Отец Валериан
"Искренни укоризны от любящего..."(Притчи 26.7)
Назначение недавно рукоположенного отца Валериана в наш храм и начало моего воцерковления практически совпали по времени. Мне, восторженной неофитке, казалось, что все на приходе благожелательны и рады общению так же, как и я. Мудрые и степенные батюшки терпеливо и подробно отвечали на мои бесконечные вопросы, исповедалась я без страха, даже с чувством тайной гордости за свою «искренность», и уже причащалась несколько раз, радуясь неизменно хорошему настроению после Причастия. По-видимому, я уже считала себя «достаточно православной», и Господь послал мне такого же "неофита", ревностно приступившего к служению Богу - отца Валериана, который решительно и быстро вернул меня «с небес на землю».
- Ну что, Марина, конечно, я не могу допустить Вас к Причастию сегодня! Готовьтесь, придете в следующий раз! – огорошил он меня, выслушав исповедь.
Я опешила – такое в моей «церковной» жизни случилось впервые. Но противоречить не осмелилась, отошла от аналоя и, обескураженная, уныло поплелась по лестнице в верхний храм, где шла служба. По моему самомнению был нанесен сокрушительный удар, и радостное чувство собственной «праведности» вдруг покинуло меня …
Людей было мало, вскоре последний причастник пошел к столику с «запивкой», и священник с Чашей вернулся в алтарь. Тут из нижнего храма, перепрыгивая через ступени, взлетел отец Валериан, и быстро кинув на меня взгляд, тоже пробежал в алтарь. Царские Врата были открыты, и я видела, что он что-то сказал батюшке, все еще держащему в руках Чашу. Тот повернулся и направился обратно, на амвон, а отец Валериан, стремительно выйдя из боковых дверей, почти подбежал ко мне.
- Марина, идите, причащайтесь скорее! – громко прошептал он.
Позже мне сказали, что отец Валериан вдруг остановил исповедь и быстро побежал наверх, чтоб отослать меня к Причастию…
Я растерялась, но батюшка с Дарами смотрел на меня выжидательно, и я подошла к Чаше одна, с чувством робости и смирения, подобного которому у меня не было никогда прежде. Только сейчас, впервые, я действительно ощутила себя недостойной приступить к Таинству…
Причастившись и приняв «теплоту», я встала в дальнем уголке. Мой покаянный и присмиревший облик был, наверное, очень непривычен для других, и когда закончилась служба, ко мне тихонько подошла Аллочка, работница храма.
- Не огорчайся, Мариночка, - ласково сказала она, желая меня утешить.- Все нормально!
Подошел и отец Валериан.
- Ну что, Марина, простите, Христа ради! Ошибся, вразумил меня Господь, – он выглядел смущенным и говорил серьезно.
- Вы все сделали правильно! – я сказала это совершенно искренне.
Дело в том, что я совершенно не огорчалась, напротив, душа наполнилась каким-то дивным, необъяснимым покоем. Уже не единожды причащаясь, я сегодня впервые приступила к Чаше "в смирении и сокрушении сердца", и неожиданно абсолютно реально ощутила, что такое «Благодать»…
Меня саму удивляло, что я ничуть не обижалась на отца Валериана , ни тогда, ни потом. Мое самолюбие, как огнем, обжигали его обличительные речи, но жар этого огня высвечивал передо мной и мои грехи, а кого-кого, но себя обмануть я не могла – совесть заставляла меня признать правоту его слов... «Искренни укоризны от любящего», то есть желающего нам добра человека, а отец Валериан желал самого главного – спасения моей души! И хотя в то время я такими понятиями еще не оперировала, но чувствовала его переживания за меня, видела его искренность, и обиде не было места в моем сердце.
Быстрый в словах и резкий в движениях, весьма непосредственный, часто какой-то взлохмаченный, он не походил на "типичного" священника – степенного и рассудительного. Вначале на него многие смотрели с опаской, но после стало понятно, что излишняя резкость - от горячей ревности о спасении душ паствы…С кем-то он мог быть деликатным , но мое тщеславие не щадил, желание «покрасоваться» на словах жестко пресекал и не давал мне «растекаться мыслью по древу» ни в беседе, ни на исповеди, всегда требуя называть вещи своими именами.
- Марина, Вы же христианка! – возмущенно восклицал он, останавливая мои самооправдания или попытки объяснить свои грехи «смягчающими обстоятельствами».
Вскоре у меня случилась житейская драма, мой привычный мир рушился на куски, а слова псалма «Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей…» стали моим дыханием. И в это время отец Валериан свои зорким взглядом буквально «вылавливал» меня из толпы прихожан, а после службы или сам пробирался ко мне или издалека пронзительным голосом требовал «остаться на месте», чтоб подождать его после беседы с другими.
- Ну что, Марина, рассказывайте! – требовал он, вперяя в меня свой пронзительный взгляд.
И я рассказывала, а он точными и вовремя сказанными фразами отсекал все «лишнее», и поняв суть, пытался объяснить эту суть и мне самой. Не всегда это было просто, но отец Валериан был очень упорен и пока не решал, что я все уяснила, общение не прекращал.
- Ну все, Марина, Помощи Божией! – так он давал понять, что разговор окончен, и ему опять надо куда-то бежать. - Бог в помощь! Вы же христианка! Молитесь, все управит Господь!
- И Вы молитесь обо мне, отец Валериан!- просила я.
- Да молюсь я, молюсь… - вздыхал он. И тут же вскакивал, и ободряюще улыбнувшись мне, благословлял широким крестом и убегал по своим нескончаемым делам.
По Милости Божией и конечно, по молитвам отца Валериана, отношения в моей семье, которые и явились причиной моей скорби, наладились буквально чудом, более того, Господь послал нам великую милость - мою долгожданную беременность. Я долго не была в храме по причине недомогания, и вот, наконец, собралась туда. Хорошо, что я взяла с собой зонт и оделась тепло – была осень, и погода вдруг резко поменялась, полил проливной дождь и задул порывистый ветер. Но возвращаться домой было поздно, автобус подъехал к остановке, я вышла и перешла дорогу.
Я шла по направлению к храму, осторожно перешагивая через лужи. Лил сильный дождь, от косых струй не очень надежно защищал зонт, вырываемый из рук порывами ветра. Я наклонила его перед собой, как щит, и чуть прибавила шагу, по-прежнему осторожничая – берегла свою пятимесячную беременность. Внезапно я услышала звуки хлюпающей воды и выглянула из-под зонта. Навстречу мне, без каких – либо атрибутов защиты от непогоды, в одной только рясе, уже насквозь промокший, стремительно бежал отец Валериан.
Я уже привыкла, что этот батюшка, по слухам, бывший спортсмен-альпинист, всегда очень быстро и решительно передвигается, и полагая, что он направляется к воротам, чуть посторонилась, уступая ему дорогу.
Однако отец Валериан устремился ко мне.
- Марина, ну что там у Вас, говорите быстрее, а то я на требы уезжаю!
Я попыталась протянуть ему зонт, но он нетерпеливо отмахнулся, и требовательно уставился на меня.
- Вы же замерзнете …- смутилась я.
- Ничего. Это Вы зонтом прикройтесь, ребенка застудите! – строго промолвил он.
-Да я просто так в храм иду, отец Валериан. – попыталась я его успокоить.- У меня все в порядке!
- Да?- пытливо глянул он на меня, будто не доверяя. И вдруг неожиданно широко улыбнулся. – Ну и хорошо, наконец-то все в порядке!
Отец Валериан быстро перекрестил меня и с размаху опустил мне ладонь на голову.
- Благослови Бог! Ну все, я побежал тогда , а то простыну тут с Вами!- и на спринтерской скорости, поднимая фонтаны брызг, батюшка устремился к воротам, быстро запрыгнул в ожидающую его машину, а я продолжила путь к храму.
И иду этим путём до сих пор...
© Copyright:
Марина Куфина, 2015
Свидетельство о публикации №215042700201