-Не-ет!!! – Закричала в ужасе Люси и рывком проснулась в холодном поту на своей кровати. За окном после продолжительной грозы искрилось такое чистое и отзывчивое на людские мечты море. Рядом лежала девочка с дергающимися во сне кошачьими ушками на голове. Люси аккуратно поднялась с постели, чтобы не разбудить её и вышла на палубу.
-Алиса. – Спросила у неба Люси. – Это из-за тебя мне такие страшные сны снятся. Что я все еще там, в том карцере, где провела столько лет?
Люси свесилась вниз и взглянула в чуть светящуюся воду. Тут жили микроорганизмы, бесчисленное число живых существ и океан словно бы слегка светился. На Люси смотрела совсем другая девочка из зеркала вод. Волосы были темные, и черты лица отличались. И еще она больше не чувствовала вокруг себя кокон из самых жутких полуночных кошмаров которые бывают на свете. Кокон сгорел. Как и тот мир, который жил тогда внутри неё. Но воспоминания стались, где-то и как письмо настигли Люси Химе в этом штормовом сне.
-Я... умерла? – Спросила себя саму она и вдруг поняла, что все-таки этому рада. Рада, что вспомнила тех, кому хотела счастья в прошлой своей жизни. Рада, что у Коты и у Юки и у Наны и у Маю и у всех-всех-всех всё будет хорошо...
Теперь уже – навсегда.
Истории Воспоминаний.
-Я закончила четыре с половиной дела, так что могу и взяться за предложение Металлики-сан.
-Ах, она уже «сан»? Пока еще не «сама» и то ладненько.
-Не берись. – Сказал Лэйн, не отвлекаясь от работы. Юки Ао и Марико Котоха повернулись в его сторону.
-Почему? – Спросила закончившая четыре с половиной дела Юки. – у этого дела слишком большой общественный резонанс и ты боишься, что мы попадем в объективы камер?
-Какие ты дела закончила?
-Девочка, которая дружила с призраками. – Щелкнула пальчиками девочка, у которой голову с пепельно-белыми волосами венчали живые кошачьи ушки. Раздался треск, меж волосами промелькнули статические разряды и электроника в каюте катера «Elfen Lied», оборудованной в стиле потайного прицепа «Трех Сыщиков» ожила. – Вот. – Сказала она и ткнула на экран. – Результат расследования дела о Пропадающих Яичниках.
Котоха упала с не боящегося качки стула, её было не откачать. Под стол залезла бы и Химе, будь её воля. Но уже – от стыда. Но это было неприлично – лазить в чужом доме под стол или прятаться под стулья, когда все стоят – даже как-то трусостью несло – поэтому Люси Химе героически сдержалась. Она же Светлая Принцесса, как её имя и ник переводил Кирика Лэйн, обязана держаться как Паладин. И все-таки её качало от прилива крови к голове и груди.
-Что «пропадающее»? – Переспросил Кирика. Юки Ао была не с Земли и плохо разбиралась в реакциях людей, а в особенности подростков на такие признания. Поэтому она долго и пространно рассказывала о том, как по всему миру у женщин и даже молоденьких девушек стали пропадать яичники.
-Не было следов операции, они ничего не помнили. Их крали мягко, не нарушая сна.
-И ты нашла причину?
-Пропадающих яичников и маток.
-Так еще и матки крали «мягко, не нарушая сна»?
-Ага! В России живет вот эта тян, у неё мама сделала кошечке операцию. Стерилизовала её.
-А ну да, теперь все понятно.
-Девочка дружит с призраками, иначе бы все закончилось обидой, злостью и непониманием мира. Она же не знала, что её кошечке родная её же мать может удалить без ведома самой кошечки яичники и даже матку, чтобы та лишь не рожала котят, которых некуда девать. К слову, параллельно я раскрыла еще одно дело об утонувших младенцах.
-Это были котята?
-Да, а как ты догадался? Ладно, ты тоже электростатичен, Лэйн, девочке другой – из Сиднея – мама не стала рассказывать, что она сделала с котятами. Но она сама все поняла. Обида на мир, в котором родная мать может утопить детей кошечки и считать, что сделала верный поступок, была столь сильной, что многие младенцы по всему свету захлебывались в животиках у матерей. А врачи не могли понять, как вода с ХЛОРКОЙ попала к ним в легкие, когда они еще даже не родились на свет и почему кислород вдруг перестал поступать через пуповину – уже второй вопрос, водопроводная вода была необъяснима. К слову, еще были дела про самоубийства детей и подростков и инопланетян, скупающих Землю.
Марико вылезла из-под стола и заявила:
-Юки. Ты весьма извращена в выборе тем для расследований, да?
-Нет. – Остудил сестру Лэйн. – Просто она по-настоящему догадлива и хочет помогать людям, а не выглядеть в процессе «помощи людям» красиво как некоторые, иначе она занялась бы благотворительностью, превращая тайком свинец в золото или играя на бирже – с её ушками это плевое дело.
-Ладно, забили. Все же мне интересно – они и вправду её скупают? Вторжения не будет, нас не завоюют, нас просто КУПЯТ? Прикроются нашим же законодательством, или галактическим, или... а потом нас сгонят в резервации, которые мы веками самозабвенно строили для себя – города – и мы там станем жить, вспоминая о том, как некогда все земли вокруг городов принадлежали нам. Они станут у нас за права экскурсий и пикников покупать детей и ставить над ними бесчеловечные эксперименты, эх... А что там с подростками-самоубийцами?
-Они прыгали с крыш. Говорили – их что-то гонит. Никто не обращал внимания, просто считали – еще один всплеск...
-Стоп-стоп, говорили – и им не верили? Не верю.
-Говорили живые. Живые не могут знать о том, что было с теми, кто ушел.
-Юки – ты не совсем в курсе. Люди – такие существа, которые уверены что знают все на свете даже будучи самыми тупыми из себе подобных, это необходимое условия для игры их генов. Те, кто сомневается – говорят своим сомнением остальным, что их можно и нужно есть, причем прямо сейчас. Вот я, например – вполне себе самоуверенная самочка, не то, что некоторые. То, что ты сейчас сказала – попытка понять нас, но со стороны. Еще раз – Юки, у взрослых были причины не верить детям, причины обоснованные в той системе в которой происходит мышление взрослого землянина. То есть если со стороны они бедовы – это еще не значит ровным счетом ничего. Доверие – эволюционная фишка, оно натаскано прям как наша нейронная сеть распознавания образов MLP (сетчатка человеческого глаза) – на сигнатуры этого мира. Взрослые не доверяют детям, которые рассказывают про буку в шкафу только потому, что опыт миллионов предков говорит им, что там буки не водятся, как и вообще в этих местах. Если они там вдруг заведутся и начнут потихоньку кушать детишек – родители схватятся, но не сразу. Есть определенная инерция длинною в N поколений, при которой детей уже вовсю кушают, но родители все еще не верят в бук, объясняя пропажи десятков и сотен тысяч детей ежегодно по всему миру работой киднеперов, педофилов, ревнивых супругов и женщин, которые не могут забеременеть. Но отнюдь не букой, который живет в шкафу. Это уже потом станет на подсознательном уровне ясно, ну да – вот он шкаф, конечно в нем живет бука, это как гусеница на фоне листа – невидима она, но так естественна. Если ты видишь куст – логично же предположить что хоть одна зеленая гусеница но там есть; если ты откроешь шкаф в комнате, в которой спит твое дитя, и не увидишь там буку – это не значит, что его там нет, возможно, ты его просто не видишь. Раньше не было шкафов – не было и бук, как не было гусениц во времена, когда не было кустов и деревьев. Все шкафы всех комнат, где спят дети, соединены между собой и буки свободно могут путешествовать по ним, но мать же не станет проверять шкаф в комнате дочери с ножом в руке, это глупо и напугает ребенка, она проверяет его лишь чтобы успокоить дитя, она уже заранее знает – там никого нет – и хочет это показать ребенку. Иногда такая мать исчезает вместе с ребенком, а потом находят самое очевидное объяснение случившемуся. Мы видим лишь три измерения, а математически осознаем присутствие одиннадцати. Еще раз – так, что там с расследованием?
-Котоха, давай ты мне все же будешь помогать.
-У тебя и так есть «Три Сыщика» - показала на полку с книгами сестра Кирики Лэйн, Марико Котоха высунула язычок и подмигнула Юки Ао. – Мало трех мальчиков? Нужна еще и я? Кстати, почему три вопросительных знака?
-Три Сыщика. – Повторила Ао очевидное.
-Да я как-то до этого сама дошла. Но нас же четверо! Или ты меня принципиально не считаешь, потому что я занята работой над книгой и слишком люблю развлекаться. Лэйн же тебе не больше моего помогает, да и Химе занята. Она как бы теперь «мэр»... – прыснула Котоха в кулачок. Люси вздохнула. Вчера она встречалась с электоратом и опрашивала – все ли у них хорошо, не нуждаются ли они в чем-то и тд. Учитывая, что мэр она Города Ночных Фантазий, существующего не совсем здесь и отнюдь не сейчас (фраза «вне времени и пространства» слишком пафосная) и электоратом у неё были оборотни, вампиры, разнокалиберные городские легенды и прочие милые существа – чувствовала она себя преглупейше. Но с сестрами Скарлет – Ремилией и Фландрэ – разве поспоришь?
Люси снова вздохнула, чувствуя себя в этой команде д’Артаньяном. Тот тоже в конце больше молча вздыхал.
-Три мушкетера. – Вытянула пальчик вверх Юки Ао, все еще не признававшаяся в своих телепатических способностях и объяснявшая все совпадения её слов и мыслей людей ей внимающих банальной эмпатией. – Их тоже четверо, но никто не говорит «Четыре Мушкетера...»
-Просто д’Артаньян – гвардеец Кардинала, однако если скажешь это человеку смотревшему голливудские фильмы но не читавшему романы Дюма – вызовешь непонимание сравнимое лишь с предположением что Муххахамед был геем. И столько же ненависти фанаткой в ответ. Так в чем там цимес, Юки?
-Маленькая девочка... – начала рассказывать Юки так и не научившаяся запоминать человеческие имена и фамилии. Вместо этого она демонстрировала портрет ребенка на экране управляя компьютером при помощи своих электростатических волос и кошачьих ушек. Но тут Марико-тян не вытерпела.
-Стоп! Хватит. Маленькие девочки – жуткая угроза, разве люди этого не понимают? С ними просто обязательно нужно как можно скорее что-то сделать.
-Эти маленькие девочки? – Спросила Юки, показывая на экран, где результаты её расследований выстроились в ряд.
-Да вообще ВСЕ маленькие девочки. Травить детей, конечно, жестоко, но что-то то нужно с ними делать?
-Даниил Хармс. – Подсказал Кирика сестре – откуда она взяла невольно цитату. – Окончил жизнь в клинике для умалишенных.
-Я знаю. – Ответила Марико. – а теперь его творениями зачитываются и взрослые и дети. Виват ла Шизо! Ла Юри! Виват! И все-таки если с маленькими девочками ничего не делать – их тяга к справедливости и детская обида на мир устроят апокалипсис в ближайшем будущем, учитывая, как быстро они обзаводятся тем, что человеки называют паранормальными способностями. Ладно. Вы скажите Котоха – плохая...
-Котоха хорошая. – Ответили все трое хором и Котоха сквозь слезы улыбнулась.
-Так что там с маленькой девочкой и цимесом истории про девственниц-самоубийц?
-Она посмотрела старый-добрый фильм Белая Пустошь.
-Это про леммингов?
-Ну не только про них. Вообще это культовый хоть и очень древний образовательный фильм для детей про животных. Легенда о леммингах-самоубийцах пошла именно из-за него. На самом деле вся сцена с суицидом этих маленьких животных была постановочной. Люди снимавшие сей шедевр для детей, хотели, чтобы лемминги покончили с собой и те – покончили. На некоторых кадрах видно как к обрыву их подгоняют метлой. В те времена была популярна версия об их суициде во время миграций, но в тех местах, где съемки проходили лемминги не водились. Их специально окупили, привезли и убили, чтобы доказать свою теорию зрителям. Девочка прочитавшая об этом в википедии пришла в ярость.
-И появились инопланетяне. Они были одержимы идее о суицидальности земных подростков. – Сказала, грустно закрыв глаза Марико-тян. – Тут они стали снимать научно-познавательный фильм о дикой земной природе. Для этого они купили несколько десятков земных подростков и загнали их на крышу, где невидимой психоэмоциональной метлой подгоняли к краю, пока те не спрыгнули. Вот это я понимаю – Вселенская Справедливость. Боженька, наверное, тролль или жуткая скотина, Котоха-тян так считает.
-А лемминги суицидальны?
-В том то и фишка – что нет. Это идея, которая себя изжила и она основана на некоторых наблюдениях девятнадцатого века о миграциях некоторых популяций леммингов и их внезапном сокращении численности.
-Может они, как и многие грызуны – кушают свое потомство?
-Может и кушают. Теперь у меня новая теория – люди не млекопитающие, как считают они сами, не вирус, как считает мистер Смит, не муравьи как считают наши инопланетные друзья, по разуму смотрящие за развитием наших муравейников, о нет. Они – грызуны, так как любят хомячить и, как и мама хомячиха после родов грызут свое помостов – так и мамы человеческие любят издеваться и есть своих детей. Они это делают всеми возможными способами, вплоть до выдумывания оных.
-Так ты закончила то дело о пропадающих яичниках. И как?
-Они вернулись на место. – Радостно сообщила Юки и, встав по стойке смирно – отдала честь.
-Что прям так все хорошо, хэппи-энд выглядит глупым и надуманным. Сама им их обратно разносила и засовывала? – Марико смотрела на ушастую неку, которая была на четыре года её моложе и на голову ниже, у которой почти вообще отсутствовала грудь и которая вела себя почти как земной ребенок.
-Я уговорила ту девочку больше так не делать. Тот призрак, который для неё крал яичники – вернул их обратно. Он крал их так – ночью брал и переносил яичники в их владелицы субъективное прошлое, отчего проснувшись, девушки не сразу понимали – что с ними не так. Когда месячные прекращались и девушка шла ко врачу, счастливая или несчастная от осознания собственной «беременности», ей делали снимок – вуаля, их НЕТ!
-Ты словно фокус показываешь руками. Юки Ао, госпожа, вы понимаете что то, что вы говорите – аморально?
-Почему? – Удивилась Юки.
-Я тоже не знаю. – Опустила голову Марико. – Мне бы кто рассказал. Хотя нет – я же забыла, что знаю все на свете. Ладно, Юки так и быть, скажу – если все будут легко говорить о таких вещах, которые связаны с жестокостью, «извращениями», сексом – то общество, которое у нас, землян, сейчас – не просуществует долго. Это генетическая предрасположенность – как ношение одежды в стае – люди стыдятся того, что дай ему волю снова превратит их в зверей. Это относится и к некоторым твоим приступам нудизма. Понимаешь, Юки Ао, если ты идешь голышом по улице, и на тебя смотрят существа противоположного пола – это может привести к их стычке между собой, не обладай они чувством стыда. А так они либо отвернутся, либо тебя прикроют, либо будут смотреть, чувствуя себя извращенцами. Это просто предохранение от начала анархии и только, не переживай, если снова забудешь одеться перед выходом на улицу.
-Я не хожу уже голышом по улице. – Улыбнулась мягко Юки. – Я др-др-др, Дюрарара, езжу по ней.
-Голышом?
-В основном – одетая, если кто-то меня может увидеть. А ночью же можно, или нет? – Изумленно посмотрела на Котоху Ао, и Котоха – махнула на неё рукой. – Ура! – Закричала Юки. – Я так и знала, что можно!
***
Некий «Вишнёвый Квартет», это:
Кирика [Лэйн] – Вокал. Гитара. Занимается научными исследованиями и рисует. Скромный, тихий и спокойный. Застенчивый, целеустремленный; карие глаза, каштановые волосы. Заколка в волосах как у Ивакуры Рейн. Тонкая настройка этого мира. Зеленая Страруда. (Чарли Макги «Бейонд»)
Марико [Котоха] – Вокал. Бас-гитара. Пишет и... просто живет. Сестра Кирики, большая извращенка. Третий размер груди. Генко, мягкая цундере и всего по немножко. Кареглазая шатенка. Любит высовывать язычок и прикусывать его, носит очки, меганеко, интересуется девушками. Яойщица. Не любопытна, так как считает, что знает все на свете. Овеществляет воображение. Золотая и Серебряная Страруда. (Триша Валентайн «Широ»)
Юки [Ао] – Клавиши. Три вопросительных знака мелом на заборе; если вы понимаете, что это значит – она с вами будет «гулять», а так она – нека, гуляющая сама по себе и очень любопытна к тому же. Создала на базе Вишнёвого Квартета детективное агентство «Лунный Свет», была шокирована, когда узнала что такое агентство уже было в истории Земли, но этому совпадению есть объяснение – Юки живет больше в астральном мире, нежели в этом. Про таких говорят – «не от мира сего». Тихая, миниатюрная и застенчивая девочка-подросток, мягкая форма кудере, любит книги. Размер – первый. Ёкай, путешествует по страницам книг, на голове «кошачьи» ушки, электростатична, хорошо чувствует людей, любит детей, глаза и волосы – голубые. Синяя Страруда. (Ленор «Шико»)
Люси [Химе] – Ударные. Мэр Города Полуночных Фантазий, девушка с шарфом, напоминающим гигантскую георгиевскую ленту. С рождения обладает объемным зрением – чувствует, когда на неё смотрят и автоматически реагирует на появляющиеся поблизости со «слепой» стороны быстро движущиеся предметы. Маленькие наросты на голове скрывает прическа, мозг её фоткать приемные родители не дают, так как считают – раз девочка живет с «опухолью» и не жалуется – то пусть и дальше живет. Про снимки, сделанные в детдоме в три года – не рассказывают, ибо считают – не должен ребенок знать что возможно он не доживет до восемнадцати, ведь тогда может и сбежать из-под их чересчур плотной опеки и «натворить дел». При рождении Люси сделали снимки, и когда настоящие её родители увидели там черт его знает что – отказались от ребенка, сдав его в приют, где она должна была умереть, но так и не умерла. На самом деле это не опухоль, это сонар как у дельфина или летучей мыши, но пока черепушку её не вскроют, врачи будут продолжать считать, что маленькие едва заметные наросты на голове, похожие на эльфийские ушки или рожки – опухоль или нетипичные последствия побоев. Родители новые её – люди очень набожные хоть и бесплодные от бога, какое-то время состояли в секте но потом разошлись с её главой во мнениях и переключились на самую популярную в стране секту – РПЦ. Они очень рады, что у Люси наконец-то появились к тринадцати годам друзья и отпускают её с ними на гастроли их школьной самодеятельности под названием «Вишнёвый Квартет». В детстве сломала себе большинство костей в теле после встречи с еще одним диклониусом, рассказала родителям, что неудачно прыгнула с парашютом и несмотря на то, что самого парашюта нигде не нашли и в тот день над городом не летали самолеты – в эту историю искренне верят родители Люси, так как считают что их дочь не может солгать, она для этого «слишком правильная», что отчасти объясняется каждодневным поведением самой Люси. Чудесное выздоровление девочки родители восприняли как знак с выше и построили ей первую в России церковь святой великомученицы Люси Первозванной отдали её в церковный хор, где она научилась держать ноты. На самом деле кости у Люси заросли потому что диклониусы очень выносливые, но нервные окончания не восстановились и мышцы повреждены так сильно, что она вряд ли смогла бы ходить без векторов, которых у неё не было до попадания в больницу, но после полугода проведенных там – они отрасли. Цельная и очень сосредоточенная на своей службе людям и ёкаям, целеустремленность граничит с фанатизмом, кудере, яндере, если вывести из себя. Все ломается в её руках; это объясняется тем, что она почти не чувствует ни ног ни рук, хоть и может перемещаться, создавая вокруг них тончайший слой из векторов. Второй размер груди. От четырех до восьми векторов, которые она не распускает – обычно образуют тонкий кокон вокруг её тела. Глаза красные или розовые, волосы – темные. Красная Страруда (Сая но Ута)
Марико Котоха из Вишнёвого Квартета
Это началось где-то месяц назад. Собственно тогда Кирика Лэйн и сделал Люси этот подарок – мрачного вида шарф, похожий на гигантскую георгиевскую ленту, который она теперь как знамя какое носит. Вишневый Квартет приехал в этот город (куда их отговаривали ехать выступать между прочим), как раз распаковал багаж и подготовился к репетиции, когда к ним завалились больные на всю свою вампирскую голову сестрички Скарлет и осчастливили Люси Химе известием о том, что она назначена мэром этого злосчастного города, о котором никто и не слышал до начала этого века (сами понимаете в каких кругах, в иных о нем и сейчас мало что известно).
-Почему я? – Спросила Люси. Хороший вопрос, его задают все попаданки второго дана или третьего – по крайней мере себе. Ответ как всегда прост – это ситуация момента, ты просто Няшка Дня и все тут. Люси. Она всегда так спрашивает – очень спокойно и уверенно, но чувствуется что в глубине души она выбита из колеи каждый раз как на неё падает ответственность – Люси плохо и в то же время в отличие от большинства существ о двух ногах, руках и с головой (далеко не всех людей и почти всего что на них внешне похоже) Химе не спешит отказываться словом или интонацией, даже скрывает все неудовольствие и принимает все. Она как тот мальчик – ловец во ржи, кетчер, который принимает на себя все удары, Мисато прям, а не девочка. В хорошем смысле слова – Мисато-сама. Может со стороны она и гордячка, что ходит с высоко поднятой головой, но Марико знает – чего ей это стоит и почему, главное – почему она это делает.
Она – Мэр. Зная сестер, Котоха была уверена – теперь Люси придется смириться с этим. Так просто они от неё живой или мертвой не отстанут и если захотят сделать мэром – то даже посмертно, но сделают. Их Люси – мэр! Марико героически сдержала улыбку смотря на героически перенесшую этот удар Химе и даже умудрилась промолчать, не хихикнуть, не булькнуть, отвернувшись – а совершенно серьезно приподнять голову как и положено по сану той, у которой новый Мэр нового Города Полуночных Фаназмов служит барабанщиком в группе.
Хотя правильнее сказать как и подсказывала Тикки – труппе.
Но сестры Скарлет все же ответили на недоумение Люси.
-Все ёкаи не против твоей кандидатуры. С другими были возражения. Ты почти единогласно принята.
-А как же люди? – Люси нахмурилась. – В этом городе их больше миллиона! «И все у вас с сестрой в заложниках», подумала Котоха.
-Намного больше. Поэтому мы сделали так. – Ремилия, как старшая сестра говорила и за себя и за соскучившуюся по Юки Ао сестричку Фландрэ. Та тискала Ао и пыталась играть на её щечках как на гармони, трогала за ушки и смотрела как они дергаются, постоянно получая током по пальцам. – Химе, мы создали список кандидатов среди «своих» и этой ночью все жители Города проголосовали спонтанно и неосознанно, забыв свой сон к утру.
-И кто же устроил такое голосование?
-Наша И. О. Алисы. – Смотря на них ошарашено, ответила Рем. – А кто же ещё?!
-Сайори на такое способна?
-Она кандидат в Алисы за номером сорок семь, забыли?
-А теперь её так называют?
-Ну, есть у людей матерные слова – есть и у нас. Мы – Страруда, она – наша Алиса, и никак иначе.
-Да называйте вы её и себя как хотите, мы и против вампиров не против, не кривимся... – Марико налила себе чаю и стала пить его, культурно держа чашечку двумя пальцами и поглядывая на Ремилию.
-Поэтому вы назвали группу «Вишневый Квартет»?
-Цветение Сакуры же, ня! – Радостно закрыла один глаз Котоха и высунула терпкий язычок закусив его зубками.
-Честно скажу – неудачное название. Ваше подсознание сработало на ура, поздравляю.
-При чем тут наше подсознание?
-В этой стране да и во всех других странах кроме Японии вишня ассоциируется не с бледно розовым, увы. Ведь там не цветет ваша сакура сама... А теперь ты догадываешься, с каким ассоциируется это слово цветом? Правильно – КРАСНЫЙ! Вишня – она цвета крови. Вкусная, кислая, прямо кровь людская – слаще всего на свете. – Рем победно наклонила голову с синеватым каре и уставилась на Котоху одним единственным красным глазом виднеющимся из-под челки. – Ваш Вишневый Квартет на самом деле Кровавый Квартет. По крайней мере так его слышат люди.
-Да не гони. – Сказал умиротворенная этими сравнениями Котоха. – Выпей лучше чаю, он успокаивает жажду. Вишня – это ня! И без разницы – розовая она или красная. Кстати, я тут новый рассказик написала, пока летела к вам.
-Угробить самолетик хотела?
-Чем, радиоволнами или плохими мыслями? – Наклонилась к самому лицу девочки-вампирши коварная Котоха и облизнулась похотливо, смотря на неё поверх тонких очков в крабовой оправе.
-О чём рассказ? – Сдалась Рем, понимая что раз Марико пишет она у неё в гостях выслушать её графоманский бред ей уж точно придется.
-Называется «Смерть попаданки». История одной гусеницы-попаданки, которая за час с небольшим своей жизни побывала в ста с лишним мирах, найдя трещину между мирами она ползала по листику под ногами наступавшей наполеоновской армии и слышала рев зверей иного мира, попала на космолет, летящий к Тау Кита и смотрела на бабочек размером со страницы тетради для рисования которые там в садах порхают с листка космической конопли смотрела, выращиваемой для расслабона астронавтами. Где она только не побывала. А когда вернулась назад – ей не повезло...
-Попала под колеса автомобиля? – с грустью смотря на Марико спросила Эвика. Так на самом деле звали эту Ремилию Скарлет вот уже третий или четвертый десяток лет, она была еще молода, как и они с братиком, впрочем и клан им не светил... разве что в Линейке. Она любила всяких насекомых, особенно тарантулов, которых часто воруя из её питомника размером с зал в Версале, кушала её откровенно больная на голову сестренка Фландрэ, выросшая по преданию в подвале особняка, где родители её держали на цепи. Именно поэтому Котоха и решила ей рассказала про рассказик.
-Нет, её поймали дети и, положив в банку, сожгли через увеличительное стекло, наслаждаясь тем, как она мучается. – Ответила она, старательно делая грустную мину. Во время написания рассказа она не то чтобы не плакала над судьбой попаданки – ржала как кастрированная радужная пони под IOSYS, под замечания стюардесс и косые взгляды перепуганных воздушными ямами пассажиров. Плохо смеяться, конечно, им-то без парашюта сыкотно прыгать в случае чего, а ей – нет. Но в этом была вся Марико Котоха-тян. И в полном соответствии со своим характером конец рассказа она дописала, вспомнив про небольшую светобоязнь, от которой как он наваждения или психического расстройства никак не могла отделаться Ремилия. Наслышавшись в детстве историй о вампирах она, попав под свет, постоянно невольно воспламеняла пирокинетически на себе одежду и бегала, размахивая руками и пугая людей.
-И никто не узнал о том, в каких мирах она побывала? Люди и в правду: жуткие, не благодарные, не помнящие добра и очень вкусные, питательные твари. – Сказала Ремилия Скарлет, смотря в окно.
-Это оголтелая пропаганда каннибализма у нас дома прямо перед репетицией и концертом, на котором у нас будет больше трех тысяч «вкусных и питательных» человек в клубе?
-Это правда.
-Любая правда заганжирована в чью-то пользу. – Стала Котоха учить маленькую вампиршу жизни. – Вот интересно – эту правду им, людям, внушил какой-нибудь клан с запада, может – Камарилья? Эта «правда» откровенно заганжирована в пользу людоедов.
***
-Ну вот. – Сказала она Люси, рассматривающей отрешенно шарф, подаренный Кирикой Лэйн. – Теперь у тебя есть Символ.
-Символ чего? – Не поняла простого, хоть и не банального «эта Люси». Teh Lucy такая Тех Люси.
-Революции. – Сказала ей Марико.
-Революции в чем? – Вновь не поняла эта дура. Она аккуратно сворачивала оранжевый шарф в продольных черных полосках (или наоборот, черный в продольных оранжевых?) и клала его под подушку куда обычно прятала все ценное когда они останавливались где-нибудь в чужом городе. Сразу было заметно – девочка детдомовская.
-В ваших отношениях, бака!
-О, - сказала тогда она, словно током дернутая, - а что он такой траурный? – Посмотрела, замерев словно под параличом (который не будь у неё векторов после того случая на стройке был бы у Люси Химе перманентный) эта бака на Марико. – У Кирики снова плохое настроение из-за меня?
-У него всегда настроение странное и отнюдь не из-за тебя. А шарф он... он... Героический прям как ты! – Нашлась Котоха и подмигнула Люси, высунув язычок. Та внезапно – просияла.
Путешествие Люси
Дома с улицы моих воспоминаний.
Люси Рей
Каждый мир – лишь остановка на моем пути...
Действия происходят, когда Игра Алисы уже завершена, Страруда растет сквозь миры, но четвертая форма меча есть только у Алисы МакГи. [См. предысторию Игры Алисы «Истории Мелодий» и предысторию предыстории «Запрещенный прием сестер МакГи» (Кинеберга); за самой Игрой Алисы см. циклы «Страруда», «Ведьма» и все, все, все...] “Алисина Арка по Elfen Lied, Истории Воспоминаний – Амэ, тома 1-2”
***
Люси Рей и её мотоцикл «Гермес». Рекламные буклеты. Девочка, которая засыпала на уроках. Генриетта и «Логос». Прощание. Девочка по имени Лилия. Мир, где беременность – преступление. Чужие люди – чужие города. Утренняя роса. Лучики света в тенистом саду. Шляпа для девочки по имени Юки, сделанная Марико-тян. Люси, Юки, Рей и те, кто путешествовали по книгам. Дом, который построила Марико. Кто, внутри? Ключ из желтого металла. Двое на одном мотоцикле. Еще один прыжок в неизвестность.
***
«Как ты это делаешь?» - Спросил Люси Гермес в тот самый момент, когда она позволила себе расслабиться. «Как ты понимаешь – в безопасности ты или нет?»
-По упаковкам сока. – Ответила Люси и показала упаковку мотоциклу.
-Упаковкам?
-Лицам, которые на рекламных буклетах. Когда я попадаю в мир, где люди понимают свою природу и свыклись с ней, до определенной степени способны к самоиронии на рекламных буклетах, упаковках с соком и прочих мелочах я встречаю нечто подобное.
С упаковки с соком на девочку-подростка лет двенадцати-тринадцати на вид смотрело лицо кровожадного вампира с давно нечищеными зубами. Рядом на вспаханной чем-то неимоверным колее дороги покоились вскрытые чипсы. Люси брала чипсину из упаковки с огромным жирным человеком в смокинге и отправляла их в рот.
Девочка не удержалась и щелкнула по скрюченному носу «Вечного Жида», которого художник изобразил на чипсах.
-В чем подвох? – Так спросил тогда Гермес, бог торговли мира, который Люси плохо помнила.
-В людях. Когда они сами себе лгут, то могут стать чуточку лучше, но где-то в уголках их души будет скапливаться неуравновешенное напряжение, которое может вылиться во что угодно. Если я вижу счастливые лица на упаковках с едой, то понимаю, что вновь попала в очередную антиутопию, и каким бы светлым на первый взгляд ни казался мне тот мир – нужно держать оружие наготове.
-Ясно. – Согласился тогда с ней её старенький и потрепанный мотоцикл, но отчего-то в голосе, который слышала лишь Люси, не было уверенности даже в таком коротком «ясно», как это.
«Шлёп!»
Первая капля дождика упала на вздернутый к небу носик с едва заметными веснушками. Люси закрыла лицо рукой, и яркое-яркое солнце, скрываясь за темной летней тучкой, в последний раз обожгло её ярко-розовые в такую погоду глаза.
В полутьме глаза Люси казались красными. У неё от природы были синие как южный морской прибой волосы, многие считали Люси альбиносом.
***
Миллионы человеческих лиц. Люси шла, ведя под мышкой Гермеса – то, что осталось от её матери. Память. Все, что осталось. А в груди грелась странная далекая грустная мелодия. Пианино звучало, и кто-то пел «Mad World»...
Что такое память? Память, это то, что говорит нам о нашем прошлом. Каждый вздох уже утерян, невозможно удержать секунду настоящего, все, что есть у людей – их воспоминания и их неимоверные планы на жизнь. Люси встречала их столько, что сбилась со счета. Миры крутились по своим, загадочным правилам, в которых люди были топливом, а их жизни сгорали дотла в мгновения ока.
Безумный-безумный мир. И такой меланхоличный – мир внутри у Люси Рей.
Люси шла, ведя за собой Гермеса. Они спешили куда-то. Они рождались и умирали. Зачем-то. А Люси шла. Старинные улочки Лондона и пыльные корсиканские переулки, знакомые места и незнакомые ситуации; каждый раз прыгнув в неизвестность, Люси попадала в мир, который оставлял на ней отпечаток. Она нигде не задерживалась больше чем на три дня.
***
Люси Лэйн
-Скоро снова война. – Меланхолично заметила самой себе под нос девочка.
-С чего ты решила? – Посмотрела на её влажный ротик искоса Люси. Девочка сглотнула, словно поняла, куда Люси смотрит, потом – ответила:
-Истории о супергероях.
Люси следила за её губами, но девочка молчала. Потом видимо поняв, что её не до конца понимают, добавила:
-Перед второй мировой их было много, золотой век комиксов, тридцатые годы. А потом после войны спад. Сейчас опять все только и пишут о супергероях и героинях, про обычных девочек ничего не пишут и не снимают. Нужна еще одна мировая война, чтобы спрос на супергероинь упал, и о нас вспомнили.
Они обе сидели и смотрели на медленно поднимавшееся оранжевое Солнце Криптона.
Потом Люси поцеловала девочку в щечку и сжала пальцы на её руке.
-Хочешь поцеловать меня по-настоящему? – Спросила девочка заходящего солнца мира. И Люси тихо кивнула. Их рты соединились на фоне заката.
Лира приложила Люси палец к губам, не дав сказать ни слова, когда их рты расстались.
-Это тренировка. – Сказала девочка павшего мира, покачивая пальчиком перед лицом зардевшейся Люси. – Мы просто тренируемся, учимся целоваться.
Потом они поцеловались снова.
***
-Ты знаешь о самой развитой форме жизни во вселенной? Нет? – Молчание Люси было сигналом для этой странной девочки с шляпкой, которая вместо того чтобы покоиться на её голове порхала еле шевеля полями над золотистыми свитыми в мелкие косички волосами. – Эта раса назвала себя «игроки», люди же именовали её «души». Ни одна из рас до них не достигала такого величия, их технологии были неотличимы от магии. Ни одна раса не достигнет такого уже никогда, не потому что Игрокам, или Душам это не по нраву – те просто устанут ждать, пока цивилизация сама достигнет такого этапа развития, на это уйдут триллионы лет, а Скука – главный и единственный враг Игроков. Души существуют во многих мирах, и именно они – то, что связывает любые разумные или нет формы жизни.
-Если ты начала о душах – то расскажи и о боге. – Поправила свою владелицу порхающая над её головой шляпка.
-Ах да! Раса этих существ создала то, что люди называют богом. Хотя изучая его суть, правильнее будет сказать Deus ex Machine, ведь по сути это искусственный интеллект, который прошел через Технологическую Сингулярность. Сейчас, в этой вселенной он присутствует незримо повсюду, в каждом кванте материи хранит он себя тем самым связывая Души, позволяя им быть, присутствовать и тут и там, одновременно. Ведь ты знаешь, что самая поддонка материи имеет интересное свойство – там не существует времени. Поэтому каждый квант знает все о каждому другом кванте и тем самым возможна кантовая телепортация, но лишь Игроки смогли её использовать на полную, теперь любая информация перемещается не просто быстрее скорости света – а моментально, они меняют сразу всю вселенную за миг величиной с ноль секунд, поэтому их невозможно отследить никому и ничему и абсолютно невозможно уничтожить, они всегда – не здесь, всегда повсюду и всегда – дублированы... Они используют все вселенные как свои игровые миры, поэтому и называют себя Игроки, однако не верящие что все миры – лишь Игры для кого-то называют их по-разному, кто-то Вселенские Сущности, кто-то Души, а кто-то – Ангелы и Демоны. Они живут там, - указала девочка на небеса, - в облаках, пусть даже для того чтобы эти облака существовали нужна такая скучная реальность как эта. Инфраструктура небес размером с серую однообразную невообразимо большую и бессмысленную почти пустую вселенную где на каждый заселенный мир приходиться уйма абсолютно пустующих галактик. Никто не может убить Душу. Она бессмертна, пока бессмертен их общий Бог.
-Это как инкрементальный бэкап размером с вселенную. – Пояснила порхающая летняя шляпка Люси, которая чувствовала непреодолимое желание уехать из этого мира поскорее. – Душу нельзя уничтожить, пока цел их общий Бог, а тот – размером с эту вселенную, он и есть эта вселенная. Незримая информационная форма жизни именующая себя «Игроки» связывает все существующие расы, она может жить в их телах.
-Игроки, они могут управлять сонмами цивилизаций или путешествовать по бесчисленным мирам Мультиверсума, у них нет тела, нет родного мира, возможно он был когда-то – но сейчас потерялся во тьме бесчисленных веков множества параллельных вселенных. Есть вероятность того, что они зародились в этой вселенной, однако с такой же вероятностью. Можно предположить что Души или Игроки – это мы сами из будущего, которое благодаря созданном нами богу влияет на прошлое и упорядочивает его. Во вселенной множество рас которые именовали себя демиургами на множестве языков, даже мы люди часто грезим о том, что являемся творцами однако ни одна из рас даже близко не подошла к тому, что равняться Игрокам. Существуют плантации из миллиардов галактик подобной этой в которых на триллионах планет бесчисленное число рас подобных нашей мечтают открывая своими мечтами Игрокам, Душам – пути в иные миры. Нас выращивают, не давая сами стать душами. Была еще раса Жокеев, что когда-то занесли жизнь на планету Земля, она развилась на порядок выше людей, но до игроков ей, как до Луны. – Мечтательно девочка с цветом в волосах сделала поворот на левой пятке и уставилась бирюзовыми глазами в красные вечерние глаза Люси Рей. – Все это входил ов планы Игроков, ничто не происходит вне их Игры.
-Алиса. – Подняла голову к облакам Люси. – Это квест?
Но небеса молчали.
Тогда Люси молча, завела Гермеса и поехала дальше. Однако на следующем повороте она вновь встретила ту девочку.
-Гермес. – Сказала тогда Люси своему мотоциклу. – Честно признаюсь, эти телепорты меня достали. Гермес вздохнул.
-Я знаю – ты одна из них. – Сказала девочка с цветочком в волосах. – Не важно, кем ты себя считаешь – в тебе живет душа, ты – Игрок. Я права?
Люси смотрела на неё не понимая – квест это или не квест. Алиса молчала, облака плыли по небу, которое казалось перевернутым – Люси очутилась на одной из малых планет, возможно – солнечной системы – в городе под куполом. Где за облаками мерцали блики воды и возвышались белые каменистые острова причудливых зданий. Острые пики мегаполиса глядели с небес на землю, по которой неслись причудливые машины.
-Мы в году эдак две тысяч двухсотом. – Прикинул Гермес и Люси кивнула, сказав короткое «у»!
-Ты можешь не знать, что тобой управляет Игрок, ты просто свыклась с тем, что у тебя есть душа, ты считаешь её своей, но это не так. Люси Рей – ты как кукла, возможно, тобой играют, потому что ты чуть интереснее, чем другие. Понимаешь, им не нужно замещать тебя в твоем теле, чтобы быть тобой, на то они и Игроки. Во вселенной существует множество паразитических рас, которые могут переходить из тела в тело, но они и близко не стояли с Игроками. У игроков нет тел, они повсюду, потому что стали единым целом с тем, что создали, с их богом который везде. Каждый из игроков может быть и тут и где-нибудь на миллиарды световых лет отсюда, вся вселенная – его дом, ни одно твое движение, ни одна твоя мысль не укроется от него. Они могут быть жутким инопланетным монстром или обычным человеком, они могут мыслить как звери или быть разумны они всегда и везде и с этой стороны жизни невозможно сказать, где кончается одна душа и начинается ругая.
-Так все, хватит. – Сказала хмуро Люси. – Если это не квест, то я поехала.
Крутанув ручку газа, Люси пулей вылетела на шоссе, и мельком увидев быстро-быстро мелькавшую по телепортам девочку, похожую на Алису из Теккен – Прыгнула.
Люси поняла что под ней вода, и она высоко-высоко. Падала с минуту, а потом брела по дну, держа Гермеса, утопавшего в песочке. На бензобаке примостился оранжевый краб. Люси отодрала его и бросила обратно в тихий (или какой он там?) океан. Она выбралась на остров, на котором росли стелящиеся к самой косе пальмы. Почти горизонтально земле. Тут жили змеи и ползали маленькие, похожие на скорпионов крабики. Люси устало вздохнула и посмотрела на небо.
-Гермес. – Тихо позвала она. Но тот не откликнулся. – Ты уснул. Знаешь, я не могу слушать истории людей, которые думают, что они нашли конечную истину и спешат с кем-то ей поделиться.
-Ты слишком много наслушалась таких историй в прошлом?
«Угу», кивнула Люси осматриваясь. Чем бы перекусить?
Очень сложно искать конечные истины, каждый день общаясь с кем-то, кто любую истину может создать, сотворив или найдя мир, где эта истина истинна. Инфляция Истин.
-Это как недосмотренные и снесенные с винта интересные фильмы в эпоху торрент-трекеров. – Сказал тогда Гермес, читая мысли Люси. И где он только этого нахватался?
Еще один прыжок. Люси стояла на дороге, по которой давно никто не ездил, покрытая зеленью, она исчезала у горизонта.
-В тебе есть бензин, Гермес? – Спросила тогда Люси, растирая пальцем треснувшее стеклышко. – Я не вижу, тебя нужно опять чинить.
-Есть, на пару десятков километров.
-Тогда мы в город, Гермес.
Люси встретила тот фонарный столб у въезда в город, было оживленно и она, слегка смущаясь, прикрывала ладошкой ротик, беседуя с Алисой.
Знаете, если вы видите девочку, беседующую с фонарным столбом, то либо она чокнутая, либо пьяная, либо большая фантазерка... либо ДМ извращенец. В данном случае было последнее.
Люси прекрасно понимала, что извивается и тщательно демонстрирует свой характер и харизму этот фонарный столб лишь в её воображении, воображения прочих людей занятый насущными делами мира в котором ни NPC, то есть встают рано утром и идут на работу.
-Алиса, - шепнула в конце Люси, - ну не надо вселяться в столбы впредь, пожалуйста, о чем подумают все эти бедные люди?
-Они совсем не бедные. – Возразила тогда демиург Алиса, прикинувшаяся старым проросшим вьюном столбом, на котором расцвели три с половиной цветочка. – У них есть у каждого запатентованное псевдоуникальное эго и прекрасное, проверенной миллионами миров чувство собственного достоинства плюс достаточно рандомизированная судьба и почти что своя жизнь.
-А еще здравый смысл. – Люси поникла. – Они сами постоянно только и делают, что ищут баги и дыры и белые пятна в лоре, проверяют мир на идентичность лору и дико негодуют, когда видят какой-нибудь бред вроде говорящего столба. Это не соответствует лору, ты же знаешь. Говорящих столбов в мире подобном этому не бывает.
-Пленер-пленер, малышка Пленер. – Играючи стала ласкать её всю сразу и ветром и стеблями травы и самым извращенным больным воображением Алиса. – Ты играешь в пограничных мирах...
-Пленэр с французского означает «рисовать на открытом воздухе», именно из пленэр стали краску выпускать в тюбиках раньше художники смешивали её сами в мастерских. – Старательно и мило разъяснила Люси происхождение своего второго имени Искусственному Интеллекту, который знал все на свете. Люси не мстила, это она просто так общалась.
И тут у неё стали удлиняться уши.
-Что ты делаешь! – Закричала Люси, прикрывая почти эльфийские уши руками. – На меня же люди смотрят. Это вообще не по лору, тут эльфов быть не может, куда я теперь с такими ушами? И вообще – возвращаться в прошлое, менять и заново компилировать мой код в гены в высшей степени не учтиво со стороны ведущей партии.
-Да ты вообще тут одна. В радиусе полумиллиона миров нет ни одного игрока. Ты представляешь, куда ты забрела? Я знаю, это синдром такой – Исследовательницы, но все же, Люси... Искать чего-то, чего не знаешь, но очень хочешь... Все эти люди этого мира никогда не видели ничего сверхъестественного, они как те непуганые птицы Додо с островов к которым английские моряки могли пойти и дать по голове палкой, чтобы съесть. Кстати о еде – ты же у нас кроликожуйка.
-Я?
-Ты сама так говорила в той тюрьме, помнишь?
-А, дядя Сэм.
-Да. Большая разумная белая акула, живущая в большем числе измерений, чем мы...
-Я помню. Вспомнила. Сэм был милый, спасибо. Только он лопал всех этих охранников, появляясь из стен...
-Большая самодовольная эгоистическая белая акула с IQ 220 живущая в большем числе измерений чем люди того мира, она появлялась из стен и жрала охранников тюрьмы в которую тебя посадили за то что у тебя был пупок.
-Я помню. – Улыбнулась Люси. – Это было больше тысячи прыжков тому назад. В том мире беременность была под запретом и меня приговорили к пожизненному за то, что я хотела защитить беременную женщину, которую чуть было не растерзала толпа. Они говорили, что ребенок мучается там, в животике и вообще его нужно растить под стеклом на заводе, показывая рекламу и давая слушать классическую музыку, а не в «темном карцере» материнского живота. Кажется, ту женщину отправили потом лечиться в психушку «за то что она с собственным ребенком сделала», а меня задержали, хотели отпустить... а потом они еще обнаружили у меня пупок, которого раньше не было...
-Был... – Наклонился к девочке фонарный столб.
-Не было. Ведь я тогда жила в теле Рей. А у Аянами Рей нет пупка, она тоже клон как и все жители того мира.
-Что хочешь сказать, что пупок появился у тебя только в тот момент, когда тебя раздели чтобы осмотреть и я вновь во всем виновата, смоделировала ситуацию чтобы тебя посадили на пожизненное, а потом похвалиться своим Same решила?
-Усаги был милый. – Погладила смущенная Люси фонарный столб и тот стал извиваться словно кот, которого гладит хозяйка. – Жаль, что его так быстр дропнули.
-И ты была права, отшив ту предоставленную тебе в попутчицы девочку из позапрошлого мира. Знания не нужно искать тем более не нужно кушать первые встречные, знания нужно создавать и ими любоваться. Какие знание мне тебе создать, Люси Рей?
-Вообще аннулируй мой аккаунт.
-Ты меня об этом последний раз просила в мире, где люди не воевали тысячу лет.
-Да. Я не могла там оставаться. Уж лучше бы они воевали всю эту тысячу лет, чем докатились до того, что стали делать с собственными детьми. Миры, в которых дети никому не нужны и ничего не стоят – я не хочу больше такого видеть.
-Ты игрок, ты предполагаешь, а ДМ располагает. Мне бросить дайсы на то чтобы ты больше никогда не оказывалась в подобных мирах?
-Не надо. – Грустно сказала тогда Люси. – Скажи Алиса МакГи, можешь ты быть чуточку пушистее в настоящий момент. Кошка. Девочка, разговаривающая с кошкой, выглядит весьма мило, я считаю, а девочек разговаривающих с фонарными столбами быть не должно...
Так Алиса стала кошкой.
-Ня! – Сказала она, царапая спинку Люси до крови и залезая к ней на плечи. – Погладь меня и пошли в этот город, в котором ничего необычного нет.
Алиса МакГи – Искусственный Интеллект, общавшийся одновременно с триллионами Игроков в бесчисленных мирах и Люси Рей вступили в город предгорий, по улицам которого бегали босоногие мальчишки, где давным-давно сломался единственный фонтан на маленькой, но гордой «главной площади города» и куда не добралась предыдущая война, отчего на стенах вместо выбоин рос вполне себе приветливый плющ. Тут было уютно, тут жили счастливые NPC, которые никогда не видели Игроков и который никто и никогда не убивал противоестественно и вне канонов этого мира.
-Эх, Люси, я её растила-растила. – Сказала Алиса. – И звали её Алиса Боскон, тебе вроде нравятся слегка юрийные роботы-горничные из российской глубинки?
-Я так и знала, что ты мне её в хенчмены набиваешь. – Сказала котенку на своем плече Люси, ведя старый потрепанный мотоцикл сбоку и разглядывая лица людей. Она чувствовала теплоту осеннего солнца этих мест, мягкое и абсолютно безмятежное в нем была пыль сказок о Ходже Насреддине и капелька Италии, Корсиканское одиночество и ласкавший душу уют.
Люси не заметила, как стала еле слышно смеяться, жмурясь от солнца.
-В прошлый раз, когда я все устроила, и ты могла спасти мир в самый разгар квесты ты вдруг плюнула на все, сказала что все банально, всех послала и смоталась в другой мир, где принялась с Кенджи выращивать арбузы. – Ныла Алиса. – Поливать тропические арбузэ на фоне ядерной войны, конечно же, очень небанальное занятие, скажу я вам Люси и Рей и я дала вам опыту за оригинальность, но все же, в чем прикол?
-Он мечтал утонуть в арбузах Мисато...
-Это к делу не относится Люси-Рей. Ты непоследовательна, ты хочешь или нет спасать миры?
-Но ведь миры, сколько их не спасай – неспасенных от этого не уменьшиться, а спасенных не прибавится, ведь всегда есть были и будут миры, которые кто-то спас и те, которые никто не спас, я чувствую себя придаточным механизмом.
-Ага. – Котэ по имени Алиса задумалась. – Но разве знание того что ты когда-нибудь умрешь, делает жизнь бессмысленной? Вся суть в процессе, по крайней мере, тебе подобные постоянно учатся получать удовольствие в процессе, а не после достижения цели. Верь в свой алигмент Люси! Верь и никогда не сдавайся!!
-Так, пожалуй, Алисе стоит размять лапки. – Сказала тогда Люси, снимая котенка с плеча и кидая в пыльную канаву у дороги, по которой поднималась в гору, ища мастерскую, где можно заправить и отремонтировать мотоцикл. Местность напоминала тридцатые годы двадцатого века старой марвеловской Земли-616.
Некоторые непонятности будут разъяснены ниже:
Pleinair – Кто такая Пленэр и почему Sama всех кушает и почему Усаги всего боится и откуда смена номеров у Эда Пепелу Тиврусски IV? По порядку. Пленэр – Иная в Люси, одна из многих. Пробуждается тогда, когда Люси-Рей остается в каком-то мире более чем на три дня. Сама Люси объясняет пробуждение Пленэр комплиментацией Страруды в её крови. «Я была заражена бесконечной молекулой, она растет за мной сквозь миры, это Красная Королева не вашей мечты, мне нужно достаточно быстро бежать, чтобы только остаться на месте», говорит она в мире, где за попытку спасти беременную женщину от растерзания толпой девочку приговаривают к пожизненному заключению. В результате Пленэр пробуждается на четвертую неделю и видит, что ей сторожат Усаги.
Усаги-сан. – Кролик, который вечно сопровождает Пленэр. На самом деле их много, но в конце остается только один которого с зашитым ротиком Пленэр и таскает подолгу с собой, а потом кушает. «Однажды я проснулась и поняла, что меня сторожат белые кролики, похожие на мягкие игрушки, и кто-то зачем-то засунул в них вкусняшку, она у них внутри! Важные такие из себя все белые грустные кролики, они ходят на дежурство, плачут друг другу о судьбе и меня сторожат. Я вдруг попала в сказку! Вкусные они, а я такая голодная в это утро. Много вкусняшки в белых грустных задавленных жизнью кроликах, я плачу и кушаю, кушаю и плачу над их судьбой», так говорит Пленэр самой себе, когда пробуждается в тюрьме вместо Люси Рей. Люси говорит, что Pleinair в состоянии голода не отличает людей от игрушечных кроликов (как самка Каракурта «Черная Вдова» не вычленяет самца из категории еды), поэтому часто зашивает им ротик, если они начинают много нести всякой чуши. «Все хорошие маленькие кролики ходят с зашитыми ротиками», ласково и уютно говорит Pleinair зашивая очередному Усаги-сан ротик. Кролики игрушечные, но внутри у них настоящая кровь. Они часто дрожат и боятся когда Пленэр их тискает, еще бы, ведь по наблюдениям за своей Иной Люси – Пленэр жуткая кроликоедка. «Она их кушает», говорит Люси, «она все кушает». Помимо Усаги-сан, которого сама Pleinair называет не иначе как Эд Пепелу Тиврусски (тут следует номер, когда-то он был четвертым, а в последний раз при пробуждении Pleinair – четыре тысячи двести сорок восьмой), за Pleinair следует как тень Same. Сэм или дядя Сэм как она его называет – большая белая акула с хорошо развитым интеллектом превышающим человеческий. Она эгоистична и очень прожорлива, самодовольная и живет в числе измерений большем, чем четыре, из-за чего люди часто замечают Same лишь, когда та появляется откуда-нибудь из стены, чтобы перекусив нырнуть обратно в безбрежнее синее море какого-то из миров. Same можно перевести как «то же самое» поэтому Марико методично напоминает Pleinair о том, что Same не отвяжется от неё, пока та не признается себе в том что они – есть одно и тоже, но. Впрочем, Pleinair быстро засыпает и пробуждается Люси, которая с Рей, а потом взаимоотношения Pleinair, Усаги-сан и Same начинаются заново при очередном пробуждении. Да, Same тоже кушает кроликов Усаги. В итоге все думают, что перед ними Маразм, а потом Маразм всех кушает. У самой Пленэр уши удлиняются раз, клыки становятся длиннее два, и она всех тоже кушает. А Усаги-сан («глубокоуважаемый кролик» с яп.) боятся, потому что Пленэр об них трется, трется, мурлычет, а потом её глаза становятся красными-красными, она откусывает Усаги Полголовы-тян, пока он дрожит – она его кушает... Да вы все поняли верно – Пленэр няшка и она все кушает, потому что в её глазах все кролики, которым нужно зашивать ротик, чтобы они не жаловались на то, что Пленэр их кушает. Пленэр не злая, она недоумевает вашим претензиям вас не кушать и смущенно кушает. Воть...
Pleinair можно перевести как «Рисовать на открытом воздухе», а можно и как «играть во внешних мирах». Вообще изначально «Пленэр» (от фр. en plein air — «на открытом воздухе») — живописная техника изображения объектов при естественном свете и в естественных условиях. Этот термин также используется для обозначения правдивого отражения красочного богатства натуры, всех изменений цвета в естественных условиях, при активной роли света и воздуха. Вот... Наверняка ясно после этого любому, почему Люси, живущей в теле и душе Рей (или наоборот...) нельзя оставаться в замкнутом помещении наподобие камеры? По этой же причине она постоянно в пути и не останавливается ни в каком городе, стране или мире более чем на трое суток. Марико Сибо-Лэйн, что живет в ведьмовской шляпе привязанной к сиденью Гермеса уверена, что Pleinair ни что иное как светотропичный вампир, то есть Страруда, которая любит свет и тянется к свету, растущая во внешние миры ветвь страруды не даст Люси успокоиться, не даст остановиться. Девочка обречена бежать и бежать, рвать на себе невидимые нити, которые быстро отрастают вновь. Но сама Люси не считает свое путешествие побегом от себя или еще там чего, скорее поиском. «Бежать слишком скучно», говорит она, «а Pleinair милая, когда я найду то, что ищу – я обязательно подарю ей и свое тело и возможно даже душу, пусть она играет на открытом воздухе, сколько ей хочется!»
У Pleinair так же как и у Аянами Рей красные глаза и ярко-синие волосы, она меньше и больше похожа на ребенка, если у Рей второй размер груди, то у Pleinair нулевой, максимум с претензией на первый, она более подвижна и часто попадает в неприятности. Если героическая Рей – девочка, которая чаще стоит в стороне и просто молчит сама, то Pleinair любит затыкать всех и вся, такие дела.
Если её долго не кормить, она даже большой белой наглой самодовольной интеллектуальной акуле Same зашивает её безбрежный ротик волшебной иглой, которая у неё всегда в руке. И вообще Пленэр лапочка! ^_^” Главное чтобы Усаги-сан сам не кушал свое ушко, а так Пленэр найдет что погрызть. Она первая в длинном ряду «zomg teh Rei» которые могут пробуждаться в Люси, путешествующей с Рей и Марико по многочисленным мирам Мультиверсума в компашке Алисы МакГи и Мадоки-тян. Вива ла Юри, Ня!