На халяву

Тамара Малеевская
Опубликовано на авторской стр. в Facebook
                «Дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева?»

     - Валяй, сынок, звони в Брисбен! Пора устраивать себе пристанище...
     - Пап, да моя Людка с Ларисой не очень... Говорит, там такой снобизм... мол, «как это - без нас? да ещё с ребёнком!»
     - И от кого же это зависит? Муж ты Людке или кто?
     - Да не может она приказать сестре...
     - Ладно, чёрт с ней. Будем звонить Борису: авось, не забыл, как они с отцом Мелетием двенадцать лет назад в Россию приезжали, как я их обоих по нашей рязанской Ухановке возил. Вот пускай теперь и...
     Руслан начал набирать междугородний номер. Когда в трубке щёлкнуло, передал телефон отцу и быстро прибавил:
     - Сразу-то про жену с Натаськой не говори.
     - Эт кто будет - Маша? Здрасьте! Соню-то помните? Гостинчик вам послала. Кто я? Да я из Ухановки, что приютилась на рязанской земле. В общем, я сейчас в Сиднее: приехал к сыну на побывку. Да. На Сидней уже вдоволь насмотрелся. Теперь готов посетить ваши края...
     В трубке повисла пауза, затем послышался неуверенный вопрос:
     - Простите, а с кем я говорю? Кто вы? И кто такая Соня?
     Кузьма Мартыныч перевёл дух и терпеливо повторил:
     - Ну да, мы-то с вами не знакомы. Но с Соней, моей женой, вы когда-то встречались в России. Как не помните?! Есть фото. Это произошло ровно восемь лет назад. Правда, всего один раз. Да. В нашей рязанской деревне. В Ухановке. А ещё за четыре года до этого - то есть, двенадцать лет назад - я вашего Бориса и отца Мелетия по всей Ухановке возил, чтобы они с рязанской землёй познакомились. Оба к нам тогда пожаловали. Правда, случайно. На полтора дня всего... Зато весело было.
     - Простите, я ничего не понимаю.
     - Стоп. Передаю трубку сыну.
     - Здравствуйте, Маша. Я - Руслан. Какой Руслан? Нет, я не Сонин сын, у отца раньше была другая жена. Мы с папой собираемся приехать в Брисбен; наши родственники туда недавно перебрались, купили хороший дом. Что? Где останавливаемся... э-э-э...?
     Кузьма Мартыныч вплотную приник к телефону. При последних словах Руслана, сильно ткнул сына в бок.
     - Можем остановиться у вас, - почти выкрикнул Руслан. - Аллё! Вы здесь?
     - Чё - опять замолчала? - шёпотом спросил Кузьма Мартыныч. - Смотри, не упусти шанса!
     - Маша, вам подходят последние числа января? Всё. Тогда делаем билеты на самолёт. Пробудем у вас 3-4 дня, а потом двинемся дальше. Отдыхать. Куда? Да к морю, на ваш роскошный Голд Кост.
     - И сколько же вас... кто именно приезжает? - наконец уловил в трубке Кузьма Мартыныч. И он яростно тряхнул пальцами сыну: - «ДВОЕ», только «ДВОЕ»!
     - Нас будет двое, - сказал Руслан, - я и отец.
     - Уф! Наконец-то, - похлопывая себя по животу, развалился в кресле Кузьма Мартыныч. - Ладненько дело обтяпали. Хоть раз сынок не подвёл...
Руслан усмехнулся:
     - Ладно, пап, ты давай, не того... Мать мою бросил, а я, вишь, пригодился. Только потому, что из России смог выбраться и теперь живу прилично?! А ну как Софья тебя дома не узнает, и ты в Ухановке останешься один: за два-то месяца на моих сиднейских харчах вон какую рожу отъел: чистый монгол!
     - Ты мне мать-то свою не поминай! Не хотела ведь, тебя... того... И кабы не я... - буркнул Кузьма Мартыныч, но, шлёпнув ладонью по колену, оборвал себя на полуслове. - А Соня сейчас очень даже сгодилась: хоть и хреновый, а всё ж от неё гостинчик Маше везу. Считай, халява нам обеспечена.
     Через две недели Кузьма Мартыныч снова позвонил Золяковым.
     - Маша, позовите к телефону Бориса!
     В трубке раздался голос Бориса. Кузьма Мартыныч закричал:
     - Едем, Боренька, едем! Радость-то какая! Выпьем с тобой за встречу. Жди. Да, вот ещё: с нами будет жена сына... Да, жена. И ребёнок ихний. Но это потом, не сразу. Ты чё - глухой? Я же сказал «не-сра-зу»: ты их через пару дней в аэропорту подберёшь...
     Он бросил трубку:
     - Чё-то Борис мямлит... Тугой на ухо стал, что-ли?
     - Может не понял? - спросил Руслан.
     - А наплевать, понял он или нет! Будет так, как надо. К тому же, как я помню, он покладистый, не умеет сказать «нет».
     После плотного обеда Кузьма Мартыныч захрапел. Разбудил мобильный телефон, - Машин номер. «Не стоит отвечать, - пробормотал он вполголоса. - И Руслану незачем говорить: мало ли, а вдруг Маша все планы испортит?».
     Кузьма Мартыныч снова завалился на диван. Но поспать не удалось, опять запел мобильник. Опять сообщение от Маши: «Кузьма Мартыныч, вышло недоразумение: мы договаривались, что приедут двое. А теперь - вся семья? У нас проблемы. Извините, принять не можем. Срочно перезвоните».
     Кузьма Мартыныч поёжился. Показал сообщение Руслану.
     - Что будем делать, пап?
     - А ничего! - резко выпрямился Кузьма Мартыныч. - Едем, да и всё. Там разберёмся.
     - Но ведь, говорит же: проблемы.
     - Чёрт бы её побрал с её проблемами! Нас устраивает, значит, едем!
     Прошёл час. Трезвон мобильника: снова Машин номер! Кузьма Мартыныч вздрогнул - и накрыл телефон подушкой. Следующие два звонка было не так слышно.
     В полночь Машин номер высветился опять: «Кузьма Мартыныч, вы не ответили на мои звонки и три сообщения. К нам ехать нельзя». В ответ грузная фигура сонно повела плечами - и развалилась перед телевизором.
     Руслан вырвал из-под головы отца подушку, швырнул на пол:
     - Ты хоть понимаешь, что мы можем приехать под закрытые двери?
     - А ты чё - бедный, что ли, на мотель не хватит? Вон какой дом отхватил в дорогущем районе...
     - Я на тебя уже потратился, в копеечку мне влетел! Хватит, дураков больше нет.
     - Не суетись! Скорее звони Нинке, сестре Бориса: во-первых, они с Соней хорошо знакомы, и потому она знает обо мне; а во-вторых, Нинка наивна: стоит кому-то назваться «православным», как она тут же из кожи полезет, чтобы всё уладить. Ну и мне, как пить дать, уладит: в нашей деревне я тоже числюсь православным. Так что, обойдётся.
     В эту ночь телефон не замолкал. Наконец Руслан облегчённо вздохнул:
     - Всё. Пронесло. Едем. Правда, Борис сообщил сестре, что Маша больна. Но в общем, всё готово к нашему приезду.
     Через два дня Борис Золяков подвёз гостей к воротам своего дома. Отпихивая заднюю дверцу кузова, Кузьма Мартыныч с трудом протиснул живот и вылез из машины. Успел шепнуть Руслану: - «Хм, домик поскромней твоего будет... Зато кирпичный, в два этажа, и две машины во дворе».
     - Ну что, Боря, - закричал Кузьма Мартыныч, - будем челомкаться? В аэропорту не вышло - давай здесь, мы же русские! Вот радость-то какая! Наконец-то, мы с тобой встретились!
     Во дворе показалась женщина.
     - Никак, хозяюшка? Маша..? - раскрыл объятия Кузьма Мартыныч и ринулся к ней навстречу. - Сколько лет, сколько зим! А я вас сразу узнал...
     Женщина вежливо поздоровалась, но от объятий уклонилась.
     - Вы меня с кем-то путаете. В России вы встречались с Борисом.
     - Как? А фотка! Вот она... - Кузьма Мартыныч достал из нагрудного кармана снимок: - вот, вы вместе с Соней сняты в нашей Ухановке.
     - Ах да... Соня. Господи, как же давно это было! Мы с Борисом тогда в Москве находились, по работе. К вам в Ухановку попали случайно, проездом. Пожалуйста, проходите в дом.
     Пока Борис помогал Маше подняться по лестнице, Кузьма Мартыныч мигом оглядел гостиную, локтём подтолкнул Руслана и одними губами проговорил: "Богатенько живут. Неудивительно, что Боренька столько лет деревню нашу содержит. Надо ему ещё кой-кого подкинуть..."
     Поток шумных возгласов начинает иссякать. Гостеприимный, но молчаливый Борис больше слушет. Вот-вот повиснет неловкая пауза...
     - Вы, наверное, устали с дороги, хотите отдохнуть? - и Маша повела гостей в отведённую для них комнату.
     Руслан отправился принимать душ. Кузьма Мартыныч долго возится в недрах чемодана: достал небольшой свёрток, Сонин гостинчик для Маши, но, повертев его в руках, положил назад, поглубже. Вдруг поднял голову - и увидел в зеркале своё отражение. Подошёл ближе. Приосанился. Повернулся во все стороны. Попробовал втянуть живот: не втягивается! Похлопал себя по одуловатым щекам, потом изловчился - и оттянул в стороны. Плюнул, и пошел в столовую.
     Маша накрывала к обеду. Не дожидаясь приглашения, Кузьма Мартыныч уселся за стол, туда, где закуски интереснее. Подтянул к себе ветчину, потом запустил пальцы в миску с салатом, вытащил оттуда огурец, и с наслаждением принялся жевать.
     Маша смутилась:
     - Сейчас, сейчас... я скоро закончу... все сядем...
     И вдруг спросила:
     - Кузьма Мартыныч, вы получили мои сообщения по мобильнику?
     Кузьма Мартыныч поперхнулся. Но, глянул Маше в глаза и спокойно ответил:
     - Нет, ничего не получал. Никаких сообщений не было.
     Маша опустила голову. Не сказав ни слова, вышла в кухню.
     В столовой показался Борис.
     - Ну что, можем начинать?
     - А куда спешить, Боренька? Руслан всё ещё моется: слышишь, вода за стеной льётся? Мы ведь до Ухановки в Москве жили, привыкли часами стоять под душем... Сейчас и я пойду.
     Заметил, что Маша вопросительно посмотрела на Бориса.
     - Ах, да! - усмехнулся Кузьма Мартыныч: - Руслан дома тоже не велит плескаться дольше трёх минут, мол, «в Австралии такое правило». Но здесь-то мы гости...
     Обедать сели часа через полтора.
     Борис выставлял бутылки спиртного. Сам почти не пил, всё гостям подливал. Маша хлопотала на кухне, едва успевая подавать новые блюда, и тут же уносила пустые тарелки.
     - А ты знаешь, душа моя, - задорно поглядывал на хозяйку Кузьма Мартыныч, - знаешь, чё на Руси в старину говорили: «Всё, что в печи, на стол мечи!»
     В кухне грохнула посуда. И следом послышался приглушённый голос Бориса:
     - Пойди, приляг.
     - Это каким же образом?! Не видишь, что-ли..?
     Борис вернулся в столовую. Разговор не клеится. Кузьма Мартыныч бросает злые взгляды на сына, но тот будто не замечает.
     - Борь, а ты помнишь, - заговорил громче нужного Кузьма Мартыныч, - помнишь, как Лёха-то наш по пьяному делу в бане свалился?.. ещё ногой дверь придавил. Ну и ржали мы тогда...
     - Какой Васька? Разве он был с нами?
     - Да не Васька! Лёха, говорю, Лё-ха.
     - А-а-а, кажется, что-то было. Хотя прошло столько лет...
     - А ты чё, Борис, в самом деле плохо слышишь? Да! А помнишь огород у Кудимовых? Весело было...
     В столовой опять появилась Маша. Присела в конце стола рядом с Русланом. Оба негромко заговорили. И вдруг до Кузьмы Мартыныча донёсся голос сына: - "Да, мы получили все ваши сообщения. Но папа сказал, «всё равно поедем!». Он резко вздрогнул и на секунду умолк.
     Борис, смеясь, обратился к жене:
     - Машенька, выпей с нами.
     - Ты же знаешь, я никогда не пью.
     - Да выпей, настроение поднимется.
     Маша пожала плечами, встала и пошла прочь из столовой. Кузьма Мартыныч посмотрел ей вслед... А вечером, когда закрылись у себя в комнате, он напустился на Руслана:
     - Идиот!!! Да как ты смел вытрепать...
     - Так у неё же на телефоне остались сообщения. Она давно могла показать их Борису.
     Кузьма Мартыныч насупился и замолчал.
     - Ты, папаша, лучше подумай, как нам задержаться здесь подольше, - опять заговорил Руслан. - Звонил Людке: говорит - раньше чем через неделю Лариса принять нас не может.
     Первая ночь у Золяковых. Третий час. Руслан похрапывает. В доме тьма. Кузьма Мартыныч сидит на краю кровати и теребит волосы. Ветер за окном качает ветки дерева, изредка швыряя в комнату осколки светлых пятен.
     - Пап, - вдруг тихо позвал Руслан, - чего сидишь? Ложись, наконец!
     - Да не привык я ложиться раньше петухов! Не ломать же себя теперь.
     - Слушай, а давай пойдём, поищем - нет ли в доме компьютера: может, удастся выскочить на связь.
     Кузьма Мартыныч и Руслан тенью выскользнули из комнаты. Спустились вниз. В кабинете под дверью видна полоска света. Легкий толчок - и ночные гости, жмурясь от яркого освещения, замерли на пороге.
     Маша за компьютером; услыхав за спиной шорох, резко вскочила. С минуту молчала, переводя дыхание. И наконец холодно спросила:
     - Позвольте узнать - почему вы, ночью, пришли в мой кабинет?
     - Да мы... да я... - начал Кузьма Мартыныч.
     - Мы не хотели вас испугать, - сказал Руслан, - просто нам нужен компьютер...
     - Вот как! - губы у Маши задрожали. - «Нужен»! И потому вы даже не спросили разрешения. Что ж, должна разочаровать: мой кабинет и, тем более, мой компьютер - закрытая зона. И впредь попрошу - в чужом доме по ночам не бродить.
     "Ишь, как напирает на слово «мой»... - глухо пробурчал Кузьма Мартыныч, но Руслан оттеснил его назад.
     - Да мы... Да как же... Нам надо...
     - Извините, закрытая зона! - повторила Маша, и захлопнула дверь в кабинет.
     - Вот так оплевала! - ахнул Кузьма Мартыныч, стоя перед закрытой дверью. - Завтра пожалуюсь Борису - может, приструнит мегеру...
     - Не стоит, пап. Едва ли он... Я утром позвоню Людке - пускай привезёт ноутбук.
     Кузьма Мартыныч и Руслан проспали до полудня. Встали, оттого что услыхали в коридоре голос Бориса.
     - Маша, пойди, разбуди... хочу прокатить их за город.
     - Я не могу войти в их комнату. Ты - совсем другое дело...
     Через полчаса Борис уже нетерпеливо настаивал:
     - Пойди, разбуди! Сколько можно спать?
     - Нет.
     «Вставай, поднимайся, рабочий народ!» - зевнул нараспев Кузьма Мартыныч, выползая из-под одеяла. Из зеркала опять глянула заплывшая физиономия, распухшие веки нависли почти что на щёки. Кузьма Мартыныч запустил в своё отражение полотенцем и вышел в коридор.
     В доме тихо.
     - Машенька, а Маш! И где же наш завтрак? - весело пропел Кузьма Мартыныч, заглядывая на кухню. - Давай, голуба, ублажай дорогих гостей...
     В кухне ни звука. Он приоткрыл дверку холодильника. Увидел на верхней полке пирог. «Ух ты!» - он взял пирог и, уплетая на ходу, пошёл в столовую. И плюхнулся за стол. Когда Руслан и Маша с Борисом показались в столовой, от пирога осталась половина...
     Кузьма Мартыныч балагурил за столом больше прежнего. Борис даже пошутил:
     - Из вас, Кузьма, как из рукава Василисы Премудрой сыплются ухановские приключения. Сам ни за что бы не вспомнил...
     - Гы-ы-ы..! - трясётся от смеха Кузьма Мартыныч. Чавкая с аппетитом, исподволь поглядывает на Машу: - Боренька, я бы тебе не только рассказывал... И показать бы кое-что мог. Кабы не Маша. Представь, не позволила нам подойти к её компьютеру!
     - Машенька, да почему?
     - Да потому, что по ночам гости по чужому дому не бродят и чужие вещи - без разрешения - не трогают. У меня там личная переписка, пароли, все мои дела.
     - Так ведь, мы же свои! - воскликнул Кузьма Мартыныч.
     - Ну да... свои... - неуверенно поддержал Борис.
     Пересиливая одышку, Маша встала и пошла в гостиную. Борис направился за ней, но она остановила:
     - Мой кабинет - закрытая зона! - тихо, но твёрдо повторила на ходу.
     Кузьма Мартыныч смотрел ей вслед, барабаня пальцами по столу.
     Гости протянули в доме Золяковых ещё четыре дня.
     Как-то вечером Кузьма Мартыныч напомнил Руслану:
     - Эй, сынок, срок истекает... пора отсюда уезжать.
     - Да подожди ты! - отмахнулся сын. - У Людки опять проблемы. Задерживается на день.
     - Ну и...
     - А то, что нам - без неё - к Ларисе не попасть! Даром, что сестра! Всё. Терпи.
     В то утро, когда Борис отправился в аэропорт за Людмилой и ребёнком, поехали все, кроме Маши. На обратном пути Кузьма Мартыныч шёпотом проинструктировал невестку.
     - Маша - мегера. Церемониться с ней нечего.
     - Сразу пройдёшь с Натаськой в комнату, - тихо добавил Руслан, - здороваться будешь потом...
     Всё время, пока Людмила скрывалась со спящей малышкой в комнате, Кузьма Мартыныч восседал за столом. После бесконечного сытного застолья, после выпитого, его разморило. Вдруг раздался детский крик.
     - Господи, что это? - вздрогнула Маша.
     Кузьма Мартыныч заулыбался:
     - А-а... Это Натаська наша проснулась. Ей два годика. Чудесно, не правда ли! То есть дети в доме...
     - Кто? Где? Какая Натаська? - не поняла Маша.
     Тут из коридора выбежала маленькая девочка; она уже не кричала, но пронзительно визжала. Следом показалась новая гостья.
     - Я - Люда, - слабым голосом сообщила гостья и кивнула Маше.
     - Может, у вашей девочки что-то болит? Или голодна? Почему она так кричит? - спросила Маша.
     - С ней всё в порядке, - невозмутимо сказал Руслан. - Она всегда у нас такая: кричит до самой ночи.
     - Детские голоса - музыка для сердца! - сказал Кузьма Мартыныч сквозь очередной взрыв визга.
     Девочка закричала с новой силой: потребовала игрушку. Потом оттолкнула стакан молока, пролив на скатерть, и потребовала сок.
     Кузьма Мартыныч наблюдал за Машей.
     - С гостями, голуба, надо считаться: хозяйке не положено даже пикнуть...
     Маша не ответила, только ниже опустила голову.
     «Кабы знать, о чём ты думаешь...» - с досадой пробурчал себе под нос Кузьма Мартыныч. Вдруг Маша закрыла лицо ладонью. К ней сразу подошёл Борис. Что-то тихо спросил. Кузьма Мартыныч посмотрел на них, пожал плечами и сладко потянулся.
     Тем временем Натаська с криком носилась по гостиной. Людмила ходила за ней по пятам и слабым голосом умоляла: "Ну, пожалуйста... не надо так кричать".
     - Не мешай ребёнку самовыражаться! Вредно для развития, - остановил невестку Кузьма Мартыныч. - Даже в России эту истину усвоили. А здесь мы - гости...
     Натаська стала бегать быстрее; теперь она хватала родителей и деда за руки, тянула за одежду. Размахивая игрушкой во все стороны, задела телевизор. Телевизор угрожающе вздрогнул.
     - Господи, да если он упадёт... он же ребёнка убьёт! - взмолилась Маша.
     - У вас тоже были дети, - глядя на Машу в упор, пожал плечами Кузьма Мартыныч. - Наверное, помните, какое это блаженство?
     - Помню, - выпрямилась Маша: - Наши дети росли спокойными. Такого крика никогда не было. - И вдруг грустно добавила: - кстати, с шести вечера у нас в доме всегда стояла тишина - дети мирно спали. Так что, я надеюсь...
     «Ого!» - поперхнулся Кузьма Мартыныч. А вечером, в комнате, шепнул невестке:
     - Делать нечего, Людка: держи Натаську тихо, особенно ночью, иначе долго здесь не задержимся.
     Ночью, когда тени чёрными лапами пошли бродить по стенам, Кузьма Мартыныч, несмотря на запрет, снова отправился на разведку. На этот раз, осторожней прежнего. Неслышно ступая, приблизился к лестнице и нащупал ногой ступеньку; хотел уже спускаться вниз, как вдруг увидел под заветной дверью полоску света: «Опять Маша в кабинете!» И тут до него донёсся женский голос - Маша говорила с кем-то по-телефону...
     - Батюшка, будьте другом, выручайте! Заберите их к себе! Хотя бы на часок. Почему? Не могу больше, совсем разболелась. Как долго пробудут? А я откуда знаю? Скоро уж неделя, как у нас торчат. И Бориса спросить нельзя: в ярости на меня срывается. Как это, вы не знакомы??! Да вы же с Борисом - когда по России ездили - в ухановском доме у них были! Значит, не хотите? Что ж, спасибо и на том!
     В кабинете с треском бросили трубку. Через минуту дверь распахнулась и свет погас. И следом - в потёмках! - Маша стремительно взлетела вверх по лестнице. Кузьма Мартыныч едва успел отступить в темноту гостиной. В комнате растолкал Руслана.
     - Ничего себе, больная: ты бы видел, как она по лестнице... Ну и дурак, Борис!
     За стеной, из супружеской спальни опять послышался приглушённый голос Маши. Кузьма Мартыныч энергичным жестом велел сыну подняться. Оба приникли к стене.
     - Чёрт принёс этих гостей! - тихо плакала Маша. - Боришек, они же нас обманули, нагло обманули!
     - Не чертыхайся, - вздыхал Борис. - Скоро уедут.
     - Почему ты за меня вовремя не заступился? Муж ты, или кто? Ведь я из-за боли в спине едва жива, уколы не помогают! А теперь ещё возле сердца болит...
     - Говорю же, скоро уедут.
     - Общаешься с подонками. После того, что ты мне поднёс, ты не Боришек, а «барашек». Баран!
     - Что? Говори громче.
     - Вот-вот, глухому о чём-то договариваться... Не могу себе простить, что тогда дала тебе телефон...
     Борис что-то недовольно пробурчал.
     - Не могу! Смотрит мне в глаза - и лжёт! Ах, да пропади всё пропадом! - взорвалась вдруг Маша. И тут же охнула: - Господи, опять в груди давит...
     - А? Что? Может врача?
     Руслан первым отошёл от стены.
     - Пап, ну, хватит... И так всё ясно.
     Кузьма Мартыныч с грохотом запнулся об стул. От шума проснулся и заплакал ребёнок. Руслан зашипел на жену:
     - Людка, уйми!
     - Нет, ты слышал... ты слышал, что она говорила: подонками нас назвала! - кипятился Кузьма Мартыныч. - И как теперь быть?
     - Завтра суббота, у Ларисы с мужем выходные... всё равно уже поедем. А теперь, ложись!
     За окном тьма египетская; слышно, моросит мелкий дождь. Кузьма Мартыныч сидит на краю кровати. Пробовал лечь, но только измучился: ворочался, зарывался головой в подушку и бормотал, точно снился кошмар. И наконец угодил рукой в стену. Очнулся, оттого что Руслан сильно пихал в бок.
     - Эй, чего бредишь... спи, давай!
     После завтрака Кузьма Мартыныч сказал Борису:
     - Ну вот, Боренька, сегодня мы отправляемся в путь. Только сначала надо повидаться с отцом Мелетием, без этого никак нельзя.
     Через час к дому Золяковых подъехала машина. А ещё минут через пять Кузьма Мартыныч, отвесив поясной поклон и получив благословение, радостно раскрывал объятия.
     - Привет, батя! Сколько лет, сколько зим! Помните, как мы на русской земле встречались? Как я вас с Борисом по Ухановке возил? Да-а-а... мы старые друзья!
     - Ой, как же давно это было! Лет двенадцать, поди? Сейчас уж плохо помню - виделись-то мы всего полтора дня... Простите, что не мог вас принять у себя. Стар.
     Людмила принесла ноутбук; Руслан открыл фотографии.
     - Вот это - наши монашки, - не спеша, блаженно улыбаясь, проговорил Кузьма Мартыныч и пододвинул экран отцу Мелетию. - И всех их, как и всю нашу деревню, вот уже двенадцать лет содержит наш дорогой Боренька...
     Компания сидит вокруг стола. Маша в гостиной, примостилась на диване. Натаська, оставшись без надзора матери, с пронзительным визгом носится по всему дому; по грохоту слышно, как она хватает и опрокидывает на своём пути всё, что попадает под руку.
     Прошло два часа. Маша уже почти что лежит на диване.
     - Маша-а, а, Машенька, подь сюда: глянь на благочестивых рязанских монашек! Авось, доброте от них научишься, - позвал Кузьма Мартыныч. И тут же пробурчал под нос едва слышно: "Воспитаньице! У нас хоть при гостях не валяются... Ха! К ней уж сынок подсел..."
     - Папа говорит, что у вас взрослые дети. А с виду вы - совсем девочка, - ворковал Руслан. Не получив ответа, он немного помолчал, и опять начал: - А знаете, Маша, какие добрые обычаи были раньше на Руси: бедные странники могли постучаться в любой дом - и везде находили себе приют...
     Очередной визг Натаськи заглушил последние слова сына; Кузьма Мартыныч обернулся на голос Маши:
     - Это вы-то «бедные странники»?! - с этими словами взяла подушку с дивана, накрыла себе голову, и отвернулась к стене.
     Борис и отец Мелетий заняты фотографиями.
     - Странно, Маша, - сказал Кузьма Мартыныч громко, на всю комнату: - вы тоже мать, а болезненно морщитесь от детского визга. Вы явно не любите детей.
     Руслан вернулся к столу. Вдруг  Борис поднял голову, быстро встал и пошёл к Маше.
     - Ты, что - опять глотала таблетки?
     - Да это же только зверобой... только зверобой... травка, - тихо отозвалась Маша.
     - Эге! Это кто ж у вас там зверей бьёт? Ха-ха-ха... - оглянулся Кузьма Мартыныч.
     - Здесь это называется St John’s Wart, - нехотя ответил Борис. Потом склонился над женой и тихо добавил: - хоть и травы, а нельзя столько...
     - Что делать: спазма в груди не отпускает. Замучилась. Сейчас встану...
     Прошёл ещё час. Наконец отец Мелетий попрощался и уехал.
     Гости опять сели закусывать. Выпили на «посошок».
     - Ну вот, теперь и нам нужно потихоньку собираться, - шумно вздохнул и потянулся Кузьма Мартыныч. Выглянул в окно: «Ба! Нам и машину уже подали!».
     - Мы взяли её напрокат, - пояснил Руслан. - Компания - супер: тачку доставили прямо к двери!
     Стали выносить вещи.
     - Наконец-то вам теперь будет поко-ой... - сказал Руслан.
     - А то понаехали мы тут... - Кузьма Мартыныч сделал паузу.
     Реакции не последовало: Борис - занят, укладывает подарки для гостей; Маша глядит в упор и молчит.
     - В следующий раз к вам приедет моя Соня, - снова начал Кузьма Мартыныч. - А там, глядишь, и монашки наши пожалуют в Брисбен...
     - Ну что-о же, будем проща-аться... - протянул Руслан.
     С объятиями и поцелуями гости направились к Борису, который стоял ближе. Потом повернулись к Маше.
     Маша резко отступила назад, спряталась за спиной Бориса. Но через минуту, не глядя на Кузьму Мартыныча и Руслана, подошла к Людмиле и протянула на прощанье руку. И тут же ушла к себе.
     Со двора выехали молча.
     Часа два колесили по австралийским дорогам. Побывали в роскошном доме сестры Людмилы. Вернее, постояли возле запертых ворот.
     -Уф! - перевёл дыхание Кузьма Мартыныч. - Только зря ездили. И всё из-за тебя, сударыня! - повернул он к Людмиле яростное лицо: - Хороша у тебя сестрица, нечего сказать: смотрите-ка, без неё нам нельзя находиться в доме! Аристократию из себя корчит, будь она неладна!
     - Так может, Лариса уже научена: гости-то разные бывают... - обиделась Людмила.
     - Ты это о ком?! - угрожающе спросил Кузьма Мартыныч.
     - И надо ж было тебе перепутать день, когда Лариска свободна! - злился Руслан. - Приехали под закрытые двери! А теперь что - платить за мотель? Не уж, не дождётесь, хватит с меня!
     - Я же не знала, что так получится, - сжалась на заднем сиденье Людмила.
     - Ладно, не гунявь! - огрызнулся Кузьма Мартыныч. - Надо было головой думать. А теперь сиди и помалкивай. Придётся опять проситься на постой к Борису. Не тратиться же самим...
     Руслан остановился возле знакомого дома.
     - Что такое - почему народ на улице? Весь тротуар заняли...
     - Не теряй времени на болтовню! - сказал Кузьма Мартыныч и нажал кнопку звонока.
     В доме послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась... но Борис, не приглашая войти, и даже не заперев за собой парадную дверь, почти бегом бросился к машине. Бледный, с плотно сжатыми губами, бросил на ходу:
     - Извините. Страшно спешу. В больницу... срочно...
     - Эх, была-не-была! - Кузьма Мартыныч решительно шагнул вперёд, к двери.
     В эту же самую минуту на пороге показалась молодая женщина, очень похожая на Машу. В одной руке она держала швабру, в другой - полное ведро какой-то мути.
     - Вы кого-то ищете? - спросила женщина по-английски.
     Руслан заговорил с ней сам, так как отец не понимал ни слова.
     Узнав, что перед ней русские, женщина заговорила по-русски, чуть заметно растягивая слова. Поинтересовалась - кого спрашивают. Ещё раз спросила - кто они. Потом второй раз, и третий. Казалось, хотела удостовериться.
     - А-а... Так вы и есть те самые рязанские гости? Это из-за вас моя мать попала в госпиталь?
     - Нам нужно в этом доме переночевать, - сказал Кузьма Мартыныч; он невольно посмотрел на ведро и повёл носом: из ведра исходил отвратительный запах...
     - Так это из-за вас моей маме с сердцем плохо стало? Её амбуланс увёз. И я сейчас пол в гостиной мою... у неё была сильная рвота...
     Кузьма Мартыныч нетерпеливо отмахнулся и настойчиво повторил:
     - После, после расскажете! А пока нам надо здесь расположиться.
     В глазах женщины блеснули слёзы, губы заметно дрогнули.
     - Как? Вы опять хотите попасть в наш дом? - проговорила женщина. - Ах, какая досада, у нас сейчас большая уборка; мне надо сменить воду... - с этими словами она изловчилась - и выплеснула содержимое ведра Кузьме Мартынычу под ноги.
     Кузьма Мартыныч отскочил в сторону и едва не поскользнулся: «Вот же, сволочь!»
     Помои попали ему на ботинки и брюки; брызги угодили на рубашку. Руслану с Людмилой тоже досталось. И тут перед носом с треском захлопнулсь дверь.
     - Теперь в машине блевотиной вонять будет... - прошипел Руслан, отряхиваясь.
     - А я что - виноват, что ли? - замахнулся на сына Кузьма Мартыныч; но тут же опустил руку. - Ладно, валяем отседа!
     Машина с визгом рванула с места, растянув вдоль улицы клубы сизого дыма.
     - Однако, нужно что-то делать... - рассуждал вслух Кузьма Мартыныч, - не спать же под открытым небом! А ну-ка, Людка, набери мне номер Борькиной сестры...
     После долгих гудков в мобильнике ответил голос Нины.
     - Здрасьте! Это я. Да. Видите ли... У нас такое дело... В общем...
     - Извините, больше ничего не могу для вас сделать. - Сами виноваты. Не надо было обманывать. Только русских позорите...
     - Ну и ладно!! Обойдусь! - закричал в телефон Кузьма Мартыныч. - Позвоню Софье.
     - Соня уже всё знает. Теперь ей, как и всем из Ухановки, дверь в дом моего брата плотно закрыта.
     - Как?! Да я же им обещал!..
     - Как это - в ы   о б е щ а л и? Вы? Не хозяева?! Вот и разбирайтесь, как знаете.
     Машина вылетела на главную магистраль, - до ряби в глазах замелькали яркие рекламы, от скорости голова пошла кругом.
     - Ну и паразиты же эти эмигрантики, австралы несчастные! - потирая лоб, бормотал сквозь зубы Кузьма Мартыныч. - Их бы рожи... да на рекламы подвесить! Чтоб им...

        © Т. Малеевская. Брисбен, 2015.