Три стрелы

   
(из “Сказок Мёртвого дерева)
(сказка)
   В ту пору Русь ещё не знала набегов дерзкой татарвы. Ещё только-только князь Владимир окрестил славян, но сильна была вера в исконно русских Богов. Да и как не верить-то? Пойдут девки в лес по грибы-ягоды — леший пугнёт их; крестьяне захотят рыбкой снедь разнообразить — обойдут бреднем заводь тихую, а вместо рыбы в сетях водяной запутается; молодежь вечерами на лесных полянах гулять побаивалась - русалки молодцев от девок сманивали. Не могу сказать, что вред большой был от нечисти, но и проку мало. К примеру, набалуется русалка с соблазнённым парнем, да отпустит. Лет молодцу к тому времени уже много - старик почитай - а русалки, как известно потомства не приносят. Так и пропадала чья-то жизнь за зря.
   Именно в эти стародавние времена под Новгородом в деревне Подгорье жил пастух Васятка - это по-христиански значит, а по-нашему по-русски — Вышеслав. Пас коз, овец и прочий скот и так же, как все мужчины, прибавлялся охотой. В деревне Кабысбруевке, что на другом конце леса от Вышеславиного села, жила красавица Настасья, с которой наш герой женихался. По осени собирались свадьбу играть, такая любовь промеж них была.
   Поздней весной, когда листья на деревьях уже развернули к солнцу свои маленькие паруса, шёл Вышеслав к любимой. Рубаха кушаком подпоясана, на онучах новые лапти, за спиною колчан со стрелами да тугим луком.
   Посреди леса вывела его дорога на поляну, а на поляне той косуля паслась. Вскинул лук Вышеслав, взвизгнула тетива, встрепенулась косуля, да только стрела быстрее стройных ног, да глаз остер у пастуха. Рухнуло подкошенное острым жалом грациозное животное, упало на траву. Обрадовался Вышеслав, что не с пустыми руками придёт в гости. Нагнулся над тушей, чтобы освежевать её, как вдруг слышит голос властный:
   — Как посмел ты хозяйничать в лесу моём, кто позволил стрелять зверьё из моего стада?
   Оглянулся Вышеслав и обомлел. Из кустов выходит Балтимор. Его вся округа пуще огня боялась. С виду обыкновенный старикашка — злобный и нелюдимый. Только не за это его боялись, а за то, что был Балтимор колдуном и, как твердила молва, мог извести кого угодно.
   — Я ж не знал, — залепетал Вышеслав,— что это твой зверь. На ней же не написано, что она твоя.
   — Писано — не писано, я разбираться не буду. Убил мою косулю - отвечай. Не видать тебе теперь Настасьи.
   — Погоди, колдун, не руби с плеча. Может быть, я тебе отслужить смогу?
   — Отслужить? Хорошо! Есть у меня служба как раз для тебя.
   — Что прикажешь, то и сделаю.
   — Тогда слушай волю мою. Дам я тебе три стрелы с посеребрёнными наконечниками да порошок згинь-травы. Я уже стар, ноги худы стали, а то бы сам это дело сделал. Идти далеко. На Валдае есть гора, на которой круглый год диво дивное цветёт. С виду — яблоня простая, только каждый цвет на ветках колокольчиком звенит. Сила в дереве есть в том. Сколько будет на пригорке это дерево стоять, столько нечисть будет безобразничать в лесах. Три стрелы вокруг корней ты воткнешь, а порошком опорошишь дивный ствол. И исчезнут лешаки, водяные, домовые, жуть, кикиморы, русалки...
   — Стой колдун, я не пойму, — перебил его пастух, — ты ведь с ними за одно, служишь чёрту, а не Богу. Никому вреда не вижу я от нечисти, так пусть колобродит по лесам.
   — Не перечь, коль ты не понимаешь, о чём мы говорим. Я единственным хозяином должен быть в этих краях. Прочь ступай по этой тропке и помни: волю ты мою исполни или стрелы воткни вокруг себя и на голову посыпь згинь-травы мучную пыль. Изведу твой род под корень, так и знай.
   — Всё исполню, Балтимор. Побегу быстрее ветра. Давай сюда стрелы и снадобье.
   Зло ухмыльнулся колдун, достал из колчана три стрелы с посеребрёнными наконечниками и кожаный мешочек.
   — Беги, да волю мою исполни.
   И побежал Вышеслав лесом совсем в другую сторону от любимой, всё дальше от родного дома. Завела его тропа в буреломы непроходимые. Мечется, а выхода найти не может, Сухостой ветками за одежду цепляется. Тут из-под дерева поваленного вылезла образина зелёнобородая.
   — Что, мил человек, шумишь, — спрашивает чудище, — тишину лесную нарушаешь.
   — А ты кто такой будешь?
   — Я леший — хозяин этого леса. Меня Мамуром зовут, если тебе это интересно.
   — Мамуром так Мамуром. Ты подскажи, как отсюда мне выбраться.
   — Ишь чего захотел. Отсюда просто так не выйдешь.
   — А не просто так?
   — Ты, добрый молодец, выиграй у меня. Давай в прятки играть. Чур, я прячусь.
   — Ещё чего. Ты здесь каждый закуток знаешь, тебя ни за что не найдешь. Бородой своей прикроешься, как мхом — ищи тебя после этого.
   — Ну, тогда ты предлагай, во что играть будем, а то скучно мне.
   — Если тебе скучно, сходи в гости к таким же, как ты.
   — Я б сходил, да на кого ж я хозяйство брошу.
   — Кому оно нужно твоё хозяйство? Никуда оно от тебя не денется.
   — Будь по-твоему, сыграем с тобой разок и пойду.
   — Хорошо. Тогда давай пальцы выкидывать.
   — А правила какие?
   — По ходу игры объясню. Итак, по счету три выбрасывай. Раз—два—три.
   Леший выкинул три пальца, больше у него на руке не было, а Вышеслав – пять.
   — Вот видишь, — говорит пастух, — у меня больше, значит я выиграл.   
   — Интересная игра, только странная какая-то. Ничего не понял. Ладно, по дороге разберусь. Ну, я пошел. Прощай, мил человек.
   — Э, подожди, а мне как выйти.
   — Так же, как вошёл. Вот она тропинка.
   Обернулся Вышеслав — чудеса. В буреломе брешь зияет. Поспешил туда пастух.
Долго ли, коротко ли бежал наш герой, только вывела его тропа на берег заболоченного озера. Не обойти, не переплыть. Шумит камыш, дразнится, да на тот берег не пускает.
   Забурлила тут буза, вынырнуло чудище склизкое. Вместо волос тина, а говорит — что лягушка квакает.
   — Что ты волны зря гоняешь, спать мне не даёшь? Житья нет от бездельников. Чего надо?
   — Сам не шуми. Ты-то кто такой?
   — Как кто — водяной, аль не признал? Я Квагур, а это моё болото. Не совсем заросло ещё, но ничего — зарастёт, вот тогда совсем хорошо будет.
   — Квагур, помоги мне перебраться на ту сторону.
   — Да зачем тебе туда. Оставайся здесь. Вдвоём веселее.
   — Негоже мне, человеку, в болоте сидеть.
   — Какие вы, люди, скучные. Ладно, полезай ко мне на спину.
   Как бы ни было противно лезть на скользкого водяного, но выбирать не из чего, и Вышеслав выполнил совет Квагура. Расступились осока и остролистый осот. Водная гладь подёрнулась мелкой рябью от всплесков лягушачьих лап водяного. Очень скоро оказались пловцы на другом берегу.
   — Иди своей дорогой, человек, — напутствовал Квагур, — иди и не оглядывайся. Мало ли будет болот на твоем пути или много — надо их уметь обходить и тут же забывать об их существовании. Болота они ведь засасывают.
   Бежит Вышеслав по опушке вдоль леса. Случилось так, что вывела его тропа к дубу, возле ручья росшему. Когда пастух попал под крону, странные капли упали на него из листвы. Поднял голову Вышеслав, видит русалка на ветке сидит, слёзы горькие льёт.
   — О чем плачешь, красавица, — спросил Вышеслав.
   — Сними меня с ветки, тогда расскажу. Подхватил молодец девицу на руки, а та прильнула к его груди, руками шею обвила.
   — Как же мне не плакать, — зашептала рыбьехвостая чаровница, — никто меня не любит, некого мне лаской одарить. Некому жалеть Нею.
   Шептать-то шепчет, а рук не отпускает. Чешуя радугой переливается, кожа на щёчках гладкая, матовая да холодная.
   — Отпусти меня, русалка.
   — Как же я могу тебя отпустить, если я несколько лет ждала, когда сюда живую душу занесёт.
   — Но пойми же, у меня есть невеста. Она ждет меня домой, слёзы как ты, проливает.
   — Я же многого не хочу. Самую малость — ласки и всё. Я отпущу тебя, но сначала поцелуй меня.
   — Вот отпустишь меня, подарю поцелуй.
   И вновь покатились было высохшие русалкины слёзы. Поняла Нея, что ничего не добьётся.
   — Посади меня назад на ветку, и иди куда шёл.
   Так и сделал Вышеслав да кончики пальцев у русалки поцеловать не забыл.
   — Убирайся, противный, — жалобно прошептала красотка и отвернулась.
   Через поле, по лугам ускользает вдаль тропинка, только путь наш завершён. На горе стоит чудо-яблоня. Не торопится на вершину пастух. Сидит под горою на пеньке и мучается думами. “И почему я должен изничтожить столько безобидных существ? Несколько раз я с ними встретился, и ни разу они мне ничего плохого не сделали. А ведь могли бы. Простодушные и одинокие. Может быть, не выполнять наказа? Так пострадают ведь мои родные и невеста. Не даст нам жить спокойно Балтимор. Но не могу я решать судьбу гигантского племени. И судьбу родных не могу под удар поставить. Надо решаться на крайнюю меру”.
   Подумал так Вышеслав, воткнул в землю три стрелы, встал в центр и осыпал себя порошком згинь-травы. Взвился смерч над пастухом, рухнул замертво герой.
   Много минуло веков. Ах, как хочется верить, что встречаются в жизни герои, которые ради других могут пожертвовать собой. Быть может и было когда-то так, да только где они русалки, водяные, лешаки? Куда они сгинули? И что на самом деле произошло на одной из гор валдайской возвышенности?
10—11.04.97