Миг жизни. Глава 3. Школа-интернат

Леонид Лещинский
1966-1967

Мимо проносились километровые столбы, деревья, залитые водой луга. Стайка березок выпорхнула на поляну, и, опустив ветви, оглядывалась вокруг; желтые саранки резвились у самых колес. Небо было чистое, августовское, точно окунулось только в студеной воде. Красив наш край, даже из окна вагона. Но вот замелькали постройки, склады, предсказывая появление города, и я вернулся к мысли о том, что ждет меня впереди. Раньше я как-то не задумывался над этим вопросом. Может, не до этого было, а может, не хотелось раньше времени. Никогда не представлял себя в роли учителя. Да и до последнего распределения и не думал, что буду им. Годы учебы пролетели незаметно, как один день и пока я не смог обнаружить связь между прошедшим и будущим, а настоящее было такое ясное и чистое, что не хотелось его ничем усложнять.

15 августа в день, когда я должен был выйти на работу лил обыкновенный дождь, и вообще в этот день все было обыкновенно, не гремел гром, не сверкали молнии, а просто я встал, позавтракал и пошел на работу. Только спустя несколько лет до меня начал доходить смысл этих слов - пошел на работу. В жизни у каждого человека есть узловые моменты. Я хорошо помню, что когда я шел в первый раз в школу, в первый класс, помню, как вручали комсомольский билет, как сдавал экзамены на аттестат зрелости. Смутно вспоминаю школьные годы, но иногда отдельные моменты всплывают четко и ясно, как будто это было вчера. Чем же отличалось все предыдущее от этого момента. Ребенок еще не умеет ходить, его водят за ручку, но вдруг в какой-то момент его оставляют одного, он лишается опоры и вдруг делает первый шаг сам. Нас долго и умно готовят, мы получаем знания об окружающем мире. Мы знаем, сколько океанов и материков, где какие реки текут и какие народы живут, кто наши враги и друзья, знаем, во имя чего живем и за что должны бороться. У нас есть определенные принципы, мы знаем, что такое хорошо и что такое плохо, Мы знаем, как рассказать детям урок. Как писать планы. Что надо быть вежливым и чутким к товарищам. Надо любить детей и отдавать им душу. Правда, читая книги и посещая кино, мы сталкиваемся там с конфликтами, с положительными и отрицательными героями, мы очень переживаем за положительных героев, инстинктивно чувствуем, что нас ожидают подобные конфликты в жизни, причем себя представляем в роли положительной, И никак не можем понять, откуда берутся отрицательные герои. И, вообще, как это люди, обладая умом, не могут договориться, Нам кажется, что мы знаем жизнь и это наше самое большое заблуждение.
13
Открываю дверь и сталкиваюсь с молодой симпатичной женщиной - это директор. И тут же происходит знакомство: "А я думала, это ваш брат к нам пожаловал", - разочарованно протянула она, /оказывается, она училась в институте с Феликсом/. Знакомство с завучем было еще короче: "4 шестых, 7-д, 8-е, 9-в, всего 23 часа. Потом я красил панели, занимался с шестиклассником Сашей. Он не знал, сколько минут содержит час, но при этом меня предупредили, что он уже переведен, а осенние экзамены это для него. Потом мне сообщили, что у меня 18 часов в неделю: 4 шестых, два 7-ых, два 8-ых, всего 18 часов. Потом вызвали в гороно, оказалось, что в интернате тоже нужен физик на 9 часов: 18+9 = 27, нормальная нагрузка для мужчины. Я промямлил, что в двух школах да еще в первый год. Хорошо работайте только в интернате, мы догрузим вас математикой. Так завершилась заранее спланированная комбинация с избавлением от неопытного молодого специалиста из первой школы, которая считалась лучшей. Так я сам себе подписал приговор.

Да, окончил я физмат, но учились мы с математиками раздельно и с таким же успехом мне могли предложить географию, литературу, физкультуру, пение. Ну, вообще назвался груздем полезай не в свою тарелку, почему не сделать одолжение, если просят, тем более, что все эти закулисные игры до меня не доходили и разговаривали со мной очень благожелательно. При знакомстве с директором интерната В.Я.Глейзер, она с улыбкой сообщила, что знакома с моим братом с моими родителями, что они хорошие учителя. Я стал принимать кабинет у Н., он показывал мне какую-нибудь трубку, говорил название и потом мы искали в списке, даже лишние оказались. Он сообщил, что радиоузел хандрит, но ничего молодой, починишь. Потом я перетаскивал аппаратуру, которую на лето прятали на склад, помогали мне ученики, а один из них, Леня Морозов, сообщил, что они думали, будто я 8-классник новый к ним пришел/интернат был 8-леткой/. На следующий день я пришел в кабинет и долго ходил из угла в угол, потирая руки. Я стал переставлять приборы, зашел в лаборантскую комнату, включил и выключил все станки, потом пошел в радиоузел. Сначала надо было разобраться, что куда включается, так как я сталкивался с ним впервые и без инструкции. Первый раз отделался легким замыканием, второй раз легким испугом, в дверь просунулась голова: "Вы наш новый физик, будем знакомы, Екимов", и протянул мне руку. На вид ему было лет 17, и я растерялся, не зная, кто это. Он вытащил пачку папирос и предложил закурить, я вежливо отказался, так как минут 15 назад завуч А.Е. встретив меня с папиросой, сказала, что при учениках курить не педагогично. Он закурил и подойдя к радиоузлу, быстро перекинув и подсоединив провода включил щелкнув тумблером.
14
Потом было августовское совещание и встреча с молодыми специалистами вечером во вновь открытой 4 средней школе, куда и перешел Н., все было очень красиво с выпивкой и танцами. Нам много и тепло желали, говорили, рассказывали, мы остались довольными. И, наконец, предпоследний день, в тетради записаны аккуратные конспекты первых уроков, составлены планы. Как же он будет выглядеть этот первый урок, этот первый день? Но все оказалось обычным и даже удивило, дети такие тихие, так внимательно слушают, просто чудо! Домой я летел как на крыльях, а не плохо быть учителем; ты говоришь, а тебя слушают. В первый день была только математика, и я понял то, что объяснял. Все так просто и интересно. Приходил корреспондент, сфотографировал меня на уроке. Я был на седьмом небе от счастья. Так прошла первая рабочая неделя... Опять зарядил дождь, после трехдневной передышки. Противный, мелкий, пронизывающий и одежду, и тело, и душу. До работы добираюсь на двух автобусах, изредка пешком. Что-то начинает закрадываться в душу беспокойство, тревога, пока неосознанная, щемящая. Проверяю домашнее задание и обнаруживаю, что никто ничего не понимает.

Прихожу на подготовку, воспитатель сообщает, что у них до меня сменилось 15 математиков, у них большие пробелы и вообще они балбесы и тупые. Меня поразило не то, что они запущенные, а то, что они не понимали мое объяснение. Стал искать причину и нашел, случайно обнаружил, что меня фактически никто не слушал. Занимался кто чем, кто книгу читал, кто в морской бой играл, кто просто спал. Если во время объяснения я иногда обнаруживал перед собой класс, /я так сильно увлекался, что вообще ничего перед собой не видел/, то обнаруживал макушки, глаз и лиц не было. Я начал возмущаться и вот здесь-то началось. Через месяц спохватилась дирекция, меня начали ругать, то бишь учить. Перед вами не студенты, а вы им лекции читаете. С класса выгонять нельзя. Почему вы оставили класс без второго завтрака, наказывать едой нельзя т.д. И я смотрел на учеников и думал, а вдруг завтра произойдет землетрясение, или мне предложат ехать куда-нибудь на Кубу, ведь нужны же там учителя. На педсовете мне было стыдно, меня ругали за все. Радиоузел раньше лучше работал, дети ничего не знают, болтаются по коридору, на уроках отсутствует методика, класса совершенно не видите. Вам нужно быть не учителем, а лектором, педагога из вас не выйдет! Влетало не только за это. Однажды А.Е., завуч (ученики прозвали ее Пума) зашла в физкабинет в 10 часов вечера и обнаружила двоих учеников Кузовлева Мишу и Морозова Леню.
15
Мы так увлеклись сборкой приемника, что не заметили ее. Она отчитала их, не обратив на меня никакого внимания, и послала спать. Директор школы Вера Яковлевна Глейзер, как-то зайдя в физкабинет в 21-30, обнаружила у меня всех мальчиков 8 класса. А однажды произошел такой случай. У Татьяны Андреевны, воспитателя, муж, милиционер, и обычно в 23-30 он приходил за ней. Зайдя во двор школы, он увидел странную картину: скрипнуло и открылось окно на втором этаже, и сначала показалась какая-то подозрительная труба, потом ученик. Он хотел поднять шум, но я выглянул в окно и успокоил его, заявив, что мы наблюдаем за Юпитером. Любили мы заниматься опытами по телепатии, соревновались, кто больше простоит на руках или привязывали мотор к голове и отжимались на руках между парт, кто больше. Вообще, с 8 классом мне легче было работать. С ребятами мы сдружились, на уроках у меня был порядок, если не считать мелочей. Ушла одна ученица из интерната, директор заявила, что она ушла из-за того, что ей нужна физика. Эта ученица работает продавцом в продовольственном магазине. И все-таки из всех увлекательных дел больше всего нам нравилась радиотехника, правда успехи были невелики: один разобранный магнитофон, и двухламповый радиоприемник, который почему-то не говорил. Зато электромагнитный молот у нас получился блестяще, даже грецкие орехи колол. Сделали мы прибор для тренировки космонавтов, в котором на короткое время включались картинки, и нужно было успеть запомнить.

А в конце учебного года даже взялись за создание кабинета с программированным обучением с электромеханическими машинками-экзаменаторами. Были и детективные истории: однажды в радиоузле пропал микрофон. Мы создали тайную комиссию по расследованию преступления, под руководством В.Непряхина /он учился в простой школе, что-то там натворил, его должны были судить и отправить в колонию, но передумали и перевели к нам/. Было установлено, что микрофон был украден путем разрезания шнура острым предметом. Установили также, что предыдущий день был днем открытых дверей и в этом направлении искать бесполезно, в милицию заявлять директор не разрешила, чтобы не наводить тень на громкое имя передового интерната. Решили искать среди своих. Был установлен круг подозреваемых лиц и решили провести эксперимент. Объявили по радио, что микрофон найден. Тот, кто украл, должен был бежать туда, где он его спрятал, но никто не побежал. Тогда мы с восьмиклассником Вовой Симаковым полезли на чердак общежития и обнаружили там тайный штаб, где находился подробный план всей территории интерната, поломаная расческа и пустая консервная банка. Следы привели к трем мушкетерам. Так у нас прозвали троих неразлучных друзей во главе с Непряхиным, которые предстали перед судом старшего воспитателя - Мэры Александровны Кохман. В вывернутых карманах кроме махорки ничего не было обнаружено.
16
Круг замкнулся, микрофон как в воду канул. Новый год встречали очень интересно. Вход в актовый зал превратили в ракету с настоящим трапом. В зале, когда все сели, наступила абсолютная темнота, со всех сторон начали падать звезды, /перед проекционным фонарем мы крутили диск с дырочками/. Потом на сцене зажглась машина времени - экран и вокруг разноцветные лампочки с переключателями. На экране появлялось изображение всего, что было в композиции, с помощью нескольких фильмоскопов спрятанных за экраном. Эта новогодняя елка надолго всем запомнилась.

Я решил написать статью о формировании материалистического мировоззрения школьников в Биробиджанскую звезду. Пришел в редакцию и попал к заместителю главного редактора Н.Фридману, прошедшему через сталинские лагеря. Он посмотрел статью, она ему понравилась, и после небольшого редактирования ее напечатали 11/05/67. Она заняла целый подвал и мне заплатили гонорар 60 рублей. Моя зарплата за месяц была 80 рублей. Я вспомнил аналогичный эпизод, когда я заканчивал 10 класс мы с Валеркой Паньковым написали поэмы и понесли в редакцию, но к другому редактору. Он посмотрел наши опусы и заявил, что отрывки из поэм он может опубликовать в статье, как не надо писать стихи. После этого у меня надолго пропала охота к творчеству.
Фото сверху: ко мне в гости пришли мои бывшие ученики из интерната: Л.Морозов, Ю.Мельников и Е.Стругачев, 1970 год
Читать дальше:
http://www.proza.ru/2015/05/08/1102