Расшиши или детские увлечения в московских дворах

               


Кто родился в Москве в середине сороковых и кто не забыл свое детство, наверняка нет, нет да вспоминает это веселое и беззаботное время. Вспомнит и детские коллективные, не формальные уличные увлечения, которые внезапной эпидемией охватывали мальчишеский контингент дворовой вольницы. Про девочек ничего сказать не могу: до 12-13 лет мы их вообще не замечали. Так, иногда поиграем в «штандор». Попрыгаем через веревку – вот и все сферы соприкосновения. Правда, некоторые из девочек участвовали на равных в мальчишеских играх в «казаки-разбойники», но это уже исключение из общих правил тогдашней дворовой московской жизни.

Так вот увлечения были такие: собирали металлом на продажу: всегда где то рядом были будки старьевщиков, которые принимали у нас металлолом, но только цветной. Я помню, как мы с приятелем радовались трем дореформенным рублям за сданный трех свечный бронзовый с позолотой канделябр, который мы откапали в нашем дворе, в бывшей конюшне – вот такой был лом цветных металлов. Собирали аптечные пузырьки, для чего ходили по квартирам и рылись в помойках. Потом сдавали их в палатки по приему аптечной стеклотары. Кстати, тогда помоечное поветрие охватило всех и внезапно. Вдруг вся детвора переключалась на помойки. Вооружались крючками и ворошили все, что находилось в больших железных контейнерах, обычно стоящих в разных местах двора.

Находили всякую дрянь, но, говорят, кому то попадались золотые кольца и серьги. Тревогу забили в школах, когда ученики стали приходить на занятия с бородавками на руках. О более серьезных последствиях я не слышал, но они, несомненно, были.

Увлекались и пугачами, другими способами извлечения звуков похожих на выстрел: забивали толстые и короткие гвозди в асфальт, начиняли в образовавшуюся дырку серу со спичечных головок, вставляли туда тот же гвоздь, отходили на некоторое расстояние и бросали обычно половинку кирпича, стараясь попасть его плоской стороной на шляпку гвоздя. Следовал маленький взрыв, который разрывал асфальт  вокруг дырки, откалывая довольно большие куски. Некоторые особо кровожадные, устраивали взрыв, когда мимо проходили всегда спешащие женщины, которые шарахались от резкого звука  и от разлетающихся асфальтовых крошек. Как мы при этом "радовали" дворников и управдомами об этом я даже не хочу вспоминать. Еще был такой способ: находили толстые крепежные болты с гайками, накручивали, но не до конца на болт гайку, образовавшееся углубление в гайке начиняли серой, В эту же гайку закручивали второй болт. Все, граната готова. Повыше подбрасывали над мостовой и, правда не всегда, а когда скрученные болты падали на одну из своих шляпок, следовал "взрыв" с металлическим лязгом. И последнее, во многих московских дворах тогда проводили центральное отопление, нужна газосварка, для которой нужен газ ацетилен, сварщики его добывали из карбида, который соединяясь с водой, бурно выделял этот самый газ. Этот карбид мы использовали в бутылках и пузырьках для того что бы образовавшийся газ с силой вытолкнул пробку. Пробка поднималась до 5-6 этажа. Надо ли говорить какой восторг мы при этом  испытывали. То, что это было очень опасно мы узнали гораздо позже.

1мая, традиционно сходив на площадь Маяковского, где в этот день советская власть допускала частный капитал в виде цыган, торгующих леденцами на палочке - красными петушками, опилочными мячами на длинных тонких резинках, да еще странной игрушкой под названием «уди-уди». К палочке на короткой веревочке был привязан грузик, который при вращении издавал странный звук похожий на «уди-уди», ну еще мороженое, выпечка – этим нас уже баловало государство. Вот, пожалуй, и все результаты посещения праздничной первомайской площади Маяковского, после которой мы все разбредались по своим дворам.

А дворы с наступлением весны превращались в средоточие детского азарта. К 1 мая высыхала земля и асфальт дворовых дорожек. Школа отпускала своих узников на волю. Родители к празднику давали немного денег и начинались сражения в «расшиши» или «расшибалку», пристеночку, чет-нечет, а кое где играли в карты – секу, буру, три листа и т.д. И начинались «бои» местного значения. Наибольшей популярностью пользовались «расшиши». На асфальте чертили черту с казенкой –не большим квадратом под чертой и на её середине. Туда пирамидкой ставили деньги. Затем каждый участник игры,отойдя на условленное расстояние, бросал свой биток – обычно это были медали, тайком стащенные из ящиков комодов и буфетов и подвергнутые варварской переделке для того, что бы они стали вогнутыми, без ушек и удобными для бросания и битья по монетам с целью их переворота с орла на решку или наоборот. В этом случае монета считалась выигранной. Попадались царские серебряные рубли.

А однажды я видел монету с изображением Гитлера. Первым бил по пирамидке тот, кто попал по деньгам в казенке или, перебросив черту, кинул свою биту ближе всех к этой черте. Кто умудрялся попадать в казенку – сразу забирал все деньги. Игроки не ограничивались своими дворами, а переходили в соседние, где ставки были выше или народу было больше. Кочевали по всему ареалу тогдашнего детского обитания: Чехословацкое посольство, фабрика «Дукат», Тишинский рынок, Красная Пресня, площадь Восстания, ул. Горького (Тверская). Кочевал и я со своими копейками. «Разбогатеть» никак не удавалось. И вот, однажды мы оказались около чехословацкого посольства. Надо сказать, что асфальта для настоящей игры в тогдашних дворах было маловато.

А тот, что был – уже давно состарился, покрылся трещинами, что осложняло игру. У посольства асфальт был новый, гладкий и без трещин. Туда приходили азартные игроки со всей округи. Там было самое бойкое и денежное место. В этот день мне повезло: я первый разбивал высокую пирамидку с деньгами, что означало гарантированный выигрыш в несколько рублей при ставке -20 копеек. Все затихли. Я в середине напряженной толпы наклоняюсь и прикидываю как бы поудачнее разбить выложенные стопкой деньги, еще раз прицеливаюсь и в это время кто то ногой бесцеремонно подкидывает мой зад кверху и, естественно, сбивает прицел.

В мальчишеской среде за такие дела били сразу и беспощадно, но мне было не до драки и оборачиваться некогда, я не почувствовал так же и изменение настроения зрителей и участников игры, я был нацелен на удачный удар. Обматерив приставалу, я прицелился еще раз и уже собрался было ударить, как опять повторилось то же самое. Тут уж я отвел душу по полной: не хорошие матерные слова так и сыпались с моих губ. Все почему то выпрямились и замолчали. В наступившей тишине я резко повернулся назад и готов был к любому развитию событий. Но то что увидел я - повергло меня в полный шок: передо мной, как с картинки, стоял молодой молодцеватый милиционер, в блестящей портупее и с кобурой на боку.

Одновременно дружный хохот, полукольцом стоящих вокруг меня ребят, вообще ввели меня в ступор и тоску: в голове пронеслась детская комната милиции, детская исправительная колония и уголовное будущее всей моей жизни. Надо сказать, что в то время это были не пустые страхи, а после всего мата, который я при всех обрушил на молоденького лейтенанта... Короче, я уже похоронил себя, жалко стало родителей и все на что я оказался способен в эту минуту: я сказал: - извините пожалуйста. Я вас не видел.

Опять все затихли. Лейтенант сначала имел строгое и угрожающее вырожение лица. Постепенно выражение стало меняться: видно, я его тронул своей искренностью и он, слегка улыбнувшись, сказал: - собирайтесь и что бы я вас видел здесь последний раз. Мы молча разошлись. Все-таки добрый милиционер оказался, подумал я, и молча зашагал домой делать уроки.