4.
В Вормс прибыли гонцы, сообщившие Гунтеру о победе и пленении вражеских королей, и у Гунтера, которого после выхода войска одолевали смутные сомнения, не сделал ли он что-то не то, будто гора свалилась с плеч. Одного из гонцов Гизельхер потом провёл на женскую половину - порадовать мать и сестру, проводивших целые дни в тревоге и молитвах. Узнав о победе и о том, что Гернот цел, Ута перекрестилась и сказала «слава тебе, Господи», Кримхильда же неожиданно попросила подробней рассказать о сражении и о том, кто проявил наибольшую доблесть. Воин говорил нудно и путано, так что трудно было составить внятное впечатление по его словам, и принцесса утомилась его слушать. Только когда его сбивчивый рассказ подошёл к тому, что деяния всех бургундов вместе взятых просто детская игра по сравнению с тем, что совершил Зигфрид - сам он, правда, этого не видел, потому что саксы на него толпой наседали, но другие так говорят, да и в плен Людегера и Людегаста взял не кто иной как Зигфрид, - тогда Кримхильда покраснела, заулыбалась и велела отвесить гонцу золота за добрую весть.
Позже к ней зашёл довольный Гунтер, сообщил о великой победе и о том, что дамам следует встретить доблестных героев по их прибытию в замок. Эта новость необыкновенно тронула Кримхильду, и она не смогла удержаться, чтобы не броситься брату в объятия.
- Я тоже очень, очень рад, милая сестра, - произнёс Гунтер, погладив склонившуюся ему на плечо голову Кримхильды. - Конец всем нашим волнениям. Это далеко не простая победа. Осталось достойно встретить победителей, и у нас начнётся новая жизнь, о которой мы прежде не могли и мечтать.
Он мягко отстранил её.
- Ты должна будешь вести себя как подобает в таких случаях, Кримхильда.
- Я же знаю все приличия.
- Но тебе не станет дурно при виде засохшей крови?
- Не станет.
- Тебе пора бы привыкнуть.
- Я уже почти привыкла. Ради такой великой радости я выдержу всё.
- Вот и хорошо. Приготовь для встречи свой лучший наряд.
- Я выполню любое твоё повеление.
- Я верю, что ты меня не подведёшь, - Гунтер лукаво улыбнулся, глядя в её сияющие глаза. - Будь умницей.
Гунтер отправился встречать войско, когда оно уже приблизилось к Вормсу. Зигфрид, должно быть, первым увидел короля, так как издалека помахал ему рукой; его улыбка, казалось, сверкала через любое расстояние. В город въехали вместе, Гернот по одну сторону от Гунтера, по другую - Зигфрид. Народ высыпал на улицы; шум ликования сопровождал победителей, причём женские голоса перекрывали мужской рёв. Почтенные горожанки толпой ломились навстречу, расталкивали друг друга локтями, чуть не бросались под коней, высовывались из окон так, что недолго было вывалиться, протягивали руки и вопили. Гунтер не мог припомнить, чтобы его когда-нибудь прежде так встречали, и догадывался, что весь переполох относится не к нему.
Зигфрид при въезде в город резко переменился. Теперь он высился в седле недвижно как изваяние, его челюсти были плотно сжаты, на лице застыло суровое выражение. Светлые бесцветные глаза смотрели куда-то далеко вперёд и вверх. Казалось, он не замечает царящей вокруг шумихи и шествует поверх людской суеты к одному ему известной цели. У Гунтера даже мелькнула боязливая мысль, не спустился ли Зигфрид прямо с небес, но она тут же уступила место довольной уверенности в том, что он, Гунтер, движется по самому верному пути к неясному, но лучезарному будущему.
Ехавший позади Хаген как никогда походил на выходца из преисподней - настолько сумрачным был его вид, контрастирующий со всеобщей радостью вокруг. Когда женщины, невзирая ни на какой порядок, перекрывали королям дорогу, Хаген вместе с Данквартом выезжал вперёд, и горожанки подавались прочь с бормотанием: «колдун… дурной глаз… бесовское отродье…». Так, не без задержек, победители торжественно проследовали через город и направились к замку, где на башнях трепетали флаги, а во дворе поджидали блестяще разодетые прекрасные дамы.
День выдался хлопотным: надо было уладить вопросы о размещении воинов, о пленных и раненых, которых оказалось больше, чем Гунтер предполагал. Король успел также по отдельности переговорить с Зигфридом и Гернотом, после чего вызвал к себе Хагена, оторвав его от ругани с Хунольтом по поводу того, сколько человек может разместиться в замке.
Когда Хаген вошёл в кабинет, то сразу заметил развёрнутую на столе карту.
- Заходи, заходи, Хаген. Посоветуемся, - Гунтер держался до странности непринуждённо, а глаза его так горели, что Хаген насторожился. - Нечасто бывают такие события, которые резко меняют нашу судьбу. Эта великая победа должна не только избавить нас от всех тревог, но и открыть путь к новым свершениям. Мы теперь так сильны, что ничто нас не остановит!
- Это была не такая великая победа, мой король.
- Тебе обидно, что не ты её принёс? - Гунтер беззлобно рассмеялся - почти как Зигфрид.
- Если бы дело было в этом.., - начал было Хаген мрачнейшим тоном, но Гунтер оборвал его:
- Ты завидуешь.
- Чему? Драконьей шкуре или пустой голове?
- Не смей так говорить о том, чья рука спасла наше королевство, - Гунтер слегка нахмурился. - Король Зигфрид так благороден, что окажет любую помощь своим друзьям.
- Мы не друзья.
- Мы теперь союзники, и можем идти вместе от победы к победе! Мир в наших руках. Пора полностью сокрушить Саксонию, - Гунтер властно ткнул пальцем в карту, - а затем только выбирать, кто падёт первым и кто следующим. Мы можем двинуться на восток, покорить Баварию и покончить с гуннами. Они не устоят перед нами! Или же мы сначала выступим на запад, пройдём до Арморики и омоем своё оружие в океане, после чего повернём на юг и…
Гунтер заметил скептическое выражение лица Хагена, перестал изображать на карте маршруты завоеваний и обыденным тоном спросил:
- Какое направление нам предпочесть?
Вид Хагена ясно показывал, что никакое.
- Я всегда говорил и сейчас повторю, что лучше не пытаться проглотить больше, чем можно переварить.
- Так это когда было, Хаген! - Гунтер в возбуждении прошёлся взад-вперёд вдоль стола. - Что вспоминать о тех временах, когда мы не могли себе позволить слишком много. Теперь в нашем распоряжении такая великая сила, что можно строить самые смелые планы. Гернот мне всё рассказал. Это же просто живое чудо-оружие!
Взгляд Хагена загорелся злобой.
- Это чудо-оружие спалило по дороге нашу деревню, а потом разрушило наш союз с хаттами, так что пришлось разбираться ещё и с ними.
Гунтер остановился.
- Как?
- Ваш брат мог бы рассказать об этом. Если он умолчал, то спросите. Он скажет вам и о том, что слышал от самого Зигфрида.
Гунтер задумался.
- Если даже так… Я думаю, он не со зла.., - произнёс он неуверенно.
- Не всё ли равно, со зла или нет? Вы же знаете: дурак завяжет - умный не развяжет.
- Но он принёс нам победу. Он захватил в плен Людегера и Людегаста!
- Было бы ещё лучше, если бы он при этом понимал, что война - не только поединок королей. Он едва не погубил нас всех.
- Но мы потеряли только шестьдесят человек…
- И вы поверили? - повысил голос Хаген.
- Мне никто не посмеет лгать.
- Мой король, скоро то ликование, которое царило сегодня в городе, сменится на вопль, и отнюдь не в шестидесяти домах.
- Ты хочешь сказать, что Зигфрид нас обманывает?
- Нет, он всего лишь ничего не заметил.
Лицо Гунтера сделалось каменным.
- Объяснись.
- Мы действовали по собственному плану. Из города вышло две тысячи воинов, но ещё три было готово последовать за нами. К нам присоединились и мои лучники, они смогли вывести из боя большую часть данов, хотя Бог свидетель, как дорого им это обошлось. К тому же нам удалось уговорить некоторых хаттов сменить гнев на милость. Пришлось им немало пообещать…
- Это ты всё придумал? - натянутым голосом спросил Гунтер.
- Простите, мой король, иначе у нас не оставалось ни малейшего шанса. Наши силы были разделены, но нам удалось удержать Зигфрида от преждевременной битвы, а когда по его милости она всё же случилась, то наш план, на наше счастье, смог сработать. Первыми атаковали те, что шли с нами из Вормса, затем Данкварт привёл остальных, это и решило исход битвы. Если бы он опоздал, мы бы все там полегли. Кроме разве что Зигфрида, но в плен он попасть вполне мог.
- С ним никто не справится…
- А кучей навалившись? Он даже об этом не подумал. Пришлось прикрывать его задни...
- Хаген!!!
- Прошу прощения. Пришлось держать вокруг него оборону, пока он бился с Людегером.
- Зигфрид взял его в плен…
- Никто не отнимает у него того, что он сделал. Но если бы не Данкварт, нам был бы конец.
- И Зигфрид не догадался, как было дело?
- Нет. Отсюда и слова про шестьдесят погибших. Если посчитать уцелевших и отнять их число от двух тысяч, то может остаться и шестьдесят.
Гунтер побледнел.
- У нас такие потери?!
- В том и дело. Нам войны с алеманнами легче обходились, мой король.
Гунтер сел. Хаген продолжил:
- Мы победили, но очень дорогой ценой. А наш предводитель даже не понял, что произошло. Избави Бог ещё раз отправиться в бой под его началом.
Гунтер нервно теребил край плаща, уперев взгляд в стол. Хаген сделал пренебрежительный жест в сторону карты:
- Ступать же на путь завоеваний в союзе с ним означает пустить себя в расход. Нет, мой король, если он захочет стать императором земного круга, то мы не будем устилать ему дорогу своими трупами.
- Он этого не захочет, он слишком благороден для этого, - негромко сказал Гунтер, - а вот другие…
Он смерил Хагена тяжёлым взглядом.
- Ты никогда прежде ничего не делал за моей спиной, Хаген.
- Я и впредь надеюсь этого не делать, мой король.
- Гернот знал о твоих замыслах? - взгляд Гунтера сделался подозрительным.
- Он предоставил мне свободу действий. Ему тоже не нравилось то, что задумал Зигфрид, и он позволил мне и Данкварту набрать ещё людей, только при условии, что Зигфрид не догадается. Мы могли бы сделать гораздо большее, если бы не опасения, что Зигфрид нас раскусит и оскорбится…
- Ты забыл обо мне? О моей воле, которую я ясно выразил?
- Простите, мой король. Я не мог её исполнить.
- Что ты себе позволяешь, Хаген…
- Если вы считаете, что я достоин кары за то, что..
Гунтер жестом велел ему замолчать.
- Победителей не судят, это и к тебе относится. Но то, что ты делаешь, не лезет ни в какие ворота. Как я теперь могу тебе доверять?
- Я всё вам открыл.
- Это ты ставишь себе в заслугу - сначала действовать в обход моего приказа, обманывать меня и нашего гостя, а потом принять смиренный вид и признаться?
- У меня не было выбора. Послушаться Зигфрида означало бы провал.
- По-твоему, я не знал что делал, когда доверил ведение войны Зигфриду?
- Это было неразумно, мой король. Если бы вы прислушались к нам…
- Ты считаешь себя умнее всех?!
- Нет, но в такой ситуации…
- Хватит!!!
Гунтер в гневе смял карту и отошёл к окну.
В комнате повисла тишина. Хаген выжидал, когда Гунтер всё обдумает и скажет своё слово.
- Мы победили, и победили благодаря нашему благородному гостю, - произнёс тот наконец. - Но и ты был героем и получишь свою награду, как и остальные. Ради нашей победы я забуду твоё своеволие, но впредь не смей ничего делать втайне от меня. Я не могу быть снисходительным вечно.
Хаген промолчал в ответ, и Гунтер почувствовал себя ещё более задетым. Правду говорили о Хагене, что для того, кто он есть, он чересчур горд.
- Можешь идти, - бросил ему король.
- Позвольте прежде спросить, будут ли торжества в честь победы.
- Гернот посоветовал отложить празднование до Пятидесятницы. За это время легкораненые могут поправиться.
- Это хорошее предложение. Праздновать сейчас было бы глумлением. Раненых же у нас много.
Перемена темы заставила Гунтера смягчиться, тем более что ему и не хотелось думать о плохом.
- Ты останешься?
- Я прошу отпустить меня в Тронег.
- Какая тебе необходимость? Ты же говорил, что у тебя там всё налажено и прекрасно идёт и без тебя.
- Я давно там не был, мой король.
- Но ведь это далеко.
- Я успею вернуться.
- Есть ли тогда смысл уезжать так ненадолго?
- Мне надо знать, как идут мои дела.
- Хорошо, поезжай. Здесь ты пока не нужен. Но хотел бы я знать, почему ты так рвёшься туда, где никто тебя не ждёт.
- Но меня многие ждут. Мои работники, мои слуги...
- Ты знаешь, о чём я говорю.
- Позвольте узнать, к чему этот разговор, - Хаген заволновался.
- Сколько лет прошло с тех пор, как твой дом опустел?
- Скоро семь. Но зачем сейчас вспоминать об этом?
- И ты не торопишься найти новую хозяйку Тронега.
- Не тороплюсь, государь.
- Может, ты и прав по-своему, - Гунтер вздохнул. - А мне так нельзя.
- Я думаю, сейчас не лучшее время обсуждать этот вопрос.
- Ты всё ещё не вернулся с войны, хоть и стоишь сейчас передо мной. Потому и не замечаешь, что весна разлита в воздухе, что столько красивых женщин встречало нас, а всё равно чего-то не хватает…
- Эти беснующиеся толпы на улицах встречали не нас.
- Хаген, Хаген… Отправляйся-ка домой. Может, перестанешь подозревать дурное в том, что радует остальных.
- С того дня, как здесь появился Зигфрид, всякая радость кажется мне предвестием беды.
Гунтер снова нахмурился.
- Твои предчувствия уже обманули тебя. И вовсе не потому, что ты бесцеремонно обошёл моё повеление слушаться Зигфрида. Можешь идти, - Гунтер отвернулся, давая понять, что не намерен продолжать разговор.
Хаген будто хотел что-то ещё сказать, но передумал и вышел.
Вечером Гунтер навестил Кримхильду. Он застал её заплаканной, удивился и спросил, что случилось.
- Ничего, - ответила принцесса, еле удерживаясь от новых слёз.
Она не лгала - в том и была беда, что не случилось ничего. Почти год она ждала встречи с Зигфридом. Дождалась. Пришлось стерпеть всю ввалившуюся во двор толпу громыхающих оружием, грязных, провонявших вояк, лишь бы увидеть его вблизи и показать ему себя. На одежде Зигфрида кое-где были бурые пятна, но лицо его было таким гладким и светлым, взор столь ясным, а золотистые волосы так буйно и в тоже время нежно окутывали его голову, что Кримхильда на мгновение ощутила себя маленькой девочкой, увидевшей прекрасного принца из нянькиных сказок. Увы, чудо развеялось так же быстро, как и явилось.
Вернувшись в свои покои, Кримхильда прогнала от себя всех и сидела в одиночестве, проливая слёзы и спрашивая себя, что она сделала не так. Может, зря оделась в голубое - вдруг ему не нравится голубой цвет? Или зря подводила глаза, и права была мать, ворчавшая, что это её не красит и вообще грех? Или же в любом наряде нечего было ожидать, и напрасно она так готовилась?.. Так или не так, но надежды были разбиты. Можно было утешать себя тем, что Зигфрид, сказав какую-то незначащую вежливость, при этом очень мило улыбнулся ей. Но ведь точно так же он улыбался всем остальным! И хоть бы немного задержал на ней свой взгляд!
Гунтер, смущённый несчастным и потерянным видом сестры, по-своему попытался её утешить:
- Ты сегодня была такой красавицей, что глаз не оторвать. Тебе очень к лицу голубой цвет.
Кримхильда не выдержала и снова залилась слезами.
- Да что случилось? - Гунтер вконец был сбит с толку.
- Ничего. Просто… просто…, - она силилась не плакать, но не получалось. - Просто эти грязные щиты, эти доспехи… это так ужасно…
Гунтер поверил.
- Нельзя быть настолько робкой, - укоризненно сказал он. - Как же ты будешь встречать воинов своего мужа?
- Моего мужа…, - произнесла принцесса полным безнадёжности голосом и закрыла лицо руками.
- Ну перестань, всё уже прошло. Я к тебе пришёл с хорошей вестью. Успокойся и я тебе кое-что скажу.
- Я уже спокойна, - Кримхильда заставила себя хотя бы не трястись.
- Мы будем праздновать нашу победу на Пятидесятницу, - сказал Гунтер, многозначительно глядя на неё. - Это будет вдвойне великий праздник, и уже без грязи и крови. Дамы должны будут разделить наше торжество.
Кримхильда немного помолчала, утирая последние слёзы. Затем медленно произнесла:
- Не знаю, радоваться ли мне. Меня давно никуда не берут…
- Ты - драгоценность, которую надо беречь. Придёт время, когда за это воздастся великим благом.
- Если бы я могла в это поверить. Но боюсь, вся моя добродетель неугодна небу.
- Небеса вознаграждают за долготерпение.
Принцесса внимательно посмотрела на брата.
- Что я должна буду делать?
- Дамы пойдут в церковь вместе с нами. Ты должна будешь особо почтить нашего храброго спасителя, короля Зигфрида.
Кримхильда быстро отвела взгляд.
- Это такая честь...
- Не скромничай сверх меры, сестра. Великий герой заслуживает величайшей из наград.
- Кто подал тебе эту идею, Гунтер?
- Не думай, что я ничего не вижу и ничего не понимаю.
Кримхильда обернулась к брату. Она улыбалась, не раскрывая губ, в глазах были огоньки.
- Ты очень… великодушен, Гунтер.
Он тихо засмеялся.
- У тебя будет много времени, чтобы подготовиться, а дальше ты знаешь, что нужно делать, Кримхильда.
- Можешь не беспокоиться.
Они распрощались, и Кримхильда рассмеялась в голос, думая, что ещё не всё потеряно.
***
Пока время праздника не наступило, Зигфрид немало страдал - при дворе сделалось тоскливо. Не происходило ничего интересного, о прошедшей войне говорили много, но всё больше не о подвигах и вообще без восторга, игр и пиров не устраивалось, дамы же оказались так заняты срочным пошивом новых платьев, что ничем другим, даже рассказами о драконе, невозможно было всерьёз их увлечь. Поначалу Зигфрид искренне удивлялся, спрашивал Гунтера, почему не планируются новые свершения по свежим следам победы, но вскоре стал тускнеть. Он слонялся по окрестностям Вормса, пару раз убил зайцев, но надолго поднять настроение не мог и начал жаловаться на то, что бургунды вдруг стали такими скучными - хоть совсем не приноси им великих побед. Гунтер попросил его остаться до Пятидесятницы, на что ксантенец невесело ответил, что сам твёрдо решил дотерпеть, а потом поехать домой, всё равно в Бургундии делать больше нечего.
- Не думал я, что вы только встречаете хорошо, - говорил он. - Всего год пролетел, и уже такое ко всему равнодушие. Где же ваш высокий дух?
- Всё изменится, когда придёт время праздновать, - увещевал его Гунтер.
- Да что может измениться в вашем стоячем болоте? Вас даже на великие деяния не растрясти.
Гунтер старался пропускать такие речи мимо ушей, дабы не пришлось обижаться на сильнейшего, и пытался развеять тоску Зигфрида тем, что обсуждал с ним что-нибудь по мелочи, но герой находил все вопросы слишком ничтожными. Он немного оживился лишь тогда, когда Гунтер сказал, какой выкуп за себя предлагают ему Людегер и Людегаст.
- Так не годится, - заявил Зигфрид. - Мы должны отпустить их даром. И всех прочих тоже.
- Это великодушно, но не чересчур ли? - усомнился Гунтер. - Они объявили нам войну...
- Так и проиграли её.
- Но если мы отпустим их без выкупа, они могут счесть это попустительством. К тому же мне надо наградить своих воинов.
- Награждайте, в чём же дело? Королевство не обеднеет.
- Хм..., - Гунтер замялся. - Но щедрость к врагам всё-таки избыточна.
- Не будьте мелочны, - улыбнулся Зигфрид. - Пусть они увидят ваше благородство и им станет стыдно.
- Они могут счесть это слабостью и ещё более осмелеть.
- А мы возьмём с них честное благородное слово, что они больше никогда не нападут.
- И вы думаете, они его сдержат?
- Сдержат. А если нарушат, то позовите меня - я мокрого места от этих подлецов не оставлю. Но не сомневаюсь, что они впредь побоятся. Ведь вас защищаю я.
Гунтер смерил взглядом Зигфрида, стоящего перед ним с выставленной вперёд могучей грудью, и подумал, что он, пожалуй, прав.
Праздник был подготовлен с размахом - Гунтер постарался пригласить как можно большее число своих людей, каждый из которых получил в подарок богатую одежду и мог рассчитывать и на другие дары. Саксонский и датский короли как почётные пленные тоже были приглашены, что Людегаст поначалу счёл изощрённым издевательством, но возражать не стал; в назначенный день оба явились ко двору, и по их лицам можно было подумать, что они счастливы.
День обещал быть солнечным, и не менее солнечным был облик Зигфрида, разом забывшего о скуке, когда он явился в главный зал. Драконоборец сгорал от нетерпения отпраздновать наконец и спросил у Гунтера, с чего они начнут.
- Обернитесь, король Зигфрид, и увидите главное украшение нашего торжества, - произнёс с лёгкой улыбкой Гунтер.
В зал медленно вступила процессия дам. Впереди шла Кримхильда. Принцесса была вся в белом, и Гунтер сперва почувствовал досаду; конечно, если она решила изобразить святую невинность, то лучшего не придумаешь, но всё же белый цвет делал её слишком уж небесным созданием. Но то, что Зигфрид не сдвинулся с места, тогда как все расступились перед нею, обнадёживало.
Все взоры в этот момент были обращены на принцессу, тщательная оберегаемость которой создала ей дополнительный ореол недосягаемой чистоты, и её белое платье, молочно-белая кожа и светлые волосы, казавшиеся нелёгким грузом для головы на хрупкой шее, как нельзя лучше соответствовали самым идеальным представлениям. Кримхильда приблизилась к герою и, не поднимая на него глаз, произнесла серебристым голосом:
- Рада приветствовать вас, благородный Зигфрид, - после чего взяла его за руку и поцеловала на глазах у всего двора.
Не стой же как дерево, неучтиво подумал Гунтер, глядя на Зигфрида, который молчком уставился на Кримхильду, приоткрыв рот и сияя глазами. Пауза затянулась до неловкости, прежде чем ксантенец собрался и ответил:
- Складываю свою победу к вашим ногам.
Людегаст Датский перестал строить довольную мину и недобро усмехнулся.
- Ты понял? Кровь наших людей лилась ради этого поцелуйчика, - тихо сказал он Людегеру.
- Хорошо мы оплатили эту счастливую встречу, - так же тихо и злобно ответил саксонский король. - Но теперь нам остаётся только молчать и делать вид, как мы польщены.
- Может, напомнить ему, что между вами существовал мирный договор?
- Не надо выставлять напоказ то, какие мы с тобой набитые дураки. Но, честно признаюсь, я так и не понял, почему он забыл о мире со мной и стал на сторону Гунтера. Мёдом ему тут намазано, что ли?
- Ещё бы - такая награда его нашла. Бьюсь об заклад, скоро бургундская непорочная дева перестанет быть таковой.
Кримхильда пристроилась рядом с Зигфридом так, чтобы он догадался, что должен её сопровождать. Под руку они двинулись к выходу. Их белоснежные одежды сливались в одно большое светлое пятно, и Гунтер признал, что сестра всё сделала верно - глядя на них, наверняка не один человек думал, какая они красивая пара. По дороге к собору Гунтер сам ловил себя на мысли, что они похожи на двух белых голубков. Никто не мог заметить, как Кримхильда то и дело сжимает руку Зигфрида, не меняя позы и продолжая шествовать со смиренно опущенным взором, так что когда Зигфрид оборачивался на принцессу с выражением весёлого удивления на лице, все убеждались, что он просто потрясён встречей. У самого входа в собор Кримхильда сжала руку героя посильнее, прежде чем выпустить её, а едва он обернулся, уже воздела очи горе. Когда она вошла внутрь, Зигфрид проводил её взглядом. Гунтер был более чем доволен.
С богослужения Зигфрид и Кримхильда шли так же вместе. Ещё оставалось время до пира, и Гунтер поспешил перехватить ксантенца для разговора с глазу на глаз. Он размышлял, как бы поделикатнее подвести его к нужной теме, но Зигфрид опередил его, сходу выпалив:
- Король Гунтер, ваша сестра просто ангел.
- Она вам понравилась?
- Конечно! Красавица, скромница… Будет теперь что вспомнить в Ксантене! Почему я раньше её не видел?
- Не видели?
- Так попробуй её увидеть, когда вы от меня её скрываете. Как будто я вам враг, ей-богу.
Гунтер решил больше не удивляться.
- Мы хотели сделать вам сюрприз.
- Какие хитрецы! - засмеялся Зигфрид. - Признайтесь, вы для того морили меня скукой, чтобы теперь сильнее порадовать, да? Ха-ха! Ну что, отправляемся пировать? Все в сборе? Кого-то важного не хватает.
- Кого не хватает, того мы и не ждём. Я хочу вас спросить…
- Постойте, я же Хагена не видел! Он не рад нашей победе или никогда в церковь не ходит?
- Мы говорили с вами не о том, Зигфрид…
- Понятно, чёрт ладана боится. Но это очень невежливо с его стороны. Как вы это терпите? Вы могли бы его заставить…
- Так вам по нраву прекрасная Кримхильда?
- Что? Ах да. Конечно. Прелестное создание. Светлые косы, голубые глаза… Только зря вы держите её взаперти, по-моему, ей замуж пора.
- Я тоже думаю, что ей пора замуж, - Гунтер пристально посмотрел на Зигфрида.
Тот пожал плечами:
- Так выдавайте, за чем дело стало.
- Значит, вы согласны?
- Я со… Что?
Впервые Гунтер видел Зигфрида растерявшимся.
- Вы согласны взять мою сестру в жёны? - Гунтер перешёл в наступление.
- Ну… я не знаю… я ещё… как бы сказать…, - Зигфрид отвернулся, беспокойно потирая подбородок. - Словом… понимаете, я…
- Неужели вас настолько смутил взгляд небесных голубых глаз? - продолжил натиск Гунтер.
- Да нет… То есть да… Я хотел… это… Понимаете… Как это говорится… Я думал навеки сохранить её светлый образ в своём сердце. Вот!
- Зачем же, когда вы можете обладать ею? Вы получите прекрасную жену, а наш союз станет ещё прочнее. Подумайте об этом.
- Ну я не знаю…, - протянул Зигфрид. - Я… это… даже не надеялся…
- И совершенно напрасно. Её любовь будет вам наградой за оказанную нам помощь.
- Но… может, мне рано ещё?
- Рано или поздно всё равно придётся жениться. Найти подходящую партию не так легко, и сейчас вам представляется счастливый случай. Что скажете?
Зигфрид задумался.
- Может, вы и правы, - проговорил он после паузы. - Красива, мила… Наверняка хорошо воспитана, мужа будет почитать... И наш союз… Что ж…
Он подумал ещё немного, после чего схватил руку Гунтера и решительно сказал:
- Так тому и быть! Если хотите знать правду, то я только ради неё сюда и приехал, но никак не рассчитывал получить её так легко.
- Какая честь для нас, - Гунтер отогнал мелькнувшее было воспоминание о появлении Зигфрида в Вормсе. - Значит, решено?
- Решено! Ради любви я готов на всё! - пылко воскликнул Зигфрид. - Но послушайте, король, почему вы сами ещё не женаты?
- Пока не сложилось.
- Вы отдаёте мне сестру, и при этом остаётесь один? Так не пойдёт. Я могу помочь. Мне знакома одна роскошная женщина…
- Ваша готовность помогать другим поистине поражает, дорогой Зигфрид. Но обо мне лучше поговорим потом, - постарался свернуть разговор Гунтер. - Полагаю, нам следует объявить о предстоящей свадьбе.
- Отлично. Пусть все за нас порадуются, - Зигфрид широко улыбнулся, и точно второе солнце озарило суровые стены замка.
То, что Кримхильда будет отдана за Зигфрида, не слишком удивило тех, кто наблюдал их встречу, но удивила быстрота такого решения и то, что Гунтер ни с кем этот вопрос не обсуждал. Прежде не случалось, чтобы столь важные для государства дела он решал единолично, так что Гернот почувствовал себя задетым, королева Ута от неожиданности едва не лишилась чувств, а придворные тихо переговаривались меж собой, что приезд Зигфрида многое изменил - королевская власть стала сильнее.
Драконоборец снова был в центре всеобщего внимания. На пиру он рассказал много нового: о том, что до Ксантена дошли слухи о прекрасной и добродетельной Кримхильде, которая живёт в Вормсе и никому пока не отдаёт своё сердце, и что эти слухи пробудили в нём любовь, а любовь погнала его в Бургундию; что целый год он томился желанием увидеть её и наконец вознаграждён за терпение; что ради неё он победил саксов и с радостью победил бы кого-нибудь ещё; что если бы ему не отдали её, он бы забрал её силой либо умер от тоски. Кримхильда, которую усадили за стол рядом с ним, поглядывала на него с сомнением, но румянец, проступавший через густой слой белил, говорил о том, что такие речи не оставляли её равнодушной. Гунтер слушал Зигфрида и понимающе кивал: в конце концов, польстить даме - не грех, а если это достигает её сердца, то тем лучше - значит, не будет ни слёз, ни похоронной мины на свадьбе.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/03/1425