Бледная роза

Капитан Фьючер
Бледная роза
(фантастический рассказ)
1.
Устав от городской суеты, я гостил у родственников в деревне, каждый день совершая прогулки по окрестностям. Однажды, осенним вечером, я набрёл на старое кладбище посреди леса. Зрелище  заброшенных могил, поросших кустарниками и дикими травами, вызвало во мне грусть. Неспешно идя мимо усеянных пятнами мха надгробий и проржавевших металлических крестов, я размышлял о вечности. Медный щит солнца потускнел. Деревья, устремлённые в закатное небо, напоминали трафареты из чёрной бумаги, наклеенные на жёлтое матовое стекло. Тишина нарушалась лишь шорохом опадавшей листвы да моими шагами.
Не ожидая встретить здесь кого-либо в этот довольно поздний час, я удивился, заметив неподалеку от себя девушку в облегающем бежевом костюме странного покроя. Сложив руки в молитвенном жесте, она замерла перед надгробным памятником серого гранита, точно изваяние, позолоченное закатным светом. Понаблюдав за ней недолго, я свернул в сторону, дабы не смущать её своим появлением. Однако какая-то неведомая сила потянула меня вперед с мягкой настойчивостью. Будто на мои плечи набросили аркан, легче шелка, неразрывней стали. Запоздалая посетительница оказалась стройна, юна и прекрасна. Ее чудесные зеленые глаза были полны слез. Длинные волосы цвета вороненой стали рассыпались по плечами. Нас разделяло несколько шагов. Погружённая в горе, она не обращала на меня никакого внимания.
Я совершенно не понимал, зачем  приблизился к ней. Что привело меня? Вне всяких сомнений, мне следовало уйти и поскорее. Но я медлил, не в силах сдвинуться с места. Когда незнакомка все же заметила моё присутствие, на её лице появился испуг, быстро сменившийся негодованием. Я хотел извиниться  за то, что столь бесцеремонно нарушил ее уединение, но не успел, поскольку она мгновенно исчезла совершенно непостижимым образом. Так стремительно  гаснет пламя свечи под сильным порывом ветра. Да и крошечная капля дождя, коснувшись груди океана, исчезает столь же быстро. Ошарашенный, я оглядывался по сторонам, не видя никого вокруг себя.
Вообразите же моё удивление случившимся! Мне вспомнились рассказы местных жителей о призраках, облюбовавших этот старинный некрополь. Случайные путники не раз замечали здесь полупрозрачные силуэты, неспешно бродившие среди могил, растворяясь затем в воздухе. Подобные истории могли вызвать доверие разве что у совсем легковерного человека. Теперь, похоже, мне, рационалисту до мозга костей, выпала возможность убедиться в их правдивости. В моём сердце проклюнулся росток страха, впрочем, быстро увядший, поскольку ничего странного более не происходило.
Я уже собирался уходить, когда нечто привлекло мое внимание. У подножия надгробия, перед которым плакала девушка, лежали четыре розы. Столь удивительных цветов мне ещё не доводилось видеть. Их тёмно-синие стебли с длинными шипами просвечивали насквозь, как стекло; плотные, бледно-желтые, словно из воска вылепленные бутоны, также удивляли своей полупрозрачностью. Я поднял одну розу осторожно, опасаясь уколоть пальцы. Ароматная, с нежными бархатистыми лепестками, она, несомненно, могла считаться королевой цветов. Аккуратно положив ее на место, я прочитал имя того, кто спал вечным сном под могильной плитой. Актиний Ярл. Вырезанные на теле камня числа свидетельствовали, что родился он более ста пятидесяти лет назад. Со временем же смерти всё обстояло не так просто. Ибо год, в который Ярл умер, ещё даже не наступил. Удивительно, но, если верить надписи, этот человек должен лишиться жизни будущей осенью!
Внимательно осмотрев надгробный памятник, я не нашел  следов правки чисел. Сама могила была старой, камень покрылся налетом, и не возникало никаких сомнений: он простоял здесь целое столетие или даже больше. Зачем кому-то  понадобилось высекать на нём недостоверную дату? Вероятнее всего, этот анахронизм породила оплошность мастера-камнереза. Это было наиболее правдоподобное объяснение из всех, пришедших мне в голову. Кем приходилась умершему девушка в бежевом? Каким образом она скрылась с моих глаз? Неужто здесь действительно водились призраки, приносящие с собой розы прямиком из райских обителей? Вопросы, лишенные ответов. И всё же, чем сильнее они меня занимали, тем ширилось во мне чувство, будто все случившиеся уже происходило раньше. Я уже видел эту загадочную молодую особу; старинное кладбище; могилу Ярла, диковинные розы, хотя прекрасно сознавал, что пришел сюда впервые. Возможно, когда-то во сне приоткрылась для меня завеса над грядущим? В голове возникли сумбурные мысли о находящейся совсем рядом двери, за которой скрывалось великое сокровище - что-то очень ценное, хоть и нематериальное. Вскоре наваждение  исчезло, оставив после себя легкую грусть.
 Тем временем расшитая золотом парча заката сменилась тонким фиолетовым ситцем сумерек. Пора было возвращаться. Заплутав на обратном пути, домой я пришел в темноте. Родственники немедленно набросились на меня с упреками. По их  словам, я пропадал неизвестно где до глубокой ночи. Трудно было им возразить, поскольку все часы в доме показывали два пополуночи, в то время как стрелки моего карманного хронометра, славившегося своей точностью, застыли на без четверти семь. Еще одна загадка того странного вечера.
 В течение последующих трех дней я, отбросив свойственный мне скептицизм, пытался подробнее расспросить местных жителей о старом погосте, однако ничего нового для себя не узнал.

2.
Итак, спустя три дня я опять посетил кладбище. Не знаю, чего во мне было больше: желания разгадать тайну захоронения Актиния Ярла или надежды вновь увидеть ту черноволосую нимфу. Меня переполняла необъяснимая уверенность, что она придет.
 Укрывшись за печальным гипсовым ангелом, оберегавшим чей-то вечный покой, я ждал её появления. Ожидание тянулось медленно, как смола. Я достал из кармана сложенную газету - купил ее ещё утром да так и не удосужился прочитать. На первой странице разместилась пространная статья о недавнем сенсационном открытии, сделанном в Северной Африке. Археологи обнаружили там почти засыпанные песком остатки циклопического каменного сооружения, по древности не уступающего египетским пирамидам. Никто не мог ответить, какой народ и для чего возвел его. По одной версии, то была усыпальница знати, по другой - астрономическая обсерватория, по третьей - храм неведомого божества, хотя, возможно, все вместе сразу. Заинтересовавшись статьёй, я решил дочитать ее до конца, но вдруг странное возбуждение охватило меня и, ощутив приближение чего-то необычного, я огляделся по сторонам. Однако кладбище оставалось безлюдным, тихим. Ничто не нарушало его дремотный покой.
Я присел на ковёр из палых листьев, не выпуская из виду могилу Ярла. Минуты неспешно текли по венам времени, отмеряя часы. Синий вечер воцарился над землей. От всего многоцветия заката на западе осталась лишь тонкая, алая, словно девичьи губы, полоска света. Под кронами деревьев разлился ежевичный сумрак. Изящное серебряное полукружие луны проглянуло сквозь ажурные облака, затянувшие сапфирный небосвод. Я изрядно продрог - скудные остатки тепла улетучились сразу после захода солнца, - но упрямо продолжал ждать, испытывая сильное волнение. И, наконец, моё ожидание вознаградилось.
 Легкие, крадущиеся шаги раздались где-то неподалеку. Затаив дыхание, опасаясь сделать хоть одно движение, я смотрел во все глаза в окружающий полумрак. Она шла среди теней, переплетенных с лунными лучами, то исчезая из виду в густой черноте, то купаясь в потоках призрачного сияния, льющегося с неба. На ней был всё тот же необычный костюм, облегающий тело как вторая кожа. Приблизившись к надгробию, девушка замерла возле него. Я поднялся с земли. Как назло, под моей ногой предательски хрустнула маленькая веточка. Девушка со стремительностью кошки обернулась. В ее руке отчетливо виднелась какая-то короткая трубка. Темно- фиолетовый луч толщиной с вязальную спицу прошил воздух совсем близко от меня, вонзившись в чье-то надгробие. Оно немедленно треснуло, во все стороны брызнули осколки камня, оцарапав мне щеку. Над могилами раздался звук, похожий на приглушенный громовой раскат. Как будто мертвые выражали неодобрение чинимому разрушению. Я бросился ничком на землю, и новая  аметистовая молния пронзила ночь прямо у меня над головой. Я поспешил укрыться за ангелом, и следующий удар неведомой силы сокрушил ни в чем не повинную статую. Меня обсыпало гипсовой пылью. От изваяния уцелела лишь нижняя часть. Нужно было утихомирить эту разбушевавшуюся фурию с огненным бичом, вот только как? Следующая вспышка испепелит меня.
Выглянув из-за остатков скульптуры, я увидел, что  грозная ночная гостья приближается ко мне, сжимая свое загадочное оружие. Я крикнул ей, что вовсе не являюсь врагом. Мои слова не произвели на нее никакого эффекта.
Неожиданно меня снова посетило чувство, будто происходящее уже случалось раньше. Опять, как и в прошлый раз, в голове появились сумбурные мысли о таинственной двери, ведущей к великому нематериальному сокровищу. Я ощутил укол жестокой тоски, а потом увидел высокого мужчину, стоящего под сенью огромного каменного креста. Поначалу его облик расплывался, словно у создания, принадлежащего к миру духов. Однако через пару мгновений он обрел ясные, даже чрезмерно резкие черты. Его узкое лицо хранило невозмутимое выражение; в волосах поблескивало нечто наподобие диадемы; угольно-черную одежду покрывало серебряное шитье, резко блеснувшее в свете луны... 
Завидев незнакомца, девушка без колебаний выстрелила, но он продолжил стоять как ни в чем не бывало, только  вокруг него вспыхнул янтарно-желтый ореол, бросив отблески на мрачные могильные плиты. Через несколько секунд световой покров угас, а вместе с ним растаял и фиолетовый луч. Девушка отшвырнула оружие. Торжествующе улыбнувшись, ночной пришелец извлек из складок одежды небольшой куб, горящий неярким золотистым огнем. Тогда она с немыслимой скоростью обрушилась на мужчину подобно губительному вихрю и выбила у него из рук этот странный предмет. Ее движения были столь быстры, что сливались в бледное пятно. Ее противник двигался не менее проворно. Избежав смертоносных выпадов, он сам ринулся в атаку. Невероятный поединок в самом неподходящем месте! Эти двое вели схватку не на жизнь, а на смерть. Каждое их движение, едва заметное для глаза, было сродни броску рассерженной кобры. Они уклонялись от ударов, наносили новые, оставаясь при этом целыми и невредимыми. Со стороны могло показаться, что они вовсе не дерутся, а исполняют причудливый танец, беспрерывно двигаясь в тишине, нарушаемой только собственным тяжелым дыханием. Их лица были сосредоточенны, глаза отражали свет луны. Возможно, они могли кружить так всю ночь, растаяв лишь с первыми лучами рассвета. Загипнотизированный их смертельным поединком-танцем, я нисколько не сомневался в этом.
Но вот человек в черном, повалив девушку наземь, коснулся ее лба металлическим диском величиной с монету. Она сразу же обмякла, и в тот самый миг, стряхнув странное оцепенение, вызванное всей необычностью происходящего, я бросился ей на выручку, не задумываясь о последствиях.
 Вложив в удар все силы, мне удалось сбить мужчину с ног и вцепиться в него мертвой хваткой. Он хрипел, пытаясь сбросить меня. Его пальцы сомкнулись на моей шее железным обручем. Мы душили друг друга, из легких вырывались остатки воздуха. Свет луны приобрел красный оттенок, и в нем перекошенное лицо противника напоминало залитый кровью демонический лик. Мы покатились по земле. Мой затылок пронзила ужасная боль. Перед глазами вспыхнули мириады звезд – и наступила тьма.

3.
 Очнулся я от яркого света, бьющего в лицо. Во всем теле пульсировала жуткая боль, особо концентрируясь в голове. Скорее всего, я во время схватки ударился о надгробие. Через некоторое время мне удалось разлепить веки и оглядеться.
 Вдаль тянулась выжженная зноем равнина, усеянная белыми камнями - точно осколками костей. Солнце изливало нестерпимый жар с безоблачного бледно- голубого неба. Проделав над собой усилие, я поднялся на ноги, застонав от боли. Позади меня протянулась высокая каменистая гряда. Уступы серых скал громоздились друг на друга, точно полуразрушенные ступени исполинской лестницы. Что за страна простиралась передо мной? Каким образом я вообще здесь оказался? Игрой каких неведомых сил меня забросило сюда? Недоумение делило моё сердце с растерянностью. Вокруг ни единой живой души. Ни следа человека. Лишь вдалеке, у самого горизонта, затянутого дрожащей вуалью марева,  различалось какое-то движение. Туда-то я и направился, следуя вдоль гряды, с трудом преодолевая сопротивление одеревеневших мышц. Мои первые шаги напоминали попытки паралитика, недавно поставленного на ноги, заново научиться ходить.
Через некоторое время я различил людские фигуры и какие-то массивные прямоугольные объекты, непрерывной чередой перемещавшиеся в одном направлении. Наконец глазам, утомленным бесконечными переливами раскаленного воздуха, предстала удивительная картина.
 У подножия скал суетилось множество людей. Они были низкорослы -  настоящие пигмеи, - тонки, черноволосы и смуглы. Одинаковые черно-желтые комбинезоны превращали их в пчелиный рой. На меня никто не обращал внимания, поскольку все занимались своим делом: выпиливали из скал огромные блоки, используя для этой цели весьма необычные орудия. Представьте себе пилу с дисковым лезвием, снабженную длинной, как у алебарды, рукоятью. Лезвие это при вращении начинало светиться ярким белым пламенем и вгрызалось в твердую породу абсолютно бесшумно, к тому же не исторгая искр. Вооруженные такими пилами, рабочие резали камень легко, точно мягкий сыр. Когда очередной параллелепипед примерно пятнадцати шагов в длину, десяти в ширину, а высотой с двухэтажный дом, был готов, к нему спешили невысокие люди в зеленых безрукавках, красных шароварах и пурпурных сапогах с загнутыми носами. Быть может, пестрые наряды свидетельствовали об их более высоком статусе. Каждый из них нес в руках массивную призму из ярко-желтого материала, напоминающего янтарь. Стоило поднести к камню три призмы одновременно, как его окутывало золотистое свечение. Затем эта огромная глыба поднималась сама собой на высоту, равную росту трехлетнего ребенка. Повисев секунд пять неподвижно, она устремлялась прочь, двигаясь сначала со скоростью проворного пешехода, потом все быстрее. Ежесекундно сотни таких глыб отправлялись в полет, растворяясь на горизонте. Они летели ровными рядами, сохраняя между собой одинаковое расстояние.
Я наблюдал за происходящим до тех пор, пока позади меня не раздался сердитый окрик. Я обернулся.
 Передо мной стоял среднего роста смуглый молодой человек в коричневом плаще. Безо всякого намека на доброжелательность он спросил, кто я и как здесь оказался. Странное дело, хотя вопрос был задан на незнакомом языке, я без труда понял его. Не дожидаясь ответа, человек в плаще достал из-за пояса палочку, напоминавшую дирижерскую, и коснулся ею моего плеча. В тот же миг необоримое онемение сковало мои члены. Я замер на месте, точно статуя, не в силах пошевелить даже пальцем. Заметив торчащую из моего кармана газету, человек в плаще забрал ее. Стоило ему просмотреть первые несколько страниц, как на его лице появилось изумленное выражение. Затем он извлек из футляра на поясе небольшой желтый куб и навел его на меня. В тот самый миг мы оба поднялись в воздух и полетели следом за каменными блоками, постепенно убыстряясь. Я совершенно не чувствовал напора воздуха: даже волосы на  голове не пошевелились от ветра. Вокруг нас тоже присутствовало свечение, правда, не столь заметное, как вокруг самодвижущихся глыб. Оно едва различалось в ярком свете солнца. Таким же слабым, еле заметным бывает пламя небольшого костра, разведенного в летний солнечный полдень.
 Головокружительный полет над однообразной равниной закончился минут через двадцать возле великой стройки. Приближаясь к ней, камни резко тормозили, будто по чьей-то команде. Затем к ним спешили пигмеи в желтой с черным одежде. Обхватив блоки руками - примерно по десять человек каждый, - они медленно тащили их за собой, словно то были не вырезанные из прочного скального тела монолиты, а всего лишь коробки из папье-маше, наполненные мешками с летучим газом. Один за другим их укладывали, возводя стены исполинского здания, имеющего в основании равноконечный крест. Благодаря неведомой силе, обезвешивающей предметы, дело у рабочих спорилось. Сооружение росло буквально на глазах. Хотя его окружала хитроумная система пандусов, по которым камни доставлялись наверх, мне показались знакомыми его очертания, но подробнее размыслить об этом я не успел, поскольку, как я уже говорил, наш полет завершился.
 Стоило только опуститься на землю, как я обрел способность двигаться, хотя в теле сохранялась ещё некоторая онемелость. Охранник жестом велел мне идти в сторону приземистого здания с плоской крышей, сам же пошел следом, держа оружие наготове. Мы приблизились к массивным двустворчатым дверям, охраняемым великаном, ростом раз в пять превосходившим обычных людей. Каждая из его сандалий имела размеры небольшой гребной шлюпки; толстые голени были защищены медными поножами; грудь покрывал начищенный до блеска позолоченный панцирь, на плечи был наброшен пурпурный плащ, под которым спокойно могли укрыться десять человек. На поясе у великана висел подобающего размера изогнутый меч. Бревноподобные руки сжимали копье с треугольным светящимся наконечником. Лицо стража имело  грубые, отталкивающие черты. Темные непроницаемые глаза следили за нашим приближением. Тем не менее, он не стал препятствовать нам и отошел в сторону. Двери сами собой отворились, впустив нас в обширный зал с высоким потолком из полупрозрачного зеленого стекла.
К нам приблизились двое воинов, с ног до головы закованных в ослепительно белые доспехи, с опущенными забралами. Каждый из них держал в руках короткую металлическую трубку, поблескивающую линзами с одного конца. Игнорируя все вопросы, меня повели сквозь бесконечные анфилады абсолютно пустых комнат.
 Всюду вокруг было тихо, безлюдно. Любопытно, что это невзрачное на вид здание внутри оказалось значительно больше, чем снаружи. Все эти многочисленные помещения явно не могли уместиться в сравнительно небольшой объем одноэтажной постройки двух десятков шагов в длину и в ширину. Наконец мы оказались под сводами колоссального грота. Думаю, в нем свободно поместилась бы не слишком высокая гора. Даже ураган, разразись он здесь, не вызвал бы особого удивления.
Перед нами прямо из ниоткуда возник полноватый человек средних лет в сером шерстяном костюме. Выслушав короткий рассказ охранника о том, как я был схвачен возле каменоломни, он смерил меня презрительным взглядом. Бегло просмотрел злосчастную газету и велел бросить меня в темницу. А потом исчез так же неожиданно, как и появился, не потрудившись даже выслушать мои слова.
 Оставаясь глухими ко всем вопросам, стражники повели меня, угрожающе подняв оружие. Наш путь, в основном, вел вниз, по лестницам, коридорам с наклонными полами, спиралевидным пандусам - в темные подземелья, где камни стен источали холод. Наконец мы остановились возле проема, затянутого серой, беспрерывно  колышущейся материей, словно волнуемой ветром, хотя даже слабого движения воздуха здесь не ощущалось. Человек в плаще отодвинул завесу, при этом несколько массивных колец на его пальцах ярко засветились. Меня втолкнули в небольшую пустую комнату. Серый полог опустился.
   В углу, обхватив колени руками, сидела знакомая мне по кладбищу девушка в бежевой одежде, уже изрядно помятой. Вопрос о том,  где мы находимся, она проигнорировала, посмотрев на меня с холодным безразличием. Я поинтересовался, в чем причина ее молчания. Наконец, снисходительно улыбнувшись, она заговорила. Оказывается, ей совсем не хотелось объяснять что-либо дикарю, случайно вмешавшемуся в ход событий, которые его совершенно не касались. Я вспылил. Это меня она называет дикарем? Да перед ней вполне цивилизованный человек! Нисколько не смутившись, незнакомка заявила, что не собирается спорить, поскольку мне все равно сотрут из памяти наш разговор.
Должен заметить, надменные слова этой молодой особы не добавили мне спокойствия. Оказывается, неведомым похитителям ничего не стоит влезть в мою черепную коробку. А если они уничтожат абсолютно все воспоминания, превратив меня в бессловесное животное? Последнее предположение я невольно высказал вслух. Девушка заметила, что такой исход весьма вероятен. Ужасная перспектива! Внутри меня все перевернулось.
Я принялся осматривать камеру в поисках пути на волю. Надо ли говорить, сколь тщетны оказались мои усилия? Попытка поднять завесу ни к чему не привела, ибо то, что снаружи выглядело легкой тканью, изнутри оказалось скользким матовым стеклом, не поддающимся кулакам. Когда я ударил его плечом с разбегу, меня отбросило назад. Стены были сложены из каменных блоков, между которыми не прошло бы даже лезвие бритвы. Окно отсутствовало. Источником освещения служила шестиугольная панель, вделанная в потолок. Юная пленница, наблюдая за моими действиями, откровенно насмехалась и давала язвительные комментарии. Я почувствовал волну гнева, поднимающуюся в душе. Лучше бы помогла советом, чем потешаться надо мной. В конце концов, не я ли пытался спасти ее там, среди могил? Неужели ей неведома благодарность?
Возмущенно фыркнув, она ответила, что не просила о помощи и не понимает, с какой стати я полез не в свое дело. Также ей было неясно, почему даже теперь мы находимся в одном помещении, хотя вокруг полно свободных камер. Честно признаться, для меня это тоже было непонятно. Должно быть, стражники поступили так по недосмотру.
  Повисло молчание. Не рассчитывая  на ответ, я спросил, каким образом мы понимаем друг друга, хотя и говорим на разных языках. Нехотя, как взрослый, объясняющий малому ребенку совершенно очевидный факт, она сообщила, что свободно владеет вавилони - исскуственным языком, созданным на основе универсальных вокабул для общения между всеми разумными существами Вселенной. Чужая же речь становится ей понятной благодаря особой операции на мозге. Мне хотелось узнать еще о многом, но девушка сказала, что ей надоело сотрясать воздух попусту. Я не отступал и спросил о странной завесе, прикрывающей вход. Она все так же нехотя ответила, что перед нами разновидность волнового барьера. Эту сотканную из чистой энергии преграду способно уничтожить лишь специальное оружие или серебро, соединенное с янтарем. Я спросил, есть ли у нее янтарь. Пленница сняла с шеи небольшой кулон, представляющий собой кусочек окаменевшей древесной смолы, оправленный в медь. Всего лишь медь. Впрочем, будь на ее месте серебро, украшение, разумеется, отобрали бы. Зато они не забрали мой нательный крест, который я с гордостью продемонстрировал! Кто бы мог подумать: обычный символ христианской веры, сопровождавший меня с детства, вдруг превратился в ключ от тюрьмы.
Девушка, при виде его радостно улыбнулась. Вся ее напыщенная мрачность сразу куда-то испарилась. Не теряя времени, она приложила друг к другу крест и кулон и коснулась ими заслона. Поначалу ничего не произошло. У меня даже вырвался вздох разочарования. Но через минуту серая "ткань" сменила цвет на ослепительно-белый, затем раздался негромкий хлопок – и дверной проем оказался свободен. Девушка протянула мне оплавленный кусочек металла, в который превратился крест, а кулон, похоже, вообще испарился. С тревогой я заметил сильные ожоги на ее руках. Она сказала, что не стоит беспокоиться и сейчас все пройдет. Действительно, ожоги прямо на глазах затянулись. Никогда поврежденные ткани не могли бы восстановиться с такой скоростью. Я с изумлением смотрел на нее, пока она не сказала, что нам нужно идти.

4.
Извилистыми проходами, мрачными рукотворными пещерами, обширными залами мы шли к свободе. Девушка - ее звали Арнон, хотя было у нее и другое имя, которое она не пожелала открыть, поскольку его могли использовать в общении лишь самые близкие люди - уверенно вела меня через причудливый лабиринт дворцовых подземелий. Я полагал, что нам следовало выбираться наружу. Арнон придерживалась обратного, так как на открытой местности нас легко могли заметить. Трудно было с ней не согласиться, но какой смысл блуждать по бесконечным коридорам? Она попросила меня довериться ей. Выход существует, стоит только добраться до некоей двери. О многом хотелось мне расспросить ее, но приходилось молчать, поскольку нас могли услышать посторонние, да и необходимость беречь дыхание не способствовала ведению долгих разговоров.
Мы двигались быстро, почти бегом. Каждое мгновение тюремщики могли поднять тревогу. По пути нам попалась кладовая, забитая жестянками с прозрачным безвкусным студнем - обычной пищей рабочих, как пояснила Арнон. Хоть и не являясь гастрономическим изыском, эта еда великолепно нас подкрепила. Там же, вдоль стен, стояли несколько циркулярных пил. Я прихватил одну из них - благо она оказалась не тяжела. Лезвие приводилось во вращение нажатием кнопки, утопленной в рукоять.
  Возможность пустить импровизированное оружие в ход представилась мне совсем скоро, когда огромный великан с мечом длиной в рост человека появился перед нами в одном из коридоров. Массивный изогнутый клинок, столкнувшись с сияющим диском пилы, развалился надвое. Рыча от ярости, великан, отбросив бесполезный обломок меча, двинулся на меня с голыми руками. Я размахивал пилой, удерживая его на почтительном расстоянии. Лезвие иногда задевало стены, оставляя на них глубокие борозды. Наконец, изловчившись, я ударил гиганта пилой по предплечью. Его рука отделилась от туловища и упала на пол с глухим стуком. Из страшной раны хлынула бледно-алая, как лепестки маков, кровь. От чудовищного рева у меня заложило уши. Даже потеряв конечность, свирепый исполин не думал сдаваться: раз за разом он бросался в атаку, пытаясь единственной оставшейся рукой достать меня. Правда, двигался он всё медленнее, с каждой секундой слабея от потери крови. Выждав подходящий момент, я нанес решающий удар. Бешено вращающееся лезвие, беспрепятственно пройдя сквозь медную броню доспехов, погрузилось ему глубоко в грудь. Ужасный крик боли и ярости резко оборвался, когда великан рухнул, как подкошенный, чуть не придавив меня своим громадным весом. Я выдернул оружие из раны- с лезвия во все стороны полетели брызги крови.
Откуда-то издалека раздался трубный звук. Забыв об усталости, мы с Арнон бросились бежать. Коридор привел нас к винтовой лестнице, охраняемой двумя воинами в белоснежных доспехах. По нам сразу же открыли огонь из лучевых трубок. Вспышки фиолетового пламени едва не испепелили нас. Мы нырнули в боковой проход и оказались в небольшом помещении, доверху заваленном какими-то тюками. Воины приближались, ведя беспрерывный огонь и не позволяя нам выйти наружу. Громовые раскаты, сопровождавшие каждый выстрел, не успевали затихнуть, и непрестанный гул далеко разносился по каменным тоннелям. Вскоре здесь будет не протолкнуться от обилия вооруженных людей.
 Первый сунувшийся в наше убежище воин сразу же поплатился за свое безрассудство: я свалил его наземь быстрым ударом пилой. Его товарищ шагнул следом. Я ударил его прямо по руке, сжимавшей оружие. Раздался взрыв. Меня отбросило в сторону, яркая вспышка ненадолго ослепила глаза. Руки обожгло сильным жаром. Арнон помогла мне подняться. Я подобрал пилу, которая - и это было не иначе как чудо - оказалась неповрежденной. У входа неподвижно лежали воины. Один из них казался невредимым - лишь на голове виднелось пробитое мною отверстие, в котором поблескивали какие-то кристаллы. Другой пострадал гораздо сильнее. Его белые доспехи толщиной с яичную скорлупу были расколоты, обнажая хитроумную мешанину электромоторов, реле и проводов. "Рыцари" оказались человекообразными механизмами! Удивительно.
Впрочем, у меня совсем не было возможности повосторгаться научному гению, создавшему столь сложные автоматы. Арнон взяла лучевую трубку нашего противника, и мы двинулись вверх по лестнице. Ожоги на моем лице и тыльной стороне ладоней нестерпимо болели. Когда позади осталось ступеней пятьдесят, девушка прикоснулась к моим ранам.  Боль сразу же утихла. Через несколько секунд красная, покрытая волдырями кожа приобрела естественный цвет, на ней не осталось шрамов. Я начал благодарить свою спутницу, но она сказала, что для нее это совсем нетрудно.
  Снизу послышался шум погони. Нужно было торопиться. Поднявшись по лестнице, мы оказались в широком коридоре со стенами, отделанными изразцами. Быстрый бег вымотал нас, ноги отказывались двигаться, дыхание с хрипом вырывалось из легких. Внезапно девушка остановилась столь резко, что я едва не налетел на неё. Тупик. Глухая каменная стена. Арнон выглядела растерянной. Судя по ее словам, здесь не должно было быть никаких препятствий. Скорее всего, в процессе строительства сделали перепланировку, о которой она не знала. Бедственная ситуация! Преследователи вот-вот появятся, а вокруг нет никакого пути к спасению. Оставался лишь один отчаянный шаг: своими руками проложить этот путь.
Я принялся резать стену. Она оказалась довольно тонкой (примерно в ладонь взрослого мужчины)  и состояла из черного губчатого материала, лишь снаружи выглядевшего как камень. Я быстро проделал дыру нужного размера, в которую мы протиснулись друг за другом.
    Нашими глазам предстала небольшая, утопающая в зелени долина, обрамленная скалами. Влажным воздухом, насыщенным  странными незнакомыми запахами, было трудно дышать. Заросли стояли сплошной стеной: высокие пальмы, огромные папоротники, хвощи, мох высотой по колено. Бежать сквозь джунгли было нелегко, и, понимая, что далеко уйти не получится, мы опустились на четвереньки, стараясь ползком пробраться в самую гущу ветвей, оставив после себя как можно меньше следов. Наконец показались преследователи под предводительством человека в черном, с которым я боролся на кладбище. Увидев его, девушка вздрогнула, ее глаза наполнились ненавистью. Воины прошли совсем близко, не заметив нас лишь благодаря счастливой случайности. Когда они скрылись, мы выбрались из своего укрытия. Я спросил у Арнон о человеке в черном. Она сказала, что его зовут Бром Торий, он является одним из самых главных ее врагов – и больше не пожелала ничего добавить.
  Странный это был лес: вокруг – очень мало знакомых деревьев, в воздухе не слышалось пение птиц. Единственными звуками, доносящимися со всех сторон, было жужжание многочисленных насекомых. Арнон объяснила, что мы находимся внутри рукотворной пещеры, заполненной представителями флоры и фауны каменноугольного периода. Хитроумная система линз и зеркал проецирует изображение солнечного неба на потолок, особые же светопреломительные экраны создают иллюзию обширного пространства. Такой своеобразный виварий-дендрарий изначально планировалось устроить на верхних уровнях, однако по какой-то причине его перенесли в подземелье.
Мы не без опаски пробирались сквозь первобытную чащобу. То и дело приходилось использовать пилу, чтобы пробиться сквозь буйную растительность. Иногда нам попадались участки, сплошь затянутые густой паутиной, напоминающей занавеси из марли. В таком случае ничего не оставалось как идти в обход. Видели мы и пауков, расставивших эти сети: огромные, черные, мохнатые твари размером с крупную собаку, замерев, сидели в укромных местах меж ветвей, посверкивая из полумрака рубиново-красными глазами. В пещере стояла сильная жара; от влажной почвы шел пар.
Мы вышли на небольшую поляну и остановились немного передохнуть. Внезапно на нас спикировало существо, похожее на стрекозу, только превышающую человека размером. Темно-синее, словно покрытое эмалью, тело поддерживали огромные крылья, сливающиеся в бледно-зеленый нимб. Мы едва увернулись от покрытых шипами лап и острейших серповидных жвал доисторического монстра. Развернувшись, он вновь атаковал нас. Его фасеточные глаза, занимающие большую часть головы, напоминали полусферы, составленные из сапфиров и изумрудов. Мы не могли использовать лучевое оружие без боязни выдать себя преследователям. Я пытался  прогнать летающее чудовище с помощью пилы, однако оно и не думало убираться восвояси, а кружило вокруг, норовя схватить кого-нибудь из нас. Наконец,  подпустив его ближе и едва не поплатившись жизнью за это, я отсек ему голову. На агонизирующее безглавое тело тотчас набросилось множество мелких, очень быстрых и чрезвычайно прожорливых тварей. Мы с девушкой поспешили уйти с места жуткого пиршества.
Вдалеке раздались звуки грома, столь характерные для энергетических трубок – видимо, люди Брома Тория тоже свели знакомство с кем-то из местных обитателей. Впереди серебристой лентой протянулся небольшой ручей, вода которого просто кипела от обилия всевозможных живых созданий. Разумеется, только безумец попытался бы перейти его вброд, но, по крайней мере, мы смогли утолить жажду. Для этого понадобилось соорудить из ветки и прочного листа подобие черпака, чтобы не остаться ненароком без рук. Вода имела странный кисловатый привкус.
  Мы прошли довольно далеко вниз по течению, прежде чем обнаружили поваленный ствол пальмы, по которому перебрались на противоположный берег. Звуки стрельбы доносились еще неоднократно: похоже, дела преследователей шли не очень хорошо. Впрочем, у нас тоже все обстояло далеко не самым лучшим образом. Стоило нам в очередной раз остановиться для отдыха, как со всех сторон к нам устремились фантастического вида существа. У них были округлые, покрытые панцирями крабьи тела, опирающиеся на восемь суставчатых ног, массивные клешни, способные перекусить пополам человека, и скрученные в спираль скорпионьи хвосты, снабженные жалами. Я раз за разом обрушивал пилу на бронированных монстров, но на месте убитых появлялись все новые и новые, двигавшиеся напролом с тупой решимостью, напрочь игнорируя инстинкт самосохранения. Покрытые коричневой слизью жала били в землю совсем рядом с моими ногами. Думаю, одного укола было вполне достаточно, чтобы отправить меня к праотцам. Арнон собиралась открыть огонь, но я ей не позволил, поэтому она стояла подле меня, готовая вмешаться в схватку в самом крайнем случае.
Вмешательство потребовалось уже скоро. Поскользнувшись на земле, пропитанной омерзительной зеленоватой слизью, заменяющей этим тварями кровь, я упал, выронив пилу. Тотчас несколько клешней потянулись в мою сторону. К счастью, мне удалось увернуться, и они лишь щелкнули в воздухе. Сразу же яркий фиолетовый хлыст сокрушил нескольких ближайших к нам крабообразных созданий. Под зеленым шатром джунглей разнесся зычный рык грома, к которому добавился громкий треск раскалываемых ужасным жаром панцирей. Арнон стреляла, превращая чудовищ в бесформенные груды шипящего пузырящегося белого мяса. Оставшиеся в живых монстры, быстро переключив внимание, принялись пожирать останки своих менее удачливых собратьев. В этих джунглях каждый кого-то ел или же ели его.
Не дожидаясь, пока, привлеченный запахом свежей плоти, сюда подтянется кто-нибудь ещё более опасный, мы устремились прочь, памятуя о том, что Торию и его воинам теперь известно, в какой стороне нас искать. Арнон сказала, что на нас напали гигантские ракоскорпионы. Какая же странная должна быть фантазия у хозяина этого места, разместившего в своем зоопарке таких отвратительных порождений природы!
К счастью, вскоре мы все же нашли выход. Всю пещеру пересекал прозрачный тоннель. Посетитель мог наблюдать за джунглями, находясь в абсолютной безопасности, ведь даже моя пила не скоро разгрызла прочнейшее толстое стекло. Внутри, для удобства передвижения, была проложена самодвижущаяся дорожка, к сожалению, отключенная в данный момент, поэтому нам пришлось идти пешком.
Выход из тоннеля преграждала бронзовая дверь. За ней находился большой зал, в котором не было ничего, кроме двух колонн из серебристого металла, расположенных в самом центре помещения на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Арнон просияла. Оказывается, именно они были нашей целью. Мы бросились к ним со всех ног, забыв об осторожности. И это была наша ошибка. Стоило нам оказались возле колонн, как нас окружило янтарное пламя. Сквозь него мы увидели множество людей и механических "рыцарей", ворвавшихся через открывшиеся в стенах проходы. Пройти полный опасностей путь, чтобы так глупо угодить в западню!
Арнон метнулась к колоннам и принялась делать пассы в пространстве между ними. Затем она обернулась ко мне, и в ее взгляде читалось отчаяние. Девушка сказала, что дверь, способная вывести нас отсюда, заперта. Из-за спин воинов показался человек в сером костюме, тот самый, что отправил меня в темницу. На его лице светилась довольная улыбка, хотя в глазах стояла скука и даже, как мне показалось, тоска. От одного его взгляда становилось не по себе. Он сказал, что мы храбро сражались, мастерски путали следы, однако теперь нам не уйти, и самый лучший выход для нас - сдаться. Пока звучали его слова, я заметил краем глаза, как Арнон шарит рукой по одной из колонн, но не придал этому значения. Едва он умолк, моя спутница рассмеялась злым колким смехом. Она сказала, что если ему удастся заполучить ее, то только мертвой. Устраивает ли его такой результат? Человек в сером сказал, что она, как всегда, в своем репертуаре. Неужели ей представляется возможным скрываться на протяжении целой вечности? Арнон ответила, что однажды вернется и заберет его жизнь, после чего с размаху хлопнула по колонне. Сразу же прямоугольный участок пола начал стремительно опускаться, унося нас в неизведанную темноту.

   5.
Густой мрак окутал нас подобно черному плотному войлоку. Спуск продолжался недолго. Плита пола, выполнявшая роль лифта, остановилась. Я спросил у Арнон, где мы могли оказаться. Она сказала, что задействовала скрытый механизм безопасности, позволявший в случае необходимости отправить незваного гостя на съедение зверям. Меня поразило редкостное хладнокровие, с которым девушка произнесла эти слова. Выходит, она обрекла нас на смерть? Арнон ответила, что ускользнуть от зверей легче, нежели от людей. Тогда я сказал ей, что пришла пора ускользать, поскольку звери уже рядом! Из темноты послышалось урчание, перемежавшееся тихим шипением. Я раскрутил пилу, и в молочном свете ее диска мы увидели вокруг себя многочисленные черные фигуры с горящими красными глазами. Казалось, что множество демонов слетелись со всех концов преисподней, чтобы растерзать нас. Они приближались медленно, словно с опаской. К издаваемому ими шипению добавилось бормотание, в котором различались отдельные слова. Впрочем, должно быть, мне показалось, поскольку эти существа вряд ли были разумны, хоть и передвигались, в отличие от большинства животных, на двух ногах. Арнон называла их куакарами. Из оружия у нас оставалась только пила: исчерпавшую заряд лучевую трубку Арнон выбросила ещё в виварии. Куакары приблизились к нам вплотную. Они были покрыты густыми мехом. От них исходил резкий запах. Я наблюдал за ними, готовясь дорого продать свою жизнь.
Внезапно, словно по чьей-то неслышной команде, обитатели подземелья бросились на нас. Моя пила поражала их, оставляя за собой яркий световой след. Любая плоть была беззащитна перед ней. Во все стороны полетели отсеченные головы, конечности, брызги крови. Воздух огласился истошными воплями. Арнон дралась голыми руками, с невероятной скоростью нанося удары, от которых нападающие валились как подкошенные. Я, даже несмотря на запал боя, поразился, сколько силы содержится в ней.
 Понеся потери, куакары отступили, прихватив с собой раненых и убитых. Арнон сказала, что их съедят. Я содрогнулся от отвращения. Единственным источником света для нас являлась пила. Страшно представить, что с нами случилось бы в случае ее потери! Правда, Арнон утверждала, что обладает ночным зрением, но даже ей невозможно было видеть в полной темноте.
Соблюдая осторожность, мы двигались наугад, поскольку не имели представления о размерах помещения, в котором находились. Арнон, обычно с уверенностью ориентировавшаяся в хитросплетении каменного лабиринта, сказала, что не знает плана этой части катакомб. Где-то совсем близко раздалось уже знакомое нам бормотание, шипение, и вскоре мы опять увидели куакаров. Они отчаянно жестикулировали и, кажется, спорили друг с другом. Завидев же нас, пришли в волнение, хотя напасть не пытались. Трое или четверо двинулись было в нашу сторону. Хватило одного взмаха пилой, чтобы отогнать их подальше. Арнон сжала мою руку и указала вперед. Там, невидимый для меня, но различимый для ее кошачьего зрения, находился проход. Мы бросились к нему со всей возможной скоростью и оказались в широком прямом коридоре, а вся визжащая и воющая стая устремилась за нами!
Впереди блеснул слабый свет. Мы прибавили ходу, понимая, что жуткие преследователи совсем близко - чуть ли не наступают нам на пятки. На фоне зеленоватого свечения возникла железная решетка, перегораживающая коридор. Я хотел разрезать ее, однако Арнон остановила меня. Наскоро и вместе с тем внимательно она осмотрела массивный замок, запирающий решетку, и принялась водить по нему пальцами, ловкими, как у виртуозного пианиста. Не прошло и нескольких секунд, как, к моему полнейшему изумлению, решетка распахнулась. Не мешкая, мы устремились под ее защиту. Щелканье запирающегося замка послужило нам источником несказанной радости и облегчения. Шипящая от негодования живая волна из мохнатых тел налетела на железные прутья, словно разбушевавшаяся река на плотину. Когтистые лапы тянулись к нам. В горящих глазах читались ненависть и разочарование.
Не желая задерживаться здесь, мы пошли, точнее, поковыляли прочь. Неяркий фосфорический свет исходил от мха, густо покрывавшего стены и изрядную часть потолка. Я спросил у девушки, как ей удалось открыть замок без ключа да еще так быстро. Она сказала, что ее возлюбленный поведал ей множество секретов этого места. Я спросил, где он теперь и что с ним стало. Арнон ответила что он мертв, но не пожелала раскрыть подробности его смерти.
Чувство безопасности вместе с крайним утомлением притупило в нас осторожность. Беспечность едва не погубила наши жизни, когда из какой-то дыры в потолке на меня спрыгнул куакар. Возможно, он до этого уже долго сидел в засаде, рассчитывая напасть на любого, проходящего мимо, либо же проник сюда, пытаясь застать нас врасплох. Противник был слабее меня, однако не забывайте, сколь сильно я был вымотан. Мы повалились на пол. Острые когти рвали мое тело, тонкие, как иглы, клыки тянулись к горлу. Неожиданно порождение ночного кошмара обмякло и повалилось на бок, как марионетка, у которой разом обрезали все нити. Это девушка, подобрав оброненную мною пилу, выждала момент и обрушила ее прямо на мохнатый затылок куакара.
В любую секунду из дыры могли появиться новые преследователи. Раны мои горели, и не было времени, чтобы Арнон исцелила их с помощью своих необычайных способностей. Мы шли до тех пор, пока не свалились с ног от усталости. Не хотелось ни думать, ни говорить – хотелось просто лежать, наслаждаясь покоем.
Бодрость малыми порциями вливалась в наши тела. Мох, произраставший на стенах, оказался съедобен, хоть и абсолютно безвкусен. Более того, он прекрасно утолял жажду, поскольку, как объяснила Арнон, конденсировал влагу прямо из воздуха. Один его сравнительно небольшой кусок содержал целую чашку воды. Когда я отведал этого странного мха, у меня возникло ощущение, будто я жую мокрую губку. Арнон исцелила мои раны, всего лишь полминуты подержав на них руки. Удивительная девушка!
Я снова спросил, кто она такая. Силой и ловкостью она превосходит обычного человека, умеет исцелять одним прикосновением, видит в темноте. Да это наверняка далеко не исчерпывающий список ее невероятных умений. Арнон сказала, что все ее соплеменники обладают такими же способностями, некоторые даже большими. Так кто же они, в конце концов?! Она прервала меня взмахом руки. Я умолк, полагая, что нам вновь грозит какая-то опасность.
 Усиленный каменными стенами тоннеля, вдалеке раздался мерный топот, словно маршировал взвод солдат. Дробь шагов с каждым мгновением становилась громче. Множество людей, идущих в ногу, приближалось к нам.  Арнон, сохраняя безмолвие и знаками дав понять, чтобы я тоже не издавал ни звука, указала на потолок. Там находилось круглое отверстие, такое же, как и то, из которого меня атаковал куакар. Позже я узнал, что это были вентиляционные отдушины,  располагавшиеся через равные расстояния на протяжении всех основных коридоров. Я подсадил Арнон, передал  ей пилу, подпрыгнул и ухватился за край отверстия. Девушка помогла мне забраться наверх, продемострировав немалую для своего хрупкого телосложения силу. Мы оказались в тесном каменном канале, по которому тянуло прохладным воздухом. Топот усиливался, от него уже вибрировали стены, и вот наконец мы, осторожно выглянув из отдушины, увидели, кто его производит. Не марширующие солдаты, а настоящий монстр, по сравнению с которым куакары казались безобидными котятами! Его черная, скользкая туша, похожая на китовую, опиралась на множество коротких массивных ног, заканчивающихся ступнями, поразительно напоминающими человеческие. Десятки ног с одной стороны и десятки с другой опускались и поднимались попеременно, не нарушая ритма. Ороговевшие ногти высекали из камня искры, пятки же, наверное, немногим мягче копыт, били в пол с размеренностью метронома. Круглая безглазая голова вырастала прямо из туловища. Нос и уши не были видны - только огромная пасть, утыканная клыками. Вокруг нее беспрестанно шевелились три похожих на червей отростка изрядной длины. Они извивались, дрожали, скручивались в спирали, чтобы тотчас распрямиться с молниеносной быстротой. Едкий запах гнили наполнил воздух. Неправдоподобно длинное тело чудовища всё тянулось и тянулось под нами. Наконец мелькнул длинный плоский хвост, похожий на весло. Звук шагов постепенно удалялся, пока не затих.
Выждав для верности немного, мы спустились. В который раз я подивился, какие ужасные создания бродят по этим подземельям. Арнон сказала, что сюда собирались сбрасывать преступников. Это было ужасно! Человек, даже совершивший злодеяние, не должен был встретить свою смерть в пасти омерзительной твари. Арнон только пожала плечами и сказала, что для хозяина этого места подобная жестокость в порядке вещей. Любой, пытавшийся оспорить его божественность, неизбежно оказался бы здесь. Я поразился ее словам. Божественность? Они считают себя богами? Моя спутница покачала головой. Нет, лично она никогда не дерзала говорить так о себе, однако многие ее соплеменники любили изображать из себя высших существ, облеченных великой властью. Становясь богами отсталых народов, они часто устраивали для них акты устрашения. Например, пускали на города и поселки страшных монстров, подобных сому-амфибии, с которым мы столкнулись только что. Эта полурыба-полуящер была абсолютно слепа, зато с помощью своих отростков на морде чувствовала малейшие колебания воздуха, по которым находила добычу. Спастись от нее можно было, замерев либо укрывшись в каком-нибудь ветреном месте.
  С удвоенной осторожностью мы продолжили путь. Перед этим девушка провела несколько минут в безмолвии и неподвижности, закрыв глаза. Так она пыталась сконцентрироваться, чтобы определить направление к ближайшим воротам, которые, судя по ее словам, должны были вывести нас прочь из этого рукотворного ада. Куда же? Подобный вопрос по понятным причинам волновал меня очень сильно. Желая разгадать тайну странного захоронения, а также вновь увидеть таинственную незнакомку, я погрузился в круговорот необъяснимых событий. Теперь мне нужны ответы. Арнон сказала, что обязательно поведает мне все, только сначала мы должны покинуть эти кишащие опасностями катакомбы как можно скорее. Ворота могут заблокировать в любую секунду, кроме того, велика вероятность засады. Стоило рискнуть, поскольку это единственный выход. Сейчас же ей нужно  предельно сосредоточиться, чтобы следовать в правильном направлении, полагаясь на одно лишь своё сверхчувствительное восприятие. Оставалось только верить ей на слово. Свои вопросы я отложил до подходящего случая.
 Арнон шла сквозь хитросплетения коридоров столь уверенно, будто держала в руках невидимую для постороннего глаза нить Ариадны. Трижды нам попадались сухопутные многоногие рыбы, от которых приходилось скрываться в вентиляционных отдушинах. По временам мы останавливались, подкреплялись мхом, затем шли дальше, почти не ведя между собой никаких разговоров, поскольку Арнон была предельно напряжена – ведь поиск ворот с помощью психической энергии отнимал у нее много сил. Несколько раз она была близка к обмороку - в такие моменты мне приходилось поддерживать ее, не давая упасть. Тем не менее, чем ближе мы подходили к своей цели, тем увереннее шла девушка.
Наконец, по прошествии нескольких часов, она сказала, что ворота уже совсем рядом. Мы миновали сырой коридор, по стенам которого ползали медлительные влажные насекомые, а воздух, обычно свежий, наполняло зловоние, и нерешительно остановились у входа в огромную пещеру, утопающую в полумраке - на ее стенах почти не рос светящийся мох. Громогласный рев, в котором слышалась слепая первобытная ярость, расколол тишину, и мы увидели огромного, точно горный утес, зверя, надвигающегося на нас со зловещей неотвратимостью.
 Он походил на броненосца, гиппопотама и черепаху одновременно. Его тело было заключено в бугристый костяной панцирь, из-под которого высовывалась длинная чешуйчатая шея, увенчанная массивной змеиной головой. Небольшие глаза горели красным огнем, клыкастая пасть громко щелкала челюстями, с губ слетали хлопья пены. Его ноги - массивные, столбообразные, вполне могли принадлежать слону, руки же, свисающие почти до самого пола, походили на обезьяньи - такие же мускулистые, с пятью развитыми пальцами. Монстр  бросился на нас, развив немыслимую для своих размеров скорость. Нам посчастливилось увернуться. Острейшие когти царапнули камень в том месте, где мы только что стояли. Я, в свою очередь, ударил пилой. Увы, панцирь этой твари оказался непробиваем для моего оружия. Оно оставляло на нем глубокие следы, но не более. Ярость врага нарастала. Я был точно комар, пытающийся сражаться с драконом. Арнон  стояла позади меня, совершенно бессильная повлиять на исход схватки. Я крикнул ей, чтобы убегала скорее. Она не двинулась с места - лишь сжала кулаки, словно намереваясь расправиться со зверем голыми руками.
Стоило мне отвлечься на полсекунды, как мощные челюсти едва не перекусили мое тело пополам. Омерзительная морда оказалась совсем рядом со мной на какой-то миг, и его хватило для точного удара прямо в глаз. Из глазницы хлынула едкая, дурно пахнущая кровь, залив меня с головы до ног. Ужасный рев просто оглушал. Чудовище распрямилось во весь свой огромный рост, с громким стуком ударившись головой о потолок. Крепко схватившись за руки, мы с Арнон рванулись вперед, едва не оказавшись растоптанными гигантскими ногами. Мы бежали к противоположной стене, туда, где должны были находиться ворота. Если Арнон ошиблась, мы окажемся в смертельной ловушке.
К счастью, никакой ошибки не было. Вот он, темный невысокий проем в стене. За нашими спинами полный злобы обитатель пещеры разворачивался, обдирая панцирем стены. Мы вбежали в коридор. Огромная голова просунулась следом за нами. Ужасная пасть, полная острейших клыков, едва не поглотила нас. Я на бегу попытался ударить пилой, но челюсти защелкнулись, перекусив рукоять с легкостью, будто спичку. Так погибло мое славное оружие, которое не раз спасало нам жизнь. Без него мы не смогли бы проделать весь этот опасный путь. Хотя на самом деле оружием оно не являлось, будучи лишь рабочим инструментом каменщиков. Но я воспринимал его как боевого товарища, как живое существо, каким бы странным для вас это не могло показаться, поэтому его утрата очень расстроила меня.
 Мы бежали без остановки. Позади нас слышалось рычание и скрежет когтей о камни. Похоже, зверь не желая смириться с тем, что упустил добычу, пытался расширить проход, слишком узкий для него. Коридор заканчивался круглой комнатой. В ее центре разноцветными камнями был выложен круг шагов десяти диаметром, по бокам которого размещались колонны из серого металла. Встав в центре круга, Арнон принялась делать пассы. Я, удивившись, спросил, уж не магический ли ритуал она проводит. Она ответила, что нет и попросила ей не мешать. Через полминуты девушка подозвала меня к себе и сказала, что нам необходимо обняться. Только находясь в тесном физическом контакте, двое людей могут совершить переход одновременно, а не по очереди. Не без удовольствия исполнил я ее указание. Сразу же нас окутал странный светящийся зеленоватый туман. Я почувствовал прилив сильной тоски, острые иглы боли впились в мою голову и сердце, затем все прошло. Нам удалось покинуть царство ужаса.

6.
Мы стояли, заключив друг друга в объятия, а над нами огромной глыбой блестящего антрацита повисло ночное небо. Теплый ветер шелестел ветвями странных деревьев с серебристой корой и синими фосфорецирующими листьями. В воздухе плыли цветочные ароматы. Арнон сказала, что здесь нас ожидает относительная безопасность, поскольку никто не мог даже предположить о нашем появлении в этом месте. В тот момент я не знал, насколько она ошибается. Мир и покой, царящие вокруг, подействовали на меня точно колдовское зелье, и я прильнул к губам девушки. Она было ответила на мой поцелый, но через мгновение резко отпрянула и едва не разрыдалась. Смерть возлюбленного причинила ей слишком глубокую душевную рану.
Я сказал, что все понимаю и меня в любом случае радует возможность просто находиться рядом с ней. Подумать только, с той самой девушкой которая однажды хотела меня убить! Арнон потупила взгляд. Слова сожаления сорвались с чудесных губ. Она рассказала, что поначалу приняла меня за шпиона, но, будучи только обездвиженной, а не лишенной сознания, увидела, как я бросился на Тория и поняла, что перед ней вовсе не враг. Осознав, что из-за нее я оказался на краю гибели, она, как это часто бывает с женщинами, злилась на того, перед кем была виновата. Вот почему вначале Арнон держалась со мной надменно и холодно, точно ледяная дева. Мне пришлось остановить поток ее оправданий. Не стоило извиняться. Знакомство с ней послужило началом самого удивительного путешествия в моей жизни. Пусть оно было полно опасностей, пусть не раз пришлось пройти в одном шаге от смерти, но я все равно нисколько не жалею что пришел тем вечером на кладбище во второй раз.
  Пробравшись сквозь заросли, мы вышли на тропинку, края которой мягко светились в темноте оранжевым светом. По обеим сторонам от нас стройные пальмы вздымали свои кроны на приличную высоту. Не прошли мы и сотни шагов, как я вновь ощутил уже знакомое чувство жестокой тоски. Мое сердце едва не остановилось, горло, казалось, сжала сильная рука. Я покачнулся и чуть не упал. Спустя миг со мной уже всё было в порядке, вот только Арнон пропала. Я метнулся туда и сюда в ночи, однако девушки нигде не было. Всё ещё не веря в случившееся, я блуждал по чудесному саду, ожидая увидеть ее. Возможно, она просто шутит и прячется сейчас за кустом прекрасных бледных роз, светящихся подобно маленьким лунам. Или вот-вот выскочит из-за необычного, похожего на диковинный кристалл дерева, и, засмеявшись, скажет, как ловко ей удалось меня разыграть. А может, она сидит на берегу пруда, водная гладь которого покрыта пурпурными лотосами?
Увы. Ее нигде не было. Я, забыв об опасности, не стремился идти бесшумно. Ломал ветки, наступал на цветы, вел себя как слон в посудной лавке.
   Невдалеке заиграла тихая печальная музыка. Именно это и привело меня в чувство. Я осторожно пробрался сквозь кустарник. За пологом листвы скользило множество силуэтов. Раздвинув ветви, я увидел в свете разноцветных фонарей, развешанных на длинных шестах, большое скопление народа. Все эти люди вели между собой непринужденную беседу, смеялись, шутили. Женщины отличались божественной красотой. Их обтягивающие наряды всех цветов радуги, не скрывали, а наоборот, подчеркивали наготу. Одежда мужчин, преимущественно серой, черной, коричневой и темно-синей расцветки, отличалась большей скромностью. Среди пестрой толпы сновали механические слуги, разносящие подносы с напитками. Невдалеке устремлялось ввысь огромное здание. Я пытался понять, где видел его раньше. Ну конечно же! Ведь фотография этого сооружения была помещена в газете, отобранной у меня охранником каменоломни. Да, на снимке оно выглядело сильно разрушенным - ученые винили в том землетрясения - но все же не узнать очертания массивного строения, имеющего в основании крест, обрамленного галереями и террасами, было невозможно. Выходит, кто-то решил восстановить его. Но зачем? Более того, теперь у меня не было сомнений, что малорослые рабочие, которых я видел некоторое время назад, трудились над постройкой именно этого здания. Как же можно было это объяснить? Я был поставлен в тупик.
 Музыка заиграла громче, торжественнее. По рядам гостей прошла волна оживления. Широкие ворота в основании великого здания медленно отворились. К собравшимся вышел неспешной походкой уже знакомый мне человек средних лет, тот самый, что приказал отправить меня в камеру, а позднее уговаривал нас с Арнон сдаться. Серый костюм он сменил на темно-сливовый наряд, расшитый мелкими драгоценными камнями. Люди расступились. Человек, прошел к небольшому каменному возвышению напротив ворот и обратился к собравшимся с краткой речью. Я хоть и напрягал слух, расслышал большую часть его слов. Он говорил, что счастлив приветствовать столь многих гостей в своей вечной обители, которая оказалась неподвластна никаким катаклизмам. Внутри их ждут многие красоты и неисчислимые чудеса. Взмахом руки говоривший указал на ворота и, возвысив голос, предложил гостям войти в место, ставшее его последним пристанищем. На лицах людей, внимавших ему, отразился восторг. Они, смеясь и оживленно переговариваясь, устремились внутрь. Оратор провожал их довольным взглядом.
 Когда последние гости скрылись из глаз, он спустился с помоста и прошел следом за ними. Площадка перед зданием опустела, музыка стихла. Я не знал, что мне делать. Куда идти? Где искать Арнон? За моей спиной раздались шаги. Я вскочил, намереваясь бежать. Увы, меня окружило множество вооруженных воинов. Не представляю, каким образом им удалось подобраться ко мне так близко, ведь я не терял бдительности. В следующий момент меня ослепила яркая вспышка. Я на некоторое время ослеп, оглох и потерял способность двигаться.
7.
Когда я пришел в себя, то обнаружил, что нахожусь внутри прозрачной сферы, парящей посреди обширного помещения, не способный пошевелиться, хотя и не чувствуя от того ни малейшего неудобства. Мне было комфортно и легко. Напротив, за необъятным письменным столом, инкрустированным золотом, сидел знакомый мне мужчина - наш с Арнон недруг, успевший сменить темно-сливовый наряд (производивший, к слову сказать, комичное впечатление) на скромный серый костюм. Заметив, что я открыл глаза, он сделал резкое рубящее движение рукой, которое можно было расценить как угрозу. Вот только ничего страшного не произошло: сфера просто исчезла с негромким хлопком. Я снова мог двигаться, более того, ощущал небывалый прилив сил, будто и не было изматывающей беготни по тоннелям, схваток с монстрами, балансирования на краю гибели. Любопытно, что моя одежда преобразилась и стала как новая, несмотря на то, что после стольких событий превратилась в окровавленные лохмотья. С легкой улыбкой человек в сером предложил мне сесть. Немедленно часть пола, до этого казавшегося твердым и незыблемым, выпятилась, словно мягкая глина, и приняла вид глубокого кресла. С некоторым сомнением я опустился в него. Хозяин кабинета спросил о моем самочувствии. Я ответил, что оно великолепно. Его улыбка стала шире. Он сказал, что был прав, распорядившись поместить меня в восстановитель здоровья до конца праздника. Думаю, на самом деле ему просто хотелось подстраховаться на случай моего побега прямо в разгар многолюдного торжества. Он, вне сомнения, опасен, кем бы ни был. Вежливая речь и улыбка - всего лишь уловка, средство успокоить бдительность. Я по-прежнему оставался пленником. Возможно, следовало броситься на него, чтобы силой заставить отпустить меня. Впрочем, эту мысль не стоило рассматривать всерьез. Конечно же, он не стал бы оставаться со мной наедине, не будучи уверенным в собственной безопасности. Думаю, в помещении присутствовали скрытые устройства защиты.
  Я спросил, всё ли в порядке с Арнон. Сразу же в воздухе над крышкой стола появился прозрачный шар чуть больше апельсина, переливающийся всеми цветами радуги, как мыльный пузырь. В нем возникло изображение пустой комнаты без окон. Девушка сидела на полу, погруженная в печаль. На вопрос, за что ее бросили в темницу, человек в сером не пожелал ответить, даже когда я проявил настойчивость.
Тогда я поинтересовался, где мы вообще находимся. Оказалось, что в том самом величественном здании посреди сада. Сидящего напротив меня мужчину звали  Полонием Астатом. В ответ на мой невысказанный вопрос он пояснил, что такова традиция его общества, в котором наука стала новой религией: нарекаться в честь химических элементов, подобно христианам, берущим имена святых. Я сказал, что не слыхал ни о чем подобном. На это Полоний заметил, что мое незнание совсем не удивительно, ведь я пришелец из тьмы веков в этом мире далекого будущего. Я спросил, означают ли его слова то, что мы с Арнон перенеслись во времени. Он ответил утвердительно. Невероятно! Впрочем, я и раньше мог догадаться о чем-то подобном.
Забыв о драматичности моей ситуации, я принялся задавать вопросы Полонию. Он отвечал охотно, стараясь дать максимально понятное для меня объяснение. Итак, у них получилось... Кудесники науки из грядущих веков сумели покорить время, причем весьма любопытным способом: человек подвергался сложнейшим хирургическим операциям, перестраивавшим мозг и нервную систему особым образом, после чего становилось возможным перемещаться между эпохами простым усилием воли. (К слову сказать, меня схватили потому, что посчитали искателем приключений, который прочитав в газете о необычной постройке, заявился на неё поглазеть. Или выведать некоторые секреты, которые можно продать за большую цену. Такие авантюристы во множестве гонялись за сокровищами  и стремились раскрыть все тайны истории самостоятельно, зачастую используя сомнительные методы.)
  Сравнительно недавно суровые законы ограничили перемещения в будущее. Слишком многие хотели заглянуть в завтрашний день из любопытства. Подобные действия лишали человечество стимулов к развитию, отнимая у жизни одно из самых главных положительных качеств: непредсказуемость. Здесь я готов был поспорить с Полонием, но он сказал, что если людям станет наперед известна их судьба, то они впадут в апатию, прекратив всякую деятельность. По его словам, подобное случалось не раз, до тех пор, пока не были введены запреты. Для путешественников отныне стала доступна только отдаленная эра Гаснущего Солнца, когда Земля, навсегда оставленная людьми, вплотную приблизилась к порогу смерти.
  Перемещаться в другие эпохи силой мысли позволялось только специально отобранным людям и лишь для научных исследований. Прочие же могли путешествовать только в прошлое, используя для этого порталы, ворота или, по-научному, «резонансные точки витального поля». Эти порталы обычно устанавливали вдали от любопытных глаз, например, на кладбищах или в пещерах. Бывало, они размещались в старинных замках, изобилующих потайными ходами, в храмах языческих богов, в катакомбах. Именно путешественников во времени часто принимали за призраки, демонов, вампиров, оборотней и прочих сверхъестественных существ. Благодаря резонансной точке, я случайно очутился на стройплощадке за шесть тысячелетий до новой эры. С ее же помощью мы с девушкой перенеслись сюда, на несколько десятков тысяч лет вперед, когда здание уже было давным-давно закончено, почти разрушено временем и отстроено заново. Я спросил, куда же делось то небольшое строение по соседству с ним, которое при малых размерах скрывало в себе огромные помещения. Полоний сказал, что это был небольшой жилой блок, подвергшийся переделке. После завершения стройки его ликвидировали за ненадобностью.
Небольшой? Да там спокойной могли разместиться тысячи людей, не испытывая тесноты. Оказалось, что из-за перенаселенности, вызванной открытием средства для бессмертия, широкое применение получили машины, искажающие ткань мироздания. С их помощью стало возможным втиснуть в объем, равный, к примеру, кофейной чашке, двухэтажный особняк. Сотни миллиардов представителей человечества жили и работали внутри пузырей скрученного пространства, выбираясь наружу лишь изредка, хотя, действительно, от тесноты они не страдали.
Тогда мне захотелось узнать, всем ли, живущим в том благословенном веке, даровано бессмертие. Полоний ответил утвердительно. Ему самому недавно исполнилась тысяча лет. Арнон была намного младше, однако и её возраст исчислялся несколькими столетиями. Немыслимо! Она казалась такой юной, почти подростком. Это было нелегко представить, но в сравнении с ней я был бабочкой, чья жизнь протекает в пределах одного дня.
 Поначалу богатые и знатные не хотели делать рецепт вечной жизни общим достоянием. Но стоило только слухам об этом рецепте просочиться, как чернь взбунтовалась, грозя разрушить до основания стройное здание цивилизации. Тогда был заключен договор,  устроивший если не всех, то многих. Богатые сохраняли своё богатство, власть имущие сохраняли власть, однако каждому человеку, независимо от его материального положения, даровалась вожделенная вечная жизнь. Взамен же требовалось смириться с контролем рождаемости, иначе вскоре на планете не осталось бы места. Впрочем, рождаемость все равно увеличивалась слишком быстро, невзирая ни на какие заслоны. Переселение в другие миры не являлось решением проблемы, поскольку даже самые вместительные звездолеты могли взять на борт слишком мало пассажиров. Природные ресурсы иссякли, пахотные земли истощились. Руды металлов и радиоактивные элементы, необходимые для выработки энергии, доставляли с Луны, Венеры и других небесных тел, но то была капля в море. Человечеству грозила гибель. Правители уже хотели переселить излишки населения в прошлое, проигнорировав возможные катастрофические последствия, когда группа ученых нашла новый источник энергии. Эти ученые  исследовали планету Тетис, вращавшуюся между орбитами Земли и Марса два миллиарда лет назад и впоследствии упавшую на Солнце. Источником стал янтарь, образовавшийся из смолы деревьев Тетиса. Этот уникальный органический минерал являлся неисчерпаемой электрической батареей в силу особенностей строения своих атомов. Устройства на основе этого янтаря произвели настоящую технологическую революцию. Наладилось массовое производство синтетической пищи, покончившее с угрозой голода. Энергии стало хватать для поддержания машин, скручивающих пространство, однако если хотя бы четверть их разом выйдет из строя, то бессчетные легионы человеческих существ заполонят все естественные и искусственные континенты. Для них не хватит места, даже если отдать под застройку последние участки дикой природы в пустынях и горах, а также соорудить водонепроницаемые дома на морском дне.
  В условиях, когда города росли ввысь, вширь и даже под землю, большая часть всех архитектурных сооружений минувших дней была уничтожена. Исключение делалось лишь для особо древних построек, объявленных памятниками истории. Аристократы, среди которых было проявлением роскоши владеть участками земли, а постоянное проживание внутри скрученного пространства считалось дурным тоном, нашли лазейку в законе. Они отправлялись в прошлое, захватив прислугу, воинов, рабочих, выращенных в лабораториях посредством контролируемых мутаций, чтобы возводить там в свою честь храмы. Пережив века, эти монументальные сооружения обретали неприкосновенность. Тогда-то их истинные хозяева, предъявив доказательства собственности (как правило, капсулу с соответствующей записью, скрытую в фундаменте) вступали во владение личным святилищем. Сейчас мы как раз находились внутри такой постройки. По словам Полония,  египетские пирамиды, вавилонские зиккураты, Великая Китайская стена, тибетские пагоды и другие каменные гиганты были построены по приказу выходцев из будущего. Зачастую эти могущественные люди правили местными отсталыми племенами как живые боги, время от времени даже передавая им кое-что из своих знаний.
 Я был потрясен. Выходит, что основы цивилизации заложила кучка богачей, стремящихся потешить своё самолюбие? Полоний сказал, что далеко не все из них были самолюбивы. Многие просто хотели насладиться прелестями нетронутой Земли и вывести из дикости её обитателей. Имена некоторых из них сохранились в памяти людской на тысячелетия. Афина, Прометей, Осирис, Митра и прочие божества являлись реальными личностями. Тогда я спросил про богов войны, смерти и мрака, которыми так изобилует мифология. Кем они были? Случайно не современниками Полония, преисполненными жаждой крови? Он красноречиво развел руками и признался, что некоторые из властелинов действительно считали аборигенов хуже животных и не ценили их жизни. Я сказал ему, что он был таким же. В его подземельях содержались ужасные твари. Одни куакары чего стоили. А ведь им собирались скармливать живых людей! Полоний заявил, что никогда не стал бы так поступать, но я ему не поверил.
   Он продолжил рассказ, упомянув  мимоходом, что куакары представляли собой потомков обычных домашних кошек, прошедших длительную эволюцию. Каждое святилище было по совместительству и мавзолеем хозяина. После смерти его забальзамированное тело переносили туда, и оно становилось объектом поклонения туземцев. Так возникли традиции мумификации знатных особ у египтян, некоторых индейских племен и ряда других народов. Люди же победнее, желавшие увековечить свое имя после кончины, завещали хоронить себя  на обычных кладбищах где-нибудь в прошлом. Разумеется, в условиях перенаселенности было бы непозволительной роскошью хоронить умерших по древнему обычаю, в ямах, выкопанных в земле. А широко применяемая кремация некоторым казалась неприемлемой. Потому-то, начиная с древних времен, многие кладбища наполнялись останками не только местных жителей, но и выходцев из грядущего. Родственники посещали их могилы обычно в сопровождении хронопутешественника, способного открыть портал.
  Я спросил, для чего нужны могилы бессмертным? Грустно улыбнувшись, Полоний сказал, что ничего по-настоящему вечного не существует. Даже бессмертная плоть может быть уничтожена. Люди продолжают умирать от несчастных случаев, природных катаклизмов, неизлечимых болезней, от убийств и даже самоубийств. Оказывается, далеко не каждый способен выдержать груз неправдоподобно длинной жизни. О себе Полоний сообщил, что совсем не тяготится прожитыми веками, хотя совершенно утратил за это время способность удивляться чему-либо и часто страдает от скуки. Наша с Арнон попытка бегства очень его позабавила и обогатила в плане новых впечатлений. Жаль только, что самый преданный ему человек, Бром Торий, получил серьезное ранение от одного из обитателей вивария, когда искал нас. Впрочем, Торий поправится, а наша храбрость заслуживает уважения. За это мне сохранят жизнь. Я спросил, сделает ли он то же для девушки, на что Полоний ответил уклончиво.
В помещение вошли двое стражей. Полоний велел им отвести меня к ближайшему порталу и пояснил мне, что я появлюсь на кладбище спустя ровно шестьдесят минут после столкновения с Бромом Торием. Таким образом, никто не успеет меня хватится, ведь для всех я отсутствовал всего час. Рассказу о моих приключениях в лучшем случае посмеются. После этого Полоний Астат сказал мне несколько прощальных слов, звучащих уж слишком насмешливо.
 Итак, в сопровождении охраны я покинул кабинет. Разумеется, я не думал сдаваться. В мои планы не входило безропотно принять указания скучающего бессмертного, для которого судьбы людские не более чем игрушки. Нужно было вызволить девушку из заточения, а для сначала - разоружить стражников. Конечно, это была трудная задача. И все же в моей душе тлел слабый уголек надежды.
   Роскошь внутреннего убранства святилища поражала воображение. Всюду стояли статуи прекрасных нагих людей - должно быть, богов или героев. Мозаичные панно, выложенные вместо смальты драгоценными камнями, изображали потрясающей красоты пейзажи, флотилии судов, напоминающих античные триеры, жаркие сражения между закованными в броню воинами. Я видел сундуки с драгоценностями, богато украшенное оружие, развешанное по стенам, доспехи из золота и слоновой кости. Попадались вещи и вовсе необъяснимые. Например, светящиеся кристаллические спирали, которыми были заполнены обширные помещения. Или залы, сквозь прозрачный пол которых виднелись пребывающие в непрерывном вращении многолучевые звезды.
  Когда мы шли по уставленному кадками с диковинными растениями широкому коридору, из густых ветвей выпорхнула яркая птица и ударила радужными крыльями прямо в лицо одному из воинов. Он вскинул руки, пытаясь отогнать ее, и в этот самый миг я с непостижимой для себя скоростью выхватил у него энергетическую трубку. Второй воин, уступив моим требованиям, бросил оружие. Я  велел им отвести меня к Арнон. Они начали уверять, что не имеют представления, где ее держат. Тогда я пригрозил, что немедленно убью их. Разумеется, мне не достало бы решимости превратить в пепел безоружных людей, но я возложил надежды на то, что они воспримут мои слова всерьез. Так и получилось. Вскоре мы стояли перед массивной дверью. Выжечь замок не составило труда, однако за ней оказался волновой барьер. Стражники заявили, что им не по силам его открыть. Я молча указал на массивные кольца из янтаря, унизывающих их пальцы. Признав свое поражение и на этом фронте, люди Полония отодвинули энергетическую завесу. Арнон была поражена до глубины души, увидев меня. Она думала, что я уже давно мертв. Мы двинулись прочь, предварительно заперев воинов.
  Я наскоро рассказал девушке обо всем случившемся. Она же поведала, что, угодив в сферу действия портала, настроенного на ее индивидуальное психическое излучение, перенеслась в темницу. Сегодня Полоний вступил в права владения собственным святилищем, но торжество, посвященное этому событию, уже завершилось. Никто не попался нам на пути. Был поздний час, гости разошлись, слуг тоже не было видно. Наконец мы оказались в богато украшенном зале, посреди которого стоял массивный мраморный саркофаг. Арнон сказала, что в нем находятся кости Полония. Я подумал, как должно быть это странно: видеть гроб, в котором лежат собственные останки. Девушка потянула меня за руку и сказала, что в соседнем помещении расположен портал, ведущий в безопасное место.
Уйти мы не успели, поскольку в зал вошел Полоний, сжимая в руке короткую дубинку, увенчанную шипастым стальным шаром. Не знаю, почему он здесь оказался. Случайно? А может, пытался перехватить нас? Тогда почему он один? Где его люди? Увидев меня и девушку, Полоний взревел от ярости. В его глазах вспыхнуло пламя, лицо исказилось. Где был тот скучающий ироничный человек, с которым я беседовал незадолго до этого? Он переродился в демона! Размахивая оружием, Полоний бросился на меня, и я, действуя инстинктивно, выстрелил. Полоний рухнул на пол, прошитый фиолетовым лучом. В установившейся тишине раздался металлический звон - это выпала из моих онемевших пальцев энергетическая трубка. Арнон сказала, что нужно торопиться, но я не мог сделать и шага. Внезапно меня накрыли видения- воспоминания.
...Полоний Астат был жесток, но умело скрывал свою волчью сущность под маской человеколюбия. Арнон, силой выданная за него замуж, стала просто его красивой игрушкой. Пребывая под постоянным надзором, будучи всецело зависимой от переменчивого нрава супруга, она в конце концов решилась на побег. Впрочем, толчком к этому послужило то, что в нее влюбился архитектор святилища, величайший в своем деле мастер, приглашенный на работу Полонием. Этот человек, Актиний Ярл, убедил девушку бежать вместе с ним. Они скрывались от мстительного мужа Арнон в течение многих лет, кочуя по разным эпохам, пока однажды люди Астата не добрались до них и не убили Ярла. Вне себя от горя, Арнон похоронила возлюбленного на неприметном деревенском кладбище, надеясь, что никто не обнаружит его могилу. Могла ли она знать, как далеко зайдет муж в стремлении отомстить? Что, невзирая на риск, он заглянет в будущее, совершив тем самым тяжкое преступление по меркам своего общества? Ему стало известно, что сегодня вечером мы с девушкой окажемся в его руках, но и сам он умрет, едва сумев заполучить неверную жену обратно. Ничего нельзя было изменить, поскольку таковы были законы мироздания. Ни одно событие, уже происшедшее или  готовящееся произойти, не могло быть подвергнуто коррекции.
  Не принадлежа к породе фаталистов, Полоний готов был бросить вызов самой Вселенной. Сила науки пришла ему в том на помощь - сразу после гибели физической оболочки его дух был перенесен через века, чтобы возродиться в другом теле. Его воспоминания угасли до поры до времени. Он стал новой личностью, прожив ещё одну жизнь. Только сейчас память вернулась к нему.
  Я и Астат были одним человеком. Все эти годы ветхий Полоний терпеливо ждал воскрешения в глубинах моего разума. И сейчас он звал меня слиться с ним. Он говорил без слов о том бесценном жизненном опыте, который мы приобрели, являясь двумя частями единого целого. Оставалось сделать последний шаг. Мы сольемся, превратимся в нового Адама, по-настоящему бессмертного, вечно воскресающего, первого в своем роде. Впереди нас ждет бесконечная череда воплощений, после каждого из которых наши силы и разум будут только возрастать, и однажды мы станем властителями мира. Нужно только, чтобы я не сопротивлялся слиянию. Ведь мы - две стороны одной личности, ближе, чем кровные братья, две ипостаси одного человека. Я, почти поддавшись искушению, уступал свои позиции до тех пор, пока  не увидел где-то на самом дне глубокого колодца, которым мне представлялся разум старого Полония, картину убийства Арнон. Первым деянием сверхчеловека должно было стать наказание супруги-беглянки. Это помогло мне стряхнуть наваждение. Я приложил все духовные силы, чтобы не дать Полонию, вернее, моей темной части, победить. Чудовищное напряжение сдавило меня, трудно стало определить, что страдает сильнее: душа или тело. Казалось, моя жизненная энергия иссякнет, уступив натиску. Но в следующий миг я различил лицо Арнон сквозь кровавую пелену. Тогда новые силы влились в меня, и я физически ощутил жуткую ярость и разочарование прежнего Полония, осознавшего свое полное поражение. Его крик, раздайся он в воздухе, был бы поистине оглушительным. По счастью, я услышал его не ушами, а мысленно. Последняя картина, мелькнувшая перед моим внутренним взором: черный дым скручивался кольцами, словно обезумевшая змея, а затем полностью рассеялся.
 Арнон взволнованно спросила, что со мной случилось. Я улыбнулся и поцеловал ее. Она выглядела совсем обескураженной. Я не мог поведать ей правду о себе. По крайней мере, пока. Вместо этого лишь произнес:
-Теперь все будет хорошо. Пойдем.