Войны диадохов

 
Селевк 




                1. Избрание Филиппа III

 
   После кончины в 323 г. до Р.Х. Александра (http://www.proza.ru/2009/11/30/1314) его друзья-диадохи сошлись в вавилонском дворце, чтобы договориться о новом порядке управления. Наибольшим влиянием среди них в то время пользовался Пердикка, получивший от умирающего Александра царскую печать. Обратившись к собравшимся с речью, он напомнил, что жена Александра  Роксана находится на девятом месяце беременности и вот-вот должна родить. Разумно поэтому дождаться родов царицы, и если она произведет на свет мальчика, объявить последнего наследником отца. Предложение Пердикки  не встретило единодушной поддержки. Мелеагр возразил, что не следует оттягивать решения  и дожидаться гадательного исхода родов Роксаны. “Нечего ждать, что родятся какие-то цари, - сказал он, - надо использовать уже родившихся.” Если они хотят мальчика, то в Пергаме уже есть сын Александра по имени Геракл, рожденный Барсиноей. Если же они предпочитают юношу, то в лагере находится Арридей, брат Александра, человек добродушный, которого весьма охотно примут все не только за его собственные качества, но и за то, что он сын Филиппа. Кроме того, Роксана по происхождению персиянка, и не подобает, чтобы македонцы брали себе царей, у которых в жилах течет кровь тех, чьи царства они разрушили. Этого и сам Александр не хотел. Да, наконец, умирая, он даже не упомянул о Роксане.  Однако, и это мнение не встретило одобрения. Так Птолемей отказывался признать царем Арридея не только из-за постыдного занятия его матери, но также из-за серьезной болезни, которой он страдал. (Плутарх сообщает,  что Арридей был прижит Филиппом II  от распутницы Филинны; когда он еще был ребенком, у него проявлялись добрые и благородные черты характера, но его испортила Олимпиада: от ее лекарств он повредился в рассудке). Птолемей предлагал выбрать царя из тех, кто, благодаря своим высоким достоинствам, стоял ближе всего к покойному Александру, кто правил областями и кому поручалось ведение войн, а не подчиняться власти недостойных ее, которые будут править от имени царя. (Это предложение показывает, как ясно он понимал опасность настоящего положения и с какой смелой интуицией указал на тот пункт, которого необходимо достигнуть, чтобы избежать ее).
Победило мнение Пердикки, и к нему присоединились все остальные. Итак, было решено ждать родов Роксаны и, если родится мальчик, дать ему в опекуны Леоната, Пердикку, Кратера и Антипатра. Немедленно все дали клятву повиноваться этим опекунам.
 
  Между тем, пока диадохи спорили между собой, македонцы-пехотинцы, составлявшие фалангу, недовольные тем, что им не предложили участвовать в совещании, провозгласили на своей  сходке царем Арридея, которому они велели впредь именоваться Филиппом.    Когда об этом было сообщено всадникам, они послали к пехотинцам, чтобы их успокоить, двух диадохов - Мелеагра и Аттала. Те же, стараясь усилить свое влияние путем лести рядовой солдатчине, не выполнили своего поручения и присоединились к пехотинцам. Мятеж, как  только приобрел главарей и советников, тот час разросся. Вооруженные пехотинцы ворвались во дворец, чтобы уничтожить всех диадохов. Узнав об этом, всадники в страхе выступили из города, расположились лагерем и в свою очередь стали запугивать пехоту.  Аттал послал убийц к главе противной партии Пердикке. Однако убийцы не осмелились на него напасть: он был вооружен, держал себя вызывающе и выказал такую твердость духа, что по собственной воле вышел к пехотинцам, созвал их на сходку и разъяснил им, какое преступление они затеяли. Пусть они подумают, говорил Пердикка, против кого они подняли оружие; ведь это не персы, а македонцы, не враги, а сограждане, многие из них даже их родственники, и во всяком случае, их соратники, сотоварищи по лагерю и опасностям. Какое восхитительное зрелище для их врагов! Как они будут радоваться тому, что те, чье оружие нанесло им горестное поражение, теперь убивают друг друга и своей кровью совершают надгробные жертвоприношения теням ими же убитых врагов.   Когда Пердикка произнес эту речь с исключительным своим красноречием, он до такой степени тронул пехотинцев, что они, одобрив его предложения, единогласно избрали его в вожди. Затем и со всадниками было достигнуто соглашение, и они пошли на то, чтобы признать царем Арридея. Часть державы была предназначена и сыну Александра, если он родится.  Так Филипп III (323-317 гг. до Р.Х.) сделался царем после Александра. Военачальники согласились между собою, что Антипатр должен быть назначен стратегом в Европе, Кратер - простатом царства, Пердикка - хилиархом (которым был ранее Гефестион), а Мелеагр – гиппархом.  (Диодор: 18; 1-4).

                2. Казнь Мелеагра

Это соглашение  покончило со смутами и положило первую основу дальнейших судеб государства. Хотя мир и спокойствие  возвратились, но вполне анархическое состояние войска обнаружило существование таких тенденций, которые были совершенно несовместны с военной дисциплиной и на которых нельзя было основать ничего прочного. Получив с согласия македонян в свои руки высшую власть, Пердикка должен был показать, что oн намерен свободно пользоваться ею и готов в случае необходимости поступать со всею строгостью даже с македонянами. Удобный случай для этого вскоре представился.
Со времени восстания на войске тяготела вина пролитой крови; необходимо было провести обряд торжественного очищения, чтобы снять грех с войска. По установившемуся еще в древности обычаю македоняне в подобных случаях разрезали на две части собаку и обе половинки укладывались в открытом поле на некотором расстоянии друг от друга. Между ними проходило все войско, а по окончании очищения пехота и конница выстраивались друг против друга и все торжественно заканчивалось театральным сражением.  Так было и на этот раз; обе линии стояли выстроившись, с одной стороны конница и слоны под предводительством царя и Пердикки, с другой - пехота под предводительством Мелеагра. Когда конница пришла в движение, то пехота начала беспокоиться, предполагая, что с ней хотят сыграть дурную шутку; спастись в открытом поле от конницы и слонов было для нее невозможно. Пердикка рядом с царем подскакал во главе одного отряда к рядам пехоты и потребовал именем царя у каждого лоха выдачи зачинщиков последнего мятежа и при малейшем колебании пригрозил ударить на них со своею конницей и пустить на фланги слонов. Пехота, видя, что она не в силах бороться с такой угрозой и с таким войском, исполнила то, что ей было приказано; было выдано около тридцати человек, которые были брошены под ноги слонам и раздавлены ими .
Мелеагр не мог иметь никаких сомнений насчет того, какая участь ожидает его самого; во время этой ужасной сцены он, как рассказывают, не решился покинуть своего места во главе фаланг, но затем, когда войска возвратились на свои квартиры, он бежал в какой-то храм, как будто святость этого места могла защитить его. Пердикка объявил, что Мелеагр злоумышлял против его жизни, и его бегство служит признанием того, что он заслуживает смерти. По приказу царя и хилиарха Мелеагр был умерщвлен на ступенях алтаря.
Эта демонстрация твердости имела благоприятные последствия: войско, которое при смерти Александра переступило границы если не своих прав, то воинской дисциплины,   одним ударом было возвращено к повиновению. 

                3. Распределение сатрапий

На следующий же день после очищения военачальники были приглашены на собрание и хилиарх объявил им от имени царя, что, принимая во внимание трудности настоящего положения и крупные услуги, оказанные царю и государству многими военачальниками, признано за благо произвести в сатрапиях и в распределении высших должностей в армии некоторые перемены. Было определено, что Пердикка останется в числе непосредственно окружающих царей лиц и получит главное начальство над всеми царскими войсками; он должен был как неограниченный наместник сохранить у себя царскую печать, и все должностные лица государства, в войске и в администрации, должны были через него получать царские приказы .
Его прежнее звание хилиарха  переходило к Селевку, сыну Антиоха, прежнему предводителю царских гипаспистов. Предводителем царских гипаспистов был назначен вместо Селевка Кассандр, сын Антипатра, прибывший в Вавилон незадолго до смерти царя с поручением от своего отца. Пердикка мог надеяться, что, отличая сына, он сделает своим должником отца. Птолемей стал сатрапом Египта. Сирия, охватывающая земли между Евфратом и морским берегом, была передана Лаомедонту. Антигон уже с 333 г. До Р. Х. был сатрапом Великой Фригии. Теперь под его управление была передана так же Киликия. Пафлагония, Каппадокия и земли по Понту на восток до Трапезунта  должны были получить сатрапом Эвмена. Вавилония была отдана Архонту.
Очень важной, по крайней мере с военной точки зрения, была Фригия Геллеспонтская; здесь проходила большая дорога из Азии в Европу, и тот, кто владел Фригией, мог прекратить сухопутное сообщение между ними; для переправы через Геллеспонт она была как бы головой моста со стороны Азии и прекрасным обсервационным пунктом для наблюдения за готовым двинуться в бой неприятелем со стороны Европы. Эту сатрапию получил Леоннат, доказавший во время последних событий свою верность Пердикке.
Что касается европейских дел, то Пердикка не ограничился разделением власти между Кратером и Антипатром (как это было уже установлено в договоре с Мелеагром), но отделил от Македонии как самостоятельную сатрапию все фракийские земли на восток от прежней македонской границы, а именно земли одрисов и фракийцев по ту сторону Гема, которые до сих пор имели только особых стратегов, подчиненных наместнику Македонии. Поражение последнего стратега Зопириона и необходимость противопоставить твердую преграду движению скифов на Дунай оправдывали эту меру, дальнейшей целью которой было освободить Херсонес и прилегавшие к нему земли, через которые проходит дорога в Македонию, от влияния Антипатра, который вряд ли вполне согласился со всем тем, что произошло в Вавилоне. Фракийскую сатрапию получил телохранитель Лисимах,  один из деятельнейших и отважнейших между высшими офицерами войска  и, как кажется, отличившийся особенной преданностью Пердикке.
Антипатр, как полномочный стратег  и Кратер, как простат , получили в свое ведение все земли, находившиеся к западу от сатрапии Лиcимаха, а именно Македонию, иллирийцев, трибаллов, агрианов, Эпир до Керавнских гор и всю Грецию.
Дальний восток, охватывавший земли между Гидаспом и Гифазисом, остался в руках царя Пора; оба лежавшие по берегам Гифазиса государства, Фегея и Сопифа, более не упоминаются; вероятно, и сатрапия нижнего Инда перешла в руки того же самого царя . Подле него между Гидаспом и Индом Таксил сохранил свои прежние владения . Оба эти царя были почти независимы от государства. Сатрапия Индия по эту сторону реки была передана Пифону, которого Александр оставил в 325 году для управления землями нижнего Инда. Бактрия и Согдиана получили сатрапом Филиппа. Сатрапия Армении, лежавшая между Мидией и теми землями, которые должен был занять Эвмен, была отдана теперь (кто владел ею ранее, неизвестно) в руки архигипасписта Неоптолема, с гордостью утверждавшего, что он происходит от рода Эакидов. Персида сохранила у себя своего прежнего правителя Певкесту, а прилегавшая к ней Кармания - того же самого Тлеполема, которого назначил  Александр. (Дройзен; 2; 1;1).

                4. Убийство дочерей Дария и рождение Александра IV

Царица Роксана послала письмо к Статире, на которой Александр женился в Сузах, с приглашением приехать в Вавилон, где она будет находиться в безопасности под охраной регента и войск; когда царица приехала со своей сестрой Дрипетидой, молодой вдовой Гефестиона, то они обе были изменнически убиты и с ними угасла последняя ветвь дома последнего персидского царя; их тела были брошены в колодец и засыпаны землей. И Пердикка обо всем этом знал и помогал исполнять это.  Затем Роксана родила мальчика, и войско радостно приветствовало его именем царя и Александра. (Дройзен; 2; 1;1).


                5. Ламийская война. Этолийский союз

 
  Едва пришла весть о смерти Александра, греки подняли восстание. Зачинщиками выступления были афиняне. По тайной указке из города афинский полководец Леосфен принялся вербовать наемников. Выдав им оплату и полностью вооружив тех, кому не хватало брони, он отправился в Этолию для организации совместных действий. Этолийцы слушали его с удовольствием и дали ему семь тысяч солдат; он послал к  другим окрестным народам, и призвал их отстаивать свою свободу и избавить Грецию от македонской деспотии. К союзу вскоре присоединились фессалийцы, этеанейцы, ахейцы из Фтии, мелийцы, дорийцы, локры, фокейцы, энианийцы, ализеане, долопы, афаманийцы, левкадийцы, молоссы, каритийцы, а из народов Пелопоннеса, аргивяне, сикионцы, элейцы и мессенцы.

   
   Узнав о выступлении греков, Антипатр взял 13 тысяч македонян, 600 всадников и отправился из Македонии в Фессалию, в сопровождении всего флота,  состоящего из ста десяти триер.  Греки далеко превосходили македонян числом, и потому дела у них поначалу пошли успешно. Антипатр был побежден в битве (фессалийские всадники бросили его и перешли на сторону греков) и заперся в Ламии. Он держал свои войска в этом городе и укрепил его стены, сверх того заготовил оружия, машины, продовольствие и с тревогой ждал своих союзников из Азии.

   
   Леосфен, когда он приблизится к Ламии со всеми своими силами, укрепился в лагере с глубоким рвом и частоколом. Сначала он хотел подтянуть свои силы, приблизиться к городу и вызвать македонян на бой; и когда последние не решились на столкновение, он стал делать ежедневные нападения на стены, сменяя солдат.  Македоняне защищались упорно, так как имели в городе значительные силы и обилие всевозможных снарядов.  Леосфен оставил надежду захватить город штурмом, перекрыл все поставки, которые шли в него, решив, что голодом он легко уменьшит силы осажденных. Он также построил стены и вырыл глубокий, широкий ров, отрезав тем самым для осажденных все пути. Действительно, Антипатр и его люди были сильно истощены, однако случай позволил им поправить положение.  Антипатр сделал нападение на греков, копавших ров. Леосфен поспешил им на помощь и был поражен в голову камнем. На третий день он умер и был похоронен с почестями героя.  Вместо Леосфена, стратегом стал Антифил.

   
   Вскоре на помощь осажденным пришел сатрап Фригии на Геллеспонте  Леоннат. Он переправился в Македонию, где привлек под свое командование множество солдат. Когда у Леоннната собралось более чем 20 тысяч пехоты и 1,5 тысячи кавалерии, он повел их через Фессалию против врага. Греки, сняв осаду,  вышли навстречу врагу.  Их было всего 22 тысячи пехотинцев и 3,5 тысячи всадников, так как все этолийцы вернулись на родину, и не мало других греков  разошлись по домам. В состоявшемся сражении греки вновь одержали победу благодаря доблести своих всадников (большую часть их составляли фессалийцы). Леоннат потерпел неудачу во всех пунктах и был отрезан в болотистом месте.   Пораженный множеством ран, он вскоре скончался. Македонская фаланга, опасаясь конницы,  ушла с равнины в труднопроходимую возвышенную местность и потому избежала разгрома.  На следующий день Антипатр присоединил разбитое войско и отступил вместе с ним в Македонию.
   
   В то же время шла война на море. Пока часть афинского флот из 240 судов блокировала флот Антипатра в Малийском заливе, остальные прошли к Геллеспонту и на некоторое время помешали Леоннату прийти на помощь Антипатру. Хотя этот флот был увеличен до 170 судов, он потерпел поражение весной 322 от более крупного флота Клита при Абидосе. Клит затем пересек Эгейское море и нанес поражение с большими потерями другому афинскому флоту при Лихадских островах в Малийском заливе.  Уцелевшие греческие корабли пытались укрыться у острова Аморгос в южной части Эгейского моря, однако Клит настиг их и там. Это тройное поражение навсегда сокрушило морское могущество афинян.


   В 322 г. до Р.Х.  из Киликии явился Кратер с 11 тыс. пехотинцев и 500 всадников.  Его приход положил конец неудачам македонян.  Включая тех, кто был с Леоннатом, под командованием Антипатра теперь собралось более 40 тысяч тяжеловооруженной пехоты, три тысячи лучников и пращников, и 5 тысяч кавалерии.

   
   Греки были гораздо слабее числом, поскольку в лагере осталось только 25 тысяч пехотинцев и 3,5 тысячи всадников. Антипатр каждый день выводил свои войска и вызывал врага на бой. Какое-то время греки ожидали возвращения ушедших союзников, но, так как время поджимало, они были вынуждены принять вызов. Сражение на равнине у города Краннона началось со схватки конницы, в которой фессалийцы вновь имели преимущество. Но когда в бой вступила македонская фаланга, греки не выдержали натиска и отошли на холмистую местность. На следующий день Менон и Антифил после совещания с другими предводителями греков решили завязать с Антипатром мирные переговоры.  Однако Антипатр отвечал, что   он никоим образом не признает массовое урегулирование и готов вести переговоры только с каждым городом отдельно. Поскольку греки не согласились, македонцы перешли в наступление и начали осаду фессалийских городов. Те поневоле должны были вступить в переговоры.   Антипатр пришел к соглашению со всеми, предоставляя мир на выгодных условиях.  Это привело к тому, что и другие государства стали заключать с македонцами сепаратный мир.

   
   Уничтожив союз греков, Антипатр двинулся против афинян. Те были в большом смятении и отправили к Антипатру в качестве посланника Демада и Фокиона.  Антипатр ответил, что положит конец войне, если мирные условия будут отданы на полное его усмотрение (именно так отвечали ему афиняне, когда он отправил к ним посольство из осажденной Ламии).   Народ, не имея сил к продолжению войны, был вынужден предоставить Антипатру свободу действий и полную власть над городом.  Он, впрочем, обошелся с побежденными достаточно гуманно: позволил им сохранить свой город и свое имущество, но изменил форму правления, упразднив демократию и предписав, что политические права (право голоса и представительство в правительстве) впредь должны иметь лишь те, кто обладает имуществом более двух тысяч драхм. Кроме того афиняне были вынуждены впустить в Мунихий македонский гарнизон.  Демагоги, повинные в разжигании антимакедонских настроений, были казнены (их судьбу должен был разделить знаменитый Демосфен, но он, прежде чем его успели схватить, сам принял яд). Вся Греция вновь склонилась перед завоевателями, лишь одни этолийцы, создавшие около этого времени свое союзное государство, продолжали сопротивление.
В конце 322 г. до Р. Х. Антипатр и Кратер выступили в Этолию во главе сильного македонского войска, состоявшего из 30 000 человек пехоты и 2 500 всадников. Этоляне быстро собрали 10 000 воинов, увели в горы своих жен, детей и стариков, оставили на жертву неприятелю города на равнине, которые не были удобны для сопротивления, поместили гарнизоны в укрепленных пунктах и с мужеством ожидали превосходившего их численностью неприятеля. Македоняне, найдя города на равнине брошенными, поспешили напасть на главные силы этолян в их укрепленных позициях; борьба закончилась с большими потерями и без значительных успехов для македонян. Но когда наступило суровое зимнее время, когда Кратер со своими македонянами в буквальном смысле поселился в укрепленном зимнем лагере, а этоляне, принужденные держаться в высоких, покрытых снегом горах, скоро начали терпеть нужду в самом необходимом, тогда их гибель казалась близкой, так как они должны были или спуститься в равнины и биться против превосходившего их численностью и руководимого отличными военачальниками неприятеля, или идти навстречу ужасной голодной смерти. (Диодор: 18; 8-18).

 
                6. Первые коалиции
 
   Пердикка и Антипатр не доверяли друг другу и готовились к войне. Деятельными союзниками Антипатра стали Птолемей, Антигон и  Кратер.

  ПТОЛЕМЕЙ (367-283 гг. до Р.Х.) с  ранней  юности  был  одним  из  ближайших  друзей Александра Македонского. В свое время,  когда  стало  известно  о желании Александра жениться на дочери Пиксодора,  сатрапа  Карии, Филипп  II в гневе изгнал из Македонии всех друзей сына,  и  в их  числе  Птолемея.  После    смерти Филиппа  Птолемей  вернулся,  и  Александр  назначил  его   своим телохранителем.  В битве при Иссе его называют уже в числе полководцев, хотя и на вторых ролях.    Самостоятельные боевые задачи Александр стал поручать Птолемею  после  битвы  при Гавгамелах. В Бактрии он  послал  его  в  погоню  за  Бессом.  По свидетельству  Арриана,  Птолемей  проскакал  за    четыре    дня расстояние, которое положено проходить за 10,  захватил  Бесса  в одном из селений (к этому времени его  бросили  все  союзники)  и доставил к Александру. В число ведущих  полководцев Птолемей выдвинулся в Индии.  Во время похода  вниз  по  Инду  и  по берегу океана  Птолемей  командовал    третью    македонского    войска, а именно, той, которая двигалась вдоль самого  моря. При  разделе диадохами сатрапий, Птолемей получил Египет. В помощники  ему дали Клеомена, назначенного в сатрапы Александром и руководившего строительством  Александрии.    Переправившись   в Египет, Птолемей первым делом велел убить  Клеомена,  считая  его сторонником Пердикки.   Умелым  и    справедливым управлением он вскоре сумел привлечь к себе египтян,  так  что  в последовавших  затем  войнах  они  ни  разу  ему  не    изменили. Македонцы также его любили. Старым ветеранам он чем-то напоминал Александра.  Они  с  великой охотой шли служить под его знамена и выполняли его приказания. В   323  г. до  Р.Х.  Птолемей  присоединил  к  своей   сатрапии Киренаиду. В следующем году в Египет с великой  пышностью  привезено  было тело Александра. Птолемей с почтением встретил его еще в Сирии  и устроил  пышные  похороны  в  Мемфисе  (хотя  Александр   завещал похоронить себя  в  оазисе  Амона). 
 
   АНТИГОН (384-301 гг. до Р.Х.) проявил себя блистательным воином еще в юности, когда участвовал в походах Филиппа II. При осаде Перинфа в 341  г. до Р.Х. стрела из катапульты попала ему в глаз;  он  не  позволил ее вытащить и не оставил сражения, пока не оттеснил  врага  и  не запер  его  в  городе.  Так,  подобно  своему   царю,   он   стал одноглазым.   Талантливым  полководцем он показал себя гораздо позже. Во время восточного похода Антигон не был на виду.    Плутарх  упоминает   его   лишь   раз   при   следующих неблаговидных обстоятельствах. В Сузах,  уже  по  возвращении  из Индии, Александр велел заплатить  из  собственных  средств  долги своих  воинов.  Тогда  Антигон  обманом  занес   себя   в   число должников: он привел какого-то человека, который и сказал, что  он одолжил ему денег. Деньги ему выплатили, но потом он  был  уличен в обмане, и Александр в гневе прогнал Антигона из  дворцовой  среды  и отнял у него командование войском. Антигон тяжело переживал  свое бесчестие; ясно было, что он в  печали  и  отчаянии  покончит  с собой. Царь  испугался  этого,  смирил  свой  гнев  и  велел  ему оставить деньги себе. Когда  после  смерти  Александра  диадохи  стали  делить   его державу, Антигону была вручена власть  над  Ликией,  Памфилией  и Великой Фригией.   Некоторое  время  после этого  Антипатр  и  Пердикка  выжидали,  усиленно   вербуя   себе сторонников. Антигон по зрелым размышлениям больше  склонялся  на сторону Антипатра.  Пердикка хотел убить  его, но Антигон объявил, что намерен оправдаться в возводимых обвинениях. Ночью  он  сел  на  корабль  и  отплыл  в  Македонию. Явившись к Антипатру, который воевал в это  время  с  этолийцами, он рассказал  ему  обо  всех  планах  Пердикки  и  в  том  числе  о намерении жениться на Клеопатре, сестре Александра (таким  образом, Пердикка  надеялся  получить  себе  в  глазах  македонцев  право  на наследование Александру). Встревоженный Антипатр  заключил  мир  с этолийцами  мир,  чтобы  сосредоточить  все  силы  на  войне  с Пердиккой. Таким образом этолийцам удалось не только избежать гибели, но и сохранить свою независимость.


   КРАТЕР (370 — 321 гг. до Р.Х.) был в войске Александра  предводителем пеших телохранителей. Это был  один из самых преданных Александру и уважаемых македонянами полководцев. При разделении сатрапий  он вместе  с Антипатром получил власть над Македонией, иллирийцами, трибаллами, агрианами, частью Эпира и Грецией.


  ПЕРДИККА (365 – 321 гг. до Р.Х.) был менее популярен в войсках, но ему удалось привлечь на свою сторону искусного полководца  и личного секретаря Александра кардийца ЭВМЕНА (362-316 гг. до Р.Х.), который в последние месяцы правления Александра занимал должность начальника конницы. После смерти Александра Пердикка сделал его сатрапом Каппадокии и Пафлагонии.

                7. Египетский поход Пердикки
 
    В 321 г. до Р.Х., собрав большое войско, Пердикка  вместе с царем Филиппом двинулся в Египет против Птолемея,  а  Эвмену  поручил  задержать  в  Азии  армии Кратера   и Антигона. Он должен был так же наблюдать за соседней Арменией, где сеял смуту Неоптолем.  Этого полководца, несмотря на его надменность и пустую чванливость, Эвмен пытался унять посредством миролюбивых увещаний. При этом он убедился, что македонская пехота полна самонадеяннсти и дерзости, и как бы в противовес ей стал готовить конницу. Тех из местных жителей, кто умел ездить верхом, он освободил от податей и налогов,  а своим приближенным, к которым питал особое доверие, раздавал купленных им самим лошадей, щедрыми подарками старался удвоить их мужество и усердие и неустанно закалял их всевозможными упражнениями, так что одни из македонян были поражены, а другие воспрянули духом, видя, как за короткое время у Эвмена собралось не менее шести тысяч всадников.
Пердикка тем временем двигался к Египту. Царские  войска  подошли  к  Нилу  и стали неподалеку  от  Пелусия.  К  этому  времени  грубые  замашки Пердикки,  его  непомерное  властолюбие  и  жестокость,  а  также совершенно открытое  стремление  к  царской  власти,  стали  всем известны. Многие старые друзья покинули его и бежали к  Птолемею, который был благотворителен, справедлив и внимателен  к  друзьям.  Когда Пердикка почувствовал опасность  обаяния  Птолемея,  он постарался несколько  смягчить  свой  нрав,  а  недостаток  любви купить богатыми подарками и заманчивыми обещаниями. Усилив,  таким образом,  свою  популярность,  он  осадил  Птолемея  в   крепости, называемой Верблюжья  Спина.  Когда  македонцы  пошли  на  штурм, Птолемей, вооружившись длинным копьем, собственноручно  ослепил  с вала одного из слонов,  а  затем  многих  из  македонцев  убил  и сбросил со стены вниз. Битва за стены длилась очень долго, войска Пердикки, нападая поочередно, прилагали все усилия, чтобы взять крепость штурмом.  Много людей было убито с обеих сторон, солдаты Птолемея имели преимущество в высоте позиции, а Пердикки - в своей численности. Наконец, когда обе стороны провели целый день в сражении, Пердикка отказался от осады и вернулся в лагерь.

 
  Исчерпав свои силы в бесплодных штурмах, Пердикка решил  начать переправу через Нил. Но в то время, когда войско переходило вброд через широкую реку, уровень воды стал  вдруг  быстро  повышаться. Множество македонцев утонуло, было убито неприятелем или  съедено крокодилами. Погибло более 2000 человек,  и  это  было  последней каплей, переполнившей чашу терпения македонцев.  Ночью  по  всему стану слышались плач и причитания. В этой обстановке всеобщего озлобления несколько  военачальников  устроили  заговор против Пердикки. Во главе  него  стояли  сатрап Мидии Пифон и хиларх Селевк и предводитель аргираспидов Антиген.  Приблизившись  к палатке Пердикки, они вдруг напали на него и убили.  После  этого все войско перешло на сторону Птолемея. Лишь немногие  оставшиеся ему верными, бежали в Тир. Там же находился его  наварх  Аттал  с флотом.


Попечителем царя Птолемей назначил Пифона. Но на пути в Македонию Пифон отказался от этой должности из-за постоянных противодействий жены царя, Эвридики (она приходилась внучкой македонскому царю Пердикке III). Македонцы выбрали попечителем Антипатра. Филиппа доставили в Македонию, где он оказался в полной власти  Эвридики. Все интриги ее сводились к тому, чтобы не допустить к власти мать Александра Олимпиаду, которая еще при жизни своего сына удалилась на родину в Эпир и фактически правила там. Пока жив был Антипатр, он своей тяжелой рукой смирял властолюбие обоих женщин. (Диодор: 18; 33-36).

Прибыв в Трипардис, Антипатр произвел перераспределение сатрапий. В числе важнейших изменений было назначение Селевка сатрапом Вавилонии. Хотя этот город перестал быть резиденцией царей, он продолжал служить посредствующим звеном между сатрапиями востока и запада, - положение, которым Селевк не преминул воспользоваться для собственной выгоды.

После победы над Пердиккой Птолемей отрядил своего полководца Никанора, который в короткий срок завоевал  Сирию  и  Финикию,  а  тамошнего  сатрапа Лаомедонта взял в плен.  Согласно  Флавию,  как раз в это время Птолемей хитростью захватил  Иерусалим.  Разузнав об  обычаях  евреев,  он  вступил  в  Иерусалим  в  субботу,  под предлогом принесения жертвы,  и  легко  овладел  городом.  Многих иудеев он переселил в Египет. Впрочем, убедившись, что они твердо хранят клятву,  Птолемей  стал  принимать  в  свою  армию  евреев наравне с македонцами.


                8. Разгром Неоптолема и Кратера
 
Кратер и Антипатр, победив греков, переправились в Азию. Неоптолем более уже не скрывал своих предательских намерений и, получив приказ Эвмена явиться, не подчинился, а стал приводить войско в боевой порядок.  И тут Эвмен в первый раз вкусил плоды своей заботливой предусмотрительности. Его пехота потерпела поражение, но с помощью конницы он обратил Неоптолема в бегство и, захватив его обоз, всею силою своих всадников обрушился на пехотинцев, которые, преследуя неприятеля, разомкнули ряды и рассыпались, а потом заставил их сложить оружие и дать клятву, что они будут воевать под его командой.   

Неоптолем бежал к Кратеру и Антипатру. Он полагал, что было бы лучше всего, если бы ему помогли оба, но Кратер должен помочь непременно. Ведь любовь македонян к Кратеру, рассуждал он, исключительна. Они строятся в боевой порядок и берутся за оружие при одном только виде его кавсии и при звуке его голоса.  В самом деле, Кратер пользовался огромным влиянием и многие после смерти Александра желали видеть его правителем, памятуя, как часто из-за них он навлекал на себя немилость царя, сопротивляясь увлечению Александра всем персидским и защищая отеческие обычаи, которые приходили в упадок под воздействием роскоши и чванства.  Кратер отослал Антипатра в Киликию, а сам вместе с Неоптолемом повел на Эвмена значительную часть войска, рассчитывая, что солда¬ты после недавней победы пьянствуют где попало и он захватит неприятеля врасплох.

Эмвен заранее узнал о походе Кратера. От своих солдат он ухитрился скрыть имя полководца противной стороны, так что, выступая против Кратра, они не знали, с кем им предстоит сразиться. Он распространил слух, что вернулся Неоптолем и привел за собою Пигрета с пафлагонской и каппадокийской конницей.  Против Кратера Эвмен не выствил никого из македонян. Он отправил два отряда иноземной конницы с приказанием, как только они увидят неприятельские войска, гнать во всю мочь и завязать бой, не дав врагам времени повернуть, не слушая их речей. Эвмен очень бялся, что македоняне узнают Кратера и перебегут к нему. Когда стало видно, как, перевалив через холм посреди равнины, они спускаются по склону, как стремительно и горячо идут в наступление, потрясенный Кратер обратился к Неоптолему с упреками, что тот обманул его и скрыл от него измену македнян. Затем, приказав своим полководцам держаться стойко, он двинулся навстречу врагу. В первой жестокой схватке копья быстро сломались, и враги начали биться мечами. Кратер не посрамил славы Александра — многих противников он уложил на месте, многих обратил в бегство. Наконец его поразил какой-то вынырнувший сбоку фракиец, и он соскользнул с коня.  Когда он упал и лежал в мучительной агонии, многие, не узнавая его, пробегали мимо, и лишь Горгий, один из начальников Эвмена, его узнал; он спешился и окружил умирающего стражей. Его пленение настолько воодушевила врагов, что они напали массой со всех сторон, и последовало великое кровопролитие. Правое крыло было вынуждено бежать к фаланге пехотинцев, потерпев сокрушительное поражение.

В это время Неоптолем встретился в бою с Эвменом. Неоптолем отчаянно защищался, но в конце концов был повержен. Эвмен сел на коня и поскакал на другой фланг, где враг, как он думал, был еще силен.  Тут он узнал о несчастье, постигшем Кратера, и помчался к нему. Кратер умирал, но был еще в сознании, и Эвмен, сойдя с коня, зарыдал, протянул в знак примирения руку и стал осыпать бранью Неоптолема. Он оплакивал судьбу Кратера и жалел самого себя, потому что был поставлен перед необходимостью либо погибнуть самому, либо погубить близкого друга. Эту победу Эвмен одержал дней через десять после первой. Она принесла ему громкую славу мудрого и храброго полководца, но зато навлекла на него зависть и ненависть как врагов, так и союзников: ведь он, пришелец и чужеземец, сразил первого и смоого славного из македонян руками и оружием самих македонян.


                9. Начало борьбы между Эвменом и Антигоном. Разгром Алкета

Антипатр и Птолемей объявили Эвмена мятежником.  Вести против него войну было поручено Антигону, которого провозгласили   главным военачальником царского войска. Прибыв в Каппадокию,  он  встретил Эвмена при Оркиниях. Не смотря на то, что Антигон имел  пехоты  в два раза меньше, чем Эвмен, ему удалось одержать победу,  главным образом  из-за  измены  подкупленного  Антигоном  Аполлонида.   В разгар битвы  Аполлонид  перешел  на  сторону  Антигона  со  всею конницей. После этого Эвмен сначала хотел бежать  в  Армению;  но потом почел за лучшее укрыться  в  Норах  (в  320  г.  до  Р.Х.). Присоединив к себе войска Эвмена, Антигон  приобрел  такую  силу, что мог уже при желании стать серьезным противником  Антипатра  и Птолемея.
 
      Осада Нор тянулась долго.  Во  время  нее  Антигон  предпринял поход против брата Пердикки Алкета и его неарха Аттала. Ибо  они, имея много войска, оставались самыми важными  полководцами  после смерти Пердикки. Из Кападокии Антигон переправился в Писидию. Двигаясь ускоренным маршем,  войско  за  7  дней прошло 2500 стадий и прибыло к Критскому городу. Алкет  никак  не ждал его, и поэтому Антигон занял высоты и трудные места.  Алкет, развернув фалангу с конницей,  повел  нападение  на  эти  высоты. Последовало жестокое сражение. Сам Антигон во главе 600 всадников разбил подходившие резервы и  ударил  в  тыл  вражеской  коннице. Алкет с большим трудом пробился из окружения. После этого Антигон двинул на врага свою фалангу и  слонов.  У  него  было  40  тысяч пехоты и 7 тысяч конницы, в то время, как у Алкета было всего  16 тысяч пехотинцев и 900  всадников.  Поэтому  в  сражении  Антигон одержал полную победу, взяв в плен многих знатных военачальников. Разбитый  Алкет  укрылся  в  Термисе.  Всех    пленных    Антигон распределил  по  своему  войску,  поступив    с    ними    весьма снисходительно, и тем умножил свои силы.  Затем Антигон подступил к Термису и стал требовать,  чтобы  ему выдали  его врага. Когда Алкета попытались схватить, он  закололся. Антигон вступил в Лидию и изгнал из нее тамошнего  сатрапа  Клита.  Частью  городов  он  овладел    путем переговоров, другими завладел силой. (Диодор: 18; 40-41,44-45,58-63).

                10. Полиперхонт и Кассандр в Греции
 
В 319 г. до Р.Х. умер Антипатр.  Перед  смертью  он  передал свои полномочия старому полководцу Александра Полиперхонту (в этот момент последнему было 75 лет), а сына Кассандра (355-297 гг. до Р.Х.) назначил только хилархом (тысечаначальником). Кассандр, недовольный этим распоряжением, не собирался  покоряться  Полиперхонту.  Вместе  с   друзьями    он отправился  в  деревню  и  по  дороге  стал  говорить  с  ними  о Македонском царстве. Каждого  он  вызывал  к  себе  поодиночке  и склонял на свою сторону. Вместе с тем он тайно отправил послов  к Птолемею и возобновил с ним дружественный  союз.  Равным  образом послал он и к другим полководцам и знатным македонцам,  приглашая их в сообщники. Все это делалось  скрытно,  а  для  видимости  он занимался    постоянной    охотой.    Усыпив     подозрительность Полиперхонта, Кассандр тайно уехал  из  Македонии,  переправился через Геллеспонт и  приехал  к  Антигону,  прося  его  о  помощи. Антигон охотно согласился ему помочь, делая вид, что идет на  это из дружбы к Антипатру, а сам  радовался,  что  среди  его  врагов начались распри. Он дал Кассандру 35 кораблей и 6000 войска.

С  этими  силами  Кассандр  явился  под    Афинами.    Никанор, македонский военачальник в Мунихие, сдал ему в 318 г. до Р.Х. и Пирей  и  Мунихий. Услышав  об  этом  Полиперхонт,   в    войске    которого    был царь Филипп,  срочно  двинулся   в Аттику.  Имея 24000 пехоты, тысячу всадников и 60 слонов, он приступил к осаде Кассандра, но вскоре выяснилось,  что съестных припасов недостаточно. Полиперхонт оставил часть  армии под Афинами с сыном Александром, а сам двинулся в Пелопоннес. Здесь он созвал синедрион городов  и объявил, что автономия государств восстанавливается и что он снова возобновляет союз бывший в силе до Ламийской войны.  Он послал отдельным городам приказ предать казни олигархических должностных лиц, где это еще не было исполнено, ввести снова демократические учреждения, в противном случае он готов со своим войском заставить уважать царское повеление. Почти везде этот приказ был исполнен самым кровавым образом, множество приверженцев Антипатра и Кассандра было перебито, после чего города заключили союз с Полисперхонтом. Только Мегалополь отказался последовать этому приказанию

 Тем временем Кассандр, действуя на  море,  овладел  Эгиной  и  осадил Саламин, почти что взял его, но, узнав, что к Афинам  идет  новая подмога  от  Полиперхонта,  вернулся  в  Пирей.  Его   положение постепенно улучшалось.

Полиперхонт тем временем попытался взять Мегалополь. Построив деревянные башни выше стен, он направил их на город в тех местах, которые были удобны для этой цели, снабдил их снарядами различного рода и людьми, чтобы метать их, и отбросил тех, кто вышел против него на стенах.  Его саперы проложили подкопы под стены, а затем, путем выжигания заложенных мин, вызвали разрушение трех очень больших башен, и многих промежуточных участков стены. Македоняне сразу же устремились сквозь проломы в город, но натолкнулись на упорное сопротивление и не смогли в него прорваться. На следующий день Полиперхонт двинул в проломы своих слонов.   Мегалопольцев это не смутило. Они обили много больших досок острыми гвоздями и зарыли их в мелкие канавы. Слоны изранившие ноги шипами, повернули назад  и растоптали многих из своих. Потерпев повсюду неудачу, Полиперхонт пожалел об осаде; и так как он сам не мог ожидать на одном месте в течение долгого времени, он оставил часть армии для осады, а сам ушел по другим, более неотложным делам. 

После  этого  многие города перешли на сторону Кассандра. Тогда и афиняне на  собрании решили вступить с  ним в переговоры.  Договорились,  что  Мунихий останется за Кассандром до тех пор, пока не окончится его война с царем. Число граждан было ограничено теми, кто  имел  состояние не  менее  10  мин.  Во  главе  государства  должен  был   стоять попечитель  из  афинян (фактически тиран),  но  назначаемый  Кассандром.    Кассандр определил на этот пост Деметрия Фалерского. (Диодор: 18; 48-49,54-57,69-72,74).


                11. Выступление Антигона против Полиперхонта

Антигон, взвесив свои силы (под его началом находилось тогда 60 тысяч пехоты, 10 тысяч конницы и  50  слонов), решил не покоряться Полиперхонту, а наоборот - поддержать его врагов. Друзьям он обещал богатые сатрапии и тем склонил их  на  свою  сторону.  Он  отправил  также  историка Иеронима в осажденные Норы к Эвмену, предлагая  ему  забыть  ради успеха  в  будущих  предприятиях  былые  обиды  и  разногласия  и заключить союз. Эвмен для  вида  согласился  и,  воспользовавшись удобным случаем, бежал из Нор.

  Полиперхонт выслал против Антигона  Клита с флотом. В первом  морском сражении у Византия флот Антигона и его союзника Кассандра  потерпел  неудачу. Клит потопил семнадцать кораблей противника и захватил не менее сорока вместе с экипажами, а остальные бежали в гавани Халкедона. Но затем Антигон, посадив в  перевозные  суда  достаточное  число пращников и стрелков,  направил  их  на  европейский  берег.  Они внезапно напали на солдат Клита, сошедших на берег, и обратили их в бегство. На рассвете Никанор, неарх Кассандра, напал на  корабли Клита в море, некоторые потопил, у некоторых обломал весла. После недолгого сопротивления все корабли Клита сдались. Сам  он  бежал на берег, пытался пробраться в Македонию, но по дороге был  убит (в 318 г. до Р.Х.). (Диодор: 18; 48,50-52,54,72).


                12. Свержение Филиппа III
 
   Пока Полиперхонт и Кассандр вели войну в Греции, властью в Македонии попыталась овладеть жена Филиппа III, Эвридика. Однако положение ее было непрочно. В 317 г. до Р.Х. Полиперхонт соединил свои силы с царем Эпира  Эакидом  и вместе с матерью Александра Олимпиадой  выступил против Эвридики.  Едва враги подступили к Эбиям, македонцы, схватив Филиппа и выдали его Олимпиаде. Чуть позже в Амфиполе была захвачена Эвридика. Царя и царицу заключили в тесной камере, куда все необходимое подавалось через маленькое окошко.  Впрочем, Олимпиада не собиралась томить их длительным заключением. Не дожидаясь, пока македонцы проникнутся жалостью к своему низложенному царю, она велела нескольким верным фракийцам заколоть Филиппа, а Эвридику принудила покончить жизнь самоубийством.  Новым государем был провозглашен сын Александра  от Роксаны малолетний Александр IV (317-309 гг. до Р.Х.). Реальная же власть сосредоточилась в руках Олимпиады.

 
                13. Положение восточных сатрапий

Весной 318 г. до Р. Х. около того времени, когда Антигон изгнал сатрапов Фригии и Лидии и Эвмен стоял в Киликии, Пифон внезапно вступил в Парфию, захватил в плен тамошнего сатрапа Филиппа, приказал казнить его и назначил на его место своего брата Эвдама.  Весть об этом насилии произвела большой переполох среди сатрапов верхних земель; они поняли намерения стратега и видели, что он действует в одинаковом духе с теми, которые были уже почти победителями на западе, и что в настоящую минуту они не могут получить оттуда никакой помощи; поэтому они соединись между собою для оказания общего сопротивления. Даже сатрап Индии Эвдем, умертвивший престарелого царя Пора и завладевший его землями, двинулся осенью 318 года против Пифона; им удалось одержать в большом сражении победу над стратегом, который бежал из Парфии и искал безопасности также и в Мидии; он поспешил в Вавилон к Селевку, просил у него помощи и обещал поделиться с ним в случае, если они достигнут счастливого результата; Селевк заключил с ним союз к обоюдной выгоде их обоих.               

                14. Окончание войны между Эвменом и Антигоном
 
Эвмен вступил в  переговоры  с  Полиперхонтом и Олимпиадой. Они вверили ему верховное командование над азиатской армией и поручили войну против мятежника-Антигона. Большинство азиатских сатрапов остались верны царю. Они снабдили Эвмена солдатами, деньгами и помогли собрать большое войско. Лишь Селевк (358-280 гг. до Р.Х.),  сатрап Вавилонии, и Пифон, уже изгнанный другими сатрапами  из  Мидии  и Парфии, оказали поддержку Антигону.

Боевые силы, собравшиеся именем царей, были достаточно значительны; но сатрапы,  избалованные неограниченной властью, которой они пользовались у себя дома, не были склонны к тому, чтобы признать Эвмена за назначенного царями стратега над ними; они желали быть его союзниками, а не подчиненными. Для решения этого вопроса было созвано общее собрание войска; дебаты относительно того, кому должно принадлежать главное начальство, велись с большим жаром. Эвмен выступил с благоразумным советом: их главной заботой, сказал он, должно быть то, чтобы не отдать победы в руки противников благодаря несогласиям; они должны держаться вместе, в противном случае они все погибли; его предложение заключается в том, чтобы не отдавать главного начальства ни одному отдельному лицу; он советует, подобно тому, как это уже делалось в царском войске, прибывшем от берегов моря, сатрапам и военачальникам ежедневно собираться на совещание в царском шатре и действовать согласно с постановлениями этого военного совета.  Его предложение было принято возгласами всеобщего одобрения; Эвмен мог надеяться иметь под этой формой, в сущности, главное начальство и руководить благодаря своей рассудительности решениями военного совета, а благодаря своим испытанным талантам полководца - ходом военных операций.


  Когда  Эвмен,  остановился  на  зимовку  в  Карах,  в Месопотамии, он отправил к Селевку в Вавилон нарочных с  приказом вооружаться  против  Антигона.  Селевк  отвечал,  что  он   готов помогать царям в нужде, но быть под  началом  Эвмена  никогда  не согласится. Эвмен встал с войском близ Тигра в  300  стадиях  от Вавилона. Отсюда он собирался идти к Сузам.  Но  для  этого  надо было переправиться через  реку,  поскольку  на  этом  берегу  вся трава была вытравлена. Селевк и Пифон приплыли к месту переправы на  двух  кораблях,  построенных  еще  Александром,  и    всячески уговаривали  македонцев  перейти  на  их  сторону.  Когда  те отказались, Селевк велел прорыть  конец  одного  старого  канала, засорившегося от времени. Потоки воды  хлынули  прямо  на  лагерь Эвмена и затопили все окрестные места. Эвмен,  по  совету  одного тамошнего жителя, велел рыть канал в низком месте и  отвел  воду. Видя это, Селевк прислал гонцов к Эвмену с просьбой о перемирии и разрешении пройти через свою сатрапию. Одновременно он слал людей к Антигону, призывая его на помощь.
   Антигон смело двинулся от берегов моря вглубь Азии. Перезимовав  в  Междуречье, он переправился через Тигр и вошел без боя в  Сузы. Здешним сатрапом он сделал Селевка и велел ему вести осаду крепости.  Сам он, преследуя Эвмена, добрался до реки Копрот  (это  был  приток Тигра шириной в 4 плефа) и начал переправу.  Когда  переправилось уже более 7000 человек, вдруг внезапно явился Эвмен  и  напал  на них. Быстро  сломив  сопротивлений  солдат  Антигона,  он  частью прогнал их обратно за реку, а более 4000 захватил в плен. Антигон видел этот разгром, но ничем не мог помочь своим из-за недостатка судов. Пришлось отказаться от переправы. Стоял  изнурительный  зной,  войско    стало    быстро изнемогать и пришло в уныние. Тогда Антигон решил не преследовать больше Эвмена, а идти в Мидию на Экбатаны. В эту сатрапию вели две дороги: одна длинная, но хорошая, через  горы; другая, трудная и узкая, пролегавшая через землю косеев. Вторая  была заметно короче и проходила по прохладным местам.  Антигон  выбрал ее и послал впереди себя пелтастов во главе с Неархом. Сам он с фалангой шел следом, а арьергардом командовал Пифон. Переход был очень тяжел. Особенно много людей в  стычках  с  коссеями  потерял Неарх. В теснинах коссеи сбрасывали  на  головы  солдат  камни  и расстреливали их из луков. Македонцы начали роптать на своего полководца. Но через девять дней войско вышло в  Мидию.  Лаской  и быстрой доставкой всего необходимого Антигон сумел пресечь  мятеж в войске. Пифону он велел собрать по всей Мидии скот  и  конницу. Вскоре тот доставил ему 2000 всадников и еще 1000 лошадей.


  Внезапное появление Антигона в Мидии  вызвало  растерянность  в рядах его противников. Эвмен предлагал идти на врага с  тем,  чтобы дать ему битву, но многие сатрапы считали,  что  надо,  напротив, сосредоточить силы на защите  верхних  сатрапий.  Чтобы  погасить раздор Эвмен разделил войско. Наименее боеспособных он оставил  с сатрапами, а с остальными отправился в Персию. Здесь армия  царя остановилась на отдых.


  Антигон повел свои войска из Мидии в  Персию.  Две  армии  сошлись  в неудобном месте, где из-за теснин нельзя  было  дать  правильного сражения, и поэтому разошлись без боя, проведя только четыре  дня в легких стычках. На пятый  день  Антигон  двинулся  к  Габиене. Город этот был удобен для зимовки из-за обилия припасов  и  из-за того, что защищен был реками и  болотами.  Эвмен  распустил  слух через перебежчиков, что намерен ночью напасть на Антигона, а  сам с войском поспешил к Габиене другой дорогой.

  Когда Антигон понял, что его провели, он сей час же бросился  в погоню за Эвменом с одной конницей, а главные силы поручил  вести Пифону. Вскоре он настиг Эвмена и напал на задние ряды его армии. Эвмен развернул строй и стал готовиться к битве. Он имел 35 тысяч пехоты, 6 тысяч конницы  и  114  слонов.  В  центре  он  поставил фалангу, перед ней- 45 слонов и пелтастов, на флангах - конницу  и слонов. Лучшая конница  и  большая  часть  слонов  находились  на правом фланге.

Антигон тоже  лучшую  часть  конницы  поставил  на левом фланге и  командование  здесь  поручил  Пифону.  На  правом фланге тысячью, так называемых, доброхотов  предводительствовал  сын Антигона Деметрий (337-283 гг. до Р.Х.), который в  этом  бою  должен  был  первый  раз командовать. Здесь же  находился  сам  Антигон  с  300  отборными всадниками и лучшими слонами. Левое крыло должно было принять  на себя главный удар Эвмена и, сдерживая его,  отступать,  а  правое должно было прорвать строй врага. Когда сражение началось, Пифон, обойдя правый фланг неприятеля, атаковал его. Эвмен перевел часть конницы с левого фланга и вместе со  слонами  ударил  на  Пифона. Пифон отступил к самым горам. Между тем, фаланги сошлись и  долго бились друг с другом. Ударную силу со стороны  Эвмена  составляли аргираспиды («сереброщитые» - элитное подразделение македонских ветеранов). Они сражались с таким жаром  и  упорством,  что  вскоре стали теснить солдат Антигона и прогнали их до самых подошв  гор. Тем  временем  Антигон  на  своем  фланге  пробился  сквозь  ряды неприятеля и  обратил  его  в  бегство.  Эвмен,  узнав  об  этом, остановил  фалангу.  Таким  образом,  солдаты  Антигона,  хотя  и отступили, но не были разбиты и опять  построились  для  боя.  Но наступила ночь. Эвмен хотел  продолжить  битву,  однако  воины  стали кричать, что надобно идти к обозу, который остался далеко позади, и  Эвмену  пришлось  подчиниться.  Антигон  потерял  в  бою  3700 человек. Эвмен - около 600.


  Утром, похоронив мертвых, Антигон приказал отступать. Эвмен  не погнался следом, так как войско было  очень  утомлено.  Похоронив павших, он продолжил путь к Габиене и встал  здесь  на  зимовку. Армии зимовали на расстоянии шести дней пути друг  от  друга.  Не осилив Эвмена в открытом  бою,  Антигон  хотел  попытать  счастье по-другому. Он велел солдатам тихо сниматься с лагеря  и  скрытно двигаться на лагерь Эвмена.  При  этом  он  распустил  слух,  что собирается совершить вторжение в  Армению.  Но  поскольку  стояла сильная стужа,  солдатам  пришлось  жечь  костры,  и  огонь  выдал продвижение  армии  в  сторону  Габиены.  Эвмен  успел  стянуть  из деревень своих воинов и укрепить лагерь.

 
  На этот раз обе армии расположились друг от друга на расстоянии 40 стадий и стали готовиться к решающей  битве.  Антигон  поручил левое крыло Пифону, а правое - сыну Деметрию. Сам он  расположился здесь же с конницей. В центре стояла фаланга, а перед ней -  слоны с легковооруженными. Всего у него было 22 тысячи пехоты, 9  тысяч конницы и 65 слонов. Эвмен стал на левом фланге против  Антигона. Здесь же он поставил лучших сатрапов с отборной  конницей.  Перед строем располагалось 60 слонов с  легковооруженными.  В  пехотной фаланге  Эвмен  расположил  впереди    щитоносцев,    за    ними - аргираспидов, а далее -  чужеземцев,  вооруженных  на  македонский манер. На правом  фланге  находилась  посредственная  конница  во главе  с  Филиппом. Ему  было  приказано  после  начала  сражения отступать и сделать вид  бегства.  Всего  у  Эвмена  было  36700 пехоты, 6000 конницы и 114 слонов.

  Перед началом  сражения,  Антигон  послал  мидийскую  конницу напасть на Эвменов обоз.  Поскольку  сражавшиеся  подняли  облако пыли, этот маневр никто не  заметил,  и  мидийцы  легко  овладели обозом, расположенным в 5 стадиях от места битвы.  Едва  началась битва, Певкест, сатрап Персии, отступил со всей  своей  конницей, увлекши за собой еще до 1500  человек  других,  но  с  остальными Эвмен вступил в  жестокий  бой  против  конницы  Антигона.  Видя, наконец, что  здесь  его  побивают,  Эвмен  с  остатками  конницы переместился на правый фланг,  к  Филиппу.  Другой  конец  имело сражение фаланг. Неудержимая атака  аргираспидов  снесла  фалангу Антигона. Потеряв до 5 тысяч человек, та отступила.  Эвмен  хотел довершить  победу  разгромом  конницы,  стал  призывать  к   себе Певкеста, но тот, отойдя на большое расстояние, так и не  явился. Поэтому аргираспиды, построившись в каре, отступили.


  Вечером Эвмен собрал  совет.  Сатрапы  предлагали  отступать  в верхние  провинции.  Эвмен  советовал  оставаться  на  месте    и продолжать сражение, поскольку фаланга врага  разбита,  а  конной решительной битвы так и не было.  Македонцы,  однако,  возразили, что не будут слушаться ни тех, ни других, потому  что  неприятель завладел их обозом, пленил их жен  и  детей  и  они  не  намерены ничего предпринимать  до  тех  пор,  пока  не  вернут  их  семьи.  И действительно, воины Эвмена,  удрученные  пленением своих семей и потерей имущества, вскоре обратились к  Антигону  с просьбой вернуть  обоз.  Взамен  Антигон  потребовал  выдать  ему Эвмена. Распад и разложение среди македонской армии были уже  так велики,  что  большинство  солдат  согласилось   выдать    своего полководца, только  что  одержавшего  победу,  в  обмен  на  свои пожитки.   Но  и  аргираспидам  их предательство не принесло большой пользы.  Антигон,  прежде  всего, велел схватить Антигена, их вождя, положить его в  гроб  и  сжечь заживо. Также он велел казнить некоторых других  своих  недругов (в том числе, сатрапа Индии Эвдема). Самого Эвмена он велел казнить  по  прежнему  приговору,  которое македонское войско вынесло после смерти  Кратера.  Труп его был отдан друзьям и позволил сжечь его. Кости  были собраны в серебряную урну и  отосланы родным Эвмена.  Иероним-историк, друг Эвмена,  сделался в дальнейшем другом Антигона. (Диодор: 19; 10-34,37-44).


                15. Казнь Олимпиады. Завоевания Кассандра в Греции

   Завладев верховной властью, Олимпиада стала преследовать друзей Кассандра и в короткий срок казнила  до ста  человек. Своей  бесчеловечной  лютостью  царица    вскоре раздражила всех македонцев.


Воспользовавшись этим, Кассандр из Греции вторгся в Македонию.      Олимпиада  выслала  ему навстречу полководца Аристоноя. Сама же с Александром IV, Роксаной и дочерью Филиппа Фессалоникой  переехала  в  Пидну.  С  ней  было  великое множество людей, но  по  большей  части  бесполезных  для  войны.   Кассандр, приступив к Пидне, начал ее осаду. Олимпиаде  оставалось  надеяться  лишь  на  Полиперхонта.   Но Кассандр  отправил  против  последнего  Калласа,  которому щедрыми посулами удалось переманить на свою сторону большую часть вражеского войска.   У Полиперхонта осталась лишь малая часть его прежних сил.

  Лишившись всякой надежды на помощь, осажденные в  Пидне  вскоре стали испытывать величайшие лишения. Слонов  кормили  деревянными опилками, а скот и лошадей порезали на мясо. Когда голод сделался нестерпимым, стали есть даже людей. Мертвых не успевали зарывать и выкидывали  за  стены.  С  наступлением  весны    многие    воины договорились между собой просить у Олимпиады отставки.  Олимпиада вынуждена была отпустить их из города. Кассандр принял  их  очень приветливо и распустил по городам. После этого  многие  македонцы перешли на его сторону. Только Аристоной, державший  Амфиполь,  и Моним, оборонявший Пеллу, остались  ей  верны.  Олимпиада  хотела бежать на триере, но переметчики дали знать об этом Кассандру,  и тот, подъехав, захватил судно.


  Не  видя  более  надежды  на  спасение,  Олимпиада весной  316 г. до Р.Х. послала   к Кассандру нарочного  с  мирными  предложениями.  Сдалась  она  не прежде, чем выговорила себе жизнь. После этого Моним сдал  Пеллу. Аристоной не хотел сдавать Амфиполь, однако  вынужден  был  уступить, подчиняясь приказу Олимпиады. Кассандр,  зная  о  большом  уважении,  которое питали к Аристоною македонцы, велел его умертвить.

  Судьбу  Олимпиады  Кассандр  отдал  на  суд  македонцам.    Она надеялась, что ей, как жене Филиппа II и  матери  Александра Великого сохранят жизнь. Но Кассандр, созвав  народное  собрание,  поручил родственникам, казненных ею, явиться на него в траурных  одеждах. Возмущенные злодеяниями Олимпиады, македонцы забыли о прежнем  ее величии и осудили царицу на смерть. После  казни  Олимпиады  Кассандр взял себе в жены дочь Филиппа Фессалонику,   а  Роксану  и  Александра IV велел заключить  в  Амфипольскую  крепость. Наблюдать  за  ними  он поручил одному из вернейших своих людей Главкию.  Мальчиков-пажей у Александра он велел отнять и обращаться с ним ни как с царем, а как с простым македонянином.
Укрепившись в Македонии,  Кассандр  опять двинулся  походом  в  Грецию. Полиперхонт,  узнав   о    судьбе Олимпиады, с немногими солдатами  отступил  в  Этолию.  Кассандр, пройдя через  Фессалию,  нашел  Фермопилы  занятыми  этолийским войском. С трудом выбив этолийцев, он пришел в Беотию  и,  собрав отовсюду  оставшихся  фиванцев,  решил  вновь   населить    Фивы, разрушенные  до  основания  Александром  (http://www.proza.ru/2015/04/14/1909).  Из  Беотии Кассандр  подступил  к  Истму,  который  укрепил  сын Полиперхонта Александр. Кассандр вернулся в  Мегары,  погрузил  воинов  на корабли, а слонов на плоты и переправился в  Эпидавр.  Отсюда  он подступил к Аргосу и принудил его перейти на свою сторону.  Точно также угрозами привлек он  все  мессенские  города,  кроме  самой Мессены. Гермиону он взял по договору  и,  оставив  2000  войска, возвратился в Македонию. В последующие годы  Кассандр  методично  укреплял  свое  могущество, совершая походы в сопредельные с Македонией земли.  (Диодор: 19; 35-37,46,49-54).


                16. Наступление Антигона в Азии и Европе

Расправившись с самым энергичным из своих врагов, Антигон отступил в Мидию и стал на зимовку неподалеку  от Экбатан. (316 г. до Р.Х.).  Здесь он узнал, что Пифон  уговорами  и  убеждениями переманивает на свою сторону его воинов. Антигон сделал  вид,  что  не верит доносам на Пифона и ругал тех, кто пытался на него донести. Вместе с тем он распространил слух,  что  хочет  оставить  его  с большим войском для  защиты  верхних  сатрапий.  После  этого  он вызвал Пифона к себе  (тот  зимовал  отдельно  в  дальних  местах Мидии). Пифон приехал. Антигон велел его схватить и отдал на суд своим друзьям, которые приговорили его к смертной казни. Сатрапом Мидии  Антигон назначил мидянина Оронтовата.  При  нем  он  оставил  полководцем Иппострата с 3500 наемников.  А  сам  со  всем  войском  пошел  к Экбатанам, взял там 3000 талантов серебра и двинулся на Персию.

  В Персеполе его встречали с царскими почестями. Собрав  друзей, он  совещался  тут  о  сатрапиях.   Многие    прежние    сатрапы, поддержавшие  Эвмена,  лишились   своих владений. Певкеста  Антигон  лишил власти, не смотря на сильную любовь к нему персов. На  его  место он поставил Асклепиодара.  Из Персеполя Антигон повернул к Сузам. Хранитель царской  казны Ксенофил, которому  Селевк  велел  во  всем  слушаться  Антигона, допустил его в крепость. Антигон взял множество ценных  вещей  на 15000 талантов. Кроме того, по всей  Мидии  ему  собрали  еще  до 10000.

  В том же 316  г. до Р. Х. Антигон вступил с войском  в  Вавилон.  Селевк почтил его царскими дарами и задал пир для всего войска.  Поначалу   Антигон выказывал  к  Селевку  дружеское  расположение,  но  потом   стал требовать от него отчета в доходах, собираемых со страны.  Селевк отвечал на это, что получил Вавилонию от войска в награду за свои услуги и перед Антигоном отчитываться не обязан. Ссора между ними росла день ото дня, и Селевк, размышляя о судьбе Пифона, решил не испытывать судьбу. С 50 товарищами он задумал пробраться в Египет и бежал из Вавилона. Антигон сначала радовался, что ему  не пришлось убивать друга. Но халдеи  предсказали  ему,  что  Селевк завладеет всей Азией, а Антигон в борьбе  с  ним  лишится  жизни. Антигон послал погоню, однако та не смогла настичь беглецов.  Хотя обычно Антигон ни во что не ставил предсказателей,  это  пророчество запало ему в душу, поскольку именно эти халдеи предсказали в свое время смерть Александру.

   Птолемей  принял  Селевка  очень  радушно. Селевк много говорил ему о могуществе Антигона и о его  намерении истребить всех сатрапов и  прежних  друзей  Александра.  Птолемей проникся его доводами и отправил от себя  послов  к  Кассандру  и Лисимаху, чтобы и тех поднять войной на Антигона. Когда Антигон вступил  в  Верхнюю  Сирию, к  нему пришли послы  от Птолемея, Кассандра и Лисимаха и  стали требовать, чтобы  Антигон  Кападокию  и  Ликию  отдал  Кассандру, Фригию при Геллеспонте - Лисимаху, Сирию - Птолемею,  а  Вавилонию - Селевку.  И  чтобы  сокровища  также  были разделены  между  всеми.   В противном случае ему грозили войной. Антигон сурово отвечал,  что уже готов к войне с Птолемеем, и послы ушли ни с чем.


   От угроз полководцы перешли к делу. Чтобы казалось, будто он начинает справедливую  войну против бывших своих друзей, Антигон распространил слух, что хочет отомстить за смерть Олимпиады, убитой Кассандром и освободить  из заключения сына своего царя Александра и его мать. Едва  Лисимах и Кассандр узнали об этом,  они   начали ревностно готовиться к войне на  море.    Селевк    во    главе египетского флота прибыл на Кипр и овладел островом.  Один  Китий, осажденный  со  всех  сторон,  продолжал  еще  некоторое    время оказывать сопротивление. После этого Кипр  надолго превратился в опорный пункт египтян, откуда они  могли  постоянно угрожать Антигону.

  Закончив  все  приготовления,  Антигон  весной 315 г. до Р.Х. двинулся  в    Финикию. Поскольку враги его господствовали на море, он решил  для  начала обзавестись флотом. Приступив к осаде Тира, он  призвал  к  себе финикийцев и сирийцев, велел им собирать корабли и готовить  хлеб для войска. На  рубку  леса  в  горах  Ливана  он  отправил  8000 человек. Пристанями своими Антигон назначил  Триполи,  Библ  и  Сидон. Четвертая была в Киликии, куда лес свозили с Тавра. Родосцы также позволили строить  у  себя  корабли  из  привезенного  леса.  Сам Антигон, оставив часть войска под Тиром, с  боем  взял  Иоппию  и Газу. Находившихся там воинов Птолемея он распределил  по  своему войску. Затем, собрав уже построенные корабли, осадил Тир  с моря, пресек подвоз хлеба  и  стоял  под  ним  год  и  три месяца. Наконец,  он  заключил  с  гарнизоном  договор,  выпустил солдат Птолемея с их пожитками и ввел в Тир свой гарнизон. В то же время к Антигону пришли 60 кораблей, собранных  с  Геллеспонта  и Родоса и еще 80  привел  Диоскорид,  племянник  Антигона  от  его брата Птолемея. Кроме них  у  Антигона  уже  было  120  кораблей, построенных в Финикии.


В 312 г. до Р.Х.    Антигон  поручил  сыну  Деметрию Финикию, сам же двинулся к Геллеспонту.  Овладев  Азией,  он  стал готовиться теперь к переправе в Европу для завоевания Македонии и Эллады.  Вперед  он послал  войско  во  главе  с  полководцем Птолемеем, который изгнал македонский  гарнизон  из  Халкидики  и провозгласил  здесь   свободу    греческих    городов.    Оттуда, переправившись в Беотию, он выбил македонцев из Кадмеи, заключил дружественный союз  с  афинянами  и  выгнал  кассандровы гарнизоны из Фокиды.

Лисимах готовился прийти на помощь союзникам, но  восстание фракийцев, начавшееся в 313 г. до Р.Х., не позволило ему  проявить  себя  в  боевых  действиях  с  Антигоном.  (Диодор: 19; 46-48,54-62).


                17. Битва под Газой

 В 312 г. до Р.Х. Птолемей  с большим войском высадился на Кипре.  Некоторых местных царей, которых он изобличил в связях с Антигоном,  лишили власти, других казнили. С Кипра Птолемей  переправился  в  Карию, дошел по берегу до Киликии, разграбив страну, и вернулся на  Кипр. Затем он ненадолго съездил в Египет, но, подстрекаемый  Селевком, стянул отовсюду войска и выступил из Александрии к Пелусию,  имея 18000 пехоты и 4000 конницы.  Узнав  о  движении  египтян, Деметрий (которому в это время было всего 22 года) также стянул отовсюду войска в Газу.  Друзья советовали ему не вступать в сражение, но он  не  послушался. На левом фланге, где он и сам собирался находиться,  Деметрий поставил  200 человек отборной конницы, 500 тарентийцев с копьями и 30  слонов, между которыми в промежутках находилась легкая пехота.  В  центре располагалась  фаланга,  численностью  в  11  тысяч  человек  (но македонцев было всего 2 тысячи). На правом фланге была поставлена остальная  конница  численностью  1500  человек.  Перед  фалангой наступали 13 слонов и легкая пехота. Птолемей и  Селевк,  зная  о планах Деметрия, постарались укрепить свое правое крыло. Они сами собирались здесь биться с 3000 лучшей конницы. Против слонов  они приготовили специальных солдат с железными рогатинами, связанными цепями. Здесь же находилось много легкой  пехоты  для  борьбы  со слонами.


      Когда началось сражение, то  основные  события  развернулись  у Деметрия на левом  фланге.  Бой  здесь  был  очень  ожесточенным. Причем полководцы бились ничуть не щадя себя,  наравне  со  всеми. Слоны сначала внесли смятение  в  ряды  Птолемея,  но,  дойдя  до рогаток,  они  остановились.  Почти  все  индийцы  были  перебиты пелтастами Птолемея. Слоны, таким образом, остались без  вожаков. После этого конница Деметрия обратилась в бегство.  Сам  Деметрий умолял  своих  стоять  на  месте,  но  они  не  слушались    его. Восстановив  какой  было  можно  порядок,  Деметрий  отступил   с конницей к Газе. Пехота отступала  следом.  Конники  бросились  в Газу за своими пожитками. От множества людей и  скота  в  воротах началась давка. Закрыть их было невозможно, так  что  подоспевшие воины  Птолемея  сумели  ворваться  в  город  и  захватить   его. Деметрий, не заходя в Газу, всю ночь отступал на север и  к  утру добрался до Азота. В этом сражении пало много его  друзей,  всего же он  потерял  восемь  тысяч  пленными  и  пять  тысяч  убитыми.  Враги захватили и палатку Деметрия,  и  его  казну  и всех слуг. Впрочем, и добро и слуг, так же как и попавших в  плен друзей  Деметрия,  Птолемей  ему  вернул  с  доброжелательным   и человеколюбивым объяснением, что предметом их борьбы должны  быть лишь слава и власть.


  Вся  Финикия вновь  отошла  Египту.  Только  Андроник,   начальник    тирского гарнизона, один отказался сдать город  Птолемею,  но вскоре  здесь начался мятеж воинов и Андроник, схваченный  своими  собственными солдатами, был выдан Птолемею. Вопреки ожиданиям, Птолемей богато одарил пленника, прославляя его верность, и принял в число  своих друзей. (Диодор: 19; 62,69,80-86).


                18. Успехи Селевка. Утрата азиатских сатрапий Антигоном

   После отступления Деметрия Селевк стал просить у Птолемея войска для  того, чтобы идти на Вавилон. Птолемей дал ему всего 800 человек  пехоты и 200 конницы. Никто не верил, что с такими ничтожными силами можно добиться чего-то серьезного. Но Селевк,  твердо  надеясь на прежнюю любовь к  себе  вавилонян, смело двинулся в поход.  Вступив  в  Месопотамию,  он привлек на свою сторону поселившихся в Каррах македонцев. Когда Селевк  добрался до  Вавилонии,  множество  жителей  вышло  к   нему навстречу и обещало поддерживать во  всех  начинаниях.  Все,  кто сохранил дружбу с Антигоном, ушли в крепость, охраняемую Дифилом. Селевк осадил ее и взял штурмом, освободив всех заключенных здесь своих прежних друзей. После этого он набрал  войско  и,  подкупая всех своей благожелательностью  и  уверенностью,  вскоре  склонил многих бороться за его дело. Никанор, сатрап Мидии и Евагр, сатрап Персии, выступили  против Селевка с 10 тысячами пехоты и 7 тысячами конницы. Селевк  пошел им навстречу с 3 тысячами пехоты и 400 конницы.  Он  переправился через Тигр и, узнав, что враг находится неподалеку, скрыл  воинов в ближайших  болотах.  Никанор  подошел  к  Тигру  и  стал  здесь лагерем. Ночью Селевк напал на спящих. Евагр был убит. После этого многие воины перешли  на  сторону  Селевка. Никанор с теми немногими, которые остались ему верны, бежал, а Селевк подчинил себе Мидию и Сузиану.   Отрезанные от Антигона  правители  дальних  восточных сатрапий  должны были также  признать  его власть.  Вскоре  Селевку покорилась Бактрия.

Таковы были первые последствия поражения под Газой. Антигон поспешно вывел армию из Фригии, перевалил  через  Тавр  и  соединился  с  сыном.    Он не потерял надежды все-таки победить своих  врагов. И действительно, как только Птолемей узнал, что не юный Деметрий, а уже  сам  Антигон  готовится  сразиться  с  ним,  он  решил  не испытывать судьбы и велел отступать из Сирии, разоряя захваченные города. Антигон в короткий срок восстановил свою власть в Сирии и Финикии.

В том же году Деметрий повел войско  на  Вавилон.  Селевка  в  городе  не  было  (он воевал  далеко  на  востоке),  и  в  его отсутствие Деметрий захватил одну из Вавилонских цитаделей и ввел сюда свой гарнизон, но почти сразу  же  он  должен  был  покинуть Месопотамию,  так  как  пришла  весть,  что   Птолемей    осадил Галикарнас.  Из прежних многочисленных владений под властью Антигона остались только Малая Азия, Сирия и Финикия. Тем не менее, он оставался грозным противником, и дальнейшие события это доказали. (Диодор: 19; 90-92,94,100).


                19. Смерть Александра IV и Геракла. Деметрий в Греции

В 311 г. до Р.Х. Кассандр, Птолемей  и  Лисимах  помирились  с  Антигоном  на следующих условиях:  договорились,  что  Кассандр  будет  главным полководцем в Европе, до совершеннолетия  Александра  IV. Под контролем Лисимаха остались Фракия и Херсонес, Птолемей был признан владетелем Египта, Палестины и Кипра, Антигон — Малой Азии, Кассандр – Греции, а Селевк — территорий к востоку от Евфрата.    Однако, уже  в  310 г. до Р.Х. Птолемей обвинил Антигона, что,  вопреки договору, он не возвращает грекам вольности и  держит  в  городах свои гарнизоны. Поскольку Антигон не  обратил  на  это  внимания, Птолемей объявил ему войну. В Киликию он отправил войско во главе с Леонидом, но Деметрий  нанес  ему  поражение  и  возвратил  все отпавшие города. В следующем году сам Птолемей прибыл с флотом из Египта к Фасилиде и взял этот город.  Отсюда  он  переправился  в Ликию, овладел Ксанфом, затем приступил  к  Кавну  и  принял  его сдачу. Из Азии он  отправился  в  Грецию,  высадился  на  Истме, овладел Сикионом и Коринфом  и,  оставив  здесь  свои  гарнизоны, возвратился в Египет.

В 309 г. до Р.Х. Кассандр, опасаясь Александра, который стал приходить в отроческий возраст,  и,  зная, что македонцы негодуют  на  его  заключение,  велел  начальнику стражи Главкию отравить царя и Роксану. Тела  их  забросали   землей,   чтобы совершение погребального обряда не вызвало подозрения в том,  что они убиты.  Так  бесславно  кончил  свои  дни  законный сын Александра Великого. (Диодор: 19; 105). Однако жив был другой сын  - Геракл, рожденный ему наложницей Барсиной. Ему было около 17 лет, и он воспитывался в Пергаме. Полиперхонт, который ожидал своего часа в Пелопоннесе, и который был в обиде на Кассандра и давно жаждал руководить македонянами, вызвал юношу в Грецию. Вслед за этим он   отправил своих друзей во многие места и к тем, кто был в разногласии с Кассандром, уговаривая их восстановить Геракла на троне его предков. Он также написал в Этолийский союз, прося предоставить охрану и объединить свои силы с ним, обещая отплатить многократно, если они будут содействовать возвращению на трон законного наследника.  Этолийцы тотчас согласились, да и многие другие спешили на помощь в реставрации царя. Всего было собрано более двадцати тысяч пехотинцев и не менее одной тысячи всадников. Полиперхонт двинулся с этими силами в Македонию и встал лагерем у Стимфей.  Кассандр со своим войском вышел навстречу. Так как лагеря были не далеки друг от друга, и македоняне относились к восстановлению царя не без одобрения, Кассандр послал посольство к Полиперхону. Его люди стали внушать старику, что если произойдет восстановление царя, тогда он будет делать то, что прикажут другие, а если Полиперхонт послушается совета  Кассандра  и убьет юношу, он сразу получит все то, что ранее принадлежало ему по всей Македонии – сделается стратегом Пелопоннеса и будет соправителем государства вместе с Кассандром.  Полиперхонт дал себя уговорить. После роскошного банкета Геракл и его мать были удавлены. Полиперхонт  вернул владения в Македонии, а также, в соответствии с соглашением, получил четыре тысячи македонских пехотинцев и пятьсот фессалийских всадников. Со смертью Геракла   окончательно  пресеклась  династия Аргеадов, правившая Македонией с глубокой древности.


В 307 г. до Р.Х. в войну против Антигона вступил Кассандр.  Антигон и Деметрий решили перенести борьбу на территорию Греции. Прежде всего,  решено  было  плыть  в  Афины,  где  правил посаженный Кассандром  Деметрий  Фалерский,  а  в  Мунихии  стоял сторожевой македонский отряд. Планам  Деметрия  с  самого  начала сопутствовала удача. Когда его  флот,  состоявший  из  250  судов, появился вблизи Пирея, защитники решили, что это корабли  Птолемея  и стали  готовиться  к  встрече.  Лишь  много  спустя,    начальники обнаружили свою  ошибку,  но  Деметрий  уже  вошел  в  незапертую гавань. Он подвел свой корабль к берегу, где собралось  множество афинян,    и    во    всеуслышание    объявил,    что      послан отцом, дабы в добрый час освободить  афинян,  изгнать  сторожевой отряд и вернуть гражданам их законы и  старинное  государственное устройство.

  После этих слов глашатая, большая часть воинов тут  же  сложила щиты к  ногам  и  с  громкими  рукоплесканиями  стала  приглашать Деметрия сойти на берег, называя его благодетелем  и  спасителем. Деметрий Фалерский, в течение десяти лет правивший в  Афинах  при поддержке македонцев, добровольно  сложил  с  себя  полномочия  и уехал в Фивы, а македонцы заперлись  в  Мунихии.  Деметрий  велел обвести Мунихий валом и рвом  и  морем  двинулся  на  Мегары.  Когда Мегары  были  взяты,  Деметрий  изгнал  караульный  отряд Кассандра и  вернул  городу  свободу.  Отсюда  он  возвратился  к Мунихию, подвел машины и стал осаждать его с суши и моря. Два дня без перерыва шла осада. Деметрий то и дело менял  людей.  Наконец он ворвался в крепость, пленил  гарнизон  и  начальника,  а  саму крепость разрушил. Лишь после этого он вошел  в  Афины,  созвал народное  собрание  и  восстановил   старинное    государственное устройство. Так, после четырнадцати лет олигархии  афиняне  вновь обрели демократическое правление и,  желая  воздать  по  заслугам своему освободителю, осыпали его неумеренными почестями.

                20. Битва у Саламина

Проведя в Греции год, Деметрий должен был  покинуть  ее  ради продолжения войны с  Птолемеем.  Антигон  призывал  его  со  всем флотом начать войну за остров Кипр. Из Аттики Деметрий  поплыл  в Карию. По пути он уговаривал родосцев начать войну  с  Птолемеем, но те предпочли сохранить мир. Это было началом вражды между ними.  Взяв  в Киликии суда и войско, Деметрий отправился на Кипр с 15  тысячами пехоты, 400 конниками и 110  кораблями.  Здесь он осадил  Саламин, в котором  находился  брат Птолемея Менелай с главными  силами.  Тот  вышел  навстречу  с  12 тысячами пехоты и 800 конницы, но  потерпел  поражение.  Деметрий преследовал отступающих  до самого города, перебил 1000 и захватил в  плен 3000. Затем он выписал из Азии  мастеровых  с  железом,  лесом  и другими потребными  вещами  и  велел  строить  осадную  башню.  С помощью таранов его солдаты разбили  часть  стены  Саламина.  Однако ночью осажденные сделали  вылазки,  обложили  башню  хворостом  и подожгли. Осада продолжалась.  Тем  временем  Птолемей  с  флотом прибыл к кипрскому городу Пафосу. С ним было 140 кораблей и 12 тысяч пехоты. Менелай имел  еще  60  своих кораблей. Деметрий оставил  часть  войска  для  осады,  остальных посадил на  корабли,  вышел  в  море  и  стал  ожидать  сражения, стараясь не допустить соединения двух флотов (ему известно  было, что Менелай получил от  брата  приказ  в  самый  разгар  сражения напасть на осаждавших с  тыла  и  расстроить  их  боевой  порядок). Против    60 кораблей Менелая  Деметрий  поставил  только  10,  ибо  10  судов оказалось достаточно,  чтобы  замкнуть  узкий  выход  из  гавани. Пехоту и конницу он расставил на всех далеко выступающих  в  море мысах, а сам со 108 судами двинулся  против  Птолемея.  На  левом фланге он расположил свою ударную силу -  30  афинских  триер  под командой Мидия и семь огромных семипалубных кораблей, построенных в Финикии, к ним примыкали десять шестипалубных и десять пятипалубных кораблей, в центре Деметрий расположил более мелкие суда,  а  правый  фланг поручил Плистию, верховному кормчему всего флота.


  На рассвете Деметрий поднял на своем корабле позолоченный  щит, что послужило знаком к началу  сражения.  Заиграли  трубы,  воины закричали, и корабли стали сходиться. Деметрий на  своем  корабле сражался  наравне  со  всеми, три оруженосца, прикрывавшие его от вражеских стрел и копий, были убиты.  Яростным    ударом    он    сломил сопротивление противника, после упорного боя разбил  правое  крыло Птолемея и обратил его в бегство. Сам Птолемей между  тем  разбил левое крыло Деметрия, но тут весь его флот стал отступать,  и  он уплыл в Китий, имея при  себе  всего  восемь  кораблей.  Деметрий поручил погоню Неону и  Буриху,  а  сам  вернулся  к  стану.  Тем временем Менелаев неарх Менетий с трудом пробился из  гавани,  но было уже поздно. 70 египетских кораблей сдались Деметрию вместе с моряками и солдатами. Остальные были потоплены. Что  же  касается стоявших на якоре грузовых кораблей (их было более 100) с несметными  толпами  рабов, женщин и приближенных Птолемея, с оружием,  деньгами  и  осадными машинами, - Деметрий захватил все  до  последнего.  Среди  добычи, доставленной в лагерь, оказалась знаменитая гетера Ламия. Разница в летах между ней и Деметрием была очень велика, и все же  своими чарами и обаянием Ламия совершенно вскружила голову победителю. (Диодор: 20; 20,28,45-52).


                21. Диадохи принимают царские титулы

 Блестящая череда успехов Деметрия внушила  современникам  надежду, что  именно  семейству Антигона   суждено  стать  приемником  Александра   и объединить под своей властью  всю  его  державу.  Тогда  и  народ впервые провозгласил Антигона  и  Деметрия  царями.   В  ответ египтяне  поднесли  царский  титул  Птолемею,  а  дух   соперничества заставил  последовать  этому  примеру  остальных   диадохов. Все они, кроме Кассандра, тотчас провозгласили себя царями. Созданная Александром Македонским империя, окончательно распалась на несколько независимых царств. (Диодор: 20; 53).

                22. Поход Антигона против Египта. Осада Родоса

   Воодушевленный  подвигами  сына,   Антигон   в 306 г. до Р.Х. решил совершить поход в Египет и довершить разгром Птолемея.  С ним было 80 тысяч пехоты, 8 тыс. конницы  и  83  слона.  Флот  он  поручил  Деметрию, который имел 150 триер и еще 100 транспортных судов с припасами и оружием. Деметрий отплыл из Газы и несколько дней шел  при  тихой погоде,  но  потом  был  застигнут  свирепым  штормом.  Множество кораблей перетонуло, другие вернулись к Газе,  лишь  с  небольшой частью судов Деметрий добрался  до  Касия.  Пристать  здесь  было невозможно. Волнение  продолжалось,  а  припасы  и  пресная  вода совсем вышли. Вскоре подошел Антигон с войском и армия, продолжая путь, пришла на берег Нила. Птолемей выставил против врагов  войско  у  Пелусия,  а  со  стороны  реки защищался  триерами.    Люди    Птолемея, плавая  вдоль  берега, предлагали перебежчикам, рядовому - две мины, а  офицеру -  талант. Много  солдат  Антигона  переходило  к    неприятелю.    Деметрий попробовал высадить войска в одном  из  рукавов  Нила,  но  нашел здесь сильные отряды египтян и катапульты, которые  не  допускали приближаться. Попытались высадиться в  другом  рукаве,  но  также безрезультатно. Деметрий вернулся к великой досаде Антигона,  так как тот не мог ничего поделать, будучи отрезан полноводной рекой. Вскоре в его огромной армии стал ощущаться голод.  Собрав  совет, Антигон выслушал мнения полководцев.  Все  советовали  возвратиться  в Сирию. Так и пришлось поступить. (Диодор: 20; 73-76).


  Не имея уже никакой надежды захватить Египет, Антигон в 305  г. до Р.Х. послал Деметрия с флотом и большим  войском  к  Родосу  в надежде, если ему удастся завладеть островом, воспользоваться им как опорным пунктом против Египта.  Возможно,  он хотел также придумать дело для сына  и  тем  пробудить  его  дух, расслабленный и  усыпленный  наслаждениями,  поскольку  во  время египетского    похода    Деметрий    безраздельно      предавался удовольствиям, любовным утехам с Ламией и пьянству.  Ведь  именно готовя  боевую  силу,  а  не  используя  ее  в  деле,    Деметрий, по словам Плутарха,  обнаруживал лучшие стороны своего военного дарования. Он был ненасытен в строительстве  огромных  кораблей  и осадных машин и находил  немалое  удовольствие  в  наблюдении  за этими работами.  Гигантскими размерами труды эти  пугали даже друзей,  красотою  тешили  даже  врагов.  Враги  дивились  и восхищались, глядя на  корабли  с  шестнадцатью  или  пятнадцатью рядами весел, проплывавшие мимо берегов,  а  грандиозные  осадные башни, которые Деметрий называл "Погубительницы городов",  так  и приковывали взоры осажденных.


  Начав войну с родосцами, Деметрий подвел  к  стенам  их  города самую большую из "Погубительниц", построенную  по  его  плану.  В основании эта башня имела около 20 м, а в  высоту  достигала  30. Изнутри она разделялась на ярусы с  множеством  помещений,  а  с лицевой,  обращенной  к  неприятелю  грани  на    каждом    ярусе открывались  бойницы,  сквозь   которые    летели    всевозможные метательные снаряды:  башня  была  полна  воинов  любого  рода  и выучки. На ходу она не шаталась и не  раскачивалась,  а  ровно  и непоколебимо  стояла  на  своей  опоре,  продвигаясь   вперед    с оглушительным скрипом и грохотом, вселяя ужас в сердца  зрителей, но взорам их неся невольную радость.


  Стесненные со всех сторон, родосцы тем  не  менее,    ожесточенно  сопротивлялись.  Поначалу Деметрий, хотя успехи его были ничтожны, упорно продолжал  осаду, но потом, тяготясь уже этим безнадежным делом, стал  искать  лишь благовидного предлога, чтобы заключить мир. Тут появились афиняне (в 304 г. до Р.Х.) и примирили враждующих на условии, что родосцы будут союзниками Антигона и Деметрия во всех случаях, кроме войны с Птолемеем. (Плутарх: «Деметрий», 20-22). 
      
 
                23. Восточный поход Селевка

  Тем временем Селевк продолжал свои завоевания на Востоке. Около 305 г. до Р.Х. он двинулся к  границам  Индии,  которая после смерти Александра быстро освободилась от македонского владычества.  Правивший в Магадхе Чандрагупта (http://www.proza.ru/2015/07/24/260),  объединил под своей властью большую часть страны. Селевк вступил с ним в дружественные отношения, скрепленные соглашением о взаимных браках, и уступил спорные земли возле Инда (он отдал их Чандрагупте в обмен на 500 слонов). Укрепив тылы, Селевк поспешил к западным пределам своей державы, чтобы завершить войну с Антигоном.


                24. Второй поход Деметрия в Грецию

 Узнав, что Деметрий занят  осадой  Родоса,  Кассандр  в 304 г. до Р.Х. явился  в Аттику и попытался захватить Афины. Афиняне  позвали  Деметрия  на выручку, и тот немедленно явился с тремястами судами и большим пешим  войском.  В Аттике он захватил Филу и Панакт, где стояли сторожевые отряды Кассандра, и передал их афинянам. А те, хотя уже и  прежде излили на  него  все  мыслимые  и  немыслимые  почести,  еще  раз показали себя  неисчерпаемо  изобретательными  льстецами,  отведя Деметрию для жилья внутреннюю часть Парфенона. Кассандр был изгнан из Аттики. Победители   преследовали  его до самых Фермопил. Здесь Деметрий нанес врагу  еще  одно  поражение  и  занял Гераклею, добровольно к нему присоединившуюся.   Овладев на обратном пути Беотией,  Деметрий двинулся затем в Пелопоннес. Никто из полководцев Птолемея или Кассандра не смел оказать ему сопротивления, но все бежали, бросая  города.  Деметрий присоединил к  своим владениям  всю Аркадию, кроме Мантинеи, а Сикион,  Аргос  и  Коринф  очистил  от сторожевых отрядов, подкупив солдат и начальников взяткой  в  сто талантов. В  Акрокоринфе,  впрочем,  несмотря   на    объявленную вольность, он оставил свой гарнизон.  Что  касается  Сикиона,  то, перестроив этот город, он переименовал его в Деметриаду. В  Аргосе Деметрий взял на себя  распорядительство  на  играх  и,  справляя праздник вместе  с  греками,  женился  на  Деидамии,  дочери  царя молоссов Эакида.


  В 303 г. до Р.Х. на Истме состоялся всеобщий совет,  и  при  громадном  стечении народа Деметрий был провозглашен вождем Эллады, как прежде Филипп и Александр. Впрочем, он играл эту роль совсем недолго. (Диодор: 20; 100-103).


                25. Битва при Ипсе

     Кассандр  и  прочие  вожди враждебной партии увидели, что Антигон  будет  одерживать  победы над каждым из них  поодиночке, пока они  ведут  войну  каждый  в отдельности и не  хотят  помочь  друг  другу,  как  будто  победа является частным делом каждого, а не их общим делом.  Обменявшись письмами, они назначили место, время и условие встречи  и  общими силами стали готовиться к войне. Так как Кассандр не  мог  принять  в ней участия вследствие того, что был занят войной с соседями,  он послал на помощь союзникам Лисимаха с  огромным  войском.  Лисимах переправился в Азию, взял сходу Сигей  и отправил часть войска на завоевание Ионии  и  Эолиды.  Его  полководцы  взяли Эфес и Колофон. Явившись затем  в  Лидию,  Лисимах  занял  Сарды. Антигон выступил было против него, но был  отвлечен  движением Селевка. (Диодор: 20; 107).

  Антигону было уже без малого восемьдесят лет, но он  готовился к войне  с  таким  честолюбием  и  рвением,  какого  трудно  было ожидать в его годы. Между тем представляется вероятным, что  если бы Антигон пошел хоть на малые уступки и  несколько  умалил  свое непомерное властолюбие, он до конца держал  бы  главенство  среди царей и передал бы  его  сыну.  Однако,  суровый  и  спесивый  от природы,  столь  же  резкий  в  речах,  как  и  в  поступках,  он раздражал  и  восстанавливал  против   себя   многих   молодых   и могущественных соперников. И в тот раз  он  хвастливо  говорил  о своих врагах, что  без  труда  разгонит  их  сборище,  как  одним единственным  камнем  или  криком  вспугивают  птиц,  слетевшихся клевать зерно. У Антигона было собрано свыше 70 тысяч пехоты,  10 тысяч конницы и 75 слонов. У Лисимаха и Селевка - конницы на 500  клинков больше, слонов – 400,  да  120  боевых  колесниц;  пехоты,  правда, всего 64 тысячи.
 Когда оба войска сошлись летом 301 г.  до  Р.Х.  при Ипсе, настроение Антигона изменилось, надежды  его  поколебались, но намерения остались неизменны. Прежде в битвах он бывал  всегда самоуверен и неприступно  горд,  говорил  громко  и  надменно,  а нередко отпускал язвительные остроты даже  во  время  рукопашной, выказывая этим  твердость  духа  и  презрение  к  врагу.  Теперь, напротив, его  видели  молчаливым  и  задумчивым,  он  представил Деметрия воинам и назвал его своим преемником. Когда  пехота  уже выстроилась к бою, Антигон, выходя из палатки,  споткнулся,  упал ничком и сильно расшибся. Поднявшись на ноги, он простер  руки  к небесам  и  просил  у  богов  либо  победы,  либо   внезапной   и безболезненной смерти до поражения. Завязался бой, и Деметрий  во главе многочисленной и отборной конницы ударил на  Антиоха,  сына Селевка. Он сражался великолепно и обратил неприятеля в  бегство, однако  слишком   увлекся   преследованием   и   неуместное   это честолюбие сгубило победу, ибо  и  сам  Деметрий,  возвратившись, уже не мог соединиться с пехотой - путь  ему  тем  временем  успели загородить вражеские  слоны, и  фаланга  осталась  без  прикрытия, что, разумеется, не укрылось от взора Селевка,  который,  однако, не нападал на пехотинцев, а только теснил их, грозя нападением  и как бы  призывая  перейти  на  его  сторону.  Так  оно  и  вышло: значительная  часть  фаланги  отложилась  и  сдалась,   остальные пустились бежать. Теперь враги тучей устремились на  Антигона,  и кто-то из приближенных воскликнул:  "Царь,  они  метят  в  тебя!" "Какая же еще может быть  у  них  цель? -  возразил  Антигон, -  но Деметрий подоспеет на выручку". Эту надежду он сохранял до  конца и все озирался, ища глазами сына; пока не пал,  пронзенный  сразу несколькими пущенными в него копьями. Все слуги и друзья  тут  же бросили мертвого.

  После битвы цари-победители расчленили  всю  державу  Антигона, словно некое огромное  тело,  и  присоединили  новые  сатрапии  к своим прежним владениям.  Лисимах получил значительную часть Малой  Азии (видимо, южное побережье к западу от Тавра, Фригию Геллеспонтскую и большую часть Великой Фригии), Птолемей (который на продвинулся дальше Сирии и не участвовал в битве) – Палестину, а  Селевк - Финикию, Сирию и Северную Месопотамию. (Плутарх: «Деметрий», 28-29).               

Диадохи. Завершение борьбы  http://www.proza.ru/2015/04/22/390

Древний мир http://www.proza.ru/2013/07/20/1756