Наконец, Зоя увидела наших артиллеристов. Несколько пушечно-гаубичных батарей отражали натиск "пантер" и "тигров". Ротный говорил, что немцы несколько месяцев стягивали все свои войска, несколько армий, в основном танковые дивизии, моторизованные дивизии, авиацию. Это сражение: Орёл-Белгород-Курск (Курская Дуга) должно было стать переломным и решающим для обеих стран, особенно для СССР. К счастью, наши силы имели уже превосходство над немецкими.Это был уже 1943-й.
Благодаря самоотверженному труду тыловиков, всего русского народа, Армия получила тысячи новейших образцов танков, САУ, пушек, самолётов и моторизованных установок. Также пополнилась и живой силой. Были сформированы отдельные женские стрелковые полки, автополки, авиабатальоны, батальоны снайперов. Все эти силы и техника были брошены на оборону трёх главных фронтов: Курск, Белгород и Орёл.
Зоя проехала к второй батарее, а Маша разгружалась у первой. В стороне, на плащпалатках лежало несколько тяжело раненных бойцов. Один из них, совсем мальчишка, сильно стонал и просил пристрелить его. У него была оторвана выше колена левая нога и кисть левой руки.От увиденного Маше опять стало плохо. Вся побледневшая, она тихо скатилась по колесу машины и уселась на землю.
Когда Зоя, погрузившись раненными и убитыми, подъехала к Маше, та всё сидела на земле и тупым взглядом смотрела в небо. По щекам её текли слёзы, а на губах кривилась глупая и до боли детская улыбка. Зоя поняла, что с Машей что-то произошло. Ехать назад Маша уже не могла. Зоя подняла её, стряхнула пыль, утёрла ей слёзы и посадила её в свою кабину. Затем она направилась к молодому лейтенанту. Тот, стоя к ней спиной, подсчитывал на сколько часов хватит снарядов. Зоя сказала ему, что скоро подойдёт ещё колонна со снарядами.Он повернулся и,пристально посмотрев на неё, вдруг крикнул:
- " Зоя! Вот встреча! Радость моя! Милая! Значит ты шоферишь"?
Теперь и Зоя разглядела его: это был Санька. Точно, он! Они познакомились на Первомае в Горьком. Зоя там училась на ускоренных курсах шоферов при Горьковском автозаводе, а Санька учился в артиллерийском училище. Они вместе несли транспорант и потом танцевали в заводском клубе. Он был с другом Мишей, а она с Аннушкой. Потом парни проводили их до общежития. Они ещё до "отбоя" сидели на лавочке и Санька рассказывал ей о своём институте, где учился на третьем курсе на археолога; о своей маме, учителе музыки; об отце, которого забрали за написание романа о Колчаке и упекли на 10 лет; о своём городке Богородске...Зоя, простая деревенская девчонка, смотрела на Саньку, как на какой-то экспонат. Ей казалось, что этот парень такой умный, вежливый, наверное свалился с неба. За час он рассказал ей столько, что она за всю жизнь нигде столько не прочитает. Его чистые хрустально-голубые глаза говорили о многом.
Санькин выпуск отправили раньше на фронт, а девчата ещё получали машины, потом на платформы и состав тоже двинулся на Курск.
Сейчас перед ней стоял уже обстрелянный со всех сторон боевой офицер! Но лицо-то мальчишки! От мелких осколков у него по лбу и щеке текла кровь. А глаза его, что небо голубое, горели и светились от счастья, от этой нечаянной встречи. Он подхватил Зою и закружил. Остальные ребята, с улыбками до ушей, любовались ими. Потом Санька поставил Зою на землю и стал расспрашивать о том, как и когда они сюда добрались? об Аннушке. Зоя сказала, что их рота стоит в Курске, что Аннушка погибла, что с ней Маша, которая "не в себе" и надо бы как-то угнать её машину с раненными. Санька быстро обвёл ребят взглядом и спросил, кто может управлять машиной. Вышел смуглый парень, армянин, назвался Оганьяном. Санька приказал ему ехать на машине Маши. На прощанье, ещё раз обнял Зою и сказал:
- "Жду тебя со следующей ходкой. И ты, Оганьян, вернёшься с Зоей. Счастливо"!
- "И вам счастливо оставаться"!-прокричала Зоя.
Всю обратную дорогу Маша спала. Сквозь слёзы она продолжала что-то лепетать,
скулить и выть. Зоя корила теперь себя за то, что она не вернула Машу в часть, когда утром та сбежала. Может быть ничего "этого" и не произошло. Отправили бы Машу в тыл, трудилась бы там...ведь несколько девчат отказались ехать на фронт...
Но Санькины глаза и слова оттолкнули эти невесёлые мысли. Зоя стала думать о тех ребятах, что сейчас на передовой удерживают танки врага. Что будет с ними через сутки, час, минуту? Сколько уже Зоя вывезла их раненными, убитыми? Ведь это чьи-то дети, братья, мужья, отцы.Сколько ещё будет? Кому нужна эта война? Кому мы перешли дорогу? К обеду они вернулись в Курск. Подъехали к госпиталю, разгрузили раненных, убитых перенесли в морг. Зоя осторожно высадила Машу и повела её в "приёмный покой". Маша ничего не говорила и, ничего невидящим взглядом, упёрлась в окно, мимо врача. Тот пощёлкал у неё перед глазами пальцами, помолчал, покачал головой и велел нянечке увести Машу в палату. Больше Зоя не увидит Машу. При эвакуации госпиталя в тыл, Маша выскочит из поезда.
Зоя возвращалась в часть. Вдруг, огромная капля, прозрачно-голубая, капнула ей на руку. Зоя посмотрела на небо. Палило солнце. Дождя не намечалось. Но откуда эта капля? Одна? На другой день она увидит останки от Санькиной батареи.
***
"Война - не женщины удел, но воевали все, кто духом смел!
Сражались в небе самолёты, на поле - танки и пехота,
На море лодки, корабли, а мы везли, везли, везли...
Я не помню, когда я спала,я не помню, когда раздевалась:
Гимнастёрка,казалось вросла,сапоги моей кожей казались...
И любая речушка тогда нам спасением Божьим была.
Мы резвились, плескались, визжали,и сползала войны с нас беда,
Хоть на миг мы о ней забывали, да не знать бы её никогда!
***
Давно ушла с Земли война, навек остались павших имена!
Под Гимн Победы праздничные звуки пусть навсегда запомнят наши внуки!
И в этот день прошу почтить всех стоя,с любовью к вам - шофёр военный Зоя"!