А с бабой дальше случилось вот что.
Попарилась она в баньке, золу с башки отмыла, а с ней и мысли всякие глупые.
Прояснилось у нее в голове немножко. Стала она думать, как от черта избавиться.
Ну, умишко-то у бабы слабый, ничего и не надумала. «Раз не святой жизни я женщина, то и жить буду, как раньше жила».
И надо заметить, что за всеми событиями и серыми книжками она и позабыла даже, с чего это у нее завихрения случились. Что дело все началось, когда она на мужа напраслину наводить стала. Ну да баба – ей простительно. У бабы всюду какие-то случаи: то кровь дурная в голову ударит, то шпилька из волос выскочит, то кастрюля на пол упадет – у бабы всегда причина найдется и побурчать, и покричать, а то и поплакать.
Ладно, отвлеклись мы.
Выпарила баба дурь свою в бане, и голод в ней разыгрался. Вспомнила, что муж утром картошки серые варил, и так тоскливо ей сделалось! Пошла она прямиком на рынок, купила добрый кусок мяса, капусты квашеной, клюквы для киселя, закусок да заедок разных. Про закуску подумала – тут и о выпивке вспомнила. И взяла бутылочку винца. Пришла домой – и на стол все вывалила.
Удивился муж:
- А как же с постом-то у тебя?
- Нету, - жена говорит, - сегодня у русских людей никакого поста. Воскресенье. Праздник.
- А в книжке что у тебя написано? – спрашивает он, а сам ухмыляется.
- Да хрен с ней, с книжкой, - жена рукой махнула, а серой книжкой печку растопила.
Посмотрела на лавку и подумала, что черт снова раздулся да обрадовался. А черт-то пригорюнился и ростом с кошку стал. Здесь и до глупой бабы правда дошла.
- Ах, так! – говорит. – Значит, я враньем да изворотами своими против натуры черта тешила? Ну, не будет этого теперь! – и стала пир горой готовить.
Занавески с петухами достала, горшки с горохами, тарелки расписные, иконочку старую на место приспособила. Муж гостей позвал и устроили они здесь праздник.
Жена стаканчик винца опрокинула, балалайку из комода вынула и давай частушки охальные орать. У нее эти частушки так хорошо всегда выходили – народ хохотал аж до слез!
А черт под лавку, в уголок забился, до крысы уже уменьшился, и никакого ему веселья.
Вот здесь, на этом празднике, и конец бы нашей истории, но не конец вовсе.
На другой день жена посуду после гостей помыла, порядок дома навела, платочек белый повязала и в церковь приходскую собралась.
- Согрешила я против нашего русского бога, пойду свечку поставлю и спасибо скажу, что он меня в ум ввел, хотя бы и через черта.
Ушла, муж так с разинутым ртом и остался. Слышит вдруг – из-под лавки писк раздается тоненький:
- Мужик, а, мужик! – и чертик оттуда вылезает.
Махонький, с таракашку запечную, лапки тоненькие, мужика за штанину держит и просит жалобно:
- Посади меня опять в табакерку и к бабушке снеси. Ведь справились мы с твоей женой!
Мужику черта даже жалко стало. Вынул он табакерку, поставил на пол, чертик туда влез, а крышка сама и захлопнулась. И понес он вечером на закате табакерку бабушке. Бабушка мужика увидела, руками развела:
- Мы же договаривались, что ты неделю потерпишь, а еще и трех дней не прошло. Неужто не помогло?
- Помогла, бабушка, твоя табакерка, такое ей спасибо, что и выговорить не могу! – и рассказал мужик бабушке, как дело было.
Послушала его бабушка, посмеялась тихонько про себя, благодарность приняла – баночку меда да бутылочку настойки, а табакерочку свою снова глубоко в сундук спрятала.
И до сих пор вещичка эта старинная у бабушке в сундуке лежит. Потому что нужна она бывает время от времени: любой дурковатой бабе иногда черта на пару дней в дом подпустить – совсем не грех!