След воина. Глава двадцать вторая. Возмездие

Виталий Рудский
                Глава 22.
                Возмездие.

         Армия Вантии отступила в густую рощу на западном краю поля. Массивные кроны ясеней, клёнов и дубов накрывали её, словно мягкое бархатное покрывало. По приказу короля, кусты в роще вырубили ещё за день до битвы, чтобы не мешали перемещению кавалерии.
         Едва последние из солдат оказались под защитой ветвей, Рапкан велел начать построение. Топот сапог и звон доспехов разразился с новой силой, не успев затихнуть. Раненых спешно относили в лазарет за рощей. Все кто остались целы, из последних сил, спешили занять своё место в строю. Только отряды тяжёлой королевской конницы и Яростные были полны сил и готовности бросится в бой по первому слову своего повелителя. Закованные в стальные панцири всадники спокойно выстраивались в шеренгу на окраине рощи.
         Вскоре, несколько шеренг солдат стояли перед королём. Толпа усталых, раздражённых и измотанных воинов растянулась от края до края рощи.
         К Рапкану подъехал Рухтар. Его лоб был перемотан окровавленной тряпкой, а на шлеме была большая вмятина, но, несмотря на это, он твёрдо держался в седле и даже не думал увильнуть от боя.
- Надеюсь, наша помощь не будет запоздалой, – произнёс Рапкан, глядя в ту сторону, где Амираскская конница теснила Сарагосцев.
- Я опасаюсь одного, - прошептал Рухтар наклонившись к королю, - что, если солдаты откажутся выполнить ваш приказ, ваше величество?
- Я не вправе отдать им такой приказ, но я вправе попросить, – ответил Рапкан. – В крайнем случае, у нас есть твои гвардейцы и кавалерия, – с этими словами, он лёгко ударил коня пятками и выехал перед строем.   
-     Воины, - начал он, - сегодня утром, вы сражались с Сарагосцами как с врагами, но настал момент, когда стоит увидеть в них союзников.
         По рядам прошёл недовольный ропот, солдаты стали с подозрением поглядывать на нового короля. Только Яростные и кавалеристы не были удивлены. Их пришлось заранее посвятить в план.   
- Год назад они изнасиловали мою жену во время набега! - раздался крик из строя.
- А скольких жён изнасиловал ты? - возразил Рапкан ища взглядом собеседника.
- Я мстил! - ответил тот уязвлёно.
- Они тоже мстили! - не уступал Рапкан. - За своих жён, детей, отцов. Этому счёту нет конца!
- Я потерял троих друзей в бою! - раздался возглас на другом конце шеренги! - Я буду мстить за них!
- А скольких Сарагосцев ты убил?! Скольких мы уже отправили к пращурам?! - не сдавался король. - Да, мы бились с Сарагосцами и их кровь ещё не остыла на наших клинках, но посмотрите туда! - воскликнул Рапкан указывая на дальний край поля, где от Сарагосской армии остались лишь разрозненные отряды. - Что вы видите?
- Как бьют поганых Сарагосцев! - взревел кто-то и толпа радостно подхватила его клич.
- Нет! - возразил Рапкан перекрывая гомон. - Вы видите как уничтожают нашего последнего союзника, нашу надежду на спасение! На кого обратит свой взор Амираск, едва разделается с Сарагосом?!
- На кого?! - раздалось откуда-то из задних шеренг. Крикуна быстро заткнули ударом под дых, чтоб не спрашивал глупости. Солдаты растерянно смотрели вдаль. В их глазах читалось тяжёлое раздумье. Все понимали, к чему клонит юный король.
- Я дал клятву служить Вантии, - продолжал Рапкан, - и то, что я сейчас предложу, необходимо для её и вашего спасения, – Рапкан сделал небольшую паузу. Напряжение среди солдат росло и было близко к точке кипения. – Я предлагаю вступить в союз с Сарагосцами и выступить на подмогу их войску, – закончил Рапкан твёрдо.
         Толпа взорвалась недовольными возгласами. Стали звучать крики об измене и даже о сумасшествии короля.
 -   Воины! – произнёс Рапкан громогласно, перекрывая шум. – Вы устали, вы измотаны и не хотите воевать. Каждый из вас надеется поскорее оказаться дома, в тепле и уюте, при жене и детях. Но долго ли продлится счастливая жизнь? Сколько дней, а может часов, продёт прежде чем вы услышите грохот копыт конницы Амираска у околицы? Как скоро падальщики будут кружить над вашим сожжённым домом?! Стоят ли эти дни того, чтобы услышать крик вашей жены и увидеть, как солдаты Амираска рвут на ней одежды, одержимые похотью?! - взревел Рапкан яростно.
         Толпа затихла, каждый второй вспоминал своё горе. У кого-то на щеках появились мокрые дорожки, кто-то яростно сжал кулаки, а кто-то просто опустил взор.
- Вы не хотите войны, но её не хочу и я! – продолжал Рапкан. – Если мы заключим союз с Сарагосом и победим войска Амираска, то принесём мир и покой в Вантию. На долгие годы война прекратится!
- А если мы проиграем?! – выкрикнул кто-то из солдат.
- Если мы пойдем сегодня в бой, то можем проиграть, это верно, – согласился Рапкан. – Но если мы не сразимся за мир и процветание нашей родины, то проиграем точно, и у нас не будет шанса на спасение. Вы хотите умереть в своих постелях, видя страдания близких, и воя от бессилия?! – воскликнул Рапкан глядя на солдат.
         Он смотрел так, чтобы каждый чувствовал на себе его взгляд, и каждый опускал глаза.
- Сейчас у нас есть шанс положить конец этой войне, защитить свою родину. Много лет назад мы и Сарагосцы были одним народом. И мы и они хотим одного и того же – мира в наших домах. Сейчас или никогда. Мы уничтожим тех, кто разжигал нашу неприязнь друг к другу, кто подливал масла в огонь войны между Вантией и Сарагосом, кто безнаказанно устраивал набеги на наши земли, в то время, когда мы бились друг с другом!
         В войске послышались одобрительные возгласы. Но в глазах солдат было замешательство и растерянность. Рапкан развернул коня к полю боя и вскинул меч над головой.
-     Я не отдаю вам приказа, но каждый, кому не безразлична судьба его земли и народа, пойдёт сегодня в бой вместе со мной! - взревел он и медленно поехал вперёд, туда, где армия Амираска добивала остатки Сарагосских сил. Вслед за ним, по земле пробежала дрожь от сотен копыт разом ударивших по ней. Королевская конница и Яростные поскакали следом за королём. Рухтар оглянулся и увидел, как солдаты, один за другим, выходят из строя и бегут следом за ними. Конница не преодолела и трети пути, когда позади неё раздался боевой клич. Тысячи воинов бежали вслед за своим отчаянным юным королём.


         Жубарас с искренним изумлением наблюдал, как в сторону его войска неслась стена закованных в латы всадников, а вслед за ней толпа разъярённых Вантийцев.  Юный воин в кольчуге и открытом шлеме мчался впереди всех.
-     Что это? - спросил Жубарас удивлённо. - Что это!? - взревел он обернувшись к своим советникам. - Они вздумали шутить со мной!? Бросьте в бой все резервы! Всех всадников в небо, кавалерию в центре подкрепить пехотой! Сегодня я сотру с лица земли армии этих убогих королевств, а завтра я уничтожу малейшее воспоминание о них! Больше никто не услышит их названий, никто не вспомнит имён их королей, они канут в бездну прошлого навсегда! - Жубарас размахивал руками, в его глазах плясало безумие.
         Со всех сторон стало раздаваться хлопанье крыльев. Огромные серые твари взмывали в небо, неся на спине лучших лучников Амираска, готовых нещадно разить врагов.
         Тем временем, ливень плавно перешёл в обычный дождь, он уже не бил струями наотмашь, а только назойливо капал на одежду, пропитывая её влагой, делая тяжёлой и неприятной. Лучшей погоды для битвы Жубарас и пожелать не мог. Тучи немного поредели, кое-где стали появляться просветы. И на лице короля засиял победный оскал.         
         Тур рубился так яростно, что Сотич едва успевал прикрывать его спину. Охотницы держали строй умело, создавая непробиваемое кольцо из щитов и сабель. Отряд быстро пополнялся остатками Сарагосского войска и сейчас превратился в угрозу для армии Амираска. Сагутар едва успевал раздавать приказы. У него першило в горле, а голос осип. Вдруг, глаза эльфа округлились, а брови взмыли вверх. Через поле, с яростным рёвом, мчалось Вантийское войско.
         Далеко впереди своих людей скакал Рапкан. Он словно степной ветер налетел на солдат Амираска, яростно рубя и разя, отправляя их под копыта коня. Сагутар окликнул Сотича и указал на происходящее. Юноша оскалил зубы и бросился обратно в бой. Он вновь завертелся как вихрь, рассекая всё на своём пути.
         Сагутар уже собирался отдать очередной приказ, когда послышался вскрик, он обернулся и увидел, как несколько охотниц оседают на землю, сжимая пронзившие их стрелы. Рядом что-то вжикнуло, но к счастью для Сагутара, одна из эльфиек вовремя закрыла его щитом.
          Небо вновь потемнело от мелькающих тел крылатых тварей и обилия стрел выпускаемых стрелками, сидящими на их спинах.
         Теперь всем стало ясно, что битва сыграна. Сражаться против летунов было нечем, да и пешего войска Амираску вполне хватит, чтобы довести начатое дело до конца. Оставалось только собрать как можно больше выживших солдат и отступать к лесу, где у них появились бы крохотные шансы на спасение.
         Вантийцы яростно врубились в ряды Амираскской кавалерии, но их конницы было слишком мало, а пехота была плохо оснащена и сильно измотана. Лёгкие сабли и плохо заточенные мечи с трудом пробивали мощные латы, а кожаные доспехи не выдерживали массивные удары вражеских копий и чеканов.
 
         Сотич подбежал к Сагутару и, отдышавшись, сказал:
- Я должен пробиться к Рапкану, надо дать ему знать, что мы отступаем. 
- А сам он не догадается? 
- Мало ли что, нельзя его вот так бросить, – возразил Сотич.
- Дам тебе трёх охотниц, пробивайтесь к Вантийцам, а мы к лесу, – согласился Сагутар.
- Вы трусы, вам бы только свои задницы унести! – воскликнул Тур тяжело дыша. 
- Не только свои, но ещё и твою тоже, – возразил Сагутар с улыбкой. – Себя не жалко, но ты в ответе за своих людей и свою страну, так что бравада сейчас не к месту, – добавил он.
         Сотич подмигнул Туру и бросился туда, где всадник в серебристой кольчуге рубился окружённый полчищем врагов. Воин яростно наносил удары налево и направо, но врагов было слишком много. На кольчуге уже виднелось несколько прорех, а на шлеме пара вмятин.
- Куда это он? – удивился Тур.
- Рапкану помочь, ему тоже надо людей сберечь, – пояснил Сагутар.
- Всегда вы так, как добрая драка, так мне нельзя, – обиделся Тур.   
- На твою долю ещё хватит, ваше величество, – заявил Сагутар ухмыляясь. Он был рад, что Тур хоть на время забыл о ранении Весняны. 
         Рапкан отбивался из последних сил, в груди горел огонь, дыхание вырывалось с хрипом, а пот заливал глаза. По щеке бежала тёплая струя, и алыми каплями падала на грудь. Слева что-то мелькнуло и, в последний момент, в голове пронеслась горькая мысль о том, что Тайра так и не дождётся его возвращения.
         Сотич вонзил меч в спину всадника, как раз в тот момент, когда он уже собирался обрушить булаву на лежащего в пыли Рапкана. Вокруг стоял звон, шум, крики, и топот копыт. Солоноватый запах крови раздражал ноздри и учащал пульс. Сотич ощупал друга и обнаружил, что тот ещё дышит. Подхватив Рапкана на плечо, он стал медленно выбираться из боя.
         Охотницы, которых дал Сагутар, безо всякого указа бросились прорубать дорогу. Их изящные сабли удивительно легко пробивали тяжёлые латы вражеских всадников. Лязг, звон и стоны заглушали все остальные звуки. Сотич бегом выносил Рапкана. Несколько Вантийцев заметили это и бросились ему на помощь.
         Отряду удалось вырваться из схватки, и они побежали обратно к роще. Спасти жизнь короля, означало сохранить надежду на победу у солдат, а значит, не допустить их бегства.
         Сотич держался из последних сил, ноги и плечи ныли от усталости, слюна во рту превратилась в пену, а глаза щипало от пота, но он и не думал бросить Рапкана или сделать передышку. Юноша понимал, что сейчас им нужно только добраться до лагеря Вантийцев, а там кони и спасение.
         Они минули около половины пути, когда совсем рядом раздалось дикое ржание. Большая группа всадников преследовала их и настигла только сейчас. Уложив Рапкана на землю, Сотич выхватил мечи и встал спина к спине с охотницами и Вантийцами.
         Конники в матово-чёрных латах кружили вокруг них, готовясь к решительному удару. Сквозь прорези в шлемах были видны глаза полные ненависти и стремления убивать. Сотич взглянул на отряд Тура, но и там дела обстояли не лучше. Охотниц оставалось совсем мало, а дорога к отступлению была отрезана.
         Надежд не оставалось, и Юноша, в последний раз, взглянул на серое злое небо, словно символ погибели нависающее над ним. Вдруг, он заметил странно движение вдалеке. Большая стая птиц летела прямо к ним. Сотичу это показалось странным, но разбираться времени не было, враги бросились добивать их маленький отряд.
         Сразу два всадника обрушили свои мечи на Юношу, но он присел так низко, что едва не достал подбородком до земли, а затем молниеносно полосонул коня одного из всадников по груди. Раздался громкий всхрап и дикое ржание, конь встал на дыбы, а затем повалился назад. Всадник, в панике, пытался высвободить ноги из стремян, но не успел, и могучее животное повалилось всем немалым весом на хозяина. Послышался хруст и хрип.
         Второй противник стал действовать осторожнее, он развернул коня боком и стал наносить короткие прицельные удары. Сотич едва успевал уклоняться, и никак не мог подобраться, чтобы нанести мощный удар способный пробить стальные латы.
         Сзади послышался вскрик. Сотич отскочил и оглянулся. За его спиной были тела его соратников и несколько убитых всадников, одного из которых уносил вдаль обезумевший конь. Юноша встал над Рапканом, закрывая его от ударов, и приготовился отражать атаку в последний раз. Всадники уже выстроились кольцом, когда сверху послышался приближающийся крик, а затем прямо к ногам Сотича упал человек одетый в кожаные доспехи с символикой Амираска.
         Никто не успел понять, что произошло, как на одного из всадников обрушилось огромное животное, одним ударом выбив его из седла и расколов шлем, словно грецкий орех. Сотич с удивлением узнал в звере грифона. Белые перья были встопорщены, когти выпущены, а глаза налились кровью. Он решительно метнулся к следующей жертве, а Сотич не дожидаясь пока враги опомнятся, снёс ближайшему всаднику голову. Затем, закинув лежащего в беспамятстве Рапкана на коня, он взлетел в седло и поскакал к лагерю Вантийцев.
         Добравшись до королевского шатра, Сотич передал друга в руки лекарей, а сам собрался броситься обратно в бой, но когда он развернул коня, то облегчённо вздохнул. «Я уж думал Орвир не подоспеет», – пронеслось у него в голове.
         Над полем кружила огромная стая грифонов. Всё что осталось от элиты воинства Амираска, это жалка кучка Сорхид, безуспешно пытающаяся отбиться от яростных атак могучих зверей. Всадники на сорхидах были истреблены. Но не это поразило Сотича больше всего. Вантийцы прорубились к Сарагосцам и единым фронтом теснили Амираскскую конницу.
         «Откуда у них столько сил. Всё же, Рапкан молодец, не подвёл», – подумал он, - «как ему только удалось так вдохновить своих людей?»
         Так или иначе, времени на долгие размышления у него не было, надо было выручать Тура и он, пришпорив коня, помчался в гущу схватки.         
               
         Дождь кончился, и всё вокруг озарили золотые лучи. Капли влаги на траве стали поблёскивать от чего казалось, что по всей земле разбросаны крохотные льдинки. Лишь дальний конец поля оставался во мраке. Над ним всё ещё висели остатки грозовых туч, медленно уплывающие в сторону горизонта.
         Жубарас в ужасе наблюдал, как гибнет его непобедимое войско. В глазах короля плясали огоньки ярости вперемешку с безумием. Конь чувствовал настроение хозяина и потому часто фыркал и бил копытом. 
         Мечта была так близко, но теперь оставалось надеяться только на войска оставшиеся прикрывать северные границы Амираска. Сил там осталось немного, но достаточно, чтобы отбить возможный контрудар Сарагоса.
         Мимо короля пробегали люди, проезжали всадники и повозки. Все они спешили убраться подальше от поля боя. Грифоны растерзали всадников на Сорхидах так быстро, словно их сдул порыв ураганного ветра. Теперь они с яростным клёкотом набрасывались на остатки Амираскских сил, повергая солдат в ужас, заставляя их в панике бежать, спасая свои жизни любой ценой. 

               
         Жубарас ещё раз взглянул на поле боя и, тяжело вздохнув, развернул коня. Он уже собирался ударить пятками в бока верного скакуна, когда на дорогу упал массивный грифон. Его перья были заляпаны мелкими бурыми пятнами, а с клюва стекала алая жидкость. Со спины зверя соскочил воин в таких же алых доспехах.
         Жубарас тоже спрыгнул на землю и громко спросил:
- Кто ты такой?
         Орвир снял шлем и взглянул прямо в глаза своего противника. Жубарас с удивлением понял, что взгляд ему знаком, он напряг память и, вдруг, его брови взлетели на лоб.
- Ты, тот мальчишка…
- Узнал? – спросил Орвир с ненавистью в голосе. – Возмездие настигло тебя, грязная тварь!
- Ах ты… Да если б не тот воин, тебя бы черви жрали! Надо было и тебя пристрелить, но ничего, сейчас я исправлю свою ошибку! – с этими словами Жубарас сделал несколько движений руками, и между ними возникло небольшое свечение. Он быстро взмахнул ладонями в сторону врага, и навстречу Орвиру полетела глыба льда.
         К удивлению короля, его противник легко увернулся и быстрыми шагами пошёл на него. Жубарас повторил попытку и, когда Орвир миновал половину пути, целый рой острых шипов обрушился на него. Алые доспехи юноши стали похожи на спину дикобраза, но ни один шип не смог пробить дублёную кожу, обшитую облегчённой сталью. 
         Орвир мысленно поблагодарил Тэрао за его подарок, в который раз спасший его жизнь, и двинулся дальше. Жубарас в панике начал плести новое заклятье, между ним и Орвиром оставалось не больше дюжины шагов.
         Неожиданно, воин остановился и резко замахнулся над головой, затем он исчез, а через мгновение оказался возле Жубараса и одним движением отсёк ему кисти. Король взвыл от дикой боли, а Орвир полосонул его по животу. Жубарас хрюкнул и, согнувшись пополам, повалился на бок.
         Он лежал на земле и корчился в предсмертной агонии. Из обрубков, алыми фонтанчиками брызгала кровь, а из живота с шипением вываливались внутренности. Глаза короля закатились он немыслимой боли, а лоб покрылся потом.   
         Орвир сел на колено и, наклонившись к самому уху поверженного врага, прошептал:
- Твоя боль не сравнится с тем, что пережил я. Ты убил мою семью, ты застрелил мою мать у меня на глазах, ты издевался над моим народом много лет, разжигал вражду, устраивал набеги, ты, ты… - неожиданно из глубин души Орвира поднялась такая ненависть и ярость, что он прокричал. - Ты будешь долго подыхать, и подыхая, ты будешь думать о том, что я сделаю с твоей семьёй, когда доберусь до них! Я скормлю твою мать диким псам, я отдам твою жену на утеху самым грязным из солдат. Они будут терзать её тело, надругаться над ним, а ты будешь лежать здесь и выть, но не от боли, а от того, что ничего не сможешь сделать. Как тот мальчик, чью мать ты застрелил прямо на его глазах! Он  тоже ничего не мог поделать, ничего, ничего! - орал Орвир. Он упал на колени и зарыдал, горячие слёзы бежали по его щекам. Во рту появился солоноватый привкус. Его тело медленно вздрагивало, а кулаки то сжимались то разжимались сами собой.
         Сзади послышались мягкие шаги, но Орвир не реагировал.
- Человек, ты действительно собираешься сделать всё, что обещал? – спросил Шипогруд. Он уже вытер клюв о траву, ведь королю гнездовья не достойно быть похожим на простого охотника, заляпанного кровью его жертв.
         Орвир молча взглянул на тело поверженного врага дёргающееся в конвульсиях. Выждав немного, он встал, вытер меч тряпицей и, отойдя в сторону, ответил устало:
- Нет конечно, для него это всё уже произошло, а для меня это не нужно. Я лишь хотел, чтобы он побывал в моей шкуре, прежде чем отправится к праотцам.
- Что ж, надеюсь я не ошибся в тебе, Орвир, – ответил Шипогруд и взмывая в небо добавил, - мстительный человек, не может мыслить трезво.
         Орвир безмолвно проводил его взглядом, а затем спокойно пошёл в ту сторону, где схватка по-прежнему продолжалась.
         Ещё издали он заметил двух всадников скачущих к нему. За одним из них, на привязи, скакал осёдланный конь без поклажи. Фигурки всадников быстро росли, и Орвир, сделав из ладони козырёк, стал вглядываться в их лица. Его губы медленно поползли в стороны, а руки сами раскрылись для объятий. Сотич спрыгнул на землю и крепко обнял друга. Сагутар тоже не заставил себя долго ждать. 
         Они стояли втроём посреди поля, окутанные солнечным светом и ароматами полевых цветов. У каждого было такое чувство, словно он не видел друзей много лет. Ведь за те несколько дней, на которые их развела судьба, произошло столько всего, что не каждому удаётся пережить за всю жизнь.
         Вдруг, Сотич чуть отскочил от Орвира и с подозрением стал рассматривать его лицо.
- Что такое? – спросил Орвир в растерянности.
- Твои брови, сколько тебя помню, они всегда были зловеще сдвинуты, а сейчас у тебя как будто весёлое, даже радостное выражение. Невероятно… - воскликнул Сотич.
- Ну, не знаю, может оно и к лучшему. Сейчас не о моей харе надо думать, – перебил его Орвир.
- Это верно, мой друг, – вступил в беседу Сагутар, - пожалуй нам стоит вернуться в лагерь и навести порядок в армии.
- А что с Рапканом и где Тур? – спросил вдруг Орвир.
- Рапкан ранен, но с ним всё будет в порядке, им сейчас лекари занимаются, – ответил Сотич, но вдруг он нахмурился, - а Тур… лучше нам побыстрее возвращаться, у меня не хорошее предчувствие.
         Не дав Орвиру опомниться, Сотич взлетел в седло и поскакал к лагерю Сарагосцев. Орвир и Сагутар едва успели последовать за ним.
         Бой уже закончился. Командиры раздавали приказы, стараясь сохранить дисциплину в армии. Многие Амираскцы сдались в плен, и теперь, их раздевали почти до гола, а затем туго связывали. Пленных оказалось столько, что пришлось порезать несколько шатров на верёвки.
         Возле ставки командования Сарагоса собрались остатки личной гвардии короля, во главе с Сервеном. Он был без доспехов, весь в перевязках и бинтах, но ни под каким предлогом не соглашался оставить свой пост.
         Сотич, Сагутар и Орвир направились прямиком туда. Ещё издали они почувствовали что-то неладное. Сервен встретил их мрачно, на вопрос Сотича, где король, он молча указал взглядом на вход в шатёр. Недоброе предчувствие превратилось в полную уверенность в том, что случилась беда. Они медленно вошли внутрь, опасаясь увидеть то, что ожидают. Оказавшись в шатре, Орвир испытал облегчение. Тур сидел живой и почти невредимый. На койке перед ним лежала Весняна. Орвир не сразу понял в чём дело, но внезапно в сердце кольнуло острой болью. На груди девушки было небольшое пятно крови. Её прекрасные глаза были прикрыты, а тело била мелкая дрожь.
         Тур никак не прореагировал на появление друзей. Он молча сидел и смотрел на свою любимую, словно верил, что это сможет её спасти.
- Давно он так сидит? – спросил Сотич у Сервена чуть слышно.
- Как из боя вышел, так и сидит. Ни на что внимания не обращает, хоть дракона сюда заведи, даже не шелохнётся, – ответил Сервен и тяжело вздохнул.
         Снаружи послышались шаги, Орвир обернулся и увидел на пороге мастера Тэрао. Он деловито оглядел присутствующих, а затем спокойно подошёл к койке где лежала Весняна. Мастер бесцеремонно пнул Тура и тот отлетел в угол, а сам сел на его место. Тур без единого слова встал и попытался отшвырнуть учителя, но тут же полетел через весь шатёр в противоположный угол.
- Кто-нибудь подержит его наконец? – спросил Тэрао раздражённо.
         Сотич и Орвир опомнились и послушно бросились выполнять указ учителя, забыв, что они уже давно не в школе. Тур не успел прийти в себя, как сильные руки скрутили его так, что он едва мог пошевелиться.
         Тэрао мягко прикоснулся к руке Весняны и пробормотал что-то себе под нос. Тур пару раз попытался вырваться, но безуспешно. Время шло, а Тэрао продолжал неподвижно сидеть у тела девушки. У него были такие глаза, словно он был не в шатре, а возможно даже и не в этом мире. Тур стал вырываться сильнее, и пришлось Сагутару помогать друзьям удерживать его. 
         Что делал мастер, никому не было понятно, но внезапно, с лица девушки исчез пот, а мелкая дрожь унялась сама собой. Орвир сперва подумал, что ему показалось, но через мгновение тело девушки сильно изогнулось, а затем она захватила ртом воздух. Её щёки порозовели, а грудь стала вздыматься размеренно, наполняя лёгкие живительным воздухом. 
         Тэрао, тем временем, поднялся с колен и неуверенным шагом проследовал к выходу из шатра. У самого выхода, он повернулся и произнёс:
- Здесь ей не помочь. Я заберу её к другу, девица крепкая, глядишь оклемается ещё.
         Орвир заметил, как тяжело шагал Тэрао. Волосы мастера сильно поседели, на лице проступили свежие морщины, а всегда юные глаза, как будто немного потускнели. Сотич сделал знак и двое воинов принесли носилки. Девушку бережно погрузили на них и вынесли из шатра. Тур перестал вырываться и лишь беспомощно смотрел вслед своему учителю.
         Орвир выбежал на улицу и на мгновение опешил. Тэрао уже сидел на небольшом ковре, рядом с советником Нодиусом, и пил свой любимый чай. Вид мирно сидящих на ковре пожилых людей, пьющих чай и о чём-то беседующих, совсем не сочетался с окружающей картиной.
         Всюду сновали люди: кто-то сгонял пленных умело работая хлыстом, другие укладывали трофеи, третьи опасливо, но с большим любопытством помогали лекарям врачевать раненых грифонов. 
         Вокруг ставки командования трупы уже убрали, их свалили в кучу и теперь над полем полыхал огромный погребальный костёр, от чего запах горелого мяса разносился на множество вёрст. В отличие от лагеря, поле битвы, по-прежнему, было усеяно телами павших воинов. Запах крови опасно дразнил, пробуждая животные инстинкты, а вид истерзанных тел причинял боль. И посреди этой грязи и смрада сидели двое милых стариков и пили чай. Заботливо прилаживая тряпицы на рану и лоб Весняны. 
         Орвир подошёл к учителю и, выждав паузу, в разговоре старых друзей спросил:
- Зачем, и главное, как?
- Что зачем? – удивился Тэрао.
- Я же вижу, вы сильно постарели всего за несколько минут. Вы великий человек, вы столько сделали и столько можете ещё сделать, зачем вы потратили столько лет жизни ради простой девушки? – спросил Орвир непонимающе глядя на Тэрао.
- Мда... - Тэрао вздохнул, - Вижу, ты расстался с прошлым. Это хорошо. О прошлом нельзя забывать, но и жить в нём не стоит. Не удивляйся, разве я мог не заметить, что твоё лицо стало приветливым и жизнерадостным, каким оно не было никогда. Наверняка на это обратил внимание не только я, – заметил Тэрао, ехидно улыбаясь.
- Вы так и не ответили на мой вопрос, – наседал Орвир упрямо.
- Ты всё ещё ребёнок, хоть и вымахал выше меня. Ладно, назову тебе только пару причин, а об остальных ты и сам догадаешься. Во первых, я спасал не девушку, хотя и её тоже. Да и не спас ещё, хоть и хочется верить в лучший исход. У вас есть дело, и вы должны его завершить. Умрёт она или нет, Туру лучше не знать об этом, пока вы не исполните то, что задумали. Во вторых, мой возраст был велик и без того, так чего жадничать, новая жизнь всегда приходит на смену старой, и она должна быть лучше, мудрее, сильнее. Не уступить ей место, значит, пойти против природы, против богов, – Тэрао улыбнулся и добавил, - иди к друзьям, ты уже многое знаешь о воле богов, и о том, как ей пользоваться. Со временем, ты научишься использовать её также, как это делаю я, и даже лучше. Об остальном мы поговорим позже. 
         Орвир уже раскрыл рот для следующего вопроса, когда ковёр поднялся над землёй, а затем стремительно взмыл в небо унося вдаль мастера, Нодиуса и Весняну. К нему подошёл Сотич и, положив руку на плечо, произнёс:
-   Надо строить войско, наш план сработал как нельзя лучше, но Амираск ещё не разбит.