Как я был Дедом Морозом

Александр Антоненко
                                         К  чёрту  всё  золото  мира,    
                                         которого  у  нас  никогда  не  было,
                                         и  не  будет – мы  живём  радостью,
                                         которую  мы  дарим  людям!
                                                                                                      
                                      Анчишкин  «Арктический  роман»

           В  это  с  трудом  верится,  но,  в  моей  жизни  было  два  случая,  когда  я  проспал  встречу  Нового  Года.  Первый  раз  это  было  ещё  в  студенческие  годы,  когда  нужно  было  сдавать  курсовой  проект.   Целый  день  в  институте,  а  ночи  напролёт  чертишь  чертежи... и  так  целую  неделю!
Только  тридцать  первого  декабря  удалось  успешно  защитить  проект,  поэтому,  когда  я  на  радостях  вернулся  домой,  то  сразу  завалился  спать  и  отоспался  за  всю  неделю.  Как  ни  пытались  в  полночь  разбудить  меня — всё  было  напрасно.
Второй  случай  заслуживает  более  пристального  внимания.
                               ***                                     
        В  советские  времена  важной  графой  характеристики  было  «участие  в  общественной работе». «Активное» же участие  в  ней  особо приветствовалось.
Тут  каждый  старался  проявить  себя  в  меру  своих  сил  и  способностей.

      Я  неплохо  рисовал,  и  посему  ни  одна  стенгазета  не  обходилась  без  моего  участия.   Так  было  в  школе,  так  было  в  институте,  так  продолжилось  и  на  работе  после  распределения.  Членов  редколлегии  чуть  ли  не  на  неделю  освобождали  от  трудов  на  своём  рабочем  месте  для  создания  стенной  нетленки,  и  мы  старались  выложиться  по  полной.
Нам  выделялась  какая-нибудь  каморка,  где  мы  творили  на  широкомасштабных  полотнах.  Периодически  к  нам  заглядывали  члены  профсоюза,  интересуясь,  как  идут  дела,  и  успеем  ли  к  празднику. Дело  привычное!
 
       Но  вдруг,  к  нам  заявилась  представительница  женсовета,  и  с  мольбой в глазах  обратилась  почему-то  именно  ко  мне  (хотя  бороды  в  ту  пору  у  меня  не  было  и  в  помине)  со  странной,  понимаете,  просьбой — поработать  Дедом  Морозом.  По  неведомой  причине  «штатный»  Дед  Мороз  не  смог  исполнять  свои  обязанности,  и  требовалось  немедленно  найти  ему  замену.

     А  я  и  ума  не  приложу,  почему  именно   ко  мне,  обратились  с  таким нелепым  предложением?!  Ведь  я  сроду  никогда  подобными  делами  не  занимался.  И  в  художественной  самодеятельности   никогда  не  принимал  участия,  и  талантами  артиста,  как  полагал,  вовсе  не  обладал.  А  будучи  застенчивым  по  характеру,  на  школьных  новогодних  утренниках  то завсегда  прятался  за  елку  так,  что  меня  и  клещами  не  вытащишь  в  хоровод!  А тут,  представьте  себе  - Дедом  Морозом!
    - Вот  ежели  чего  намалевать  вам, то  запросто!  Но  Дедом  Морозом?!  Нет  уж!  Увольте,  пожалуйста…!

      Она  давай  заливать,  что-то  в  том  роде,  что,  мол,  талантливый  человек  талантливый  во  всём,  и  всякое  такое  прочее…  Но,  я  не  поддаюсь  на  уговоры,  твёрдо  стою  на  своём. Тогда  она  с  другого  боку  решила  подступиться,  и  так  уже  соблазнительно  обрисовывает  формы  и  все  округлости  снегурочки — Венера,  да  и  только.  Но я  и  на  это  не  клюнул.  Меня,  однако,  на  мякине  не  проведёшь! Воробей  стреляный!   Раз  уж  так  фигура  хороша,  так   рожу видать  то  к  фигуре  наверняка  в  нагрузку  пристегнули!   Не  соглашаюсь…,  и  всё  тут!
     
      Она тогда - в  слёзы... и  чуть  ли  не  отдаться  обещает  за  эту  пустяковую  услугу... Тут  моё  сердце  дрогнуло:  ну,  не  выношу  я  женских  слёз!    Заметила  она  зорко,  что  дал  я  слабинку,  и  навалилась  с  новой  силой.
    - Да  вы  не  беспокойтесь, - говорит, -  ведь  это  всего  на  один  вечер,  а  завтра  мы  другого  Деда  подыщем...!

      Выделили  нам  машину,  обрядили  соответствующим  образом,  снабдили  мешком  с  профсоюзными  подарками  детворе  и  списком  с  дюжиной  с  лишком   адресов  наших  сотрудников.  Фотографом  без  труда  я  сосватал  своего  приятеля  и  сослуживца  Володьку на  тех  условиях,  что  проявлять  плёнки  и печатать  фотографии  буду  я,  а  ему  выпивка  «на  халяву» - хоть  залейся.  Снегурочка,  кстати,  сверх  ожидания, и  лицом  оказалась  весьма  миловидной,  но  мне  тогда  было  не  до  её  фигуры  и  лица.
  
      Меня  терзали  мысли  и  сомнения,  как  себя  вести,  чтобы  угодить  детям!  В  таком  амплуа  выступал  я  впервые,  и  у  меня  не  только  никаких  заготовок  и  подсказок  не  было,  но и  вообще,  как  нарочно,  ни  одной  путёвой  мысли на сей  счёт.  Вот,  едем  мы,  значит,  в  машине,  а  у  меня  на  душе,  будто  бы  меня  не  детей  поздравлять  везут,  а  на  плаху!

      Первый  визит  нанесли  моему  соседу  по  лабораторному столу народному  умельцу  Васе —   уникальнейшей  личности.  Хотя  по  должности  он  был  старшим  инженером,  и  в  его  соломенных  волосах  уже  заметна  была  проседь,  но  никакой  заносчивости  соответствующей  занимаемому  служебному  положению  и  возрасту  у  него   не  было  и  в  помине.   В  отношениях  он  был  по-деревенски  прост,  и  по  виду  скорее  смахивал  на  подвыпившего  слесаря-сантехника.

      Наша  лаборатория  занималась  разработкой  устройств  управления  нулевой  ступени  межконтинентальных  баллистических  ракет,  и  весь  коллектив  был  поделен  на  несколько  групп.  Во  главе  каждой  стоял  ведущий  инженер,  а  под  его  началом  трудились  несколько  инженеров-разработчиков  и  техников.

      Вася  же  был  «кустарём  одиночкой»,  резервом  главного  командования,  и  не  входил  ни  в  одну  из  групп.  Так  как  мой  лабораторный  стол  соседствовал  с  Васиным, то  я  был  в  курсе  всего  его  творчества,  тем более  что  он  не  делал  из  этого  секрета.

      Так  одной  из  его  разработок  было  противоугонное  устройство  для  автомобиля  какой-то  «большой  шишки».  Устройство  это  блокировало  систему  зажигания  и  постороннему  запустить  двигатель  не  представлялось  ни  малейшей  возможности. Свои  устройства  Вася  сам  разрабатывал,  сам  их  собирал,  паял  и   испытывал.  Вот  такой  гений-самородок,  наш   Кулибин...,  наш  Левша!

      Едва  успели  мы  со  Снегурочкой  переступить  Васин  порог,  только  вручили  детям  подарки,  как  он  немедленно  потащил  нас  за  сервированный  специально  по  такому  случаю  стол.  И  представьте  себе,  протягивает  мне  двухсотграммовый  гранёный  стакан  до  самых  краёв  наполненный   водкой.
    - Вася! – изумился  я – ты  шутишь?!  Мне  же  детей  поздравлять!   Да  и  не  пил  я  никогда  из  эдакой  посуды,  и  в  таких  количествах!
    - Это  тебе  для  вдохновения  и  для  лучшего  вхождения  в  свою  роль.  Ну, оч-чень  способствует  импровизации...

      Куда  было  деваться?!  Аргументация  железная!  А  в  голове  промелькнула  шальная  мысль,  а  чем  чёрт  не шутит -  может  и  действительно поможет!

      Ну,  значит,  опрокинули  мы  по  стакану.  Моя  роскошная  борода  без  труда,  как  китовый  ус  планктон,  профильтровала  водку…,  но  вот  с  закусом  вышла  неувязочка, напомнившая  мне  деяния  малолетних  изуверов  из  детства.   Так  они  измывались  над  котёнком,  дав  ему  проглотить  привязанный  за  ниточку  кусочек  сала,  и  потом  безжалостно  медленно  вытаскивали  его  обратно  из  кошачьего  желудка,  и  потом  издевательство над  котёнком  повторялось  снова.

      Только  успел  я  закусить  шпротиной,  как  почувствовал  першение  в  горле.  Вместе  с  рыбкой  в  горло  попали  длинные  волосы  моей  роскошной  бороды.  Извлечь  их  оттуда  удалось  только  вместе  со  шпротиной.  Повторять  эксперимент  у  меня  не  было  ни  малейшего  желания.
Отказавшись  от  надежды  на закуску,  я  поспешил  к  ожидающим  меня  Васиным  детишкам.
      Старался  я  вовсю,  используя  все  свои  умения  и  «таланты»!   Детей  очень  радовало,  что  я  не  вёл  себя  как  традиционные  Деды  Морозы:  не  расспрашивал,  слушаются  ли  они  папу  и  маму, не  заставлял  их  рассказывать  стишки,  и петь  песенки,  а  самое  главное - не  интересовался,  какие  у  них  оценки  в  табеле  и  как  они  ведут  себя  в  школе.   Всё  это  и  мне  самому  в  детстве  отравляло  праздничное  настроение,  и  потому  я  поступил  иначе.

      Припомнив  развитый  в  детстве  дар  звукоподражания,  я  лаял  собакой,  мяукал  котом,  заливался  петухом  и  мычал  коровой.  Я  гарцевал  и  ржал  как  конь,  возил  детей  верхом  на  себе  по  комнате.  Мы  играли  в  прятки,  лазили  под  столом,  забирались  под  кровати.  В  общем,  я  вошёл  в  такой  раж,  что  дети  были  просто  в  неописуемом  восторге.
      
      Снегурочке,  водителю  и  фотографу   с  трудом  удалось  унять  нас.  Мне  напомнили,  что  впереди  ещё  более  дюжины  поздравлений.  Не  без  обоюдного  огорчения  пришлось  расстаться  с  детьми,  и  мы  поспешили  к  выходу,  но  дверь  мне  широкой  грудью  заслонил  Вася,  протягивая  новый  полный  стакан  водки.

    - На  по-со-шок!
    - Вася!!! – взмолился  я – ведь мне ещё больше десятка поздравлений!
    - А  ты  больше  нигде  не  пей! - отрезал  он.
Пока  я  развлекал  детей,  Вася  с  фотографом  изрядно  набрались  и  теперь  он  был  неотступен.  Что поделаешь, пришлось  подчиниться... Эх,  где  наша  не  пропадала?!  Закусывать  я  уже  и  не  пытался.

      Мы  вышли  на  улицу  и  пока добирались  до  машины,  я  весело  направо  и  налево  поздравлял  всех  встречаемых  людей  с  наступающим  Новым  Годом,  они  искренне  были  рады  оказанному  им  вниманию  и отвечали  взаимностью.  И тут  я  поймал  себя  на  мысли,  что  ведь,  когда  полчаса  назад  мы  шли  к  Васе,  у  меня  и  в  мыслях  не  было  поздравлять  прохожих,  хотя  они  и  тогда  улыбались  нам  и,  верно,  обрадовались  бы  нашему  со  Снегурочкой  поздравлению.

     Моё угнетённое состояние, вызванное неуверенностью в своих силах,  напрочь  исчезло  и,  приближаясь  к  новому  адресату,  я  был  спокоен  и  улыбчив.  Меня  уже  совсем  не  терзала  мысль,  как  поздравлять  детей.  Нет,  в  этом  теперь  уже  не  было  проблемы! 
   - Главное, - теперь  твердил  я  себе, -  не  поддаваться  на  выпивку,  но  сделать  это  надо  так,  чтобы  не  обидеть хозяина!

      По  второму  адресу  проживал  наш  старший  инженер,  уже  лысеющий  и    несколько  комплексующий  по  пятому  пункту  Миша  Грузд.  Кстати  сказать,  начальниками  отдела  и  нашей  лаборатории  были  тоже  евреи — изумительно  умные  и  талантливые  специалисты.  Я  с  большой  теплотой  и  благодарностью  вспоминаю  своего  первого  начальника  Эрлена  Александровича (Ошеровича)  Вольфовского,  соединяющего  в  себе  ум,  такт,  выдержку,  утончённое  воспитание  и  поразительную  вежливость,  не  мешающую,  впрочем,  ему  поддерживать  в  лаборатории  жёсткую  дисциплину.  Кроме  него  в  лаборатории  единственным  евреем  был  Миша  Грузд.  В  последние  годы  представителей  этой  национальности  старались  держать  в  стороне  от  оборонки.
 
      Конечно  же,  по  сравнению  с  Вольфовским,  Грузд  не  обладал  особенными  человеческими  и  профессиональными  достоинствами,  но  был  не  глуп  и  достаточно  интеллигентен.  
      В  отличие  от  рубахи-парня  Васи,  Миша  преподнёс  мне  крошечную  рюмочку  коньяку,  и  нисколько  не  обиделся,  когда  я,  чуть  пригубив, отставил  её  в  сторону.  С  детьми  всё  шло  как  по  маслу.
  
      Менялись  квартиры,  менялись  адреса...  Родители  и  детвора  были  в  восторге  от  нашего  посещения.  Мы  были  просто  в  ударе,  причём  мы  нигде  не  повторялись,  всё  было  построено  непосредственно  лишь  на  импровизации,  в  соответствии  со  складывающейся  ситуацией.  Как  оказалось,  для  Снегурочки  это тоже  был  дебют,  и  она  поначалу была  просто  ошарашена  нетрадиционным  поведением  Деда  Мороза  и  несколько  сторонилась,  но  потом  освоилась  и  неплохо  подыгрывала. Мне  же  до  конца  вечера  хватило  «Васиной  заправки»,  а  «огонь  на  себя»  принимал  мой  приятель — фотограф,  кстати  сказать,  этот  удел  ему  был  отнюдь  не  в  тягость.
  
       Всё  шло  просто замечательно,  и  мы  были  страшно  удивлены  и  раздосадованы,  когда  нас  не  пустили  в  очередную  квартиру.
    - Да  вы  с  ума  сошли!  Посмотрите  на  часы!  Уже  второй  час   ночи  и  дети давно  спят — огорошила  нас  хозяйка.
Счастливые  и  впрямь  часов  не наблюдают,  сообразили  мы.

      На  следующий  день  нам  полагался  законный  отгул  за  отработанный  в  поте  лица  вечер,  чем  и  воспользовался  мой  закадычный  приятель   Володька,  бывший  при  мне  фотографом  на  этом  мероприятии,  и  принимавшем  на  грудь   всё  то,  что  предназначалось  выпить  и  мне.
Я  же  собирал  отгулы  для  традиционного  майского  байдарочного  похода,  да  к  тому  же  и  стенгазету  нужно  было  заканчивать.

    После  вчерашнего  успеха,  о  котором  уже  растрезвонили  во  все  колокола,  родители   недопоздравленных  детей  ни  о  каком  другом  Деде  Морозе,  не  хотели  даже  и  слышать.  И  хотя  я  давал  согласие  только  на  один  вечер,  но    понимал,  что  теперь  отказа  моего  просто  не  примут.  А  если  сказать  откровенно,  то  я  настолько  вжился  в  эту  новую  для  меня  роль,  настолько  проникся,  настолько  был  поглощён  ею,  что  теперь  уже  и  не  представлял  себя  без  неё.  Но  вот  беда — как  можно  лишить  оставшихся  непоздравленных  новогодних  снимков?

      Это  теперь  в  эпоху  цифровой  техники  всё  фотодело  свелось  к  элементарной  процедуре — включить  аппарат  и  нажать  на  кнопочку.  В  те  же  давние  времена  нашей  молодости  необходимо  было  определить  степень  освещённости  объекта,    расстояние  до  него,   установить  выдержку  и  диафрагму... Проявка  плёнки  и  печать  фотографий  были  громоздким  и  непредсказуемым  заранее  процессом  и  требовали  не  только   специального  оборудования,  но  и  определённых  профессиональных  навыков.  Оставшись  без  «выпавшего  в  осадок»  фотографа,  я  осознавал,  что  часть  вины  лежит  и  на  мне,  поскольку  он  самоотверженно отвлекал  на  себя  огонь  «зелёного  змия»  предназначавшегося  и  мне.  Посему  понимал,  что должен  был  кем-то  его  заменить.
 
       Ничего  иного мне  не  оставалось,  как  позвонить  своему  лучшему  другу  Юрику  и  уговорить  его  выручить  меня  -  выпивкой  «на  халяву»  его не прельстишь.  На  что  он  возражал  что,  мол,  он не  профессионал,  хотя  я  доподлинно  знал,  что  фотографией  он  серьёзно  увлекался  уже  не  первый  год.

    - Для  родителей  главное,   чтобы  «блымнуло  и  щёлкнуло!»  - говорил  я  ему, - а  то,  понимаешь,  для них  будет  оскорбительным,  что  одних  поздравляли  с  фотографом,  а  других  без, - уговаривал  я  его,  зная,  что  он  достаточно  опытный  фотограф.

      В  конце  концов,  всё-таки  мне  удалось  уломать  его  и  в  этот  вечер  мы  поздравили  не  только  всех  оставшихся  в  списке,  но  и  детей  своих  знакомых,  не  имеющих  никакого  отношения  к  нашей  службе.
     На  вчерашние  «дрожжи»  уже  не  понадобилось  двух  стаканов  для  вдохновения,  а  приобретённый  опыт  поздравления  ребятни  позволил  
провести  мероприятие  на  самом  высшем  уровне.  Правда, я  выложился  в  эти  два  дня  настолько,  что  до  новогодней  полуночи  не  дотянул,  свалившись  в  такую  мертвецкую  спячку,  что  как  ни  старались,  но  добудиться  меня  не  смогли.  И  хотя  я,  самым  бессовестным  образом  проспал  именно  саму  встречу  Нового Года,  но  надо  признаться,  никогда  ни  до  того,  ни  после,  не было  у  меня  такого  счастливого  новогоднего  праздника!  Да  прав  был  один  из  героев  «Арктического  романа»  Анчишкина:  «К  чёрту  всё  золото  мира,  которого  у  нас  никогда  не  было,  и  не  будет – мы  живём  радостью,  которую  мы  дарим  людям!» 

     Без  конфуза,  однако,  всё  же  не  обошлось.    На  следующей  неделе  наши сотрудники  стали  донимать  что,  мол,  пора  бы  осчастливить  их  новогодними  фотографиями.   Я  проявил  плёнки  и  ужаснулся:  почти  все  фотографии,  что  делал  Юрий,  были  не  в  фокусе.

    - Сукин  ты  сын, - ругал  я  его, - ты  что,  не  мог  выставить  расстояния?
    - Так  ты  же  сам  сказал:  «Главное — чтоб  блымнуло  и  щёлкнуло» - не  моргнув  и  глазом,  отпарировал он.
Ну,  что  с  него    возьмёшь!