В дверь постучали. Я недовольно оторвал взгляд от монитора, встряхнул головой. Сложно было возвращаться в реальность, в другой мир – без дебетов, кредитов и ежемесячных отчётов. Если судить по документам, то сказать, что в нашей фирме дела идут отлично – это не сказать ничего. Перевыполнение планов по всем показателям. На самом же деле, сейчас, в конце ноября, мы недоделали кое-что с прошлого месяца. "Совсем погряз в этих бумажках. Ты просто в них утонул, дружище. Тебе следует перевести дух". Я сделал пару глубоких вздохов, выдохнул также до упора и, наконец, произнёс:
– Входите.
В мой кабинет зашла секретарша финансового директора. Модельный рост, длинные стройные ножки, ослепительная улыбка... У куклы Барби были две обязанности: приносить кофе/чай мне, заместителю финансового директора, и непосредственно боссу, а также радовать глаз сотрудников и клиентов своей внешностью. Хотя я был уверен, что третья обязанность у куколки тоже имелась, но, в конце концов, это их с шефом личные дела. Они взрослые люди, думаю, и без моего любопытного носа разберутся. Тем паче, шеф являлся моим близким другом, несколько раз вытаскивал из дерьмовых ситуаций, поэтому я не имел морального права осуждать его даже в мыслях. Да и как мужчина, прекрасно его понимал – жена финдиректора уже три года как парализована. Пашка тратил немыслимые деньги на то, чтоб поднять свою жену на ноги. Пока удалось лишь посадить в суперсовременную инвалидную коляску.
– Алексей Николаевич, вы, наверное, устали, – Барби подошла поближе ко мне, поставив на рабочий стол чашечку капучино. Из глубокого декольте показалась упругая грудь. – До которого часа вы планируете работать?
– Вот, пытаюсь свести концы с концами, – вздохнул я, – менеджеры из отдела возврата опять всё перепутали. Как гласит народная мудрость – "хочешь получить качественно выполненную работу – берись за неё сам". За точность формулировки не ручаюсь. Повыгонять бы половину сотрудников из отдела... Я думаю, Эммочка, часа мне хватит, чтобы всё исправить.
– Можно, я вас подожду? – и, не дожидаясь ответа, Эмма села на мягкое кресло, соблазнительно закинув одну ножку на другую.
– А разве у вас нет никаких дел дома? Ведь поздно уже, – сказал я и тут же пожалел: наверняка это звучало грубо. Но Барби лишь мягко улыбнулась:
– Нет, живу я одна. Вернее, со своим парнем, но у того вечные командировки. Неделю дома – два месяца в разъездах. Так что... Куда мне торопиться? В пустой дом? Там неуютно и холодно, а я так не люблю одиночество, – здесь Эммочка наигранно вздохнула.
– Конечно, посидите со мной, раз это вас не затрудняет, – я постарался придать своему голосу бодрость, но это у меня плохо получилось.
Я пытался сконцентрироваться только на отчёте, но ничего не выходило. Сказывалась и усталость (работал я уже пятнадцатый час кряду), и осознание того, что недалеко от меня сидит идеальная красота. Чудо мироздания. Я подумал, что некрасиво ей демонстрировать лишь свой вид сзади, поэтому обернулся и сказал, изобразив улыбку на лице:
– Я уже почти закончил.
Эмма заулыбалась, убрала одну ножку с другой, и чуть их раздвинула. Стали видны чёрные трусики.
"Она хочет со мной переспать, – запоздало догадался я, – но у неё ничего не выйдет. Я женат, и пусть это покажется кому-то старомодным, но жене я ни разу не изменял и не собираюсь".
Я был женат уже двадцать второй год. Когда встретил Аню, ей было всего девятнадцать. Мне – двадцать четыре. Она всегда отличалась полнотой, но её формы были приятны. Хотелось пощупать, погладить, потискать. В молодости Аня много смеялась, была, так сказать, в авангарде местной молодежи – постоянно организовывала пикники, концерты, в том числе благотворительные представления для детских домов, любила активный отдых.
Но всё изменилось. Годам к тридцати она начала неумолимо толстеть. Стала весить больше центнера, и похудеть у неё не получалось. Тогда жена решила ограничивать себя в еде. Я тоже сидел на диетах, чтобы морально её поддержать. От недоедания Аня становилась очень злой, могла распустить руки. Обычно угощала она меня унизительными пощёчинами.
У неё не получилось забеременеть, по всей видимости из-за лишнего веса. Тогда Аня ещё больше замкнулась в себе. Я всеми силами пытался из неё вытащить ту весёлую девушку, которую полюбил: постоянно устраивал спортивные выходные, выезды на природу, мы ходили к семейному психологу. Тщетно. Жена стала злиться ещё больше. В конце концов, я плюнул на всё это и перестал проявлять инициативу. Такое ощущение, что она специально издевалась надо мной, ей нравилась роль жертвы. Аня кричала, что в бассейне, куда привел её я, все на неё таращились (никто не обращал на нас внимания, все были заняты своими делами), хрюкали, будто передразнивали, и смеялись; жена просто упивалась, когда кричала: "Вот видишь, опять ничего не вышло!" И виноват всегда был я.
Возможно, была и моя вина в сложившейся ситуации. Я муж, опора. Сильная спина и крепкое плечо. Но какая разница, кто виновен, когда всё уже произошло? Я не знал самого главного: как исправить сложившуюся ситуацию. С женой я не спал уже восемь месяцев... Но изменять Ане, а тем более её бросать, не хотел.
... – Я освободился, – сказал я в начале десятого вечера, выключая компьютер. Эмма ещё раз подарила мне свою обворожительную улыбку и спросила:
– А вы не могли бы меня довезти до дома? Вместе веселее, поболтаем по дороге. А свой автомобиль я оставлю на рабочей парковке.
Я почувствовал, как медленно заглатываю наживку. Как глупая чавыча клюёт на мелкую рыбёшку. Но что делать, не знал – не отказывать же девушке в просьбе...
– Нет проблем, – согласился я.
По дороге мы разговаривали о всякой всячине. От политики до музыкальных предпочтений. Вопреки всем стереотипам Барби оказалась весьма неглупой девицей: я убедился, что она образована и начитана.
Когда я стал припарковываться возле дома Барби, я прекрасно знал, что Эмма мне предложит войти. Как всё-таки девушки предсказуемы! Так и вышло:
– Алексей Николаевич, а не подниметесь ли вы ко мне? Выпьем чего-нибудь. Чаю, например. Хотя можно и коньячку, ведь завтра суббота, впереди два выходных.
"Уезжай, Лёха, ради всех Святых", – промелькнула мысль в воспалённом мозгу.
Я ещё раз убедился, что Эмма хотела от меня секса. "Интересно, а в чём её Пашка не устраивает? Или хочет составить послужной список "С кем из начальства я переспала" ? Или я в сорок пять так классно выгляжу? Не спорю, я обладатель весьма симпатичного лица и подтянутой фигуры, но вряд ли этого достаточно для девушки такого сорта. Может, ей нужны мои деньги? Хочет дорогие подарки, презентов финдиректора уже не хватает?" У меня упорно не получалось разобраться в ситуации.
– Мне ещё возвращаться домой на колёсах, – наверняка моё напряжение выдавала кривая улыбка, – так что чаю будет достаточно.
Я поднимался на второй этаж по широким ступенькам, покрытым мягкой ковровой дорожкой. Эмма переоделась в ванной комнате и теперь вместо офисного костюма соблазнительные формы выгодно подчеркивал сиреневый шёлковый халатик. Хотя, я догадываюсь, что и мешок из-под картошки не испортил бы истинной красоты. Перед глазами промелькнула Аня со своим шестидесятым размером, и я вздохнул...
Свежезаваренный чай был восхитителен. Я вдруг вспомнил, что с обеда ничего не ел: было проглочено лишь капучино. Эмма, как будто прочитав мои мысли, вытащила из холодильника салаты, головку голландского сыра, ветчину, разогрела жареного цыплёнка. Через полчаса у меня довольно урчал желудок. Я тут же вспомнил растворимые пюре из коробочки, которые по вечерам заваривал себе сам, тогда как жена лежала лицом к стенке, и мне стало грустно.
– Лёша... – Эмма взяла меня за руку.
Я встрепенулся.
– Извините, – девушка немного смутилась, – Алексей Николаевич...
– Лёша. Сейчас я просто Лёша. Продолжай.
– Мне кажется, вы несчастны, – Эмма провела пальцем по руке, от кисти до локтя, – и я хочу взять на себя всю вашу боль.
– Какую боль? – удивился я.
– Ту, которая живёт в вашей душе. Чтобы в этом убедиться, стоит только посмотреть в ваши глаза. Они кричат: "Уберите эту боль. Мы больше так не можем!"
– Возможно, ты права, – тут я вздохнул, – только ты мне помочь никак не сможешь. Это копится уже больше десяти лет. Боль не смогли убрать даже психологи – специалисты своего дела.
– А я смогу, – шепот Барби стал вкрадчивым, – я смогу открыть твоё сердце и зализать кровоточащую рану...
– И как же ты это сделаешь? – я отодвинул от себя чашку.
– Проблема твоя в том, Лёша, что ты закрыл своё сердце, не впускаешь в него новые эмоции. А я постучусь в него, понимаешь? "Тук-тук!" И ты откроешь душу. Я уже излечила Пашу. Я должна помочь и тебе. Это мой долг, эта моя миссия в жизни.
Я тряхнул головой. Абсурд какой-то. А если нет?..
Эмма поманила меня в спальню, я пошёл за ней, как верный и преданный пёс, уже понимая, что сопротивляться у меня нет ни сил, ни желания...
Эмма скинула халатик, и я увидел её полностью обнажённой. Перехватило дыхание. Нежная бархатистая кожа, идеальное тело без изъянов... Я почувствовал необузданное желание. В первый раз за сорок пять лет оно было настолько сильным. Я несмело приблизился к ней, стал целовать шею.
Когда я был уже без рубашки, Барби начала шептать:
– Всё будет хорошо! Не волнуйся. Это не грязное дело, это лишь исцеление. Я своего рода врач. Я лечу душу...
Я уже покусывал её соски.
Когда всё закончилось, Эмма положила голову мне на плечо.
– Тебе было хорошо? – спросила она, прекрасно зная ответ.
– Да, – выдохнул я, – безумно хорошо. Стало куда легче.
– Вот видишь, – улыбнулась красотка, – я была права. Я постучалась в сердце. "Тук-тук!" Ты открыл, и я вычистила всю грязь из твоей души.
– Вытянула пылесосом, – пошутил я и глянул на часы. Без десяти два. Я уже знал, что до утра не останусь: нужно идти к Ане.
Жена бесновалась:
– Где ты шлялся, гад?! Почему отключён телефон?! – кричала она. – Опять изменял мне?!
Я лишь слабо оправдывался:
– Я задержался на работе.
– Не ври мне! – надрывалась жёнушка, – знаю я твою работу! Всю жизнь под юбки девкам заглядывал!
Аня взяла со стола тарелку и кинула, целясь в меня. Я едва успел увернуться, тарелка ударилась о стену и разбилась на мелкие кусочки.
– Я тебе покажу, урод! – супруга стала выкручивать мне пальцы, словно пыталась их сломать. Я терпел боль, даже не пытаясь отцепить от себя жену.
– Ненавижу тебя, кретин! Ты всегда был таким! Двадцать лет я потратила на тебя! Никакой благодарности. Я знаю – ты хотел свести меня в могилу! Ты мечтал сделать из меня свинью! – Аня бухнулась толстым задом на пол и начала рыдать, повизгивая.
Сальные волосы, фиолетовые синяки под глазами, футболка в грязных разводах, жирные целлюлитные ляжки, волосатые подмышки и ноги... Она размазывала сопли прямо по лицу своими кулаками, не удосуживаясь даже взять платок. Внезапно я почувствовал брезгливость. Сначала я хотел взять вещи, но потом решил уйти без них.
– Ты куда собрался, опять по бабам?! – завизжала жена, увидев, что я ухожу.
– Тук-тук, – мрачно ответил я ей и захлопнул дверь.
И тут понял, что идти было некуда и не к кому.