Куда, зачем ты собираешься лететь
и черепаху оседлала?
И что ещё ты собираешься стерпеть,
чего не видела, не знала?
И что тебе теперь твой старый-старый дом –
он опустел и опостыл;
с таким разложенный трудом
его очаг давным-давно уже остыл…
Давным-давно ты перешла свой Рубикон,
и легионы полегли,
осела пыль боёв, летевшая столбом,
и иды марта подошли…
И старой жизнью жить по-новому нельзя,
и перетёк рассвет в закат,
и остаётся лишь последняя стезя –
и черепаха-Росинант.
Глаза слепящий лунный свет, и ветра свит,
и черепаший панцирь твёрд.
И между небом и землёю ты как лист –
и час за миг, и год за час, и век за год.
Куда полёт тебя примчит? Где тишина проглотит крик?
Где солнца луч, где полный мрак?
Смешалось всё: Чюрлёнис, Ибсен, Пушкин, Рильке, Грин и Григ,
и Пастернак, и Босх, и Моцарт, и Ремарк.
И где найти свечу, горящую в окне,
и есть ли в мире то окно?
Как с высоты его теперь увидеть мне,
покуда видеть мне дано?
А черепаха всё летит, летит, летит,
всё ускоряя, убыстряя свой разбег.
Но есть надежда, что свеча в окне горит,
её огонь зовёт сквозь дождь, туман и снег.
Тепло огня свечи, горящей на окне,
отогревает на пронзительном ветру –
и тает зло кошмаров-ужасов во сне,
хоть многократно и окреп мороз к утру…
И никого ни в чём не стоит обвинять,
пусть не готова ты простить.
И значит, нечего на зеркало пенять:
тогда спокойней и надёжнее – забыть.
И старой жизнью жить по-новому нельзя,
поскольку в мире просто нет пути назад.
И остаётся лишь последняя стезя –
и черепаха-Росинант…
© 2013