Как жаль, что я не художница. Очень жаль. Я бы написала монументальное полотно «Собрание товарищества собственников жилья многоквартирного дома». Сколько экспрессии, какая россыпь колоритных типажей. Представьте. Закатное солнце разливает розовую благодать над крошечной детской площадкой. Разомлевшие от дневной жары, на этот огороженный пятачок сомнительного дворового комфорта, собираются активные жильцы двух девятиэтажек. Лица еще по-летнему расслаблены, безмятежны. Они вяло переговариваются с соседями, шутят, отмахиваются от комаров. Подобно дуновению ветерка, пробегает легкий флер нетерпения, из толпы вырываются возгласы: «Начинайте уже! Сколько можно ждать?», и в середину круга выходит председательша.
Субтильная фигурка дамы почтенного возраста подвижна, что не скажешь о ее лице с застывшей монументальностью безразличия. Презрительный излом губ, откинутая голова резко контрастируют с тихим, даже вкрадчивым голосом и робкими, суетливыми движениями рук. Госпожа председательша озвучивает подготовленный текст. Монотонное, невнятное чтение подобно медитационной мантре, обволакивает, усыпляет. Перечисление заслуг правления, в числе коих – смена жильцами счетчиков и несколько металлических уголков в качестве забора, неожиданно пробуждает толпу. И тут председательша совершает тактическую ошибку - она замолкает. В образовавшуюся звуковую паузу тут же врываются возмущенные крики: «при чем тут правление ТСЖ, если счетчики меняли за свой счет и еще приплачивали штатным слесарям и электрикам?» Дальше – пуще: «Когда, наконец, поменяете канализацию? Нас с работы скоро выгонят за источаемое амбре», «Почему у нас самые высокие тарифы в городе?» и так далее, так далее, так далее…
Но «лицо, ответственное за жилищное благополучие», сохраняет эмоциональную твердость. Взгляд устремлен куда-то вдаль, туда, где нет этих нелепо кричащих жильцов, где царствует будничная безмятежность закрытых наглухо дверей маленькой конторки. Наконец, первая волна стихает, и председательша переходит к следующим пунктам повестки, главный из которых – увеличение собственной зарплаты, озвучивается последним. Коммунальная начальница долго перечисляет планируемые преобразования, объясняя глупым собственникам необходимость каждого мероприятия. В эти минуты ее посещает особая мечтательность служивого человека. Кажется, докладчица и сама верит, что все эти запланированные ремонты бойлера, смена кровли, приборов учета вполне реальны. Реальны не в планах, мечтах, а уже вполне себе свершившийся факт, факт ее хозяйственного триумфа! Она отрывается, наконец, от своих записей и, о ужас, видит глаза всех этих товарищей… И такая судорога пробегает по щекам и подбородку, такая гримаса отвращения сжимает маленькое личико, что собрание взрывается.
Все это время чуть поодаль стоит еще одна знаменательная фигура – бессменная бухгалтерша, уютно сидевшая на своем чудесном месте еще при прежнем председателе. Бухгалтерша, умеющая отлично отнимать и с великим трудом делить и то, с остатком. Вернее, по остаточному принципу, то, что чудом уцелело после вычитания на жизнь безбедную. А жизнь этой властительницы различных счетов, королевы проводок, давно уже стала любимой темой обсуждения на всех площадках «общедомовой собственности». Именно ее талант красивой жизни привел к отставке предыдущего руководителя, именно она, владычица финансовых потоков – главный раздражитель обитателей домов. Но что для нее мнение каких-то там жильцов? Захочет, одним росчерком переведет их в статус «не жильцов». Какая, скажите, жизнь, если вас, добросовестного плательщика, «по ошибке» вносят в список злостных должников и вывешивают на доске позора? Какая жизнь, если вам приписывают несуществующие тарифы, и вынуждают ежемесячно устраивать сцены в маленьком душном офисе?
Эта теневая интриганка не скрывает откровенного презрения к наблюдаемому действу. Ее губы растянуты усмешкой, взгляд торжествующей императрицы снисходит до плебейского зрелища.
Изрядно подвыпивший гражданин не выдерживает. Он подходит совсем близко и всеми народными средствами выразительности срывает, наконец, царственное величие с госпожи финансистки.
На глазах изумленной публики происходит фантастическая метаморфоза – от былого превосходства ни следа. Теперь все вынуждены наблюдать злобную фурию, которая бьется в истерике и забрасывает обвинениями собравшихся. Наконец, громко прокричав, что она на этом месте – навсегда, гордо удаляется с поля брани.
А жильцы еще долго говорят о нарушениях законов, подписывают очередные жалобы, отказываются участвовать в голосовании. И все это многоголосье звучит удивительно слаженным хором, исполняющим реквием по мечте…