Внешность человека за столом не располагала: ярко-красное лицо, утиный нос, вытянутые губы...
- Ну и что, что договорились, - проскрипел он, - не со мной же. Мало ли, что Вам обещали. А я говорю - сто тридцать. Если не устраивает - как хотите...
Прав был Гавра, когда советовал не выходить на работу до собеседования с Главным. Словно облитый помоями, покинул я кабинет - Колька и тот парень рванулись навстречу:
- Ну?...
- Гну!... У тебя "север"? - мои извлекавшие папиросу пальцы слегка подрагивали.
- Так ведь, Петя гарантировал!...
Хороший мужик Колька Чирков! Столкнувшись вчера с ним в коридоре ещё только создаваемого "жидкостного" КБ (снюхались-то мы ещё в "тридцатьчетвёрке"), я был обрадован. Однако, он тоже, видать, пришёл недавно, раз не в курсе: Петя Гавра только ведущий конструктор и предупреждал, что последнее слово будет за Мевиусом (дал же Бог фамилию человеку!). Нас, стоящих в приёмной, торопливо миновали несколько человек - спешивший последним Гавра увидев моё расстроенное лицо, бормотнул "разберёмся" и тоже скрылся за дверью.
Да... Не следовало мне до собеседования выходить на работу... Даже увольняться с прежнего места работы не следовало! Но, уж больно хотелось работать по полученной в институте специальности, по камерам сгорания ЖРД!
Дверь, ведущая в коридор внезапно распахнулась, в проёме что-то выкрикивала Зинка; вместе с ней ворвался торжествующий левитанский голос... Как присутствовавшие в приёмной встретили сообщение, я не запомнил, но звуки голоса смешно накладывались на шевелившиеся Зинкины губы. Поначалу восторженно вскинувшийся Колька стал серьёзен:
- Гагарин, значит? Интересно... А эти засели и не знают. Пойти сказать...
Зинка что-то быстро настрочив на листке, приоткрыла дверь в кабинет...
- Закройте немедленно! - голос был резок и неприятен...
Вместе с Николаем и тем парнем мы не стали дожидаться конца рабочего дня - он был уже скомкан. Нашли где-то на Втором Муринском Колькин любимый "голубой дунай". Хитро прищурившись, Витька спросил:
- Загадку слышал? Что такое, что такое: не болит, а красный?
Мы дружно заржали, и в тот день я домой вернулся поздно. Известие о первом полёте в космос, может быть, в Ленинграде не все встретили спокойно, но ликующих сограждан на улицах я не видел. Новость с соседом Марком мы обсуждали до глубокой ночи, а утром удалось схватить номер "Ленинградской правды" за оба дня - за 12-ое, и за 13-ое апреля. Так и хранятся они у меня рядом с теми двумя "блокадными" экземплярами той же газеты...