Тигровой лилии полоски. Глава 24

Татьяна Рогожина
Оказалось, что автомобиль Ларисы в ремонте и будет готов только через несколько дней, поэтому поехали на машине Влада, что давало ему еще один шанс добавить в деловые отношения чуть-чуть легкости и, быть может, даже флирта. Однако Лариса (вот что значит учительница!) от намеченных планов отступать не собиралась, настойчиво возвращая Влада к первоначальной теме.

— У большинства стариков, — объясняла она, — есть родственники. Совсем уж одиноких мало. И тут важно помочь им избавиться от обиды на близких людей за то, что отдали в дом престарелых. Отдают ведь по разным причинам: чаще всего за стариками некому присматривать, потому что все на работе, кому-то не хватает душевных сил и терпения, кому-то квадратных метров….

Владиславу не осталось ничего другого, как слушать, задавать какие-то вопросы и согласно кивать.

— Все-таки она немного зануда, — с легким разочарованием думал он, вслух же деловым тоном уточнял кое-что из теории.

Однако, случайно заметив ее взгляд (очень такой женский взгляд), что скользнул по его рукам, небрежно лежащим на руле, когда стояли перед светофором, оживился.

Или ему показалось?

Незаметно вздохнув, Владислав решил зайти с другой стороны, вспомнив об украденном им рисунке с крестом. Возможно, удастся хотя бы тут что-нибудь прояснить.

— А церковь как-нибудь приютам помогает? — поинтересовался он с самым невозмутимым видом.

Вопрос Ларису не удивил.

— Церковь? По-разному бывает. Если приют для престарелых находится в селе или небольшом городке, то священники стариков навещают, беседы духовные ведут, передают помощь от прихожан. Но сказать, что это массовое явление пока нельзя. Вот, к примеру, в том поселке, где раньше твой Павел Васильевич жил, из часовни к каждому празднику подарки присылали, батюшка раз в месяц приходил, чтобы страждущих утешить, кого надо исповедовать, да просто поговорить на духовные темы. Но так не везде.

— А я в этой часовенке был, — заметил Влад, — необычное место, совсем не похожее на традиционную церковь. Я, конечно, не атеист какой махровый, Бога не отрицаю, но мне больше нравится называть его Творцом или, скажем по-другому, Мировым разумом, — отвлекся он на пояснения, но быстро спохватился, — Лариса, а этот благоразумный разбойник – он кто? И чем заслужил, чтобы в его честь построили часовню? Стыдно признаться, но историю христианства знаю плохо...

— Ну, тут все просто, — Лариса мягко улыбнулась, — разбойник, что распят по правую руку от Христа, почувствовав насколько велик страдающий вместе с ним Иисус, насколько он милосерден и человеколюбив, раскаялся в своих злодеяниях перед смертью, за что и получил прозвище Благоразумный и, по преданию, попал в рай. А звали его Дисмас. Вот такая история спасения грешной души. Как сказал один мой знакомый священник: Всевышний даже в самый последний момент готов даровать прощение умирающему.

Только Влад собрался задать еще один вопрос, как выяснилось, что они уже приехали. Осталось только свернуть во двор старой пятиэтажки, построенной на одной из главных улиц города еще в сталинские времена, и найти свободное местечко, чтобы припарковаться.

Дверь открыла пожилая дама. Ее руки, обтянутые полупрозрачной кожей, слегка дрожали, и в такт покачивалась голова.

— Ларочка, деточка, я вся на нервах. Варваре не звоню, начальник на нее итак из-за детских болячек косо смотрит, а Сонька сегодня скакала как блоха, да и упала с дивана, второй час ревет, не останавливается, говорит, ногу больно. Боюсь, как бы ни сломала чего.

— Не волнуйтесь, сейчас отвезем эту непоседу на рентген. Соня, ау! Ты где?

Лариса прислушалась и, скинув туфли, уверенно прошла в дальнюю комнату, откуда донеслось тихое всхлипывание. Вернулась с зареванной девочкой лет пяти.

— Все, мы поехали. Не волнуйтесь, мне кажется, что перелома нет, только ушиб или растяжение. Варе я сама позвоню. Попозже. Скорее всего, в больнице будет очередь, как раз к концу ее рабочего дня и управимся. А вы примите пока что-нибудь успокоительное и в постель.

В крошечном приемном отделении детской травмы не обнаружилось свободных мест и практически не ощущалось воздуха, поэтому Лариса, заняв очередь, с девочкой вышла во двор, оставив Влада в качестве своего представителя.

Это было ужасно. Дети, у кого еще оставались силы, баловались, кто-то орал или хныкал, родители между собой бесконечно ругались, потому что в любой очереди всегда найдется тот, кто в ней стоять не хочет и ищет обходные пути. Поэтому, когда через полтора часа Лариса завела девочку в кабинет, Владислав с облегчением выбрался на улицу и плюхнулся без сил на стоящую напротив лавочку.

Ох, тяжела волонтерская доля!

Но мучения его не закончились. Заметив сидящего без дела свободного мужчину, сначала одна мамочка попросила донести упакованного в гипс ребенка до машины, через пару минут он сам помог девчушке лет десяти, что прыгая на одной ноге, вторая была забинтована, пыталась взять штурмом ступеньки. Переставил с лестницы коляску с младенцем и придержал дверь для подростка со сломанной рукой. И только-только в добрых делах наметилась вроде бы пауза, как полная бабуля с одышкой и растрепанной собакой устроилась рядом с ним на лавке, чтобы донимать разговорами о том, как все вокруг плохо, люди злые, а в больницах вообще бардак и сплошной бизнес.

Чувствуя, как морок чужих ненужных слов уже почти отключил сознание, он сделал попытку встать, и в этот момент в дверях показалась незнакомая молодая женщина с безжизненно висевшей девочкой на руках. Влад сразу узнал Сонькино яркое платьице с бабочками по подолу.

Он в панике ринулся на встречу, но возле ступенек замер:

— Соня, хватит баловаться! —  с мягкой укоризной сказала женщина, а девочка весело смеясь, приподнялась и обняла ее за шею.

Следом вышла Лариса с заключением от врача и снимком, она-то и пояснила ничего не понимающему Владу:

— Влад, это мама Сонечки – Варвара, Варя – это Влад, наш новый волонтер, — и добавила, — у девочки перелома нет, только растяжение, но постельный режим на несколько дней все равно назначили, сейчас по пути заедем в аптеку и… — но

Владислав почти не слушал, потому что в этот момент встретился с Варей глазами.
Исчезло прошлое, превратившись в легкий эфир, затуманилось будущее, обещая полет души, и притихло, замолчало настоящее, услышав недоступную человеческим ушам невероятной сложности мелодию.   


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/18/420