4.
Гунтер и Гернот сидели за ранним завтраком. Примчался Зигфрид, бодрый и свежий, озаряя помещение улыбкой и ясным взором.
- Что это вы в такую рань? Уж не напал ли кто на вас? Так я тотчас же…
- Как приятно иметь союзника, столь рвущегося помогать и спасать даже когда не надо, - сказал Гернот не самым радостным тоном.
Зигфрид рассмеялся.
- Жаль, в самом деле. Я бы с удовольствием постоял за вас! Людегер саксонский вас случайно не тревожит?
- Нет.
- Он теперь мой данник, - Зигфрид уселся рядом и не глядя взял у Гернота кусок хлеба, - и должен впредь меня бояться. Пусть попробовал бы вас обидеть - я стёр бы его Саксонию с лица земли!
- Не сомневаюсь, - бросил Гернот.
- Так почему вы поднялись ни свет ни заря, если всё спокойно? Что вы от меня скрываете?
- Мы думаем отправиться на охоту, - сказал Гунтер.
- Хаха! Прекрасная идея! - Зигфрид стал ещё веселее. - Но постойте, а мне почему не сказали? Это не по-товарищески!
- Мы сомневались, стОит ли прерывать твой сон.
- Что? - Зигфрид залился смехом. - Да на охоту я помчусь хоть в полночь, если меня разбудят! Я отправляюсь с вами. Погоняем дичь, хаха! Нечего нам в замке киснуть!
- Сочту за честь, если ты будешь с нами, - произнёс Гунтер.
- А кого мы ещё с собой возьмём? - спросил Зигфрид, набивая рот колбасой. - Хаген не поедет?
- Хаген не большой любитель охоты, - сказал Гернот. - Да и зачем он тебе?
- А он мне сегодня ночью приснился, - вновь рассмеялся Зигфрид с полным ртом. - Будто спускается он с какой-то горы, кругом громы и молнии, а он такой злой-презлой, - ксантенец захохотал ещё громче.
- Да тебе кошмар привиделся, дорогой Зигфрид.
- Какой ещё кошмар? Я страха не знаю! - уязвлённо заявил Зигфрид. - Да и было б кого бояться. Я дракона убивал! Один! Вот как был, без оружия даже, в шкуре и с дубиной! И чтоб после этого кто-то учил меня страху?!
- Мы не сомневаемся в твоей храбрости.
Зигфрид разом подобрел.
- После дракона всё уже мелочь. Альбы эти ничтожные.., - он пренебрежительно хохотнул. - А вот как пойду, бывало, охотой на кабана…
Гернот подкатил глаза, но делать было нечего: пришлось слушать рассказ об охотничьих подвигах Зигфрида, пока Гунтер не напомнил, что им пора. Зигфрид тут же прервался, с радостным возгласом подскочил и понёсся вон.
Город большей частью ещё спал, что Гунтер воспринял с облегчением; лишь редкие прохожие встретились им на пути. Король старался не обращать внимания на то, как они смотрят на него и на Зигфрида, тем более что разглядеть было ещё трудно; но какой-то мужик, будто не заметивший Гунтера и Гернота, зато бодро выпаливший «счастливой охоты, король Зигфрид!», разом поверг Гунтера в мрачное расположение духа.
Выехав за город, Гунтер попытался уйти с Зигфридом вперёд от прочей охотничьей компании. Зигфрид это заметил и весело спросил:
- Не хочешь ли поскакать со мной наперегонки, Гунтер? А давай, посмотрим, кто кого!
- Нет, Зигфрид, сегодня нам достаточно придётся побегать за добычей. Я хотел спросить тебя….
Гунтер собирался с духом. Зигфрид не останавливался, сияя лицом в его сторону.
- Признайся мне, Зигфрид, - негромко сказал Гунтер, - зачем ты это сделал?
- А что я сделал?
- Ну… это, - Гунтер едва не потерял с трудом обретённую смелость. - Зачем ты… забрал пояс Брюнхильды?
- А, не думай, - отмахнулся Зигфрид.
- Я не могу не думать, Зигфрид. Ведь это… позор…
- Ты чем-то недоволен, что ли? - удивлённо фыркнул Зигфрид.
- Нет, но пойми…
- Тебе что, дамской безделушки жалко? - Зигфрид зарделся от гнева. - Слушай, хватит об этом говорить. Я тебе жену из неё сделал, а ты... Какие ещё могут быть претензии?
- Никаких, - бессмысленно пробормотал Гунтер.
- Вот и славно, - Зигфрид снова улыбнулся. - Не порть сам себе настроение. Или это жена нагоняет на тебя тоску глупыми вопросами? Ты ей запрети. Я на твоём месте заставил бы её сидеть тихо.
- Конечно, - выронил Гунтер, понимая, что ни о чём более значительном лучше даже не заговаривать.
Зигфрид довольно рассмеялся.
- Хватит тебе в уныние-то впадать, да ещё по мелочам. Эгегей, шурин! У нас впереди охота, хохо!
Он подстегнул коня и ворвался в возникшую по пути рощицу, гикая, ухая и сшибая ветки. Гунтер смотрел ему вслед, и его ночная мысль - не предупредить ли Зигфрида о появлении у него врагов - исчезла, будто её никогда и не было.
***
Кримхильда согласилась принять Хагена. Когда он вошёл, то застал её сидящей за столиком, в простом, явно несвежем платье, отвернувшейся к окну. Заплетённые в толстую косу волосы выглядели грязно-серыми. Хаген заметил, что одна рука Кримхильды была туго перевязана. Девушка-служанка убирала со стола какие-то плошки, и запах стоял как в лазарете.
- Здравствуй, Хаген, - уныло сказала Кримхильда, не оборачиваясь. - Садись. Не ожидала я, что ты придёшь. Ты меня даже не замечал никогда, а уж теперь, когда все меня оставили…
Хаген присел на табурет, скрестив руки на груди и сжав подбородок.
- Ты, наверное, больше всех сердишься на меня и моего Зигфрида из-за того, что случилось? - робко спросила Кримхильда. - Все знают, как ты предан Гунтеру… Наверное, и этой.. тоже… Но раз ты пришёл ко мне… значит, ты не будешь держать зла, да? - её голос звучал редкостно жалобно. - Прошу, не вымещай на Зигфриде того, что я сдуру наговорила… Мой муж уже заставил меня обо всём пожалеть, - тут она развернулась, и Хаген увидел огромный, ещё немного припухший синяк вокруг её глаза.
- Ого, - вырвалось у него.
- Видишь, как я уже наказана, - печально посетовала она и вдруг, ударив по столику неперевязанной рукой, заверещала высоким голосом:
- А эта ведьма Брюнхильда наверняка даже пощёчины от своего Гунтера не получила! Ха! И она ещё смеет ставить его выше Зигфрида! Как будто я не знаю, кто сильнейший и кто более достоин трона!
- Вы признаётесь, что утверждали это? - ледяным тоном произнёс Хаген.
- А что я, неправду сказала? - выпалила Кримхильда тоном обиженной маленькой девочки, но вдруг поникла, сжалась и проронила вполголоса: - Но я не имела в виду ничего дурного. Я просто знала, что мой Зигфрид…, - она испуганно посмотрела на Хагена и, запинаясь, проговорила: - Мы просто…. просто… мы с Зигфридом часто говорили, как в Бургундии хорошо… И что они с Гунтером как братья, а значит… Было бы по-братски... Но зла никто не желал, поверь мне! Мы только… просто…
- Разве в Ксантене плохо? - оборвал её Хаген.
Его вопрос, казалось, приободрил Кримхильду.
- Нет, там очень хорошо. Ты даже представить не можешь, как нас там почитают! - она с гордостью подняла голову. - В Вормсе и близко нет ничего подобного. А меня ценят так высоко, что сама Дева Мария, спустись она на землю, вряд ли бы удостоилась бОльших почестей! Это потому что я жена самого Зигфрида. Величайшего из героев, подобного солнцу, разгоняющему тьму… Но зимой в Ксантене так холодно… Здесь так не бывает.
Она тоскливо уставилась в стол.
- В замке есть отопление, оставшееся ещё от римлян. Но оно не работает! Я пыталась поговорить с Зигфридом, что надо как-то его наладить, но он только смеётся. Он ведь настолько возвышен, что его даже насморк не берёт. А что ему, с его героической высоты, наши жалкие неудобства? - она слабо и неровно улыбнулась. - Как мы ничтожны рядом с ним. Он весь в высоких помыслах! Подвиги, доблесть, победа….
- Разве нет у него советников, придворных, которые занялись бы насущными делами, пока он, хм… весь в подвигах?
- Его люди так же высоки духом, как он сам. Других он рядом с собой не терпит, - Кримхильда вздохнула. - Знаешь, я старую мельницу в Ксантене распорядилась отстроить, а Зигфрида об этом не спросила… Он был так разгневан, - она нервно сглотнула, - но потом простил... Сказал только, что лучше знает, что надо делать, а я не должна себя обременять, как будто никто обо мне не заботится… Вот как сильно он меня любит…
Голос её становился всё более безжизненным, голова почти склонилась на стол.
- Вы достаточно хорошо себя чувствуете, королева? - задумчиво спросил Хаген.
- Достаточно, - встрепенулась она. - Глаз уже открывается, руку скоро можно будет развязать, хотя она всё ещё болит. Я могу ходить, даже есть, а первые дни подняться не могла…, - она покосилась на Хагена, и ей показалось, что в его взгляде промелькнуло сочувствие. Она выпрямилась в кресле и заговорила уверенней: - Мой Зигфрид в ярости силён, как разъярённый лев, и так же страшен. Но стоит буре пронестись - и он снова улыбается, как весеннее солнце… С того самого дня он ни разу ко мне не пришёл. Вдруг он больше не вернётся?
- Вернётся, - равнодушно бросил Хаген.
Кримхильда прикусила губу и будто задумалась, а затем медленно сказала:
- Я так стараюсь соответствовать его совершенству… Но мне это так трудно! Он возвысил меня, сделав своей женой, а я оказалась его недостойна… Прогневала его… Хорошо, что он в таких случаях всегда свой волшебный плащ снимает…
- Какой плащ? - насторожился Хаген.
- Белый плащ с золотым шитьём, который он всегда носит. Вы думаете, что это просто плащ, а он волшебный, на нём магические знаки вышиты и чьи-то волоски вплетены. Не знаю, из драконьих ли он сокровищ или ещё откуда, но он даёт человеку силу двенадцати богатырей! - заметив недоверчивый взгляд Хагена, она торопливо добавила: - Я сама проверила. Но мне… так страшно стало… А Зигфрид, когда узнал, так рассердился…, - Кримхильда съёжилась. - Он говорил мне, что этот плащ может и невидимым сделать, надо только произнести «мрак и туман». Но я уже не испытывала. Я и тронуть его боюсь….
Хаген прикрыл глаз, горящий гневом.
- Неуязвимость - от драконьей крови… Сила - от волшебного плаща… И ничего настоящего, - произнесла Кримхильда непривычно низким, тяжёлым голосом, но тут же спохватилась: - Ах, что я говорю, что я говорю!
Она неповреждённой рукой стала бить себя по щекам.
- Королева! - поразился Хаген.
- Даже случайно подумать о нём плохо - грех, - с надрывом сказала Кримхильда, глаза наполнились слезами. - Он светлейший в мире герой… Самый могучий, самый наилучший… Он весь - дитя добра и света… Все мы любим Зигфрида… Все мы любим Зигфрида… Чистейший, светлейший, наивысочайший… Он установит царство любви….
Хаген подумал, что дело совсем плохо.
- Полагаю, мне лучше оставить вас, королева.
- Нет, нет! - вскрикнула она, поднялась, опершись на перевязанную руку, и скривилась от боли, заставившей её сесть назад. - Нет, не уходи. Я здесь всеми покинута. Мне так плохо одной… Никому меня не жалко, а я уже столько раз пожалела о том, что сказала! - она смотрела на Хагена беспомощным взглядом брошенной собачонки.
- Зигфрид принёс нам клятву, что ничего вам не говорил, - попытался Хаген снова ввести разговор в содержательные рамки.
Кримхильда усмехнулась.
- Почти не солгал, - бросила она.
- Почти?
Кримхильда опёрлась локтями о столик.
- Он подарил мне тот пояс с кольцом без всяких объяснений, и только лукаво улыбался, когда я спрашивала, где он такое раздобыл… Но не мог же он стерпеть, что его подвиг остался неизвестным! - она невесело улыбнулась. - Он и рассказывал своим людям, и брал с них клятву, что они будут молчать, а они рассказывали дальше. Потом один человек, который был прежде в Изенштайне, по секрету сообщил мне, что это пояс Брюнхильды… Я покой потеряла, стала расспрашивать его людей… И всё узнала, - она всхлипнула. - Я обратилась к Зигфриду, он очень рассердился на меня… Но потом, видя мои слёзы, стал успокаивать и говорить, что я должна не расстраиваться, а радоваться - ведь раз он забрал у неё эти вещи, значит, он её совсем не ценит, а подарив их мне, показал, насколько я лучше, чем она. И я смогла увериться в этом..., - она снова всхлипнула. - Я столько лет носила этот пояс как знак своего превосходства над ней! А теперь всё рухнуло…
Она закрыла лицо руками.
- Все теперь жалеют эту ведьму Брюнхильду - она, видите ли, опозорена… А я не опозорена? Весь свет теперь знает, что муж изменил мне, не успев жениться… да ещё трофеи принёс! - Кримхильда уже рыдала в голос. - «Это тебе на твой милый пальчик, моя птичка… А это на твою прекрасную талию, моя рыбка… Как тебе это к лицу, голубка моя ненаглядная…» И я ещё похвасталась! - она заливалась слезами. - Но я не хотела такого скандала! Не хотела! Я просто… сорвалась… Не смогла спокойно в глаза её бесстыжие смотреть…
Хаген, свысока поглядывая на неё, ожидал, когда она успокоится. Кримхильда, быстро иссякнув и утерев лицо, будто удивилась, увидев его.
- Ты ещё здесь? Прости, что я в таком состоянии… Но я так несчастна, - жалобно сказала она, бросив на него выжидающий взгляд.
- Полагаю, вам надо помириться с королевой, - сказал Хаген первое, что показалось ему возможным сказать вслух.
- Постараюсь, хоть это будет трудно… Но Зигфрид… вернётся ли он ко мне?
Хаген промолчал.
- Раз ко мне пришёл ты…
Она развернулась к нему, опустив руки на колени.
- Я тебя меньше всего ожидала. Ты всегда был так высокомерен... А ведь мне было жаль тебя, когда ты лишился глаза, - она произнесла эти слова почти с упрёком.
- Вы способны удивлять, королева.
- Ты меня тоже удивил. Никогда не замечал, а в такое время взял и пришёл.., - она вдруг скромно потупилась с полуулыбкой. - Я не зря подозревала, что на самом деле ты хороший и только кажешься таким холодным и надменным… Скажи, ты мог бы…
Её голос снова стал жалобным.
- Конечно, я жена Зигфрида и не твоя королева, но я ещё и сестра Гунтера, которому ты предан. Может мне достаться хоть частичка твоей преданности?
- Чего вы от меня хотите? - довольно грубо спросил Хаген.
- Совсем немного… чтобы ты спас моего Зигфрида.
У Хагена удивлённо вытянулось лицо. Кримхильда продолжила:
- Я так за него боюсь, когда он уходит на войну… Хотя что это за войны - так, задирать проезжих да налетать на тех, кто всё равно сдаётся от страха… Но мне страшно, Хаген, страшно! Он же такой ду… так простодушен и горяч, что совсем себя не бережёт!
- Не думал, что неуязвимый может нуждаться в защите.
- Знал бы ты про его неуязвимость, - бросила она переменившимся голосом.
Хаген насторожился. Кримхильда, однако, свернула несколько в сторону:
- Он великий герой, и у него вся правда так с вымыслом перемешана, что одно от другого не отличишь. Он всем рассказывает, что понимает язык птиц, а на самом деле - нет.… ничего он не понимает, - она покачала головой. - А эта история про альбов?
- В неё и не верит никто, - отозвался Хаген с улыбкой.
- Понятное дело, что никаких альбов не было…. То были два торговца.
Хаген вмиг сошёл с лица. Кримхильда, не глядя на него, продолжила:
- Мне Зигфрид рассказал, как дело было - встретил на дороге двух купцов, что из-за своей прибыли ругались, отнял у них золото и поделил. Но им что-то не понравилось, и тогда он убил их, а золото взял себе. Я спросила - почему он тогда говорил про альбов? Он ответил - а они были вылитые гномы, мелкие, суетливые и много руками махали.
Хаген, тяжело дыша, уткнулся лбом в ладони.
- А про семьсот альбов? - произнёс он неестественно холодным голосом.
- Приукрашивание, наверное. В Ксантене и не наберётся семьсот купцов. Зигфрид торговлю презирает, говорит, это недостойное и подлое занятие, которое плодит только трусость и низменный торгашеский дух. Благородное богатство добывается лишь силой меча...
Хаген поднялся. Его глаз мрачно горел, ноздри гневно подёргивались.
- Ты уходишь? - встревожилась Кримхильда.
- Нет, - он отошёл к стене, - я ещё не узнал, что вы хотите у меня попросить.
- Защитить моего Зигфрида, - сказала она и шумно вздохнула. - Не знаю, откуда у него такое - была ли то драконья кровь, волшебная мазь или, может, это просто неведомая миру болезнь… толстокожие, - она криво улыбнулась. - Но у его брони есть изъян… Ты знаешь сказку про великана Зигенота?
- Слышал.
- Чья-то злая рука подбросила её мне… Лучше было мне её не знать! Там было про великана с роговой кожей… даже имя у него как насмешка над моим Зигфридом… И его оказалось легко убить в единственное уязвимое место!
Хаген был весь внимание.
- Я с тех пор с ума сошла от тревоги, - продолжила Кримхильда. - И тогда… стыдно говорить об этом, но… я стала каждую ночь ощупывать Зигфрида, - она покраснела, - и нащупала у него мягкое место.
- Что, простите?
- Место, где его кожа мягкая, как у обычного человека, - заговорщицки произнесла Кримхильда. - Зигфрид потом объяснял, что ему туда липовый листок упал, когда он в крови дракона купался. А может, он не дотянулся просто, да не всё ли равно. Это на спине, прямо меж лопаток.
Хаген молчал, но сделался ещё мрачнее.
- Зигфрид так смеялся над моими страхами. Уверял, что всегда носит за спиной щит, но если он и разобьётся, бояться нечего. Ведь смертельный удар ему можно нанести только в спину, а кто на такое решится? Никто же не захочет опозорить себя ударом в спину, даже если по-другому его убить нельзя, так что он и здесь защищён и может быть спокоен…
Кримхильда медленно встала и подошла к Хагену, вынудив его обернуться.
- Видишь, я доверила тебе самую главную тайну моего мужа, - произнесла она вкрадчиво. - У него теперь могли появиться враги, и ты их наверняка знаешь. Ты сможешь… прикрывать его? Так ты сохранишь для мира светлейшего из героев, а для меня мужа. А то мало ли что…
- Как я смогу это сделать? - мрачно бросил он.
- Ты умный, ты придумаешь. А я на его одежде крестик нашью, чтобы ты видел, где то место.
Хаген вгляделся в её лицо. Неподбитый глаз косил в сторону, её рот слегка ушёл вбок и улыбался одним уголком. Второй глаз щурился.
- Я рад, королева, что наши интересы совпали, - произнёс Хаген.
- А я-то как рада, - она заулыбалась маслянее. - Хочешь, я тебя поцелую?
- Это будет излишним.
Она качнула головой и потянулась к нему. Он отстранился.
- Ты всё-таки заносчивый, - засмеялась она, взяв его руку, которую он тут же высвободил. Кримхильда потускнела.
- Но я могу на тебя надеяться?
- Не сомневайтесь, - он изобразил улыбку, похожую на оскал.
- Теперь я совсем не боюсь за моего героя, - Кримхильда вернулась на своё место.
Хаген поспешил удалиться.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/28/1482