Сколько раз бывало: крутые программеры с восторгом смакуют чью-то интересную идейку, анализируя изящество алгоритма и красоту кода, а серенькая посредственность бубнит в углу, что ничего, мол, особенного.
В любой профессиональной среде так, а уж в творческой… Хотя математику и программирование лично я тоже считаю творчеством.
Вот прочитала на днях на Прозе.ру «Я не люблю Высоцкого». Он и артист никакой, и поэт, а как певец вообще ниже всякой критики, и любили его только проститутки, хоть он – алкоголик и наркоман – наверняка был импотентом, и рост его – 170 см, и вообще он – еврей.
Н-да. Кто из нас, вскрыв себе вены, не найдет капельку еврейской крови?
Что же про рост, то Денис Давыдов, храбрец, гусар и поэт, ростом был 160 см; Пушкин – 165, Лермонтов – 166, Есенин – 168… Они были храбрые, обаятельные мужчины и их любили женщины.
Бывает, конечно. Наталья Гончарова – дура, и не так уж красива, а на то, что она была сильным шахматистом, писала стихи, много читала, знала языки и прочее – нам плевать. Да как она посмела иметь талию в 47 см, женить на себе Пушкина и влюблять в себя всех мужчин подряд, включая императора!
Пушкин был игрок, бабник и подкаблучник. И полусумасшедший ревнивец-рогоносец. И плевать на то, что он не был ревнив, был сдержан, умел владеть собой, был видным чиновником МИДа и жена его обожала.
А Есенин – алкоголик и шизофреник, а если шизофреники пишут совсем не такие стихи – пусть им же будет хуже.
А Ален Делон – актер никакущий, вылез на экран благодаря смазливой роже, а если может многое сказать одними синими глазами, то это его проблема.
А Анастасия Волочкова никудышная балерина, а ее отточенное мастерство нам не нравится. И все тут.
Можно ставить диагноз? По моему, да. Завидующая серая посредственность, мучаемая комплексами.
Только очень неуверенная в себе женщина с не сложившейся судьбой не сможет признать красоту другой женщины. Вот лично я такая самовлюбленная, что красоту других женщин признаю охотно, с удовольствием сотрудничаю с красивыми женщинами, потому что их головы заняты именно работой, а не комплексами и думами о нелегкой своей судьбине. Среди красавиц много умниц, чтобы не говорили мужчины. Мне легко признать чужие ум и красоту - в своих я уверена, а если кто-то не согласен, мне это до сиреневой звезды.
Высоцкий - ЯВЛЕНИЕ, какие бы неприглядные сплетни, слухи и реалии его не сопровождали! Чтобы писать, как он, надо прожить не один десяток жизней, которые он уместил в неполные свои сорок два...
А кто видел его могилу сразу после погребения, тот не забудет тонны цветов за милицейскими парапетами.
Я была а августе 1980 в командировке в Москве. К могиле меня не пустили. Ко мне подошел парень в милицейской форме, взял у меня из рук букет и бережно поставил в пластмассовую урну с водой.
- Мы часто меняем воду цветам, не беспокойтесь, девушка! - сказал он мне.
Ох, сколько было там этих урн!
Владимир Высоцкий написал более шестисот песен. Это неслыханно много, и песни у него есть пронзительные до боли, а есть забавные или горькие, нежные или едкие, и все - разные.
Незачем пересказывать содержание его песен, хотя лучшие из них – это своеобразные маленькие драмы. Следуемые одна за другой, то веселые, то грустные, то жанровые картинки, то монологи, произносимые от лица с ярко выраженной индивидуальностью, то размышления самого автора о жизни и времени…
От песен Высоцкого каждый, наверное, ну хоть на миг становится тревожнее, умнее, красивее, каждый очеловечивается - тоже прямо на глазах.
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас, как холодом подуло.
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль,
И Маяковский лег виском на дуло.
Срок жизни увеличился. И, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время.
В. Высоцкий
Всего пяток прибавил бог к той цифре 37,
Всего пять лет накинул к жизни плотской,
И в 42 закончили и Пресли и Дассен,
И в 42 закончил петь Высоцкий.
Не нужен нынче револьвер, чтоб замолчал поэт!
Он сердцем пел, и сердце разорвалось!
Он знал - ему до смерти петь, не знал лишь
Сколько лет, а оставалось петь такую малость.
В. Гафт
Он из самых последних жил
Не для славы и пел, и жил.
Среди общей словесной лжи
Он себя сохранил.
И на круче без удержи
Все накручивал виражи,
Видно мало нас учит жизнь,
Тот убит, кто раним.
А. Градский
Пишу тебе, Володя, с Садового кольца,
Где с неба льют раздробленные воды.
Все в мире ожидает законного конца,
И только не кончается погода.
А впрочем, бесконечны наветы и вранье,
И те, кому не выдал бог таланта,
Лишь в этом утверждают присутствие свое,
Пытаясь обкусать ступни гигантам.
Юрий Визбор
О Володе Высоцком я песню придумать решил:
вот еще одному не вернуться домой из похода.
Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил...
Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа.
Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потом
отправляться и нам по следам по его по горячим.
Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон,
ну а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем.
О Володе Высоцком я песню придумать хотел,
но дрожала рука и мотив со стихом не сходился...
Белый аист московский на белое небо взлетел,
черный аист московский на черную землю спустился.
Булат Окуджава
Пистолеты дуэльные
Различаю во мгле,
Два поэта застрелены
Не на папской земле.
Офицерам молоденьким
Век убийцами слыть.
Ах, Володя, Володенька,
А нам кого обвинить?
Александр Розенбаум
Наверно, ты скоро забудешь,
как жил на краткой земле.
Ход времени не разбудит
оборванный крик шансонье.
Несут тебе свечки по хляби.
И дождик их тушит, стуча.
На каждую свечку - по капле.
На каждую каплю - свеча.
Андрей Вознесенский
Писцы останутся писцами
В бумагах тленных и мелованных.
Певцы останутся певцами
В народном вздохе миллионном...
Андрей Вознесенский
Тебя хоронили, как будто ты гений.
Кто - гений эпохи. Кто - гений мгновений.
Ты - бедный наш гений семидесятых
И бедными гениями небогатых.
Для нас Окуджава
был Чехов с гитарой.
Ты - Зощенко песни
с есенинкой ярой,
И в песнях твоих,
раздирающих душу,
Есть что-то
от сиплого хрипа Хлопуши!
Евгений Евтушенко
В стихах и песнях заплакали Борис Алмазов, Александр Башлачев, Александр Городницкий, Вероника Долина, Александр Дольский, Вадим Егоров, Юлий Ким, Юрий Лоза, Александр Мирзаян, Александр Розенбаум, Михаил Щербаков, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Римма Казакова, Евгений Клячкин, Игорь Кохановский, Юрий Лорес, Юрий Любимов, Владимир Макаров, Александр Ткачев, Леонид Филатов …
Людмила Гурченко:
«Впечатление было, как от разрыва снаряда. Да нет, если бы он не пел, он бы просто с ума сошел от внутренней взрывной энергии. Такое было второе впечатление. А сейчас я думаю, что он не мог найти нужного равновесия из-за огромной внутренней непрекращающейся работы, когда нет сил (или времени?) посмотреть на себя со стороны. А вот так, будучи самим собой, - выпотрошенным, усталым, непарадным - он, конечно же, рисковал многих разочаровать. Он все время был обращенным в себя и в то же время незащищенным, как на арене цирка».
Алла Демидова:
«Упрекают нас, работавших с ним вместе, что не уберегли, что заставили играть в предынфарктном состоянии. Оправдываться трудно, но я иногда думаю: способен ли кто-нибудь руками удержать взлетающий самолет, даже если знаешь, что после взлета он может погибнуть... Его несло. Я не знаю, какая это сила, как она называется. А он знал о своем конце, знал, что сердце не может вынести этой нечеловеческой нагрузки и бешеного ритма. Но остановиться не мог.
… когда сейчас читаешь его стихи и песни, поражаешься обилию ярких образов, яркости поэтических строчек, которые раньше я, например, не замечала из-за магии его голоса.
… Он жил на юру и похоронен у самых ворот при входе на кладбище. Мне вначале было жаль, что на таком открытом месте мы его хороним. Но сейчас я понимаю, что, наверное, лучшего места не сыскать. На этом кладбище лежит много хороших людей. Я часто думаю, вот бы им собраться, поговорить и попеть вместе. Потому что все люди - поющие, кто горлом, кто сердцем. Есенин, Шпаликов, Даль, Дворжецкий, Высоцкий...»
Вениамин Смехов:
«Нет перерывов, часто нет сна, но есть сплошная карусель, чертово колесо творчества. Высоцкий - дитя стихий, я не видел второго такого же по выносливости. Он неутомим как горная река, как сибирская вьюга, и это не метафора, увы! - он так же беспощаден к себе в работе, как и упомянутые явления природы.
Только ему это дороже стоит - жизни и здоровья. Стихия, увлечение, интрига замысла, влюбленность делают его самим собой.»
Александр Митта:
«Я думаю, что люди, которые любят его песни, угадывают в них не только глубину его на первый взгляд простодушных образов, но и глубину человеческой личности, одаренной самым главным и самым высоким талантом - талантом любви. Не абстрактной, христианской или какой-нибудь еще, а очень конкретной мужской, со всеми доблестями, которые должны в ней быть: мужеством, ответственностью, нежностью, верностью.
Послушайте его песни под этим углом - в них все это есть. И я думаю, что когда время отшелушит в них немногое из случайного или броского, основное, главное будет долго излучать людям тепло и свет.
Народ не дарит свою любовь случайным людям. А мы видели, как десятки тысяч людей пришли проститься с гробом дорогого человека, поэта и певца, и как уже больше месяца все несут и несут цветы на его могилу. Она недалеко от нашего дома. Нет-нет да и зайду хоть с небольшим букетиком. А там все время свежие цветы, огромные яркие букеты, корзины. Не богачи же их покупают, не учреждения. Значит, приехал человек из далекого места и как важное для себя событие совершил печальный ритуал прощания с близким. И каждый день все новые букеты. И молчаливые неподвижные люди стоят и, как прожитую жизнь, вспоминают Володины песни».
Булат Окуджава:
«В общем, все закономерно и даже пожалуй, благо - столкновений мнений, разные точки зрения, но в разговоре о поэте крайности всегда не к добру. Не должно быть ни обожествления, ни хулы, - тем более, что обожествляют в основном либо восторженные невежды, либо сознательные спекулянты. А хулители? Как ни печально, это чаще всего стихотворцы, братья по цеху, не стяжавшие поэтических лавров, страдающие комплексом неполноценности, или же критики, отчаянно привлекающие к себе литературное внимание.
А что же было? Был поэт, был голос, была гитара, было печальное время. Всякий мало-мальски думающий человек, мало-мальская чувствующая натура сознавали эту печаль, ощущали упадок, нравственные потери.
Он начал с примитива, с однозначности, постепенно обогащая свое поэтическое и гражданское видение, дошел до высоких литературных образцов; он постоянно учился у жизни, у литературы, что происходит с любым поэтом независимо от степени его одаренности. Он начал писать для узкого круга людей, а пришел к самой широкой аудитории, пришел к предельному выражению себя, а выражать себя - значит добиваться наивысшего наслаждения.
Конечно, гитара только обостряет эмоции, актерское мастерство всего лишь проявляет, усугубляет суть, но в целом - стихи, гитара, интонация - это жанр, в котором он совершенствовался изо дня в день.
С годами он стал профессиональнее, исчезла юношеская словоохотливость, когда достаточно мелкого повода, чтобы родились стихи. Все стало подлинным - и страдание, и ненависть, и любовь. Стих стал плотным, метафоричным.
Что же нам теперь, размышляя о поэте, углубляться в его несовершенства, слабости и просчеты? Мы ведь хорошо знаем, что хотя таланты и бездарности бывают сходны в неудачах, зато только таланту всегда сопутствует удача, а бездарности - никогда. Так будем судить о Высоцком по удачам и достижениям, по тому, что очаровало нас в шестидесятых и продолжает с нарастанием волновать и сегодня».
Булата Окуджаву Владимир Семёнович считал учителем. «Песню о Правде и Лжи» он посвятил Окуджаве.
Марина Влади:
«Это 1967 год, я в Москве. И меня пригласили посмотреть репетицию «Пугачёва», пообещав, что я увижу одного из самых удивительных исполнителей – некоего Владимира Высоцкого. Как и весь зал, я потрясена силой, отчаянием, необыкновенным голосом актёра. Он играет так, что остальные действующие лица постепенно растворяются в тени.»
В репертуаре театра на Tаганке, где работал Высоцкий и с которым была связана вся его жизнь, несколько спектаклей, в которых у него главные роли. Некоторые из них «на него» поставлены, без него могли не состояться. Он играет Шекспира, Брехта, Чехова, Есенина...
В коронной роли мирового драматического репертуара Высоцкий предстал как актер психологический. Ролью Гамлета он обнаружил умение играть добро, точнее, силу, которая нужна добру, чтобы не стать злом.
На шекспировском фестивале в Белграде, где участвовало более ста театров со всех концов света, в том числе и английские, Высоцкий за исполнение роли Гамлета получил главный приз. А во время гастролей театра в Париже его назвали лучшим Гамлетом.
У всех фильмов с участием Высоцкого была трудная судьба. Мелодрама «Короткие встречи», собрав 4,5 миллионов зрителей, была остановлена в прокате.
Еще хуже обстояло дело с эксцентрической трагикомедией режиссера Геннадия Полоки «Интервенция», которая вообще была запрещена к прокату.
Героико-приключенческий музыкальный фильм Георгия Юнгвальд-Хилькевича «Опасные гастроли» подвергся в критике, но все же вышел на экраны. Картина обошла по популярности даже знаменитый фильм «Белое солнце пустыни»…
Ю. Верзилов
О певце ни стихов, ни заметки
Не отыщешь в газетном столбце.
Мой редактор глотает таблетки
И вздыхает, мрачнея в лице.
Не податься куда ль на вакантное?
Понимает, не глуп, старина,
Почему у могилы в Ваганьково
Сорок суток дежурит страна.
Стыдно старому думать, что скоро
Каждый и без печати поймет,
Что не просто певца и актера
Так чистейше оплакал народ
(Мало ль их, что играют, играючи,
Что поют и живут припеваючи).
Нет, ушел надорвавшийся гений,
Раскаливший наши сердца,
Поднимающий трусов с коленей
И бросающий в дрожь подлеца.
Как Шукшин, усмехнувшись с экрана,
Круто взмыл он в последний полет.
Может, кто-нибудь лучше сыграет,
Но никто уже так не споет.
Уникальнейший голос в России
Оборвался басовой струной.
Плачет лето дождями косыми,
Плачет осень багряной листвой.
На могиле стихи и букеты
О народной любви кричат!
А газеты? Молчат газеты,
Телевизоры тоже молчат…
Брызни, солнышко, светом ярким!
Душу выстудил крик совы.
Вознесенский прекрасно рявкнул!
Женя, умница, где же вы?
Подлость в кресле сидит, улыбается,
Славу, мужество - все поправ!
Неужели народ ошибается,
А дурак политический прав?
...Мы стоим под чужим окном,
Жадно слушаем, рты разинув,
Как охрипшая совесть России,
Не сдаваясь, кричит о своем.
Владимир Солоухин
Владимиру Высоцкому - самому высокому из нас.
Хоть о камень башкою,
Хоть кричи - не кричи,
Я услышал такое
В июльской ночи -
Что в больничном вагоне,
Не допев лучший стих,
После долгих агоний
Высоцкий затих.
Смолкли хриплые трели,
Хоть кричи - не кричи,
Что же мы проглядели ?
И друзья, и врачи.
Я в бреду, как в тумане,
Вместо компаса злость.
Отчего, россияне,
Так у нас повелось.
Только явится парень
Неуемной души -
И сгорит, как Гагарин,
И замрет, как Шукшин,
Как Есенин повиснет,
Как Вампилов нырнет,
Словно, кто поразмыслив,
Стреляет их в лет.
До свидания, тезка!
Я пропитан тобой -
Твоей рифмою хлесткой
И хлесткой судьбой.
Что там я, миллионы,
Точнее народ,
Твои песни - знамена
По жизни несет.
Ты был совесть и смелость,
И личность и злость,
Чтобы там тебе пелось
И, конечно, пилось.
В звоне струн, в ритме клавиш
Ты навеки речист,
До свидания, товарищ,
Народный артист!
Андрей Вознесенский
Голоса и молчание.
Обложили его, обложили...
Не отдавайте гения, немочи!
Россия, растерзанная от подлости,
Знайте, кто он, и знайте, чей он.
Врубите Высоцкого!
Врубите Высоцкого настоящего!
Где хрипы и Родина, и горести,
Где восемнадцать лет нам товарищем
Был человек отчаянной совести.
Земля святая, его хранящая,
Запомнит эту любовь без измен.
Врубите Высоцкого настоящего!
Не многим дано подниматься с колен.
Велик не тот, бездарный, но со званьем,
Не тот, кто стал придворным подлецом...
Ты был народным окружен признаньем
За правду, что выплескивал в лицо.
Так пусть звучит не реквием, а скерцо :
Ты был один, кто так легко раним.
Осколки вдребезги взорвавшегося сердца
В своих сердцах навеки сохраним.
Ты жил, играл и пел с усмешкою,
Любовь российская и рана.
Ты в черной рамке не уместишься,
Тесны тебе людские рамки.
Твой последний сон не запрятали
На престижное Новодевичье.
Там Христос окружен Пилатами,
Там победы нет, там везде ничья.
Там Макарыча зажали средь сановников,
Не истопите вместе баньку вы...
Ты туда не ходи на новенькое,
Спи среди своих на Ваганьково.
Я приду к тебе просто-напросто,
Не потребует ВОХР пропуска,
Уроню слезу - будь слеза пропуском,
На могильный холм брошу горсть песка.
Не могу я понять доныне
Что за странная нынче пора...
Почему о твоей кончине
Мы узнали из-за "бугра"?
Не Америка плачет - Россия!
Русь рыдает об утрате своей.
В кровь изранены души босые
Самых лучших своих сыновей.
Не был ты любимым фортуной,
И болел тем, чем мы болели.
На гитаре твоей не струны -
Обнаженные нервы звенели.
Выходя на сцену вразвалицу,
Из себя не корчя мессию,
Ты держал в своих чутких пальцах
Гриф гитары и пульс России.
И как Шлиман раскапывал Трою,
Взяв на веру слепого Гомера.
По стихам твоим внуки откроют
Наши муки и нашу веру.
Александр Дольский
Наши слезы по Вас, как и прежде, соленые,
Наша память о Вас все острей год от года,
И да Вечный Покой Вам, Владимир Семенович,
На Ваганьковском кладбище, справа от входа.
P.S. Вот и все. Замечательные актеры и режиссеры считали Владимира Высоцкого выдающимся актером. Высокого мнения о нем, как о поэте, были замечательные поэты. Так какое нам дело до мелких завистников? А кто тут импотент, пусть решает тот, кто прочтет этот «опус» не понятно с какого перепуга.
«И те, кому не выдал бог таланта,
Лишь в этом утверждают присутствие свое,
Пытаясь обкусать ступни гигантам».