Память выхватывает отрывки из прошлого. Дауд. Мужчина. Моя первая серьёзная нелюбовь.
Вот он снова сидит на остановке напротив ворот моего дома. Я раздражена. Ну сколько можно за мной таскаться с печальным видом? Он знает, что я могу сказать отцу, но я не делаю этого. Мне неудобно. Он ведь подумает, что я дала повод… Пусть молчаливое, но будет осуждение.
Я одеваюсь и выхожу. Во мне всё бурлит от злости.
Мы познакомились на День Победы. Мы шли с подругой. Парк Горького встретил нас своими каруселями, мороженым и разноцветной толпой народа. Мамы и папы выгуливают своих отпрысков, выжимая капли удовольствия из надоевших прогулок и сладкой ваты. Шумные подростки громко смеются и рисуются друг перед другом.
Я впала в состояние небытия. Наблюдаю, разглядываю и ничего не чувствую. Некоторые думают, что это болезнь. Но меня это не напрягает. Я знаю - это пройдёт. Произойдёт что-нибудь яркое и я снова почувствую. Неважно что, главное, что очнусь.
Подходят парни, знакомятся. В голове калейдоскоп. Ясин, так называется сура в Коране - Йасин, из Сирии. Сразу позвал замуж. Я представила себя пасущей коз в деревушке на краю земли и вежливо отказалась.
Фейсаль из Йемена, учится на журналиста. Ну что за географические изыски сегодня? Приду домой надо заглянуть в карту, где хоть этот Йемен находится. Ясно, что араб. Съел меня глазами и даже не подавился. Скучно.
Мужик, не помню, как зовут. Но конкретный мужик. Матёрый. Хозяин жизни и, кажется, одной из каруселей. Зовёт покататься. Я отказываюсь, но подруга чуть не со слезами на глазах уговаривает. Садимся. Подспудно чувствую опасность какую-то.
- Милка, карусель остановится и рвём когти отсюда. Ты меня поняла? Не успеешь за мной, сама дура!
Милка смотрит на меня испуганными глазами, но возражать не смеет.
Карусель остановилась и я срываюсь, так, как будто за мной несётся тысяча чертей. «Хозяин жизни» пытается угнаться за нами, что-то кричит. Я оглядываюсь на бегу назад и вижу, как он, спотыкнувшись, падает в глинистую пыль. Бегу дальше. Адреналин. В ушах стучит. Но чувств – нет. Может сегодня и не будет?
Идём домой пешком. Милка печальна. Мне лень разговаривать. Я понимаю, что она чувствует. За весь день к ней никто не подошёл, а я раскидываюсь кавалерами. Наверное она меня ненавидит… Да уж, бодливой корове бог рога не даёт…
Я даже не успела додумать мысль, перед глазами снова «кавалер». Заглянул мне в глаза. Уронил шляпу, спотыкнулся. Мы поравнялись. Сунул мне под нос цветную ромашку и говорит:
- Понюхай!
Не люблю приказов. Уворачиваюсь.
-Нет! Может он отравлен.
У него в глазах удивление. Ветер снова срывает его шляпу и я убегаю. Его секундное замешательство: кого догонять? Меня или шляпу? Это меня насмешило. Милка еле поспевает за мной. Она определённо меня ненавидит. Может я зря так? Вроде симпатичный парень был, похож на художника. Подарил бы мне миллион роз…
Доходим до магазина – «Стрела». Рядом общежитие медицинского института, как я потом узнала. Иностранцы всех мастей. На любой вкус и цвет.
К нам подходит тёмный брюнет, солидный. С тяжёлой челюстью, как у Крузо кастильо из Санта Барбары. Вежливо осведомляется У Милки, можно ли с ней познакомиться. Вот это чудо! Вот это номер! Я даже посмотрела на него с интересом. Милка расцвела на глазах. Улыбается, щебечет всякий милый вздор. Его зовут Дауд. Он из Пакистана. Позвал нас в гости. В общагу. Я отказываюсь и многозначительно крутя пальцем у виска, показываю Милке всё, что думаю об этой затее. Милка умоляюще смотрит, несёт чушь про то, что её жизнь скучна, а тут такое приключение. Ей так сильно стала интересна культура других народов, что опупеть просто..
- Милка, да ты посмотри, он же страшный,- выдвигаю я последний аргумент.
- Нет, он симпатичный, и у него такая милая улыбка,- парирует она.
Ну может же она разжалобить. Ей итак сегодня от меня досталось. Как я поддалась? Вот уже на проходной отдаю свой студенческий билет. У Милки нет документов.
Ключница глянула на нас всё понимающе-осуждающими глазами, которые мне тут же захотелось выцарапать. Я ругнулась ещё раз мысленно на Милку, но не привыкла отступать от принятых решений.
Я огляделась. В комнате есть телевизор. Я неотрывно уставилась в экран, как будто там рассказывали что-то очень важное для меня. Мне совершенно не хочется поддерживать разговор. Пусть Милка наобщается и мы спокойно уйдём. Дауд выходит из комнаты и возвращается через минуту с другом. Я продолжаю игнорировать присутствующих. Приведённый друг активно разговаривает с Милкой, а Дауд просит меня выйти с ним в коридор. Ему, мол, нужно срочно что-то мне сказать. Я не понимаю сначала, но потом медленно доходит. Блин, как я прокололась. Весь этот цирк, чтобы заманить меня сюда. Никакого чуда не было.
Я выхожу. Выслушиваю взволнованно-сбивчивую тираду о том, что он сразу понял, что я откажусь с ним познакомиться и потому подошёл к Милке. Но он хочет меня, он влюблён и не отпустит меня ни за что. Надо же, какие они скорые на любовь. Моя ухмылка выводит его из себя и он прижимает меня к стене, нагло вжимается, впился в губы, пытаясь протолкнуть язык. Сильный, зараза. Но и я не слабая. Устав пробиваться сквозь скалу безответности, сдался, но не сдулся.
Он попытался сначала угрожать.
- Давай, можешь начинать. Мне по фиг. Милке достанется? Она сама сюда притащилась. Но я могу отомстить, поверь.
- Ладно, я понял. Давай так, я сейчас провожу вас домой, но ты обещаешь встречаться со мной два месяца. Как ты захочешь. Будем просто ходить по улицам города куда захочешь, будем просто разговаривать. Если через два месяца ты мне скажешь – нет, я отступлюсь. Но если – да, я буду самым счастливым человеком на Земле.
Я не знаю зачем я согласилась. Я всегда сразу знаю есть ли у мужчины шанс. У него его точно не было. Может решила помучить? Чтобы не был таким наглым…