Есть на Мамаевом Кургане, за громадой скульптуры Родины-Матери, мемориальное кладбище. Там не бывает многолюдно. Пришедшие возложить цветы к памятным датам, добравшись до вершины, спускаются с другой стороны, идут мимо...
Не так давно на широкой ленте гранитной стены было достаточно места, оставленного для новых имён.
Теперь чёрная лента сплошь пестрит белыми буквами фамилий и званий. А рядом - общие захоронения бригад, соединений,частей... И - ряды простеньких солдатских надгробий. Даты рождения разные, а год смерти один - 1942-й. Есть 18-летние, есть постарше. Есть и те, у кого могли быть большие семьи.
Придя сюда, можно остановиться перед часовней и, глядя на поле одинаковых плит, представить их всех...
Вот они стоят - высокие и не очень, а то и совсем небольшого роста. Разного телосложения, цвета волос, хотя под шапками и сединой не разглядишь... С задубевшими, потемневшими лицами. В нехитрой солдатской обмундировке. Какие они разные! Есть красивые, больше обыкновенных, но всё равно красивых!
Можно вглядеться... Но нет, картинка расплывается. Только силуэты... То ли выцветшие, пропылённые на степном ветру шинели. То ли серые цементные плиты.
Глаза влажнеют - может, от ветра(всё-таки высота), может, от усилия проглотить подступающий комок...
Раскладывая цветы, обратила внимание на одну из табличек. Иван Леонтьевич. И две даты. А фамилии-то нет. И было ему 25 лет.
... 9 мая, набрав цветов на даче, снова поеду туда. Поднимусь с нескончаемым людским потоком мимо знамён, мимо известных имен героев и полководцев среди яркого бархата молодой травы.
Задержусь под призывным взмахом мощной руки, там, где рвётся ветер в бескрайние заволжские дали.
Спущусь со всеми, но пойду дальше, куда редко кто идёт.
Там не бывает многолюдно. Там лежит бесфамильный 25-летний парень. Иван Леонтьевич. Иван...