Тамерлан Глава 2

Глава 2

     Аэропорт гудел, как пчелиный улей, хотя время отпусков еще не наступило. «Домодедово»  порадовал ее  своими просторами, комфортом и богатством выбора различных кафе и магазинчиков.
    Ольга на удивление быстро зарегистрировалась, прошла паспортный контроль и теперь в ожидании посадки в самолет бродила по магазинам «Дьюти фри». Она купила себе маленькую бутылку Виски (для дезинфекции), мало ли, Азия все-таки. Перепробовала на себя всю предлагаемую косметику. Надушилась дорогими духами, но покупать ничего не стала. Не то настроение. Покупки надо делать только по настроению, иначе есть опасение  набрать то, что совсем не нужно. Сейчас она была взвинчена, возбуждена неожиданно принятым     решением о     поездке    в     совершенно незнакомую страну, в одиночестве и
непонятно зачем. Поэтому самоконтроль и ограничитель, каких либо поступков отсутствовал абсолютно.
     Наконец-то объявили посадку. Самолет   неожиданно оказался комфортабельным, большим, с тремя салонами по восемь кресел в каждом ряду, с индивидуальными телевизорами, удобными сидениями и одиннадцатью музыкальными программами. Стюардессы были милы, улыбчивы, красивы, еда вкусной, вино сладким, а кино смешным. Когда на десерт подали мороженое, Ольга  была  окончательно сражена наповал таким сервисом. Рейс был Узбекской авиакомпании «Узбекистон». Раз у них такие авиакомпании, то значит и страна видимо такая же богатая и приветливая, решила Ольга. Перед отлетом не было времени искать информацию о стране, поэтому познания об Узбекистане у нее остались на том же уровне, что и раньше. Перелет прошел незаметно, хотя и занял более четырех часов. Ташкент встретил зноем, палящим солнцем и температурой в тени +32 градуса.
    Улетая из Москвы, Ольга оделась по московской погоде и теперь стояла на летном поле в весеннем пальто, в сапожках и теплом свитере. Но жара не холод. Ольга сняла с себя пальто, свитер, осталась в футболке и джинсах. Ничего, ноги потерпят.
    Боже, какая благодать! Ольга улыбалась, щурилась от яркого солнца и нахваливала себя. Какая же она молодец, что прилетела сюда их промозглой весенней Москвы. Улыбаясь во весь рот, она вместе со всеми вошла в аэропорт. На этом ее радостное настроение закончилось. Очередь на паспортный контроль была огромной, работали всего два пограничных пункта. Вентилятор под потолком  еле-еле передвигая лопастями, дышать было нечем, тут же курили и сизый дым от сигарет висел в воздухе не двигаясь и не рассеиваясь. Ольга закашлялась. Отстояв очередь к заветному окошечку, Ольга подала паспорт и услышала в ответ, что она встала не туда. Граждане России  проходят отдельно,  и пограничник махнул рукой куда-то влево. Ольга вернулась туда, откуда начала, пробежала глазами по очереди, кабинкам, но нигде не обнаружила надписи «Для граждан России» или чего-нибудь в этом роде. Она обошла все здание, заглянула во все кабинки, но результат остался прежним. Народ благополучно миновал паспортный контроль, осталось всего несколько человек, а Ольга так и не смогла обнаружить заветное окошко. Пограничник, отправивший ее, лениво наблюдал за ее метаниями. Когда в накопителе осталось три человека, включая Ольгу, он поманил ее пальцем.
   -  Паспорт давайте. С какой целью въезжаете в страну?
   - С познавательной, - огрызнулась Ольга, кипя от возмущения и протягивая ему паспорт.
   - Поясните.
    - Хочу узнать о Вашей стране больше.
    - Вы историк?
    Ольга так устала, что решила не сопротивляться и не спорить.
     - Да.
     - Проходите, - он протянул ей паспорт с отметкой о въезде.
     Ольга поняла, что никакого отдельного прохода не было, ее просто «продинамили». Увидели растерянную девушку, в «гордом одиночестве», вот и решили приколоться.
     Ольга молча забрала, паспорт и прошла в зал выдачи багажа. Практически никого уже не было, по ленте сиротливо катались несколько чемоданов. Тележек не было.   Она пробежала глазами по залу, но тщетно. Тяжело вздохнув, она стянула с ленты свой чемодан и потащила его к выходу.
     - Ваша декларация? – услышала она громкий голос прямо над ухом. Резко обернувшись, Ольга увидела полного молодого таможенника, Он стоял у нее за спиной, засунув большие пальцы рук за пояс ремня и раскачиваясь с пятки на носок.
     - Зачем? У меня нет более трех тысяч долларов с собой.
     - Неважно. Даже если у вас есть всего сто долларов и один рубль, вы должны заполнить декларацию в двух экземплярах, и указать все виды валюты, которые Вы собираетесь ввезти в нашу страну. И к тому же, если конечно не хотите потерять свои золотые побрякушки, укажите и их, обязательно указав их стоимость. Да, если есть мобильный телефон и фотоаппарат, то их продекларируете тоже.
   - Зачем?!? Я ничего не понимаю. Вы шутите?
   - Я на службе. Мне шутить тут с вами некогда, - таможенник обиженно засопел.
   - Тогда объясните, зачем это надо все вписывать?
   - Иначе, при выезде из страны (если, конечно,  вы не собираетесь поселиться у нас навсегда), у вас конфискуют все не задекларированные вами вещи. 
    Вот тебе и безвизовая страна! Ей богу, проще оплатить визу и ехать спокойно. Ольга вернулась обратно в зал, подошла к столику, на котором лежали маленькие белые листочки, достала ручку и тут увидела, что все декларации на незнакомом языке. Это был не английский и не немецкий и  не русский. Конечно это узбекский, язык страны, в которую она собралась въехать. Ну, что теперь с этим делать? К ней подошла женщина лет сорока, «подруга по несчастью». Кое-как вдвоем они заполнили (наугад) графы декларации и пошли к выходу.
    - Документы давайте. Что у вас в чемодане?
    - Вещи, - Ольга еле сдерживала рвущиеся из уст ругательства.
    - Откройте.
    Она открыла чемодан. Таможенник пошарил руками среди вещей, выбросив на ленту косметичку, набор для душа, тапочки. Открыл косметичку, потряс флакон с шампунем, повертел в руках тапочки.
    - Закрывайте. Ставьте для просмотра.
    Ольга задохнулась от возмущения.
    - А зачем тогда было открывать?!
    - Вы будите со мной спорить?
    Ольга побросала вещи в чемодан, кое-как закрыла его, потому, что тапочки никак не хотели укладываться как надо,  поставила на ленту и ненавидящим взглядом посмотрела на таможенника.
    - Забирайте, - буркнул он, не глядя ни на экран, ни на нее.
   Ольга взяла чемодан и пошла к выходу.
    - Девушка, а  документы мне оставите? – услышала она издевательский голос таможенника.
    Вернувшись, она выхватила у него документы и не выдержала:
    - Вы со всеми русскими так поступаете, или только я удостоилась такой чести?
    Таможенник ухмыльнулся:
    - Нет, только с некоторыми.
    - И чем же я Вам так не угодила?
    - У нас участились террористические акты. А вдруг Вы террористка? Бдительность никто не отменял.
    - Бред какой-то, - покачала головой Ольга.
    - Почему же бред? Ведь у вас в стране точно так же. Все лица кавказской и азиатской национальности бандиты и террористы. Не так ли? Ну, а у нас наоборот.
    Ольга не нашлась, что ответить. В какой-то степени он прав. У нас привыкли обвинять не конкретного человека, а народы. Эти хорошие, эти плохие. А простой народ то везде одинаков. Все хотят жить мирно, растить детей и радоваться жизни. И только небольшая кучка тех, кто хочет больших денег и власти используют для достижения своей цели все и всех,  не считаясь  с человеческими жизнями. Это они создают стереотипы, нагнетают обстановку и затевают теракты, перевороты, войны. Паны дерутся, а чубы, как известно, трещат у холопов.  Вот и она стала «козлом отпущения» не потому, что не понравилась этому таможеннику лично, а потому, что у нее паспорт того государства, к которому у него личные претензии.
     Выйдя в зал прилета, она поискала глазами обменный пункт. Ольга знала, что здесь своя валюта, об этом ее предупредил сотрудник из туристического агентства, но какая и как называется,  тоже не удосужилась выяснить перед отлетом.  Дело шло к вечеру, она устала. Ей хотелось уже быстрее добраться до гостиницы, принять душ и лечь в кровать. Никаких окошечек с названием банка или обменного пункта она не увидела. На нее сразу накинулись галдящие мужчины.
    - Девушка вам куда? Красавица, куда отвезти? Идем со мной дорогая.
    Ольга растерялась. Вдруг она почувствовала, что кто-то пытается взять у нее чемодан. Вцепившись в ручку чемодана руками, Ольга замотала головой:
    - Не надо, я сама.
   Мужчина лет сорока, покачал головой:
   - Почему не хочешь, красавица?  Не бойся, я тебя довезу, куда тебе надо.
   - Мне деньги надо поменять, - почему-то начала оправдываться Ольга.
   Мужчина рассмеялся:
   - Где же ты их поменяешь, красавица?
   - В обменном пункте. Не подскажете где он?
   - Я подскажу, только зачем?
   - Как зачем?
   - Да он работает до 5 часов вечера, а сейчас уже седьмой час. Что у тебя, доллары, евро? Я сам тебе поменяю. Поехали.
   - Нет, - твердо отозвалась Ольга, - вы скажите, где он есть, я поменяю там.
   - Почему не хочешь слушать? Я не обманываю, - поцокал языком мужчина, и покачал головой.
   Ольга не двигалась с места. Мужчина пожал плечами:
   - Иди за здание направо, поднимешься на второй этаж, там спросишь.
   Ольга быстрым шагом отправилась в сторону, которую ей указали, и уткнулась в крутую лестницу, которая вела на второй этаж здания. Ступеней было никак не меньше сорока. Лифта не было. Ольга с тоской посмотрела наверх, переложила чемодан в другую руку и начала подниматься. Поднявшись, она остановилась отдышаться. Руки горели. Спина болела, сердце выскакивало из груди. Постояв немного, она подошла к входу.   Ее остановили.
    - Ваш билет.
    - Я только прилетела.
    - Вход в здание только по билетам.
    - Мне в обменный пункт, деньги поменять.
    - Обменный пункт уже закрыт.
   Ольга недоверчиво посмотрела на охранников и спросила:
    - А где тогда поменять деньги?
    - В городе и то утром. У нас обменные пункты работают до пяти часов вечера.
    Ольга бессильно опустилась на чемодан, на глазах выступили слезы. В ее голове никак не укладывалось, как это может быть, что в аэропорту, международном аэропорту обменный пункт работает не круглосуточно, а до пяти? А как же быть прилетевшим, у которых нет местной валюты? То есть мало того, что она не знает, как доехать до гостиницы, так она еще и без ужина останется? Чем рассчитываться? Хорошо, если возьмут доллары, а если нет? Да, тот мужчина, который предлагал ее довезти, предлагал ей и поменять деньги. Ольга начала спускаться вниз. Мужчина стоял у лестницы.
    - Убедилась, красавица? Говорил, не обманываю. Поехали. Куда тебе?
    Ольга назвала адрес и название гостиницы.
    - За сколько довезете?
    - Двадцать долларов, красавица, совсем даром. Едем?
    Ольга махнула рукой: - Поехали.
    Они подошли к маленькой машинке, с просто крошечными колесиками.      Она выглядела ненастоящей, а какой-то игрушечной. Ольга с сомнением покачала головой:
     - А она поедет?
     Мужчина снова поцокал языком:
     - Обижаешь, дорогая. Не поедет, а помчится. У нас все машины такие. В Ташкенте производят.  На экспорт продаем. Российские женщины любят на них ездить. Садись, не бойся.
     Ольга огляделась по сторонам. Действительно, везде стояли эти маленькие смешные машинки. Они различались лишь дизайном. Конечно, это «Деу матиз», как она сразу не сообразила. Только та, в которую ей предстояло сесть, больше походила на «Оку». Ну, ладно, была, не была!
     Ольга села в машину и с удивлением поняла, что внутри она довольно вместительная и мало чем по пространству отличается от ее «мальчика». Поездка до гостиницы заняла всего семь минут. Двадцать долларов за семь минут? Но уговор есть уговор. Ольга рассчиталась с водителем и поменяла у него еще сто долларов. Довольная, что все разрешилось так удачно, она зашла в здание и подошла к стойке, за которой сидел молодой парень. Оформление заняло всего несколько минут. Номер оказался большим, но уютным, оформленным в национальном стиле, с дверьми, открывающимися в сказочной красоты дворик, в котором, как не странно для апреля,  цвели розы, гранат и шумел фонтан.
     Ольга бросила чемодан и вышла к фонтану. Запах роз кружил голову, солнце  согревало своим теплом, дышалось легко, и Ольга почувствовала себя счастливой. Она простояла так  минут двадцать, пока не почувствовала голод. Вопрос с ужином разрешился сам собой. Ужин можно было заказать в номер и рассчитаться долларами. Получается, можно было и не переживать о том, что обменный пункт оказался закрытым. Она заказала фаршированные помидоры, рыбу и зеленый чай. Поужинав и  приняв душ, она легла в кровать и впервые за последнее время уснула крепко без сновидений и кошмаров, так мучавших ее.
    Проснулась она от пения  и щебетания птиц. Солнце ярко светило в ее окно. Небо было неправдоподобно голубым и без единого облачка. В Москве такого не бывает в принципе. Ну, если и бывает, то совсем недолго, несколько минут, максимум часов. Напевая под нос о том, что «вся жизнь впереди», она вышла в дворик, подставила лицо солнцу и так замерла.
    - «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты»! 
    Ольга резко обернулась. На ступеньках отеля стоял молодой мужчина в светлых брюках, белой рубашке, и улыбался.  Глаза его были спрятаны за стеклами солнцезащитных очков. На вид ему было лет тридцать-тридцать пять.  Смуглое лицо и темные волосы говорили о его принадлежности к той стране, где она сейчас находилась. Он был высок, строен, правильнее сказать, худощав. Симпатичный мужчина. Видно сразу, что знает себе цену. Держится уверенно, даже чуть надменно.
    Ольга улыбнулась, и, пожелав доброго утра, направилась в свою комнату.
    - Куда же Вы красавица? На кого Вы меня покидаете?
   Ольга неопределенно пожала плечами и зашла к себе. Интересно, кто он? Не служащий этого отеля, точно. Командировочный? Или такой же, как она, отдыхающий? Ладно, чего гадать, поживем, увидим. Приняв душ, она надела легкий топ, джинсы,  тапочки и отправилась на завтрак.
     Кафе находилось в подвальном помещении здания  напротив. Прохлада, полумрак, музыка. Ольга удовлетворенно вздохнула и осмотрела зал. Народу было не много. За одним столом сидели мужчина с женщиной, за другим двое мужчин. Все они были иностранцами.  Американцы или англичане, а может, и нет, в общем англоязычные. Ольга выбрала столик недалеко от телевизора, по которому шел канал Муз. TV. К ней подошел официант.
    - Что будете на горячее? Омлет, кашу, сосиски?
     - А какая каша есть?
     - Манная, геркулесовая, рисовая.
     - Манную, если можно без сахара.
     - Хорошо. Чай, кофе?
     - Кофе, пожалуйста. Тоже, без сахара.
     Ольга подошла к столу, на котором стояли закуски, взяла себе сыр, масло, джем, булочки, налила гранатовый сок. Официант принес дымящуюся кашу и кофе. Ольга поблагодарила и начала завтрак. Каша оказалась приторно сладкой, как и кофе. Ольга подозвала официанта.
    - Простите, я заказывала кашу и кофе без сахара.
    Официант посмотрел на нее недоумевающим взглядом.
     -Так без сахара не вкусно.
     - Я не люблю с сахаром.
     - Так не вкусно же. На кухне  для вас старались, специально. Иностранцы каши не заказывают.
    Голос и вид были такими обиженными, что Ольга тяжело вздохнув, больше ничего не стала говорить.
    - Вы ничего не понимаете, красавица, - услышала она над ухом знакомый голос.
    Ольга подняла глаза и увидела недавнего мужчину, в белом костюме, сделавшего ей комплимент. 
    - Разрешите присесть за Ваш столик? – Он так выделял это Вы. Произносил даже с придыханием.
    Ольга кивнула: - присаживайтесь.
     Мужчина сел, поставив перед собой тарелку, наполненную едой, отпил из стакана сок и произнес:
     - Это очень бедная страна. Вы знаете, какая тут средняя зарплата и пенсия?
     Ольга покачала головой.
     - Зарплата тридцать – пятьдесят долларов, а пенсия девятнадцать. Сахар, сладости это энергия, жизнь. А Вы отказываетесь от этого. Он не понимает. Так, что заказывайте в следующий раз омлет или сосиски, там сахара не будет точно. Да,  чай или кофе без сахара Вы здесь  в кафе не возьмете. Пейте минеральную воду или сок, если не любите сладкое.
    - Спасибо, - улыбнулась Ольга, - учту на будущее. - А сама подумала, как странно он говорит с ней, как с королевой. 
    - Давайте знакомиться, раз уж мы сидим за одним столом. Есть с незнакомыми людьми неприлично, так учила меня мама.  Меня зовут Бабур, я из Самарканда.
     - Меня, Ольга. Я из Москвы.
     - В командировку?
     - Нет.
     Ольга, отделалась односложным ответом.  Она и себе-то толком не могла объяснить,  зачем приехала сюда, а уж объяснять незнакомому человеку, желания не было абсолютно.
     - Понятно, - после непродолжительной паузы произнес Бабур, поняв, что Ольга не расположена, к дальнейшему разговору.
     Они, молча ели, изредка поглядывая друг на друга. Когда завтрак подходил к концу, Бабур сделал еще одну попытку завязать разговор.
     - В Самарканд не собираетесь? Я мог бы показать Вам все достопримечательности, да и вообще в нашей стране женщине одной сложно.
    - И в чем заключается сложность?- Ольгу начала напрягать его настойчивость.
    Она приехала разобраться со своими снами-видениями, это первое.  Немного отвлечься, посмотреть страну, это второе. А главное, в чем она даже не хотела признаться самой себе, ей вдруг захотелось  разыскать родственников.  Вернее, деда. Зачем  ей это нужно через столько лет и что она  может сказать ему при  встрече, она не знала, но  желание увидеться было просто непреодолимым.  Деду сейчас должно быть где-то под восемьдесят.  На востоке живут долго.  Солнце, фрукты, воздух, горы. Это не загазованная, промозглая, сумасшедшая Москва, выматывающая и забирающая из тебя все силы. Скорее всего, он жив.
    - А сложность в том, - Ольга вздрогнула, услышав голос Бабура. Она совсем забыла о нем и о своем вопросе, уйдя с головой в свои мысли, - что у нас женщина воспитана в традициях подчинения  и уважения мужчине. Она не может, как  европейская женщина  принимать решения самостоятельно. Без разрешения мужа, отца или брата,   не может пойти или поехать, куда ей захочется, тем более одной. Наши женщины привыкли полагаться на своих мужчин.  Поэтому, на женщину, путешествующую без сопровождения мужчины, смотрят, как на… доступную женщину, и соответственно проблемы, вытекающие отсюда, могут быть большими и непредсказуемыми. Я не говорю сейчас о туристических группах или о женщинах, приезжающих сюда на работу по линии ООН или с гуманитарной миссией. Они под защитой либо туристических фирм, либо тех организаций, которые их прислали сюда. Вы же приехали, как я понимаю, сама по себе.
     - Правильно полагаете, - фыркнула Ольга, - кошмар какой-то! Вы, в каком веке живете? Не помните? Если нет, то хочу напомнить, что сейчас уже двадцать первый, а не пятнадцатый. И женщины давным-давно имеют такие же права, как и мужчины. Женщин президентов и премьер министров чуть ли не половина…
     - А Вы в каком? – перебил ее Бабур.
     - Что в каком?
     - Вы, в каком веке живете, Вы точно помните?
     - Что за глупый вопрос?  Извините, мне пора. Приятного аппетита. – Ольга встала из-за стола, резко отодвинула стул и пошла к выходу и вдруг  остановилась,  как будто, наткнулась на какое-то препятствие.  До нее только сейчас дошел смысл его вопроса.  Что он имел в виду, когда спрашивал, в каком веке она живет? Просто  стандартный набор фраз, ответ на ее выпад или что-то другое?
    Ольга тряхнула головой и решительно переступила порог кафе, но прежде чем скрыться за дверью, все же, повернулась и кинула быстрый взгляд в сторону Бабура. Он смотрел ей вслед пристально и напряженно. Его губы кривились толи в усмешке, толи в ухмылке, трудно было понять издалека. Вот тебе королева! Напридумывала  сама себе бог весть что. Особое отношение, внимание. Надо быть скромнее, подруга.
     Войдя в свою комнату, Ольга сбросила обувь и упала на кровать. Нет,  у нее явно не в порядке с мозгами. Она цепляется к каждому слову, взгляду, улыбке. Раньше она бы даже не задумалась над  словами Бабура, вернее не посчитала бы их странными, имеющими  какой-то подтекст, а теперь она всюду ищет второе дно. 
    Откуда он может знать о ее снах? Ниоткуда! Значит, у нее обычная мания преследования, так, кажется, это называется? Парень просто,  как любой представитель сильного пола, увидев, что она не пала ниц пред его чарами, получивший отворот поворот, начал провоцировать ее на скандал, чтобы показать ее вздорность, глупость и этим самым доказать себе и другим, что она его не стоит. Отсюда и этот  вопрос о веке, в котором она живет и гримаса-ухмылка на лице. Все, забыли! Она приехала сюда отдохнуть, привести свои мысли в порядок, найти деда, вот эти она и будет заниматься.
    Ольга повеселела. Потянувшись, она встала с кровати и начала одеваться. Надо же посмотреть город, пройтись по  паркам, музеям, магазинам. На улице, не смотря на утро уже было жарко, ни как не меньше + 25°. Значит, днем будет еще жарче. Ольга надела джинсы, топик, кроссовки,  взяла солнцезащитные очки, но в последний  момент, все же захватила с собой легкую ветровку, которая была хороша тем, что имела много карманов и практически ничего не весила. Сказывалась московская привычка. Столичная погода была настолько непредсказуемой, что утреннее тепло спокойно могло перейти в вечерний холод. И перепад температур иногда достигал более десяти градусов. То есть утренние + 25° с голубым безоблачным небом и ярко сияющим солнцем,  могли смениться к вечеру на +13°,+15° с проливным дождем и грозой. Поэтому москвичи всегда носили с собой зонтики и легкие куртки или джемпера.
    Закрыв номер, Ольга подошла к дежурному по этажу и спросила, чтобы он посоветовал ей посмотреть в Ташкенте. Получив исчерпывающий ответ и совет взять до центра такси, она вышла на улицу в ожидании машины. Как все-таки здесь здорово! Вдохнув полной грудью пьянящий от запаха цветущих деревьев и цветов воздух, Ольга счастливо улыбнулась и закрыла глаза. Птицы заливались на все голоса. Кроме щебета птиц, тишину не нарушал, ни какой другой шум. Не было привычного московского грохота  машин, людского говора, криков, гула самолетов над головой, и прочих радостей цивилизации. Может это от того, что близлежащие дома были скрыты от людского глаза  за большой стеной. Виднелись только крыши и высокие деревья внутри дворов. Может там, и были люди, но голосов слышно не было.  Да, это не российская глубинка, где все у всех на виду. Здесь не перекинешься словом с соседом и не зайдешь просто так, откинув щеколду в ограду. Случись чего на улице,  никто не поможет, забежать некуда. Видимо отсюда и пошло выражение «Мой дом, моя крепость».
     Тишину нарушил шум мотора, Ольга открыла глаза. К гостинице подъезжала такая же маленькая смешная машинка белого цвета, как та, на которой она приехала в отель. На этот раз Ольга села в нее без боязни.
      - Куда едем, красавица?
      - На Ваш «Арбат». Знаете где это?
      - Две тысячи Сум.
      - Хорошо.
      - Если хорошо, тогда поехали. 
      Машинка быстро рванула с места. Водитель кинул внимательный взгляд на Ольгу.               
      - Слушай, такая красивая девушка и одна. Почему одна?
      Ольга промолчала. Водитель попытался еще раз завести разговор, спросив, откуда  приехала, и зачем, но, поняв, что ответа не дождется, замолчал.
      Ольга смотрела  на мелькающий пейзаж и удивлялась такому количеству огромных с десятиэтажный дом деревьев. Город был на удивление чистым и каким-то свежим. Стволы деревьев  побелены, трава ярко зеленеет и переливается на солнце капельками воды.  Повсюду  установлены разбрызгиватели. Может такой красивый вид именно из машины? А при более пристальном рассмотрении все окажется не таким прекрасным. Ольга сталкивалась  с этим не раз. Смотришь на фотографию, или в кино, место, удивительно красивое.  Райский уголок. А приедешь, и вся прелесть с красотой куда-то исчезают.
    - Приехали.
    Ольга осмотрелась по сторонам, прежде чем выйти из машины.
    - Пройдешь метров тридцать прямо, потом направо. Это и есть наш «Арбат».
    - Спасибо, возьмите, - Ольга протянула ему деньги.
    - Тебя подождать?
    - Нет, спасибо, не надо. Я не знаю, сколько тут пробуду.
     - Хоп. Вечером одна не ходи красавица. Рядом с такой женщиной обязательно должен быть мужчина.
     Машина уехала. Ольга раздраженно передернула плечами. Достали со своим средневековым отношением к женщине. Как будто она неразумный ребенок, или даун. Столько лет живет одна. Сама за себя отвечает, сама на себя рассчитывает, сама себя содержит, без всякого мужчины и ничего справлялась до сих пор. А теперь, вдруг ей понадобился поводырь. Если их женщины такие боязливые и забитые, то пусть они их и опекают.
     «Арбат» оказался улицей вымощенной плиткой, с одной стороны которой шли дома, магазины, с другой  за шатрами летних кафе, открывался парк с лужайками, клумбами и фонтанами. На Ольгу со всех сторон налетели зазывалы.
     - Девушка хотите покушать? Заходите к нам. У нас вкусно, дешево, быстро. Заходите к нам.
    Они хватали ее за руки, тянули куда-то внутрь этих самых шатров. Ольга как могла отбивалась, повторяя практически без перерыва - Спасибо, я только позавтракала. Спасибо, я не хочу.
     Но  ее возражений никто не принимал во внимание. Не на шутку разозлившись, Ольга резко свернула влево, на дорожку, ведущую в парк. Но за поворотом, как, оказалось, расположился блошиный рынок и целая  выставка аллея картин местных художников. Чего тут только не было. Значки, книги, одежда, обувь, посуда, украшения. Картины в основном были репродукциями картин известных художников.  Продавцы сидели на маленьких стульчиках, либо на корточках, что показалось Ольге страшно неудобным. И снова началось.
     - Девушка, купите. Девушка, посмотрите. Красавица купи четки мужу. Красавица купи серьги.
     Они махали, трясли перед ее лицом своим товаром, кричали, улыбались, цокали языками. Ольга растерянно огляделась по сторонам, пытаясь отыскать дорожку или тропинку, куда бы можно было свернуть, чтобы выбраться из этого ада и обнаружила, что из потенциальных покупателей, она  в данный момент одна. Видимо поэтому все и набросились на нее. Конечно, кто придет в зону отдыха рано утром, кроме приезжих? Думать надо, прежде чем что-то  делать.
     Да, эту фразу она повторяет себе в последнее время что-то очень часто, правда пока безрезультатно. То есть вначале делает, а потом думает.  Надо было просто погулять по центру города или пойти в Исторический музей, как ей рекомендовали, а потом уж во второй половине дня прийти сюда пообедать и погулять.
    - Помощь нужна? – услышала она за спиной насмешливый мужской голос.
   Ольга резко обернулась. Рядом с ней стоял  Бабур. Ольга рассердилась.
    - Вы за мной следите? Что вам от меня надо?
    - Ну вот, я ожидал, что Вы обрадуетесь моему появлению. Вообразил себя спасителем беззащитной девушки. Этаким рыцарем на белом коне. А Вы опять на меня набрасываетесь, выпускаете свои колючки и подозреваете во всех смертных грехах.
     - Вы не ответили на мой вопрос.
     - Разве? Гуляю, как и вы. Или это запрещено?
     - Нет.
     - Спасибо.
     - Пожалуйста.
    Ольга вдруг заметила, что все торговцы разошлись, и они стоят одни посредине аллеи. Бабур заметил ее удивление и растерянность и усмехнулся:
    - Удивлены? Ничего странного в этом нет. Я вас предупреждал  об особенностях нашего менталитета. Сейчас вы с мужчиной и под его защитой, поэтому к вам никто не подойдет, и не будет приставать. А если и подойдет, то разговаривать будут со мной, а не с вами. Куда вас проводить?
    - Никуда. Занимайтесь своими делами. Я большая девочка и как-нибудь со своими проблемами справлюсь сама.
    Ольга понимала, что она не права. Он ничего плохого ей не сделал и видимо действительно прав, но ничего не могла с собой поделать. Почему-то в присутствии Бабура она чувствовала себя неуютно. Он раздражал ее. Непонятно чем, но раздражал. Его внимание было слишком  навязчивым.
     Бабур покачал головой: - Ай, ай, какая сердитая девушка. Что ж не смею больше надоедать, - он развел руками, изобразил полупоклон и пошел от нее быстрым шагом в сторону парка.
     И тут на Ольгу снова накинулись продавцы картин и прочих раритетных сувениров. Теперь уже они хватали ее за руки, одежду, куда-то тянули, кричали. Ольга отбивалась, как могла. С трудом, вырвавшись из плотного кольца, она кинулась вслед за Бабуром. Почему она побежала к нему, а не в другую сторону, это было за гранью ее понимания. Инстинкт самосохранения? Вековая память о сильном мужском начале? Но факт остается фактом, результатом бега оказались лицо, прижатое к груди Бабура и его объятия.
     - Ну, все хорошо. Успокойтесь, - он что-то говорил ей тихим голосом, гладил  по спине. 
    Ольга расслабилась, начала успокаиваться и вдруг почувствовала холод. Он проникал в ее тело и сковывал его, как лед сковывает воду. Ольга поежилась. Неужели так резко похолодало? Буквально пять минут назад было так жарко, даже душно и вдруг такой холод.
    - Вам холодно? – услышала она  голос Бабура. На секунду ей даже показалось, что голос прозвучал как-то издевательски насмешливо. Но, подняв голову, заглянув в его глаза, и увидев в них искреннюю заботу и сочувствие, она устыдилась своим мыслям.
    - Да, что-то меня морозит, - она зябко передернула плечами, - весна.
    Бабур  рассмеялся:
    - Какая весна, вы о чем? Здесь весна начинается в феврале. На термометре, вон гляньте на здание слева, +28. Очевидно,  шутку с Вами сыграли: разница температур, влажности, времени. Или при перелете  Вы подхватили простуду, только и всего. Вам надо принять «Колдрекс», выпить горячего зеленого чая и забраться в постель под теплое одеяло. Или у Вас на меня такая реакция? – его взгляд стал тяжелым, и улыбка медленно сошла с его лица.
    Ольга посмотрела на свою руку, которая покоилась в большой, крепкой ладони Бабура и почувствовала, что именно через эту ладонь в ее тело проникает могильный холод, как будто это была не живая рука, а…    Ольга резко выдернула руку из цепкой ладони и спрятала ее за спину. Холод постепенно начал отступать. А спустя  буквально несколько секунд, Ольгу бросило в жар. Теперь она просто пылала.  Пот выступил на лбу, над верхней губой, руки стали влажными и горячими.
    Да что же это такое с ней происходит? Может действительно простуда? Или так на нее действует Бабур?
    - Именно на вас! – буркнула она, - Перестаньте преследовать меня! Что вы ко мне привязались?! Что вам от меня надо?!
    - А Вы не знаете? – насмешливо произнес Бабур.
    - Не знаю! И знать не хочу!
    - Жаль, а я так надеялся.
    - На что, позвольте вас спросить? – Ольга уже кричала, - на что?
    - На взаимность, на понимание, на щедрость.
    - Щедрость? В чем? Вам что, деньги нужны?
    - Щедрость души. На понимание наших общих проблем. А деньги нужны всем, но от Вас они мне не нужны.
    - А у нас есть что-то общее? У меня лично ни каких проблем нет! – Ольга вскинула голову и прищурилась, выражая всем своим видом независимость и пренебрежение.
    - Правда? – на лице Бабура снова появилась усмешка. – Ну, тогда я пошел, всех благ Вам красавица.
    Ольга снова осталась одна. Усталость навалилась как-то сразу и всерьез. Руки, ноги стали ватными, в голове зашумело, зазвенело, перед глазами забегали змейки. Ольга поняла, что если не присядет, в ближайшие несколько минут, то может потерять сознание. Найдя взглядом скамейку, она на автомате дошла до нее и буквально упала на сидение. Казалось силы уходят из  нее, как вода уходит в песок, стремительно и неотвратимо. Глаза закрылись сами собой, и наступила благословенная тишина и темнота.

    Она видит дворец. Маленького мальчика и великого Тамерлана, который приказывает ему:
    - Мирзо, подойди ко мне ближе. Еще ближе. Я не хочу, чтобы нас кто-то услышал. Я не доверяю никому. Я не доверяю и тебе, но тебе меньше других. Мне кажется, ты не способен на предательство, и ты не заражен жаждой власти и наживы, как мои сыновья и другие внуки. Те, кого я любил и на кого рассчитывал, мой любимый сын и внук, в могиле. Таких, как ты у меня осталось немного.  Скорее всего, я ошибаюсь, и ты просто хитрее других, но у меня нет другого выхода. Я чувствую приближение конца. Но я не могу уйти, не передав то...  Погоди, я слышу шорох. Нет, почудилось, видимо, птицы.
    - Повелитель?! Вы не можете умереть! Это знают все. Вы же…
    - Нет, ты видимо такой же, как все остальные, глупый, невежественный мальчишка. Наслушался шепотков! Ты меня разочаровал. Я не уверен, что все еще хочу посвятить  тебя в  тайну, которая была доверена мне.
      - Повелитель! Простите меня. Мой язык говорит быстрее, чем я думаю. Я клянусь, что не подведу Вас, оправдаю Ваше доверие. Я еще слишком молод и глуп.  Я научусь быть сдержаннее и скрывать свои мысли и эмоции.
      - Не знаю, не знаю. Не сейчас. Иди, оставь меня.
      - Повелитель…
     - Все! Разговор окончен. Не заставляй меня впадать в гнев еще более и вышвыривать тебя за дверь, как паршивого щенка.
    Слезы застилают глаза, бегут по щекам, струятся  непрерывным потоком. Обида разрывает грудь. Не хватает воздуха. В голове бьется:
    - Как он мог так поступить со мной? Ведь я не сделал ничего такого. Почему он прогнал меня? Все вокруг говорят о том, что Правитель бессмертен. Все знают, что у него есть рукопись, в которой написан …
    - Ну, что бывший любимчик? Окончилось твое время? Отныне будешь, как все мы, нелюбимые, презираемые, смертные дети и внуки? Нет, ты будешь хуже. Ты останешься один. Ты не нужен никому! Слизняк! Из-за тебя и твоей тупости, я теперь не получу того, что должен был получить. Тебя бы я распотрошил вмиг, а что теперь прикажешь мне делать? Он сдохнет сам и не даст пожить другим.
    - Абулатиф! Как ты можешь так говорить?! Я не хочу тебя слушать. Я не буду тебя слушать. Как у тебя не отсох язык от таких слов!?
     - Блаженный идиот!  Слушай и запоминай Мирзо! Ты будешь стелиться травой, целовать Амиру носки туфель, заставишь молчать свой длинный язык, но получишь то, что обещал тебе Правитель. Если сделаешь мне наперекор, пожалеешь, что появился на свет. И не вздумай пожаловаться кому-нибудь, убью. Попытаешься скрыться, найду и под землей и через тысячу лет!
   Лет, лет, лет…, эхом звучало в голове. Безысходность, отчаяние, страх, растекаясь, заполняли каждую клеточку тела, как вода заполняет сосуд. И когда наступил момент переполнения, организм, не выдержав такого напряжения, взорвался и разлетелся на мелкие кусочки. Так разлетается тонкий китайский фарфор от соприкосновения с огнем.
         - А-а-а-а!

    Ольга очнулась от собственного крика. Солнце жарило во всю мощь. Голова и лицо горели. Видимо от этого и возникла ассоциация фарфора с огнем.  Так и солнечный удар получить недолго. Она огляделась по сторонам. Рядом не было никого, она  сидела на скамейке в полном одиночестве. Вдалеке шумели продавцы, ходили люди, бегали дети, а возле нее был вакуум. Ольга поднялась и тут поймала себя на том, что руки ее ищут сумку, но не находят. Сердце ухнуло вниз, ноги подкосились, и она снова опустилась на скамью. Сумки не было. Паника распространялась по серым клеточкам мозга со скоростью света.
     Паника самый большой враг разума. Паника подавляет разум, заставляет его молчать. Человек, охваченный паникой, совершает неадекватные поступки, которые никогда бы не позволил себе, да и не смог сделать, будучи в трезвом уме и памяти. Кто-то прыгает через трехметровый забор, кто-то забирается на дерево или столб, а кто-то бежит стометровку за время,  которое в разы меньше  олимпийского рекорда. У Ольги сейчас было именно такое состояние. Паспорт, деньги все было в сумочке. Что теперь делать в чужой стране, где нет ни одного знакомого, близкого  человека? Ужас! За гостиницу ведь тоже не заплачено. Остаться на улице без документов и денег?
     Она побежала к аллее, где находились продавцы картин и сувениров и начала хватать и перетряхивать их вещи, пытаясь найти свою сумку.  Продавцы возмущенно зашумели. Кто-то попытался заломить ей  за спину руки. Кто-то оттолкнуть. Ольга толкала в ответ, пинала, кричала и вдруг, остановилась.   В голове как будто переключился тумблер, и она обрела способность разумно мыслить. Она вспомнила, что взяв ветровку, переложила в нее из сумочки копию паспорта и деньги, а сумочку оставила в номере. Паспорт вообще сейчас находится у дежурного в гостинице. Он должен отнести его на регистрацию. Да и деньги она взяла только те, которые поменяла, плюс пятьдесят долларов, на всякий случай. Облегчение, радость, счастье ударили по организму не меньше, чем до этого момента страх и растерянность. Ноги снова стали ватными, тело легким и воздушным. Груз, давивший на сердце и голову, камнем скатился куда-то вниз и пропал. Торговцы все также толкали ее, кричали, возмущенно жестикулируя, и Ольге это показалось настолько смешным, нереальным и гротесковым, что она начала хохотать, захлебывалась от смеха.  Слезы бежали по щекам, она размазывала их по лицу, сгибаясь от хохота, тыкала в торговцев пальцами, передразнивая их, корчила рожи. Это продолжалось до того момента, пока не началась икота, что вызвало у Ольги очередной взрыв хохота.
    - Икота, икота, перейди на Федота. А с Федота на Якова, а с Якова, на всякого.
    Бормотание детской поговорки, перемежалось с хохотом и икотой. Внезапно она поняла, что слышит только свой голос. Вокруг  неестественная тишина. Ольга подняла голову и  наткнулась на пристальный взгляд милиционера, или полицейского, как тут называют стражей порядка, она не знала.
    - Что случилось, уважаемая? Документы покажи.
    Торговцы испарились, как будто их и не было. Ольга выпрямилась, оглядела себя, и, обнаружив ветровку, обвязанную вокруг талии, расстегнула карман, достала копию паспорта и протянула подозрительно смотрящему на нее мужчине. Тот повертел бумагу, почитал, еще раз пристально посмотрел на нее и спросил:
     - Регистрация есть? К кому приехала? Адрес скажи.
     - Приехала вчера. Живу в отеле. Регистрацию оформляют.
     - Командировочная?  Бумагу покажи.
     - Нет.
     - Почему нет?
     - Нет, это не командировочная.
     - В отеле живешь и не командировочная. У нас гостей не принято в отели селить. Плохие люди твои  родственники.
     - Я не к родственникам приехала.
     - Не к родственникам, не командировочная. А к кому тогда приехала?
     Ольга начала злиться.
      - Ни к кому. Я сама по себе.
      - Порядочная женщина не может быть сама по себе. Кто за тебя отвечает? Муж у тебя есть?
     - Нет.
     - Брат, отец есть?
     - Нет.
     - Странная женщина.   Кричишь, хохочешь, плачешь, дерешься. Ты проститутка?
     - Что?!? Как вы смеете меня оскорблять?! – Ольга задохнулась от возмущения. Ей захотелось пнуть его, влепить пощечину, затопать ногами.    Вот это отдохнула, привела нервы в порядок. Приехала на историческую родину одного из предков.
    - Ты сама позволила себя оскорблять. Приехала в нашу страну одна,  неизвестно к кому и зачем. Пойдем в отделение, там и разберемся, что ты за птичка, - он крепко взял ее под руку и потащил за собой.
    Ольга испугалась не на шутку. Кто знает, какие у них тут в полиции – милиции порядки. Если такие, как в Москве, то ей мало не покажется и все может закончиться очень плачевно. Тем более, что он, видимо, считает ее продажной женщиной, приехавшей на заработки.
    Ольга резко остановилась:
     - Вы можете объяснить, что я нарушила и почему вы меня тащите? 
    - Могу. Ты дралась, кричала, вела себя как сумасшедшая или пьяная женщина. Нарушала  общественный порядок и тишину. Такое поведение дорогая подходит под статью – хулиганство. Может у вас в России женщины так себя ведут на улицах, а у  нас женщины не ведут себя так даже дома, ни то, что в общественном месте.
     - Извините. Я вам сейчас все объясню, - Ольга поняла, что надо как-то выкручиваться и чем быстрее, тем лучше, - мне стало плохо, видимо акклиматизация, я вчера только прилетела в Ташкент. В Москве еще холодно, а тут жара. Я села на скамейку и заснула, а когда проснулась, подумала, что у меня украли сумку, вот и побежала к продавцам искать.
     - У тебя украли сумку? Кто? – нахмурился страж порядка.
     - Да, нет, я же вам объясняю, - затараторила Ольга, - я подумала, что украли. Забыла, что я  не брала ее с собой, в отеле оставила. Это просто недоразумение, понимаете? Я испугалась, что у меня украли документы и деньги, поэтому так себя и вела. Извините меня,  пожалуйста. Отпустите, а? – Ольга состроила жалобно-просительную физиономию.
     Мужчина  на мгновение засомневался, отпустил ее руку, но потом снова крепко взял под локоть и спросил:
    - А приехала зачем? Одна без сопровождения. У нас не Европа и не Америка. Это там разгуливают полуголые одинокие дамочки.
    Ольга начала лихорадочно соображать.  Сказать, что приехала просто так, посмотреть, город, не поверит. Моря нет, особых достопримечательностей тоже. Это не Бухара и не Самарканд с их тысячелетней историей. И тут Ольга вспомнила про никогда не виденного деда.
    - Вы знаете, я действительно приехала  к родственникам. Только они не знают об этом.
    - Как это? – изумился мужчина.
    - Ну, это длинная история, и к тому же не моя.
    - А чья?
    - Моей бабушки. Понимаете, мой дед был узбек, а бабушка русская. У них родилась дочь, моя мама, но деду не разрешили на бабушке жениться. Бабушка умерла, а я решила разыскать деда, вот и приехала сюда. Это последняя просьба бабушки.
    - Ай, как не хорошо, - покачал головой страж порядка, - бросить женщину с ребенком, хоть она и не нашей веры, грех. Аллах такое не прощает. У тебя братья, сестры есть?
    - Нет.
    - Как нет? Ты одна?!
    - Да.
    - Ай, ай, русские женщины совсем от рук отбились,  с мужчинами разговаривают на равных, кричат, детей не рожают. А в тебе значит, точно течет наша  кровь, раз приехала с  дедом увидеться, родственников найти. Молодец. Род свой надо знать, уважать. Найдешь, выдадут тебя замуж, обретешь здесь семью, защиту, хорошо станешь жить. Веру нашу примешь, и все у тебя наладится.
    Ольга содрогнулась. Вот уж чего не дай Бог. Она даже в страшном сне не могла себя представить покорно молчащей перед мужем, вечно беременной и какой-нибудь второй или третьей женой. С ее-то независимостью и гонором. Но  сказать об этом нельзя, ни в коем случае. Она же не самоубийца.
    - Как фамилия деда? Может, я знаю. Я многих в Ташкенте знаю.
    Ольга напрягла память, что-то вертелось в голове, но никак не вспоминалось.
     - Улугбек Мирзо. – слова вылетели сами собой.
    Из каких глубин памяти всплыли эти имя и фамилия? Она точно помнила, что за последние десять – пятнадцать лет это словосочетание не произносилось при ней ни разу. А оставшиеся до этого годы, она вообще не помнит или помнит смутно.
     - Улугбек Мирзо?! Твой дед?! – мужчина даже присел от удивления. – Это же один из самых известных и почитаемых людей в стране. Его род ведется от самого Амира Темура.
     -  Кого?! – настал черед удивляться Ольге.
     Мужчина склонился в почтительном поклоне. Его лицо выражало благоговение, радость и еще целую гамму чувств.
     - Вы его внучка? Я сам отведу Вас к деду, если позволите. Меня зовут Шерзод.
     - Мой дед жив?
     - Конечно, уважаемая. Жив, здоров, слава Аллаху!
     Ольга растерялась. Она рассказала эту историю, чтобы отвязаться от этого Шерзода или как он там себя назвал. Она не собиралась идти к деду и к родственникам, которые вычеркнули ее бабушку, ее мать и ее саму из своей жизни. Да, она хотела навести справки, узнать, может даже увидеться, но не так, с милиционером. Да и потом, он без сомнения живет не один, у него большая семья, и тут явиться она незаконная внучка, незаконной дочки. Кошмар! А как этот страж порядка изменился сразу. То клеймил позором мужчину, бросившего своего ребенка, а теперь готов пятки лизать.
     - Нет, нет, спасибо, но я сейчас не готова идти к деду. Я собиралась туда завтра. У меня акклиматизация, болит голова, да и вообще я еще подарки не купила.
     - Ай, уважаемая, это не проблема. Дед будет так рад внучке, такая красивая девушка, о чем горевать? Гордиться будет. Ты на него похожа, теперь я вижу. Подарки купишь после. Пошли,  отведу, он живет не далеко, практически рядом, минут десять ходьбы.         
     У Ольги вдруг взыграл тот норов и упрямство, за которое ее всегда и корила бабушка, говоря, что она вся в деда упертая.
    - Сказала не пойду, значит, не пойду! Это мое личное дело. Или вы меня потащите силой? Я думаю деду не понравиться, если меня приволокут к нему против моей воли, или я не права?
    - Кто говорит о силе, уважаемая? Я хотел помочь, услужить. Я могу и завтра.
    - Что, завтра? – ледяным голосом поинтересовалась Ольга.
    - Показать где живет почтенный Улугбек, проводить его внучку, чтобы с ней ничего по дороге не случилось.
    - Спасибо, я привыкла сама решать свои проблемы и защищать себя.
    - Женщина, - заикнулся было Шерзод, но, глянув во взбешенное лицо Ольги, замолчал и начал пятиться от нее,  кланяясь через каждый метр.
    Ольга осталась одна. Облегченно вздохнув, она огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на насмешливое лицо Бабура, стоявшего невдалеке от нее, под деревом в позе расслабленного и довольного жизнью человека. Заметив, что Ольга смотрит на него, он оттолкнулся от дерева и пошел в ее сторону. Скорее всего, он все видел и слышал, но не пришел ей на помощь. Ольга резко развернулась и быстрым шагом пошла в другую сторону. Выскочив на дорогу, она остановила машину, и, захлопнув дверь, выдохнула:
    -  Домой.
     - Хорошо, красавица, только скажи, где твой дом, и поедем, - за рулем автомобиля сидел молодой парень и улыбался, весело поблескивая глазами, - а хочешь, поехали ко мне.
     - За кого вы меня принимаете? – Ольга начала открывать дверцу машины.
     - Такая красивая девушка и такая сердитая. Шуток не понимаешь? Говори, куда едем? Не бойся, я тебя не обижу. У меня четыре сестры, такие как ты.
     - Четыре? – изумилась Ольга, - а, сколько всего детей у ваших родителей?
     - Со мной девять. Было еще двое, да умерли.   
     Ольга покачала головой – Кошмар! Бедная ваша мама.
      - Почему кошмар? Большая семья это хорошо. Одному жить на земле страшно, а когда у тебя столько близких людей, к которым можно обратиться в минуту горести и с которыми можно поделиться радостью, это счастье. И сестры мои знают, если муж не прав, обидел, семья всегда поддержит, поможет, а если надо обратно заберет.
     - Куда заберет? – не поняла Ольга.
     - Как куда? В семью. Родители выдают дочь замуж, они и отвечают за ее счастье. Если дочери в семье мужа плохо, он обижает ее,  не работает, или не может подарить ей детей, то родители забирают дочь обратно. Правда, после первого замужества она не может стать снова первой женой, но второй, пожалуйста.
     - Как второй?!
     - Обыкновенно. У нас же мусульманская страна. Мужчина имеет право иметь четыре жены. Но таких семей сейчас нет. На содержание четырех жен надо много денег. А мы люди бедные. Две еще потянем, но не больше. А чего ты так удивилась?
     - Это унизительно быть второй или третьей женой. Не говоря уже о четвертой.
     - Э, дорогая, женщин больше, чем мужчин, а что же остальным без мужа делать? Они тоже хотят детей, мужа иметь. Женщина без детей, это как пустое ведро без воды. Да и лучше быть третьей женой, чем жить приживалкой в семье брата. Родители ведь не вечные, а одна женщина жить не может.
     Ну, вот «снова здорово», опять это пренебрежительное отношение  к женщине. Обычный мужской шовинизм. Они, отчего-то считают, что женщина это безмозглое, глупое,  красивое существо, которое только что и способно  ублажать мужчину, рожать, молчать, тянуть на себе все хозяйство  и заглядывать  мужу в рот. На большее, ее способностей и ума не хватает.
    Может восточные женщины именно такие, потому, что их к этому готовят с рождения, но в России  женщины пашут с утра до ночи, и дома и на работе. Они умны, красивы, рассчитывают только на себя, потому, что знают, что в любой момент мужчина может уйти к другой, более молодой и красивой, и не вспомнить  ни о бывшей жене, ни об родных чадах.   Они  везде успевают и не ноют по любому поводу, зато радуются любому пустяку, например пятерке принесенной ребенком из школы и улыбке мужа.
    Зато мужчины, по большей части инертны, капризны, мнительны и высокомерны.   Приходя, домой после рабочего дня, точно такого же, как и у жены, они падают с газетой и бутылкой пива на диван и заявляют «устал, как собака, я отдыхаю, не мешай мне, убери детей, они шумят». Через пять минут они кричат – «Ужин готов? Как нет? Я хочу есть. Неужели нельзя было накрыть на стол  сразу, как я пришел?». Поев, ворчат, что еда была либо не доварена, либо пересолена, а жена неумеха,  растрепа и лентяйка. Дома совершенно нет покоя, внимания и поэтому они идут к другу смотреть футбол или поиграть в покер, или просто погулять – вариантов много. А утром они требуют чистую выглаженную рубашку, носки и  горячий завтрак. Уходят на работу, громко хлопнув дверью, а вечером начинается «круговорот воды в природе».
    А женщина крутиться как белка в колесе: стирает, гладит, готовит, убирает, красится на ходу, но хорошо выглядит даже после секундной «покраски», одевает, кормит, провожает детей в садик, школу и бежит на работу, напевая на ходу под нос любимую песню.
    И после этого один из представителей «сильного пола» будет ей говорить, что женщина одна ничего не может и ничего собой не представляет? Нет, уж, извините.
     - Поехали к парку Бабура. – Ольга решила, что на сегодня ей хватит споров, разговоров, дискуссий. Она устала, хочет, есть и отдыхать.
     - Как скажешь, красавица. Могу с тобой погулять в парке, составить компанию. Посидим, чаю выпьем. Мороженым угощу.
     - Спасибо, не надо.
     - Не хочешь, как хочешь. Я предлагаю, а ты соглашаешься или отказываешься. Зря отказываешься. У нас вкусное мороженое, а я интересный собеседник.
    Ольга рассмеялась: – Сам себя не похвалишь, никто не похвалит?
     - Э, почему так говоришь?  Я не хвалюсь, я правду говорю.
    Так перекидываясь фразами, они и ехали, пока Ольга не начала узнавать знакомые места. Она решила не подъезжать к отелю, а остановиться где-то не далеко от него. Почему, она не могла объяснить даже себе, но ей почему-то не хотелось показывать этому парню место своего проживания.
    - Здесь остановите. Спасибо, - она протянула ему три  тысячи Сум – Хватит? 
    Парень огляделся по сторонам, взял деньги и покачал головой, - Богатая? Деньги не считаешь? Наверное, легко даются? Чем зарабатываешь, сестренка? – его взгляд вдруг стал колючим и презрительным. Он потянул к ней руки, пытаясь схватить за руку, Ольга открыла дверцу и, выскочив на дорогу, быстро побежала вначале к парку, потом, резко развернувшись, бросилась к отелю. Она вдруг испугалась, что в парке она станет легкой добычей этого ненормального водителя. В Москве ты берешь машину и едешь, куда тебе надо, не задумываясь  говорить тебе или не говорить с водителем. Это по настроению. Платишь деньги, выходишь, никому ничего не объясняя. А здесь она постоянно попадает в какие - то переделки. Все от нее чего-то хотят, чему-то учат, за что-то упрекают. Она пока не разобралась с их деньгами. Откуда она знает, сколько здесь стоит проезд? Водитель, который привез ее сюда, запросил две тысячи, поэтому она и решила дать чуть больше, сделать доброе дело, а в результате получила то, что получила.
    Голодная, усталая, напуганная она вошла в свой номер, упала на кровать и расплакалась. Что она такого сделала? В чем ее вина? Почему с ней происходят все эти странные, ни чем не объяснимые вещи? И дед, оказывается жив, здоров, уважаем и счастлив со своим большим семейством. А она, практически одна во всем белом свете и никому не нужна. Слезы полились из глаз с еще большей силой. Жалость к самой себе переполняла сердце и душу. Дед живет здесь в тепле, под солнечным небом, лопает хурму и черешню, ее любимые фрукты и ягоды и в ус не дует. А она бьется из последних сил, зарабатывая себе на кусок хлеба, хурму видит только осенью, перемороженную на рынке, которую торговцы перепродают втридорога, а про черешню вообще говорить нечего.
     И тут на Ольгу напал истеричный хохот. Она вдруг поняла, что разговоры про женскую логику, это не блеф и не пустые разговоры, а самая что ни наесть настоящая действительность. Не она ли сегодня целый день говорила о женской независимости и возмущалась, что ей предлагали в сопровождение мужчину и говорили о женской несостоятельности? А сейчас она рыдает, потому, что зарабатывает себе сама, а не находится на чьем-то иждивении. Кто может понять тебя, если ты сама себя не понимаешь? И хурму она ест, когда хочет, и черешню. С ее зарплатой она может себе это позволить. Не каждый день конечно, но в разумных пределах, совершенно спокойно.
    Желудок недовольно заурчал, напомнив о своей пустоте. Ольга погладила его рукой, успокаивая, села и задумалась. Идти в город не хотелось, значит, придется идти в ресторан при отеле.
    Она встала с кровати, но потом вдруг вспомнила, что может там встретить Бабура с его словно приклеенной усмешкой на лице и самодовольным высокомерием и снова села на кровать. Нет, лучше она сделает заказ в номер и поет спокойно, с удовольствием, не оглядываясь ни на кого и не вступая ни с кем в эти натужные и ненужные разговоры.
    Она сняла трубку, но потом вдруг подумала, что это элементарная трусость.  Настроение и планы менялись с пугающей быстротой. Такого с ней никогда не было. Она всегда гордилась своей невозмутимостью и спокойствием, своей выдержкой.
    Надо идти. А почему собственно надо и кому надо? Почему надо что-то кому-то доказывать? Если это трусость, то пусть будет трусость.
    Решительно сняв трубку, она набрала номер ресторана и заказала себе хороший полноценный обед. В ожидании официанта, она включила телевизор и начала «прыгать»  по каналам. Вдруг палец замер на кнопке, Ольга увидела дворик, про который что-то рассказывал полный мужчина с бородой, в чалме и дорогом расшитом золотом халате. Она видела этот дворик, эту скамейку, этот фонтан. Она все это видела во сне! Камера пошла дальше и Ольга уже знала, что увидит сейчас. Это будет та большая чаша, куда воины выливали вино перед походом, чтобы вернувшись выпить его, доказав тем самым, что они остались живы, а оставшееся вино, вычерпывали и тем самым подсчитывали погибших в походе. Да, точно, вот она! Правда, она выглядит немного по-другому, край отбит, и подставка другая, да и сама чаша меньше что ли? Нет, не меньше, просто это видимо телевидение искажает. Она вслушалась в речь мужчины. Он говорил, показывая на чашу именно то, что Ольга и предполагала. О походах, воинах и их количестве. Потом, пошли титры, и в конце диктор сказал, что передача шла из Самарканда.
    В дверь постучали. Ольга открыла, Официант занес поднос, быстро расставил на столе заказанные Ольгой блюда и так же быстро вышел. Аромат, шедший от стола заставил желудок Ольги сжаться, рот наполнился слюной. Не мудрствуя лукаво, Ольга села за стол и с жадностью принялась поглощать заказанные яства. Она выбрала национальную кухню. На первое  Лагман, на второе плов и на десерт восточные сладости. Все было свежим и вкусным. Вкус Лагмана был необычным и ингредиенты тоже не укладывались в схему привычного супа. Баранина таяла во рту, бульон был ароматным, горячим и состоял из болгарского перца, помидор, лука, чеснока, длиной лапши и рубленой зелени. Что-то было еще, но Ольга не могла понять, что. Похоже на зеленую редьку. Вроде несовместимые ингредиенты, но все вместе было так вкусно, что она щурилась от удовольствия и даже причмокивала. Когда с первым было покончено, она принялась за плов. Это тоже был не тот плов, к которому она привыкла с детства. В узбекском плове присутствовал крупный желтый горох и какие-то незнакомые специи,  которые  придали этому блюду непривычный, своеобразный  вкус. Плов тоже прошел «на ура». Зеленый жасминовый чай с пахлавой Ольга уже пила неторопливо, смакуя каждый кусочек и глоточек. На последний глоток сил уже не хватило. Тело стало горячим и тяжелым, глаза закрылись сами по себе и вдруг громкий стук в дверь, грубо вторгся в эту тишину и покой, заставив сердце быстро забиться, а тело вернуться из состояния покоя в состояние напряжения и даже чуточку страха.
    Кто это может быть? Она здесь никого не знает и никто не знает ее.  Может не открывать?  А, что, она гуляет по городу, кто знает, что она в номере? Нет, голову надо лечить, точно. Ключ от номера она взяла, еду в номер заказала. Значит, тот, кто стучит, знает точно, что она в номере. Хочешь, не хочешь, а открывать придется. Хотя, почему придется? Хочет, откроет, хочет, нет. Это же только от нее зависит.  А чего собственно бояться? Съедят что ли ее среди белого дня?
    Ольга решительно подошла к двери и резко распахнула створки. В холле стоял пожилой мужчина чуть выше среднего роста, плотного телосложения, с небольшой аккуратно подстриженной бородкой, но без усов. На голове его была надета тюбетейка, в руках тонкая изящная трость с крупным набалдашником.
    - Вы ко мне? – поинтересовалась Ольга.
    - Если вы Ольга, то к вам, - с еле заметным акцентом отозвался мужчина, - хотя я и так вижу, что вы именно та, к кому я шел.
    Ольга усмехнулась, - И к кому же вы шли, если не секрет?
     - К тебе, девочка, - мужчина заглянул за ее плечо, - ты одна? Войти можно?
     Сердце Ольги помчалось вскачь, но она постаралась не показать  своей растерянности и смятения. Неужели дед явился к ней, собственной персоной? Хотя, для деда мужчина слишком молодо выглядит.
     - Проходите.
     Мужчина вошел в комнату и огляделся, - неплохо, но могло быть и лучше.
     - Меня устраивает, - рассердилась Ольга. Подумаешь, родственник, явился, не запылился. Да, информация здесь поставлена не плохо. Быстро сообщили. Видимо, страж порядка постарался. Выслужился все-таки.
    - Ершистая, вся в бабку, - усмехнулся мужчина, - и такая же красивая.
    - А вы помните всех своих любовниц? Или она была любовницей вашего отца?  – Ольгу отчего-то раздражал этот самоуверенный тон и высокомерие, сквозившее в каждом жесте и взгляде этого человека.
    Мужчина резко свел брови и нахмурился.
    - Как ты разговариваешь, что ты себе позволяешь, девчонка!? Ты забыла, с кем говоришь?
    - И с кем же я говорю? – хмыкнула Ольга, - может, просветите? И потом, не забывайте, это Вы ко мне пришли, а не я к Вам, поэтому  я веду себя, так как считаю нужным. Если что-то не нравиться, то вот Бог, а вот порог, - она указала пальцем в сторону открытой двери.
     Мужчина растерялся, лицо его стало пунцовым, пот выступил на лбу и над верхней губой. Дрожащей рукой он достал из кармана брюк платок, вытер пот и уже более внимательно посмотрел на Ольгу.
    - Да, сразу видно, что ты выросла в России, я как – то забыл об этом. У вас не учат почтению к старшим и тем более к мужчине.
     - Мне надоело сегодня слушать о том, что женщина ничего не может, не соображает, что она тупа, глупа как пробка, беспомощна  и без  мужского присмотра просто пропадет.
    - Да, за тебя я вижу можно не волноваться, ты не пропадешь. Самостоятельная, девушка выросла, - усмехнулся мужчина.
    - Вы правильно сказали, что я выросла, и теперь ни в чьих советах и нотациях не нуждаюсь. Кстати, вы так и не представились. С кем имею честь разговаривать? – Ольга сделала шутливо-издевательский полу реверанс.
    Мужчина нахмурился. Видно было, что он подбирает нужные слова, и не может их подобрать. Наконец, он, глубоко вдохнув, прошел, сел в кресло и выдохнул:
    - Вообще-то, я твой дядя.
    - Кто?! - изумилась Ольга
    - Сын, твоего деда, а значит, твой дядя, - пояснил мужчина, меня зовут Улугбек.  В честь отца назвали. Твоя мама моя сводная сестра.
    - Первый раз о вас слышу, - дернула плечом Ольга. – И, что вам от меня надо «Дядя»?- Последнее слово она постаралась произнести  с издевкой, чтобы он понял, что дядей она его не считает и считать не собирается.
    - А вот я о тебе много слышал.
    - Да, что вы говорите?! Вот не знала. И, что же вы обо мне слышали, если не секрет?
    - Слышал, что в России у моего отца есть дочь, а у этой дочери тоже дочь. Что мой отец когда-то очень любил твою бабушку, но мой дед не разрешил отцу жениться на твоей бабушке, чему я очень рад. Иначе наш великий род на этом бы и закончился. Русские женщины не рожают много детей, они думают только о своей красоте и независимости. А моя мать родила отцу семерых сыновей и двух дочерей. У меня шестеро детей и восемь внуков.
    - Ну, и к чему вы мне это все рассказываете? Я рада за ваш великий род. Плодитесь и размножайтесь, я т-то тут, при чем? – Ольга про себя ахнула, подсчитав, сколько же у нее здесь должно быть родственников. Она-то привыкла считать себя чуть ли не  сиротой, а тут такое!
    - Отец стар. У него больное сердце. К старости он стал очень сентиментален. Мама ничего не знает о его «большой любви к русской женщине». Он рассказал об этом только мне, как старшему сыну. Зачем ты приехала? Что тебе от нас надо? Денег? Скажи сколько, только в разумных пределах, и я тебе их дам.
    Вот так, только почти что обрадовалась, что у нее столько родственников и, пожалуйста, даже не познакомившись с ней, они уже пытаются от нее избавиться. Так, что подруга, как ты была одна, так и будешь одна. Не нужна ты никому. Ольга покачала головой и горько усмехнулась:
    - Понятно. Можете не беспокоиться за своих родителей. Ни они, ни вы все мне, ни капельки не нужны. Я и не собиралась с вами встречаться или разыскивать. Я приехала сюда исключительно по своим делам, не как не связанным с вашей семьей.
    - Да, но сразу же сообщила о своем родстве всему городу!
    - Да ничего я не сообщала! – сердито отозвалась Ольга, - я даже не знала, жив дед или нет, и про вас ничего не знала. Милиционер прицепился ко мне на улице, почему одна, почему без сопровождения мужчины, к кому приехала? Вот я и брякнула, что к родственнику. Я и имя его не помнила, само всплыло в памяти. Мало ли в Ташкенте людей? Откуда я знала, что дед так известен и популярен здесь?
     - Ты хочешь сказать, что приехала не за наследством?
     - Каким еще наследством? Вы, что с ума сошли? Слушайте, а не пошли бы вы, куда подальше вместе со своими родственниками и наследством в придачу. – Ольга подошла к двери, распахнула ее настежь и указала гостю рукой на выход.
    Мужчина побагровел. Глаза его метали молнии, рот открывался и закрывался от переполнявшего его гнева, правда, пока беззвучно. Потом он откашлялся, и прохрипел:
    - Мерзавка! Сегодня чтобы улетела домой, и чтобы я о тебе больше ничего не слышал!
    Он не знал Ольгу. Если бы знал, то лучше молча, покинул ее номер. Когда на Ольгу начинали давить, она по ее же словам «съезжала с катушек». Ничто и никто уже не мог ее остановить. Иногда она понимала, что не права, но упрямство пересиливало все  разумные доводы и объяснения. Как говорят, «что выросло, то выросло». Вот и теперь, Ольгу понесло.
     - Так, встал и вышел отсюда сейчас же! Считаю до трех и вызываю охрану отеля. Я плачу, немалые деньги не за то, чтобы всякие идиоты врывались ко мне, угрожали и портили мне настроение. А так же хочу сообщить, что теперь из принципа мало того, что никуда не уеду, но еще и обязательно приду к своему любимому, единственному и неповторимому дедушке, чтобы сказать ему о своей огромной и всепоглощающей любви. Останусь с ним до его последних дней, чтобы скрасить его старость и оторвать у всех вас большой кусок наследства. А если повезет, то и все, чем владеет дед.  А что? Имею полное право. Дед не принимал никакого участия ни в воспитании и содержании моей матери, ни в моем. Пусть раскошеливается. Иначе Аллах накажет.
    Ольга говорила все это издевательским тоном, притопывая ногой по полу, и махая указательным пальцем перед носом опешившего от такого натиска и наглости дядюшки.
     И тут в дверях возникла фигура Бабура. На его лице было написано неподдельное изумление и ничем не прикрытое любопытство.
    - А вам тут чего надо? – рявкнула Ольга, - кто вас сюда звал?
    Бабур развел руками:
    - Прошу прощения, но я думал вам, нужна помощь. Шел мимо, слышу крики, вот я и поспешил. Простите, если помешал вашей беседе, - он кинул быстрый взгляд на Улугбека, и тут же расплылся в почтительной улыбке, -  Добрый день, уважаемый Улугбек. Как поживаете? Как семья, все ли здоровы?
    «Дядюшка» насупился, его лицо приобрело брезгливо высокомерное выражение.
    - Спасибо, все живы и здоровы. Что ты тут делаешь? Зачем приехал?
    Бабур посмотрел на него заискивающим взглядом. Ольге даже показалось, что он стал ниже ростом.
    - Я хотел просить почтенного Улугбека Мирзо принять меня.
    - Зачем? – скривился «дядюшка», - опять будешь клянчить деньги? Тысячу раз было сказано, ни ты, ни твоя мать ничего не получите!
    - Но мой отец был вашим братом, и я имею такие же права, как и ваши…
    Улугбек перебил его, брызгая слюной:
     - Ты безродный паршивый шакал! Мой брат женился на твоей матери без согласия отца. Он знал, на что шел! Отец вычеркнул его из своей жизни. Для нас нет ни его, ни тебя! Ты знаешь наши законы. Сын, который пошел против воли отца, перестает быть сыном.
     Ольга не верила своим ушам. У нее  все перемешалось и перепуталось в голове. Теперь не во сне; а наяву происходило что-то не поддающееся объяснению. То появился «дядюшка»,  у которого оказалась куча детей и внуков, то есть прямых ее родственников. Дед оказался жив, здоров и счастлив. А теперь еще и «братец» нарисовался. Интересно, сколько еще родственников она обнаружит в Узбекистане?     «Мир тесен и все мы в нем родственники» -   это любимое выражение бабушки не лишено рационального зерна, как оказалось.
     - Так не очень мною уважаемые, - вклинилась в их разговор Ольга, - а если быть более точной, то совсем не уважаемые. Прошу ваши разборки по поводу прав и наследств далее проводить не на моей территории. А, выражаясь по-простому, пошли вон!
    Оба уставились на нее, как будто - то только сейчас обнаружили, что в комнате есть еще кто-то, кроме них и этот кто-то как оказывается женщина, да еще что-то им приказывающая! Их возмущению не было предела. Общий гнев неожиданно объединил их. Слава посыпались, как из рога изобилия.
      - Как ты смеешь так разговаривать со мной, девчонка?!
      - Что ты себе позволяешь, дерзкая нахалка?!
     - Я велю выкинуть тебя отсюда, как паршивого щенка!
     - Извинись сейчас же перед уважаемым Улугбеком!
    Ольга сделала издевательский реверанс.
     - Щас, спешу и падаю. Вы забыли господа, что это вы ко мне пришли, а не я к вам. Так, что  я еще раз, пока без охраны отеля и полиции, прошу вас покинуть мою территорию, а если вы этого не сделаете в ближайшие 2 секунды, то я за себя не отвечаю!
    Видимо у нее был такой вид и взгляд, что мужчины молча, вышли из комнаты, и Ольга, захлопнув за ними дверь, сразу же закрыла ее на ключ. Надо было как-то обдумать, осмыслить произошедшее. К такому повороту событий она была не готова и теперь не знала, что делать с той информацией, которая свалилась на нее и как вести себя дальше. Ее настроение менялось, чуть ли не каждые две минуты. То она хотела назло «дядюшке» пойти к деду и предъявить ему свои права на родство и наследство. То хотела уехать домой, и забыть обо всех свалившихся на нее родственников и деда, которому она не была нужна раньше и как оказывается теперь тоже. То она хотела плюнуть на все, отдыхать и  параллельно заниматься тем, зачем она сюда приехала, не обращая ни на кого внимания.  Она ходила по комнате, размахивала руками, доказывала что-то сама себе, топала ногой, и сколько бы это все продолжалось, неизвестно, если бы она не услышала стука в дверь. Тихого, осторожного, даже робкого стука. Так мог стучать только тот, кто знал, что она в бешенстве, и боялся вызвать еще большую бурю, а значит это Бабур.
    Вначале Ольга решила не открывать, потом любопытство пересилило злость, и она решительно повернула ключ в замке. У двери действительно находился Бабур.
    - Выслушай меня, пожалуйста, не закрывай дверь.
    - А  мы, оказывается уже на ты? И с чего это ты такой вежливый? – съехидничала Ольга, - я же дерзкая, неучтивая, не ползаю на коленях, как некоторые перед всякими баями, не выпрашиваю наследство. Чего тебе от меня надо?
    Бабур смутился, или сделал вид, что смутился, на смуглом лице румянца видно не было, но взгляд он потупил и даже чуть слышно шмыгнул носом. Ольге вдруг стало смешно, злость куда-то улетучилась.
    - Ладно, входи уж, «братец», будем знакомиться заново.
    Бабур облегченно вздохнув, вошел в комнату.
    - Давай, рассказывай о себе, - велела Ольга, - чего лебезишь перед этим гадом? А, главное, откуда ты узнал, что я твоя сестра? Ведь ты же знал об этом, не правда ли?
    Бабур сел в кресло и задумался.
     - С чего  начать мой рассказ, даже не знаю. Давно все началось, еще до моего рождения. Мой отец старший сын Улугбека Мирзо.  Дед очень властный, даже можно сказать деспотичный человек. Его слово закон для всех. Осушаться его, значит подписать себе смертный приговор. Моего отца дед растил и воспитывал, как наследника, который примет от него управление всем кланом. А наш род старинный, известный в стране, он идет по преданиям от самого Тамерлана.
     Опять этот Тамерлан, чертыхнулась про себя Ольга, никуда от него не скрыться, ни днем, ни ночью.
     - Так этот, «дядюшка», сказал, что он старший.
     -  Имей терпение. Все было хорошо, до того момента, пока мой отец не встретил мою мать. Этот день навсегда стал черным днем для клана Мирзо. Дед проклял моего отца и вычеркнул его из своей жизни, как вычеркивают  из памяти прокаженных, предателей и умерших врагов. Он запретил упоминать его имя в своем доме. Все дело в том, что моя мать мало того, что не  узбечка, ее родители были туркмены, так еще и нищая. Мою маму звали Джерена. И как  она рассказывала, ее отец Чары Маметович, был очень уважаемым в Туркмении человеком. Но вся ее семья погибла во время сильного землетрясения в октябре 1948 года. Центр землетрясения находился в Северном Иране, в районе хребта Копетдаг, это в восьмидесяти километрах от столицы Туркмении — Ашхабада. Сила землетрясения в самом центре была десять баллов, а в Ашхабаде восемь-девять баллов. Город практически был в руинах. Из семи человек семьи осталась только моя мать и то, потому, что именно в это время ей захотелось вдруг на улицу по естественной нужде.  Ирония судьбы, не правда ли? Все родственники, которые могли бы помочь матери погибли тоже. А те, кто остался в живых пытались выжить сами, им было не до маленькой девочки Джерены. До совершеннолетия мать жила в детском доме. Потом поступила в педагогический институт. После окончания, получила распределение в Самарканд. В СССР все жили общей страной, особого разделения на республики не было. Молодых специалистов посылали туда, куда считали нужным. Моя мать встретилась с отцом   случайно. Он приехал в Самарканд на какой-то симпозиум по археологии. Он был археологом. Всех делегатов симпозиума привезли  в обсерваторию. А мама привела туда учеников.
    - В какую обсерваторию?- перебила его Ольга.
    - Как, ты не знаешь? – удивился Бабур, - хочешь, расскажу.
    - Расскажи.
    - Ладно, слушай, это очень интересно. Отвлечемся немного от истории моих родителей и окунемся в историю страны. Когда-то очень давно, более шести веков назад  у сына Амира Тимура, родился мальчик, которого назвали   Мухаммед ибн Шахрух ибн Тимур (Тарагай ) Улугбек Гураган.
     - Так длинно? – изумилась Ольга.
     - Он же был не из простого рода, - нахмурился Бабур, - не перебивай.
     - Все, все, не буду. Рассказывай дальше.
     - Так вот, в последствии Улугбек Гураган, после смерти отца стал правителем Мавераннахра со столицей Самарканд, расположенного в междуречье Сырдарьи и Амударьи, завоеванного его дедом, основателем династии Темуридов – Амиром Темуром, разгромившем Золотую Орду и турецкие войска Баявида.
    У Ольги засосало под ложечкой. Амир Темур стал ее злым гением, навязчивой фобией, призраком, который преследовал ее повсюду. Куда бы она ни шла, ни ехала, где бы, не была, в реальности ли, во сне ли, это имя следовало за ней по пятам. Она прожила столько лет и ни разу не слышала это имя, ни разу не сталкивалась с историей Востока. Если уж быть честной перед самой собой, то кроме Великой отечественной войны и то больше по фильмам, она не знала ничего из истории. Все, что учили в школе, выветрилось из головы с получением аттестата.
    - Ты меня слушаешь?
    Ольга очнулась от своих мыслей и закивала головой.
     Бабур продолжил: - Он создал высшую школу Медресе в Самарканде, в которой читал лекции.
    - Что, тогда было высшее образование? – удивлению Ольги не было предела.
    - Конечно, было, - кивнул Бабур, - правда, в этих школах учились только мужчины.
    - Странно было бы, если там учились и женщины, - фыркнула Ольга, - они у вас и спустя шестьсот лет ни каких прав не имеют.
    - У каждого народа свой менталитет и свои обычаи.
    - Ой, какие мы слова знаем. - Съехидничала Ольга, но, наткнувшись, на напряженно-обиженный взгляд замахала руками, - ладно, ладно, молчу, продолжай.
     - Собрав в 1417г известных астрономов, он построил в 2 км от  Самарканда за три года величайшую и крупнейшую в мире обсерваторию, нижняя часть дуги которой находилась в траншее глубиной 11 метров, вырубленной в скале, а меридианная дуга была встроена в здание. Надземная часть  представляла собой цилиндрическую трехъярусную конструкцию диаметром 48 метров и высотой 30 метров, стоящую на холме мраморным секстантом в два раза превосходящим секстант Фахри.
    - Господи, а это еще кто? – Ольга уже пожалела, что попросила рассказать Бабура про обсерваторию. Все эти дуги, меридианы были ей совсем не интересны. Но деваться было не куда. Сама просила, значит надо терпеть.
     - В десятом веке был  известный среднеазиатский мастер Ходжанди. Он  изобрёл и впервые построил в городе Рей под Тегераном  секстант  и в честь тогдашнего местного правителя назвал его Фахри. Его дуга радиусом 20 м располагалась в закрытом павильоне. Она была частично заглублена в землю, ориентированного по меридиану,  и позволяла определить положение Солнца в полдень с точностью до 1°.
     - Понятно, - протянула Ольга, - хотя ей не было понятно ничего.
     - Так, вот,      летом 1437г Улугбек вместе с  сотрудниками обсерватории составил каталог из 1018 звезд, с целью проверить и исправить ошибки старых каталогов, – включенный в  «Новые Гурганские таблицы – «Зидж-и – джедит – и Гурагони», позволяющие вычислить положение светил в любой момент времени. В этом каталоге  было все: системы летосчисления у разных народов с таблицами переходов между ними, практическая астрономия и тригонометрические таблицы, географические координаты 683 городов Европы и Азии, включая Россию, методы определения важного для мусульман направления на Мекку - место захоронения основателя ислама пророка Мухаммеда, теория движения планет. Главное место в этом труде занимали звёздный каталог и таблицы движения Солнца, Луны и планет. На Востоке ими пользовались вплоть до восемнадцатого века.  Так, вроде все рассказал.
     - И откуда ты это все знаешь? – Ольга действительно была поражена его познаниями.
     - Ну, во-первых, я живу в Самарканде и хорошо знаю историю своего города, а потом все-таки это мой предок.
     - С этого места подробнее, пожалуйста, - перебила его Ольга, - это ведь получается и мой предок, если ты мой брат, так же?
     - Наверное. Если хочешь, я тебе дам прочесть рукопись, в которой прослеживается все генеалогическое древо нашего рода.
     - Очень хочу, - закивала Ольга, - очень. А что потом стало с этим Улугбеком?
     - Он был    убит по  распоряжению  высшего мусульманского духовенства наемниками своего сына Абд ал -Лятифа.
     - Собственный сын нанял убийц?! – охнула Ольга, - ничего себе! Вот это нравы!
     - Ну, в России тоже немало таких примеров, - пожал плечами Бабур, - власть всегда связана с кровью близких людей. 
     - Не было такого!  Назови, хоть одного, - прищурилась сердито Ольга.
     - Да, сколько угодно. Допустим всеми вами любимый Петр Первый. Вначале сестрицу упрятал в монастырь, потом сына Алексея казнил, за то, что тот пытался занять его трон. Потом, его самого любимая жена в могилу свела. А как Екатерина Вторая стала царицей, ты знаешь? Что она сделала со своим мужем Петром Третьим? А Павел как закончил свои земные дни? Еще примеры нужны?
    Ольга замотала головой:
    - Нет. Лучше расскажи, что было дальше.
    - А, что дальше? Обсерватория была разрушена. На долгие годы о ней забыли  и    не знали, где она находится. Точное  место  определил  археолог Вяткин.  Он, изучив   один из документов семнадцатого века на подаренные дервишской обители земли,  обнаружил в нем точное описание места обсерватории.  В ходе раскопок 1908-1909гг он и   обнаружил    обсерваторию. Сейчас     большая    часть обсерватории восстановлена и  превращена в музей. Когда будешь в Самарканде, мы обязательно посетим с тобой  этот музей.
     - А почему ты так уверен, что я туда поеду? Может, я завтра утром улечу домой.
     - Ты обязательно туда поедешь, - спокойно отозвался Бабур, - а иначе, зачем ты сюда приехала?
     - Так, - у Ольги снова начало портиться настроение, - мне это все совсем не нравится. То ты мне на что-то намекаешь по поводу времени, в котором я живу, то на мою память, теперь ты утверждаешь, что я поеду туда, куда совсем и не собираюсь. Объяснись, пожалуйста. У меня такое впечатление, что ты не случайно возник на моем пути. Ты что-то обо мне знал, до нашего знакомства? Тебе отец рассказал? Слушай, а может, ты приехал и  поселился в этом отеле намеренно? Ты  искал встречи со мной? Откуда ты знал, что я приеду? Ты не мог этого знать! Даже я сама об этом еще неделю назад не знала!
    Бабур задумался. На его лице явно читались эмоции, которые он не смог скрыть. Раздражение, растерянность, злость. Потом видимо принял решение, успокоился.
    - Ладно. Но для этого я должен закончить свой рассказ о своих родителях. Вернее, об отце.
     - Да, уж, будь добр! 
     - Так вот, мама привела ребятишек в обсерваторию, а папа приехал с делегацией. Они встретились глазами и все. Это была любовь с первого взгляда.  Он зачастил в Самарканд, объясняя отцу свои поездки научными исследованиями, прекрасно  понимая, что согласия на брак не получит. Слишком большая пропасть разделяла влюбленных. Наследник одного из самых известных фамилий Узбекистана и детдомовская девчонка из Туркмении. К тому же его отец уже выбрал ему жену, которая по рождению и положению была ровней моему отцу. Но это был двадцатый век, советская власть, а мой дед этого не учел. Традиции традициями, а та свобода и вольность, в хорошем смысле этого слова, которая, которая установилась в Республике к тому времени, позволили моему отцу пойти против воли родственников. Молодые специалисты всех национальностей распределялись по республикам, влюблялись, женились, создавая интернациональные семьи. Это приветствовалось и партией и комсомолом.  Вот отец и решил, что он обойдется и без благословения. А потом понадеялся, что отец посердится, пошумит и простит. Сам ведь не святой. К тому же, как я узнал позднее, он практически был уверен в этом, так как по праву наследования владел информацией передающийся из поколения в поколение старшим сыновьям. Но он ошибся. Дед не захотел впустить мою мать даже во двор, не говоря о доме, хотя они зарегистрировали свой брак официально. Отрекся от сына и от внука, то есть меня.  Так же он отрекся и от твоей матери и от тебя. Улугбек младший, мой дядя, который сейчас был здесь, стал преемником деда, а его сыновья, основными наследниками. Пока был жив отец, мы с мамой не очень-то и задумывались над всем этим. Но после того, как Союз распался, границы закрыли, а вместе с ними закрылись НИИ, организации, финансирование, многие остались без работы, в том числе и мой отец. Он, который всю свою жизнь посвятил не будущему, а прошлому, занимаясь расшифровкой рукописей, фолиантов, фресок, оказался не готовым  к реальной жизни. Ничего другого он не умел, поэтому, оставшись без работы и средств, к существованию для себя и семьи, впал в депрессию, заработал инфаркт и угас у матери на руках.  Мать осталась  с маленькими детьми (у меня еще два брата и сестра) на руках. Она попробовала устроиться на работу в школу, но ее никто не взял. Во-первых, она очень долго не работала, а во-вторых, она не узбечка, а национальный вопрос вышел тогда на первое место. Она пыталась устроиться в детский садик, но они тоже стали закрываться один за другим, и там  своих сотрудников сокращали. Торговать у нас было нечем. Чтобы продать, вначале надо закупить. А закупать было не на что. Я в это время учился в Университете и соответственно ничего не зарабатывал. О младших речи не шло вообще. И мама решилась обратиться к деду за помощью. Мы поехали с ней вместе. Но дядя Улугбек не пустил нас к нему. Из родственников отца никто даже не приехал на  его похороны, хотя мать давала телеграмму. Мы караулили несколько дней у дома и дождались, когда дед вышел один из ворот, но, увидев мою мать, он резко развернулся и зашел обратно. Мы уехали ни с чем. Мне пришлось бросить университет и пойти работать, чтобы семья не умерла с голоду. Вначале работала на самой грязной работе, потом…
     - Это все очень трогательно и интересно, - перебила его Ольга, - только я тут при чем? Я-то, с какого боку вписываюсь в эту историю? Ты обещал рассказать, а говоришь только о своей семье, да о трудностях, какие на вас свалились. Скажи, у кого этих трудностей не было? Думаешь, мне легче жилось или моя семья в золоте купалась? Я, между прочим, и училась и работала и сама себя обеспечивала и обеспечиваю, но не плачусь в жилетку никому.
     Бабур пожал плечами:
     - Я не жалуюсь, я рассказываю, чтобы ты поняла, что наш общий дед не добрый дедушка из сказки, а жестокий и беспощадный человек. Насколько я знаю, он никогда тебя не видел, и твою мать тоже. И не хотел видеть.  Таких, как мы с тобой,  у него с десяток, не меньше.  Полукровки. И я скажу тебе больше, он хотел меня убить.
     - Тебя?!- изумилась Ольга, - за что? Только не говори мне, что за то, что родился, не от узбечки. И потом, нам он всегда помогал, пусть только деньгами, но это не мало. Бабушка отзывалась о нем хорошо, а я ей верю, как себе.
    - Твоя бабушка жива?
    - Нет. А, что?
    - А после ее смерти он вам помогал?
    - Нет. Вернее, не знаю. Моя мать вскоре вышла замуж и уехала за рубеж. Может он ей, высылал деньги, а потом…
     - Что, потом? – перебил Бабур, - не высылал он вам ничего! Это твоя бабушка придумала сказку  об огромной любви, чтобы оправдать рождение незаконнорожденного ребенка и поддерживала эту байку всю жизнь. Стал бы он деньги налево, направо транжирить. Не такой он человек.
     - Если вам не помогал, то значит можно о нем гадости говорить? – возмутилась Ольга.
     - А почему он ни разу не приехал к вам? Ведь не приезжал? Кто и что могло ему помешать? Сейчас он глава всему, господин и повелитель. Ему никто не указ. И что же, если он так любил твою бабушку, не приехал к дочери и внучке?   Я тебе больше скажу, тебе тоже угрожает опасность.
     - Договорились! Теперь ты скажешь, что меня тоже хотят убить, как и тебя. Только за что? Мне его наследство до лампочки. Я денег у него просить, в отличие от тебя не собираюсь. Я и сюда приехала, совершенно не задумываясь о здешних родственниках и не собираясь с ними встречаться. Все получилось спонтанно.
    - А тогда зачем ты сюда приехала, можешь сказать?
    - Да  теперь могу.  В моей жизни стали происходить странные вещи! Я должна в этом разобраться!- в сердцах выкрикнула Ольга.
    - И что же это за вещи? – вкрадчивым голосом произнес Бабур.
    - Не твое дело! – Ольга поняла, что чуть было, не проболталась. Ей совершенно не хотелось говорить о своих снах этому  так называемому «братцу», и в то же время ей хотелось хоть с кем-то поделиться своими тревогами и проблемами. Все эти сны, родственники, свалившиеся на голову, как снег: дед, дядюшка, брат, и все остальные возникающие на ее пути люди, достали настолько, что  она запуталась и растерялась, не зная, что ей дальше делать. – А вот ты мне обещал рассказать, откуда ты меня знаешь и все остальное, но  так и не рассказал. Все увиливаешь, уводишь разговор в другую сторону.
    - Да, я знал о тебе, - Бабур покачал головой, - вернее, я лично тебя не знал, но знал, что ты должна появиться в Ташкенте в эти дни, поэтому и приехал сюда.
    - Так, погоди, - Ольга подняла руки, выражая протест, - если ты не знал меня, то, как ты мог знать, когда я прилечу в Ташкент? Я сама об этом не знала до последнего момента. Это было спонтанное решение.
    - Это тебе так кажется, что спонтанное. А на самом деле, все давно решено и не тобой и не мной.
    - А кем же, позволь тебя спросить? – прищурилась Ольга.
    - А вот теперь я расскажу тебе, что я знаю от отца. И почему нам грозит опасность. Особенно тебе. Перед смертью отец позвал меня к себе и сказал, что наш род был определен хранителем Послания - Завещания Амира Темура. Мы ведь ведем род именно от него. Его ларец с Посланием  передавался из поколения в поколение от отца старшему сыну, из века в век. О нем говорилось наследнику мужского пола, когда он достигал возраста совершеннолетия.
    - А если не было наследника? Ну, рождались только девочки?
    - Раньше такого быть не могло. Ведь у мусульман по Корану может быть четыре жены, а еще были наложницы. Хоть одна из них да родит сына.
    - А разве от наложницы, незаконнорожденный ребенок может быть наследником?
    Бабур усмехнулся:
    - История знает немало таких примеров. Но в нашем роду  все было, как положено. Обошлись без наложниц и четвертых жен.
     - Погоди, - перебила его Ольга, - насколько я знаю, завещание зачитывается после смерти.
     - Ну,  может, я не точно выразился.  Русский язык  знаю хорошо, но он все- же  для меня не родной. Это не завещание, это сообщение в рукописях. Но эти рукописи никто не читал до моего отца. Передавался только ларец, который был закрыт. Вскрывать его, было запрещено, под страхом смерти. Дату, когда можно будет вскрыть ларец и прочесть верхнюю рукопись, тоже передавали из уст в уста. Все это  передавалось  наследнику в день совершеннолетия потому, что все мы, к сожалению, на этой земле смертны. Если вдруг хранитель умрет, не передав завещанное, то рукописи Амира Темура  будут утеряны навсегда, а наш род не выполнит свое предназначение.
    - Ой, я не могу, - съехидничала Ольга, - тайны Синей бороды. Хранители, наследники, рукописи. Умереть не встать. А если отец вдруг умер бы до совершеннолетия сына, то, что было бы с вашей тайной? Накрылась медным тазиком?
     Бабур растерялся, - не знаю, как-то об этом не задумывался. Наверное, был какой-то запасной вариант передачи информации.
     - Ладно, проехали. Давай дальше. Твой отец первым прочел верхнюю рукопись.  Каким образом, если дед еще жив? И что там было?
     - Я не знаю. Как он рискнул это сделать без разрешения деда?
     - Как не знаешь? Ты, что не читал? Ты же наследник!
     - Наследник-то наследник, но ты забыла, что дед моего отца проклял и лишил наследства, а вместе с этим и право на наследование и передачу завещания великого Амира Темура.
     - Ну, так и что же тебе тогда отец сообщил? Что ты лишенец?
     - Кто?- не понял Бабур.
     - Ну, человек лишенный чего-то. Короче, лишенец.
    - Да, именно так. Но одновременно он сообщил мне, что ларец с рукописями находится у деда. Теперь  этой тайной владеют четверо, вместо двоих. Мой дед, отец, я  и,  скорее всего,  дядя Улугбек, так как отца дед вычеркнул из своей жизни, и к тому же отца нет в живых.  Не знаю, зачем он это сделал?
     - Что сделал?
     - Открыл мне  эту тайну, - раздраженно отозвался Бабур, -  навлек на меня опасность. Изменил всю мою жизнь. Жил бы и жил, не зная забот. Занимался своим делом, своей семьей. Не унижался перед этими так называемыми «родственниками». Но, теперь, обратной дороги нет.
     - Ну и не унижайся, кто тебя заставляет?
     - Не могу! Я должен выполнить последний наказ отца.
     - И, что это за наказ, если не секрет, конечно?
     - О нем я тебе и пытаюсь рассказать столько времени, но ты постоянно меня перебиваешь.
     - Сам сбиваешься, - обиделась Ольга. – Я тебя уже раз сорок просила, расскажи, расскажи, а ты, то  про маму, то про папу, то про дядю, то еще про кого-то, только не о деле. 
     - Слушай, у меня уже нервы не выдерживают. Ты постоянно споришь, огрызаешься, командуешь. Ты всегда такая строптивая? Можешь, хоть пять минут молча посидеть, и послушать? Имей уважение к старшему.
     - Ага, не забудь еще добавить – к мужчине.  Я уже слышать не могу  о вашем мужском шовинизме! Средневековье какое-то! Вот объясни мне, почему я должна молча слушать тебя, открыв рот и изображать из себя идиотку? Что, ты образованней меня или умней? Может, зарабатываешь больше? Или можешь то, чего не могу я? Я не имею в виду физическую силу. Есть и женщины здоровее и сильнее мужчин. Я имею высшее образование, сама себя обеспечиваю, вожу машину, стараюсь совершенствоваться по возможности. Учу английский язык, хожу в фитнес клуб.  Ну и почему я после всего этого должна себя принижать и считать вторым сортом?  Так, что еще раз услышу о том, что я должна, как женщина и чего не должна,  выгоню взашей, понял?
     - Куда выгонишь? – нахмурился Бабур.
     - Вон выгоню, понял? Или еще раз объяснить для особо непонятливых?
     - Не надо, спасибо. Я, в общем-то, тебя такой  и представлял. Другой характер тут не прошел бы. Хотя  из рассказа   отца я знаю, что если бы ты была и раньше такой, то и проблем бы не было  столько веков у стольких людей.
     - Ты чего, перегрелся? – сердце Ольги пустилось вскачь. Она поняла, что близка к разгадке  снов и всего того, что с ней происходит последнее время. – Кем я была? И при чем здесь века?
     - Ладно, брось приставляться. Если бы ты не знала, тебя бы здесь не было.
     - Я тебе уже говорила, что приехала сюда в отпуск! Мне просто захотелось посмотреть Ташкент, я много о нем слышала в детстве  от бабушки. Да и в фильмах, песнях часто упоминается этот город.
     - Ну, конечно, - усмехнулся Бабур, - народ просто со всего света валом валит в Ташкент. А особенно молодые красивые девушки. Самой не смешно? У нас ведь не Турция и не Египет. Моря нет, отелей с развлечениями тоже. Экскурсий по городу и то нет. В  Самарканде  и в Бухаре  плохо ли хорошо, но хоть что-то есть для туристов. Но ты же, не в Бухару прилетела и не в Самарканд, а в Ташкент. Зачем? Только не надо мне снова говорить о фильмах и песнях.
     -  Я не поняла, кто кого допрашивает? Это ты мне обещал рассказать про завещание, и про то, откуда меня знаешь. А ты теперь пытаешься перевести стрелки и требуешь, чтобы я тебе поведала  о том, не знаю о чем. Да еще и пытаешься уличить меня в чем-то. 
     - Опять говоришь непонятными словами? Никакие стрелки я не перевожу, у меня часы идут нормально, и на железнодорожной станции я не работаю. Выражайся яснее. Я хорошо говорю на русском языке, но всякие народные выражения не понимаю, - обиделся Бабур.
      - Так, мне надоело вести с тобой словесные баталии. Либо ты в ближайшие две минуты мне все рассказываешь, либо закрываешь дверь с  той стороны! -  Терпению Ольги пришел конец. Она и так была напряжена, как струна, а Бабур отчего-то тянул и тянул со своими откровениями. Разговор постоянно уходил куда-то в сторону. Либо он блефовал, и ему нечего было рассказывать, либо…, что либо? Либо он блефует специально, с каким-то только ему ведомым дальним прицелом. -   Ну, и, что ты решил?
     - Мне было бы проще рассказывать, если бы ты мне  сама сказала, зачем сюда приехала.  Но, ладно, не хочешь говорить, дело твое, слушай. Отец сказал мне, что такого-то числа, плюс минус несколько дней, такого-то месяца, такого-то года в Ташкенте появиться, посланец. Его возраст от 25 до  30 лет. Его путь обязательно пересечется с  людьми и домом хранителей Тайны. Но ведь, ни отец, ни я уже не жили в этом доме. Отец предположил, что это будет  мужчина, но не исключал, что и женщина.  Этот посланец имеет общие корни с нашим родом, поэтому его сразу можно будет узнать. Он будет иметь те же фамильные черты лица. Ему необходимо оказывать содействие во всем, о чем  бы, он не попросил. Я готов был обходить все отели, и спрашивать обо всех постояльцах, этого возраста, а потом, стараться увидеть их, но мне повезло.  Это был лишь  третий отель, куда я пришел. Когда я увидел тебя, сразу же понял, что посланец, это ты.
     - И как же ты догадался?
     - Ты очень похожа на деда, а еще больше на  любимого внука Амира Темура, которому как сказал мой отец, шестьсот лет назад, тот  доверил  высшее знание законов жизни и смерти. Это знание давало власть над людьми и законами мироздания. Многие из детей Амира Темура и его внуков мечтали стать  преемниками и властелинами Вселенной, но Амир считал, что они не готовы к этому.  Он считал, что, получив неограниченную власть, они  погубят и себя и  окружающий мир. Но его любимый внук погиб на охоте от случайно пущенной стрелы, а вскоре умер и Амир Темур. У нас дома есть портрет этого мальчика.
     - А как звали этого внука? – Ольга затаила дыхание.
     - Мирзо. По преданию, это был умный юноша, впечатлительный, порядочный, спокойный. Но в те времена такие люди считались либо юродивыми, либо слабыми и нежизнеспособными. Выживал сильнейший, хитрый, изворотливый.  Хотя и сейчас мало что изменилось. Порядочность и честность и сейчас не в чести и кроме проблем ничего не приносят. Или я не прав?
     Но Ольга уже не слышала его. Мирзо, Мирзо! Это имя билось в мозгу, заставляя сердце сбиваться с ритма, бежать мурашками по спине и холодеть. Этим именем в снах-видениях ее называл Повелитель. Значит, это был не сон? А что же тогда? Она где-то читала о людях, которые помнили свои прежние жизни и указывали место, где они жили в прошлой жизни и людей, которых знали. Ольга считала, что это сказки, выдумки журналистов или больных людей. Но если считать, что она больна и у нее «поехала крыша», то, как тогда быть с Бабуром?  Он же не плод ее воображения, он реальный человек   или все же нереальный? Может ей это все кажется? И поездка в Узбекистан и сны. Может она уже давно в «психушке»? Есть же люди, считающие себя Наполеонами, Кутузовыми и прочими полководцами, которые ведут воображаемых людей в бой, выигрывают сражения. Они, наверное, тоже считают, что живут в реальном мире и нормальны. Нет, это бред. Вот она сидит в отеле, в комнате, за окном светит яркое солнце, и это не больница и не Москва. А может это какая-то дурацкая игра, в которую ее втянули друзья? Розыгрыш?  Сейчас это модно. Не такие люди попадались на розыгрыш и теряли самообладание и способность соображать. Да. Но эти люди актеры, спортсмены, то есть известные  личности. А кому она нужна, чтобы устраивать такой розыгрыш? И потом, можно подстроить ситуацию, подготовить людей, но влезть во сны? Такого она не слышала. Что тогда остается? Поверить  в этот бред с реинкар…
    Вдруг перед глазами Ольги появилась пелена, все вокруг стало зыбким и нереальным. Голос Бабура стал исчезать, растворяться в этой молочной пелене и пропал вместе с ним.
 
     Охотничий домик в степи. Лето, жара. Мирзо спит на тахте. Солнце яркое, палящее залило комнату, проникло в каждый угол, в каждую щелочку. Ветер не колыхал даже невесомую, легкую, прозрачную штору. Воздух дрожал от жары и тишины. Не хотелось шевелиться, не хотелось думать. Хотелось лежать, закрыв глаза и мечтать о прохладном водоеме и ледяном, освежающем напитке. Но он не может уйти, спрятаться от этого пекла в тень. Повелитель назначил здесь ему эту встречу, рассчитывая на то, что в охотничий домик, расположенный в степи, в открытом, продуваемом всеми ветрами месте, сложно подобраться незамеченным и поэтому можно поговорить, не опасаясь чужих глаз и ушей. Обычно этот домик  использовался осенью, когда шла охота на степных сайгаков и уток, для отдыха.  Он, приехал сюда еще ранним утром, пока во дворце  все спали. И вот уже полдня он в этом пекле.  Домик накалился до предела и тяжело дышал жаром. Вода в кувшине стала горячей, а Повелителя все не было и не было. Голос раздался прямо над ухом неожиданно и резко.
     - Просыпайся!
     - Повелитель, простите, я не заметил, как заснул.
     - Ты спишь, как невинный младенец, не ведающий страха. Это плохо. Ты уже взрослый и должен думать о своей безопасности - спать в пол глаза и в пол уха. То есть спать, но слышать каждый шорох, и видеть каждую мелькнувшую тень, иначе можешь уснуть и больше никогда не проснуться. Ты знаешь, сколько у тебя врагов и завистников. Это моя вина. Хотя, я опоздал со своими нравоучениями, они   тебе уже не пригодятся.
    - Почему Повелитель?
    - Погоди,  дай собраться с духом. Даже для меня это не так просто, как оказалось.   Не просто объяснить  то, что я собираюсь тебе сейчас сказать. Я тебе уже говорил об этом не раз, скажу еще.  Ты  молод,  наивен, порывист, чист душой.   Такие люди очень редки. Я и сам не такой. Власть для меня значит очень много, если не все. У меня много пороков. Меня ненавидят и проклинают миллионы людей.
    - Повелитель, я не слышал ничего, о чем Вы сейчас говорили!
    - Не перебивай меня Мирзо! Я знаю, что говорю.  Именно поэтому  я и принял такое решение. Ты все равно погибнешь, раньше или позже, буду я жив или нет. У тебя, по моей вине, слишком много врагов. Люди не любят избранных. А ты – избранный. Все, кого я любил или люблю, умирают. Это мой крест, мое наказание. Ты не знаешь, но мне уже дважды удалось предотвратить твою смерть. Жаль, но я не всесилен. Я не небесный Повелитель, чтобы уследить за всеми твоими врагами  и наказать  по их заслугам.  К тому же я могу не успеть сказать тебе то, что должен сказать.  Если бы я сказал об этом раньше, то мои враги могли бы  воспользоваться твоей молодостью и беспомощностью, хитростью или под пытками. Не перебивай меня! Ты все узнаешь, что тебе необходимо знать. Все мои наследники: братья, сыновья, внуки, жены, а так же: враги и  друзья считают, что я владею рецептом бессмертия и поэтому всесилен и не знаю поражений. Они правы лишь отчасти. Я действительно владею определенными знаниями, ниспосланными мне свыше, и переданные мне моим отцом,  но они, не имеют, ни какого отношения к продолжительности жизни и бессмертию. Вернее, имеют, но это не бессмертие. Я объясню тебе чуть позже, и ты поймешь.   Я скоро умру.
     - Повелитель!
     - Слезы из твоих глаз, это радость для моей души. Но будь мужчиной! Это закон мироздания. Я достаточно пожил на этом свете, выполнил свое предназначение, многое испытал, многое успел.  Я расширил свои владения во всех направлениях в  несколько раз. Завоевал огромные территории, людей, богатства, заново построил Самарканд, поднял его из руин, после 150 летнего его забвения, построил Мечети, Медресе, родил много детей от многих женщин, дождался внуков и правнуков. Я не боюсь умирать. Но я не могу покинуть этот мир, пока  мои знания и та Тайна, которая была доверена мне, не будут переданы  во время, которое определено. Определено не мной. Это очень важно. Важно для земли, для людей, живущих на ней.   А для этого мне нужен проводник, который обеспечит эту передачу.
    - Повелитель, но Вы сказали, что меня убьют. Я не смогу выполнить Вашу волю!
    - Сможешь, но не сейчас. Твое следующее воплощение будет в двадцать первом веке.
    - В каком?!
    - В двадцать первом веке. В самом его начале.
    - Но это же, через шесть веков!
    - И, что?
    - Это так…  далеко. 
    - Да, в человеческом понимании. Для тебя сейчас и десять лет это огромный срок. А для Земли это мгновение.
    - Повелитель, а раньше нельзя?
    - Ты думаешь, я назвал  время, первое, которое пришло мне на ум?  Ошибаешься. Оно тщательно изучено. Изучено не   мной,  а кем,  это тебе знать ни к чему. И это именно то время, которое определено. Повторюсь, определено не мной. Тебе надо попасть именно в это время. Не раньше, не позже. Почему, ты узнаешь, но не сейчас. Это странное  время, совсем не похожее на наше.   Время всеобщего хаоса и неверия. В том мире никому ничего не надо и неинтересно. Каждый занят только собой и своими проблемами. Там легко затеряться, так как  каждый живет сам по себе. Они  не знают тех, кто живет рядом, и не хотят знать. Все куда-то спешат, торопятся. И при всем при этом они умны, образованы. Правители разных стран собираются все вместе и пытаются решать проблемы, путем переговоров, но каждый держит свой камень за пазухой. В наше время и в последующие века, вплоть до двадцать первого века, как оказалось, люди еще  не готовы к тому, что может им открыться. Они подозрительны, невежественны, мстительны и все следят друг за другом, как сейчас у нас.  Укрыться от вездесущего ока невозможно, ты знаешь сам. Даже стены имеют уши и глаза. Да и войны на земле не прекращаются.  Самая кровопролитная будет в двадцатом веке.
     Я знаю, что я не ангел и меня называют Богом войны. Говорят, что я беспощаден и пролил реки крови. В какой-то мере это справедливо. Но сейчас нельзя по-другому, время такое. И оно будет таким еще долгое время. Мое оправдание в том, что, часть знаний,  доверенных мне, были применены во благо и для развития  моей страны, ни в коей мере для меня лично. Ты знаешь, я могу спать  на земле и питаться сухим мясом и водой. Все дворцы, золото, толпы подданных, мне не так уж и важны. Но они должны быть, если я владею территориями, городами и людьми. Знаешь,  знания, которыми владею я, будут, скорее всего,  преждевременны для всего человечества и через шесть веков, но, как оказалось, именно в это время на земле будут жить люди, которые смогут воспользоваться этими знаниями для развития и спасения мира. Спустя какое-то время это может оказаться уже не нужным, Земля может погибнуть. А этого нельзя допустить. Жизнь должна постоянно развиваться, и я верю, что наступит момент, когда то, что было открыто мне, будет знанием многих, и будет использовано  только во благо. 
     Ты не первый, кого я выбрал для этой священной мисси. Ты даже не второй.  Те люди были умными, взрослыми, хитрыми, но они погибли от рук своих же детей, нанятых теми, кто что-то знал или догадывался о тайных знаниях. Видимо я был не так осторожен, как думал. Во дворце всюду есть уши и глаза, которые трудно заметить. Ты помнишь смерть Хаяма и Абдурахима? Они были сильными людьми, не сломались и унесли тайну, которую я им доверил,  с собой. Больше рисковать нельзя. Поэтому было   принято решение,  передавать доверенные нашему роду знания, не из поколения в поколение,  как было  ранее, а  сделать, то о чем я тебе рассказал. Ты молод, у тебя нет жен, детей, за которых ты в ответе и поэтому я выбрал тебя. К тому же, как выяснилось именно ты, если покинешь этот мир в ближайшие дни, придешь в него снова в конце двадцатого века.
    - А как вы об этом узнали?
    - Мне позволено было заглянуть в будущее. Кем? Даже не спрашивай, не отвечу. Не знаю, есть ли на земле еще такой человек, как я или нет, сие мне не ведомо. Скажу тебе откровенно, то, что я увидел там, повергло меня в пучину скорби и уныния. Впереди мою  великую страну ждут большие испытания. Она потеряет былое величие и завоеванные   территории, пройдет не через одну войну. Земля пропитается кровью, как дождевой водой. И будут течь уже не реки крови, а моря. Мечети будут рушиться, и рассыпаться, превращаясь в  песок и пыль под ногами.  Но так же, появится много такого, чему я не мог найти объяснения. Железные колесницы, железные птицы, огненное оружие. Люди будут разговаривать друг с другом, находясь друг от друга на расстоянии сотен километров.
     - Как это, Повелитель?
     - Сам увидишь.
     - А почему Вы сами не хотите в новом воплощении  попасть туда и продолжить свои дела? Или, если вы были там, почему не отдали то, чем владеете, тем людям, о которых говорите?
     - Я выполнил свое предназначение, я уже говорил тебе об этом. И потом, следующее мое воплощение на этой земле будет нескоро, лет через девятьсот. Это поздно. Поздно для земли и людей, населяющих ее. И потом, я не был там физически. Я казал, что мне было позволено заглянуть в будущее, а не быть там. Если бы я мог сделать это, то обязательно вмешался бы в ход истории.  Но, этого нельзя делать. Хотя я видел, что люди из того времени воспользовались моим прахом, чтобы отвести от себя беду. И ты знаешь, это  спасло много жизней.  Ты потом прочтешь об этом, когда будешь учить историю в школе.
     - А, что такое школа?
     - Это Медресе, только для всех. Там обучаются и юноши и девушки.
     - Девушки?! А зачем им обучение?  И отцы отдают их в эту школу?
     - Ты слишком много задаешь вопросов и сбиваешь меня с главной мысли.
     - Простите Повелитель.
     -  Ты выбран проводником для передачи тайных знаний.
     - А в чем они заключаются, эти тайные знания?
     - Ты уже спрашивал, а я ответил. Это ты сможешь узнать только там.  Вернее, если тебе будет позволено это сделать. Единственное, что я могу повторить тебе, что это не эликсир бессмертия, как думают все, иначе ты мне был бы, не нужен.
    - Повелитель, но если есть силы, которые помогли Вам увидеть  будущее, почему они сами не могут передать эти знания людям в том веке, куда должен попасть я?
    - Потому, что они наблюдатели. Они могут помогать, подсказывать, но вмешиваться не имеют права. Это запрещено законом Вселенной.      А теперь запоминай. О том, что ты появишься в определенный день и час, в месте, которое я укажу в послании, будет передаваться из поколения в поколение по линии только твоего рода.  Кроме них, никто не будет знать об этом. Но и они будут знать только то, что должны  оказывать тебе  помощь, оберегать тебя, сопровождать, помогать, и то, что у тебя особая миссия.  В шкатулке, которая тоже будет передаваться из поколения в поколение,  будет пустой лист, вместо завещания.  Это на случай, если кто-то решит нарушить клятву и вскроет ее. А это произойдет обязательно.  Твои родственники, насколько я смог убедиться,  не простые, достойные  люди. Хотя ни один человек мне там не понравился безоговорочно. А один не понравился совсем.  Но они твои родственники, а это уже много. Хотя, ты не будешь расти в их семье. По-другому, к сожалению, сделать нельзя. В любом случае я хочу предупредить тебя быть осторожным. Остерегайся  и не доверяй никому, кроме себя.
    - А как они меня узнают и я их, если я не буду расти в их семье?
    - Узнают. Это, не то,  о чем ты должен переживать. Запоминай главное. Ты поедешь в мой летний дворец ОК Сарай, в Шахрисабз. Он как не странно сохранится, и там будут ходить  толпы  людей, смотреть, как я жил и отдыхал. Ты знаешь дворец, как самого себя. Это же твое любимое место, насколько я знаю?
     - Да. Я так люблю  гулять там по саду в тени чинар. Или читать рукописи в библиотеке.
     - Так вот,  в библиотеке, четвертый стеллаж слева, на третьей полке у меня тайник. О нем не знает никто. Сейчас я дам тебе лист бумаги, на котором написано, как он открывается, ты запомнишь, и я уничтожу этот лист. Смотри, запоминай. Запомнил? – Он достал небольшой флакончик, открыл крышечку и бросил туда свернутую бумагу. Она тут же растворилась, как будто ее и не было. Видимо во флаконе у него была кислота.
    - Повелитель, а что будет с моими родителями, когда я умру?  Моя мать…
    - Мать будет горевать. Для всех ты сегодня погибнешь на охоте. Мы предадим земле твою оболочку.
     - Так я умру по-настоящему, насовсем?!
      -  Ты же хотел быть воином? А воин должен быть готов к смерти в любой момент. Это его долг и его предназначение.
     - Смерть в бою, это совсем другое.
     - Да. В бою в пылу сражения, на глазах у многих,  умереть не страшно. Но, это слишком просто.  Ты же, не простой воин, ты избранный.  Твоя смерть во имя человечества, это особенная смерть. А потом, сейчас умрешь не ты, а твоя земная оболочка. Я же тебе уже говорил об этом. Твой дух будет ждать следующего воплощения.
    - Так я теперь  буду невидимым духом? Приведением? Все эти века?!
    - Да, ты все же пока еще слишком молод и  глуп.  Как ты можешь быть приведением, если будешь ходить, встречаться с людьми, говорить, жить и выполнять возложенную на тебя миссию?
    - Повелитель, не сердитесь на меня!   Но где же, тогда мой дух будет 6 веков?
    - Не знаю. Сам увидишь. Не задавай вопросов, на которые у меня нет ответа.
    - Повелитель,  но можно хотя бы матери сказать правду? Я у нее любимый сын. Она умрет с горя.
    - Нет!  И не проси!  Зачем   рисковать?  Она тебя все равно больше не увидит, а рассказывать женщине небылицы, в которые даже я когда-то  не мог поверить? Ты умер и все! Отказаться ты  не можешь. Я слишком  много тебе сказал. 
    - Повелитель, простите  меня. Я не отказываюсь. Я готов принять любое ваше решение.
    -  Ты умрешь сегодня.
    - Сегодня?!?
    - Ты плохо слушал меня. Сейчас мы с тобой закончим разговор и простимся.
    - Как, уже?! И я даже ни с кем не успею попрощаться кроме вас?
    - Нет.
    - Повелитель, я не боюсь. Но, неизвестность страшит всегда.  И потом, когда я снова приду на эту землю, что я буду делать там один, я ведь  никого не знаю. Где я буду жить и на что? А если меня поймают, будут пытать, я смогу вернуться обратно?
    - Нет.
    - А если меня убьют там? Что будет с вашими рукописями? И что я должен буду с ним делать, если у меня все получится? Не я же буду вашим приемником? Я должен это кому-то передать? 
    - Не задавай лишних вопросов. Ты все узнаешь там. Ты  запомнил, что я тебе говорил и показал?
    - Да, Повелитель.
    - Ну, что ж, прощай! Мне будет тебя не хватать.
    - Я не боюсь! Я не боюсь!  Мама! А-а-а-а!

    - Что с тобой? Ольга, ты меня слышишь? Тебе плохо? – как сквозь вату услышала Ольга встревоженный голос  Бабура и очнулась. Сердце билось так, что казалось, разорвет грудную клетку, пульс зашкаливал, не хватало воздуха, перед глазами мельтешили змейки и расплывались разноцветные круги. Все вокруг казалось нереальным, незнакомым и пугающим.
    - Я не боюсь, - губы произнесли эти три слова сами собой, и Ольга окончательно пришла в себя.
    - Чего ты не боишься? Ольга, почему ты молчишь? – Бабур присел перед ней на корточки и заглянул в глаза.
    - Как долго я молчала?
    - Минуту, может полторы,  а что?
    - Так, ничего,- дернула плечом Ольга.
    Ей казалось, что разговор с Повелителем длился  так долго, несколько часов, а, оказывается, прошло несколько  минут. Теперь все встало на вои места. Минимальный процент того, что она все-таки сошла с ума, остается, но - минимальный. Скорее всего, все, что с ней происходило до сегодняшнего дня, это постепенное введение ее в прошлое, чтобы не было, как обухом по голове.
    Значит, действительно смертно только тело? А где же была душа эти шесть веков, чем занималась? Ответа нет, и вряд ли будет. А, жаль.     Обалдеть! Как же так?  Она прожила уже двадцать семь  лет, не подозревая ни о чем. Да, она ведь была мальчиком!   Повелитель не сказал, что в следующей жизни она будет женщиной. Видимо посчитал, что это будет для мужчины оскорблением и страшным ударом.  А, может, он сам не знал?
    Нет, это бред сумасшедшего! О чем я думаю? Какие мужчины, женщины, века, воплощения, перевоплощения?!      Хотя, проверить это будет довольно просто. Для этого необходимо поехать в Самарканд, в летнюю резиденцию Амира Темура  ОК Сарай и проверить тайник. Если там лежит, то о чем говорил Правитель, значит все правда и она  - это Мирзо шесть веков назад и любимиц Амира Темура. Если же нет, и тайника такого нет в помине, значит, у нее глюки и надо идти к врачу.
     - Я поеду с тобой в Самарканд, - Ольга посмотрела на Бабура в упор, ожидая возражений или вопросов, но Бабур просто кивнул.
     - Я так и думал. Когда отправимся?
     - Чем скорее, тем лучше. Можно завтра рано утром.
     Вот они и родственнички, о которых говорил Повелитель. Явились, не запылились. Не зря они ему не понравились. Но, Бабур, вроде ничего.
     - Договорились, - обрадовался Бабур. -  Только, я думаю, что теперь наш с тобой общий дядюшка просто так нас в покое не оставит. Если он еще не понял, кто ты такая, то скоро поймет. А он, это не я. Пока он обеспокоен только тем, чтобы  баснословное наследство деда не ушло на сторону, поэтому ни о чем другом не думает. Да, к тому же ты девушка, да еще и молодая.
     - А это-то тут, какое имеет значение? – удивилась Ольга.
     -  Я, думаю, если он в курсе и дед посвятил его во все дела, то он ждет мужчину. Понимаешь, он даже представить себе не может, что такое дело может быть поручено женщине. Я, честно говоря, если бы не отец, тоже так думал. Отец оказался прав. Он говорил, что посланцем может быть кто угодно. Вплоть до ребенка.  Но, как только дядя успокоится, и трезво начнет мыслить, он сопоставит даты, время и тогда все пропало.
     - Почему? Ведь в послании написано,  ты говорил, что мне обязаны  содействовать в любых моих начинаниях и просьбах.
     - Наш дядя страшный человек. Ради денег, положения, он готов на все! Он переступил через моего отца, меня, не говоря уже о моей матери.  Практически сейчас  он правит кланом. Дед  стар, и в последнее время во всем с ним соглашается. Дядя  этим пользуется и держит   семью в страхе. Он ненавидит любого, кто хоть в какой-то мере опасен для его благополучия. Он ненавидит  даже своего отца.  Ждет, не дождется, когда станет во главе клана, уже реально. А тут ты, посланец из прошлого, любимица самого Амира Темура, владеющая…
    - Ничем я не владею, - сердито перебила его Ольга, - я знаю столько же, сколько и ты, может чуть больше. И тут она вспомнила, как Повелитель говорил ей о человеке из ее семьи, которого надо остерегаться. Но кто этот человек?  Повелитель не сказал. Может это и есть Бабур? Что она о нем знает, кроме того, что он ей сам рассказал? Ничего. А что она знает о дяде? Тоже ничего. Ну и что, что он кричал на нее. У него старый больной отец, он заботиться о его здоровье и спокойствии, поэтому так и вел себя. Да и деньги тоже не последнее дело в этой жизни. Прихлебателей на «чужой каравай» всегда много. Неизвестно, как бы она сама себя повела, если бы кто-то, кого она знать не знала и знать не хотела, приехал бы и сказал, что  имеет право на ее жилплощадь, или на ее «Мальчика», да она бы убила его. Нет, так быстро решать она не будет.
     - Бабур, давай так, сейчас ты идешь к себе, а завтра мы с тобой решим, что дальше делать. Я устала и хочу отдохнуть и подумать обо всем спокойно.
     - О чем тут думать, дорогая? Надо ехать и все! Или ты передумала?
     - Завтра! Я сказала, завтра! Все, иди. – Она почти вытолкала его из комнаты и захлопнула дверь. Упав на кровать, она закрыла глаза и погрузилась в размышления.
     Значит, она и есть тот посланец, который должен передать какие – то рукописи или завещание каким-то людям. Повелитель говорил о  группе людей, которые могут использовать его знания на пользу людям и Земле. Неужели это правда, что она была когда-то давно-давно мальчиком и внуком самого Амира Темура?
    Бред конечно! Это что-то из области фантастики. Если даже все правда, то она все равно не помнит ничего из той жизни, кроме того, что было в этих снах – видениях. Она не помнит даже родителей! Как можно забыть родителей? Хотя за шесть веков и не то можно забыть. А где она была все это время? Болталась между временами?  Вернее он, болтался. Или она? Бред, бред, бред!
     Так, ладно, все равно она ни к чему не придет с этими размышлениями о прошлом. Лучше подумать о настоящем и будущем. А в настоящем ей почему-то не нравился Бабур. Вернее, он был какой-то скользкий что ли. Заискивал перед дядюшкой, готов был ноги ему целовать, а потом обливал его словесной грязью. Рассказал ей красивую сказку о любви своих  несчастных родителей, но что-то в ней не вяжется. Не те времена были, тридцать лет назад, во времена расцвета советского социализма, чтобы  отказываться от сына из-за неравного брака. Хотя, дед же не женился на бабушке. Кто их разберет этих восточных людей? В двадцать первом веке пещерные понятия о женщине, что же тогда говорить о двадцатом? И все же есть что-то в Бабуре отталкивающее, холодное. А дядюшка, этот вообще динозавр. Орал на нее, смотрел, как на попрошайку. Да, семейка. Родственнички. Так и что делать? Кому можно доверять? Вот так встретили!
    Правитель говорил, что меня будут ждать и потом оказывать всяческое содействие. Но что-то не видно людей с распростертыми объятиями. Да и вообще никаких не видно, кроме Бабура. И тот случайно меня нашел. Что-то тут не так. Может это вообще не они? А кто тогда они и где они? Где-то во времени видимо произошел сбой. А почему, нет? Если во времена Амира Темура столько людей погибло, пытаясь завладеть этими рукописями, почему здесь должно быть иначе? Всего просчитать не может никто. Ей вдруг вспомнился мужчина из музея в Москве. Он тоже следил за ней и видимо что-то знал. Где-то произошла утечка информации. А Повелитель говорил, что в этом времени никому ничего не надо и каждый сам по себе. Получается, ошибался. Повелитель ошибался?! А, что он не может ошибиться? Он живой человек.  Вернее, раньше был. А людям свойственно ошибаться. Хотя, как сказать. Ведь действительно никому нет ни какого дела до чужих проблем. И она так живет. Вернее жила до сего времени. И неплохо жила.
    Ладно, она не Мирзо, она Ольга и для нее в этом мире нет авторитетов. Падать ниц и заглядывать в рот, пуская слюни от восхищения, только потому, что человек богат или известен, она не будет. Известных людей много и богатых много, а она одна. И она ничем не хуже, чем они, просто она другая. Каждому свое. Отсюда вывод -  ей надо полагаться только на себя. Язык, говорят, до Киева доведет. А почему он не может довести до Самарканада? Зачем ей Бабур или еще кто-то подобный? Она знает куда ехать, зачем ехать и где искать. Все, решено, никаких сопровождающих и соглядатаев. Откуда она знает, порядочные они люди или нет, достойные или не достойные. Даром ясновидения она не обладает, к сожалению. Значит, надо ехать одной. Одной, конечно страшновато, но приехала же, она сюда одна?
     Приняв решение, Ольга повеселела и даже начала что-то мурлыкать себе под нос. Выписываться из отеля она не будет. Днем нет в номере? Мало ли, гулять пошла. Ночью, с какой радости открывать кому-то? Ночью надо спать. А пока разберутся что к чему, она уже заберет то, что надо забрать, а дальше будет видно. Теперь уже ее жизнь ей не принадлежит. Ехать надо сегодня. Завтра Бабур начнет рваться к ней с раннего утра.
     Ольга достала сумку, начала сбрасывать туда  вещи, самые необходимые в пути, а остальные бог сними, пропадут, так не жалко.  И тут раздался стук в дверь. Ольга замерла. Открывать или не открывать? Кто там может быть? Снова Бабур? А, может, дядюшка вернулся, с очередной порцией угроз?
    Она села на кровать и уставилась на сотрясающуюся от ударов дверь. Стук продолжался минут пять, незнакомый голос требовал открыть дверь, утверждал, что знает о ее присутствии в комнате, но Ольга так и не поднялась с кровати. И только, когда шаги стали удаляться, она подошла к окну, и осторожно приоткрыв штору, выглянула во двор. Мужчину, который быстрым шагом спускался по ступенькам вниз, она не видела раньше. Он был небольшого роста, худощав и чрезвычайно рассержен, так махал руками, и что-то говорил сам себе, что Ольга невольно улыбнулась. Еще один «дядюшка» или хранитель завещания? Что-то слишком много их развелось.
    Она отошла от окна, закончила собирать вещи и  устало, опустившись в кресло, задумалась. Как легка и понятна была ее жизнь еще совсем недавно. А, что теперь? Она, это уже не она, не та, что была еще вчера. Какое будущее ждет ее? И будет ли это будущее? Почему именно ей выпала такая «честь» стать живой мишенью для всех, кто хочет стать хозяином тайны Амира Темура? Она лишь маленькая и одинокая девчонка, как бы она не храбрилась перед другими и самой собой. Сможет ли она справиться в одиночку со всеми трудностями и препонами, которые обязательно встанут на ее пути? Нет ни одного, ни одного человека, которому бы она могла довериться целиком и полностью. Ни мужчины, ни женщины. Она всегда была в этой жизни одна, одна и есть. Значит, так надо.
    Ольга решительно поднялась с кресла, взяла сумку и вышла из комнаты. На удивление в холле и в саду никого не было и даже молодой человек, дежуривший за стойкой с ключами, отсутствовал. Ольга быстро добежала до угла улицы и махнула рукой проезжающей мимо машине. За рулем седел пожилой мужчина, который, увидев Ольгу, заулыбался.
    - Садись уважаемая. Куда тебе надо?
    - На автобусный вокзал. Здесь есть такой?
    - Далеко ехать собралась? Может, я довезу?
    - Мне в Самарканд надо.
    - Далеко. Часов пять надо ехать. Дорого будет стоить.
    - А автобусом?
    - Автобусом еще дольше часов семь - восемь. Остановок много. Людей сажать высаживать надо? Надо. Водителю отдыхать надо? Надо. Автобус рано утром уходит. Если автобусом, то завтра поезжай.
    Ольга задумалась. Как поступить? Ехать одной с водителем за тридевять земель? Не то, чтобы страшно, отпор она дать сможет любому, но как-то…, и тут в боковом зеркале она увидела Бабура, который спустился со ступенек и пошел  в  сторону машины, в которой она сидела. Выбора у нее не осталось. Еще минута и он ее увидит.   
     - Поехали! Дорого, значит дорого. По дороге обговорим цену.
    - Поехали, - обрадовался мужчина. Машина плавно покатила вниз по улице, быстро удаляясь от гостиницы и Бабура. - Давай знакомиться. Ехать далеко. Разговаривать будем. А как разговаривать с незнакомым человеком? Меня Джахонгир зовут, а тебя как?
     - Ольга, - коротко отозвалась Ольга. Вот разговоры сейчас ей были совсем ни к чему. Хотелось подумать, поразмышлять, составить план действий.
     - Наших кровей будешь, - утвердительно произнес Джахонгир, - почему одна едешь? Ты из Ташкента? Из дома сбежала что ли? От мужа? Или от родителей?
     - Слишком много вопросов, - усмехнулась Ольга, - сразу и не ответишь.
     - А ты не сразу, постепенно отвечай, а то о чем будем дальше разговаривать? Ехать долго, - покачал головой Джахонгир.
     Они ехали по каким-то маленьким узким улочкам с глинобитными домами и заборами, пока не остановились у одного из них. Ольга вопросительно посмотрела на водителя, сердце  ее замерло.
     - В чем дело? Куда мы приехали?
     - Я должен семью предупредить, что дома ночевать не буду? Должен. Пока тебя довезу, пока отдохну, пока обратно, только завтра вернусь. Волноваться будут. Сиди здесь. А хочешь, пошли со мной, чай попьем, перекусим и поедем.
    - Нет, спасибо, я поела. Я Вас  тут подожду. Вы надолго?
    - Какой надолго? За полчаса управлюсь. Пошли, под чинарой посидишь. Отдохнешь.
    Ольга покачала головой, - я не устала. Идите, я подожду.
    Мужчина ушел. На душе у Ольги было не спокойно. Что-то тут не так. Если он так заинтересован в заработке, то не будет бросать клиентку и обедать полчаса. Зайти предупредить семью, да, проблем нет, но поесть можно и по дороге. Значит, он кого-то ждет. Надо уходить. Но куда? Она не знает, что это за район и как из него выбраться. Ольга открыла дверцу машины и огляделась по сторонам. На улице не было видно ни одного человека, даже собаки не лаяли. И тут вдруг ее охватила такая паника. Стало трудно дышать.
     Опасность! Она чувствовала ее кожей. Ольга захлопнула дверцу, заблокировала машину и пересела на сидение водителя. Уж в чем, в чем, а в машинах она разбиралась. Ключи остались в замке зажигания. Видимо водитель был уверен, что женщина не может водить машину. Ну, что ж, это не единственное его заблуждение. Повернув ключ зажигания, выжав педаль сцепления, она включила первую скорость и поехала. Ворота, в которые вошел Джахонгир, открылись, оттуда выбежали трое мужчин и помчались ей вдогонку, крича и размахивая руками. В одном из мужчин ей показалось что-то знакомое. Она его видела раньше. Видела, но не здесь. Но вспоминать было некогда. Надо было оторваться от погони, а куда ехать Ольга не знала. Улочки были узкие, длинные и похожие одна на другую, как близнецы братья. Ольга боялась, что если кто-то поедет  ей навстречу, то придется останавливаться. Разъехаться, не получиться. Но видимо удача была на ее стороне, так как преследователи отстали, а она выехала на большую, широкую и многолюдную улицу. Ехать на чужой машине в чужой стране без прав было бы верхом безумия, поэтому Ольга, проехав еще метров триста, остановилась у подземного перехода, выскочила из машины и, перебежав на другую  сторону улицы, забежала в продуктовый магазин. Встав у окна, выходившего на проезжую часть улицы, она перевела дыхание, облегченно выдохнула и замерла на вдохе. Из остановившейся машины выскочили трое преследовавших ее мужчин и, подбежав к брошенному ею, авто начали озираться по сторонам. Ольга поспешно отступила от окна и быстро направилась в самый дальний угол магазина.
     А, что если они зайдут сюда? Спрятаться здесь негде. Выходить сейчас на улицу нельзя, они сразу ее заметят. В джинсах, да еще с сумкой? Даже и не стоить пытаться.
    - Что будешь брать, сестра?- услышала она веселый голос продавца, - все есть, все свежее, бери, не пожалеешь.
    Она помотала головой: - Пока ничего, спасибо.
    - Такой красивый девушка и ничего не берет, ай, яй, яй!
   Вокруг засмеялись. Ольга поняла, что привлекает внимание, чуть ли  не половины покупателей. И вдруг она увидела мужчину, входящего в магазин и сразу вспомнила его. Это же ее старый знакомый из музея, который пытался попасть в ее дом в Москве! Недаром ей показалось знакомым лицо человека бежавшего за машиной. Точно, это неприятное лицо даже снилось ей во сне. Да это же Абдулатиф! Что он здесь делает? Прилетел следом за ней? Значит, он в курсе того, кто она такая!  Вот так дела! Как он мог узнать? Там не давал ей прохода, теперь здесь?! 
    За продавцом бакалейных товаров Ольга увидела дверь,  наклонившись через прилавок она  прошептала:
     - Извините, мне в туалет надо срочно. Так неудобно, - она изобразила сильное смущение и заискивающе посмотрела мужчине в глаза. – Если можно пустите меня, пожалуйста, только тихо, а то так стыдно.
     Продавец понимающе закивал головой, - иди сестра, иди, - он поднял прилавок и быстро протащил Ольгу к себе, тут же затолкав ее в служебное помещение. – Не торопись, делай свои женские дела. Вон дверь слева, - и скрылся в магазине.
     Ольга хихикнула про себя, хотя сейчас ей было не до смеха. Как будто у мужчин нет таких дел. «Делай свои женские дела». Супер! Надо запомнить.  Ольга быстро прошла по коридору, завернула налево и увидела открытую дверь во двор. Выскочив на улицу, она огляделась. Двор был пуст, если не считать двух собак, спавших прямо на земле у ворот. Если начнут гавкать, то сбегутся все, кто должен и кто не должен. Видимо, охранник отлучился именно по своим «мужским» делам, поэтому дверь и была открытой. Сейчас выйдет и начнется «разбор полетов». Ольга быстрым шагом направилась к воротам. Собаки подняли головы, навострили уши, и уставились на нее, готовые соскочить в любую секунду.
      - Собачки, милые, дорогие, ну помолчите, пожалуйста. Я же своя. Я ничего не взяла. Ну не гавкайте, ладно? – она шла на них и шептала всякую чушь. Собаки вели ушами, но молчали. Ольга уже практически вышла за ворота, когда услышала окрик.
     - Эй,  женщина, тебе чего здесь надо? Сюда нельзя!
     Ольга обернулась. На крыльце стоял мужчина, торопливо застегивающий ширинку.
     - А это не мебельный склад разве? – изобразила удивление Ольга.
     - Нет! Это магазин! Иди отсюда, никакого склада тут нет! Иди, женщина!
     - Извините, спасибо, извините, перепутала, буду искать, - Ольга кланялась и извинялась, пока не выскользнула за ворота. Она бежала и бежала, сама не зная куда, пока у нее не закололо в боку. Оглядевшись по сторонам, она увидела вывеску «Кафе, турецкая кухня». Ольга зашла внутрь, села за свободный столик. К ней тут же подошла девушка и положила перед ней меню. Есть не хотелось, но сидеть просто так не будешь, могут попросить на выход, а отдых нужен, да и подумать есть о чем. Она выбрала восточные сладости и зеленый чай. Через минуту все стояло на столе, и Ольга вдруг поняла, что со всей беготней и переживаниями очень проголодалась. Чай был горячим, а маленькие, истекающие медом слоеные пирожные, таяли во рту.
     Итак, значит Абдулатиф здесь. Вернее, человек, похожий на Абдулатифа, который преследует ее. Если он прилетел за ней в Ташкент, значит, он знает о ее миссии. Совпадения и прочая чепуха отпадают. Неужели тогда, в музее он ждал именно ее? Знал, что она придет? Но как? Она и сама не знала до последнего момента, что поедет туда, и про выставку не знала. А он получается, знал. И потом следил за ее домом, за ней, прилетел сюда.
     Повелитель предупреждал Мирзо (она все же не отождествляла себя, вернее не хотела отождествлять с тем мальчиком из далекого прошлого), что будет человек, которого надо опасаться. Но один, а не толпа! И, он будет ее родственником. Родственников она пока знала только двух: Бабура и «дядюшку». Оба не произвели на нее впечатления добрых, отзывчивых и готовых к бескорыстной помощи людей. Получается и водитель, с которым она собиралась ехать в Самарканд, тоже ждал именно ее. А бежали за машиной трое. А еще есть дед, которого она не видела, но который был хранителем завещания. Их много, а она одна. И все они знают, что она собирается ехать в Самарканд. Если они потеряли ее здесь, значит, будут ждать ее там. Но ехать  необходимо, иначе она не узнает, что делать дальше. А, может, плюнуть на все и всех и уехать домой? Да, уехать домой и продолжать жить своей жизнью, той которой она жила до всех этих снов, тайн, интриг и ведений.
     Но она ведь обещала Повелителю! Он доверил ей то, что не смог доверить никому. Эти знания нужны для всего человечества и для сохранения жизни на Земле.
     Нет! Лично она никому ничего не обещала. И, что там было шестьсот лет назад, ее не касается. Она Ольга, а не Мирзо! И что такого Амир Темур мог знать шестьсот лет назад, чего не знает современная наука? Может, там все так примитивно и смешно, что, когда она это найдет, то умрет со смеху?  Типа чертежа самолета, ракеты или мобильного телефона. Может быть. Но для этого, надо найти рукописи или что  там еще и убедиться в этом.  Значит, надо ехать. Они знают, что я собираюсь в Самарканд, но не знают куда именно, а я знаю. Это мой шанс.
     - Девушка, - подозвала она официантку и когда та подошла, спросила, - не скажите, до Самарканда самолеты летают?
     - Конечно, - улыбнулась официантка, - но лучше машиной. Самолеты маленькие, старые.
     - Это ничего, - улыбнулась в ответ Ольга, - а такси можно вызвать прямо сюда?
     - Да, пожалуйста. Если хотите, наш водитель может вас туда отвезти. Так будет дешевле и быстрее.
     Ольга усмехнулась про себя и подумала, что если в этом случайном кафе водитель окажется тоже не случайным, тогда она...  Что она тогда додумывать уже не было времени, так как водитель уже подошел к ее столику. Ольга рассчиталась, попрощалась и снова села в маленький уже привычный автомобиль на игрушечных колесиках. Она достала из сумки кепку, глубоко натянула ее на голову, на плечи накинула черный шарф и попыталась расслабиться. Отследить каждую машину в городе они не смогут. Или смогут? А вдруг им тоже в голову придет, то, что пришло ей,  вылет самолетом? 
     - Приехали. – Услышала Ольга голос водителя.
     - Уже? Так быстро? Здорово!
     Рассчитавшись, Ольга попрощалась, поблагодарила за быструю доставку и направилась в аэропорт. Непроизвольно, ее глаза выискивали в толпе людей знакомые лица преследователей. Но, пока все было спокойно. 
     - Ваш билет! – рявкнул кто-то над ее ухом и схватил за руку. Ольга вздрогнула и посмотрела на мужчину, крепко держащего ее за локоть.
     - У меня нет билета. Я как раз хочу его купить.
     - Продажа билетов на первом этаже, а здесь вылет.
     - Спасибо. – Ольга осторожно высвободила свой локоть и пошла вниз. Как она могла забыть? При прилете она уже сталкивалась с этим недоразумением, когда хотела обменять деньги. Нельзя  войти в аэропорт без билета. Где еще такое может быть? Маразм. Она негодовала, бурчала про себя, выискивая дверь с надписью «Авиа кассы», и не находила. После того, как она прошла туда и обратно несколько раз, так и не найдя эти самые кассы, она решила войти в первую из двух дверей. В небольшой комнате было прохладно и пусто. Ольга подошла к застекленной будке, в которой сидела женщина лет сорока и дремала. Ольга вежливо спросила:
    - Вы не подскажите, где у вас авиа кассы?
    Женщина приоткрыла глаза и откровенно зевнула. Оглядев Ольгу с головы до ног, она недовольно произнесла с сильным акцентом:
    -  Куда тебе  надо?
    - Мне кассы нужны, билет купить.
    - Ты глухая, да? – женщина проснулась окончательно и сердито посмотрела на Ольгу, - куда спрашиваю, билет надо?
    - А, это, что кассы? – Ольга начала искать надпись на стекле, двери, не нашла и снова повторила, - здесь продают билеты?
    - Нет, танец живота танцуют, - хмыкнула женщина, - ты, что больная или тупая? – она совсем оживилась. Чувствовалось, что разговор начал доставлять ей удовольствие.- Я тут, по-твоему, для чего сижу? Или мне дома делать нечего? У тебя муж есть?
     - Мне до Самарканда один билет нужен.  – Ольга решила не ввязываться в беспредметный разговор. Нервы и так были на пределе.
     Но женщина решила не сдаваться. Ей явно не хватало развлечений:
      -  А я думала на Луну. Туда не надо, красавица? 
     - Мне в Самарканд надо.
     - Когда лететь хочешь? – поскучнела женщина, поняв, что дальше развлечения не будет.
     - Если можно, то сегодня. Если нет, то скажите, когда будет следующий рейс.
     Женщина снова оживилась: - Я тебе не справочное окошко. Читать умеешь? Если умеешь, чего спрашиваешь?
     - А где табло? – Ольга почувствовала, что слезы подступают к глазам и тело начинает гудеть, как телеграфный столб. Она устала,  напугана, а тут еще эта тетка, которая выпендривается и не хочет ей помочь. Хлопнуть дверью и уйти она не могла. Куда идти? Значит, надо сжать зубы и добиваться поставленной цели.
    - Ой, какая глупая женщина. Там, где прилет, там табло и на вылет. Следующая дверь, - зацокала языком кассирша, - и куда такие одни летают?
    Ольга молча пошла к двери. Она уже взялась за ручку, когда услышала:
     - Куда пошла? Опоздаешь ведь, потом на меня обижаться будешь. Через двадцать минут посадка заканчивается. Паспорт есть?
    Ольга кивнула, - есть.
     - Давай сюда!
     Через пять минут они расстались если не подругами, то не врагами уж точно.  Женщина пожаловалась, что сегодня у нее плохое настроение от того, что муж захотел взять вторую жену. А ей всего 38 лет. Теперь  остается только  нянчить чужих детей, внуков, да заниматься хозяйством. А любовь и внимание достанутся молодой. А еще  через десять минут Ольга сидела в маленьком старом допотопном самолете, в салоне которого было всего пятнадцать мест, из которых пять были свободны. Марку самолета Ольга определить не смогла. Вроде и не «кукурузник», и не «Чебурашка». Что-то среднее между ними.
    Она  внимательно оглядела всех пассажиров и, не увидев никого подозрительного, успокоилась. Летело шесть мужчин и три женщины. Из них четверо были иностранцами. Скорее всего, немцами, так как говорили на немецком языке. Хотя на немецком языке говорит сейчас пол Европы. Летела семья. Муж жена и видимо мать мужчины, так как она вела себя хозяйкой и постоянно покрикивала и на мужчину и на молодую женщину. Летела молодая пара, лет по двадцати пяти. Они не сводили глаз друг с друга, он что-то шептал ей на ухо, она смущалась, краснела, опускала голову, потом снова устремляла свой  взгляд на него, и все повторялось сначала. Это было так трогательно и смешно наблюдать. Там где выросла Ольга, молодежь вела себя раскованно, не заморачиваясь на счет окружающих людей и на то, что кто-то что-то может подумать или сказать об их поведении. Она и сама вела себя так. Кому, какое дело?  Она видит этих людей в первый и последний раз и они ее тоже. Так почему она должна что-то изображать из себя?
    По салону прошла стюардесса и попросила пристегнуть привязные ремни безопасности. Самолет задребезжал, поднапрягся и тронулся с места. Пока он набирал скорость, Ольга смотрела в окно и ждала, что   он вот-вот развалится на части,  и она окажется на взлетной полосе в этом потертом кресле, пристегнутая ремнем и поскачет по асфальту, подпрыгивая, как на норовистой лошади. От картинок, которые мелькали у нее в мозгу, она прыснула, а потом расхохоталась в голос.
    - Девушка, с вами все в порядке? -   Над ее креслом склонилась стюардесса.
    Ольга глянула на нее и снова зашлась хохотом. И этот дребезжащий самолет, и эта заботливая стюардесса, и эти люди, смотревшие на нее  кто с недоумением, кто с любопытством, кто с жалостью, казались ей такими смешными и нелепыми. Она хохотала все громче, сгибаясь пополам и тряся головой, пока не поняла, что из ее глаз льются слезы.
   Стюардесса убежала, потом вернулась со стаканом воды и начала толкать его к губам Ольги, предлагая попить и успокоиться. Ольга отталкивала ее руку. Вода, выплескиваясь из стакана, лилась на сиденье, ее джинсы, юбку стюардессы. Наконец, смех начал стихать и на смену ему пришла икота. К тому моменту, когда Ольга окончательно пришла в себя, самолет пошел на посадку.