность, а потом снова вернулся в свои несчастливые будни, мечтая повторения волшебной сказки, случившейся с ним в замке Гофреев, а потом и на берегу океана.
Пробежка подходила к концу, они уже миновали конюшни и вывернули на аллею, ведущую к внутреннему дворику дворца, в его юго-западную часть, где располагались покои госпожи. В конце аллеи молодые люди увидели надора, который тут же склонился в почтительном поклоне, приветствуя свою повелительницу.
– Доброе утро, сиятельная! – Проговорил Харалд, когда девушка приблизилась к нему.
– И тебе того же! – Откликнулась Александра, улыбнувшись. – Решил с нами побегать? Жаль, но ты опоздал.
– Нет, повелительница, у меня к вам разговор…
– А подождать он не может, я бы хотела в душ заскочить, да и вельможи наверное уже на завтрак собираются, не хотелось бы заставлять их ждать.
– Это очень серьезный разговор, думаю, вельможи подождут, ваше величество!
Царица вздохнула, с тоской посмотрела на Рейнольфа и он тут же понял, как ей не хочется сейчас участвовать в каких-то серьезных разговорах с надором. Однако делать было нечего. Шургарта благополучно отпустили в душ, затем ему надлежало явиться в трапезную и объявить об опоздании ее царского величества к завтраку. Он, повинуясь приказу, ушел, хотя в отличие от Александры очень даже хотел послушать Харалда, поскольку сразу смекнул, что тот поведает хозяйке о своей утренней беседе с одним из братьев ордена.
Надор и его госпожа расположились в визортеке, дверь в которую Харалд закрыл на ключ, чтобы никто не сумел войти и помешать разговору. Затем подошел к царице и привычным уже жестом достал плеть, положил к ее ногам, опустившись на колени. Александра больше не возражала, понимая, что это дань традициям, которые она не имела права нарушать.
– Повелительница, орден совершил ошибку, за которую, наверное, мы не сможем вымолить у вас прощения! Но я, как надор, виноват больше всех, поскольку понадеялся на своих людей и теперь должен понести за это ответственность. Пожалуйста, позвольте мне воспользоваться вассальным правом и взять всю вину на себя, так же прошу вас наказать меня единолично, пощадив моих братьев.
Царица слушала молча, не перебивала и не задавала вопросов, понимая, что служитель начал сразу каяться, чтобы немного смягчить дальнейшую информацию. Если честно, ей стало не по себе и даже страшно. Однако она удерживала себя в руках, хотя сильно желала поторопить Харалда в его откровениях.
– Вы же знаете, повелительница, что орден стоит во главе военных и полицейских сил царства Ледогоры? – Александра кивнула, а надор продолжил. – В мирное время мы не вмешиваемся в дела военных, поскольку женщины-воительницы прекрасно справляются и без магов братства. Однако по общему соглашению в войсках всегда присутствует советник, его кандидатуру одобряю я лично и это мой человек, которому я могу во всем доверять. Случилось так, что один из моих братьев, курирующий северную часть сил противовоздушной обороны, недооценил серьезность ситуации. Он не посчитал нужным связаться со мной, пустил все на самотек, предоставив талла-каре решать проблему самостоятельно. И командующая северными войсками позволила посадку трем кораблям коалиции мятежных доминерий, тем самым гарантировав им аудиенцию с вашим величеством. Мало того, врага фактически подпустили к столице, а это просто недопустимое преступление против короны и правящего дома Ледогоры.
Надор перевел дух, затем снял с шеи серебряный ободок, положил его на нагайку и пододвинул их к самым ногам царицы, приняв позу покорности.
– Человек, которому я доверял безмерно, невольно или по злому умыслу совершил измену царству и за это, после допроса и признания, он в любом случае понесет отдельное наказание. Однако я, как надор ордена Ледогоры, лично назначил его советником и ошибся в выборе, а поэтому несу двойную ответственность за его проступок. Ваше величество, меньшее что вы можете назначить недостойному вашему рабу – смертный приговор, если конечно соизволите смилостивиться. Я приму любое ваше решение со смирением, покорно и безоговорочно.
Александра несколько минут переваривала информацию, прошлась взад вперед по визортеке, Харалд все так же оставался в позе покорности, уткнувшись лбом в прохладные каменные плитки пола, безропотно ожидая решения госпожи.
– Не думаю, что три корабля, пусть даже мятежных миров, несут Ледогоре какую-то серьезную угрозу. – Наконец-то произнесла она, останавливаясь у окна, посмотрела на тучи, тяжелые и мрачные, медленно плывущие в небе. – Хотя я понимаю твое отчаяние и твое разочарование в человеке, которому ты доверял. И все же, тебе не кажется, что ты слишком строго относишься как к себе, так и к нему?
– Нет, госпожа!..
– Не смей перебивать меня! – Рыкнула царица и надор резко сжался, ощутив гнев божественной, придавивший его к полу. – Вопрос был риторический. Думаю, что мятежники прилетели для переговоров, возможно даже с условием сдачи, поэтому талла-кара позволила посадку, не поставив тебя в известность. В конце концов, в мирное время орден лишь курирует войска, но наиболее важная роль остается все-таки за женщинами-командирами. К тому же, насколько я понимаю, талла-кара достаточно высокое звание, дающее право офицеру принимать решения самостоятельно.
– Позволено ли мне говорить, повелительница?
– Теперь можешь!
– Дело не в том, с чем прилетели посланники, этот вопрос по любому должен был решаться не талла-карой, а в более высоких кругах. Дело в другом – вам буквально объявили ультиматум, вас, ваше величество, поставили в такое положение, при котором лишили выбора, обязав провести встречу с мятежниками на их условиях, хотите вы этого или нет. Подобное отношение роняет престиж царства в глазах мятежных доминерий и соответственно может привести к неуважительному отношению лично к вашей персоне. Это непростительно, такое преступление серьезнее даже чем высадка врага рядом со столичным городом Ледогоры, повелительница.
– Святые небеса! – Александра всплеснула руками. – Престиж, условности, реверансы – все это такая ерунда по большому счету. Ну пусть они меня не уважают, я что от этого сразу исчезну что ли, потому что меня не уважает кучка каких-то мужланов! Подумаешь какая проблема, да встречусь я с ними, легче легкого, поговорю по душам. Если увижу, что эти ребята что-то затевают – наваляю им и сразу повышу степень уважения и престижа. Знаешь, положа руку на сердце, твои братья-надоры оскорбили меня гораздо хуже, мало того, что издевались и глумились, так еще отхлестали своими силами и призывали казнить. Ты же просил за них и я простила, а должна была, наверное, пустить всех в расход: и их, и тебя – за то, что ты пытался уронить мой престиж в глазах своего же братства!
– Да, вы правы, госпожа, за это я тоже готов понести ответственность.
Царица вздохнула, подняв глаза к потолку, затем быстро подошла к надору, подняла с пола нагайку и серебряный ободок.
– Заканчивай уже с этими традициями. – Сказала она, протягивая мужчине его вещи. – Знаешь, вот не хотела я ломать устои ордена, но не могу больше это терпеть. В общем так, еще раз вынешь свою нагайку не по делу, я у тебя ее конфискую, понял?
Харалд насуплено молчал, потупившись.
– Ну что еще за кислая мина? Если ты сейчас же не заберешь нагайку и ободок обратно, я запрещу тебе их вообще носить, хочешь?!
Надор вздрогнул и тут же забрал свои вещи, ободок нацепил на шею сразу же, нагайку продолжал держать в руке.
– Повелительница, вот вы запретили мне доставать нагайку не по делу, а как я узнаю, когда мне нужно проявить покорность и подать вам ее?
Девушка рассмеялась, присела на корточки рядом с Харалдом, подняла его голову за подбородок и принудила смотреть в глаза.
– Ты узнаешь, надор, если я захочу тебя выпороть, ты эту нагайку в зубах мне принесешь!
Дрожь пробежала по телу. Служитель давно смирился со многими вынужденными традициями ордена, одна из них – покорность перед наказанием, но подавать нагайку в зубах, такого даже императрица никогда не требовала. Однако приказы божественной ни обсуждать, ни порицать было нельзя, с ними можно только смириться и подчиняться им безоговорочно.
– Повелительница… – Прошептали вмиг побледневшие губы, каждое слово он, казалось, выдавливал через силу. – Простите своего раба, посмевшего оспаривать ваш приказ. Я подчиняюсь и теперь, если вы будете гневаться, всегда стану подавать вам плеть в зубах.
Александра застонала, обняв надора и прижав к своей груди.
– Ты просто неисправим, мой верный служитель, ну что с тобой поделать, а? Давай договоримся, что эту свою вездесущую плетку ты будешь подавать только и исключительно по моему приказу, больше никак!
– Даже если вы будете гневаться на меня? – Обескуражено спросил надор, растерявшийся от близости госпожи и чувствуя, что совсем потерялся в ее желаниях и приказах.
– Да, если мой гнев будет безудержен, тогда я сама потребую плеть и отхлещу тебя так, что тебя твои братья не узнают.
Она поднялась, потрепав своего служителя по темным, густым волосам и проговорила.
– Все, давай поднимайся, связывайся с советниками или кто там отвечает за встречи с разными посланниками и организовывай аудиенции, нечего затягивать. Хотят увидеть царицу Ледогоры как можно раньше, мы удовлетворим их желание. За работу!
– Слушаюсь, повелительница! – Харалд поднялся на ноги, скрутил плеть и убрал ее за пояс, строго настрого запомнив, что отныне ему придется нарушить правило ордена по приоритетному, а значит более важному приказу своей госпожи, ослушаться которого он не имел права.
Александра уже было вышла из визортеки, но вдруг остановилась, что-то вспомнив.
– И да, не вздумай покарать виновных, привезешь их ко мне, сама хочу допросить и твоего человека и талла-кару.
– Как вам будет угодно.
Неугомонное утро наконец-то подошло к концу. Александра бродила по пляжу вдоль кромки океана, куда теперь наведывалась все чаще и чаще. Здесь она чувствовала себя умиротворенно. Девушка брела вперед, иногда останавливалась, подбирала камень и с силой швыряла его в океан.
– Вы чем-то расстроены, хозяйка? – Спросил шургарт, он заметил ее состояние еще за завтраком, несмотря на напускную веселость Александры при разговоре с вельможами. Поинтересоваться, что же так обеспокоило его госпожу, Рэй не решился, рядом было много лишних ушей, а ее проблема могла быть слишком личной. Сейчас же, когда они остались наедине, молодой человек посчитал уместным задать этот вопрос.
– Наверное, я сильно обидела надора… – Проговорила девушка, снова подбирая камень и зашвыривая его в океан. Подпитанный магией, небольшой камень улетел к горизонту и рухнул в воду с такой силой, что можно было подумать, будто туда ухнул гигантский валун, подняв невероятный по высоте фонтан брызг.
– Даже в голову не берите, Харалд не может обидеться или разозлиться на вас, хозяйка. Вы вольны делать с ним, что вздумается…
– А с тобой?
– Ну, обо мне вообще разговора нет, для раба существует только одна воля – воля его госпожи!
– Но ты ведь иногда на меня обижаешься? – Александра повернулась и серьезно посмотрела на Рейнольфа.
– Сознаюсь, есть такой грешок, только это неправильно и вам надлежит сурово карать меня каждый раз, когда заметите такое мое непростительное поведение. – Он улыбнулся очень ласково. – Мы все в вашей власти, и надор, и я, и другие ваши слуги, все мы готовы услужить вам и рады подчиняться вашим приказам. Даже если иногда и допускаем непростительное недовольство или обиду, поверьте, затем очень раскаиваемся за эти крамольные мысли.
Едва он успел договорить, как в воздухе послышалось далекое урчание двигателя аэроцикла.
– Ну вот и надор, а вы переживали. – Рейнольф поднял голову и глянул из-под руки на темную точку в очистившемся от туч небе.
Александра отвернулась и снова пошла вдоль кромки воды.
Надор выглядел сосредоточенным и суровым, не успел приземлиться, бросился к царице, догнал ее, низко склонился, ожидая внимания.
– Не томи, что там со встречами?
– Повелительница, как оказалось, первичная информация была несколько неточной. – Харалд пошел рядом с Александрой. – Коалиция мятежных доминерий только звучит громко, но два первых корабля представляют разные миры, отколовшиеся от коалиции, и они действуют самостоятельно. Сегодня вечером, если вы не против, вас просит о встрече посол главной планеты доминерии-октагона Фарга-8. Представители второго корабля, доминерии-гегса Лаурит-6 пока не определились, но пообещали сообщить нам о своих намерениях как можно скорее. На последнем корабле явились послы коалиции еще трех мятежных доминерий, вот они настроены несколько агрессивно и потребовали аудиенции завтра днем. И насчет провинившихся, их уже доставили во дворец и они смиренно ждут вашего допроса, госпожа.
– Что же, замечательно. – Царица наконец-то посмотрела на Харалда. – Раз уж ты соизволил явиться, то может быть займемся тренировкой?
– Да, повелительница, простите, что заставил вас ждать!
Она не дала ему договорить, сформировала мечи и пошла в атаку, надор уклонился, в его руках зловеще сверкнули смертоносные клинки. На пляже вмиг разгорелась битва. Рейнольф отошел подальше, взобрался на огромный валун, который в прошлую тренировку Александра выбила из скалы, уселся на него и принялся наблюдать за боем хозяйки и Харалда.
– Эй, соня, подъем, мы собираемся перекусить, если не поторопишься, останешься без обеда!
Шургарт спрыгнул с валуна, помчался к аэроциклам. Вообще-то это он должен был приготовить все для обеда, но неожиданно для себя уснул, поэтому его обязанности выполнял надор.
– Всыпать бы тебе за лентяйство! – Незлобиво пробурчал служитель, выкладывающий на покрывало, расстеленное прямо на песке, всевозможные вкусности, которые сам же и привез. Рейнольф подождал, пока Александра сядет, затем плюхнулся рядом, в поездках ему позволялось есть вместе с госпожой, чему он был несказанно рад. Прогулка и сон на свежем воздухе сильно повысили его аппетит.
– После обеда продолжим. – Ободряюще проговорила царица, улыбаясь надору, тот степенно кивнул. Оба явно были довольны тренировкой и похоже напряженность, которая возникла утром, давно уже испарилась.
– У вас просто невероятная техника владения мечами и навыки улучшаются с каждым разом. Я иногда не успеваю уследить за вашими движениями. Да и смотрю шургарт все меньше страдает от отдачи, даже заснуть умудрился.
Рейнольф коротко хохотнул, потянулся и ухватил кусок мяса, зажевал с огромным аппетитом. Действительно, в последнее время он фактически не нес урона от силы хозяйки, ощущая невидимый, но очень прочный щит ее защиты, который и раньше появлялся время от времени, однако был нестабильным, часто прорывался, сейчас же, если и пропускал удары, то настолько минимальные, что о них и говорить было нечего.
– Думаю, что после нашей тренировки, перед отлетом, вам стоит сразиться с шургартом, а я гляну на бой со стороны, чтобы скорректировать наши дальнейшие занятия.
– Лады! – Кивнула Александра и перевела взгляд на Рейнольфа. – Когда вернемся, пойдешь к маркизе сол Перлис и предупредишь, что в купальни я сегодня не приду, если она так же откажется, то сбегай и отмени распоряжение, чтобы слуги напрасно не готовили бассейн и не нагревали его.
– Слушаюсь, хозяйка!
Царица встала, закончив трапезу, ее мужчины мгновенно вскочили следом.
– И приберись здесь, не всю же работу надору за тебя делать.
Шургарт кивнул и сразу принялся выполнять приказ госпожи. Она же пошла к кромке океана, где намеревалась вести учебный бой с Харалдом, в ее руках сверкнули два идеальных клинка.